В декабре 1915 г. Фалькенгайн представил кайзеру планы на следующую кампанию. Отмечал — если война затянется еще на год, будут нарастать трудности с продовольствием, недовольство населения, а это может вылиться в бунты. Требовался немедленный успех, вывести из войны хоть одно государство противника и развалить Антанту. Фалькенгайн считал, что «боевая мощь России не вполне надломлена, хотя наступательная сила утрачена». Сдаваться она не собиралась, а прорываться в глубь страны — только завязнешь, израсходуешь силы и ресурсы. Вывести из войны Англию германская сухопутная армия не могла. Самой подходящей целью Фалькенгайн видел Францию. Предлагал выбрать важный объект, ради которого «французское командование будет вынуждено пожертвовать последним человеком. Но если оно это сделает, то Франция истечет кровью». Таким объектом намечался Верден. Если получится взять его, рухнет восточный фланг французов, откроется дорога на Париж. А если не получится, надо перемалывать живую силу французов, большие потери подорвут их дух, население запаникует, правительство скиснет и запросит мира.

План был принят. Против России решили ограничиться обороной и разлагать ее изнутри. А против англичан наметили раздуть восстание в Ирландии. Вспомнили и про неограниченную подводную войну. Моряки доказывали, насколько это будет эффективно. В 1915 г. Германия потеряла 19 субмарин, но у нее имелось еще 68, их производство довели до 10 в месяц и намечали создать подводный флот из 205 единиц. Обложить британцев такими стаями, и не выдержат, сломаются. Постановили начать неограниченную войну с 1 февраля. Силы Австро-Венгрии в этих операциях остались не задействованными, и Конрад строил собственные планы. Решил продолжить начатую практику, вышибать по одному самых слабых противников — после Сербии и Черногории повторить то же самое с Италией.

Планы на 1916 г. разрабатывали и державы Антанты, но им было далеко до такого взаимопонимания, как у немцев с австрийцами. Алексеев предлагал примерно то же, что замышлял противник, громить слабые звенья неприятельской коалиции. Одной операцией Турцию: русские ударят с Кавказа и из Ирана, а союзники навстречу из Сирии и от Персидского залива. Другой операцией разделаться с Австро-Венгрии с Болгарией — совместным наступлением Салоникского, Итальянского и русского Юго-Западного фронтов. Нет, его проекты однозначно отвергли. Заопасались, что они могут привести к усилению русского влияния на Ближнем Востоке и Балканах.

14 февраля Франция и Англия заявили совместную позицию: удары наносить не по слабым, а по самому сильному звену противника, по Германии. Сами они намечали наступать в июле, а России и Италии указывали, что им «было бы полезным» начать на 2 недели раньше, оттянуть на себя вражеские резервы. Русская Ставка возражала — откладывать до лета означало отдать инициативу немцам. Но… союзное командование было уверено, что немцы опять двинутся на восток. Вот и пусть поглубже застрянут в России. Все возражения отмели, ответили, что раньше никак не получится. Согласовали сроки, союзники наступают 1 июля, русские 15 июня. Алексеев больше не спорил. Он просто пожал плечами и сказал — противник все равно не даст исполнить этих планов.

Действительно, когда шли эти обсуждения, под Верденом уже изготовились к атаке 17 дивизий, 1225 орудий — из них 654 тяжелых и 29 «Толстых Берт», 168 самолетов. Подготовили колоссальные запасы снарядов, впервые намечалось применить новинку, огнеметы. Руководство возлагалось на командующего 5-й армии кронпринца Вильгельма. Верден был могучей крепостью: 12 фортов, 30 промежуточных опорных пунктов, часть на левом берегу р. Маас, часть на правом. Линия обводов достигала 45 км. Но этой крепости… уже не существовало. Французы оценили, как легко пали Льеж, Мобеж, Новогеоргиевск, и пришли к выводу, что крепости отжили свой век. В августе 1915 г. постановили их упразднить, а артиллерию отдать полевым войскам.

Под Верденом намечали соорудить 4 полосы обычной обороны, а форты в нее даже не включили. Их почти разоружили, собирались взорвать. В самом мощном из них, Дуомон, оставалось 58 человек, прислуга 2 броневых башен с еще не снятыми орудиями. Но старое ломали, а новое построить не успели. Закончили лишь первую полосу траншей и начали вторую. Участок считался спокойным, его прикрывала всего 1 дивизия. Немцы все это знали. Учли и то, что с их стороны от железной дороги до фронта было 20 км, а с французской 65 км. Попробуй-ка подбрось подкрепления. Сосредоточить группировку они сумели очень быстро и скрытно.

Кампания 1916 г.

Удар намечался на 12 февраля. Но карты спутала погода. Накануне хлынул ливень, а потом начались снежные бури, операцию отложили. А в результате французы обнаружили скопление противника. Правда, Жоффр полагал, что немцы готовят какой-то отвлекающий маневр, наступать они будут в России. А если и надумают во Франции, то не здесь, а в Шампани. Он мерил по-своему, обычной линейкой — от Шампани было немного ближе до Парижа, чем от Вердена. Но на всякий случай войск на участке добавили, прислали еще 7 дивизий и 3 разместили в резерве.

Между тем, погода стала улучшаться, и 21 февраля землю сотрясли чудовищные залпы. Германское командование четко расписало последовательность штурма. Сперва сокрушить французов на правом берегу Мааса, потом на левом. Прорыв наметили на участке 8,5 км. Массу артиллерии по очереди нацеливали по квадратам. Проутюжили один — брались за следующий. По графику засыпали обычными, химическими снарядами, обрабатывали минометами. Эскадрильи самолетов бомбили объекты в тылах. Артподготовка длилась покороче, чем у французов и англичан, 9 часов. Но существующая и строящаяся французские позиции превратились в месиво. В 16 часов огонь перенесли в глубину и выплеснулась пехота.

Ее действия тоже распланировали до мелочей. Немцы переняли французскую тактику «волн цепей», но усовершенствовали ее. Ввели метод «ускоренной атаки». Артиллерия шаг за шагом разрушает позиции, а пехота занимает. Впереди высылались разведгруппы по 50 солдат — проверять, нет ли недобитых огневых точек. За ними двигались цепи. В первой волне гренадеры с ручными гранатами и саперы — резать проволоку, где она уцелела. Во второй волне — огнеметы. Но педантичное регламентирование лишило немцев явной победы. Пехота заняла первую позицию и остановилась. По приказу, идти дальше требовалось после разведки и новой артподготовки. Хотя никакой обороны впереди уже не осталось, уцелевшие защитники были полностью деморализованы. Ночью снова грянула артиллерия. За эти сутки она выпустила 2 млн. снарядов. Селения исчезли с лица земли, леса превратились в нагромождения бревен.

22 февраля немцы перешли в общее наступление, только сейчас следовало двигаться без остановок, как можно дальше. Но момент был упущен. Французы успели выйти из шока, спешно подводили резервы. Неприятеля встретили огнем, контратаками. Германцы повторили и чужую ошибку, взяли слишком узкий участок прорыва. В стороне от него французская артиллерия не была уничтожена, расстреливала с флангов. Подали голос орудия фортов, еще оставшихся не разоруженными. А сами же немцы, разворотив ливнем снарядов траншеи и блиндажи, понаделали французам новые укрытия. Все вокруг покрывали воронки, завалы кирпича и деревьев. Атакующим они мешали, не так-то легко лезть цепью через завалы и ямы. Но группы уцелевших французов прятались в воронках и руинах, стреляли оттуда.

Эти узелки обороны были слабыми, зато многочисленными. Пули летели внезапно, с непредсказуемых направлений, и спереди, и сзади. Если подходило подкрепление, оно быстро соединяло воронки между собой, и возникала линия окопов. Немецкие командиры отреагировали быстро, тоже стали действовать не цепями, а группами, создавать штурмовые отряды из 1–3 отделений пехоты с минометом, пулеметом или огнеметами. 25 февраля они захватили важнейший форт Дуомон — те самые полсотни артиллеристов, которые в нем оборонялись, измучились несколькими сутками сражения и крепко спали. Сменить их или прислать подмогу начальство не догадалось. К ним влезли ночью и взяли без единого выстрела.

Но французы уже подводили крупные силы. Под Верденом развернулись 2 корпуса, из Лотарингии снимали еще 4. Они объединялись в новую 2-ю армию под командованием генерала Петэна. Минует 24 года, и он сдаст Францию гитлеровцам, однако в 1916 г. Петэн был настроен куда более решительно, выдвинул лозунг «они не пройдут». Немцы рассчитали возможности железных дорог, но забыли, что у французов много автотранспорта. Сюда собрали 3900 машин, и они подвозили солдат. Германские войска повторяли артиллерийские удары, но продвижение застопорилось.

А французское правительство и командование опять взывали о помощи к России. Жоффр даже вспомнил о решениях межсоюзнической конференции в Шантильи, что союзники обязаны помогать друг другу в беде, хотя эти решения принимались по настоянию русских, а сам Жоффр противился им, исключил из пунктов конкретные обязательства. Французский посол Палеолог бросил игрища с русской оппозицией и околачивался в царской приемной, умолял о поддержке. Николай II разводил руками, объяснял, что выпали большие снега, наступление нельзя начать раньше, чем через 5–6 недель. Лишь когда союзникам стало совсем туго, Ставка пришла к выводу, что все же придется их выручать. Несмотря ни на какие погодные условия, начала готовить наступление. На Западном фронте Эверта на участке 2-й армии создавалась группа генерала Плешкова, предусматривался удар возле озера Нарочь. На Северном фронте Куропаткин должен был нанести удары с Якобштадтского и Двинского плацдармов.

Между тем, под Верденом немцы застряли, сходились с французами в кровопролитных лобовых боях. Но германское командование изменило планы. Прорываться не на правом берегу Мааса, а на левом, в обход главных укреплений Вердена. Углубиться в расположение французов и перерезать шоссе из Бар-ле-Дюка, единственную дорогу, связывавшую Верден с тылом, по которой подвозились войска и боеприпасы. Перегруппировались, и 5 марта ураганы огня обрушились на позиции французов к западу от крепости. Снова перемешали с землей первые линии окопов, пошла пехота. Ключевое положение на этом участке занимали две высоты — 304 и Морт-Ом, преграждавшие немцам путь в глубину обороны. Французы жестоко сопротивлялись. Германские солдаты упорно, метр за метром прогрызали позиции. За 2 недели заняли подступы к высотам. Подтянули артиллерию и резервы для решающего броска… Но расчеты внезапно были перечеркнуты. Телеграф принес потрясшее всех известие: русские перешли в наступление!

Операция Западного и Северного фронтов организовывалась очень спешно, еще не все силы успели сосредоточиться. Тем не менее 18 марта ударила мощная артподготовка, наши солдаты устремились в атаки. Своего опыта прорыва позиционной обороны еще не было, использовали французский и германский. По приказу Ставки был переведен на русский язык немецкий учебник «Прорыв линии фронта противника». Но союзники и противники тоже еще толком не умели прорывать оборону, и наряду с их достижениями наши войска переняли ошибки. Выбрали для ударов узкие участки, пустили солдат волнами цепей с небольшими интервалами. Подходили соединения из второго эшелона, и им вслед за атакующими нужно было идти по узким пробитым коридорам, их косили с флангов германские снаряды.

Но союзники восхищенно (и удивленно) отметили: «Русские имели успех». Он был точно таким же, как в любом наступлении англичан и французов. Наши части у Нарочи и под Якобштадтом продвинулись на 2–3 км, захватили первую линию вражеской обороны. Германское командование вообще было ошеломлено. Пребывало в уверенности, что русские уже не способны на серьезные удары, а они атаковали жестоко и упорно, немецкие части с огромным трудом сдерживали их. В штабе Обер-Ост считали положение критическим, Людендорф писал: «Всеми овладело напряженное беспокойство о дальнейшем».

Начали снимать и направлять к оз. Нарочь дивизии с австрийского участка фронта. Прекратили атаки под Верденом. Полагали, что и из Франции, возможно, потребуется перебрасывать войска на Восток. Но русских остановили даже не оборона и контратаки немцев, а внезапная оттепель. Снега сразу «поплыли», окопы залило водой, поля превратились в моря грязи. Артиллерию стало невозможно передвигать на новые рубежи. 30 марта Ставка приказала прекратить наступление. Оно обошлось очень большой кровью. Наши войска потеряли 70 тыс. человек, германские — 20 тыс. Но операция ставила лишь одну задачу, отвлечь противника на себя, спасти Францию. Она была выполнена. Сражение под Верденом прервалось на целую неделю. Только 1 апреля, когда наступило затишье на Востоке, германцы возобновили атаки.

Но французы за неделю наладили оборону, перевезли корпуса из Лотарингии и по численности превосходили неприятеля. Несмотря на это, немцы продолжали наседать, хотя продвинулись всего на 7 км. Под Верденом началось именно то, что предполагал Фалькенгайн, война на перемалывание. Обе стороны стягивали все больше артиллерии. Французские легкие пушки за март выпустили 4 млн. снарядов, германские шквалы огня не уступали. Защитники Вердена снова устанавливали орудия в разоруженных фортах и опорных пунктах, а немцы — в тех, которые они захватили. К подчиненным командование относилось по-разному. Германцы держали свои дивизии в пекле неделями и месяцами, почти до полного уничтожения. Французы — по 4–5, максимум 10 дней, потом отводили для отдыха и пополнения. Но и этого хватало. Шоссе на Верден прозвали «дорогой в рай». Французский офицер писал: «Мы находились в мерзлой грязи под ужасной бомбардировкой, и единственной защитой являлся узкий окоп… Я прибыл сюда со 175 солдатами, а возвратился с 34, несколько человек сошли с ума».

Среди тех, кто сражался под Верденом, был и лейтенант Паулюс. Здесь он в первый раз испытал условия, близкие к тем, в каких его армия очутится в Сталинграде. Западные союзники уважительно назовут Сталинград «вторым Верденом». Но общего было мало, разве что руины вместо укрытий. Сталинград никогда не был крепостью, и войны на истребление там никто не планировал. Немцы просто силились захватить его любой ценой, а наши солдаты встали насмерть и не пропустили их.