Николай сидел на земле и перебирал толстыми пальцами тонкие верхушки травинок. Его симбионты, пожиратель и плевака, паслись неподалеку в компании с двух десятков представителей боевой фауны зооморфов. Среди них были двухметровые бронированные ракопауки, покрытые толстым панцирем, косари, держащиеся отдельной стайкой, и даже два полупрозрачных, хищно поглядывающих друг на друга жнеца — смеси скорпиона и жужелицы, способные делать рывки со скоростью до семисот километров в час.

Самой опасной на солнечной поляне была, пожалуй, недавняя находка: подвернув под себя лапки, у его ног лежал большой радужный гладкий жук. Из-под раздвинутых подкрылков распускались и ложились на землю длинные мягкие ярко-зеленые сетчатые крылья. Жук недавно сжевал несколько небольших деревьев, выпил всю воду из ручейка неподалеку, и теперь нежился, собирая солнечную энергию и перерабатывая пищу в новые ткани для бесценного груза.

В прозрачном чуть зеленоватом брюшке, покачиваясь на волнах питательного медицинского экстракта, лежала подчиненная Николая, которую он оставлял главной в своем гарнизоне. Несмотря на то, что от неё осталась только верхняя часть туловища и голова, она улыбалась легкой полуулыбкой. Её волосы и большинство тканей полностью сгорели при взрыве, нижнюю часть туловища и обе руки оторвало: левую по локоть, а правую по плечо.

Объяснить, как она выжила, нельзя было даже волей к жизни и мутациями. Когда он нашел её, она уже поместилась в медицинского жука, и её отмершие ткани медленно переваривались, становясь пищей для новых клеток. Она потеряла очень много крови и в данный момент спала мертвым сном, находясь, по сути, в коме. Однако было заметно, как она уже берет под контроль управление жуком. Спустя час или два он сможет отправить её на базу долечиваться в более спокойной обстановке, а сам двинется за нарушителями, которые чуть не отняли жизнь у Марины.

При мысли о том, что он с ними сделает, сжимались кулаки, а все насекомые на поляне поднимали головы и смотрели на него в ожидании команды выдвигаться. Но это потребуется только через пару часов. Сейчас он готовился к суровому бою. Николай собрал всех подготовленных и послушных животных из леса в окрестностях ближайших километров и дал им команду подкрепляться и готовиться.

Впереди, на другой стороне опушки, лежал обглоданный труп гигантского жука-бомбардира. Его толстая броня не была пробита, однако убийцы умудрились несколько раз попасть ему между бронированных пластин у рта. Использовались запрещенные взрывные бронебойные боеприпасы, такое могли сделать только нарушители. Николаю пришлось разрезать панцирь, чтобы его смерть не прошла даром и другие жуки могли съесть гиганта.

Под бомбардиром были обломки летающего судна киберов, в сторону старой научной лаборатории от него тянулась вереница трупов и зеленой крови. Обгоревшие обломки деревьев указывали на использование нарушителями рельсовых и плазменных пушек, автоматического оружия и огнемета.

Николай в который раз выругался про себя. Стоило ему отлучиться на две недели в центр переподготовки в новой Арктике, как в зоне его ответственности произошло подряд два прорыва обороны. Сначала группа каких-то туристов прорвалась через границу, выжигая и прорубая джунгли, и пришлось просить Алексея разобраться, теперь — это.

Он уже отправил весточку командованию с просьбой прислать для устранения кризиса отряд Злых Ос — воздушного спецназа зооморфов, но не особо рассчитывал на положительный ответ. В конце концов, район был тыловым, и считалось, что никаких опасностей ни вольные, ни киберы здесь представлять не могут. Редкие вылазки мародеров, которых политкорректно называли старателями, легко купировались самими джунглями, а крупное вторжение было бы замечено и остановлено за тысячу километров отсюда.

Через мутноватую кожу жука и восстановительную медицинскую жидкость стало видно, как Наталья приоткрыла один глаз: он был покрыт толстой зеленой пленкой и весь в красных сосудах. Зрачок медленно двигался, пока не сосредоточился на Николае, который приветственно помахал рукой. Улыбка из легкой превратилась в радостно натянутую.

— Ну, здравствуй, боевая подруга, — он наклонился почти вплотную к прозрачной коже жука и постучал по ней пальцем. Жидкость заколыхалась и пошла волнами. — Как же тебя угораздило попасть в такую ситуацию? Не отвечаешь? Хорошо. Моргни столько раз, сколько в стычке выжило врагов. — Марина послушно моргнула четыре раза. — Четверо, отлично. Я насчитал пять трупов до того, как разрешил съесть останки. А тебя нашел в паре километров отсюда. Ты, кажется, доставила немало хлопот и нашим гостям и нам самим.

Марина закрыла глаза — видимо, уже устала. У нее было нетривиальное ранение, и сил для восстановления нужно было гораздо больше, чем обычно. Все её симбионты пожертвовали собой, чтобы выжила хозяйка, это не только объяснимо, но и чрезвычайно удачно. Он похлопал рукой по голове жука и сосредоточился, передавая тому маршрут движения до гарнизона.

Для Николая любой маршрут в джунглях зеленой зоны был приятной прогулкой. Он был чистокровным в третьем поколении и получил от матери возможность выделять феромоны, контролирующие местную фауну. По признанию матери, он превзошел ее в управлении и приручении новых и старых видов.

Для беззащитного нелетающего радужного жука, полного вкусной питательной смеси, безопасного маршрута не было. Поэтому Николай выбрал наименее опасный из всех возможных и отрядил в его защиту несколько косарей — богомолов с телом и задними лапами, как у паука. Взвесив все за и против, он добавил к отряду одного из двух жнецов. Конечно, потеря такого сильного хищника была существенной для его карательного отряда, но было важно, чтобы Марина добралась до дома.

Он внушил весь маршрут радужному жуку, а остальным велел защищать его ценой своей жизни, добавив вариативность поведения для охраны периметра и разведки. Перепроверил надежность каждого внушения несколько раз и скомандовал процессии выдвигаться. Наблюдая за странной, ощетинившейся усиками, клешнями и лезвиями процессией, уходящей в глубину джунглей, он слегка успокоился и решил, что самое время выдвигаться самому.

Две группы косарей Николай отправил на разведку и подозвал к себе самого крупного из заарканенных питомцев — огромного ездового голиафа, под жесткими подкрылками которого легко уместилась остальная свора из косарей, ракопауков и прочей фауны не крупнее трех метров. Не захотел ехать только жнец, который был гордым хищником.

— Вперед! — скомандовал Николай, удобно устроившись на сгибе рогов и почти не держась руками.

Живая бронированная махина со вздохом втянула воздух, поднялась на своих двухметровых лапах и быстро засеменила в нужном направлении, подминая небольшие деревца, проскакивая овраги и заросли папоротников так, будто их не существовало.

Они двигались по убитым насекомым, следам крови и слизи. Тут и там встречались поломанные деревья, обожженные кустарники, вытоптанная трава. Чувствовалось, что тут шла небольшая группа, преодолевая большое сопротивление и не жалея боеприпасы. Через пять минут Николай увидел старую полуразрушенную спутниковую антенну, которая находилась на расстоянии десятка километров. Спустя еще десять минут джунгли кончились.

Одна из отправленных на разведку групп косарей скрылась за разрушенными зданиями, испещрёнными следами пуль и снарядов, вторая группа замялась и остановилась у края джунглей перед устланной трупами фауны зооморфов улочкой. Старый асфальт был весь в ямках от кислоты и крови. Немногочисленную растительность выжгло до обугленных пеньков.

Заподозрив что-то неладное, Николай заставил вторую группу разведки разделиться на пять пар и послал их к антенне разными путями. Реакция была незамедлительной. В развалинах двухэтажного серого здания почти прямо перед ним что-то щелкнуло, стена упала вперед, и басом заговорил двенадцатиствольный крупнокалиберный пулемет. Пара косарей, что была прямо перед ним, исчезла в мгновение ока.

Откуда-то слева раздались пронзительные вскрики. Облачка жирного черного дыма обозначили смерть второй группы, а затем и третьей. Только справа всё было тихо, туда и направил голиафа Николай, выждав минуту. Они двигались по самой кромке джунглей вне зоны сканеров оборонных систем. Он управлял гарнизоном три года, но не слышал, что в его зоне было такое проблемное место.

Голиаф отошел достаточно далеко от пулеметной турели, но Николай следов разведчиков не заметил. Впрочем, трупов или сильных повреждений здесь тоже не было. Наоборот, маленькие двухэтажные здания выглядели как жилые. Похлопав Голиафа по толстой шее, он приказал одному из косарей выйти из-под защиты гиганта и отправил его перед собой. Бодрой трусцой косарь пробежал около десяти метров, а затем случилось то, от чего у Николая по спине пробежал холодный пот.

Косарь продолжал бежать, но при этом растворялся прямо в воздухе. Он исчезал неравномерно: вот, истончившись до невозможности, одна из его ног лопнула, когда давление крови превысило прочность сосудов, а зеленая живительная жидкость, хлеставшая фонтаном, тут же растворилась в воздухе.

Наномашины — микроскопические рабочие роботы, не знающие усталости, страха, жалости и времени. Их размер настолько мал, что они могут быть частью воздуха, воды, стен и почвы. Здесь было огромное скопление этих рабочих, которым семьдесят лет назад дали задание построить в качестве эксперимента научный городок для сотрудников центра. При этом не обозначили срок, когда строительство должно быть закончено, и оно продолжалось, хотя строить было не для кого.

Наномашины разобрали косарей на строительные материалы для новых домов. Причем сделали это безболезненно и очень быстро. Николай заметил, как на стене дома в двадцати метрах от него появился зеленый узор из цветов и деревьев.

— Пожалуй, лучше мы пойдем там, где пулеметы и огнеметы, — пробормотал он, похлопав голиафа по шее и разворачивая его назад. Он мог бы проскочить на голиафе, если поле наномашин тянется в глубину застройки метров на пятьдесят, но такой гарантии нет.

— Теперь придется проверять каждый метр.

Вернувшись к знакомой улочке, заваленной трупами, он заставил голиафа раскрыть надкрыльники, выпустив всю набранную живность. Затем забрался под один из них так, чтобы из-под толстой брони выглядывал только нос его симбионта плеваки и, закрыв глаза, отдал приказ двигаться вперед.

Протискиваясь между развалинами, голиаф терся животом об обломки зданий и расталкивал небольшие трупы. Внутренним взором Николай увидел, как перед ними падает стена, и, не мешкая, послал длинную плотную струю кислоты прямо в быстро вращающиеся стволы пулемета. Они с шипением покрывались облаком испаряющегося металла, капли падали вниз и разлетались в стороны. Вырывающиеся из стволов потоки пуль, бьющие по наклоненным вперед для защиты головы рогам, начали прерываться через несколько секунд. Прозвучал взрыв, и блок стволов разорвало вместе с подающим патроны механизмом.

Николай выбрался из укрытия и уверенным шагом направился к поверженному противнику. Обезоруженная турель пощелкивала механизмами, направляя на него свой красный механический глаз-дальномер. Ловкими движениями, отработанными годами, Николай расчленил её на несколько больших кусков, а последним из них разрезал сервоприводы двери.

Стены за турелью не было, но открывшийся проход был узок для голиафа. Бросать ценного питомца, пройдя так немного, Николай не стал: впереди могли быть любые опасности, придуманные хитрым и кровожадным человеческим разумом в борьбе за выживание.

Отбросив сомнения, он поднялся по стене на крышу полуразрушенного двухэтажного здания, которое было немногим выше голиафа, и детально оглядел местность. Перед ним был научный городок с отдельно стоящими одно- и двухэтажными зданиями. Часть из них располагалась на отшибе. Были четко видны две пересекающиеся прямые улицы.

В центре городка находились несколько разрушенных спутниковых антенн, одна более или менее сохранилась и возвышалась над остальными строениями. Остальные лежали в руинах, накрывая одноэтажные здания, где располагались двигательные установки для изменения положения и ориентирования антенн.

Отдельно он отметил несколько участков, заставленных зданиями, которые выглядели новыми. Туда соваться категорически нельзя и надо их запомнить, чтобы не посылать на верную смерть разведчиков и пехоту.

Одна из улочек начиналась на пару домов левее, ближе, чем место гибели разведывательной группы от огнеметов. Николай послал нескольких косарей вперед и оседлал голиафа, загнав в него остальную подконтрольную фауну. Медленно пробираясь между развалинами, они двигались, держа косарей на расстоянии двух метров друг от друга и не выпуская из виду.

Дорога, куда они вышли, была двухколейной, расстояние между домиками, оставлявшее место для маневра, позволило значительно ускориться. Николай потерял бдительность, и это чуть не стало роковой ошибкой. Тонкие и тусклые дуги разрядов были почти неразличимы на фоне серого асфальта, покрывающего дорогу.

Косарь, перебегавший зигзагами дорогу в поисках опасностей, внезапно сжался, скрючил все восемь конечностей и вплотную прижал брюшко к головогруди. Секунду он источал боль, страх и недоумение, затем от него пошел сильный запах обгорелого мяса. Тонкие дуги разрядов заплясали вдоль его тела, ища новый вход энергии. В конце концов, одна из дуг перескочила на фонарный столб, валяющийся у дороги, и разряд с жутким грохотом ушел в землю.

Резко прикрикнув на замершего впереди косаря, Николай послал голиафа быстрым галопом, стараясь быстрее миновать участок с молниями, пока находящиеся в той области наномашины не начали вновь накапливать статический разряд. Еще одно постапокалиптическое чудо: образовавшиеся в процессе вирусной атаки наномашинные статические поля.

Николай родился в начале сотых от скоротечного брака двух военных зооморфов и не мог помнить о том, как образовались все эти активные поля наномашин, но учебка, год службы и слухи, пересказанные старшими товарищами, полностью сформировали весь необходимый багаж знаний, касающихся полей из наномашин.

Во время Последнего теракта в 2079 году группа экстремистов внедрила в каждый информационный центр, каждый терминал и каждый вживленный в головы людей универсальный диагностирующий интерфейс (по-простому УДИ) свой вирус. Наномашины, призванные лечить людей от всех возможных болезней и повреждений, продлевать жизнь и гарантировать работоспособность, были вживлены вместе с капсулой-интерфейсом в череп. Одновременно на всех устройствах в мире террористическая группа запустила процесс, названный позже пожиранием.

Наномашины в УДИ получали программу к постоянному самовоспроизведению за счет переработки органики в новые копии наномашин в контролируемой интерфейсом области, обычно не превышающей в радиусе одного метра. Только этим метром являлась верхняя часть туловища человека. Подробности борьбы с вирусом зооморфы забыли за ненадобностью, а вот последствия четко отслеживались.

После теракта все человечество поделилось на три категории: тех, кто выжил без каких-либо последствий; тех, кто потерял способность мыслить самостоятельно и чей мозг был восстановлен в режиме самообороны; тех, кого наномашины переработали в самих себя. Первых осталось меньше двух процентов, а последних больше семидесяти. На каждого выжившего приходилось сорок пять погибших и больше десяти технологических зомби.

По какой-то причине некоторые УДИ не отключались после смерти носителя и все так же перерабатывали любую органику, до которой дотягивались. При этом были интересные, но смертельно опасные отклонения. Например, некоторые УДИ заставляли свои наномашины резко включаться, те мгновенно перегревались и через несколько миллисекунд отключались. Этого хватало, чтобы разогреть газ и все, что в нем находится, до температуры в несколько сотен градусов. Другие накапливали статическое электричество и отдавали его любому приблизившемуся объекту, пропуская через него постоянный ток, достаточный, чтобы зажарить изнутри любое живое существо.

В общем, несмотря на различия и множество вариантов таких полей, рекомендация была одна: обходить все из них стороной. Поговаривали, что в старых медицинских центрах, куда по незнанию свозили людей после теракта, образовывались громадные поля наномашин в несколько этажей, включая прилегающие территории. К счастью, и зооморфы и киберы, в конце концов, смогли найти способы очистки территорий от наномашин, но очистить удалось не все.

Он не рассчитывал на легкую прогулку, но такого скопления всевозможных опасностей не предусматривал. Чтобы не рисковать лишний раз, он прогнал косаря по спирали вокруг голиафа, а затем, удостоверившись, что ближайшие десять метров им всякие поля не грозили, скомандовал выгружаться.

Несмотря на предыдущие потери, питомцы, выгрузившиеся из голиафа и сгрудившиеся у его ног, могли внушить страх даже опытному врагу. У него осталось два десятка косарей, шестнадцать бронированных ракопауков, пять трехметровых слизней-плевателей и, конечно, гордость любого пастуха — невидимый, вернее, полностью прозрачный жнец. Вполне внушительный отряд для прочесывания небольшого участка земли.

При этом голиаф выделял ферменты, помечая безопасную дорогу, так что в случае крайней необходимости можно было позвать подкрепление или быстро покинуть опасный район с минимальными рисками. Воодушевленно осмотрев свое стадо, Николай сосредоточился, выделил несколько косарей как наименее ценный материал и отправил их вперед.

В двух метрах сзади шел голиаф и ракопауки, бегущие по асфальту и по стенам зданий. Чуть дальше под прикрытием косарей ползли плеватели. Жнец держался рядом с Николаем, но его присутствие почти не чувствовалось. Они шли по узкой улочке плотной походной колонной, которая в любой миг могла разделиться на оперативные группы и рассредоточиться, занимая укрытия и наиболее выгодные точки.

Николай сосредоточился на авангарде, буквально чувствуя каждый острый камушек под ногами косарей, ощущая запахи и различая недоступные человеку привкусы. Он смог обнаружить два поля до их активации, и группа пропустила их сквозь себя, не останавливаясь, как вода огибает камни.

Одна из стен домов вдоль улицы излишне пахла железом, а должна была быть бетонной. Чтобы понапрасну не рисковать и не тратить время, Николай послал жнеца подпереть её собой. Расчет оказался верен: пока дверь, визжа моторами, пыталась открыться, к ней подскочил голиаф и уронил её внутрь, навсегда заблокировав открывающий механизм.

Чем ближе они приближались к антеннам, тем отчётливее было чувство опасности. Каждое третье здание обладало системой защиты, к счастью, почти все они были разрушены. Попалось несколько истлевших трупов, валяющихся у стен. Много лет назад люди стекались сюда и спешили куда-то за антенны, маячившие на расстоянии километра. Судя по растущему количеству тел, добрались далеко не все.

Здесь были одиночки и целые семьи. Возле одной Николай невольно остановился: тела пары лежали, скрючившись, стараясь защитить собой детей. По всей видимости, этот район когда-то бомбардировали, возможно, даже атомным оружием.

Мысли Николая спутались, он задумался о том, скольких жертв можно было избежать, если бы лет двести назад человечество вместо того, чтобы развивать технологии убийства, вернулось к счастливой жизни предков, земледелию, занятиям спортом, разведению новых животных и растений.

Жнец сильно толкнул его, бесцеремонно вырвав из бесполезных философских рассуждений. Николай прикрикнул было на него, но вдруг услышал шипяще-свистящий звук воздуха, рассекаемого полуметровой вольфрамовой стрелой. Время будто замедлилось и, повернув голову, он увидел сквозь двадцатисантиметровую дыру в толстенной броне голиафа дуло танкового дрона, вооруженного рельсовой пушкой двухсотого калибра.

Этот чрезвычайно редкий боевой охранный дрон был вишенкой на торте вооружений середины двадцать первого века. Четыре регулируемых по форме и высоте скоростных гусеницы могли нести его по пересеченной местности как по ровному асфальту. Узкая башня высотой всего в двадцать пять сантиметров несла одиночную двухсотмиллиметровую рельсовую пушку на сверхпроводниках, стреляющую специализированными самонаводящимися снарядами на расстояние до пятидесяти километров. Корпус танка состоял из многослойной амортизированной блочной брони, которую было легко ремонтировать и почти невозможно пробить.

Он возник как из воздуха, скрытый до выстрела маскирующими панелями, и был не один. Это оказалась хорошо подготовленная засада, которую, судя по следам перемещенных панелей, некто сумел организовать не так давно. Разбрасывая черные комья, из-под земли выпрыгнули несколько боевых охранных дронов, вооруженные пулеметами и наплечными ракетницами. Кто бы ни организовал эту засаду, она была умелой, максимально использовала особенности местности, хотя рассчитана была против кого-то другого.

Раненый голиаф, взревев, набросился на танк, поддев его рогом. По сравнению с голиафом танк был как котенок против взрослой овчарки: жалобно завизжав гусеницами, он пытался съехать с рогов, но голиаф быстрыми четкими движениями поднял его в воздух, затем бросил на землю башней вниз. Это не повредило броню танка, но стрелять он теперь мог только в землю, он вращал гусеницами и, пытаясь выбраться, беспомощно поворачивал корму.

Косари отступили под защиту бронированных ракопауков, оставляя за собой трупы сородичей, погибших под огнем пулеметов. Дроны отчаянно отстреливались, но ракопауки были почти неуязвимы для стрелкового оружия, именно для этого их и вывели в свое время. Ракеты, отправленные дронами в голиафа, были уничтожены в полете меткими залпами кислоты, выпущенной слизнями.

Все закончилось в считанные секунды. Разорванные на запчасти дроны выполняли свою задачу до последнего, но были устаревшими моделями, не подготовленными к встрече с пастухом и его стадом. Голиаф втоптал танк так, что снаружи остались только гусеницы и днище корпуса. Он всё ещё представлял угрозу, но пробивать или прожигать кислотой его корпус было слишком долго.

Николай не понаслышке знал, как действуют дроны под управлением Разума, но эти выполняли обычные охранные функции, подчиняясь заложенной в них программе, а не постоянным приказам гениального Искусственного Интеллекта, управляющего почти половиной планеты. Николай не сомневался бы в победе и над дронами, управляемыми Разумом, только потери были бы в разы больше.

Николай рассчитывал, что засада стала самым существенным сопротивлением на пути к поимке преступников. Он отдал питомцам приказ отдыхать и кормиться павшими, а сам сел в позу лотоса и, выбрав самых сытых и здоровых косарей, взял их под прямой контроль. Их глаза стали его глазами, их усики стали его нюхом и слухом. Одновременно под такой прямой контроль он мог брать до трех животных и гордился этим, ведь в войсках контроль даже более чем над одним питомцем считался очень хорошим показателем.

Мир превратился в объёмную абстракцию, сияющую миллионами оттенков самых безумных цветов, звуков и запахов. Человеческий мозг, не приспособленный получать столько информации от различных источников, преобразовывал их, меняя способы интерпретации и восприятия. Запахи и звуки приобретали цвет, дополняя и расширяя видимую картину.

Николаю всегда нравилось ощущение волшебства, которое он испытывал при прямом контроле. Разбегающиеся в разные стороны питомцы не разделяли картину на части, а формировали причудливое единое целое. Он видел все чуть сверху, это помогало его тактическим навыкам раскрыться наиболее четко.

Ничто не могло скрыться от его взора. Высоковольтные кабели, проложенные в стенах и под землей, пахли резиновой изоляцией, медью и озоном. Он видел их как черно-рыжие вены, связывающие органы городка: здания, высоковольтные щиты, трансформаторы, станции зарядки дронов и турелей.

Отметив с десяток опасных мест, Николай проложил менее рискованный маршрут к антеннам, выстроил троих разведчиков на этом пути и пришел в себя. Открыв глаза, он тихо выругался. Плоский безжизненно-серый мир перед его глазами был обыденно чудовищен — ему будто завязали глаза, залили воском уши и отбили молотком все пальцы. Каждый раз Николай с трудом возвращался к реальности после выполнения этого трюка и за это не любил свою ценную способность прямого контроля.

Отдав мысленный приказ выдвигаться, он устало взобрался на пробегавшего мимо ракопаука и лег на спину, вглядываясь в бескрайнее синее небо. Даже прекрасный вид его не радовал: небо покрывала тонкая серая пленка облаков. Облака из наномашин — чудовищное оружие Разума, поглощающее солнечные лучи, предназначенные растениям и всем животным Земли, накапливали энергию и уносили её к городам киберов.

Николай спрыгнул на асфальт и пошел сам, по пути пиная мелкие камушки, стараясь попадать ими друг в друга. Он хорошо прошерстил дорогу, и каждая опасность, встречающаяся на пути процессии, была ожидаемой и предсказуемой.

Одинокий, спрятавшийся в развалинах дрон был уничтожен точным плевком слизней ещё до того, как успел открыть огонь. Пара турелей на противоположных концах улицы могла стать серьезной проблемой, но обе запитывались от одного кабеля, а их источники аварийного питания давно превысили свой срок службы. Косари ловко прорыли яму за десять метров до турелей и перегрызли проводку до того, как Николай зашел за угол.

Из-за большого поля наномашин пришлось сделать небольшой крюк и пройти внутри развалин. Вернувшись на дорогу, они издалека расстреляли датчики движения для открытия дверей, за которыми угадывалось большое скопление машин, в видении Николая они отображались как большая черно-фиолетовая аморфная жижа с кучей отростков-щупалец.

До антенн оставалось два поворота и чуть больше ста метров. Никаких опасностей впереди не отмечалось, и Николай, не сбавляя темпа, повернул за предпоследний угол. Серый асфальт потрескался, порос цветами и травой. Везде лежали давно истлевшие трупы. Он прошел половину пути, вдруг острое чувство тревоги пронзило его, он встал как вкопанный.

Он не мог определить, откуда исходит опасность. Повинуясь неслышимой команде, питомцы выстроились вокруг самого ценного, что у них было — своего пастуха. Косари шипели, ракопауки чуть посвистывали, а голиаф мотал головой из стороны в сторону. Насекомые не ведали чувств, кроме боли от ударов и удовлетворения от выполняемых приказов, однако они прекрасно ощущали опасность и передавали это чувство тому, кто бояться мог, Николаю.

Страх окружал со всех сторон. Казалось, не было просвета во внезапно сгустившейся тьме. Николай взял себя в руки и успокоился. На них никто не нападал. Никаких признаков полей наномашин, дронов, мин и турелей. Анализ показывал, что чувство опасности иррационально, но оно было более чем реально.

— Они внизу, — бодрый жесткий голос раздался откуда-то сверху, и Николай вскинул руку с плевателем, рефлекторно выпустил в крылатую фигуру в небе над ним струю кислоты. Резко дернувшись в сторону, фигура сделала полукруг и начала снижаться. — Эй, Коля, ты чего творишь?!

Солнце, бившее в глаза и мешавшее рассмотреть фигуру, теперь резко подчеркивало лицо Алексея, державшего шлем подмышкой левой руки. Хорошо знакомый силуэт оказался в паре метров, слышался бодрый стук крыльев о воздух. Николай примирительно поднял руки перед собой, показал пустые ладони. Алексей усмехнулся и приземлился радом на асфальт. Они обнялись, похлопали друг друга по плечам и внимательнее присмотрелись.

— Прости, Леха. Как ты здесь оказался? — У Алексея были видны едва зажившие шрамы. Правая рука стала неестественно ярко-зеленой, её обвивали два молодых симбионта: плеватель был стандартным выбором, а второй был очень странным. — Что это за красная бронированная сколопендра у тебя на руке?

— О, заметил мое приобретение, — в голосе Алексея чувствовалась гордость. — Нашел это чудо эволюции присосавшимся к одному из старых пожирателей, пока искал молодняк плевателей для приручения. Ты не поверишь, что он может! — С этими словами Алексей навел руку на здание поодаль, из небольшой пасти сколопендры с тихим свистом вылетела капсула. Столкнувшись со стеной, она лопнула, не нанеся видимого урона, и распалась облачком тумана. Внезапно края облачка загорелись, и огонь мгновенно выжег покрываемую им область, воздух сжался, раздался оглушительный взрыв. Бетонная стена с грохотом обвалилась, ударная волна опрокинула растерявшегося Николая, и он пребольно сел на землю.

— Наши этакое вывести не смогли, само родилось, может, даже в единственном экземпляре, — Алексей любовно погладил сколопендру по панцирю. — Огнемет и боеприпас объемного взрыва в одном флаконе. Нам бы таких лет пятьдесят назад и, может, мы смогли бы не только Питер отбить, но и Москву, — протянув руку, он поднял с земли Николая. — Не знаю, правда, будет ли от него толк там, — он ткнул в землю у себя под ногами. — Наши беглецы спустились в подземный комплекс, так что пойдем их догонять.

Алексей приобнял Николая и на правах старшего повел к чернеющему проемом входу под спутниковыми антеннами.