Один из мифов, внедрившихся в историческую науку, рассказывает, как Россия хронически отставала от Запада в военно-технической области. Только Петр I начал подтягивать к современному уровню вооружение, подготовку войск. А взбучки, полученные от шведов, учили русских воевать. Все это не более чем сказки. Такого отставания наша страна не знала никогда. Еще древние скифы громили всех врагов, создали передовое для своего времени конное войско, имели великолепные доспехи и оружие. У славян в данном отношении тоже было все в порядке. Герои англосаксонского эпоса «Беовульф» рубятся лучшими в ту эпоху антскими (восточнославянскими) мечами. Эти мечи VI–VII вв. хорошо известны археологам. В IX в. продукцию киевских оружейников расхваливали и хазары, и арабы. Высококачественные русские кольчуги упоминаются во французском эпосе. А в XIV в. в «Задонщине» среди лучших типов вооружения наряду с «сулицами немецкими» и «копьями фряжскими» названы «щиты московские».

Свойства этого оружия испытали на себе византийцы, венгры, поляки, германские крестоносцы, шведы. Пока Русь не разделилась и не передралась в усобицах, ни один враг даже не мечтал сокрушить ее. Но и татаро-монголы, воспользовавшиеся раздраем, оценивали русских куда выше, чем западных рыцарей. В нашей стране Батый держал войско в едином кулаке вплоть до взятия Владимира, а перед вторжением в Европу разделил на несколько корпусов – один раздавил поляков и немцев у Лингице, второй венгров и хорват при Шайо.

Поляки и литовцы вдохновенно описывали, как они одолевали русских. Как устилали поля тысячами убитых, набирали сказочную добычу, как разбегались в панике трусливые и глупые «московиты», совершенно не умеющие воевать. Эти оценки попадали в западные исторические труды, появились и в работах отечественных западников XIX в. Что ж, Литва и в самом деле хорошо поживилась после разгрома Руси татарами. Поглощала раздробленные ошметки целыми княжествами, граница дошла до Калуги и Можайска. Но ценители польско-литовской доблести почему-то упорно не замечают некоторые факты. С начала XV в. граница стала сдвигаться только в одном направлении – на запад. Постепенно, но однозначно, на запад. Что ж получается, побеждали и пятились? Нет, просто шумели о победах, а поражения замалчивали. А враждебное отношение к русским подталкивало изображать их в карикатурном виде.

Хотя и в эту эпоху говорить о каком-либо отставании нашей страны в военной области говорить не приходилось. На Куликовом поле св. Дмитрий Донской распотрошил не только лучшую в мире татарскую конницу, но и лучшую в Европе генуэзскую пехоту. Тогда же на Руси появилось огнестрельное вооружение. Сперва оно пришло не с Запада, а с Востока, о чем свидетельствует название «тюфяк» (от персидского «тупанг» – труба). Тюфяки использовали в 1382 г. при осаде Москвы Тохтамышем. При падении города артиллерия была утрачена, и в 1389 г. «вывезли от немцев арматы на Русь и огненную стрельбу». Но их производство быстро наладили в Москве, Новгороде, Твери. Похвальное слово Борису Александровичу Тверскому упоминает, как он послал в помощь Василию Темному «пушечника с пушками по имени Никула Кречетников, и таков был этот мастер, что подобного ему нельзя было найти и среди немцев».

При Иване III в Москве было построено весьма крупное предприятие, Пушечный двор. Развернулось производство орудий и ручного огнестрельного оружия, в армии появились отряды пищальников – их выставляли города. А в 1550-х годах, при Иване Грозном, была создана первая регулярная пехота, стрельцы. У них уже появилась единая форма: красочные кафтаны, шапки, единообразное вооружение пищалями, бердышами, саблями. Основу конницы составляли полки детей боярских (мелкопоместных дворян, получавших деревеньку-другую в виде жалованья за службу). А русскую артиллерию той эпохи исследователи считают лучшей в мире. Василий III брал мощную крепость Смоленск, а Иван Грозный Полоцк без штурмов, одной лишь бомбардировкой.

Западные страны могли только позавидовать подобной армии. Их рыцарская конница отживала свой век, знать была недисциплинированной, постоянно изменяла. Войска составлялись из наемников. Этим подрабатывали немецкие и итальянские князья, «кондотьерри». Формировали полки из всякого сброда, продавали тому, кто заплатит. Послушание таких солдат поддерживали палками и виселицами, но и им позволялось вытворять что угодно. Наемники жгли, насиловали и резали всех подряд, за войсками оставались руины городов с грудами трупов. Родины у солдат не было, они грабили и бесчинствовали повсюду. Собранное войско побыстрее выпихивали на территорию противника, пускай пасется там.

Никакой формы в помине не существовало, армия выглядела скопищем оборванцев, за ней тащился огромный обоз перекупщиков награбленного, маркитантов, проституток. Части, подобные стрельцам, появились в западных странах лишь полвека спустя. Во Франции это были мушкетеры, но их насчитывалось всего лишь 2 роты, они составляли личную охрану королей. А в России Иван Грозный учредил 6 полков московских стрельцов, потом полки стали создаваться по другим крупным городам, их количество достигло 10–15 тыс.

По-прежнему славилась продукция русских оружейников. Их брони были намного легче и удобнее европейских лат – кольчуга из 50 тыс. колец весила всего 6-10 кг. Превосходного качества были и сабли – хорошей считалась такая, чтобы можно было на лету рассечь газовый платок. Для их изготовления применялась особая сталь-«уклад», видимо, сродни восточному булату. Поляк Маскевич писал, что русские сабли «не уступят настоящим турецким». Венецианец Тьяполо сообщал, что «в Москве делают ружья в большом количестве». Поляк Немоевский также отмечал «хорошие пищали и мушкеты». В эпоху Грозного русские стали экспортировать огнестрельное оружие. Значительные партии пушек и ружей закупала Персия.

Фульвио Руджиери восхищался искусством фортификации. Описывал, как во время войны с Польшей русские «инженеры» (!) осматривают место будущих укреплений, потом где-то далеко в лесу рубят бревна, там же подгоняют и размечают их, сплавляют по реке, а затем по сделанным на бревнах знакам «в один миг соединяют», засыпают ряжи землей и ставят гарнизон. Противник не успевает отреагировать, как у него под носом уже стоит крепость.

Правда, овладеть Ливонией и выйти к Балтийскому морю Грозному все-таки не позволили. Но причина состояла вовсе не в отсталости русских, а в том, что против них сплотилась вся Европа: Польша, Литва, Швеция, Ливонский орден, Пруссия, Венгрия, всемерную поддержку им оказали римский папа и германский император, Стефану Баторию хлынуло щедрое финансирование, позволяющее набирать массы наемников. Западная дипломатия подключила к союзу Турцию, Крымское ханство, и целью сформировавшейся коалиции провозглашалась отнюдь не оборона, а наступление, уничтожение России. Но ведь не получилось! После нескольких побед полчища неприятеля завязли под Псковом и понесли такие потери, что от глобальных планов пришлось отказаться. Потеснить Русь, отобрать у нее хоть клочок ее исконной, довоенной земли Баторий не сумел.

А в дальнейшем русское военное искусство и техника продолжали развиваться. Оборонительные сооружения, созданные Федором Конем – Смоленская крепость, Белый Город в Москве, считались чудом фортификации. Павел Алеппский сообщает о стене Белого Города, что она была «изумительной постройки, ибо от земли до середины высоты она сделана откосом, а с повышением до верху имеется выступ, и потому на нее не действуют пушки». Бойницы были наклонные, позволяя простреливать «мертвое пространство» у стен. «Таких бойниц мы не видели ни в Антиохии, ни в Константинополе, ни в Алеппо». Ворота прикрывали башни, и проходы через них были не прямыми, а «с изгибами и поворотами и железными решетками». Вышибить их пушками или тараном было невозможно, а желающий прорваться через ворота попадал в «изгибах и поворотах» под огонь защитников. Смоленская крепость имела подземные камеры-«послухи» с особой акустикой. Дежуривший в них человек мог обнаружить, откуда осаждающие роют минный подкоп.

«Царь-пушка», отлитая Андреем Чоховым в 1605 г., существовала не в единственном числе. Подобных гигантов было четыре – на каждой стороне Красной площади стояло по два орудия. Правда, ими никогда не пользовались – заряжать долго и трудно, ядра надо поднимать с помощью специальных приспособлений.

Скорее, они играли роль психологического оружия. Приедут, допустим, послы крымского хана, полюбуются – и призадумаются, стоит ли на Москву лезть? Но изготавливались и действующие огромные орудия. Осадная пищаль «Единорог» весила 450 пудов (более 7 т), а ее ядро – 1 пуд 30 гривенок. Пудовыми ядрами стреляли и пушки «Пасынок», «Волк» (каждая по 350 пудов), чуть поменьше были «Кречет», «Ахиллес», «Грановитая», «Павлин», «Василиск», «Вепрь» и др.

Иностранцы, побывавшие в России, удивлялись «огромному количеству артиллерии». Описывали орудия, «в которых может сесть человек» или «стреляющие сотней пуль с гусиное яйцо». Единственный раз поляки и шведы смогли одержать верх над Россией, оторвать от нее обширные области – но не в честной схватке, а с помощью политической диверсии, заброски Лжедмитриев и разжигания Смуты. Но даже в полной разрухе добить и поработить нашу страну у оккупантов оказалась кишка тонка. Кстати, когда поляки обманом захватили Кремль, то именно русская многочисленная артиллерия, попавшая к ним в руки, позволила так долго выдерживать осаду и отражать штурмы.

Последствия лихолетья преодолевались под руководством царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета. При этом Пушечный двор был не только восстановлен, но и модернизирован. Олеарий характеризует его, как «литейный завод за Поганкиным бродом, где льют много пушек и колоколов». Тут было возведено 2 каменных цеха вместо прежних деревянных, построена «кузнечная мельница», чтобы «железо ковать водою». При заводе имелся свой полигон для испытания орудий. Были построены две «пороховых мельницы» (фабрики).

В то время в европейских армиях начались важные реформы. Голландский полководец Мориц Оранский, сражаясь с испанцами, облегчил доспехи конницы, вооружил ее пистолетами. А пехоту разделил на мушкетеров и пикинеров. Одни ведут огонь, другие прикрывают их длинными пиками от атак кавалерии. Развил и углубил эти реформы шведский король Густав II Адольф. Учредил постоянные полки, внедрил облегченные мушкеты, придал пехоте легкие пушки. Шведская армия стала лучшей в Европе, в Тридцатилетней войне разгуливала по разным государствам, крушила всех противников.

Что ж, русские никогда не считали зазорным перенимать полезное. И от Европы они вовсе не были оторваны. Полки «нового» или «иноземного» строя начал формировать вовсе не Петр I, а его дед Михаил и прадед Филарет. Указ об учреждении первых двух полков был издан в апреле 1627 г. За образец бралась шведская армия, нанимались иностранные командиры. Каждый полк состоял из 8 рот по 200 солдат, из них 120 мушкетеров и 80 пикинеров. С 1632 г. создаются и рейтарские полки – из 2 тыс. всадников, защищенных кирасами, вооруженных карабином, 2 пистолетами и шпагой. Потом появились драгуны, легкая конница с карабинами.

Правда, Россия еще недостаточно окрепла после Смуты. Войну с Польшей в 1632–1634 г. она выиграла, но с очень небольшим результатом. Удалось отобрать лишь один город, Серпейск с уездом. Но военные силы продолжали совершенствоваться. А новинки военной науки в Москве отслеживали очень четко. Так, еще в 1606 г. подьячие М. Юрьев и И. Фомин перевели с немецкого «Военную книгу» Л. Фронспергера. В 1621 г. подьячим О. Михайловым был составлен «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки», обобщивший передовой опыт европейских государств, ценные сведения по фортификации, баллистике, артиллерии.

В 1647 г. в Москве была издана огромным для того времени тиражом в 1200 экз. книга «Учение и хитрость ратного строя пехотных людей» – полный перевод учебника И. Вольгаузена «Военное искусство пехоты». В 1650 г. перевели с голландского уставы по обучению рейтарскому строю. Царь Алексей Михайлович учредил первую офицерскую школу для подготовки командных кадров. Шведский резидент в Москве де Родес докладывал в Стокгольм о двух учебных полках по тысяче человек, «большей частью все из благородных дворян», которых полковник Бухгофен готовил к командной службе – «он их теперь так сильно обучил, что среди них мало найдется таких, которые не были бы в состоянии заменить полковника».

Эти шаги совпали с периодом бурного экономического подъема, по всей России множились крупные мануфактурные предприятия, в том числе металлургические заводы. К 1646 г. наша страна даже поставляла артиллерийские орудия на экспорт, в Европу! «За море повольною ценою» продавалось до 800 пушек в год! Было освоено и производство облегченных мушкетов, заряжавшихся бумажным патроном, по образцу шведских. Кстати, можно упомянуть для сравнения, что во Франции в эти же годы не было не то что заводов, а даже оружейных мастерских. Все, от дворянских шпаг до пушек, закупали в Бельгии, Голландии, Германии. Или в России – через голландцев.

Когда против польского гнета и католических притеснений восстала Украина, и Богдан Хмельницкий обратился о помощи, о переходе в подданство царя, Россия была уже готова к решающей схватке. Пушкарский приказ доносил государю: «Литых пушек сделать мочно сколько надобно», пушки на лафетах придавались теперь всем полкам. А Ствольный приказ в феврале 1654 г. докладывал, что в войска отпущено 31464 мушкета, 5317 карабинов, 4279 пар пистолетов, и в приказе еще осталось 10 тыс. мушкетов и 13 тыс. стволов к ним. Все это – отечественного производства!

Только в учебниках истории глава о воссоединении Украины с Россией почему-то завершается Переяславской радой в 1654 г. На самом деле война только-только начиналась и продлилась еще 27 лет, и опять с целой коалицией вражеских держав. Передовая русская техника сыграла в сражениях немалую роль. И любопытно отметить, что столичный Пушечный двор являлся не только производственным предприятием, а играл роль первого КБ нашей «оборонки». В 1659 г. Москву посетили послы союзной Дании. Через своего соотечественника, полковника русской службы Баумана, они попали на Пушечный двор, описали некоторые разработки, которые там велись. В частности, модель гигантской мортиры, вес которой должен был достигать 8750 пудов (140 т), вес гранаты – 14050 фунтов (5,6 т), для заряда требовалось 2000 фунтов пороха (800 кг), а для воспламенения гранаты и заряда – 200 фунтов (80 кг). Причем порох в камеру засыпался с казенной части, которая закрывалась на винтах. В общем, для осады городов главное – как-то доставить такое чудовище на место. А там одну бомбу кинул – и хватит.

Вряд ли супер-мортира была изготовлена в реальности, описывается лишь модель, которая «доходила до подбородка». Упоминают датчане и чертежи других новейших конструкций. Но указали и на образцы, запущенные в серийное производство – это легкие полевые пушки на лафетах, их везла 1 лошадь, а расчет состоял из 2 человек. И заряжались они «сзади», с казенной части! На западе таких еще не было. На вооружении русской армии в это время появились «винтовальные» (нарезные) и «органные» (многоствольные) орудия. Для степной войны на московских мануфактурах штатно изготовлялись «гуляй-города» – разборные укрепления на телегах. С 1667 г. начался серийный выпуск ручных гранат, в Москве был построен Гранатный двор. Только за 5 лет их изготовили 25 тыс. Были гранаты в металлических рубашках, были «скляночные» – в стеклянных, их носили на поясе в специальных сумках. Иностранцы отмечали их отличное качество.

А количество полков «нового строя» росло. К 16611663 гг. в составе русской армии было 22 стрелецких полка, 48 солдатских, 8 драгунских, 22 рейтарских, 1 гусарский. Появились и два «выборных», гвардейских полка, Кравкова и Шепелева (позже они станут Бутырским и Лефортовским). У всех частей было единообразное вооружение, форма. Полкам «нового строя» полагались кафтаны покороче стрелецких, до колена. А шапки были похожи на стрелецкие, но без меховой оторочки. Форма разных полков и родов войск отличалась цветом воротников, шапок и сапог, а военные чины определялись по цвету нагрудной шнуровки на кафтане.

Иерархия офицерских званий была уже достаточно развитой. В нашей армии были полковники, полуполковники, капитаны, ротмистры, маеоры, поручики, прапорщики. Были уже и русские генерал-майоры, генерал-поручики. А в 1669 г. Боярская Дума утвердила три цвета флага: белый, синий и красный (как основные цвета на иконе Св. Георгия-Победоносца). Хотя порядок их чередования оставался произвольным, и на знаменах разных полков цвета применялись в различных сочетаниях, под различными углами.

Эта армия обеспечила России впечатляющие успехи. Польшу настолько разгромили, что она навсегда выбыла из числа великих держав. Отныне ей осталось гордо петь «Еще Польска не сгинела», но ее судьбами распоряжались другие. Россия стала неоспоримым лидером в Восточной Европе. Когда в войну сунулась Швеция, ей тоже всыпали так, что мало не показалось. Вмешалась Османская империя, но под Чигирином русские похоронили две турецких армии. Заодно, между делом, отразили попытки Персии прихватить Кавказ, а под Албазином и Нерчинском рассеяли китайские полчища…

Спрашивается, почему же победоносной армии не стало при Петре? Почему пришлось что-то изобретать, почему мы были разгромлены под Нарвой? Почему шведы «учили» русских воевать? Отчасти вооруженные силы оказались разваленными в период крутых «перестроек», правления старшей сестры Петра Софьи Алексеевны и ее фаворита Голицына. Тем не менее, старая армия существовала. С ней одерживал победы сам Петр, брал Азов. Но он не готовился к царствованию, надлежащего образования не получил, собственной страны не знал. Попал под влияние иностранцев на Кукуе, заслушивался их рассказами о западных государствах.

Ну а когда сам съездил в Европу, вернулся с квадратными глазами от нахлынувших впечатлений. Взбунтовались четыре полка стрельцов – Петр под горячую руку разогнал остальные. А за границей он увидел вымуштрованные парады в Пруссии, Голландии, Саксонии.

Молодому царю чрезвычайно понравилось, и он захотел иметь такое же войско. Повелел боярам распустить многочисленную дворню, и из конюхов, псарей, лакеев, образовал 29 полков, нарядив их в «немецкое платье». Русскую знать государь полагал необразованной и непригодной к трудным задачам. На командные посты в «новой армии» назначил своих собутыльников и иностранцев, навербованных за рубежом. Но кого он мог там навербовать? В Европе назревала большая война за Испанское наследство, хорошие офицеры без работы не слонялись.

Под Нарву двинулись 29 полков вчерашней прислуги, домашних холопов, привыкших к сытной и нетрудной жизни, плохо обученных, не понимающих иностранных команд своих горе-начальников. Печальный результат известен. А первые победы над шведами одержал потом Шереметев с «худшими» войсками – дворянской конницей, казаками, калмыками, саратовскими и псковскими стрельцами. Да и почему бы им не побеждать? Они робости перед шведами не испытывали, их предки лупили того же противника, отлупили и теперь.

Но и прежняя армия никуда не делась. После Нарвы государь спохватился. Начал снимать с южных границ и перебрасывать на запад «старые» солдатские, драгунские, рейтарские части. Распорядился заново собирать на службу стрельцов из расформированных полков – понял, что настоящие воины на дороге не валяются. В общем, Карл XII и его генералы «учили воевать» не русских. Учиться пришлось самому царю. А уж в последующую эпоху придворные лизоблюды и понаехавшие в Россию иностранные ученые подправили картину. Возвышали Петра, затирая и отбрасывая дела его предшественников. Хотя вряд ли подобную методику можно считать справедливой и корректной.