Уже поздней ночью, когда я наконец-то закрыл книгу и, чувствуя себя невероятно уставшим, улёгся спать, казалось, мир сновидений поглотит сразу же, как только голова коснётся подушки. Вот только этого не произошло и, несмотря ни на что, я ещё примерно с час ворочался с боку на бок, всё прокручивая и прокручивая, пытаясь разложить по полочкам доставшиеся мне воспоминания.
Что я могу сказать... всё было очень и очень плохо! В том смысле, что я чуть ли не впервые в жизни почувствовал себя откровенно тупым индивидом. Демонстрация нескольких дней из жизни предков, пока что только троих, на каждую из которых ушло, по словам книги, от тридцати до сорока минут реального времени, отложилась в бестолковке одной большой и неструктурированной кучей образов и ощущений. Так что выудить из этой свалки получалось либо то, что особо запомнилось... либо первую пару суток бытности Сазимом Бажовым до его поединка с Игнатом и плотного сеновального общения с Любавой.
Мне, судя по всему, просто не хватало сосредоточенности и остроты ума, чтобы удержать в голове чуждые мне знания не на уровне рассказанной кем-то истории, а как наблюдения непосредственного участника событий. То есть, по-другому говоря, присвоить увиденное, впоследствии адаптировав под себя. И помочь с этим мне, судя по всему, могла только Ольга Васильевна... но вот стоило ли её просить, в очередной раз связывая себя обязательством? Тем более не факт, что она не спросит, а зачем мне, собственно, это надо, и не конфискует Марию как особо опасный артефакт, влияющий на разум.
Впрочем, я всё равно был счастлив! Теперь у меня в руках имелся такой потрясающий источник информации, о котором ещё вчера можно было только мечтать. Да и то, что всё- таки нормально отложилось у меня в памяти, было более чем полезно! Во-первых, тренировка самого Сазима, выдержать которую я сейчас вряд ли смог бы, он занимался регулярно - утром и вечером. Но, учитывая, что я ещё в тот момент не перенасытился впечатлениями, запомнилась она мне очень и очень хорошо!
Во-вторых, то, как этот «себелюбец» ежедневно гонял доверенных ему мастером- наставником мальчишек и девчонок лет одиннадцати-двенадцати на общеклановую физическую и рабочую раскачку «эго». Вот это был как раз мой уровень! Я от них даже немного отставал в развитии, в то время как сам Сазим в моём возрасте уже вполне мог бы дать прикурить большинству настоящих чародеев. Если, конечно, после откровений с Любавой пересилил бы комплексы перед лучшими, чем он, заклинателями.
В схватке между ним и Мистерионом я - из клановой солидарности - даже поставил бы именно на него, однако тут предсказать что-либо было трудно, потому как мой наставник никогда не раскрывал своих возможностей. Хотя, исходя из того, что Сазим знал о «чароплётах», я вполне обоснованно стал подозревать нашего масочника в принадлежности именно к этой касте уникумов. Как минимум поведением они с Игнатом были очень похожи.
Вишенкой же на торте сегодняшней горы подарков было так называемое «Мидоли но сакурла на хэккари»... ну, или как-то так, потому что слышал я его единожды, а принц Огама в бою использовал сокращение-активатор «Мисахика», и всё работало, а если я правильно понял русский принца, то по-нашему это звучало как «Вспышка зелёной вишни». Придумала это довольно простенькое, как мне показалось, заклинание его мать, «Золотая Волчица Катико», чародейка из нашего рода, вообще непонятно каким образом ставшая старшей женой в гареме главы далёкого клана островных ниппонских чародеев. Выглядело же оно как хаотично вращающееся облако искр, создающееся тремя незнакомыми мне ранее ручными печатями и при ударе рукой выстреливающее по вектору движения мощным проникающим конусом.
Причём распальцовка была явно не наша, с неудобными загибаниями пальцев и кривыми замками. Зато принц Огама верил, что в скором времени сможет использовать для создания этих чар только одну руку и тренировался даже на привалах, поражая меня своей целеустремлённостью. Я вообще проникся симпатией к этому героическому парню, который, наплевав на всё вылитое на клан Сунино властителями города презрение, пошёл против одержимого духами или, как у них там считается, «демонами» соседнего Князя, только чтобы возвратить Княжичу своего полиса похищенную невесту. Естественно, мне всё это не стали бы показывать, если бы всё произошло так, как должно было быть, и влюблённые с друзьями не бежали бы в результате через море в лоно нашего зеленоглазого клана, инсценировав смерть группы во время нападения разбойников по дороге в полис Миишихра.
В общем, я для себя решил, что если тоже проявлю характер... то и чужие чары, увиденные в воспоминаниях, мне покорятся! Именно с этой мыслью, полностью проигнорировав наставления Марии по поводу Алёнки, я и заснул, чтобы увидеть странный сюрреалистический сон.
В нём я почему-то опять был молодым лордом Винзербри, третьим человеком, чью жизнь мне дозволила подсмотреть книга. Я уже знал его историю: не урождённый Бажов, похищенный в младенчестве вместе с мамкой где-то на Волге проплывающими мимо дрейками на дракарах, он, бывший всё детство и юность сервом, а по-нашему рабом, смог не просто вырваться из этого ада но стать чародеем и значимым человеком. Укрепиться, пройдя по трупам врагов, а затем, став заметной величиной, добровольно вступить в наш клан на правах мужа младшей Княжны.
Но это фигня, потому как во сне я был им, но видение это не касалось воспоминаний о его жизни. Я скакал на абсолютно белом жеребце, обряженный в тяжёлые доспехи местных чародеев Альбиона, по вершине то ли каменной гряды, то ли каньона, потому как всё, кроме дороги под копытами лошади, утопало в облаках. Но и не это главное! За мной на скакуне сидела женщина, крепко обнимавшая меня за талию...
Не взятая им в бою Принцесса Лонданская и не фаворитка, которая была тайной женой, леди «X», до великого мора, после которого рыцарь покинул острова. И не клановая Княжна Велета, которую я знал по воспоминаниям. Со мной была выросшая, как и моё тело в виде двадцатипятилетнего Лорда... Хельга с волосами цвета свежей соломы и странными, длинными, острыми ушами, торчащими в разные стороны. Не с уродливо отвисшими мочками, а словно с украшающими её заострёнными верхними частями гипертрофированных хрящиков.
Она нежно прижималась к лорду Винзербри или всё же ко мне, сидя за чародеем, а я гнал коня по тропинке между клубящимися облаками, а затем на самом краю внезапно разверзшейся пропасти остановил лошадь.
И почти тут же из облачного марева вдалеке от нас, оттуда, где возвышалась выстроенная на кряже английская крепостница, торчавшая над облакам, так называемый «кастэл», вылетела огромная туша одноголового ящера-горыныча, оседлавшая укрепление! Проклятое дитя Уробороса, опутанный силами других планов дракон дыхнул пламенем, и оно достало до нас, а я, перед тем как умереть... услышал шёпоток: «Не потеряй меня!» После чего проснулся на полу в холодном поту...
«Такого в воспоминаниях предка точно не было!» - билась в голове мысль, в то время как я потирал резко занывший кусок металла с хрусталём, прикрывавший мою покалеченную душу.
Почему-то всегда помогало. Вот только ответа на вопрос, что это было, я так и не получил. Взглянув на будильник - классический такой поставленный набок цилиндр с двумя чашками или, как мы их называли в приюте, «сиськами» сверху, - крякнул и откинулся на подушки. До моей героически назначенной самому себе побудки оставалось пятнадцать минут, и вновь пытаться заснуть времени уже не было. Так что, мысленно досчитав до двадцати, я выскользнул из-под одеяла, мимоходом выключая «машинку из бездны», чтобы не трезвонила попусту, и смачно потянулся. Зевнул, после чего резко провёл пару ударов по воздуху и сделал обратное колесо, оказавшись прямо у стула, на котором висел халат и, подхватив его и новый комплект тренировочной одежды, быстро выскользнул из комнаты.
В доме было тихо, что, в общем-то, ни о чём не говорило, потому как с тем же успехом у нас сейчас, не издавая ни звука, могли хозяйничать две-три руки вражеских чародеев в тяжёлой броне. Уж чего-чего, а подобного я вчера насмотрелся в воспоминаниях лорда Винзербри. Не говоря уж о мастерстве таких монстров, как принц Огама, казалось, умевшего быть настоящим призраком, невидимым и неуловимым.
В любом случае, пройдя по коридору до ванной комнаты, я вошёл внутрь, защёлкнув за собой замок, быстро разделся в предбаннике и, прихватив со стойки полотенце, прошмыгнул в купальню-душевую... а там первым, что увидел, были огромные голубые глаза голенькой Алёнки, резко обернувшейся на открывшуюся дверь. Возникшая на мгновение пауза, в течение которой мы пялились друг на друга, позволила мне очень даже неплохо рассмотреть девушку, и, надо сказать, увиденное мне откровенно понравилось, что не замедлило сказаться на определённой части организма, мгновенно приковавшего к себе взор девушки.
Алёна резко покраснела до основания шеи, глазёнки медленно наполнились слезами, а сама посадская красавица как-то неумело прикрылась ладошками.
- Мои извинения... - выпалил я, выскакивая из купальни, и только сейчас заметил девичьи вещички, аккуратно сложенные на уголке лавки, в отличие от моих, просто сброшенных на одну из табуреток.
Ванная в нашем коттедже была не одна, так что принял водные процедуры и относительно успокоился я в той, что располагалась на первом этаже. Вроде как гостевой и предназначенной для слуг, но отличавшейся от хозяйской только отсутствием огромного зеркала прямо в купальне. В которое, собственно, и смотрелась Алёнка, когда я ворвался внутрь, нарушив её уединение. Вот только, несмотря на льющиеся из душевой леки на голову потоки холодной воды, я так и не смог выбросить из мыслей нежную белоснежную кожу девушки, её точёную грудь и все остальное, что смог разглядеть довольно подробно.
И вроде бы не сказать, чтобы я не видел голых женщин. Мария не в счёт, её такой сделали специально, чтобы, как она сказала, юноши клана, обучаемые книгой, привыкли к обнажённому телу представительниц противоположенного пола, что вполне может однажды спасти им жизнь. Воспоминания... тоже побоку: и Любава, и княжна Кимико, и женщины лорда Винзербри! Я ещё в приюте видел вполне себе живых и настоящих, ибо подряженные на торговлю собственным телом девицы порой не стеснялись никого и ничего, однако, пожалуй, первый раз подобное зрелище было столь волнительным лично для меня. Вот только возникшие в глазах у Алёнки слёзы мне очень и очень не понравились.
В общем, на тренировку я отправился в лёгком раздрае, который, впрочем, улетучился сразу же, как я, добравшись до площадки, первый раз попытался повторить клановый тренировочный комплекс для детей «эгоистов». Действуя так же, как объяснял своим подопечным Сазим, я выдохся уже на втором подходе, буквально заливая полигон зелёным огнём, который требовалось не просто контролировать, а «убирать» сразу же, как только он касался земли.
Но это проблемы энергетические, потому что на четвёртом повторе я чуть было не рухнул от физического истощения, словно и не тренировался никогда в жизни, в то время как детишки из воспоминаний ещё даже не вспотели. Контроль напитки мышц живицей для их развития и уплотнения, практикуемый в клане, оказался той ещё пыткой, но, как я теперь знал, не освоив это умение, я так и остался бы навсегда на уровне, считавшемся у Бажовых мусорным. Или по-современному - средним по Москве.
Каждое движение комплекса, если я правильно понял объяснения парня, жившего много веков назад, задействовало десятки групп мышц, которые человек порой вообще практически не использует. И это еще без учёта того, что в это время из тренирующегося исходит поток эго, которое тоже нужно контролировать. Кости при правильном прогоне по ним живицы укрепляются, суставы и сухожилия, наоборот, становятся пластичными, а плоть в какой-то момент становится по свойствам похожей на каучук, который в те времена мои соклановцы просто не знали. Не в том смысле, конечно, что чёрная и вонючая, а в том, что в ней вязнет самое острозаточенное лезвие.
Жаль только, что эти общеукрепительные движения мало чем могут помочь в бою. Для отработки именно боевых групп необходимо было тренироваться уже как сам Сазим... и естественно, что я, дурак, попытался это сделать, конечно же, отдохнув и помедитировав после исполнения пятого подхода детского комплекса.
Взмах рукой, ещё один, удар и подсечка... пространство вокруг меня буквально искажалось и ревело от чуть ли не самопроизвольно извергаемого эго. То, что я учил раньше, - ерунда! Взрывы - чушь! Такую мощь, что сейчас вращалась вокруг меня, что таилась внутри, я, наверное, не видел ни разу в этой жизни... Казалось бы, просто движения и установки, которые задаёшь сам себе, но эффект! А затем я просто упал, не в силах сделать следующий шаг. Всего-то повторил шесть форм из длинной цепочки, многократно используемой древним чародеем, и то дай Древо, если правильно, а ни шевелиться, ни тем более сделать что-либо ещё уже не мог.
Последнее, что я запомнил, как подломилось колено, а затем, ещё не успев коснуться земли, почувствовал, как меня поглотила темнота. Сколько я так провалялся - не знаю, когда же очнулся, обнаружил себя, мирно лежащим посреди неровного круга оплавленной земли в позе раздавленного паровиком лилипа.
- Да ну нафиг такие приключения... - прохрипел я, с трудом усаживаясь на пятую точку. - Так и окочуриться недолго, а найдут потом только через неделю. И то случайно.
По правде сказать, я всё же слегка сгущал краски. Пусть полигон был дальним от академии и редко используемым, люди здесь всё равно появлялись, другое дело, что всё это были преподаватели, инструкторы или их помощники, среди которых не принято мешать личным тренировкам. Впрочем, где я нахожусь, было известно всем обитателям домика Ольги Васильевны, так что, опоздай я на завтрак, меня бы, скорее всего, нашли. Да и вообще, сегодня нечётный понедельник, а значит, первые четыре часа отданы занятиям с наставником, а уж Мистерион не постесняется и в ванную к девушкам заглянуть, лишь бы только выяснить - куда, собственно, запропастился его ученик.
Кривясь от боли во всём теле, я поднялся на ноги. Немножко постоял, чувствуя как меня всё ещё штормит, но потихоньку неприятные ощущения отступают, а затем медленно, как учили, выполнил стандартный школьный разминочный комплекс, пытаясь одновременно прислушаться к своему организму. Мышцы побаливали, но, судя по ощущениям, я ничего себе не порвал, а если и имелись микроразрывы в волокнах, то это было хоть и неприятно, но поправимо, да и для чародея вполне естественно во время тренировок получать подобные травмы.
Так что, тяжело вздохнув, посмотрел на небо, судя по положению солнца, отрубился я минут на двадцать, что было не критично, а затем поковылял к ближнему от нашего коттеджа краю полигона, где возле вкопанных в землю столбиков ранее сбросил свои вещи. Подняв пояс с подсумками, покопался в том, в котором хранил аптечку и склянки с кое-какими не входящими в неё лекарственными зельями, выдаваемыми мне опекуншей, и, найдя пробирку, подписанную как «Живая вода», выпил её в три глотка.
Почему именно в три? Без понятия, так было написано в приложенном рецепте, а неукоснительно следовать таким вот инструкциям меня приучили. Скорее всего, это была «упрощённая», можно сказать, «полевая» мера дозирования состава, необходимая для достижения нужного эффекта. Вот так выпьешь подобную тягучую субстанцию, мало чем похожую на настоящую воду, разом весь пузырёк и придётся весь день провести в обнимку с унитазом, если вообще не верхом на нём, а с некоторыми составами и вовсе можно коньки откинуть.
Чувствуя, как от желудка медленно разливаются по телу то волны тепла, то освежающая прохлада, я сел в полулотос, прислонившись спиной к одному из столбиков и закрыв глаза, попытался проникнуть в собственное ядро и энергетическую систему. «Там» вроде бы тоже всё было в порядке, и я себе ничего особо не повредил. Даже можно сказать, наоборот, живица текла по каналам и меридианам легко и свободно, а сами они, как мне показалось, стали чуть больше и эластичнее. Понятное дело, что всё это довольно-таки субъективные впечатления, и утверждать можно было только то, что волны, испускаемые ядром, двигались стабильно и равномерно, а само оно не пошло в разнос после моего маленького эксперимента.
Хоть я и наделал сегодня кучу глупостей, но когда действие лекарства закончилось, ощутил себя чуть ли не лучше, чем когда появился на полигоне, и не смог себе отказать в навязчивом желании попробовать выполнить «Мисахику» принца Огамы. Не то чтобы я, как и Сазим, прямо-таки тяготился своей скованностью в использовании чар... но и чувствовать себя ограниченным по сравнению с другими студентами мне совершенно не нравилось. Особенно проигрывать Алтынову и Громову, которые тоже, по сути, являясь эгоистами, уже обладали немаленькой наработанной базой как атакующих, так и защитных чар, в то время как у меня имелись только три исковерканных школьных заклинания да убогий «Огненный выстрел».
Последний меня подстегнула разучить Нинка Ефимова как коллега-огневик, когда выяснилось, что, несмотря на смену «эго», чары всё равно даются мне с трудом. Вот только если после серии ручных печатей и активации из рук чародейки вылетал мощный снаряд ярко-алого цвета, то у меня, как бы я ни бился, получался натуральный плевок никак не желающий попадать в цель и постоянно сыплющийся на землю. Пусть даже на ближней дистанции он, по словам Мистериона, выходил чуть ли не опаснее оригинального заклинания.
- «Мидоли но сакурла на хэккари»... - максимально внятно проговорил я, складывая руки в последовательность непривычных печатей и максимально достоверно припоминая ощущения принца Огамы во время создания этих чар.
И ничего... То есть - нет. Какое-то движение живицы к рукам я почувствовал, что уже было успехом. Оно же повторилось и тогда, когда я попробовал использовать активатор на русском, и особенно ярко после сокращения «Мисахика», однако дальше этих токов дело пока что не сдвинулось. Хотя, вполне возможно, я просто переоценивал свои силы, желая всего, много и сразу. Всё-таки была некая наивная надежда, что связанные с моим кланом чары возьмут, да и поддадутся мне с первой попытки... но, как говорится, не судьба.
То ли печати были кривыми, то ли складывал я их медленно, благо у самого принца пальцы так и танцевали, то ли требовалось правильное произношение активатора, сам Огама обладал слегка жутковатым, я бы даже сказал, замогильным голосом, и у меня банально не получалось его скопировать. В общем, по лёгкому вкусного пряника мне не досталось, а потому следовало пахать, пахать и пахать, чем я, собственно, и занялся, старательно доводя незнакомые ручные печати до автоматизма, вначале стоя на месте, а затем рысцой бегая вокруг полигона.
- У меня актуальный вопрос... - произнёс я, привалившись спиной к дереву и глядя на своих одногрупников, как и я, дожидающихся припозднившегося наставника.
Сегодня мы были в полном составе, хоть для понедельника это не типично, но нас почтила присутствием даже Сердцезарова, которая сейчас изображая ленцу, одарила меня своим вниманием. Алтынов проигнорировал, словно я был пустым местом, а вот Нина с Леной подошли, тут же прервав свой неспешный разговор.
- Что с аэрболом делать будем, господа? - продолжил я. - Время идёт, Мистерион задачу перед нами поставил и вряд ли изменит решение, а сами мы даже не чешемся.
- Хм... вопрос, конечно, хороший, - вздохнув и слегка пожевав пухленькую нижнюю губку, произнесла молодая чаровница. - Время до конца года, конечно, ещё есть, но...
- На самом деле его очень мало, - вклинилась Нина, перебивая Машу.
Да именно Машу, а не Марию. Так я решил отныне называть нашу зазнайку в юбке, чтобы не путаться с книжной родственницей. Всё-таки не доросла она ещё до Марии, тем более что старших нужно уважать, и всё такое...
- Я выясняла через знакомых, которые регулярно играют в «Воздушный мяч», - продолжила тем временем Ефимова, - о соревнованиях объявят примерно через месяц... И да, шансы у нас нулевые, даже если убьём на это всё свободное время. Там такие зубры участвуют, которые этим спортом чуть ли не дышат, а обыкновенным чародеям там делать нечего.
- У тебя есть друзья, играющие в аэрбол? - удивился я, потому как раньше Нина об этом не упоминала.
- Ну да... - пожала плечиками девушка. - Понадобились, вот я и подсуетилась, познакомилась.
- То есть задачу мастер поставил невыполнимую, - нахмурившись и помрачнев лицом ожил Сергей.
- Подождите... - остановила нас Сердцезарова, сложив руки под своей и так немаленькой грудью. - Давайте рассуждать логически. Мог ли наставник дать нам задание, которое мы даже в теории не способны выполнить?
- Скорее нет, чем да, - подумав, сообщила Нина.
- Угу! - согласилась с ней Ленка Суханова.
- Мог, - довольно категорически рубанул я, но потом всё же поправился, чтобы быть более объективным: - Если, конечно, хочет от нас избавиться.
- А он хочет? - вздёрнула бровку Маша.
- Нет, - буркнул Алтынов. - У него определённые обязательства перед моим отцом и кланом.
Мы все удивлённо посмотрели на него. Нет, вовсе не из-за сказанного. Это был, что называется, «общеизвестный секрет», просто от Сергея лично я ожидал скорее какой-нибудь подколки из разряда: «Вы смерды, а я витязь!» - нежели конструктивного диалога.
- Что? - тут же набычился он.
- Да ничего, - ответил я за всех. - Есть какие-нибудь предположения? Как я понимаю, ты его знаешь куда лучше, чем мы все вместе взятые.
- Хм... - задумался «золотой мальчик», потирая пальцами челюсть, а затем переспросил: - У нас точно нет шансов в самом турнире?
- Никаких! - рубанула Нинка. - Если, конечно, хотим стать чародеями, а не спортсменами. Ребята, с которыми я, собственно, познакомилась, как раз такие и есть, они уже три года вместе с ещё одной рукой тренируются по восемь часов семь дней в неделю именно в игре с мячом и больше ничем не занимаются. И это только в нашей Академии. По их словам, у Морозовцев целых четыре группы, и в Сахаровке тоже имеются сильные пятёрки.
- Это как вообще? - непонимающе посмотрел я на девушку. - Они что, вот так вот на всё забили и...
- Нет, - покачала головой красноволосый информатор. - Всё куда проще, у них такая программа обучения. Аэрболл как первый официальный чародейский спорт сейчас активно шагает по всему миру, устраиваются межполисные соревнования, и вокруг них вертятся огромные деньги. Естественно, Княжеский Стол не мог просто оставить подобное в стороне. Академиям, по сути, дана квота на создание нового типа чародеев, которые станут защитниками Полиса не на поле боя, а на подобных спортивных мероприятиях. Надо ли говорить, что как бойцы они, м-м-м... не очень, но зато с мячом творят что-то невообразимое.
- Действительно без шансов, - резюмировал я и вновь посмотрел на Аптынова.
- Думаю... в поставленной наставником задаче есть какой-то подвох, - произнёс тот, сверля взглядом землю у нас под ногами. - Он сказал, что записал нас на «Княжеский Кубок»... мог он не знать об этих самых «спортсменах»?
- Вряд ли, - ответила ему Нина.
- А как он вообще сформулировал задачу? - спросила вдруг Сердцезерова. - «Мне лень тратить время на ваше слаживание, а потому принесите кубок...»
- «А потому, в качестве годового зачёта, я хочу, чтобы вы принесли мне "Академический Кубок". И не вздумайте спереть его из министерства, засранцы. Голову оторву!» - поправила её Ленка, забавно пародируя голос Мистериона. - «И вообще, учитесь работать честно и чисто».
- То есть придётся всё же играть в эту дуратскую игру... - ещё сильнее помрачнел Алтынов.
- Не! - вдруг осенило меня. - Мы его спи... позаимствуем у настоящих победителей!
- И как ты это себе представляешь? - фыркнула Маша. - Мало того что, если нас поймают, мало не покажется... а если его выиграют свои? Предлагаешь воровать у наших же? Или мы подойдём и попросим его ненадолго. Наставнику показать...
Мы все дружно уставились на девушку, даже слегка её смутив.
- Что? - воскликнула блондинка, как обычно, с лёгкой истерикой в голосе.
- А знаешь, Машка, - покачал я головой. - А ты, оказывается, у нас тайный гений...
- Это кто тебе здесь «Машка»?! - мгновенно взвилась Сердцезарова, но её уже никто не слушал.
В общем, к тому моменту как соизволил явиться Мистерион, мы совместными усилиями выработали две примерных концепции изъятия несчастного кубка в пользу шестьдесят первой боевой руки чародеев деревянного ранга Академии имени Тимирязева. В частности, вариант первый: «кража», - запустится в случае, если ценная чашка достанется Морозовцам, Сахаровцам или кому-то другому. Ну и вариант второй: «одолжить на время», - если приз выиграют наши участники. И лучше бы, конечно, так и случилось, потому как, в противном случае, пришлось бы потратить всё лето на разработку плана проникновения в чужое учебное заведение.
В любом случае все мы оказались солидарны в одном: тратить время на игру в «Воздушный мяч» никто не хотел, а вот подготовка к самопальной миссии по «изъятию» вполне может окупить себя в будущем. Тем более что время есть, да и чётких сроков масочник нам не поставил, в то время как «Кубок» закончится в мае, а финальные аттестаты за год заполняются в конце августа, как и зачёт за работу с наставником. Летом же в Академих отирается очень мало народа. Школьники отдыхают на каникулах, студенты по большей части на полевых выездах, а старшекурсники проходят практику в одной из опорных крепостиц зелёной зоны. Подгадать удачное время да самим не напортачить - и кубок точно будет наш!
- Приветствую, - подойдя, произнёс Мистерион. - Разбирайте. На сегодня вы все освобождены от занятий. У нас миссия.
Машка фыркнула, а я вперился в дополнительную бумажку, которая легла мне в руки. И даже не сразу поверил тому, что было там написано.
- Ребят... секунду, - остановил я одногрупников, уже направившихся было к парковке паромобилей. - Нам предписывается целенаправленно уничтожить около десятка человек.
Сказав это, я обвёл пристальным взглядом лица участников моей руки. Сам я после сада хрустальных деревьев не испытывал ровным счётом никаких сомнений по поводу подобного задания властей города. Алтынов, судя по всему, тоже. Маша, поджала губки, но выглядела более-менее спокойно, а вот Нина побледнела. Хуже всего прореагировала Лена, оказавшаяся рядом со мной. Смертоносицу словно пыльным мешком по голове ударили, и она, скорее всего, споткнулась бы, не подхвати я её под локоток.
Сродство с мрачной стихией, хоть и отражалось на характере девушки, но вовсе не делало её хладнокровной убийцей. Свободные эманации «смерти» были ей откровенно неприятны, и чем более организованной казалась изначальная «жизнь», тем тяжелее становилось Ленке, если, конечно, она к этому моменту не успевала морально подготовиться.
Не то чтобы она особо переживала за каждого уничтоженного лилипа или помоечную крысу, но вот убивать людей, насколько я знал, откровенно побаивалась. Да и не было у неё ещё подобного опыта. Наставник объяснял это особенностями носителей «Смерти» как стихии, разностью восприятия у чародеев, чувствительных к ней, сама же девушка, усмехаясь и отводя взгляд, говорила, что такие, как она, всегда «чуть-чуть» двинутые: кто в одну, кто в другую сторону. Так вот она явно в «другую».
Впрочем, подобная слабость не помешала Сухановой, состроив решительную рожицу, благодарно кивнуть и поспешить за подругой к стоянке паровика, в то время как ко мне подошёл наставник, панибратски хлопнув по плечу.
- Молодец, - без обычной иронии в голосе произнёс Мистерион. - Правильно сделал, что заранее обратил внимание на возможные проблемы. Слабости своего отряда нужно знать. Что делать будете?
- Я всё-таки не глава группы, чтобы что-то решать, - ответил я, пожимая плечами, и, нагнав смертоносицу, спросил: - Лен, ты как себя чувствуешь? Может, сегодня в тылу побудешь?
- Я... с вами... - ответила девушка, даже не посмотрев в мою сторону, а затем вдруг слегка покраснела. - Мне надо. Учиться. Преодолевать. Это.
Наставник, к которому я обернулся, только кивнул и мотнул головой в сторону уже вовсю пыхтящего и дымящего трубой паровика, возле которого, усевшись на спущенную пассажирскую лесенку, докуривал самокрутку шофёр Иван. Увидев нас, он встал, лихо затушив окурок о собственный каблук, точным щелчком отправил его в ближайшую урну, а сам полез в водительскую кабину.
- Алтынов, - окликнул Мистерион своего «золотого» подопечного. - Сегодня плотно опекаешь Суханову. Бажов, то же самое с Сердцезаровой. Ефимова, идёшь со мной...
- Но я могу сама... - возмутилась было Машка, но наставник быстро её осадил.
- Сердцезарова, ты вообще-то чаровница, так что забудь фразу «я сама»! - масочник пристально осмотрел её с ног до головы. - Тебе назначили защитника-сопровождающего - будь добра, следуй за ним и не лезь вперёд.
- Слушаюсь... - пискнула покрасневшая девчонка, зло зыкнув в мою сторону, словно это я был виноват в текущем положении дел.
- Грузимся! - безапелляционно приказал наставник, сам подавая пример и тёмным туманом переносясь прямиком в салон паровика.