Земля встречала их как героев. Академии наук крупнейших государств Земли распахнули перед ними свои двери. В научном мире самых высоких почестей был удостоен Ларион Русин, первым совершивший беспримерный полет в пределах венерианской атмосферы. Он был избран действительным членом Академии наук СССР и почетным членом десятка иностранных академий. Но Высший совет астронавтики тайным голосованием на пять лет лишил академика Русина права участвовать в экспедициях на другие планеты.

Зачитав решение, генерал — председатель Совета — сказал Лару:

— Подумайте обо всем хорошенько… Мы ценим вашу отвагу и энтузиазм исследователя. Даже те, кто сегодня требовал навсегда дисквалифицировать вас как космонавта, подчеркивали, что вы совершили выдающийся научный подвиг. И все же вы сознательно поставили под угрозу успех экспедиции… Я уже не говорю, что ваши открытия удалось сохранить только благодаря мастерству и мужеству Строгова. А если бы он погиб? Это означало бы не только безвозвратную потерю всех собранных вами материалов. Вы забыли, что в настоящей науке время подвигов ученых-одиночек давно миновало. Забыли, что теперь каждое крупное открытие — результат усилий, труда, героизма больших коллективов. Ваша вина, дорогой, не только в недисциплинированности, но и в противопоставлении себя коллективу. Именно это второе особенно утяжелило ее…

Мы говорили сегодня и о Строгове. Мнения разделились, но лично я думаю, что в создавшейся обстановке Николай Петрович тоже был не совсем прав. Он — опытнейший космонавт — проявил чрезмерную осторожность. Вероятно, ему следовало разрешить атмосферную разведку раньше. Тогда она пошла бы более систематично… Однако мы все согласились, что последующими действиями Строгов полностью искупил свой грех. А вашу вину, уважаемый академик, вам предстоит искупать пятью годами вынужденного пребывания на Земле. Мы знаем о ваших планах, понимаем, что эти пять лет будут для вас нелегкими, но поступить иначе мы не могли…

Уже стемнело, когда Лар вышел из здания Совета астронавтики. Коро ждал у подъезда.

— Ну что?

— Пять лет… не буду летать.

— Они не должны так… — горячо начал Коро. — Мы все заявим протест…

— Нет, — тряхнул головой Лар, — никакого протеста! Ведь в главном-то они правы… Но мы еще будем летать вместе…

— Смотри, это она, — Коро указал в темнеющее небо.

За далекими башнями высотных зданий на фоне угасающей оранжевой зари ярко блестела звезда.

— Через пять лет полетим вместе, — твердо сказал Лар. — Вот увидишь…