В предыдущей главе уже отмечалось – из троих сыновей Богдана Хмельницкого пережил его только один, Юрий. Гетман в последние годы отдавал ему всю любовь, хотел сделать преемником. В отцовской слепоте он не замечал истинных качеств сына: жадности, лживости, полной беспринципности. Да и многие не замечали, видели в нем только наследника великого отца, как бы его продолжение. Но и Юрий с юных лет привык, что он важная персона. Пьянствовал с полковниками и казаками – ему нравилась лесть, застольные восхваления. Напропалую блудил с приглянувшимися девками, считал, что ему-то все позволено. А послушание служанок и слуг было приятно, утверждало его самолюбие.
Когда низложили Выговского, Хмельницкому было всего 18 лет, он не имел никаких заслуг. Но сыграла роль слава его отца. Вспоминали и о том, что Богдан хотел передать власть ему, а Выговский, таким образом, получался узурпатором. Это и определило его избрание во главе правобережных полков. Впрочем, у полковников имелась еще одна весомая причина. Молодым честолюбцем, совершенно неопытным в политических, административных, военных делах, можно было легко манипулировать.
В октябре 1659 г. в Переяславле собралась рада, и Хмельницкого избрали гетманом всей Украины. Рада утвердила и поправку к прежним договорам. Отныне русские воеводы с гарнизонами должны были нести службу в пяти городах – Киеве, Переяславле, Чернигове, Брацлаве и Умани. После гетманского мятежа жители Малороссии нисколько не возражали против такой меры. А Юрий сразу после рады постарался укрепить свой авторитет. Позвал казаков наказать татар за их вторжение, сам возглавил поход, погромил улусы. Подчиненные набрали большую добычу, славили его – ох какой достойный гетман!
На 1660 г. царское правительство запланировало нанести решающие удары по Польше, сокрушить ее и все-таки принудить к миру. Из Белоруссии наступала армия Долгорукова, с Украины – Шереметева с казаками. А чтобы не вмешался крымский хан, его наметили нейтрализовать уже испытанным способом, набегами донских казаков. Однако польские и западноевропейские дипломаты принялись науськивать на русских Турцию, и она неожиданно заявила о себе. Прислала к Азову флот из 33 кораблей, высадилась 10-тысячная армия. К ней подошли 40 тыс. татар. Вместе попытались захватить центр Войска Донского, Черкасск. Царские ратники и собравшиеся со всех сторон донцы отбили их и отогнали. Но турки засели в Азове. Принялись строить на берегах Дона две каланчи, перекрыли реку цепями и пушками. Сохранялась угроза, что они снова полезут на казачьи городки, и нападения на Крым сорвались. Хан Мехмет-Гирей, оставив под Азовом часть всадников, повел орду на помощь полякам.
А тем временем армия Василия Шереметева, 15 тыс. русских и 20 тыс. казаков полковника Цецюры, выступила на Волынь. Хмельницкий просил у царя прислать еще подкрепления, к нему отправили корпуса Скуратова и Щербатова. Но они не успели. Под Любартом Шереметев наткнулся на полчища Яна Казимира и хана, 90 тыс. поляков и татар. На русских обрушивались то панцирные гусары, то крымцы, атаковали колонны немецких наемников. Мастерством Шереметева и доблестью его воинов восхищались даже поляки и очевидцы французы. Он блестяще отбивался, умело организовал отступление. Полки прикрылись таборами из телег, ощетинились ружьями и пушками. Но до русских границ им было куда дальше, чем Трубецкому под Конотопом! Не дойдешь. Непрерывно сражаясь, тащились 30 км, переправились через р. Тетерев. Изнемогая от усталости, укрылись в крепости Чуднов. Приступы стойко отражали, валы и рвы были усыпаны вражескими телами.
Но… поляки уже вовсю вели секретные переговоры с Хмельницким. Сулили, как и Выговскому, обширные владения, высокое положение в Речи Посполитой, остаться на Украине полноправным гетманом, но уже под властью короля. Полковники из его окружения тоже были не против полноправной «панской» жизни, они подсказывали Юрию, насколько это выгодно, куда лучше, чем оставаться с «кацапами», т. е. «козлами», это прозвище прилепили к русским, носившим бороды, в отличие от украинцев (а русские прозвали казаков «хохлами» за чуб-оселедец). В результате Хмельницкий изменил настолько же легко, как Выговский. Цецюре он отправил приказ, и казачья часть армии покинула Чуднов, передалась к противнику.
Вот теперь-то положение осажденных стало безвыходным. Тем не менее они дрались отчаянно, сдаваться отказывались. Тогда король предложил переговоры, подписал с Шереметевым соглашение, что его полки могут свободно уйти на свою территорию. Вроде бы благородно, по-рыцарски. Однако Ян Казимир беспардонно обманул. Крымцы расположились в засаде. Когда русские покинули крепость и растянулись по дороге, на них налетели татары. Одних убивали, других забирали в плен. Шереметев помчался к полякам, возмущенно требовал выполнения договора, но паны издевательски разводили руками. Дескать, соглашение заключали с нами, а напали на вас не мы – татары. Впрочем, сами же поляки схватили Шереметева и выдали хану.
Победители разделились. Ян Казимир отправил свои войска в Белоруссию. Поляки там тоже перешли в наступление, обложили со всех сторон маленькую армию Долгорукова. Он с трудом сумел пробиться из окружения. А Мехмет-Гирей повел орду к Хмельницкому. Его казаки, соединившись с татарами, набросились на те корпуса, которые прибыли на Украину по просьбам самого гетмана и еще не подозревали о предательстве. Истребляли, забирали в плен, кто сумел – бежали.
Но левобережные полковники Золотаренко, Самко и Брюховецкий отказались повиноваться Хмельницкому. Запорожский кошевой Сирко поднял Сечь и ударил на татар, освободил часть русских пленных и наловленных по селам крестьян. На Украину двинулась и армия Ромодановского. Но это была единственная боеспособная армия, оставшаяся в распоряжении царя! Рисковать ею в клубке измен Алексей Михайлович не желал. Отозвал полки возвращаться в Белгород и прикрыть собственную территорию от вторжений. В Москве уже осознавали – далеко не все в казачьей верхушке борются за православную веру и родной народ. Под этой вывеской только рвутся к власти. Добывать русской кровью булаву для очередного гетмана Алексей Михайлович не хотел. Не хотел он и проливать украинскую кровь русскими руками.
Государь принял мудрое решение: пускай Малороссия сама разбирается с изменниками – авось поумнеет. Нет, Россия не оставила своих сторонников. Через Ромодановского им посылали оружие, порох, пушки, небольшие отряды воинов – они становились инструкторами, советниками, помогали организовывать оборону. Лучшей агитацией против гетмана стали бесчинства нахлынувших на Украину татар. Люди негодовали, отворачивались от Юрия, города садились в осады. А Мехмет-Гирею было, в общем-то, незачем задерживаться здесь. Его орда набрала бесчисленные вереницы полона и повела их продавать в Крым. Без татар и Юрий почувствовал себя очень неуверенно, отступил в Чигирин.
Весной 1661 г. хан с ордой пожаловал за новой добычей. Хмельницкий не преминул выступить к нему, опять вторглись на Левобережье. Золотаренко, Самко и Брюховецкий кое-как отбивались. А на Правобережье пошла полная мешанина. Сбитые с толку и запутавшиеся люди рубились между собой, одни стояли за Хмельницкого, другие против. Потоцкий доносил Яну Казимиру: «Не извольте, ваша королевская милость, ожидать для себя ничего доброго от здешнего края… Одно местечко воюет против другого, сын грабит отца. Страшное представляется столпотворение. Благоразумнейшие из старшин казацких молят Бога, чтоб кто-нибудь: или ваша королевская милость, или царь взял их в крепкие руки и не допускал грубую чернь до такого самоволия».
Полки Ромодановского по-прежнему стояли в пограничных городах, распылять их в войне, где «одно местечко воюет против другого», было бессмысленно и опасно. Противников Хмельницкого продолжали поддерживать вооружением, небольшими отрядами. Крымцев принялись клевать донские казаки, отвлекая их от Украины. Для нашей страны две катастрофы подряд отозвались чрезвычайно болезненно. Сосновка и Чуднов, подлые нападения на отдельные корпуса и отряды, вырвали из строя 40 тыс. воинов, погиб цвет дворянской конницы. А ведь дворяне обучались воинскому искусству с детства, заменить их первыми попавшимися новобранцами было нельзя. Да и прочие сражения не обходились без потерь. Тысячи ратников получили ранения, лечились. Два тяжелых поражения не позволили завершить войну, она тянулась уже семь лет. Казна издержалась, денег остро не хватало. У дворян, стрельцов, пушкарей, вынужденных год за годом уходить на войну, разорялись хозяйства, многие не могли вовремя снарядиться на службу.
В результате от гетманской измены выиграл отнюдь не украинский народ. Как и раньше, в крупном выигрыше оказались чужеземцы. Крымские рынки переполнились «живым товаром». Пленников и пленниц евреи скупали оптом, по дешевке. Но татары все равно были довольны. Они получали возможность порадовать жен новыми платьями, монистами, прикупить скот, поправить дома. А поляки восстановили силы после разгрома первых лет войны. Восполнять потери им было легче, чем русским. Они получали деньги от римского папы, из Франции, Германии, от еврейских ростовщиков, по всей Европе вербовали наемников. Шаг за шагом теснили царские войска, отбирая назад Литву и Белоруссию.
А у шведов Россия отвоевала половину нынешней Эстонии и Латвии, они уже готовы были мириться, уступали эти земли. Но в изменившейся обстановке канцлер Швеции Оксеншерна воспрянул духом. Прежние условия отверг. Взялся шантажировать русских, угрожая союзом с Польшей, засылал делегации к Яну Казимиру. Получить еще один фронт было бы полным бедствием. 21 июня 1661 г. царскому правительству пришлось подписать со Швецией Кардисский мир – очень обидный, на довоенных границах. Предательство Выговского и Хмельницкого лишило нашу страну всех приобретений в Прибалтике…
Но и следующий, 1662 г. выдался тяжелым. В январе Мехмет-Гирей и гетман двинулись в очередной поход. Причем нацелились уже не на украинские, а на русские земли. Однако армия Ромодановского не напрасно оставалась здесь. Хана отбросили от Путивля. Он отделил часть орды напасть на Севск и Карачев, но здесь татар крепко побили и разогнали, их предводитель хан Ширинский угодил в плен. После этого Мехмет-Гирей предпочел уйти в Крым. Без него и Хмельницкий не стал задерживаться поблизости от русских, убрался за Днепр.
Возмущение против него нарастало. Левобережные казаки сносились между собой и договорились низложить гетмана. Но как только заговорили, кого избрать вместо него, чуть не передрались. Выяснилось, что булаву жаждут получить все трое здешних лидеров, Самко, Золотаренко и Брюховецкий. Причем все трое звали на раду Ромодановского с войском – каждый надеялся, что русские примут его сторону. Наконец, охрипнув от споров, решили «отдаться на волю царского величества, кого он, великий государь, пожалует в гетманы». Однако и такой выход был слишком опасным. В Москве понимали – если поддержать одного кандидата, другие могут превратиться во врагов. Да и поляки с Хмельницким не преминут на этом сыграть: царь нарушил обещания о «вольностях» Украины, сам назначил гетмана!
Алексей Михайлович уклонился от вмешательства в эту грызню. Повторил, что определять гетмана – полное право казаков. Старшина обсуждала, собирала делегации от полков и сумела определить только «временного» гетмана, переяславского полковника Самко. А для полноценных выборов созвали раду в Переяславле, этот город стал уже традиционным центром украинских народных собраний. Но дошло и до Хмельницкого. Опасность переизбрания он оценил и решил отрегулировать раду по-своему. Захватить Переяславль, а его войско как раз и станет делегатами, само проголосует и других заставит.
Он подступил к городу и приказал штурмовать. Горожане и казаки Самко заперли ворота, встретили гетмана ядрами, картечью, кипятком. Обжегся он крепко, больше не полез, но и не ушел. Встал возле Переяславля, чтобы взять его измором. Левобережные полковники пробовали выручить осажденных, посылали отряды. Но к Хмельницкому прибыли несколько тысяч татар. Да и польский король надумал поддержать союзника, прислал корпус своей конницы. Что ж, в такой ситуации царь рассудил – пора сказать свое слово. Приказал Ромодановскому выступать.
Узнав, что приближается русская армия, Хмельницкий предпочел не встречаться с ней. Снялся и отступил к Каневу. Но теперь его уже не намеревались отпускать восвояси. Ромодановский повернул следом, из Переяславля вывел казаков Самко. Юрия прижимали к Днепру. Он остановился, окружил лагерь телегами, начал окапываться и укрепляться. Но его казаки, татары и поляки не доверяли даже друг другу, расположились тремя отдельными станами. Ромодановский этим воспользовался. Он послал Самко атаковать Хмельницкого, а полки русской конницы нацелил на поляков. Шляхта вела себя беспечно, рыть землю для укреплений не умела и ленилась. К ней подобрались скрытно, налетели и вырубили почти полностью.
Воевода сразу же перебросил своих рейтар и драгун на татар. Но до крымцев уже донеслось, что произошло с поляками. Заметив, что русские готовятся навалиться на них, они бросили союзников и поскакали прочь. Подчиненные гетмана укрепили свой лагерь гораздо лучше, чем шляхта. Казаки Самко два часа наседали на него и не смогли прорвать оборону. Тогда Ромодановский поднял в атаку свежие русские части. Неприятелей сбили с позиций, погнали к Днепру. Одни сдавались, другие прыгали в реку, многие тонули. Сам Хмельницкий едва сумел ускользнуть, спрятавшись в лесу.
Ромодановский отправил на Правобережье отряд полковника Приклонского. Он занял Черкассы, выслал разведку к Чигирину. Но там появился Хмельницкой. Отчаянно мутил казаков, что на них идут «кацапы». Воззвал и к хану. Мехмет-Гирей откликнулся без промедления, союзник был очень уж выгодный. Спасать Юрия помчалась вся крымская орда. Приклонский вовремя обнаружил ее, отошел за Днепр. А Ромодановский развернул полки и артиллерию, прикрыв переправы. Форсировать реку в таких условиях хан не отважился.
Но оказалось, что Мехмет-Гирей выступил единственной опорой Хмельницкого. После разгрома он утратил всякий авторитет. Под его знамена больше не хотел идти никто. Хан увидел, что помогать-то некому. Чтобы не возвращаться без добычи, повел татар грабить правобережные города и села. Это отвратило от Юрия последних сторонников. Поляки оценили – от подобной фигуры пользы больше не будет. Они поставили правобережным гетманом Тетерю, во всем послушного королю и панам. Хмельницкий совсем пал духом, отрекся от гетманства и постригся в монахи.
Как и в чем он каялся, не нам судить. Но его решимости оставить мир хватило на пять лет. В это время на Украине кандидаты в гетманы продолжали бодаться между собой. Начальственная смута дополнилась еще и церковной. Местное духовенство обвинило киевского митрополита Балобана в том, что он поддерживал Выговского и наводил мосты с Польшей, сместило и избрало вместо него черниговского епископа Лазаря Барановича. Но он открыто объявил, что не намерен подчиняться Москве, отправил послов в Стамбул. России такой деятель совсем не понравился. В патриархию вызвали нежинского протопопа Максима Филимонова, посвятили в сан епископа под именем Мефодия и послали в Киев местоблюстителем митрополичьего престола. Однако его не признало украинское духовенство.
А Россия ценой невероятных усилий формировала новые армии. В 1664 г. она вдребезги разбила войско самого короля Яна Казимира и присоединившегося к полякам Тетери. Страшное поражение прокатилось эхом среди казаков и населения Правобережной Украины. Против гетмана, погубившего в угоду панам множество своих подчиненных, поднялось общее восстание. Король пробовал заменить его, назначил другого гетмана, Хоненко. Но большинство казаков отказывалось принять польского ставленника. Однако и под власть царя Правобережье не вернулось. Здешняя старшина выдвинула в гетманы Петра Дорошенко. Поляков он не любил, да и видел, что они слишком плохо помогают своим сторонникам. Но и подданство Москве его не устраивало. Он задумал совершенно новый поворот – отдаться туркам.
Украина раскололась. Возобновлять наступление и отвоевывать Правобережье Днепра для царя теперь не имело смысла. Русские сражались ради спасения и освобождения единоверцев. Но если часть единоверцев отказывается быть в составе России, нужно ли заставлять их? Глядишь, со временем одумаются, дозреют. Это облегчило переговоры с поляками, и в 1667 г. было заключено Андрусовское перемирие. Области к востоку от Днепра и Киев оставались за русскими, к западу от Днепра возвращались под власть короля.
А в следующем году Дорошенко взялся сплетать грандиозный заговор. Его поддержали митрополит Баранович, полковники. Намечали выгнать русских с Левобережья, объединить Украину, но передать ее уже не королю, а султану. Вот тут не выдержал и Юрий Хмельницкий. Сбросил ради такого случая монашескую рясу, ринулся ловить рыбку в мутной воде. Рассчитывал, что его громкое имя будет востребовано, ему предоставят достойную роль. Если повезет, можно будет занять и главную. Но Дорошенко соперники не требовались. Хмельницкого он сразу поставил на место, оттер на задний план. Тот обиделся и отошел от него.
Юрий скитался где-то в неизвестности и снова всплыл в 1672 г. Дорошенко, поклонившегося султану Мухаммеду IV Украиной, османский властитель принял в свое подданство. А под предлогом его защиты объявил войну Польше. Но Речь Посполитая совершенно измоталась и ослабела в схватке с Россией. Казна пустовала. Паны не считались с новым королем Михаилом Вишневецким, шляхта бунтовала, качая свои права. Когда начали собирать армию, силенки оказались очень жиденькими. А Хмельницкий загорелся – если помочь полякам, король даст ему вожделенную гетманскую булаву!
Он принялся скликать казаков. Люди помнили знаменитое имя, да и от «басурман», хочешь или не хочешь, надо было отбиваться. Юрий сумел собрать значительный отряд, привел к панскому ополчению. Но лавина османских войск в первом же сражении раздавила поляков и казаков. Хмельницкий попал в плен. Его происхождение победители учли. Не убили, не продали в рабство. Отправили в Стамбул и посадили в Семибашенный замок – авось еще пригодится.
Действительно, он пригодился. В 1676 г. русские прижали Дорошенко в Чигирине, он сдался. Но ведь турки рассчитывали подмять Украину по договору с гетманом. Срочно требовалась замена, и великий визирь Кара-Мустафа вспомнил о Хмельницком. Его извлекли из тюрьмы, помыли, накормили и предложили гетманство. Юрий ухватился с превеликой радостью, без раздумий. Принес присягу султану, передавая под его владычество Украину – не только Правобережную, но и Левобережную, получил за это титул князя Малороссии.
В 1677 г. было объявлено, что он выступил для восстановления в законных правах. Правда, «войско» Хмельницкого состояло всего лишь из 150 проходимцев-перебежчиков. Но его хозяев это не смущало. Сопровождала Юрия, чтобы посадить на «отцовский престол», 150-тысячная армия Ибрагима-паши по прозвищу Шайтан. А «князю» отводилась вспомогательная задача. Он рассылал «универсалы», объявлял, что турки пришли как его друзья и не тронут города и селения, которые признают его гетманом. Представлялось, что серьезного сопротивления вообще не будет. Перед лицом огромной армии казаки передадутся к Хмельницкому, русским гарнизонам останется только уйти. За одну кампанию намечали овладеть Правобережьем и Киевом, в следующем году идти на Левобережье. Хотя аппетиты Стамбула не ограничивались Украиной. Вовсю обсуждались проекты времен Ивана Грозного – подчинить Северный Кавказ, Поволжье, восстановить Астраханское и Казанское ханства, подвластные султану. А Россия должна платить дань Крыму, преемнику Золотой Орды.
Подступили к Чигирину, и Юрий обратился к казакам, требовал сдать город ему, законному наследнику своего отца. Ибрагим-паша добавил свое обращение. Разъяснял, что султан прислал Хмельницкого, «властного дедича… чтоб он властвовал над всей Украиною», а войско пришло «его на гетманство посадить». Предлагал открыть ворота, а русским уйти без боя, сохранив жизнь и имущество. Половину 17-тысячного гарнизона составляли царские воины, половину украинские казаки, но решение у них было общим: «Отвечать не иначе как пушками». При осаде Чигирина и в сражениях с подошедшей армией Ромодановского Ибрагим-паша потерял третью часть своих войск, с позором покатился назад.
Впрочем, Юрий во взбаламученной Украине все-таки сумел набрать банду сторонников. В марте 1678 г. он присоединился к крымской орде хана Мурад-Гирея, вместе ринулись в набег, страшно опустошив окрестности Переяславля. А летом турки предприняли вторую попытку посадить «наследника» на место отца, 180-тысячную армию возглавил сам великий визирь. Но и она застряла под Чигирином. Русские и украинцы героически оборонялись плечом к плечу. На выручку двинулись полки Ромодановского и левобережного гетмана Самойловича. В итоге турки сумели овладеть пылающими развалинами Чигирина, но гарнизон ушел непобежденным и поджег пороховые погреба, взрыв поднял на воздух множество победителей. А в последующих боях у Днепра полчища великого визиря совсем измочалили. Они потеряли 60 тыс. человек и бесславно отступили в свои пределы.
От дальнейших походов на русских Османская империя благоразумно воздержалась, предложила переговоры о мире. Признала Левобережье и Киев владениями царя. А Юрий Хмельницкий со своей бандой и татарами рыскал по Правобережью. Захватил Корсунь и Немиров, где и устроил собственную резиденцию. Разбитым полякам спорить не приходилось. Они уступили значительную часть своих украинских областей под власть султана. Но этот край был совершенно разорен. Восстания, войны, нашествия поляков, татар, турок утюжили Правобережье 30 лет! Города и села лежали в пепелищах, жители погибли или были угнаны в рабство, уцелевшие переселялись за Днепр, под защиту русских.
«Гетмана» Юрия украинцы презрительно прозвали «Юрась небожчик» (т. е. дурак). Он еще пытался воевать, вместе с татарами делал вылазки на Левобережье и Киевщину. От боев уклонялся, налетал исподтишка: сжечь несколько сел, захватить пленных и продать. Но в собственных владениях совершенно распоясался. Терроризировал селян, умыкал женщин на забаву, казнил людей без всякой вины, требовал платить ему за перевозку товаров, строительство домов, выдумывал другие поборы. Однажды нагрянул в местечко, где играли свадьбу. Жениха убили, гостей ограбили и избили, над невестой надругались сам Юрий и его подручные. Но отец девушки был купцом – а в Османской империи купцы находились под покровительством султана. Отец поехал в Стамбул и подал жалобу. В отличие от поляков, турки не допускали столь вопиющих безобразий на подвластных землях. Война завершилась, политической ценности Юрий больше не представлял. В 1685 г. его арестовали, приговорили к смерти за разбой и удушили.