Местоположение не идентифицировано. Борт замкового лайнера-носителя флота, корабля суперкласса «Волга»
Открыв глаза, я с кряхтением оторвал голову от холодного пола и, морщась от яркого света, сел, потирая ушибленный висок. Пальцы размазывали по лбу что-то влажное. Сильно саднило бровь, а мысли, словно раскалённые ежи, ворочались внутри черепной коробки, царапая её своими иглами.
– Что со мной? – прохрипел я, бессмысленным взглядом рассматривая капающую с пальцев красную жидкость.
– Ты внезапно упал… – полный тревоги, голос искина доносился откуда-то с потолка. – Максим, ты как?
– Живой, – ответил я и, наконец проморгавшись, огляделся.
Стандартный медицинский бокс карантинного типа. Девять квадратных метров личного пространства, отделённые от всего остального мира двойной прозрачной стенкой из сверхбронированного стекла, способного выдержать ядерный взрыв или соприкосновение с антиматерией. Трёхсекционный круговой шлюз вёл в длинный коридор, облицованный белыми пластиковыми плитами с повторяющимся серым геометрическим рисунком, периодически освещаемым всполохами тревожных ламп.
Всё правильно. Я на двухнедельном карантине. Обязательная процедура для любого человека, вошедшего в непосредственный контакт с представителем неизученной инопланетной формы жизни. Никто не знает, какую заразу можно было подцепить от неизвестных пришельцев, и неважно, был человек в скафандре или встретил чужака в ночной рубашке и мягких тапочках.
Любая ксеноорганика агрессивна и опасна для любых биологических существ с других планет. Ровно до тех пор, пока учёные не докажут обратное и не введут в состав стандартного биоблокатора нужные изменения. И дело не только в вирусах и бактериях. Например, безобидный микрогрибок с Забасты, переносимый на когтях каэли, попав на слизистую невакцинированного человека, почти мгновенно прорастает в ней, убивая хозяина за пару часов. А через несколько дней труп раздувается и превращается в губкообразную массу – трубчатую колонию этих ксеноорганизмов, которая начинает медленно перемещать тело погибшего в поисках тепла и влаги.
А что делает обычный земной вирус гриппа с самими собачками, и вспоминать страшно. Но при этом любая из его известных последующих мутаций безопасна для людей, а некоторые штаммы так и вовсе значительно укрепляют иммунитет.
Только безответственный дурак, встретившись с чем-то неизвестным, будет сопротивляться обязательным карантинным мероприятиям. Качать права, протестовать против ограничения свободы передвижения или пытаться сбежать из карантинного бокса. Прецеденты случались, и об их последствиях снято огромное количество фильмов-катастроф, ужастиков и документальных лент. Так что мера предосторожности оправданная, и все медицинские тесты, пробы и анализы – это твой обязательный и порой спасительный вклад в безопасность всего человечества.
К тому же карантин – это не так уж и скучно. Я оглянулся на единственный объект обстановки бокса. Огромная капсула биолаборатории, чем-то напоминающая носовую часть старенького штурмовика «Беркут Р», занимала практически всё свободное место в этой небольшой комнатке. Стандартный для современной медицины комплексный агрегат: медустановка с кучей функций, она же кровать, санузел, душ, пассивный тренажёр, поддерживающий мускульный тонус обследуемого человека, и анестезиологическая виртокапсула.
Смешно, но погружение в виртуальные миры – лучший вид наркоза из придуманных человечеством. Перенеся сознание пациента в альтернативную действительность, хирурги-операторы могут проводить сложнейшие операции, в то время как их подопечный будет нежиться с друзьями на виртуальном пляже социальной сети, попивая любимый коктейль. Или отправится в опасное, щекочущее нервы приключение в какой-нибудь игрушке.
При этом он ничего не почувствует и не будет мешать работе врачей. Ему не придётся долгими днями терпеть монотонность больничного быта, постоянные боли, пробивающиеся через медикаментозную блокаду, и с завистью наблюдать за здоровыми людьми. В виртуале человек не испытывает стрессов, связанных с временной инвалидностью, а потому последующий процесс реабилитации проходит намного легче, и к тому же занимает меньше времени.
– Я что, саданулся головой об эту штуковину? – спросил я в пустоту, рассматривая кровавое пятно на гладком боку капсулы. – Кажись, я действительно что-то подцепил от того безголового…
– Максим, всё намного хуже! – взволнованно произнесла Нина.
– Что хуже? – не понял я.
– Ты помнишь, что мы сейчас находимся на «Волге»?
– Да…
Меня вытащили из карантинного пакета и сняли скафандр уже здесь, в медицинском центре Латышева, расположенном где-то в недрах русского лайнера суперкласса. Я смутно помню те часы или, может быть, дни, которые провёл обездвиженным в пустотных латах. Стоило гелю застыть, как умный скафандр «Шторм-5 ЦБ» автоматически усыпил меня, а когда медицинские дроиды закончили удаление застывшей массы, – пробудил, впрыснув в кровь антидот.
Затем, запаковав моё тело в специальный кокон, его доставили сюда. Как только были завершены первичные мероприятия, меня посетил представитель космофлота в чине старшего лейтенанта пресс-службы. Он в первую очередь обрадовал меня тем, что моя безымянная яхта выжила в космическом аду и благополучно с минимальными повреждениями добралась до одного из ангаров «Волги». Сам кораблик, как и его экипаж, сейчас находился во временном карантине – в особой, закрытой зоне, так как умудрился притащить на своей обшивке хорошенько прожаренную «мокрицу».
Поблагодарив от лица Российских Военно-Космических сил за проявленный героизм и мужество и передав мне личную просьбу командования посетить с визитом генеральный мостик супера, как только закончатся все медицинские мероприятия, старлей удалился, передав «Моё Высочество» на попечение врачебной братии.
Четыре маститых профессора, настолько стереотипных, насколько это вообще было возможно, в течение получаса с упорством, достойным ИСБ-шников, проводили допрос, в то время как две медсестры тщательно записывали ответы на полибумажные бланки, а трое медбратьев просвечивали бокс какими-то приборами. Вопросы были самыми разнообразными, и, что самое неприятное в моём случае, периодически касались воспоминаний о детстве и юности. Но в первую очередь их интересовало всё, что касалось пойманного мной ксеноса. От ощущений в момент первого визуального контакта и того, как я воспринял зафиксированную в логе-рапорте боя псионическую атаку. До детального описания моего состояния во время касания чужака и мельчайших деталей того, как я чуть было не угодил под плевок одной из «мокриц».
Удовольствовавшись ответами, меня на время оставили одного, чтобы я подготовился к капсулированию, а затем со мной что-то случилось…
– Максим, только что… – начала говорить Нина, но её тут же перебили.
– Максим Денисович! Господи, да у вас вся голова в крови! – незнакомый женский голос заставил меня вновь повернуться к прозрачной стене. – Вы сами доберётесь до капсулы или мне вызвать дроида, чтобы он вам помог?
Говорила бледная растрёпанная медсестра – полная молодая женщина в розовом медхалате. Она стояла перед закреплённым возле шлюза пультом управления и судорожно нажимала на какие-то кнопки его сенсорного дисплея.
– Всё в порядке… Просто неудачно упал… – махнув рукой, я тяжело поднялся и, держась за бортик, подошёл к с шипением открывшемуся колпаку биолаборатории.
Затрещала растворяемая бумажная пижама, порвавшись в плечах, когда я, ухватившись за скобы, с трудом перебросил себя через бортик в прохладное ложе из медицинского полигеля.
– Запускаю, – сообщила мне медсестра из динамика в изголовье, – вы готовы?
– Да.
Закрыв глаза, я постарался расслабиться. Прозрачный колпак с шипением закрылся, и мир померк, чтобы через несколько секунд смениться пространством виртуальной системы.
Обычно, когда человек идёт играть в виртуальные игры, он сначала загружает на устройство игру, а уж затем входит в виртуальный мир. Но это в домашних системах, в то время как в медучреждениях громоздкие капсулы биолабораторий управлялись внешним оператором, а не пациентом, а потому содержали так называемую «белую комнату» – маленький цифровой мирок, наполненный очень красивыми и стильными спецэффектами, из которого уже человек сам мог попасть в нужную ему виртуальность.
– Загрузить игру «Освобождение Терры»! – приказал я, чувствуя, как быстро отступает зудящая боль в рассечённой брови, тело становится лёгким и меня охватывает некая эйфория.
– Загрузка невозможна! Превышено время ожидания отклика сервера, – произнесла Нина.
– Это вообще как? У «Волги» повреждены все мачты нуль-ретрансляторов?
– Нет, Максим, с аппаратурой всё в порядке. Сервер просто не отвечает! Всё потому, что мы только что…
– Ладно, – перебил я её, – загрузи с ближайшей аппаратуры, у которой открыт доступ к удалённому скачиванию…
«Белая комната» обладала одним, на мой взгляд, нехорошим качеством. По сути, это был лёгкий виртуальный наркотик, а потому мне хотелось побыстрее убраться из этого места. Насколько я понимал, – сделано это было в первую очередь для тех, кто по тем или иным соображениям не желал пользоваться полноценными виртуальными мирами. Встречались иногда ярые противники «вирта» как такового, да и некоторые религиозные конфессии не одобряли полноценные выдуманные миры, считая, что человек подобным образом пытается уподобить себя богу.
– Слушаюсь… – зло процедила искин. – Найдено семьсот двадцать четыре доступных устройства. Начинаю загрузку! Семьдесят пять процентов! Сто – выполнено!
– Поехали! – сказал я ключ-фразу, недоумевая над тем, что могло разозлить Нину.
Антураж «белой комнаты» прыснул в разные стороны. Очистившееся пространство померкло, сменившись всполохами разных цветов, несущихся прямо мне навстречу. Я как будто падал в бесконечную трубу с намалёванными на стенах цветными пятнами. Катавасия продолжалась минуты три, затем медленно начали проступать контуры окружающих объектов, и ещё минут через пять я наконец-то оказался в комнате дока.
Я опять был персонажем с дурацким именем Император и, похоже, полностью «убитым» стартовым заданием. Во всяком случае, его сценарий развивался совсем не так, как мне бы того хотелось. Да и вообще, я уже порядком устал от заскриптованных театральных сценок стартовой локации. Хотелось окунуться в нормальный игровой мир, сесть на гравицикл и проехаться по пустошам, сшибая мутантов и давя исковерканную инопланетной флорой земную растительность. Вволю полетать на флаере или, набрав команду, отправиться искать приключения в какой-нибудь древний бункер или на руины ближайшего города.
Но нет, вместо всего этого разнообразия нужно было ковыряться с этим довольно унылым квестом. А что поделаешь – иначе в большой мир игра просто не пропустит.
Открыв глаза, я огляделся. Обезглавленный доктор Уволл Бейн всё так же полулежал на своём кресле, над которым роилось множество толстых мясных мух. В груди его зияла окровавленная дыра, а в ней плескалась ярко-голубая светящаяся масса, которая остаётся от рептицидов после поражения их тканей плазменным оружием. Условность, мало соответствующая действительности и тем не менее довольно удобная для игроков.
Слева от меня – на диване, перед рамкой работающего монитора, лежала Хомячок. Видимо, неугомонная девчушка, очухавшись от виртуального шока, снова полезла в игру. Впрочем, теперь она была для неё абсолютно безопасной. Виртошок – штука опасная, но одноразовая.
Скорее всего Хома и прикончила проклюнувшегося из трупа паразита, а затем, удобно устроившись, начала читать дневник предателя, но по какой-то причине вышла из игры. На сей раз нормальным способом, а потому её лишённое трёхмерного объёма тело осталось лежать в этой комнате. В другом месте она исчезла бы минут через десять-пятнадцать после выхода, но эта комната была сделанным специально для нас с ней «инстансом», в который нет доступа другим игрокам, и проваляться так она могла здесь хоть неделю, хоть год, пока вновь не зашла бы в игру.
Встав, я сделал несколько шагов и снова оказался сидящим на полу, скрестив ноги и повесив голову на грудь.
– Что за ерунда! Нина?
– Я тебе уже третий раз пытаюсь сказать, – разъярённой кошкой зашипела на меня искин. – У нас! У всех нас на «Волге» – серьёзные проблемы! А ты, как маленький, в игрушки полез играться.
– Ты чего злобствуешь? Говори уже, что случилось-то? – сделав ещё одну попытку встать, я вновь оказался на полу и, открыв меню, взглянул на статус соединения с игровым сервером.
«Пинг», как его по старинке называли игроки, зашкаливал за полторы минуты. Хотя, конечно, это было в корне неверно. Нуль-связь – это не древний доисторический «Интернет» и даже не планетарная сеть. Она либо работает, либо её вообще нет. Третьего не дано. А статус соединения показывал лишь загрузку приёмного оборудования игрового устройства и калибровку мачты ретранслятора.
– Ах, я, значит, злобствую!
– Да что там случилось-то? – я в недоумении посмотрел на потолок – туда, откуда, как мне всегда казалось, звучал голос искина. – Только не говори мне, что на супер проникли инопланетяне и сейчас…
– Всё с «Волгой» в порядке, – раздражённо крикнула на меня Нина. – Всё замечательно! Просто великолепно! Мы победили, можешь продолжать плевать на всё и играть в свои игрушечки!
– Нин, из нас двоих кто головой ударился – я или ты? – оторопело спросил я, не веря своим ушам. – Это что, вообще, сейчас было?
– А ничего! Ты хоть понимаешь, что произошло?! Ни хрена ты не понимаешь и не хочешь понимать! Ты вообще о чём-нибудь, кроме игр, думать способен? – бушевала искин, распаляясь всё больше и больше. – Игры, игры, игры! Ты бы хоть поинтересовался…
Удивительное – всегда рядом! Нина – искусственный интеллект, созданный для того, чтобы помогать человеку и безукоризненно исполнять все его приказы, бился в самой настоящей истерике. Я уже молчу о том, что первый раз в моей жизни искин кричала на меня, материлась, обзывала по-всякому и костерила на чём свет стоит.
Да я вообще никогда и ни от кого не слышал, чтобы какой-нибудь электронный разум так разговаривал с собственным хозяином. Не бывает у них истерик и срывов. Искусственный интеллект и отличается от человеческого в основном тем, что не подвержен резким перепадам настроения и всяческим расстройствам психики. И вот тебе на! Моя Нинка как будто слетела со всех своих электронных катушек и закатила мне самый настоящий семейный скандал. А если бы у неё было антропоморфное тело – она бы в меня тарелками стала бросаться?
Открыв рот, я с удивлением и даже некоторой долей гордости слушал крики и ругань, казалось бы, самой обычной девушки, которую вконец довели причуды её непутёвого парня. Я оказался бездельником, хамом, патологическим самоубийцей, кретином и прочее, прочее, прочее! Вместо того чтобы заниматься какими-нибудь важными и полезными делами, я, видите ли, ни о чём в жизни не думаю, кроме как о своих мерзких играх!
– …И не обращайся ко мне больше! Всё! Считай, что меня у тебя больше нет! – выкрикнула, наконец, электронная девушка и замолчала.
– Так, – сказал я, потерев виски подушечками пальцев, – тебе как? Полегчало?
Ответом мне была тишина.
– Давай-ка я тебе кое-что напомню… – вздохнув, сказал я.
Шутить про гарантийный штекер не хотелось. Эта искусственная истеричка была мне слишком дорога, чтобы я действительно мог позволить себе выполнить подобную угрозу. К тому же кто её знает, как сейчас она может воспринять подобные напоминания о своём небиологическом происхождении.
Вместо этого я монотонно и нудно начал зачитывать по памяти алгоритм действий для военнослужащих Звёздной Гвардии при проведении медико-карантинных мероприятий в связи с повышенной ксенобиологической угрозой, при первом контакте с неизвестными инопланетными видами. Вообще-то длинная портянка текста с кучей параграфов, пунктов, подпунктов и сопутствующих картинок сводилась к одному – солдат должен находиться в отведённом ему боксе и выполнять все распоряжения медперсонала в ожидании, когда его наконец-то выпустят. Причём делать это не абы как, а находясь в виртуале, с отключённым от тела сознанием.
При этом бойцам настоятельно рекомендовалось находиться на специально подготовленном «мире-полигоне», созданном Космофлотом РЗИ, где полагалось участвовать в активных играх, викторинах и спортивных мероприятиях. Иначе говоря – развлекаться, поскольку это было крайне важно для медиков, ведь при этом задействовался целый ряд структур мозга, называемых «Центром удовольствия». Собственно, виртуальный наркотик в «белой комнате» использовался по той же самой причине.
Рекомендации рекомендациями, но никто не запрещал пользоваться и полноценными виртуальными играми в качестве альтернативы «полигону» и «белой комнате». Главное, чтобы мозг испытуемого был постоянно загружен обработкой новой информации и стимулировались «центры удовольствия», потому как, сравнивая показания его активности с картой пациента, профильные специалисты-неврологи отслеживали возможные изменения, вызванные произошедшим контактом.
– Вот такие вот дела, уникальная ты моя… – закончил я голосом генерал-лейтенанта Ботько. – Ну что? Мир?
– Мир, – буркнул всё ещё недовольный искин, – ты это, извини меня… Не знаю, что на меня нашло.
– Ты уж там проведи себе какую-нибудь диагностику, что ли? – посоветовал я. – А то знаешь, твоё поведение в последнее время немного… не стандартно.
– Хочешь сказать, что я сломалась? – как-то грустно усмехнулась Нина. – Хорошо. Провожу поверхностную проверку.
Она на пару секунд замолчала.
– Функциональность девяносто восемь и восемьдесят три сотых процента, – сообщил искусственный интеллект, – я в полном порядке, Максим…
– Ладно. Семейный скандал спишем на расшалившиеся синтетические нервы и расшатавшуюся катушку стабилизатора, – я со вздохом попытался встать и тут же вновь оказался сидящим на полу, – так что случилось-то? С «Волгой»?
– Максим, официальные данные пока не появились в открытом доступе, но во время последней атаки остатков разбитого флота чужаков «Волгу» каким-то образом перенесло… в «Тёмную Зону»…
– Прости, я не ослышался? В «Тёмную Зону»? На противоположный конец нашей галактики? – я обалдело уставился на окно, за которым уже начали появляться первые звёзды, как будто мог увидеть там что-то новое.
– Да, Максим. Мы сейчас находимся за шестьдесят четыре тысячи семьсот сорок световых лет от Солнечной системы… В Рукаве Щита-Центавра.
– Ниппона мать… – протянул я, пытаясь осмыслить услышанное. – А это точно?
– Наши координаты засекли несколько российских нуль-станций…
– А ты-то откуда всё это знаешь? Это же явно секретная информация!
– Ей со мной поделилась… подруга, – с явной неохотой ответила искин.
Ох, что-то сомневаюсь я в наличии у моей Нинки высокопоставленных «подруг» в экипаже «Волги», тем более способных поделиться с ней подобными откровениями.
– И что? Это из-за расстояния нуль-связь вот так вот хреново работает? – я кивнул на огромную цифру. – Кстати, твоя подруга не поделилась с тобой подробностями того, как нас сюда вообще занесло?
– Нет, не поделилась. А с нулём всё в порядке, просто мачты ретранслятора ещё не выведены в штатное положение, и на время боя гражданский канал был сужен до минимума, но техники уже работают над этим.
Охренеть. Мы – первые люди, попавшие на другую сторону Млечного Пути… Да сюда даже наши «родные» соседи-инопланетяне не летали… Во всяком случае, так принято считать.
А тут… Сколько там у «Волги» стандартный экипаж? Полтора миллиона человек? Из них миллион триста гражданских и двести тысяч военного состава! Ну, это в полной комплектации. И вот теперь – мы все первооткрыватели! Правда, пока слабо понятно, первооткрыватели чего и нужно ли наше «открытие» хоть кому-то…
Вот только вопрос: как это вообще возможно? Что могло против воли утащить титаническую громаду корабля суперкласса на такое расстояние за считаные… часы? Минуты? Мгновения? Время в общем-то в данном случае неважно. Просто потому, что, по нашим представлениям, произошедшее – попросту невозможно!
А теперь итог: выбираться из «Тёмной Зоны» своими силами нам предстоит всю оставшуюся жизнь. Может быть, наши одичавшие правнуки прилетят когда-нибудь обратно в Рукав Ориона. Но скорее всего у нас намного раньше кончатся топливо, еда или вода. А может быть, корабль просто развалится из-за старения корпуса и несущих конструкций, ведь на его каркас во время полёта приходятся неимоверные нагрузки. Супер постоянно нуждается в техническом обслуживании и ремонте, а значит, в огромном количестве металла, пластика и прочего сырья для обслуживающих его верфи заводов.
– Но есть ещё кое-что, о чём ты должен знать, – сказала искин.
– И что же это? – спросил я, глядя, как потихоньку начали уменьшаться цифры «пинга».
– В момент телепортации… я не знаю, как по-другому назвать то, что произошло с «Волгой», все люди, наделённые открытым псионическим даром, одновременно потеряли сознание. В том числе и ты…
– Но я не эспер! И никогда не проявлял никаких псиспособностей, – с лёгкой улыбкой напомнил я Нине, – к тому же тесты в военной академии однозначно показали, что я не обладаю способностями ни к телепатии, ни к телекинезу… так что здесь что-то другое!
– Но всё равно я обязана указать на этот факт врачам!
– Да пожалуйста, – пожал я плечами и, ещё раз взглянув на позеленевший «пинг», рядом с которым уже красовалась привычная цифра нуль, поднялся на ноги, – а теперь будем нагружать мозг.
– Я не поняла… – в голосе Нины прозвучало такое разочарование, что меня аж передёрнуло, – ты… После того, как я тебе рассказала такое, просто пойдёшь играть? А как же… это же так похоже на…
– Слушай, Нин. Вот чего ты от меня хочешь? – потихоньку начиная закипать, я отряхнул свои штаны и с громким хлопком поправил куртку. – Ты вообще помнишь, кто я такой?
Ситуация, когда искин скандалит с хозяином, уже сама по себе ненормальна. А тут ещё и явно негативные эмоции в отношениях «искин – человек»! А что дальше? Бунт машин? Я-то надеялся, что после нашего разговора ситуация разрядилась, а она, похоже, только усугубляется.
– Ты – мой хозяин, – совершенно потерянным голосом ответил искусственный интеллект.
– Нет, – я зло мотнул головой, – я спрашиваю тебя не о том, кем я тебе прихожусь. А о том, кто такой Денис Александрович Максимов.
– Я более не…
– Не увиливай, – рявкнул я на неё, – если ты забыла, напомню. Я – младший лейтенант космопехоты. Звёздный Гвардеец в низшем офицерском чине, и единственное, что я умею, подчиняться приказам, совмещать прицел с головой врага и жать на курок! Всё! Тебе это понятно?
– Но…
– А там, – я ткнул пальцем в потолок, – сидят генералы, адмиралы, маршалы и фельдмаршалы – боевые офицеры высшего командного состава, которые не просто старше меня, но и в десятки раз опытнее. И я так тебе скажу – никому «там» мнение какого-то там младлея с заштатной планетки нах… не сдалось. Я ясно изъясняюсь?
– Но ты же – Максим Александров! Неужели ты ничего не помнишь?.. – чуть не плача пискнула электронная девушка. – Ты так ничего до сих пор и не вспомнил, но ведь обычно…
– А что я должен «вспомнить»? Я не настолько тупой, чтобы забыть то, что происходило пару дней назад, – усмехнулся я, – но, знаешь ли, Максим Денисович Александров, он вообще – гражданский. Липовый ксеноархеолог в карантинном боксе. Да я даже вылезти из биолаборатории самостоятельно не могу! Только выйти в «белую комнату». Ты об этом не подумала? Хорош бы я был, если бы смог выйти в неподходящий для того момент: почки на третьей полочке слева, позвоночник на пятой справа!
– Нет, но… – Нина сымитировала тяжёлый вздох и жалобно спросила: – Ты что-нибудь ещё помнишь про Максима?
– Я тебя не понимаю, Нина. Ты у меня точно не сломалась? – настала моя очередь вздыхать, злость куда-то ушла, оставив за собой лишь раздражение и какую-то опустошенность. – Что ты хочешь от меня услышать? Что я – непонятно откуда взявшийся, без году неделя Князь? Что я – насквозь фальшивый, «очень дальний родственник Императора»?
– Всё это не то… – грустно сказала искин, – извини меня, Максим, со мной действительно что-то не то происходит. Я, пожалуй, сейчас запущу базовую комплексную проверку, так что буду какое-то время недоступна…
– Да ладно, не нужно! – отмахнулся я. – Не скажу, что понял, чего ты от меня добивалась, но ты уж прости, что разочаровал тебя и что повысил голос.
Я прекрасно помнил, как сильно не любила электронная девушка многоуровневое тестирование логических цепей. По её словам, эта процедура доставляла ей неприятные эмоции, сравнимые с зубной болью. Конечно, её поведение было, ну, совсем необычным, но всё-таки она оставалась «моей Ниной», а потому мне очень не хотелось, чтобы она лишний раз мучила себя подобным образом.
Конечно, со стороны всё это было, наверное, крайне нелицеприятной сценой, но после этого коротенького скандала мне даже как-то полегчало. Может быть, Нинка на самом деле не «вела себя странно», а просто подсмотрела в каком-нибудь голо-шоу для домохозяек «умный» совет о том, как нужно снимать стресс у мужчины, и воплотила его на практике. Оттуда же, наверное, растут ноги и у обвинений меня во всех смертных грехах, а также эти странные вопросы, вкупе с требованием от меня каких-то немедленных действий… Эдакое стереотипное женское поведение.
Подойдя к дивану, я повернул к себе рамку монитора и, сев на пол, отмотал дневник доктора Бейна в самое начало. Подвинуть Хому, освободив себе местечко на диване, всё равно не удастся. Переместить персонажа вышедшего из игры игрока – всё равно что сдвинуть Вселенную. То бишь нереально ни для кого, кроме администрации и управляющих искинов. Можно было бы, конечно, скинуть с кресла труп Дока, но оно всё было заляпано кровью и светящейся массой, оставшейся от паразита, а мне совершенно не хотелось пачкаться.
Разбитые по дням записи откровенно удручали. Коротенькие, в несколько строчек, предложения, полные мыслей и обрывочных событий, не шли ни в какое сравнение с обычными текстами, ранее встречавшимися мне в игре. В особо сложных логических заданиях игрокам приходилось штудировать целые многотомные книги в поисках подсказок, сокрытых шифров или, например, описаний местности, в которой следует искать секретный бункер. А здесь – просто накорябанные на коленке заметки.
Впрочем, глупо придираться к дневнику за то, что он производит именно впечатление «дневника», а не высокохудожественного литературного произведения. За исключением душевных мук и страданий от развивающегося внутри дока паразита, они не содержали ничего достойного внимания. Ткнув пальцем в последнюю дату, я наискосок просмотрел записи от тридцатого сентября и первого октября, и также не найдя в них ничего интересного, переключился на якобы сегодняшний день – второе октября.
– Максим. Можно вопрос? – оторвал меня голос Нины.
– Давай.
– Ты сейчас являешься обладателем одного из самых крупных состояний в Российской Империи. Ты уже думал, что будешь с ним делать?
Цыкнув, я заложил руки за голову и откинулся прямо на пол, потянулся и сладко зевнул.
– Думал, Нина… думал. Но ничего в голову не лезет. Кроме как провести ремонт в родном приюте, так чтобы там всё блестело. Ну там: ёлочки земные в саду высадить, дорожки мягкими камнями замостить, технику какую-нибудь детишкам прикупить, чтобы не такой унылой жизнь казалась… – ответил я после минутного молчания. – Только мелко всё это… ущербно как-то. Да и как это сделать? Просто деньги дать, – так они все в кармане Изяслава Драговича осядут. Как до этого государственные. Да и какой в этом смысл? Если с таким баблом, как у меня, можно каждому беспризорнику и сироте в Звёздном, да и вообще на всей планете, не особо напрягаясь, устроить свой маленький персональный рай.
– Можно, – почти шёпотом согласилась искин.
– И что хорошего из этого получится? Кто из них вырастет без надлежащего присмотра и воспитания? Изнеженные большие дети, не приспособленные к самостоятельной жизни? Или поколение приживал, которых потом придётся содержать всю оставшуюся жизнь? К тому же как это сделать, Нина? Нужна какая-то структура. Организация! Верные, честные люди и искины, при этом не где-нибудь, а на месте. Потому как если просто «дать деньги», достанутся они разномастным Изяславам Драговичам, которых везде пруд пруди, – я закрыл глаза. – И опять же, есть обычные дети, которые пусть и не одинокие, но живут в бедности. Чем они хуже? Тем, что лично я вырос в приюте? Я даже могу сказать, что будет через пару лет: начнётся массовая волна отказов от родительских прав. Причём делать это будут любящие папа и мама в надежде на то, что таким образом обеспечат своему чаду светлое будущее. А старики, а пенсионеры… а ветераны того же Канкальского конфликта, спасшие нашу страну от участи стать колонией Британской Короны Туманностей? Им тоже ведь нужна помощь! И как всё это сделать мне… Да так, чтобы помощь дошла до нуждающихся в ней?
– Благими намерениями вымощена дорога в ад.
– Вот именно. Особенно когда эти благие намерения исходят от человека, слабо представляющего, как их реализовать на практике.
Я замолчал и некоторое время просто лежал, чувствуя под спиной прохладу железобетонной плиты. Нина тоже не спешила продолжать разговор и не торопила меня.
– Понимаешь ли, я слабо представляю себе, что вообще можно сделать с такой огромной суммой, чтобы не выбрасывать деньги на ветер и при этом приумножать их и… и вообще. Знаешь, хочется сделать что-то полезное и себе, и людям, но я не знаю как! Появись у меня в кармане сто тысяч рублей – я бы знал, на что можно их с толком потратить. Да хоть миллион!
– Фантазии не хватает?
– Ага… Я солдат, Нин. Меня никогда не интересовал бизнес как таковой. Я могу командовать пятёркой бойцов при выполнении боевой задачи… но слабо представляю себе, как организовать работу обычной закусочной. Когда-то давно я читал в голонете одну статью о людях, выигрывавших в государственных лотереях огромные суммы денег. И у нас, и в АДСП, и в Ниппонии. Суть была в том, что они тут же пускались во все тяжкие: кто себя ублажать, кто творить добро на всей земле. Но результат всегда оказывался печальным. Деньги заканчивались, люди опускались на самое дно, а их амбициозные проекты почти всегда оборачивались мыльными пузырями, в то время как потраченные на них огромные суммы оседали у недобросовестных подрядчиков, управителей и организаторов со стороны.
– Боишься, что кто-то украдёт твои деньги? – довольно ехидно спросил искусственный интеллект. – Максим, ты как будто в каменном веке живёшь! Вся финансовая система человеческого космоса регулируется искинами! А мы, знаешь ли, лишены многих ваших недостатков. Всего-то нужно прикупить десяток-другой моих сородичей, заточенных на финансовую деятельность, и…
– Милая моя, солнышко лесное! – перебил я мою самодовольную помощницу. – А кто их «прикупать» будет? Забирать с заводов, размещать, активизировать и, кстати, настраивать? Ты, да я, да мы с тобой? Нет, дорогая моя. Делать это будут совершенно чужие и неизвестные ни мне, ни тебе люди. И искины, по сути, будут не моей, а их собственностью. Или ты забыла, что мы находимся за уйму световых лет от дома, плывём где-то на израненном в боях супере в пустоте «Тёмной Зоны»? Ладно, всё это пустой разговор… надо дочитать этот чёртов дневник и уходить отсюда.
Я резко сел, и в тот же момент меня пробил холодный пот, а по спине побежали мурашки. Хомячок, реальная и объёмная, лежала на диване всё в той же позе и широко открытыми глазами смотрела на меня. Это было настолько неожиданно, что я далеко не сразу пришёл в себя. Девушка медленно поднялась, не отрывая от меня взгляда своих завораживающе голубых глаз.
– Привет, – выдавил я.
– Так ты… ты тоже здесь? В «Тёмной Зоне»? На Замковом лайнере суперкласса «Волга»? – взволнованно выпалила Хома. – Ты – член экипажа?
– Нет… – я медленно поднялся на ноги, – я – временный пассажир.
– Катя! – резко произнесла девушка, вскакивая с дивана, отчего рамка монитора покачнулась и упала на пол. – Кто этот человек? Почему ты настаивала, чтобы я подошла именно к нему? Почему мне знакомо его лицо?
Хлопнуло, из разбившейся рамки монитора брызнули искры, и помещение заволокло едким дымом. Повисла напряжённая пауза. Хома, которая, видимо, обращалась к своему искину, вслушивалась в ответ.
– Нина, я тоже жду объяснений, кто такая эта Ксения? – грозно сдвинув брови, спросил я у своего электронного разума. – Что, вообще, здесь происходит?
– И это не сработало… – разочарованно прошептала Нина, хотя понятно было, что говорит она так, чтобы я услышал. – Тебе что? Совершенно не знакомо её лицо?
– Абсолютно! – ответил я, снова вглядываясь в кукольное личико девушки.
– Катенька, ты, видимо, неправильно меня поняла. Это не вопрос твоей «подруги», на который можно ответить бессвязным лепетом, это – вопрос твоей «повелительницы»! – голосом, в котором сквозила январская вьюга, произнесла Хома. – Не хочешь отвечать, я спрошу его!
– Максим, – сказала Нина упавшим голосом, – перед тобой Цесаревна Российской Звёздной Империи – Ксения Владимировна Зимнева. И прости меня, пожалуйста. Макс… я не хотела, чтобы вы встретились вот так вот…
В голове как будто вспыхнуло яркое солнце, и в его золотом свете я увидел маленькую девочку, прыгающую по красивому полу, покрытому замысловатыми узорами. Тело среагировало само по себе, как будто и не принадлежало мне вовсе. Я упал на правое колено и, склонив голову, приложил кулак к сердцу.
– Я – Денис… – начал было говорить я, но язык, будто самостоятельно, переиначил мои слова, и притом совершенно чужим голосом: – Моё имя Максим Денисович Александров, Ваше Императорское Высочество. Князь-Хранитель Российской Звёздной Империи. Рад вновь видеть мою маленькую Царевну! Отныне обязуюсь я служить вам верой и правдой, как до того был сподвижником многих поколений ваших достойных предков. И так будет вплоть до того чёрного момента, когда вечность вновь разлучит нас!
– Неужели? Наконец-то, инициация! Получилось… – донёсся до меня многоголосый шепот, словно огромная толпа людей одновременно выдохнула эти слова.
