Нам очень и очень мало известно о самоотверженной борьбе Уральского казачества. А ведь это, наряду с Добровольческой армией, был один из двух старейших и надежнейших очагов Белого Движения. Ни разу начиная с 1917 г. большевикам не удалось полностью покорить уральцев. Ни разу, в отличие от Дона, Кубани, Забайкалья, здешние казаки не перекидывались на красную сторону, не поддавались на посулы агитаторов. Как уже отмечалось, стойкости уральцев немало способствовало то, что они были староверами. И если для многих «просвещенных» россиян религия давно уже стала формальностью, а официальная церковь выступала в качестве придатка светской власти, то старая вера никакого касательства к земным властям не имела. Она была духовным достоянием каждого казака, стержнем его жизни. Староверчество углубляло и традиционный казачий консерватизм. Патриархальный уклад жизни тут сохраняли так же, как "крест и бороду". Слепо хвататься за модные нововведения и взгляды не спешили, подозревая, что все может быть "от лукавого". И большевиков Урал воспринял однозначно — как пришествие антихриста, о котором староверчество толковало вот уже 250 лет, примеряя к данному образу то одного, то другого из своих гонителей. А мог ли антихрист своими посулами смутить казаков, склонить к примирению с собой и к погибели души?

Свидетельств о войне, более двух лет беспрерывно гремевшей по здешним степям, почти не сохранилось. На Дону, на Кубани было много интеллигенции, оставившей нам свои воспоминания. Уральские бородачи-староверы были не горазды владеть пером. Шашкой да винтовкой — другое дело… И Персия, принявшая в конце борьбы остатки их воинства, совсем не походила на Париж, Берлин, Харбин, где осколки русской общественности пытались собирать и систематизировать следы недавней истории. Обходили тему борьбы с уральцами и большевистские источники. Не влезала она в традиционные схемы их штампов. Тут не переходили на сторону красных «обманутые», услышав комиссарское "слово правды". Не восставали против "белого произвола". Не раскалывались станицы — «бедные» против «богатых», сын против отца. Да и громких побед, коими большевики могли похвастать на страницах мемуаров, тут было не так уж и много.

Кое-какие сведения открываются при простом сопоставлении фактов. Красные войска заняли Уральск и пытались вести наступление на Гурьев в январе-феврале 1919 г. В то же время, что вступили на Дон. И восстание в оккупированных ими уральских районах вспыхнуло одновременно с Вешенским — в марте-апреле. Не указывает ли это на общность причин? Ведь знаменитая директива Оргбюро ЦК от 24.01.19, провозгласившая казачий геноцид, нигде не оговаривала, что относится только к Донской области. В ней шла речь о казачестве вообще. Части Восточного фронта, реввоенсоветы подчинялись тому же Троцкому, что и части Южного фронта. А здешние совдепы — тому же Совнаркому. Почему же они должны были иначе проводить политику «расказачивания»? Палачей и карателей здесь своих хватало. Известно, например, что некий уполномоченный Ружейников, прибывший в Уральск для исправления «перегибов» (как и на Дону — уже когда поздно было, когда припекло), выпустил из тюрем более 2 тыс. казаков как "невинно арестованных председателем областного ревкома Ермоленко". А скольких не выпустил? А скольких уже поздно было реабилитировать?

Разница между Уральским и Вешенским восстаниями заключалась лишь в том, что тут оно возникло не в тылу, а на фланге красного фронта и не находилось в изоляции. До середины лета казаки могли поддерживать связь с Колчаком, получать припасы и снаряжение. С февраля 19-го существовала связь с Деникиным. Через Петровск (Махачкала) в Гурьев морем высылались обмундирование, деньги, боеприпасы, оружие — вплоть до броневиков. Восстание ширилось, вбирая в себя и крестьян. Отдельные отряды уральцев добирались до Волги, выходили к Иргизу, Ахтубе, дальним подступам к Саратову и Астрахани. Армия, которую возглавлял генерал-майор В. С. Толстое, достигала 20–25 тыс. штыков и сабель. Ленин писал 22.05.19:

"Из донесения Мехоншина вытекает с несомненностью абсолютная необходимость покончить с восстанием немедленно, ибо иначе мы даже не в силах отстоять Астрахань".

Колчаковская Ставка использовать силы уральцев так и не сумела. Зато Фрунзе сумел использовать все традиционно слабые стороны казачества, оставив в Уральске лишь одну 22-ю дивизию, но создав там долговременную оборону на основании разработок Карбышева — перекрыли укрепленными узлами дороги, господствующие высоты, складки местности. И основная масса казачьих войск завязла под Уральском, не в силах ни взять его, ни оторваться от своей «столицы». Что касается остального многокилометрового фронта, то до поры до времени Фрунзе хладнокровно бросал туда части пополнения, плохо обученные и вооруженные. Они быстро погибали, но создавали видимость сплошной обороны и играли роль сдерживающего фактора, чтобы не отвлекать от выполнения главных задач «настоящих» фронтовых войск. В качестве такого "брошенного куска" послужил, например, Рязанский коммунистический полк, уничтоженный в первом же столкновении.

Лишь после разгрома колчаковской Западной армии и взятия Уфы за казаков взялись серьезно. Дальше ограничиваться пассивной обороной красные не могли к Царицыну вышел Врангель, его разъезды уже вступали в контакты с уральскими. И от Уфы на Уральск повернули 25-ю дивизию Чапаева. Оказать серьезное сопротивление такому мощному кулаку казаки не могли: у Чапаева было 11 пехотных полков и 2 кавалерийских, 24 орудия, 4 броневика, авиаотряд, 2 разведывательных кавдивизиона, командная школа, спецподразделения. Лишь у станицы Соболевской уральцы попытались атаковать Чапаева при поддержке двух броневиков, но были отбиты и после этого ограничивались партизанскими налетами на обозы, тыловые подразделения, стычками разъездов. Части ген. Савельева сняли осаду Уральска, и 25-я дивизия соединилась с оборонявшей город 22-й дивизией Сапожкова. Развивая успех, эта группировка двинулась на юг, к Каспийскому морю. Чапаев взял Лбищенск (ныне Чапаев), Сапожков — станицу Сломихинскую…

А дальше застопорилось. Казаки дрались отчаянно. Маневрировали, неожиданно нападая и неожиданно рассеиваясь в степи. Отравляли и засыпали колодцы. Казачки сыпали яд в пищу красноармейцев, погибая при этом и сами. То там, то здесь полыхала от поджогов степь. Перелистывая книгу Фурманова «Чапаев», вы без труда обнаружите разницу в описании зимних и летних боев. Хотя они шли по тем же местам — та же Сломихинская, тот же Лбищенск. Одна и та же война, но зимой это — обычные боевые действия. Трудные, опасные, зато с лихостью и удалью. И отношение местного населения сносное. Помните — даже изнасилованная казачка прощает обидчика, чтобы его не расстреляли. И совсем другое — при летнем вторжении в эти края. Горящая степь, вырезанные обозы, блуждающие в степи зловещие огни мстителей…

Разница объясняется очень просто, ее не скрывает и сам Фурманов:

"Казацкие войска не гнать надо, не ждать надо, когда произойдет у них разложение, не станицы у них отнимать одна за другою… Уничтожение живой неприятельской силы — вот задача, которую поставил Чапаев перед собою".

Т. е. в первый раз Чапаев пришел на Урал в качестве воина, во второй раз в качестве карателя. И отношение к нему и его дивизии стало соответствующим. В дополнение к 22-й и 25-й Фрунзе бросил сюда еще и 50-ю дивизию. Положения она не изменила. Красные застряли в уральских степях прочно.

Поражение под Уфой и мясорубка под Челябинском разорвали армию Колчака надвое. Остатки его регулярных частей откатывались в Сибирь. Для их преследования в составе Восточного фронта оставлялись 3-я и 5-я армии. Но по границе Казахстана уцелели и сохранили силу войска, которые колчаковский штаб так и не смог использовать: Южная группа ген. Белова, в подчинение которой вошли Оренбурская армия Дутова и Уральская — Толстова. Для их разгрома в августе образовался новый, Туркестанский фронт во главе с Фрунзе из 1, 4, 11-й армий и войск, находящихся в Туркестане. Главный удар обрушился на Белова, совершенно забытого омскими стратегами и продолжавшего выполнять бессмысленную задачу по прикрытию Актюбинской железной дороги, потерявшей всякое значение. Южную группу атаковала 1 — я красная армия Зиновьева, во фланг наносило удар правое крыло Восточного фронта (части 5-й армии), а в тыл — Казалинская группа войск Астраханцева с территории Средней Азии. Казаки Белова и Дутова от Оренбурга начали отход на Орск и Актюбинск. Им удалось было зацепиться на рубеже реки Илек, но, подтянув крупные силы, красные прорвали оборону. В обход Актюбинска Фрунзе направил сильную Татарскую бригаду, сформированную в Казани.

Ход был не только военным, но и политическим. Бригада пошла по местам, населенным мусульманскими народами, башкирами и киргизами (казахами). Татары были для них «своими», и население принимало сторону красных. Бригада проникла глубоко в тылы белых до ст. Джурун. Под влиянием поражений, угрозы окружения, шатания тыла начался распад группы Белова-Дутова. Опять изменили башкиры, составлявшие значительную часть Оренбургской армии. Как и в январе, едва пошли неудачи, они кинулись на сторону красных. К большевикам перешли Башкирская кавбригада Муртазина и Оренбургская стрелковая дивизия. Русские казаки, оторванные от своих станиц, окруженные враждебным мусульманским населением, потеряли всякую надежду на успех и стали разбегаться. Пали Орск и Актюбинск. У станции Челкар, в пустынях между Эмбой и Аральском, остатки Южной группы были зажаты с двух сторон частями 1 — и армии и Казалинской группы. В окружении они приняли последний бой. Белову и Дутову с несколькими поредевшими сотнями удалось прорвать кольцо. Дутов ушел в Семиреченскую область, а оттуда в Китай. Судьба генерала Белова неизвестна. До своих он не добрался. В результате этой операции Совдепия соединилась с Туркестаном.

А уральцы продолжали сопротивляться. За месяц тяжелых боев красные смогли здесь продвинуться всего на 80 км от Лбищенска. Чапаев начал штурм станицы Сахарной и взял ее, но с огромными потерями. А пока штурмовал, казаки захватили и вырубили его обозы. В степи действовали неуловимые конные отряды. В погоне за ускользающими уральцами 25-я дивизия разошлась на 200-километровом пространстве. В ночь на 5 сентября один из казачьих отрядов в 300 сабель при 1 орудии и 1 пулемете, двигавшийся от Сахарной к Сломихинской, наскочил на Лбищенск. Красных там было больше — 300 курсантов дивизионной школы, штаб и политотдел дивизии, связисты. Но налет был стремительным и неожиданным. Казакам помогало местное население, указывая дома, где стояли красные. По всей вероятности, жители Лбищенска приняли и непосредственное участие в истреблении большевиков. Около 400 чел. было убито, многие уведены в плен. Погиб и Чапаев. Единой версии его смерти нет — отраженная в кинофильме основана на рассказе одного из уцелевших связистов, но она не единственная. Чапаев был незаурядным организатором, талантливым командиром и стихийным крестьянским вожаком. Но на Урал он пришел как каратель — и получил как каратель.

Дивизию принял Кутяков. В отместку за Чапаева он повел еще более жестокую войну. Сжигались дотла населенные пункты, уничтожались поголовно пленные и все «подозрительные». А победить казаков красные так и не смогли. Измотанные и потрепанные маневренной партизанской войной, они вынуждены были начать отход на север, к Уральску, оставив свыше 100 км территории, в том числе и Сахарную с Лбищенском.