Глава 8
Столица Синкса напоминала штурману срез старого многолетнего дерева. Двигаясь от древнего центра города, от храмовых комплексов, он одну за другой, точно годовые кольца, проходил более поздние зоны застройки. На смену храмам появлялись дворцы и парки, затем просто монолиты зданий, высота которых по мере удаления от центра города все возрастала. Уже стали вырисовываться совсем чудовищные сооружения из металла и пластика, очевидно, последние достижения архитектурной мысли эпохи роботов. И Геннадий подумал, что уже близки окраины города.
Он шел медленно, внимательно осматривая каждое встречное здание, хотя вполне сносно ориентировался в назначении отдельных сооружений. Перед кафе и магазинами штурман почти не задерживался, быстро определял дома, населенные куклами, и гостиницы. Не интересовали Геннадия и промышленные сооружения. Он полагал, что изучение инопланетных технологий — это привилегия кибернетика Виталия или пилота Василия, обожавшего всякие технические новшества, ему же, неспециалисту, чтобы в чем-то разобраться, потребуются месяцы, если не годы. Поэтому, экономя время и силы, штурман обходил такие сооружения стороной. Собственно, Геннадия интересовал один вопрос: где люди Синкса?
«Чем черт не шутит, — размышлял он, — возможно, человечество этой планеты уже долгие тысячелетия стонет под игом взбунтовавшихся машин. Трудятся где-нибудь бедолаги в каменоломнях, а наша с капитаном священная миссия — вернуть им потерянную свободу».
Неожиданно эта бредовая мысль, промелькнувшая в утомленном мозгу штурмана, получила кое-какое косвенное подтверждение.
Свернув на одну из улиц, Геннадий замер от неожиданности.
Улицу перегораживала стена. Добротная, массивная, зубчатая стена пятиметровой высоты из неизвестного серого материала. Над гребнем стены были протянуты блестящие металлические нити, между которыми изредка с характерным сухим треском проскакивали искорки.
И сама стена, и проволока над ней, и треск искровых разрядов штурману не понравились. Они ему напоминали из отдаленной истории Земли времена очень неприятные.
С минуту Геннадий размышлял, что же ему делать дальше. Вызывать по радио капитана не хотелось. Он заглянул в планшет и определил свое положение. На карте города, пять экземпляров которой им в свое время вручили в одном из магазинов-автоматов, никакой стены обозначено не было. На месте стены и за ней по карте располагался довольно обширный городской парк. И вот тогда Геннадий мысленно поблагодарил старушку судьбу, наградившую его таким предусмотрительным капитаном. На фотоснимках, лично сделанных самим Левушкиным с «летающего самовара», черточка стены была едва заметна, и было видно, что этой черточкой ограничено значительное пространство парка, — этакий правильный шестиугольник площадью в десяток квадратных километров.
«Если обходить вокруг, то дня не хватит. С другой стороны, надо выяснить, что спрятано за стеной? Придется преодолеть…» — размышлял штурман, уходя от стены.
Он вернулся к одному из магазинов-автоматов, где рассчитывал обзавестись кое-каким снаряжением для перепрыгивания через стены.
Еще через полчаса Геннадий уже сидел в небольшом вертолете и, привычно двигая рычагами управления, летел в направлении загадочного места.
«Оказывается, все так просто. Не понимаю желания капитана как можно реже пользоваться чужой техникой. Осторожность? Инерция мышления — вот как это называется. Все, что пожелаешь! — улыбнулся штурман своим мыслям. Нет, эти магазинчики — полезная штука, их надо использовать активнее».
Пролетая над стеной, Геннадий заметил едва различимое радужное сияние и сообразил, что огороженный участок парка закрыт сверху пологим куполом силового поля.
Штурмана это открытие удивило.
«Ого, еще и такая защита! — подумал он. — Интересно, что за всем этим скрыто и от кого?» Пока вертолет набирал высоту, Геннадий пытался припомнить все, что ему было известно об искусственных силовых полях. Из глубин памяти медленно выплыло лицо профессора Дубякина, читавшего в университете Гамета лекции по структурной теории силовых полей.
Профессор был суров и въедлив, а лекции слишком скучны, поэтому Геннадий посещал их редко, о чем теперь сожалел. Смутно припомнилось, что у силовых полей бывают полюса, через которые, при определенных условиях, можно проникнуть внутрь закрытой области. И сами поля, а по теории их очень много, делились на две большие группы: локально устойчивые и односторонней проницаемости. Правда, существовали и другие экзотические разновидности, и определить, к какой из групп относится наблюдаемое поле, было трудно.
Над центром огороженного шестиугольника штурман решил попытать счастья и стал медленно снижаться. Однако после двух неудачных попыток — первый раз вертолет отбросило вверх, а во второй едва не перевернуло — Геннадий убедился, что попасть в парк за стеной не так-то просто и, поразмыслив немного, полетел назад, к магазину-автомату.
Опустившись на площадку перед магазином, штурман сразу прошел в зал и, отыскав робота-распорядителя, без лишних предисловий попросил:
— Дайте мне такой летательный аппарат, на котором бы я смог проникнуть через силовую защиту, окружающую участок парковой зоны, что расположена в километре от вашего заведения.
Через две минуты перед штурманом стоял другой вертолет. От первой машины, как заметил Геннадий, этот аппарат отличался наличием в кабине дополнительного экрана с набором кнопок.
Перед соприкосновением с силовым полем, как объяснил робот-распорядитель, необходимо включить экран и нажать одну из кнопок.
Получив подробные инструкции, штурман вновь полетел к стене.
На этот раз через силовую защиту вертолет прошел на удивление легко. «Вот что значит правильно сформулировать условия задачи, — размышлял Геннадий, — никаких помех! Можно даже усомниться, было ли это силовое поле на самом деле или в первый раз оно мне лишь пригрезилось…»
Однако в это мгновение парк внизу исчез, растаяла в голубой дымке стена, пропали куда-то высотные здания и башни столицы Синкса.
«Галлюцинации, кажется, продолжаются, — подумал Геннадий, с удивлением обнаружив, что летит над каким-то дремучим лесом. — Это куда же меня занесло? Парк-то за стеной, выходит, не простой был… И силовое поле не зря над ним висело. Очень похоже, что при снижении в силовом поле меня вместе с вертолетом забросило в один из параллельных миров…»
Где-то далеко впереди сверкали снежные вершины гор, справа тянулись пески пустыни, слева — степь, поля, небольшие домишки и не то старинные замки, не то полуразрушенные храмы.
В полной растерянности Геннадий обернулся: позади вертолета громоздились одна на другую скалы, виднелась кромка берега и плескалось удивительной синевы море.
«М-да… Такое впечатление, что я уже не над Синксом лечу, а нахожусь совсем на другой планете и в другом мире… Что теперь делать? Попытаться наладить связь с капитаном?»
После нескольких безуспешных попыток поймать хоть какие-то сигналы и обнаружив, что в эфире, помимо атмосферных помех, ничего существенного не происходит, штурман оставил надежду на помощь товарищей. Надо было действовать самому.
Выбрав среди леса лужайку, он осторожно посадил вертолет. Выключив двигатель, Геннадий выпрыгнул из кабины на мягкую зеленую траву, огляделся и заметил едва различимую тропинку.
«Куда-нибудь меня эта дорожка выведет, — подумал он. — А вообще-то здесь очень мило».
Над головой шелестела листва могучих древних деревьев. Перекликались птицы в колючих зарослях. Изредка сквозь ветви падали на тропинку блики солнечного света. Воздух был пропитан ароматами цветов и смолистых растений. Вокруг порхали огненные бабочки, летали от цветка к цветку пчелы, шмели, цокали и прыгали с ветки на ветку маленькие, отливающие синей сталью, жуки. Покой и умиротворение постепенно наполняли душу штурмана.
И вдруг с порывами ветра до Геннадия донеслись какие-то приглушенные звуки — впереди кто-то всхлипывал, звал кого-то, причитал. Штурман прислушался — нет, и в самом деле кто-то плакал.
«Неужели люди?» — обрадовался Геннадий, раздвинул ветви и вышел на поляну.
На поляне под большим тенистым деревом стояла деревянная скамейка, обычная старомодная садовая скамейка с высокой спинкой и витыми ножками. А на скамейке сидела длинноволосая, худенькая девушка и горько-горько плакала. Одета она была в белое незатейливое платьице, облегающее фигуру. На голове венок из мелких пурпурных цветов. У ног девушки в траве стояла большая плетеная корзина с различной снедью. Время от времени девушка прерывала плач, вытирала слезы платочком, извлекала из корзины то пирог, то еще какое-то лакомство и с унылым, обиженным видом жевала.
«Не мешало бы и мне перекусить, — подумал Геннадий, — а заодно и познакомлюсь. Интересно, что ее так огорчило?» Молодецки расправив плечи, он тихо, но с достоинством, приблизился.
Услышав его шаги, девушка вздрогнула. Затем протерла заплаканные глаза и, посмотрев на бравого штурмана, всхлипнула.
Стоило Геннадию взглянуть в ее огромные, цвета морской волны, нечеловеческие, а прямо какие-то сказочные глаза — и он почувствовал, что уже без пяти минут как влюблен.
Даже заплаканное, лицо девушки было очень красивым.
— Не могу ли я чем-нибудь вам помочь? — смущенно пробормотал штурман, всецело уповая на красноречие своего электронного переводчика.
Заплаканная красавица вскочила со скамейки, очевидно, собираясь бежать, но Геннадий ласково посмотрел на нее, осторожно, со всей нежностью, на какую был способен, взял за руку, вновь усадил и присел рядом сам.
— Не бойся, не грабитель я и не людоед, — сказал он. — Вытри слезы и успокойся. Тебя как зовут?
Далее события стали развиваться стремительно и необратимо.
— Скорее уходите, неизвестный! — прошептала девушка. — Ничем вы мне уже не поможете! Меня вам не спасти! Он слишком силен и огромен. Он убьет вас одной лапой! Бегите!
— Спокойнее! Спокойнее! — сказал штурман. — Что-то я пока ничего не могу понять в этой мелодраме. Объясни-ка, что у вас тут происходит? Одну минуту… — Геннадий порылся в правом кармане куртки, где у него хранилась походная аптечка. — У меня здесь где-то пузырек с валерьянкой был, — тихо добавил он. — А, вот, проглоти пять капель! Это лекарство!
Красавица после секундного колебания выпила валерьяновые капли, разбавленные водой из походной штурманской фляжки, и вернула Геннадию пустой стаканчик.
— Так… — сказал штурман, укладывая фляжку в карман. — А теперь рассказывай, кто тебя обидел?
В ответ на этот, казалось бы, простой вопрос красавица вновь расплакалась и уткнулась лицом в отворот штурманской куртки.
Геннадия подобная слезливость немного удивила, он принялся, как умел, утешать девушку:
— Пожалуйста, очень тебя прошу, перестань хныкать и расскажи все по порядку. Давай познакомимся, — говорил он.
И они познакомились. Ее звали Ферни. И она оказалась единственной дочерью короля Броденкаса.
— Единственная дочь короля? — изумился Геннадий. — Это местный правитель, что ли? Ты что же, принцесса?
— Да, — кивнула головой Ферни, с любопытством разглядывая штурмана.
— Надо же, принцесса! — штурман поспешно прикинул в уме, не разыгрывают ли его. — И что же с тобой случилось, Ферни?
— Меня отдали дракону.
На минуту Геннадий лишился дара речи.
«Конечно, на Синксе много чудесного и удивительного, но драконы, мифические летающие ящеры… При чем здесь драконы? О чем она говорит?»
— То есть как — отдали дракону? Какому еще дракону? — спросил Геннадий.
— Самому обычному, одноголовому, — вздохнула Ферни. — Видишь ли, чужеземец, наше королевство уже двенадцать лет выплачивает дань одному очень сильному и свирепому дракону. Обычно он прилетает в наши края ранней весной и требует…
— Что же он требует?
— Девушку, самую красивую девушку королевства. В эту весну настала моя очередь. Был назначен срок. И вот сегодня, в первую летнюю ночь двух лун, ровно в полночь, когда ударит три раза колокол на городской башне, за мной прилетит дракон.
— Постой, постой, — тихо сказал штурман, чувствуя, что еще немного — и голова от всего услышанного пойдет кругом. — Ерунда какая-то получается. Ты говоришь, уже двенадцать лет? Значит, этот ваш дракон утащил уже больше десятка красавиц?
— Да, — кивнула Ферни. — Я — тринадцатая по счету.
— И это в одном вашем королевстве, а ведь, наверное, есть и другие страны поблизости? Слушай, зачем ему столько девиц?
— Странный ты какой-то, Гена, — печально ответила принцесса. — Таких простых вещей не знаешь. Ты что же, драконов никогда не видел? Он съедает девушек. И меня съест. Может быть, сразу съест, а возможно, к празднику оставит.
И тут штурман понял, что дело нечисто. То, что происходило с ним, попахивало откровенной сказкой, какими-то мифами и, вообще, чертовщиной. Ни с чем похожим в космосе никто и никогда, насколько ему было известно, не сталкивался. Впрочем, с другой стороны, никто и никогда еще вроде бы не сталкивался и со сверхцивилизациями, от которых, как выразился Левушкин, можно ожидать всего, что угодно.
«Может, я угодил в какую-то древнюю монархическую резервацию, в заповедник всяких королей, принцесс и чудовищ? Возможно, у них тут такая запутанная система человеческих жертвоприношений, — с тоской размышлял Геннадий. — Кто их разберет?»
— Ферни, — сказал он, — а чего же ты здесь сидишь? Что вы за народ такой, принцессы, не понимаю? Ее кушать собираются, а она сидит, сама бублики жует. Убежала бы куда-нибудь, что ли?
— А куда убежишь? — сказала Ферни. — Дракон везде найдет. Вот если бы ты победил дракона, тогда совсем другое дело. Папочка бы нам полкоролевства… Да что там половину, все бы королевство отдал. Он меня любит. Ты не думай, что раз он — король, то уже и тиран, прохвост, мерзавец. Нет, он у меня добрый, только очень слабохарактерный. Министры им, как игрушкой, вертят. А вот из тебя, Гена, получился бы настоящий государственный деятель. Только с драконом тебе не справиться.
И здесь Геннадий не на шутку обиделся.
— Это еще почему? — спросил он. — Что же в нем такого особенного? Подумаешь, дракон, — животное, оно животное и есть! И потом я слышал, другим же смельчакам как-то удавалось, кое-кто по пять, по восемь штук укладывал за одну охоту! И какие экземпляры! О трех, о двенадцати головах! А тут…
— Не то, не то ты говоришь, — фыркнула принцесса. — Сам посуди, у тебя ведь даже меча нет! А доспехи! Где твои доспехи? Не говоря уже о том, что для битвы с драконом требуется особое, заколдованное оружие.
«Приехали, — подумал Геннадий. — Зачем она несет всю эту околесицу? А я ей еще поддакиваю… Оружие! Планета не проявляет враждебности… Пожалуй, из наших только Василий Огурцов таскает в кармане свой огнетушитель. Вот Огурцова бы на дракона выпустить… Он бы тут шороху навел…»
Словно отвечая мыслям штурмана, Ферни сказала:
— Против дракона уже восемь чародеев выступали…
— И что же? С каким счетом? — спросил штурман, проявляя повышенную заинтересованность.
— Всех съел, даже косточек не оставил, — вздохнула принцесса.
— Понимаю… А если все же попробовать от него улизнуть? У меня тут недалеко в кустах вертолет спрятан. Это летающее устройство такое, — пояснил Геннадий, — на манер ковра-самолета, только металлического, этакий летающий домик. Побежали.
— Поздно, — прошептала принцесса. — Уже полночь. Слышишь?
— Как полночь? — встрепенулся штурман и замер. Со временем творилось нечто невообразимое. По прикидкам Геннадия, должно было быть не позднее пяти-шести часов вечера. Между тем вокруг как-то быстро сгустились сумерки, на небе высыпали яркие сочные звезды и на небосводе одна за другой ослепительно засияли две полных луны.
— Слышишь? — повторила принцесса.
Где-то вдали за лесом гулко ударил колокол.
Черная крылатая тень закрыла звезды. И вдруг поляна, скамейка и деревья вокруг осветились призрачным бледно-зеленым светом.
— Дракон! — в ужасе вскрикнула Ферни, всматриваясь во что-то за спиной штурмана.
Геннадий быстро обернулся. В трех шагах от него сверкали два огромных (каждый с яблоко) огненных глаза. Медленно, с ленивым шипением раскрылась зубастая пасть чудовища. На штурмана пахнуло перегаром и еще какой-то гадостью: не то керосином, не то соляркой.
Дракон был огромен и страшен. В бессилии Геннадий сжал кулаки и неожиданно обнаружил в правой руке небольшой упругий предмет. Раздумывать было некогда, штурман размахнулся и швырнул непонятный предмет в раскрытую пасть дракона.
С железным скрежетом лязгнули гигантские зубы. Дракон удовлетворенно икнул, проглотив брошенное, и с любопытством и вожделением опытного гурмана, узревшего перед собою новое лакомое блюдо, уставился на штурмана.
И Геннадий уже совсем отчетливо и до конца осознал, что пропадает. Он был смелым человеком и не боялся опасности, риска, но попасть на ужин какому-то сказочному чудищу в качестве закуски — согласитесь, в такой перспективе было что-то унизительное.
В следующий же миг дракон расправил огромные перепончатые крылья и горой навис над штурманом. Хвост дракона выгнулся дугой и стал подрагивать, точно у рассерженного кота. Затем дракон три раза резко ударил хвостом о землю и разнес в щепки три молоденьких деревца, стоявших на краю поляны. Лапы ящера с тупым остервенением стали рыть почву. Костлявый гребень на голове чудовища налился пунцовым цветом и начал излучать сияние, точно кусок раскаленного докрасна железа. Сам же дракон теперь уже походил на расходившегося бойцового петуха перед поединком. И вдруг голова дракона стремительно качнулась на длинной толстой шее, резко дернулась вниз и застыла перед самым лицом Геннадия.
И тогда, резко отпрянув назад, штурман отчаянно подпрыгнул, что есть силы заехал носком ботинка в челюсть дракону и тут же ударил кулаком в нос чудовища.
Эффект получился самый неожиданный. Дракон как-то обиженно, по-поросячьи хрюкнул, поднялся на задние лапы, на мгновение застыл в угрожающей позе. В огромном драконовом брюхе что-то гулко хлюпнуло. И от головы до кончика хвоста по костяному гребню пробежала молния. В тот же миг дракон с ужасающим грохотом хлопнул крыльями и взлетел.
Штурман и Ферни при этом были сбиты с ног ударной волной, оглушены и отброшены от скамейки на добрых три метра.
Кое-как встав на ноги, Геннадий и Ферни с изумлением наблюдали, как в ночном звездном небе, изрыгая дым и пламя, метался дракон. Точно ошпаренный, он выделывал все фигуры высшего пилотажа — мертвые петли, бочки, какие-то сложные замысловатые курбеты — и в конце концов, поднявшись до облаков, вошел в штопор и с реактивным ревом врезался мордой в одно из могучих столетних деревьев, стеной окружавших лесную поляну.
С треском разлетелись в разные стороны драконовы зубы, лопнула одна из артерий на гребне и по траве стала расползаться черная лужа крови.
— Все, — сказал Геннадий. — Сломал шею! Ничего не понимаю… Что с ним произошло? Сбесился, что ли?
Принцесса радостно захлопала в ладоши и бросилась обнимать штурмана.
— Ты победил! Ты победил дракона! — в восторге кричала она.
— Ферни, Ферни, — шептал смущенный Геннадий. — Как такое могло случиться?
— Коробочка! — объяснила принцесса. — Заколдованная коробочка с лекарствами. Ты заставил дракона проглотить ее.
И тут до штурмана дошло. Коробочка! У него в руках была походная аптечка, ведь перед появлением дракона он поил Ферни валерьянкой. Ну, конечно же! Дракон сожрал сразу весь набор препаратов, а там были и сильнодействующие. Что же хранилось в аптечке? Валерьянка, антибиотики, пластырь, средство от паразитов… Еще что-то… Хм!
Геннадий еще раз взглянул на разбившегося дракона. Содрогнулся, представив, что было бы с ними, если бы ему под руку не подвернулась обычная аптечка звездолетчика.
«Да, — подумал он, — такие чудеса только в сказках бывают. И давно пора было догадаться, что самым невероятным, непостижимым образом я попал в один из сказочных миров, созданных фантазией загадочных обитателей Синкса. Непонятно однако, как быть с Ферни. Ведь, несомненно, и она сказочная принцесса — некое выдуманное искусственное создание. Что же она такое? Ожившая кукла? Биоробот? Просто фантазия? Или уже человек со своей заданной, заранее кем-то спланированной судьбой? А он сам, его роль в этой сказке? Или и он, Геннадий, стал сказочным персонажем?»
Правда, раздумывать особенно было некогда. Постепенно небо заволакивали черные тучи. Звезды скрывались одна за другой. Стонал и раскачивался под порывами холодного ветра сказочный лес.
Геннадий представил себе скопища ведьм, леших, кикимор и различную инопланетную чертовщину, с которой вполне можно встретиться в таком лесу ночью, да и днем тоже, и ему стало немного не по себе.
Он осторожно взял за руку свою спутницу и сказал:
— Здесь в лесу на поляне оставаться глупо. Пошли, Ферни. Далеко отсюда до вашего королевства?
— Это там, — шепнула принцесса, показывая на тропинку за скамейкой, но в лесу ночью опасно, разбойники шалят на дорогах. Мой рыцарь, а где твой добрый конь?
— И в самом деле, — обрадовался штурман, — совсем с этим драконом из головы вылетело. У меня же поблизости в кустах вертолет стоит.
С минуту Геннадий вспоминал, в какой стороне лужайка с вертолетом, затем, ориентируясь по скамейке и трухлявым пням, уверенно зашагал в темноту.
Идти по ночному лесу оказалось совсем не просто. Тропинку они сразу потеряли в темноте. И приходилось продираться через густые, колючие заросли. Ноги утопали в сочной высокой траве. Гибкие, упругие кустарники цеплялись за одежду, и штурману приходилось правой рукой раздвигать ветви, больно хлеставшие по лицу, а левой — поддерживать Ферни, которая то и дело спотыкалась, но уже не хныкала и, в общем, для сказочной принцессы держалась достаточно стойко.
Проплутав около часа, они все же вышли к вертолету. И только здесь, усадив Ферни в кресло, захлопнув дверцу и включив двигатель, Геннадий вздохнул с облегчением.
«Эх, если бы мне было известно, — подумал он, — чем окончится эта сказка?»
Вертолет набирал высоту.
