Свою «пятую колонну» формировали в Маньчжурии японцы, намереваясь включиться в войну в удобный для них момент. Они делали ставку на забайкальского атамана Семенова, которому покровительствовали еще в гражданскую войну. Обсуждались планы создания марионеточной державы «Сибирь-Го» под его началом. Среди эмигрантов, осевших в Китае, возник и «Российский фашистский союз» (или «Всероссийская фашистская партия») Родзаев-ского. Ее также взяла под опеку японская администрация и разведотдел Квантунской армии. Родзаевского назначили руководителем культурно-просветительного отдела Бюро русской эмиграции, он выпускал газеты «Нация» и «Наш путь». Русский фашистский союз использовали для сбора информации, вербовки кадров для шпионских и диверсионных школ. Одна из них располагалась в Харбине, и руководители РФС бывали в ней, помогали вести идеологические уроки. Японцы создавали и воинские части из эмигрантов, корпус Бакшеева, бригаду «Асано». Но после серьезных уроков, полученных на Хасане и Халхин-Голе, Япония воздерживалась от нападения — выжидала, когда Советский Союз разгромят немцы.

С началом войны оживилась и часть русской эмиграции в европейских странах. Руководители РОВС в Германии, генералы фон Лампе и Бискупский, обратились к главнокомандующему сухопутных войск Браухичу с просьбой использовать белогвардейцев. За «союз» с Германией выступал и бывший донской атаман П.Н. Краснов. Он предполагал два варианта развития событий: либо в СССР под влиянием поражений начнется восстание против коммунистов и «образуется новое правительство типа Петена-Лаваля», т. е. марионеточная власть, которая заключит мир с немцами, либо нацисты оккупируют значительную часть страны, а на оставшейся части возникнет правительство, которое вынуждено будет принять все германские условия. Краснов консультировал немцев по «казачьим» вопросам, вызывался поднять казачье движение. Его поддержали другие «атаманы в изгнании»: кубанский — Науменко, терский — Вдовенко и астраханский — Ляхов. Осенью 1941 г. они обратились к нацистскому командованию и МИД, приветствуя «приближающиеся к границам казачьих земель победоносные германские войска». Из адреса обращения — министерство иностранных дел — видно, что и они претендовали на «суверенитет» после распада СССР. Но не тут-то было. Никакие «союзники», даже марионеточные, нацистам не требовались.

Накануне нападения на Советский Союз в Германии было специально создано министерство Восточных территорий (Остминистериум) — для управления землями, которые предстояло завоевать. Глава этого учреждения, Розенберг, проконсультировался у Гитлера, как правильнее строить свою деятельность. Доложил: «Есть два способа управлять областями, занимаемыми на востоке, первый — при помощи немецкой администрации, гауляйтеров, второй — создать русское антибольшевистское правительство, которое было бы и центром притяжения антибольшевистских сил в России». Фюрер отрезал: «Ни о каком русском правительстве не может быть и речи; Россия будет немецкой колонией и будет управляться немцами».

Как видим, немцы не намеревались создавать никаких правительств — ни украинских, ни белорусских, ни прибалтийских, ни кавказских. Под руководством Гиммлера разрабатывался «Генеральный план "Ост”» — освоения захваченных стран. Рейхсфюрер СС писал разработчику плана доктору Майеру: «В район заселения на Востоке следует включить Литву, Латвию, Эстонию, Белоруссию и Ингерманландию, а также весь Крым и Таврию…». (Причем в понятие «Белоруссия» включались земли «вплоть до Орла и Твери».) «Упомянутые области должны быть тотально германизированы, то есть тотально заселены…».

Заселены немцами! Из коренных жителей некоторую часть признавали пригодной для германизации. Она должна была перейти на чужой язык, забыть о своем происхождении и превратиться в немцев. Другая часть сохранялась в подобии резерваций, для рабского труда. Остальных ожидало поэтапное «выселение». Предусматривалось «выселить» поляков — 80–85 %, литовцев, латышей и эстонцев — 50 %, западных украинцев — 65 %, белорусов — 75 %. Евреи «подлежали выселению» на 100 %. Гитлер разъяснял: «Что касается смехотворной сотни миллионов славян, мы превратим большинство из них в таких, какие нужны нам, а остальных изолируем в их собственных свинарниках, и всякого, кто говорит о снисхождении к местным жителям и их приобщении к цивилизации, следует направлять прямо в концлагерь».

За полгода до вторжения Гиммлер провел в Везельс-бурге совещание с высшими чинами СС, поставил задачу «уменьшения биологического потенциала славянских народов». По его оценкам, требовалось «сократить» численность русских, украинцев и белорусов на 30 миллионов. А 13 мая 1941 г. от лица Гитлера и Кейтеля вышла директива, распределявшая обязанности по освоению советских земель. На Геринга возлагалась «эксплуатация страны и использование ее экономических возможностей». Во исполнение возложенных обязанностей Геринг издал свой приказ о полном ограблении оккупированных территорий. Все продовольствие, ценные товары и сырье подлежали вывозу в Германию. Хладнокровно пояснялось, что миллионы русских наверняка умрут от голода, но к этому надо относиться спокойно. Предпринимать какие-либо меры для помощи голодающим запрещалось. В беседе с итальянским министром иностранных дел Чиано Геринг философски рассуждал: «В этом году в России умрет от голода 20–30 миллионов человек. Пожалуй, хорошо, что так случится, ибо некоторые народы должны быть истреблены».

Той же самой директивой от 13 мая Гиммлеру поручалось выполнение «специальных задач по подготовке к политическому управлению Россией». Районы, где будут работать команды Гиммлера, требовалось закрыть от посторонних, вход и въезд туда строго запрещался. Что это означает, было уже известно по опыту Польши. Для «политического управления» требовалось не создавать марионеточные правительства, а наоборот, обезглавить народ. Формировалось четыре айнзацкоманды: А, В, С, D, по 1000–1200 человек каждая. Им предписывалось ликвидировать всех, кто может сплотить людей и представлять угрозу для нацистской власти. Обобщенно их обозначили «коммунистическими активистами».

Но понятие «активистов» оказывалось слишком расплывчатым. Если брать только членов партии, получалось маловато. А советскую иерархию немцы знали плохо, путались в ней. Для организации чисток привлекали местных старост, бургомистров, полицаев. Они строчили доносы на кого угодно, абы выслужиться, сводили личные счеты. К «активистам» причисляли депутатов захудалых сельсоветов, колхозных бригадиров и прочее мелкое начальство. Хватали на расправу «семьи красных командиров» — а в СССР в категорию «командиров» входили даже сержанты. Для количества добавляли комсомольских активистов — а комсомол был массовой организацией, в ней состояло большинство молодежи. Нередко в списки включали стахановцев — обычных рабочих или крестьян, удостоенных этого звания за перевыполнение трудовых нормативов.

А потом добавили «окончательное решение еврейского вопроса». Оно развернулось позже, чем истребление русских. Сокращать «биологический потенциал славян» наметили в январе 1941 г., айнзацкоманды для этого создавались в апреле-мае, а указания об истреблении евреев начались в июле. Возможно, на такое решение натолкнули литовские и бандеровские погромы. Или «успехи» айнзацкоманд по уничтожению русских, белорусов, украинцев. Если они так эффективно «сокращают» славян, почему бы им не «сократить» еще и евреев? «Уполномоченным по окончательному решению» был назначен Гейдрих, руководивший айнзацкомандами. Конечно, четырем тысячам эсэсовцев было проблематично умертвить миллионы людей. Тут-то и понадобились помощники из местного населения. Их широко вербовали в ряды вспомогательной полиции. Манили продовольственными пайками (это было существенно: в разоренных войной районах царил голод). Позволяли пограбить, поживиться имуществом жертв. Да и вообще, почувствовать себя властью. За время войны было сформировано 178 полицейских батальонов. Из них 73 украинских, 45 латвийских, 22 литовских, 26 эстонских, 11 белорусских, 1 польский.

Впрочем, многие граждане Советского Союза в начале войны искренне поверили, будто немцы пришли освобождать их от коммунизма. Помнили «красный террор», бедствия раскулачиваний, коллективизации, репрессий — и восприняли оккупантов в качестве избавителей. В селах нередко встречали немцев колокольным звоном и хлебом-солью. Открывали заколоченные храмы, распускали колхозы, выбрасывали портреты вождей и доставали припрятанные иконы. Разгромленные советские солдаты не только сдавались, но сплошь и рядом переходили на сторону неприятеля. Сталинский приказ № 0019 от 16 июля 1941 г. констатировал: «На всех фронтах имеются многочисленные элементы, которые даже бегут навстречу противнику и при первом соприкосновении с ним бросают оружие». Командир 436 полка майор Иван Кононов перешел на сторону немцев и начал формировать из пленных «казачью» часть «Kosaken Abteilung 102». Студент Мартыновский под Лугой и лейтенант Рутченко под Порховом создавали антисоветские партизанские отряды. Полковник ВВС В.И. Мальцев, успевший в 1938 г. посидеть в тюрьме, создал в Ялте 6 добровольческих отрядов, потом был принят в люфтваффе и организовал русскую эскадрилью. В германском лагере военнопленных под Тильзитом распространялось заявление, что надо превратить Отечественную войну в гражданскую…

Русских перебежчиков принимали в ряды вермахта. Их называли «хиви» («хильфсвиллиге» — «добровольные помощники»). Сперва их использовали в качестве обозных, подносчиков боеприпасов, санитаров. Потом доверяли оружие. Порой их насчитывалось до 10–12 на германскую роту. С августа 1941 г. началось формирование воинских частей из советских граждан. Они назывались «Остгруппен», носили немецкую форму, к ним назначали немецких офицеров. Пост командующего «Остгруппен» занял генерал Гельмих. Но он занимался не оперативным командованием, а вопросами учета и формирования. Такие части не превышали батальона, и вместе их не сводили. Преднамеренно распыляли по разным германским соединениям.

Возникли грузинский, армянский, азербайджанский, северокавказский, калмыцкий, туркестанский легионы (полки). Крымские татары не забыли, как их земли отбирали для еврейских переселенцев, как расстреливали их руководителей, пытавшихся этому противодействовать, — и как раз по этой причине активно поддержали гитлеровцев. Численность крымско-татарских вооруженных частей достигла 20 тыс. человек. Они очень активно участвовали в борьбе с партизанами, в расправах с евреями и заложниками, — даже не подозревая, что они сами обречены. Ведь по плану «Ост» Крым входил в зону «тотальной германизации», подлежал заселению только немцами. Никаких татар там не предусматривалось.

Осенью 1941 г. при наступлении немцев на Москву в Локотском районе Брянской области группа противников коммунизма под руководством инженеров местного спиртового завода Воскобойника и Каминского организовала заговор. Захватила власть до прихода гитлеровцев.

Германский капитан, командир передового танкового отряда, был приятно удивлен, на ходу назначил Воскобой-ника «обер-бургомистром», разрешил создавать вооруженные отряды для самообороны. Когда об этом узнали командующий 2-й танковой армией Гудериан и командующий группой армий «Центр» фон Клюге, они согласились с существованием самоуправляемой «Локотской республики». Утвердили Воскобойника в должности обер-бурго-мистра, он окрылился и в ноябре обнародовал манифест о создании Народной социалистической партии России «Викинг» («Витязь»). Откуда родилось столь несуразное название, трудно сказать. Видимо, Воскобойник верил в теории норманнизма и отождествил русских витязей с викингами. А в названии привел оба слова. Одно для обоснования «родства» с германцами. Другое для тех, кто не поймет, при чем здесь Россия — и викинги? В декабре было создано пять организаций этой партии по различным поселкам Локотского округа. В нее вступали в обязательном порядке сотрудники местной администрации и бойцы самообороны.

Но… немцы партию не разрешили. Им не требовались «родственные» партии. Они завоевывали мир только для себя. А потом Воскобойника убили налетевшие партизаны, и о партии забылось. Что же касается самой «Локотской республики», то современные исследователи нередко преувеличивают ее самостоятельность и значение. Германское командование допускало ее только в качестве эксперимента, не хотело создавать лишних проблем в тылах. Распространять влияние на соседние районы ей не позволяли. И на самом-то деле «республика» находилась под постоянным контролем оккупантов. На ее территории располагалась 102-я венгерская дивизия. Но и немцы бдительно присматривали. Когда начальник полиции Масленников не понравился им — повесили.

После гибели Воскобойника Каминский был официально, от лица германской администрации, назначен обер-бургомистром. Ему позволили расширить отряды самообороны. В «республике» провели мобилизацию, назвали формирования «Русской освободительной народной армией». Каминский возродил и нацистскую партию «викингов»-«витязей». Но она осталась неразрешенной, а «Русская освободительная народной армия» числилась у немцев вспомогательной «бригадой народной самообороны». Ей поручили охрану и «умиротворение» германских тылов, эта бригада получила немецкое обмундирование, к каждому батальону прикомандировали германского офицера. Где уж тут самостоятельность?

Эмигрантам нацистское начальство тоже не доверяло. Из белогвардейцев РОВ С, которых предлагали Лампе и Бискупский, на службу привлекли только 52 человека. В качестве переводчиков. На предложение о более активном сотрудничестве последовал отказ. После переговоров немцы все же разрешили сформировать из казаков и прочих белоэмигрантов «Охранный корпус». Его командиром был назначен генерал Б.А. Штейфон — бывший офицер царской армии, он успел получить германское гражданство и служил в вермахте. Активное участие в организации приняли генералы Краснов, Шкуро, Абрамов (впрочем, до корпуса соединение не дотянуло, в него записалось лишь 2 тыс. человек). Объявлялось, что корпус будет основой для грядущей освободительной армии, в его составе создавались казачьи сотни для отправки на Дон и Кубань. Не тут-то было! Краснова и Шкуро немцы использовали только как рекламные фигуры, им даже не позволили съездить на родину. А «Охранный корпус» вместо России направили в Югославию воевать с партизанами.

Тем не менее на Дону, Кубани, на Северном Кавказе немцы получили изрядную подпитку добровольцев. В Новочеркасске возник Донской казачий комитет под руководством генерала Павлова и сотника Доманова, началось формирование добровольческих частей. Аналогичные органы «казачьего самоуправления» были созданы после оккупации Кубани. А самые буйные жители Кавказа в 1941 г. сочли, что советская власть уже рушится, с ней можно не считаться. Чеченцы и ингуши принялись откровенно разбойничать. 50 % мужчин, призванных в армию, уклонились от мобилизации. По селениям создавались банды, совершались набеги на казачьи районы. Взбунтовались и карачаевцы, вырезали госпиталя в Нальчике.

Здесь возникло сразу несколько политических партий, претендовавших быть союзниками нацистов. В ноябре 1941 г. Майрбек Шерипов создал «Чечено-горскую национал-социалистическую подпольную организацию» (она несколько раз меняла название — «Общество спасения горцев», «Союз освобожденных горцев», «Чеченоингушский союз горских национальностей»). По данным НКВД, это была одна из самых массовых и опасных организаций в Чечено-Ингушетии. Отряды Шерипова захватили Шатой и еще ряд сел. Другой предводитель — Хасан Исраилов (Терлоев) — в январе 1942 г. провел подпольную конференцию в г. Орджоникидзе, учредил «Национал-социалистическую партию кавказских братьев» (она же «Особая партия кавказских братьев») — она должна была объединить не только чеченцев с ингушами, а все народы Кавказа, бросить их на коммунистов и русских. На гербе партии изображался орел, а также змея (большевики) и свинья (русские), два воина стреляли в змею и резали свинью. Провозглашалось «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа под мандатом Германской империи».

Этим мятежникам немцы придавали очень важное значение. Разрабатывалась операция «Шамиль» — общего восстания на Кавказе. В Германии издавалась газета «Газават», ее разбрасывали с самолетов для чеченцев и прочих горцев. Самолетами перебрасывали оружие. Численность банд Исраилова и Шерипова достигала 25 тыс. человек. В районы, которые они контролировали, направлялись группы германских разведчиков для налаживания взаимодействия. Однако надежды на чеченцев оправдались лишь частично. Советское партийное и военное начальство во главе с прибывшим на Кавказ Берией вступило в переговоры со старейшинами горских кланов. Значительную часть удалось перетянуть на свою сторону. Когда немцы прорвались в здешние края, многие жители радушно встречали их, вызывались быть проводниками в горах, создавали добровольческие формирования. Но все-таки общего восстания не случилось, взорвать мятежами фронт на Кавказе не удалось. Лидера «Чечено-горской национал-социалистической подпольной организации» Ше-рипова органы НКВД выследили, в ноябре 1942 г. он был убит в ходе спецоперации.

Что же касается казачьей «автономии», то она осталась на уровне пустых деклараций. Оккупанты никакими обещаниями себя не стесняли. На Кубани, в Армавире, они расположили еще одну «автономию», армянскую, во главе с Драстаматом Канаяном, его «легионеры» вовсю грабили и притесняли казаков. Грабили и сами немцы, румыны. Подчистую обирали хутора и станицы. Заявления о «сотрудничестве» с казаками абсолютно не мешали дикому террору. На Кубани скопилось множество эвакуированных сюда лечебных учреждений. Чтобы не возиться с ними, захватчики скопом расстреливали их — и медицинский персонал, и больных, в том числе детишек. И не случайно Государственная чрезвычайная комиссии по расследованию гитлеровских преступлений начала свою работу как раз на Кубани. А потом ход войны переломился. При отступлении гитлеровцев с Кавказа вместе с ними потянулись многокилометровые обозы «союзных» чеченцев, калмыков, карачаевцев. Потянулись и обозы казаков-«шкуринцев». На Дону добавились «красновцы».

Примерно в это же время завершилась короткая история «Аокотской республики» на Брянщине.

«Русская освободительная народная армия» (РОНА) Каминского достигла 5 полков, имела артиллерийские дивизионы, танковый батальон (из орудий и танков, брошенных при отступлении Красной армией). Но дисциплина в «армии» была отвратительной, и боеспособность совсем не на высоте. Когда немцы направили это соединение на фронт, его вдребезги разгромили под Севском и Дмитровском. Один полк перебили полностью: советские солдаты не брали в плен изменников. Остатки других ускользнули.

Локотская «республика» прекратила существование, и к отступающим немцам пристроился еще один огромный обоз — 50 тыс. беженцев. Их разместили в Белоруссии под Лепелем, и Каминский решил воссоздать «республику» на новом месте. Но белорусы были настроены совсем иначе. Попытки восстановить самоуправление «витязей»-«викингов» вылились в свирепые бои с партизанами. При этом бригада Каминского проявила крайнюю жестокость. Жгла деревни, казнила всех, кого заподозрила в поддержке партизан. Наконец, в августе 1944 г., Каминскому присвоили звание бригаденфюрера СС и бросили его части на подавление Варшавского восстания. Здесь их зверства перехлестнули даже то, что творилось в Белоруссии. Каратели из РОНА перебили 15 тыс. мирных жителей. Отличились и мародерством, расхищали ценности жертв (которые полагалось сдавать в Рейхсбанк). Насиловали всех женщин подряд — не разобравшись, надругались над попавшимися им немками. После этих «подвигов» сами же немцы предпочли расстрелять новоиспеченного бригаденфюрера Каминского, его начальника штаба и еще нескольких офицеров. Части РОНА отвели на переформирование, а членов семей и прочих беженцев, путешествовавших вместе с бригадой, отделили от нее и послали на работы в Германию.

А на Кавказе после отступления гитлеровцев развернулась настоящая война с повстанцами. Для этого были стянуты части НКВД, формировались ополченские отряды «истребителей» из местного населения, начали теснить повстанцев. Мятежники долгое время удерживались в горных селениях, труднодоступных местах. Переловить их было слишком трудно: они укрывались у соплеменников, маскировались под мирных жителей. Причем немцы поддерживали с ними связь, не теряли надежды возвратиться на Кавказ — они цеплялись за Тамань, за Крым. Но осенью 1943 г. сталинское правительство приняло решение — надо навести порядок в тылах, с очагами восстаний пора кончать.

К этому времени войск на фронте уже хватало. Из формирующихся полков и дивизий можно было выделить достаточные контингенты для зачистки тыловых районов. Меры были предприняты крутые. В конце 1943 г. последовали депортации карачаевцев и калмыков. В феврале 1944 г. войска НКВД и приданные им силы красноармейцев сосредоточились в Чечено-Ингушской автономной республике. Операция развернулась серьезная, с боями. Удалось захватить в плен 2 тыс. бандитов, изъять 20 тыс. единиц оружия: винтовки, пулеметы, автоматы. Около полумиллиона чеченцев, ингушей и балкарцев выселили из родных мест в Казахстан и Киргизию.

6 тыс. вооруженных боевиков во главе с руководителем «Национал-социалистической партии кавказских братьев» Хасаном Исраиловым укрылись в горах. Но после переселения соплеменников они остались без опоры. Советские отряды выслеживали их и добивали по очереди. Сам Исраилов прятался до декабря 1944 г. Его обнаружили, пытались захватить. В перестрелке он был смертельно ранен. Остатки его формирований рассеялись, а его партию отныне вспоминали только следователи, составляя протоколы допросов пойманных мятежников.