- Таким образом, воздействие на духов высшего порядка, а именно: элементалей, воплощений и демонов, - должно осуществляться с помощью объёмных печатей, с использованием стихии-антагониста либо сродных с ней сил, - монотонный голос учителя убаюкивал, особенно после интенсивной утренней тренировки. - Каменский, определение объёмной печати...
Над головой вспыхнул рой вращающихся в воздухе золотистых искр, постепенно оседающих на пол. На нормальных лекциях, предполагающих работу с учебниками и конспектирование материала, а не сольное выступление препода, свет на нашей половине зала не выключался, так что дополнительная иллюминация становилась бесполезна, но Мистерион не был бы самим собой, если бы отказался от таких вот фокусов.
Впрочем, хотя этот странный человек и любил показуху, однако отвечать на его вопросы следовало немедленно и без запинки, если не хочешь схлопотать замечание с занесением в журнал. Три таких галочки напротив фамилии в день, неважно за какую провинность и на каком предмете, караются наказанием в виде часовой отработки на благо хозслужбы в свободное от занятий время.
За два прошедших месяца я уже не раз успел убедиться в том, что даже с моим напряжённым графиком всегда найдётся время, которое можно отщипнуть от заслуженного отдыха. Например, в воскресенье, когда у меня из занятий только работа с Грегором и Ольгой Васильевной.
- Печатью объёмной или же ручной, равно как заклинанием, техникой либо арканом именуют трёхмерную эфирную конструкцию, служащую для выполнения определённого магического воздействия, - быстро поднявшись со своего места, протараторил я. - Род воздействия определяется составными частями печати, а также волей чародея.
- Садись.
Пронесло... испытывая мои нервы на прочность, Мистерион постоянно гонял меня по темам, давно пройденным всем остальным классом, и, как обычно, никакого поощрения за выученный материал можно было не ждать. Зато сбейся я хоть в одном слове, тут же отхватил бы очередную галочку, а через пять минут препод вновь поднял бы новым вопросом.
Порой складывалось впечатление, что этот странный мужик в маске просто поставил себе цель каждый урок в обязательном порядке отправлять меня на отработку. Счастье ещё, что занятия с ним проходят у нас всего три раза в неделю, иначе я бы уже точно загнулся за чисткой очередного сортира или во время мытья пола в каком-нибудь коридоре.
Не знаю, что я сделал Мистериону, но ни дня не обходилось без моих ответов. Вот и сегодня поднял три раза, и я уже думал, что всё - отстрелялся, до колокола осталось каких-то пара минут... ан нет, подловил. Хорошо ещё, что основные определения я только вчера с Дашкой повторял, да и в силу возраста большую часть учебников за младшие классы мне достаточно было просто прочитать, чтобы запомнить. Что, конечно же, значительно облегчало задачу и освобождало время. В первую очередь для того, чтобы вызубрить текущий, куда как более сложный материал, ведь от программы этого года меня никто не освобождал.
Вот так вот и получалось. Понимать - ещё много не понимаю, но знания откладываются, и даже на вопросы отвечать могу. Каждый день после усердной тренировки читаю перед сном учебник «Магические конструкции и структуры» за четвёртый класс и втыкаю полночи на тему: от оно как получается! Так вот что это значило...
А с утра получаю разогревающий нагоняй от физрука за то, что ползаю по полигону как сонная муха, и бодрящий укольчик в зад от Ларисы Вениаминовны. Но... на медсестру я не обижаюсь! Ей можно! Она святая...
- На этом всё. Записывайте задание к следующему уроку, - учитель щёлкнул пальцами - и с потолка под грохот и лязг цепей опустилась ещё одна доска в витиеватой, золочёной раме, на тёмно-зелёной поверхности которой тут же проступили ровные строчки, написанные каллиграфическим почерком. — Прошу особое внимание обратить на параграф сорок шесть. Вы должны не просто дословно заучить его, как говорящие вороны, а понимать, отчего и почему воздействия имеют именно такой эффект, а не какой-то иной. Это я буду спрашивать на экзамене у каждого. Запомнил, Каменский?
- Так точно! - на рефлексах ответил я, а сам подумал: «Вот ведь привязался, сволочь! Знает же, что пока не прочитаю какой-нибудь учебник из разряда "О кракозябах пупырчатых и способах их промышленного надува", всё равно ни хрена не пойму. Специально на этом внимание акцентирует, гад!»
Поди, отыгрывается за то, что меня взяли на последнем году обучения. А может, ещё за что, кто его разберёт. Мистерион был единственным, к кому мне так и не удалось напроситься на дополнительные занятия. Нет, он не отказал, но перепоручил это всё той же Дарье как лучшей ученице класса.
Как же мне хотелось выразить ему благодарность от всей души и желательно ногами по почкам. Но пока я не дорос бить титулованных чародеев, тем более с заточкой под магию. Так что пришлось засунуть гордость поглубже, стиснуть зубы и терпеть... Так, а чего это Мистерион вдруг напрягся?
- Добрый день, дети, - посреди арены внезапно возник директор.
«Интересно, а почему это препод выглядит таким раздосадованным? - подумал я, наблюдая за реакцией хозяина зала. - Словно бы его прилюдно по носу щёлкнули...»
Действительно, пусть учитель и держал себя в руках, но при взгляде на старикана на мгновение скривил рот в очень недовольной гримасе. Даже как-то приятно стало.
- Класс, встать! - реакция старосты оказалась на высоте, и мы дружно вскочили.
- Я всего на минуту, - Бояр мягко улыбнулся Мистериону и опять повернулся к нам. - Хочу сообщить, что через неделю ваш выпускной класс и его параллель поедет в Кремль на праздничный концерт в честь начала «Сезона Уробороса». Поэтому, начиная с сегодняшнего дня, к ежедневному расписанию будет добавлен временный обязательный факультатив в виде двух часов урока этикета. Предвижу возражения, да вы проходили этот курс два года назад, и многие сдали на отлично. Однако нынешнее событие очень важно, в первую очередь, для вашего будущего, а потому следует обновить знания. Тем более что у нас в коллективе есть и те, кто, в силу определённых причин, до сих пор не знаком с Эльдарой Сильверовной.
Как ни странно, но это было не про меня. С Зльдарой Сильверовной Латуниной - невысокой представительной леди, ну, или барыней, потому как по другому её и не назовёшь, с волосами цвета стали и идеальными манерами - я уже имел честь пообщаться. Закадычная подруга Ольги Васильевны как-никак и преподаватель уже не Школы, а Академии.
Собственно, познакомились-то мы случайно, чуть ли не в начале первой недели, но вот потом моя попечительница взяла, да и подключила её к моему воспитанию. Уж больно сильно, по мнению учёной, в моём поведении укоренились бандитские замашки, привитые на дне. Да и с девушками, не представительницами первейшей профессии и не хабалками с рынка, по словам блондинистой бестии с огромным размером груди, общаться я совершенно не умел.
Что я могу сказать об этой женщине? С Ларисой Вениаминовной сравнивать не буду, медсестра - недостижимый идеал, а Эльдара Сильверовна - просто очень и очень хороший человек с поистине адамантовыми, нет, даже платиновыми нервами. Уж это я успел испытать на себе.
Обычно в юмористических рассказах и повестях про жизнь «богатеньких», которые публикуют жёлтые газетёнки, и которые я почитывал в свою бытность детдомовцем, преподавателей этикета выставляют злобными старыми грымзами, только и способными, что третировать подрастающее поколение. Комедийный образ не более. Реальность же подсунула мне мало того, что красотку, так ещё и истинного педагога, способного не только двумя словами расположить к себе, но и понятными словами объяснить, что не так, и в чём ты не прав. Да к тому же так, что после самому хочется измениться в нужную сторону, только бы не расстраивать учительницу.
Но Бояр, похоже, говорил не обо мне. Ибо смотрел в этот момент совершенно в другую сторону, а по аудитории прокатился дружный восторженный вздох. И было отчего! В резиденции Князя - огромном небоскрёбе «Кремль» - не бывали даже наши клановые одноклассники, по крайней мере, я никогда от них такого не слышал. А ведь не утерпели бы
- похвастались.
А тут приглашают сразу всех выпускников, не деля на рода и сословия. Мне, конечно, уже все уши прожужжали, какая эта школа элитная, и вообще, но подобного я ожидать не мог. Всё же: где мы, пусть даже в силу возраста, а где Князь! Вот только дополнительные занятия мне были совсем не в дугу...
Всё же у меня и без них дел хватало. Эти два месяца я всё так же каждый день с трудом доползал до комнаты, чтобы рухнуть на кровать и на одной только силе воли открыть какой- нибудь учебник. Правда, оставалась надежда, что стальноволосая красавица по имени Эльдара придумает что-нибудь, зная моё бедственное положение. Почему-то я был уверен, что так, собственно, и будет.
Хотя нудя про себя о трудностях, я не мог не признать, что в моей жизни ничего особо не поменялось. Самое главное достижение - удалось-таки убедить Ольгу Васильевну закончить эксперименты с эмоциями и сосредоточиться именно на ярости. Точнее, на том, как мне в бою не превратиться в одуревшего от жажды крови безумца.
Я даже рассказал о методе отца, когда часть меня как бы остаётся наблюдателем происходящего, правда, желаемого аншлага, шока и оваций так и не получил. Подобная практика оказалась довольно известной, вот только мой папаня её не придумал, как я до этого думал, а узнал в отряде наёмников. Именно такому способу своеобразного самогипноза обучают тех, у кого в горячке боя шибко рвёт башню, и тех, кто уж очень сильно подвержен одержимости духами. В последнем случае просто для того, чтобы, случись что, те вообще могли сохранить своё я.
Признаться, я не сказать чтобы расстроился. Дома о работе отца мы практически не разговаривали, а всё остальное я додумал сам. В общем, по здравом размышлении, моё предложение признали временным, но годным. Во всяком случае, для этого года обучения, покуда у меня просто нет возможности уделить время чему-нибудь более серьёзному.
Так я стал ещё и тренировать «комнатку» для своего отстранённого сознания. Очень большим подспорьем оказались вечера, переходящие в ночи, когда я, вымотанный морально и физически, добирался-таки до своей койки и упорно хватался за очередной учебник. Кстати, помощь в этом деле совершенно внезапно пришла оттуда, откуда не ждали.
Борислав, заметив мои мучения, однажды пристал с расспросами, ну я и выложил ему всё, что со мной происходит. Так серб подумал-подумал, да и предложил поделиться своей клановой техникой разделения сознания, помогающей ему в управлении куклами.
Нет, не сейчас, пока я к подобному просто не готов, да и не просто так, всё же это был родовой секрет, а за перспективу помощи в благородном деле мести. Правда, кому он всё ещё не знал, но был уверен, что день настанет, и заранее вербовал сторонников.
Подумав, я согласился. Ничего же по большому счёту не теряю. Это ведь как в той притче про Князя, хитрого скомороха и собаку, которую тот пообещал научить говорить за десять лет, взяв за это мешок золота. Когда его спросили, как ты это сделаешь, он улыбнулся и ответил, что к тому времени или я сдохну, или князь преставится, или собака помрёт.
А вообще, если не принимать во внимание сложившуюся ситуацию, все эти опыты с разумом мне не очень-то и нравились. Да что там, я предпочёл бы вообще обойтись без подобных экспериментов и не подпускать никого к своему сознанию, вот только особых вариантов не было, как и шансов на то, что мне удастся справиться собственными силами. А по-другому получить доступ к чародейской силе я не мог и, по словам Ольги Васильевны, вряд ли это когда-нибудь изменится.
На просьбы объяснить, что же со мной, собственно, не так, ведь у других чародеев не было подобных проблем с завязкой на сильные эмоции, она, как мне показалось, специально начинала сыпать мудрёными терминами, а потом и вовсе старалась соскочить с темы. Так что приходилось довольствоваться более простым, но невнятным объяснением, дескать, у тебя такое ядро. Особенное!
Была, правда, надежда на МакПрохора. Он, как и обещал, занялся со мной Шаолинь-сы Цюань-Фа. Пока только физической частью, но даже сейчас при выполнении базовых упражнений много внимания уделялось правильному дыханию и состоянию внутреннего покоя. По словам физрука, этот стиль был необычен в первую очередь тем, что много внимания уделялось работе с теми крохами живицы, которые содержались внутри организма неодарённых. Косоглазые чародеи-монахи, засевшие на своей горе, специально обособляли её как особую энергию «Ци», которая свойственна простым людям с неразвитым ядром. А, развивая ее, можно было со временем научиться усиливать мышцы и укреплять кости бойца. В моём же случае, по мнению Грега, эта практика должна была благотворно повлиять на развитие меридиан и других энергетических каналов.
Оказалось, что болели мои мышцы после каждого выброса энергии именно из-за неравномерного насыщения внутренней структуры живицей. Грубо говоря, из ядра энергия распространялась не дозированно, как ей положено, достигая места назначения, а в виде волнообразных выбросов, хаотично распространяясь куда попало, да ещё и деформируя неготовые к таким нагрузкам каналы. В качестве примера Ольга Васильевна протолкнула сквозь гибкую резиновую трубку от какого-то прибора металлический шарик большего радиуса, едва не порвав во время демонстрации само изделие, что было очень наглядно.
Оказывается, будь у меня ядро послабее, а выбросы менее интенсивными, то до костей, мышц и кожного покрова могло вообще ничего не дойти. Однако в моём случае тот же избыток сил оказался и вреден. Пусть живица и укрепляла потихоньку периферийную систему, однако её излишки, неконтролируемо сбрасываемые прямо в тело, «выжигали» внутренние органы и ткани, при этом запуская взрывную регенерацию, отчего меня и крутило.
В общем, чтобы стать настоящим чародеем, мне ещё надо было пахать и пахать. При этом не забывая и об учёбе, на которую тоже пришлось приналечь. Если бы не ребята, то, скорее всего, я бы просто загнулся от внезапно свалившейся нагрузки. Но, к счастью, всё те же Ульрих с Борисом вызвались помочь. К ним присоединилась Нина, которая, похоже, была за любой кипишь, кроме голодовки. Правда, ей пришлось выиграть целое сражение с очкастой девчонкой, действительно являвшейся нашей старостой. Она так и не оставила своих подозрений насчёт меня, а соседство с Бориславом вообще восприняла как глас Древа. Дескать, он маньяк, потому его и поселили к первейшему извращенцу академии. Сжечь обоих!
Девчонки даже поругались и пару дней не разговаривали, ровно до того момента, пока учитель арифметики и геометрии, к которому я обратился за дополнительными занятиями, не попросил Таню, так звали старосту, мне помочь. Та хоть и фыркнула, но отказать не посмела. В итоге подруги помирились, а я, хотя и не был полностью реабилитирован, всё же перешёл из разряда «маньяк обыкновенный» в разряд «тип подозрительный», с которым, соблюдая осторожность, всё-таки можно общаться и не забеременеть.
Но в первый раз в библиотеку, где мы занимались, очкастая вошла с таким видом, будто я должен наброситься на неё прямо у порога и тут же прилюдно сотворить кучу разных непотребств. Возможно, даже по два раза в каждой позе. Вот только я не понял, чего она вообще припёрлась, коли трясётся от страха, но при этом переоделась в явно недешёвый гражданский костюмчик, навертела обалденную причёску, накрасилась и благоухала нежными и точно очень дорогими духами. Вот честное слово, словно бы на свидание собралась! Я уже подумал было, что так оно и есть, мало ли какие у девушки планы на вечер. Но нет! Стоило нам закончить, как Таня тут же отправилась в общежитие, да ещё и явно чем- то недовольная. Не понимаю я женщин.
А вот с той, кто могла просветить меня на этот счёт, я уже давно не виделся. Точнее, пересекались-то мы с Ташей на занятиях у Ольги Васильевны регулярно, но теперь они проводились в лаборатории, и наши прогулки прекратились сами собой. А вот просто встретиться и пообщаться всё как-то не удавалось. Жаль, после того случая с напавшими на девочку уродцами мне казалось, что между нами появилось что-то такое...
Пусть даже мы об этом и не говорили, но дорога до тренировочного зала каждый раз занимала всё больше времени. А когда учёная признала бесперспективность работы с другими эмоциями, всё закончилось. Я оказался загружен учёбой и тренировками по самое «не могу», а Наташа... так ни разу и не встретилась мне вне стен лаборатории. Я утешал себя мыслью о её занятости, но при этом понимал, что слишком мало знаю о девушке, чтобы строить какие-либо предположения.
Прозвучал удар колокола, и вместе с ними фигуры учителя и директора растворились в воздухе. Аудиторию тут же огласил истошный визг восторженной Нинки! Вот уж кто не собирался сдерживать своих чувств! Иногда казалось, что у красноволосой совсем отсутствуют какие бы то ни было тормоза. По крайней мере, сейчас она радостно вопила от избытка чувств, тряся старосту как грушу, не замечая вялого сопротивления подруги. Впрочем, в этот момент на неё мало кто обращал внимание. Все переваривали свежие новости, а некоторые вообще ушли в себя, пытаясь осмыслить и просчитать, чем нам это может аукнуться в ближайшем будущем.
Хотел бы я сказать, что так же задумался о грядущем, но не могу. Слишком смутно я осознавал происходящее. Как оказалось, Антон Каменский всё ещё слишком мало знал о том обществе, в которое внезапно попал. Зато Ульрих вполне ориентировался в ситуации. Правда, высказался лишь на обеде, хотя до этого и времени-то особого не было, уроки никто не отменял, а перемены хватало лишь на то, чтобы добежать из одного класса в другой да подготовить учебники и тетради.
Зато стоило нам дружной толпой прийти в столовую, и её тут же затопил гомон многоголосого обсуждения. Солировали, конечно, девчонки, рассуждая о последней моде двора, хотя каким боком их это касалось, было непонятно, всё равно идти предстояло в форме академии, но вроде не в повседневной, а в парадной, которую мне пока ещё даже не выдали.
- И чего разгалделись, - Борислав недовольно поморщился. - Как всё же в лазарете хорошо. Тихо, тепло, светло, и Линка суетится, переживает.
- Лень вперёд тебя родилась, - поддел друга Камыш. - Как мстить-то будешь, с таким подходом?
- Мне Белый поможет, - отмахнулся серб, которого подобные подколки не задевали. - Его эго, мой ум - против нас никто не устоит. А кто устоит - того расшатаем и повалим!
- Ха! То-то ты по геометрии вчера двойку схлопотал, умник, - Борис усмехнулся. - Это тебе не за девками в раздевалке подглядывать, скажи, Ульрих. Эй! Шмель - Камышу, ау, приём!
- А?! - долговязый приятель вскинулся, оторвавшись от тарелки, в которой бесцельно перемешивал картофельное пюре, гипнотизируя его отсутствующим взглядом. - Ты чего-то хотел?
- О чём задумался, говорю? - толстяк ткнул друга в бок. - Не жрёшь ничего, сидишь тут, словно статуя. Случилось чего?
Я только теперь обратил внимание, что действительно, обычно просто уничтожавший хавку вечно голодный парень в этот раз практически ничего не съел. Да и за последние полчаса не проронил ни слова... И хотя он не отличался любовью к словоблудию, всё же чаще не отмалчивался, да и утром вёл себя как обычно, а тут прямо-таки завис. И ответ этому мог быть только один - он что-то знал о предстоящем мероприятии.
- Всё нормально, - и, видя наши скептические взгляды, Ульрих натужно улыбнулся. - Серьёзно! Я просто над словами директора размышлял...
- И ты туда же? Думаешь, что надеть, в моде ли нынче блеск, и какой марки тени стоит использовать? - серб ну просто не мог не подколоть товарища.
- Да причём тут концерт, - Шмель раздражённо тряхнул шевелюрой. - Выпускники каждый год ходят на него, это, можно сказать, традиция. А вот дополнительные занятия этикета... это что-то новенькое. Раньше такого не было.
- Может, это из-за меня? - я прекрасно понимал, что мир вокруг моей персоны не вертится, но всё же. - А то уже все уши прожужжали о том, что новичок в выпускном классе - это впервые. Правда, я и так иногда занимаюсь с Эльдарой Сильверовной...
- Не, ну возможно, конечно. Плюс у тебя неизвестный аспект, но тогда почему всех запрягают? - Борислав отложил ложку и с тихим хрустом расправил плечи, а затем сладко зевнул, прикрыв рот кулаком. - Если так, то пусть Белого и натаскивали бы на все эти поклоны-повороты, правда, если ты уже занимаешься, то тогда вообще всё странно. Мне вот, допустим, вообще некогда с расшаркиваниями возиться. Нужно ещё план мести Шабшибчукам заново продумать и варианты проработать.
- Боюсь, мы тут совсем ни при чём, - Ульрих вздохнул и вновь взялся за вилку. - Есть у меня подозрение, что всё это связанно с любимой младшей дочерью нашего горячо обожаемого Князя - Вероникой. Ей скоро исполняется шестнадцать, как и нам. Как бы нас не переквалифицировали в живые игрушки для высокородной с... княжны. Потешный чародейский полк, чтоб его! Ладно, чего теперь. Через неделю узнаем кто, куда, кого и как.
Мы переглянулись... и налегли на обед. Действительно, смысл сейчас ломать голову, если от нас, по сути, ничего не зависит? А там видно будет.
Следующие семь дней пролетели стремительно и незаметно. Уроки этикета оказались не столько сложными, сколько нудными, пусть даже Эльдара Сильверовна и старалась подавать материал так, чтобы ученики не особо скучали. И всё равно: кто, в каких случаях представляется первым, как обращаться к ровесникам, лицам старше себя, но с более низким социальным статусом, младше, но более родовитым и прочая, прочая, - всё это откровенно утомляло и далеко не только меня. Чтобы разбавить занятия и одновременно закрепить знания, начали разыгрывать сценки «из жизни».
Вот тут стало немного повеселее... настолько, что Борислав схлопотал очередной час отработки за то, что его на носилках вынесли куклы. Объяснение, что это палантин с рабынями, а он отыгрывает пашу из восточных полисов, не проканало, и красавица со стальными волосами и обворожительной мягкой улыбкой элегантным росчерком пера влепила несостоявшемуся сатрапу третью за этот день галочку напротив фамилии.
Хотя, в принципе, вся эта суета примерно укладывалась в моё представление о важном походе на массовое мероприятие в резиденции Князя. Напряг только последний урок, в течение которого нас познакомили с правилами поведения за ужином и пользования столовыми приборами, используемыми на приёмах. Признаться честно, я даже не представлял, что существует аж сорок восемь приспособлений для «правильного» приема пищи, большую часть из которых в обязательном порядке раскладывают возле тарелки. Трудно было банально запомнить, а не то чтобы понять, что для чего предназначается и чем отличаются разные образцы. Одних только вилок полагалось девять штук, ложек - двенадцать, а ведь были ещё и разнообразные ножи, щипчики, лопаточки, и как апофеоз - две костяные палочки сантиметров тридцать в длину. Вроде бы для азиатских блюд. И что делать с ними я вообще не понял, решив для себя, что, наверное, на них как-то накалывают отрезанные кусочки поданного, как на шампуры или шпажки.
Впрочем, на всё это столовое богатство нам отвели довольно мало времени, да и Эльдара Сильверовна особо не стремилась к тому, чтобы мы непременно запомнили, что, чем и как есть за столом. В общем, даже мне было ясно, что это профанация для галочки. Зато всё оставшееся время мы посвятили инструктажу. Что можно делать, чего нельзя, как ходить, где стоять и прочее, прочее, прочее.
Причём дозволенного было предельно мало, даже дышать рекомендовалось тихо и через раз, зато запрещалось почти всё. Для чего была нужна предыдущая игра в аристократию стало совсем уж непонятно, зато поутихли споры и подозрения насчёт предстоящей поездки. И только Ульрих упрямо считал, что впереди нас ждёт нечто необычное и довольно неприятное. Он вообще после выступления директора на уроке Мистериона превратился в пессимиста и параноика.
Как я понял, именно он был главной движущей силой, направо и налево раскрывающей заговоры. Ну, или как минимум видевшей их под каждым кустом, а под кроватью выискивающей прячущегося там чародея-диверсанта из вражеского полиса. И в свете этого открытия рассказ о моём предшественнике и его злопыхателе стал казаться мне ещё более нереальным и надуманным.
Но, естественно, Шмелю я ничего говорить не стал. Хочется человеку играть в сыщика - да Древа ради! Не самый странный и страшный заскок. По крайней мере, пока не начал кидаться на людей и кричать: «А Князь-то ненастоящий!» - можно особо не беспокоиться.
А вот кто ближе к выходным реально начал напрягать, так это наши девушки. Одноклассницы дружно озаботились своей внешностью. Те, кто имел влиятельную родню, отпрашивались в город, где им делали первоклассные причёски, маникюр и увлажняющие маски. Кому не настолько повезло, стояли в очереди к местным парикмахерам и оккупировали салоны красоты при Академии, причём у тех результат зачастую превосходил любые столичные салоны. Казалось бы, с чего такие страсти? Но оказалось, что таким образом девицы компенсировали необходимость идти в «свет» в стандартной для нашей школы форме, пусть и парадной. Конечно, особо разгуляться с причёсками тоже не получалось, но вкупе с драгоценными и побрякушками это хотя бы частично успокаивало страдающих модниц.
Заодно стало известно, что старосты знали о предстоящем мероприятии ещё за два месяца до объявления об оном. Только никому не говорили, подчиняясь прямому распоряжению директора. Кто-то отнёсся к подобному с пониманием, особенно зная Татьяну и её повёрнутость на правилах и порядке. Однако, как всегда, нашлись и те, кто почувствовал себя обманутым. Например, Нинка жутко обиделась и опять не разговаривала с подругой аж целыхполдня! Зная характер красноволосой, это было весьма существенно, можно сказать, высшая степень порицания и осуждения, на что Татьяна только вздыхала и шла заниматься своими делами, а надувшаяся оскорблённая невинность следовала за ней хвостиком. Видимо, изображая отсутствующую, по мнению красноволосой, у старосты совесть.
У меня же были другие проблемы. Стоило Ольге Васильевне узнать о концерте, как она тут же запретила куда бы то ни было ездить, причём в довольно категорической форме. На попытку свалить всё на приказ сверху, разозлилась и потащила меня к директору. И уже ему высказала, что, дескать, у мальчика нет времени маяться различной хренью! Ему нужно очень много работать, ведь конец учебного года не за горами, а он ещё даже азы не освоил!
И я бы не сказал, что был с ней не согласен, просто меня особо никто и не спрашивал. Более того, меня почти сразу же выперли из кабинета, приказав дожидаться снаружи. Да ещё и полог «Тишины» на помещение наложили.
Уж не знаю, чего там было такого тайного, мне почему-то доложить забыли, но вылетела учёная из кабинета натурально взбешённая, с таким видом, будто у неё сейчас из ушей пар пойдёт. Ухватив за рукав, она молча утащила меня к себе в лабораторию, и вот там уже началось «это»!
Ребята потом спрашивали, чего я так спокойно, с истинным пофигизмом отношусь к инструктажу, в то время как почти все возмущены творящейся несправедливостью и множественными запретами. А всё потому, что прослушанная только что лекция не шла ни в какое сравнение с тем, что мне устроила обычно спокойная женщина! По её словам, в Кремле я даже дышать не должен, чтобы лишний раз не привлекать к себе внимания. Топать, крутить головой, хлюпать носом категорически запрещалось чуть ли не под страхом смерти. А уж если чихнуть захочется, так лучше забить в глотку носок, но не допустить подобного беспредела! Случись же, что со мной захочет заговорить кто-нибудь из посторонних... в общем, проще прикинуться слепоглухонемым, нежели полностью следовать советам Ольги Васильевны.
На вопрос, а, собственно, к чему такие жертвы, мне было отвечено сакраментальным «так надо!»
Дескать, ты ещё мал и глуп, ничего не понимаешь в жизни, а княжеский двор - это не то место, где стоит гулять маленьким мальчикам, и не только в одиночку, а вообще. Бабайки утащат! Так что пообещай, что от группы ни шагу в сторону, ни прыжка вверх и даже носком в полу не ковыряй - воспримут как попытку закопаться. Да и вообще, мало ли! А может, всё же не поедешь?
Да я уже и рад бы! Нервозность моей попечительницы передалась мне в полной мере, однако... Какой мальчишка не мечтал побывать в Кремле?! Да ещё и внутри, а тут такой шанс! Так что искушение взяло верх над голосом разума в лице учёной, и я, с трудом убедив чем-то очень серьёзно обеспокоенную женщину, что буду паинькой и вернусь целым и невредимым, получил наконец-то её разрешение. Для себя же сделал зарубку на будущее попытаться аккуратненько выяснить, чего это Ольга Васильевна так боязливо относится ко всему, что связанно с Князем.
Её прямо передёргивало при каждом упоминании Кремля и всего, что с ним связано. И, судя по всему, чувства эти были сильными, но скрываемыми ото всех, ведь раньше она так явно на подобные разговоры не реагировала. А создавшаяся ситуация заставила её вскрыть своё истинное отношение, с чего бы? И причём здесь я?
Впрочем, особо это меня всё же не волновало. Ну не сожрут же меня во время праздничного концерта, право слово! Тем более что делать глупости я и сам не собирался. Можно было бы сказать, что и ехать не очень-то хотел, но, положа руку на сердце, сам себе признавался, что это натуральное враньё.
Это же не просто Кремль, а еще и концерт с самыми знаменитыми артистами полиса!
В общем, к назначенному дню всех уже изрядно потряхивало, и меня в том числе. Тут я и осознал мудрость Бояра, запретившего старостам заранее рассказывать о предстоящем мероприятии. За месяц народ довёл бы себя до нервных срывов, что в нашем случае было весьма опасно. Всё же полноценными чародеями мы ещё не были - так, заготовки, полуфабрикаты. А выгореть на фоне психического потрясения могли на раз-два. Да и о нормальном учебном процессе можно было бы забыть.
Но, так или иначе, день «К» наступил. Казалось бы, что может пойти не так после недели усиленной подготовки? Выяснилось, что всё. Например, минимум трое спалили себе парадную форму, когда решили, что она недостаточно выглажена со вчерашнего дня. В итоге трагедия на уровне суицида.
Говорили, одна девица с параллели пережгла себе локон при повторной завивке и реально пыталась выброситься из окна. Чего она этим хотела добиться - непонятно. Третий этаж и для обычного-то человека не сильно высок, а чародею, пусть и молодому, так и вовсе не страшен. Но подруги всё равно не пустили, поймали, попытались успокоить, хотя пострадавшей казалось, что всё, жизнь прожита зря!
И это был не единственный нервный срыв за утро. Школьники психовали, ругались, даже пару раз сцепились в поединках... из которых неизменным победителем выходил МакПрохор, дежуривший при общежитии. Ну, или Надежда Игоревна у девочек. Историчка оказалась весьма сильным чародеем, наводя порядок железной рукой, добрым словом и метательными ножами, которые она не стеснялась пускать в ход. Ну а что? Вонзившийся в каменную стену возле твоего уха клинок, как оказалось, вполне способствует успокоению расшалившихся нервов.
Положение спасли Фридрих Иосифович, с пяти утра находящийся на своём месте и имевший про запас набор формы всех размеров, и Лариса Вениаминовна с ведром успокоительного, а также мазей, притирок и, как ни странно, косметики. Вот что значит опыт! Словно дриада и дендроид с самого Древа, они снизошли до сирых и убогих, причиняя добро и наводя порядок. В итоге все, кому это требовалось, получили новые вещи, синяки и шишки были замазаны, нервы успокоены, красота наведена и даже испорченный локон выращен заново. Ну а заодно выдали люлей для профилактики с обещанием за испорченную одежду оторвать по возвращении все выступающие части тела, а особо нервным поставить вёдерную клизму, особенно, если подобное повторится на людях. В результате к обеду всё было готово к выезду.
В том числе и мобили. В прошлом, во время жизни на втором ярусе, у нас был школьный автобус - старенький, дребезжащий всеми деталями паровик «Бык». Он поутру объезжал самые дальние кварталы, собирая детей, а после уроков возвращал их по домам. Совсем малым я тоже на нём ездил - там была охрана, так что родители не боялись отпускать меня одного. Когда подрос, принялся ходить сам, благо имелась компания, да и идти было не так уж далеко. Но, естественно, как и любой пацан, интересующийся механикой, я прекрасно разбирался в моделях авто, даже в мобилях, хотя они к нам почти не заезжали. Стремительные «Молнии» и «Стрижи», солидные «Бизоны», юркие «Чижы»... журналы с их описаниями были зачитаны нами до дыр. Но вот таких автобусов, что прибыли за нами сегодня, я не знал и никогда в жизни не видел.
- Понятное дело. Это машины не для быдла, - по глупости ляпнул я о своей неосведомлённости вслух, и Дашка не могла оставить это без комментария:
- Твой предел - паровики, работающие на кизяке. Смирись...
- Отстань уже от Антона! - Ульрих не дал разгореться скандалу, оттащив меня подальше, а то я уже собирался высказать наглой девке всё, что о ней думаю, после чего, обращаясь ко мне, добавил. - Нервничает она, вот и кидается на всех подряд. Ты её перед экзаменами не видел, вот где жуть была. А это «Кентавры» прошлого года выпуска. Греческая гильдия «Спартак» к нам перебралась, поэтому они завод и открыли. Вот это их машинки.
- Клёвые. А характеристики какие? - я решил наплевать на беловолосую стерву и принялся разглядывать диковинки.
А выглядели они действительно необычно. По крайней мере, для меня. Длинный корпус с зализанными углами казался почти прозрачным, столько в машине было окон. И ладно бы маленьких, так нет, они были громадными, занимая по высоте половину корпуса. Но самым необычным было не это. Водитель в «Кентаврах» сидел в кабине, расположенной на втором ярусе, за что автобус, видимо, и получил своё название.
Каждому классу досталось по отдельной машине. Под рык МакПрохора мы выстроились колонной по одному и организованно пошли на посадку. Физрук был в своих неизменных латах, впрочем, без них его никто никогда не видел. Ходили слухи, что Грег просто сросся с ними, и некоторые факты это подтверждали, но сейчас меня интересовал другой наш сопровождающий, контролирующий посадку внутри автобуса. Это был не кто иной, как Фридрих Иосифович собственной персоной. И гвардейская форма на нём, да к тому же с полковничьими погонами, и грудь в орденах - привлекали внимания ничуть не меньше необычного транспорта.
Приятно, что я не ошибся с первоначальной оценкой. Но вот что могло заставить чародея такого уровня пойти работать обычным завхозом, пусть даже в «самую лучшую Академию», оставалось загадкой. Тем более что заведовал он даже не в самом учреждении, а в одной из школ при нем... Не пойдёшь же об этом спрашивать у самого Фридриха.
«Интересно, а выпускники остальных чародейских школ тоже едут на концерт, или это мы одни такие элитные?» - мелькнула у меня мысль и тут же пропала.
Да какая, собственно, разница. В свете предстоящего мероприятия это казалось не таким уж и важным. Так что даже когда хромой гвардейский полковник устроился на переднем кресле нашего автобуса, на него мало кто обратил внимание. Все жили предвкушением грядущего события.
Тем временем появился Бояр под ручку с Ольгой Васильевной. Вот уж кого я не ожидал увидеть после устроенной мне истерики, так это её. Но нет, наряженная, словно настоящая дама из высшего света, она вполне непринужденно о чём-то шутила с директором и, благодарно кивнув, первая забралась в салон шикарного «Бизона-110», дожидавшегося именно эту парочку.
Откуда у академии лимузин представительского класса можно было не спрашивать, хотя наш директор в своём неизменном белоснежном наряде смотрелся рядом с ним весьма колоритно. Впрочем, мне стало не до размышлений. Стоило захлопнуться последней двери, как наша колонна, сопровождаемая парой полицейских «Воронов» со включенными сиренами, тронулась с места. Долгожданное приключение началось.