Пока Егор Матвеевич Карпов лежал в больнице, отношения между его дочерью и сыном преступного авторитета укреплялись. Оле и в голову не приходило, что ее используют в роли щита. Стоило Гонтарю в последней операции угодить в руки правоохранительных органов, как любовник девушки, по плану, становился террористом, а она прикрытием. Но нам известно, чем закончилась последняя сделка Ерофеева-старшего, и сын не раскрыл себя, продолжая оставаться страстным поклонником студентки юридического института и дочери генерала милиции.

Устроившись в массивном кожаном кресле своего кабинета и закинув ноги на письменный стол, Юрий Юрьевич откусил кончик сигары и раскурил ее. Вообще-то, он курил сигареты, но во время раздумий любил побаловаться табаком качественной, дорогой сигары. Более тяжелое и темное, чем от сигарет, облако дыма висело над столом хозяина, а сам он неторопливо прокручивал в голове и анализировал события, которые уже ушли в прошлое. О погибших людях авторитет не сожалел, к нему липло много шестерок, готовых подзаработать под «крышей» вора в законе. Правда, парня и девчонку упустили, а это плохо. Но ничего, отыщут, издержки неизбежны в любом бизнесе, даже честном. А в общем, несмотря на возникшие сложности, Гонтарь сделкой с продажей оружия остался доволен. Он приобрел партнеров, готовых закупать оружие практически в любых количествах. Он выслушал от них кое-какие нарекания, но они носили чисто профилактический характер, это чувствовалось по намекам во время последних переговоров. Такие связи нарабатываются годами и в одночасье не рвутся. А требование более тщательной подготовки и осторожности выглядит законным и естественным. Ему также передали привет от Кадыка, который ждет распоряжений Гонтаря. И Ерофеев уже придумал, куда того определить. Если со сбытом все в порядке и партнеры готовы закупить очередную партию, то с поставкой оружия вышла заминка. Начальник воинской части, под чьей охраной находились склады с огнестрельным оружием и боеприпасами, уходил на пенсию. Гонтарь понимал, что деньжат подполковник скопил достаточно и спокойная старость — его единственная мечта. Таких людей на покой отпускать с миром не принято, но нужна замена. Без пяти минут пенсионер обещал свести Гонтаря с неким капитаном Ильиным. Ну, а потом… Юрий Юрьевич даже не задумался, что будет с человеком потом, настолько это было ясно и очевидно. Такое чувство, как благодарность или жалость к партнеру, с которым многие годы проворачивал сделки, приносившие баснословные доходы, ему было просто-напросто незнакомо. Стереть человека из памяти или устранить физически — это для авторитета одно и то же. Более того, он считал, что второе неизбежно вытекает из первого и наоборот. Долго подбирал кандидатуру старшего по поставкам оружия. Человек должен быть преданным и надежным, как говорится, на все сто. В конце концов он принял решение и ждал появления этого человека не позже, чем выкурит сигару.

В широком проеме двери появилась рыхлая фигура Николая.

— Ты звал меня, отец?

— Проходи, сын, садись. — Хозяин кабинета кивнул в кресло напротив. Ближайший родственник небрежно в него бухнулся и закинул ноги на стол, что никому более в присутствии Гонтаря не дозволялось. Но сын есть сын и важно со всем прочим передать в наследство и свой авторитет. Гонтарь-старший скинул ноги сына на пол и затушил сигару. — Пора тебе серьезно приобщаться к нашему бизнесу. Я не вечен, и все, чего достиг, хотелось бы оставить тебе.

— Ты у меня еще крепок, — пошутил собеседник, хотя в его шутке вряд ли было преувеличение. Просто отец имел в виду другое: их бизнес рискованный и тюрьма — не самый страшный исход.

— Поедешь в Семеновск, установишь новые связи, будешь держать поставку оружия в своих руках.

Гонтарь пропустил реплику сына мимо ушей. Вальяжная жизнь барина Николая устраивала, и он особо не торопился вникать в дела предка, но знал, что рано или поздно это неизбежно.

— А смогу? — выразил он сомнение.

— В помощь даю Кадыка. Он опытен и во всем разбирается, но во главе должен стоять ты.

— Разумно, — без энтузиазма согласился парень.

— Обойдусь без твоего комментария, — повысил голос Юрий Юрьевич, — критик нашелся. Делай, что говорю, без обсуждений.

Покорный вид Ерофеева-младшего охладил гнев вора в законе.

— С дочкой генерала еще встречаешься? — задал он вопрос.

— Встречаюсь, но надоела уже до чертиков.

— Придется потерпеть. Возьмешь ее с собой.

— Она же будет только мешать.

— Зато в случае срыва лучше ее никто не пригодится. Ох, и надоел мне этот Карпов, всю жизнь под ногами вертится.

— Когда ехать? — поинтересовался сын.

— Девчонка учится, ей нужно не меньше недели, чтобы перевестись на заочное отделение, больше причин для задержки не вижу.

Генерал Карпов вернулся домой как обычно поздно и удивился, что застал дочку.

— Ты ночуешь дома? — прозвучал из его уст естественный вопрос, потому что последнее время они больше общались по телефону.

— Мне нужно с тобой посоветоваться, папа. — Она сидела на краешке дивана, зажав руки коленями. Когда она волновалась, то не знала, куда их деть.

— Слушаю.

— Я подала заявление в институте о переводе на заочное отделение.

— Это называется не советоваться, а ставить перед фактом, — заметил Егор Матвеевич. — Все чаще замечаю, что мое мнение для тебя — пустой звук. Имею я право хотя бы знать причины, побудившие к столь серьезному шагу?

— О чем ты говоришь?! — воскликнула Оля. Она поднялась, подошла к отцу, который сидел на стуле, сзади и обвила его шею руками. — Прости. Я очень и очень люблю тебя, но ты не замечаешь, что я давно стала взрослой.

— На работу решила устроиться и в этом проявить свою самостоятельность? По-моему, нам до сегодняшнего дня хватало генеральской зарплаты.

— Не в этом дело. Я уезжаю.

— Как уезжаешь? — Чувствовалось, что сообщение застало собеседника врасплох. — И говоришь об этом с таким спокойствием? — Сильный, волевой мужчина, руководитель УВД области действительно растерялся. — Куда? Зачем?

— В Семеновск. — Карпов силился вспомнить, где это, но безуспешно. — Пойми, я взрослая и люблю мужчину.

— Так вот в чем дело, — разобрался, наконец, в ситуации глава семейства. — Бросаешь отца, а он до сих пор не знает, ради кого. Не отпущу, пока не познакомишь, — произнес тоном ультиматума.

— Мы решили устроиться на новом месте, подать заявление в ЗАГС, а потом непременно пригласим тебя.

— Таким, видно, был отцом, — окончательно скис Карпов, — раз родная дочь на произвол судьбы бросает.

— Папка, ты хочешь, чтобы я осталась старой девой?

— Однако, она уже в девятнадцать лет опасается остаться старой девой, — покачал головой Карпов, и кончики его губ скривились в горькую улыбку. От него уходит дочь, а он не может ничего поделать. Зашился на работе, упустил девочку из-под контроля, и генеральские погоны тут не помогут. — Писать письма, звонить, надеюсь, не забудешь?

— Нет, конечно. Все, — широко улыбнулась дочь, — гоним прочь мрачное настроение. Родные люди расстаются, чтобы вновь встретиться. Давай будем думать о хорошем.

— Давай, — неуверенно отозвался Егор Матвеевич, с безнадежностью махнув рукой.

Прошла неделя после дня рождения Леночки Смугловой. Она первый раз была близка с мужчиной, но эмоциональный порыв прошел, и теперь она вся горела от стыда. Правда, внешне это не проявлялось. Шумилин же расценил ее поведение по-иному. Он думал, что Лена совершила ошибку, о которой горько сожалеет и переживает, поэтому тоже старался не упоминать о ночи, которая ему доставила незабываемое наслаждение. Они продолжали сохранять отношения брата и сестры, но у каждого где-то в глубине души осталась обида. Это не означало, что они совсем не разговаривали. Общались как обычно, обсуждая бытовые проблемы. Общеизвестно, что после праздника наступают серые будни. А в будни также необходимо иметь ночлег, чем-то питаться, тепло одеваться в холодное время и так далее. Главное, естественно, — набить желудок. У наших же героев даже мелочь в карманах не звенела. За несколько последних дней они полностью очистили организм от шлаков голоданием. Отбросив и чувства, и обиды в сторону, задумались о хлебе насущном. Но вот незадача: люди, на которых объявлен розыск, трудоустроиться не могут, сохраняя при этом потребности тех, кому нет нужды скрываться от правоохранительных органов. Коренное отличие первых от вторых — у первых нет возможности зарабатывать честно. Хотя эта грань постепенно стирается.

— Хоть иди и воруй, — в сердцах высказался Виталик.

— Воровать — значит вешать на себя еще одну статью, — заметила Лена.

— Тебе этого делать не стоит, — согласился парень, — а я ими уже с ног до головы обвешан. На десять лет больше, на пятнадцать меньше — не вижу разницы. А если и расстреляют, то только один раз. — В его словах слышалось отчаяние.

— И тебе нет нужды лишний раз нарушать закон. — Смуглова загадочно улыбнулась. — Зачем красть, если можно что-то продать? А предпринимательство у нас только приветствуется. Самое крупное прегрешение в нашем положении — неуплата налогов. Чтобы совесть не мучила, можно помогать какому-нибудь детскому дому.

— Заинтриговала. Миллиарды собираешься заработать?

— Миллиарды не миллиарды, а идея есть.

— Делись, — проявлял уже нетерпение Шумилин.

— Ты печатать умеешь? — И девушка кивнула в сторону книжной полки, на которой покоилась запыленная пишущая машинка.

— Это еще зачем? — недоумевал собеседник.

— Так умеешь или нет?

— Одним пальцем, — признался он.

— Молодец, — похвалила его Смуглова. — Правда, твоя работа займет несколько больше времени, чем у профессиональной машинистки. Но один раз можно и помучиться.

— Смеешься?

— Говорю серьезно, как никогда. — Скрыть улыбку не могла, поэтому отвернулась в сторону и добавила: — Поставь машинку на стол и садись. Я буду диктовать.

Парень нехотя подчинился.

— Диктуй, только медленно.

— Минздравом России утвержден медицинский препарат…

— Не торопись — палец сломаю, — перебил ее Шумилин. Щелкнув по клавише с одной буквой, он долго искал следующую. В спешке промахивался и палец защемляло между клавиш.

— …разработанный НИИ имени академика Бурзянцева.

— Кто это такой?

— Понятия не имею, да и неважно по сути. Напечатал? — Виталик кивнул. Он осваивал, как сам считал, трудную профессию. — Сенол не имеет аналогов в мире. — Печатающий посмотрел на нее, как на ненормальную, но от вопроса воздержался. — Он обладает лечебными свойствами от бесчисленных болезней и содержит большое количество витаминов. Теперь перечисляй все болезни, о которых только слышал.

— Ветрянку писать? — Виталий вспомнил, как в детстве кожа покрылась сыпью и чесалось все тело. Теперь девушка смотрела на него, как на недоумка.

— Ты что, собираешься в детском саду распространять лечебный препарат?

— А где мы его вообще возьмем и на что?

Создавалось впечатление, что разговор идет на разных языках, причем без переводчика.

— Сами изготовим, — окончательно обескуражила его Смуглова.

— Ты, случайно, не фармацевт? — уже не без иронии спросил парень. — Может, перечислишь состав компонентов чудодейственного лекарства, разработанного профессурой академика Бурзянцева и не имеющего аналогов?

— Пожалуйста, — пожала та плечами и перечислила: — Сухое сено, перемолотое обычной кофемолкой в порошок, можно немного сахарной пудры — для вкуса, смешать с растворимым кофе — для цвета, ну, еще что-нибудь, лишь бы не отравить потребителей.

После долгого молчания Виталик внезапно расхохотался. Теперь он уже сознательно подключился к затее напарницы. Но последнее сомнение все же высказал:

— Думаешь, станут брать?

— Куда денутся? Берут же всякую дрянь в киосках с иностранной надписью. А тут по-русски написано, что полезнее не бывает, и стоимость пакетика оценим всего-то в несколько долларов.

— Резонно, — уже соглашался Виталик. — А название дала из-за основного составляющего препарата?

— Сено — сенол, — подтвердила Смуглова. Теперь парень печатал с энтузиазмом, к тому же давал дельные советы. Например, предложил написать, что лекарство поможет избавиться от лишнего веса.

— Толстушки в очереди задавятся, — прыснул он. Они еще долго и весело рекламировали свое будущее детище на трех листах, но в конце концов закончили и остались довольными. — Хорошо поработали — не грех и отдохнуть, — кивнул парень на часы, стрелки которых показывали третий час ночи.

— Рановато спать собрался.

— Что-то недоделали? — Он с ужасом взглянул на пишущую машинку. И малейшего желания не возникало вернуться на прежнее рабочее место. Уставшие пальцы сгибались с огромным трудом. — Имей сострадание, — взмолился Шумилин, но не получил того, о чем просил.

— А анкету кто будет печатать? — насмехались лукавые глазки Лены.

— Какую анкету?

— Намерен продавать лекарство с базарного лотка, а мне предлагаешь роль зазывалы?

— Рекламного агента, — поправил ее напарник.

— Не тот размах у нашего предприятия. И директором в нем буду я, — командным голосом произнесла девушка, повелительным жестом руки указав на стул. Как-то неестественно втянув и ссутулив плечи, подчиненный прошаркал на прежнее место. Заразительно зевнув, преданно уставился на новоиспеченного начальника незарегистрированного предприятия.

— Диктуй.

Они составили анкету, в которую вошли следующие пункты:

1. Интересует ли вас наш препарат (дальнейшее заполнение, если ответ положительный)?

2. Фамилия, имя, отчество.

3. Адрес, телефон.

4. Болезнь.

Это составило основу. При дальнейшем обсуждении добавили еще несколько пунктов. Внизу приписали: «Мы с вами свяжемся дополнительно в течение десяти дней». И последний штрих их ночной работы — коротенькая инструкция по применению медпрепарата. Отпустила Смуглова секретаря только в восемь часов утра. Тот уснул, не успев коснуться головой подушки.

Вызвали на работу Шумилина уже к одиннадцати часам утра необычным способом: путем обрызгивания лица холодной водой изо рта начальника. Он с трудом сел на постели не открывая глаз, размазывая влагу по лицу рукой, и спросил:

— Проспал?

— Негоже в первый трудовой день валяться в кровати до обеда, — долетел до него шутливый голос Леночки. Так как он ее не видел, а только слышал — сложновато было разобраться: во сне ли это происходит или наяву. Но повторное ощущение влаги на лице утвердило его в мысли, что он не спит. Хоть и медленно и не без помощи со стороны, но глаза раскрылись. Их разжала пальцами все та же строгая руководительница.

— Принеси, пожалуйста, полотенце, а то умылся, а вытереться нечем, — смотрели на нее два неподвижных зрачка. Еще одна такая ночь — и он бы поверил, что спать можно и с открытыми глазами.

Продав дорогой импортный набор инструментов для автомобиля, который оказался в багажнике «Волги», предприниматели размножили на ксероксе плоды ночного труда. Затем плотно пообедали в кафе и принялись осваивать четвертый микрорайон, расположенный на южной окраине города. Обходили многоэтажные дома и стучали во все квартиры, раздавая рекламу сенола и анкеты. Причем действовали продуманно и продуктивно: Лена раздавала и предупреждала людей, что через несколько минут к ним зайдет за анкетами другой сотрудник их фирмы, а Виталик уже собирал результаты с интервалом в пятнадцать минут.

Трехдневный поход на густонаселенную часть Семеновска не прошел даром. Результат превзошел все ожидания. Редко кто отказывался от чудодейственного лекарства, простого в применении и дешевого. Они завалили рабочий стол квартиры грудой анкет — две с половиной тысячи заказов.

— И что теперь? — спросил парень, сортируя заказы по адресам.

— Осталось съездить в близлежащее село, привезти оттуда сено, солому и приготовить лекарство.

— Можно было предложить два вида: сено — сенол, солома — соломон, — и закатился от хохота над собственной шуткой. Впрочем, и девушке она пришлась по душе. Они занялись делом, которое сами придумали. И пусть это чистой воды афера, пусть они на нелегальном положении, но это так сплотило и увлекло их, что они порой забывали обо всем на свете.

Сказать, что соседи глазели на молодых людей, таскающих охапки сена и соломы на пятый этаж, с любопытством — значит ничего не сказать.

— Вы корову в квартире завели? — не сдержалась от вопроса одна из подъездных старушек, и, казалось, в ожидании ответа уши у нее вытянулись.

— У моего брата на ватные матрасы и перины аллергия, — нашлась Смуглова.

— Спать на соломе? — не поверила бабушка. — Оригинально. Никогда и нигде подобного не слышала.

— Раньше люди на сеновале спали.

— Так то в деревне.

— А в городе мы теперь от синтетики должны сыпью покрываться? — пришел на помощь соратнице парень. Озадачили они не первой молодости собеседницу, встретившуюся на лестничной площадке. Она еще долго не двигалась ни наверх, ни вниз, переваривая услышанное.

В квартире заезжих коммерсантов на полную мощь жужжали две кофемолки, перемалывая сырье. Одну они приобрели сами, вторую позаимствовали у хозяйки на кухне. И неделя упорного труда даром не пропала — три с половиной ведра светло-желтого и бледно-зеленого порошка ждали своей дальнейшей участи. Парень провел эксперимент с завариванием.

— От сена еще исходит запах полей, но чай горьковатый на вкус, — делился он с напарницей результатами анализа. — А от соломы ни запаха, ни вкуса. С таким же успехом можно употреблять простую кипяченую воду.

— Что ж, — задумчиво отозвалась главный рационализатор, — придется смешивать. Но необходимо еще решить с добавлениями. Нельзя использовать растворимый кофе по двум причинам: он явно перебьет вкус препарата и разорит молодое предприятие.

— Про его стоимость мы действительно не подумали, — согласился собеседник. — Даже если смешивать одни к трем, и то… — попытался мысленно подсчитать расходы.

— …в трубу вылетим, — закончила за него девушка. — Да и не имеем возможности делать крупные капиталовложения.

— Предлагаю оставить порошок в первозданном виде, но изменить инструкцию: употреблять утром и вечером по столовой ложке, запивать молоком.

— Почему молоком?

— Потому что наш препарат в немолотом виде с удовольствием употребляют коровы. К тому же если лекарство пользы не принесет — молоко по утрам кого-нибудь да вылечит, — пояснил Виталик.

Так они и сделали. Затем Виталик с помощью утюга изготавливал из полиэтиленовой ленты пакетики, а Смуглова засыпала в них порошок и вкладывала инструкции.

В конце концов наступило время обзванивать заказчиков. Никто не отказывался, составлялись длинные списки с указанием точной даты и времени. Шумилин развозил изготовленное с таким трудом лекарственное средство и собирал деньги, а Лена вела учет и подготавливала новые списки. Время от времени они пополняли запасы сырья. Любопытные старушки лишь покачивали головами, но глупых вопросов больше не задавали. Сложилось мнение, что соломы и сена в квартиру занесли значительно больше, чем требуется на матрас. Но раз носят, значит нужно.

— Может, они едят сухую траву и солому, но стыдятся в этом признаться? У современной молодежи теперь свои причуды, — поделилась своим мнением та соседка, которая встречалась с коммерсантами в подъезде.

А у предпринимателей появились деньги, и доходы росли с поразительной скоростью. Некоторые потребители уже утверждали, что сенол помогает, и готовы были приобрести препарат повторно, но точного адреса фирмы им не оставляли.

— Люди такие доверчивые и наивные, — сказал как-то Шумилин, — меня это даже забавляет. Хочешь, возьму с собой разносить лекарство? Обхохочешься.

На следующий день они отправились вдвоем.

Они позвонили, и дверь открыла худая, сгорбленная, пожилая женщина с болезненным цветом лица. Лена точно помнила, что в анкете указан возраст — сорок пять лет, а ей на вид не дашь меньше шестидесяти. У рта она держала носовой платочек и постоянно в него кашляла. Разносчикам лекарства очень обрадовалась.

— Вы проходите, молодые люди, — пригласила их в комнату.

— Мы на минутку.

— Нет, нет, — и слушать не стала хозяйка. — Мне бы хотелось поподробнее услышать о лечебных свойствах препарата. — В чисто прибранной и небогато обставленной комнате пахло лекарствами. — Одна живу, но сын навещает каждый вечер. — Чувствовалось, что больной было просто необходимо перед кем-то высказаться. — Я подозреваю, что у меня рак легких, но врачи и сын скрывают. — Дышала она тяжело, с надрывом и передвигалась уже с трудом. Ее подозрения казались правдоподобными. Гости притихли и сидели на предложенных деревянных стульях с виноватым видом. Они шли посмеяться над доверчивостью и наивностью людей, но перед этой больной женщиной испытывали стыд.

— Мы только дилеры и знаем не больше того, что написано в инструкции, — с трудом выдавил из себя Виталик. В горле что-то застряло и мешало. — По-моему, от рака сенол не помогает, вам нужно другое средство.

— Все равно попробую. Терять-то мне нечего.

Хозяйка выдвинула ящик старенького секретера и долго в нем копошилась, наконец повернулась и вымученно улыбнулась. В руках она держала деньги мелкими купюрами. Похоже, еле набрала необходимую сумму.

— Что вы, мы не возьмем с вас денег, — запротестовала Смуглова, как бы отмахиваясь руками.

— Вы же не благотворительное общество.

— Мы нормальные люди и тоже способны к состраданию, — вставил Виталик. Он посчитал, что не должен лишать женщину самого главного — надежды и выложил на стол вместо одного два пакетика с липовым лекарством. — Извините, пора. — Хозяйка, провожая их к выходу, не переставала благодарить и желать здоровья, счастья, успехов. Но каждая ее реплика только сильнее ранила души гостей.

С удовольствием они вдохнули холодный уличный воздух. Продолжать разносить лекарство желание пропало, и они поехали домой.

— Не кори себя, — первым нарушил молчание парень. — Так уж устроена жизнь: добро и зло, подлость и благородство, смешное и грустное — всегда рядом. Раз на нас подействовало, — он не уточнил, что именно, но не сомневался, что Лена понимает, — значит, не зачерствели души, не потеряли окончательно совесть. Что касается больной раком женщины… Возможно, наш обман окажет на нее благотворное действие и продлит, пусть ненадолго, жизнь. Врачи ведь и сын ее обманывают и поступают так, руководствуясь благородными целями. Но она уже им не верит. А нам поверила, последние крохи готова была отдать. Я видел, как загорелась надежда в ее глазах, а это последнее, что удерживает ее на ногах.

— Все равно мне не хочется больше этим заниматься.

— И нужды нет, — поддержал Шумилин. — На безбедную зимовку заработали, а там что-нибудь придумаем.

— И долго будет продолжаться наше нелегальное положение? — Она не капризничала, но хотела почувствовать рядом надежное и крепкое плечо напарника, поэтому непроизвольно разговаривала тоном ребенка.

— Переживем, малыш, — почувствовал Виталик ее настроение. — Если мне удастся добыть правдивые показания свидетелей убийства, которое пытаются на меня повесить, — положение изменится.

— А угон генеральской машины с автостоянки УВД?

— Это уже, как говорится, мелочи жизни. Тебе ничего не угрожает. Скажу, что ты не сообщница, а понравившаяся мне девица, которую я заманил в машину обманом.

— Тогда посадят тебя одного.

— Два-три года в колонии — не самое страшное в жизни. Они заменят срок службы в армии. Зато потом все встанет на места.

— Я не хочу оставаться без тебя, — капризно поджала Смуглова губки.

— У тебя есть близкие, — напомнил собеседник, и девушка задумалась.

— Как я соскучилась по маме и дедушке. Так им и не позвонила, а обещала. Мама там вообще с ума сходит.

— Так в чем же дело?

— Действительно, — загорелись у нее глаза, и рука автоматически потянулась к телефонному аппарату. Но парень опередил ее и отодвинул телефон в сторону.

— Не отсюда.

— Думаешь они могут… — она имела в виду прослушивание телефона, — но мы ведь не шпионы какие-нибудь.

— Береженого бог бережет. Отвезу тебя на переговорный пункт.

Прижавшись к Шумилину, Смуглова застыла в молчаливом ожидании вызова. Мысленно она уже разговаривала с мамой. Наконец объявили ее город и назвали четвертую кабину. Девушка ожила. Но, к ее великому удивлению, к кабине спешил еще один человек.

— Девушка, — окликнул он ее, — это мой заказ. — Она обернулась и обнаружила перед собой бодрого на вид старика. — Это мои переговоры, — повторил он.

— Нет же, вы что-то напутали, — уверенно возразила Лена.

— Я редко путаюсь, — улыбнулся собеседник и дернул на себя ручку двери. Парень и девушка в недоумении переглянулись.

— Не волнуйся, — подошел к ней Виталик, — он сейчас выйдет. — Но тот уже о чем-то разговаривал с абонентом. — Значит, в нашем городе и у него есть родственники и друзья, а переговоры он заказал раньше, — объяснил Виталик. Они уже не обращали внимания на покидавшего переговорный пункт старика. Сразу же после его ухода вызов повторился. На этот раз в той же четвертой кабинке скрылась Лена.

— Мамочка, родная, это я, — ласково прошептала она в трубку. Горло сдавило, и подступили слезы.

— Дочка, милая, что же так долго молчала? Мы с твоим дедом места себе не находим. Он лишь недавно признался мне, что направил тебя к своему фронтовому другу, и то только потому, что ему стало известно, что друг переехал.

— Не волнуйтесь. У меня все хорошо. — Свободной рукой девушка вытерла увлажненные глаза. — Лучше расскажи, как там у вас?

— И не спрашивай. — После короткой паузы Вера Сергеевна вернулась к прежней теме. — Представляешь, за минуту до твоего звонка дед разговаривал по межгороду с Афанасием Тимуровичем. Тот через соседку Феклу Пантелеевну по старому месту жительства узнал, что его разыскивала молодая парочка, и на всякий случай позвонил нам.

— Когда, говоришь, звонил? — мелькнула догадка у Леночки.

— Да прямо сейчас. Поликарп Сидорович положил трубку, а я следом сняла.

— Секунду, мама. — Лена выглянула из кабины и нетерпеливым жестом подозвала парня.

— Что? — подскочил тот.

— Старика запомнил, который вышел из этой кабины?

— Вроде бы, — неуверенно пожал тот плечами.

— Он не успел далеко уйти. Постарайся догнать. Подозреваю, что это Самсонов Афанасий Тимурович — боевой друг деда.

Не было времени выяснять, откуда у Лены такие предположения. Виталик кивнул и, выскочив на улицу, огляделся по сторонам. Ему показалось, что предполагаемый Самсонов стоит на автобусной остановке, что наискосок через дорогу. Парень побежал на противоположную сторону улицы, но вынужден был сначала пропустить маршрутный автобус. Он заметил, как старик направился к задней двери, и закричал, перекрывая уличный шум:

— Афанасий Тимурович, не уезжайте!

Автобус отошел, а на остановке остался стоять человек преклонного возраста, с интересом рассматривая приближающегося к нему молодого парня.

— Мы знакомы? — поинтересовался он, изучая атлетическую фигуру Шумилина.

— Вы только что звонили Поликарпу Сидоровичу Смуглову и ваша фамилия Самсонов? — не то утвердительно, не то вопросительно произнес незнакомец.

— Верно.

— И вас интересует, где те молодые люди, которых к вам направил фронтовой друг? — задал очередной вопрос Шумилин.

— Разговор можно и подслушать, но не через закрытую дверь кабины и не на таком расстоянии, а это значит…

— Значит, — повторил парень, — что я один из этих молодых людей, а девушка в данный момент беседует с родным дедом по фамилии Смуглов.

— Редкое совпадение, — улыбнулся старик и протянул руку. — Будем знакомы.

— Виталик. — Рукопожатие было крепким, видно, силен еще старик.

— Вкратце знаком с вашим положением. Подробнее расскажете у меня дома. Приглашаю.

— Мы на машине, — парень махнул рукой в сторону «Волги», у которой уже прохаживалась Лена.

Вскоре выяснилось, почему в адресном бюро на Самсонова не имелось данных. Он был прописан в Ильинке, небольшой деревеньке, что раскинулась на берегу речушки с чудным названием — Милушка. У него был домик на окраине, но ночевал он там крайне редко.

— Я устроился на работу егерем и живу в сторожке, среди первозданной природы, — объяснил старик. — Вы можете перебраться туда.

— Мы устроились. Но не исключено, что в будущем воспользуемся предложением, — ответил Виталик.

— Двери всегда открыты. — Хозяин плеснул в стаканы самогон собственного изготовления. Девушка от ядреного напитка отказалась. — Но держите меня в курсе дел. Старая гвардия надежнее. — Они чокнулись. — Да и перед Поликарпом Сидоровичем неудобно будет, если потеряю с вами связь, а вы попадете в беду. — Они выпили, закусили, и старик продолжил, обращаясь уже к Смугловой: — Знаешь, какой мировой парень твой дед? — Спиртное действовало, хотелось излить душу.

— Знаю, — улыбнулась собеседница.

— Э… — протянул Самсонов. — Откуда знаешь, если в то время тебя и в проекте не было?

— Догадывалась, а недавно убедилась, — серьезно ответила Лена. Старик утвердительно кивнул.

— За счет таких героев и выиграли войну. Он был везде первый и назад не оглядывался, верил, что остальные за ним идут. А таких пуля не берет.

Они беседовали чуть ли не до утра, если это можно назвать беседой. Говорил практически один хозяин, а молодые больше слушали. Зато внучка узнала про героические поступки своего деда, о которых сам он умалчивал, не любил лишний раз распространяться о собственной персоне. Они гостили в деревне два дня и еще три дня в сторожке. Только через пять дней вернулись на городскую квартиру. Нескончаемые воспоминания Афанасия Тимуровича о Поликарпе Сидоровиче вызвали в юном сердце тоску. Леночке нестерпимо захотелось его увидеть, поговорить, поблагодарить. Естественно, что вспоминалась и мать. И Шумилин правильно определил ее настроение.

— Давай я тебя отвезу на время домой, — предложил он.

— Тебе нельзя рисковать. И машина приметная, ее знают. Лучше я на поезде.

Такое развитие событий Виталика более чем устраивало. Он намеревался в отсутствие девушки решить дела со свидетелями не совершенного им преступления.

Посадив Леночку на поезд, Шумилин, не откладывая на потом, отправился в воинскую часть и вызвал Гущина.

— Ты представился двоюродным братом? — появился тот на КП.

— Я им соврал, ты мне, как родной.

— Но и к двоюродному отпустили на два часа.

— Маловато, нам нужно многое обсудить…