В своем противостоянии с Западом Советский Союз действовал очень даже успешно. На Ближнем Востоке он поставлял военную технику арабским государствам, им удавалось крепко осаживать израильтян и их заокеанских опекунов. Благодаря советской помощи Вьетнаму американцы там крупно завязли. Чтобы вести войну с вьетнамскими коммунистами, США пришлось направить туда 550 тыс. своих солдат! Из них 58 тыс. домой не вернулись. Еще больше было ранено и искалечено. Войну американцы позорнейшим образом проиграли, вынуждены были убираться из Индокитая, бросив и своих южновьетнамских союзников, и склады имущества, и массу вооружения.

Советскому Союзу ценой огромных затрат и усилий удалось выправить плачевное состояние вооруженных сил, в котором они оказались при Хрущеве. В 1960-х гг. был достигнут паритет с НАТО в ядерном и ракетном оружии, создана великолепная авиация. Могучие советские эскадры бороздили океаны, появляясь у берегов Африки, Азии, Ближнего Востока и одним своим присутствием внося «коррективы» в политическую обстановку в этих регионах. При советской поддержке победили революции в Никарагуа и Сальвадоре, бравые кубинцы одну за другой освобождали страны Африки — Анголу, Мозамбик. Русские, помогая дружественным правительствам, установили контроль в Эфиопии, Южном Йемене…

Но неладно было внутри социалистического лагеря. С Китаем дошло до открытой конфронтации. В 1969 г. разгорелись бои за остров Даманский, где погибло более тысячи человек. Началась и китайско-вьетнамская война — остановила ее лишь угроза Советского Союза выполнить свой союзный долг по отношению к Вьетнаму. Тогда китайцы принялись налаживать дружбу с США.

Западные спецслужбы и их «пятые колонны» в руководстве соцстран использовали разные факторы, разные сценарии. В Чехословакии впервые был опробован вариант «бархатных революций» — вроде как без крови, без насилия. В 1967–1968 гг. началось «свободолюбивое» движение интеллигенции, выступления и демонстрации студентов. А верхушка чешских коммунистов во главе с Дубчеком соглашалась на «демократические» реформы. Но первую «бархатную» быстро и решительно пресекли: пять государств Варшавского договора ввели в Чехословакию войска, сменили ее правительство и партийную верхушку. Кстати, главной сторонницей силовых действий выступила не Россия, а ГДР, опасавшаяся, что пример чехов окажется заразным и что они откроют свою границу с ФРГ. Войсковые контингенты ГДР проявили себя жестко, на малейшую провокацию отвечая огнем, — в отличие от наших солдат, которым стрелять было категорически запрещено, и десятки русских парней отдали свои жизни, так и не нарушив приказ. Но в плане международной политики провокация вполне удалась. Мировые средства массовой информации охаяли именно СССР, выставили русских оккупантами и «палачами свобод».

А с 1970 г. стала ухудшаться обстановка в Польше. Здесь антисоветские силы подготовились получше, учли чешский опыт. Центр оппозиции сформировали не внутри правящей партии, которую могли регулировать из Москвы, а вне ее. Возник «независимый профсоюз» «Солидарность». Кстати, при его создании сыграли важную роль международные структуры IV (троцкистского) Интернационала. Они все еще существовали — и если не пригодились против Советского Союза, то теперь наконец-то и они потребовались. В хорошем хозяйстве ничего не пропадет…

В 1980 г. в Польше начались «мирные» волнения, прекрасно подготовленные и отрежиссированные. Вся страна мгновенно, в считанные дни, покрылась сетью организаций «Солидарности». Теперь ввод союзных войск был чреват организацией сопротивления и слишком большой кровью. Но польское руководство заверило, что само наведет порядок, и была установлена военная диктатура Ярузельского. Тем не менее «мировая общественность» снова дружно охаяла Советский Союз. А польская оппозиция никуда не делась, она лишь получила команду «отбой» и притаилась, ожидая своего часа. Словом, Запад раз за разом бил по «слабым звеньям», по окраинам социалистической системы, еще не разрушая, но раскачивая ее.

В свою очередь и СССР силился воздействовать «изнутри» на страны западного лагеря. Но у него успехи были куда скромнее. Потому что сами механизмы воздействия изменились и деградировали. В 1930-х годах Сталин фактически превратил зарубежные компартии в своих наемников — платил им только за безусловную поддержку нашей страны вплоть до ведения разведки и диверсий. Но настали другие времена, этими вопросами занимался Суслов. В партийных архивах сохранилось множество расписок, которые давали ему лично Пальмиро Тольятти, Долорес Ибаррури и прочая подобная публика — расписок на получение сотен тысяч и миллионов долларов! Хотя адекватной отдачей даже не пахло. Вместо этого западные компартии начали перенацеливаться на модели «еврокоммунизма». Становились обычными парламентскими партиями, претендуя лишь на депутатские места в парламентах и портфели в правительствах. А советские средства утекали за рубеж впустую, шли на содержание чужих партийных аппаратов, на издание их газет, на их предвыборные кампании.

После снятия Хрущева не прекратилась и утечка российских денег в страны «третьего» мира. Наоборот, подобная «помощь» принимала характер непонятной, слепой самоцели. В 1960-х годах Индия на 15 % удовлетворяла свои потребности по развитию экономики из бюджета СССР, а Египет — аж на 50 %. Естественно, это привлекало новых «друзей». Едва какой-нибудь режим объявлял себя «антиимпериалистическим», его тут же начинали щедро кормить. И если даже не оправдывал надежд, все равно кормили — чтобы не переметнулся в противоположный лагерь.

Тактика американцев в данном отношении была куда более выгодной. В мировом противостоянии они тоже поддерживали кого угодно — и диктаторов, и авантюристов, и прогнившие коррумпированные правительства. Лишь бы были антикоммунистическими — или даже коммунистическими, но антисоветскими. Тоже помогали специалистами, военными инструкторами, оружием. Поощряли займами Международного валютного фонда. Но привязывали таких партнеров долгами, влезали в их экономику, подминали промышленность и финансы. А слишком уж скандальное правительство потом можно было заменить.

В «освободившихся» странах выползали на свет и успешно играли на мировом противостоянии вообще жуткие монстры. Возникали кровавые режимы Бокассы в Центральной Африке, Масиаса в Экваториальной Гвинее, Пол Пота в Камбодже. Людоед Иди Амин из Уганды стал председателем Организации Африканского Единства, его руку не брезговали пожимать папа римский, генеральный секретарь ООН. Запад не объявлял ему никаких эмбарго, покупал кофе и бананы, поставлял товары, в том числе оружие. Но и Советский Союз поставлял. А то как бы не принял сторону «империалистов».

Но с середины 1960-х Запад вдруг стал смягчать свои позиции, выражать готовность к диалогу с СССР, соглашался на уступки, которые прежде упрямо отвергал. Причины этого, в общем-то, очевидны. Противоборство становилось слишком обременительным для западных держав. Поджигаемые в ходе борьбы революционные процессы часто выходили из-под контроля. Опять же, Советский Союз сумел достичь ракетно-ядерного паритета. А паритет получился на таком уровне, что ничтожной доли созданного оружия хватило бы для гибели всего населения Земли. Ну а с другой стороны, мирное сотрудничество сулило новые выгоды, выигрышные ходы.

Первые предпосылки к такому повороту сделала Франция — неожиданно вышла из военной организации НАТО. Советская пропаганда тут же заговорила о «расколе империалистического лагеря». Президенту де Голлю в Москве была устроена триумфальная встреча. Францию признавали чуть ли не лучшим другом, подписывали с ней договоры и соглашения. Однако на самом деле никакого «раскола» не случилось. Франция, за исключением некоторых частных разногласий, осталась в едином строю врагов России. Но она получила огромные преимущества перед другими западными странами, открыв себе доступ на советские рынки, выгодно покупая советские энергоносители и сырье. За Францией потянулась Западная Германия. Канцлер Вилли Брандт согласился признать ГДР, особый статус Западного Берлина, западные границы Польши по Одеру-Нейсе. Он тоже стал «другом», а ФРГ — желанным торговым партнером. Кстати, подчеркнем «совпадение». Курс западных держав стал меняться как раз в то время, когда был построен нефтепровод «Дружба». Хотя его вроде бы предназначали для социалистических стран. Но теперь оказалось достаточно прокинуть трубы чуть дальше — и качай на Запад…

Завязались и переговоры с США, в 1972 г. в Москву пожаловал президент Никсон (после визита в Китай). А в 1973 г. человечество порадовали, провозгласив «разрядку», в Хельсинки открылось Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. Заседали до 1975 г. Договорились о неприменении силы в международных делах, о решении конфликтов мирным путем. Западные державы признали нерушимость послевоенных границ — то, чего 20 лет безуспешно добивался СССР. В Москве это считали крупнейшим успехом. Расплатиться пришлось, казалось бы, пустяком. Согласиться, чтобы в итоговые документы был включен пункт о соблюдении «Декларации прав человека». В результате совещания была создана пресловутая ОБСЕ… Что ж, пройдет немного времени, и нерушимость границ, признание ГДР, неприменение силы окажется очень легко перечеркнуть. Зато ОБСЕ начнет лезть в дела России, тыкать ее носом и регулировать этими самыми «правами человека».

Да и «разрядка» получилась недолгой. Советский Союз просто шельмовали, и началось дергание туда-сюда. Велись переговоры об ограничении стратегических ракет, заключалось соглашение ОСВ-1, готовилось ОСВ-2. Но тут же США взялись наращивать количество ракет среднего радиуса действия, крылатых ракет — и размещать их в странах, откуда они могли достичь территории СССР. Соответственно, и Москва делала ответные шаги. Принималась изготовлять и выдвигать в Восточную Европу свои ракеты среднего радиуса действия. Или заключались соглашения по ограничению систем противоракетной обороны. Но сразу после этого Америка приняла программу «Стратегической оборонной инициативы» — «звездных войн». В общем, Советский Союз преднамеренно втягивали во все новые и новые витки гонки вооружений. И не количественные, а качественные. США и их союзники располагали неоспоримым преимуществом промышленного и финансового потенциала, поэтому навязывали «соревнование» как раз в наукоемких, самых дорогостоящих областях. Пока наша страна не надорвется. Со всех сторон получался сплошной выигрыш. СССР разоряли, а западные компании гребли прибыли на гонке вооружений.

Американцы расквитались и за Вьетнам — сумели втянуть нашу страну в такую же трудную и затяжную войну в Афганистане (а сами поддерживали талибов, которых впоследствии объявят врагами и против которых направят войска, чтобы перехватить Афганистан под собственный контроль). Но все-таки «разрядка» открыла шлюзы для весьма выгодной торговли с СССР, и последующие шатания от «потеплений» к «похолоданиям» ничуть ей не мешали! Хотя торговля стала весьма своеобразной. Советская промышленность угасала, конкурентоспособных товаров не производила. Качественным было только оружие, но оно поставлялось «друзьям», которые далеко не всегда могли расплатиться (да от них не всегда и требовали). А на Запад все шире текла русская нефть. Конечно, такой же торговлей жили арабские страны и богатели на ней. Но Советскому Союзу приходилось разбазаривать миллиарды «нефтедолларов» на тех же «друзей», на военные программы.

Между тем отечественная экономика продолжала разваливаться. Материальная база промышленности безнадежно отставала от развитых стран: в эпоху всеобщей автоматизации вручную трудились 40 % работников промышленности, 60 % в строительстве, 75 % в сельском хозяйстве. Если в 1960-х произошло заметное повышение уровня жизни народа, то в 1970-х оно стало резко ухудшаться. СССР откатился на 77-е место в мире по уровню потребления. Поползли вверх цены. Товары ширпотреба становились дефицитом, а то барахло, что лежало на прилавках, покупать не рекомендовалось. За автомобилями по нескольку лет стояли в очередях. Телевизоры, холодильники, начали покупать по записи — да и то они были аварийными, советские телевизоры взрывались, вызывая пожары.

Все хуже становилось и с продовольствием. В столовых по четвергам вводились «рыбные дни». В магазинах появлялись прежде невиданные виды рыбы, которые в старых справочниках и поваренных книгах числились несъедобными. Негласно установилось снабжение городов по разным категориям — удовлетворительное только в столицах. Возникло явление «колбасных поездов», когда жители соседних областей наезжали с рюкзаками в Москву, Ленинград, Киев затовариваться продуктами. Вспоминается и то, как после падежа скота в Калмыкии — из-за недостатка корма, в Северокавказском военном округе, и даже не в солдатских, а в офицерских столовых, подавали «баранину холодного убоя», то есть дохлятину…

А престарелое правительство, получив приток «нефтедолларов», пошло по простейшему пути — по пути, так сказать, решать проблемы с помощью импорта. Советский рынок начали завоевывать иностранные товары. Люди гонялись за зарубежными кофточками, колготками, ботинками, бытовой техникой. А российская промышленность сбыта не находила, переводила впустую сырье и поддерживалась, опять же, за счет дотаций. Но и для реконструкции советских предприятий брежневское руководство выбрало тот же путь. Разработки отечественных НИИ оставались нереализованными, а за рубежом начали закупать оборудование, станки, автоматизированные линии и даже целые заводы.

В общем, вернулись к практике 1920-х, когда Россия перекачивала золотовалютные запасы в сейфы западных банкиров и промышленников. Но в те времена она имела огромные резервы человеческих ресурсов — и моральных тоже. Теперь их не было. Тогда фундаментом была сама земля, сельское хозяйство. Сейчас оно на ладан дышало. Продовольственные проблемы также решались за счет импорта. Если торговый оборот с Западной Европой вырос в 1970-е годы в 5 раз, то с США — в 8 раз. Америка даже признала Советский Союз приоритетным партнером! Несмотря на то, что при этом действовал обширный перечень товаров, запрещенных к продаже в СССР. Но «разрешенным» было зерно. Хрущев начал с закупки 12 млн тонн. При Брежневе в год покупали уже по 40 млн тонн. На миллиарды «нефтедолларов».

Впрочем, Леонид Ильич не оставлял попыток реанимировать сельское хозяйство. Создавались «агропромышленные комплексы», принимались «продовольственные программы», на них выделялись гигантские средства. Но реально ничего не менялось, и до села не доходило почти ничего. Часть средств растекалась по институтам и руководящим органам, занятым разработками этих программ.

Часть уходила на строительство объектов, далеко не всегда нужных — абы только выделенные деньги не пропали. А многое попросту разворовывалось.

Воровство стало еще одной серьезнейшей проблемой советской жизни. Да оно и не мудрено. Сказывались последствия слома православной морали, а попытки заменить ее суррогатами, наподобие «Морального кодекса строителя коммунизма», успеха не имели. Как только исчезли сталинские строгости, воровство приняло такие размеры, что уже при Хрущеве, в 1961 г., пришлось опять принимать суровые законы об экономических преступлениях. Наказания за хищения в особо крупных размерах предусматривались вплоть до смертной казни, и за два первых года действия закона расстреляли 160 человек.

Но постепенно подход стал меняться. Потому что в спокойную брежневскую эпоху в областях, республиках, да и в столице укреплялись «феодальные княжества». Партийные и государственные боссы полновластно распоряжались в своих «вотчинах», покровительствовали друг другу, переплетались коррупцией. Они были совсем не прочь извлечь дополнительные прибыли из своего положения. Под их крылышком пристраивались «специалисты», умеющие делать навар на строительстве, на фондах, выделенных для промышленности и сельского хозяйства. Воры и жулики находили «выходы» на ответственных чиновников, «подмазывая» их в обмен на безопасность. Правоохранительные органы привлекали к ответственности «мелочь» или тех, кого определяли «крайними». А высокопоставленные лица и связанные с ними группировки оказывались неприкосновенными. Стали возникать целые отрасли «теневой экономики», перепродававшей дефициты, изготовлявшей «левую» продукцию из государственного сырья, часто и на государственном оборудовании. По неофициальным оценкам, к середине 1980-х в сфере «теневой экономики» было задействовано или как-то причастно к ней до 15 млн человек!

Государство разъедалось. А контакты с Западом расширялись. Иностранные туристы теперь приезжали в СССР десятками тысяч. Одна за другой жаловали в гости культурные, общественные, политические делегации. Во множестве поехали из-за рубежа специалисты по монтажу закупленных заводов и станков. В связи с увеличением объемов торговли в Москве обосновывались представительства иностранных фирм. А для облегчения расчетов в нашей стране открылись первые американские банки. Так же, как перед Февральской революцией.