Ромео открыл глаза. Потолок над ним был светло-бежевого цвета. В этом номере он жил уже шесть дней, и каждое утро, просыпаясь, смотрел на этот потолок цвета, который какой-то дизайнер наверняка назвал бы «успокаивающим» или «уравновешенным». Шесть дней. Шесть светло-бежевых пробуждений. Слишком долго. Скоро пора будет съезжать отсюда.

В ванной шумела вода. Мгновенное воспоминание. Вчера он познакомился с девушкой. Мишелин, вот как ее зовут. Что его привлекло в ней, так это ее безмятежность. Сам Ромео уже не мог вспомнить, когда он последний раз ощущал состояние безмятежности или даже расслабленности. Ромео откинулся назад на подушку, прикрыл глаза и скользнул в состояние полусна, в котором так удобно вспоминать.

Татти. Милая Татти. Восемь месяцев прошло, как они расстались, но даже сейчас не проходило и недели, чтобы Ромео не вспоминал о ней. Не мечтал о ней.

Закрыв глаза, он вспоминал ее лицо. Четко прорисованные скулы. Короткие иссиня-черные волосы. Аккуратный нос с как будто бы вырезанными ноздрями. Именно аккуратность черт ее лица не раз заставляла Ромео сравнивать лицо Татти с произведением искусства, с какой-то скульптурой, которую вырезал японский мастер, с безупречным изяществом, которое постоянно приближается к идеалу по асимптоте. Приближается к идеалу, но никогда не сольется с ним, потому что мастер знает, что именно несовершенство и отличает жизнь от мертвого фарфора. Татти, милая Татти.

Татти не была совершенством. Она была живой и настоящей. Но больше всего Ромео завораживали в ней глаза. В ее глаза он мог смотреться бесконечно. Он и выделил-то ее из толпы тогда, именно зацепившись за взгляд. Доверчивый, прямой и спокойный. Эта доверчивость во взгляде и заставляла Ромео чувствовать, как сердце его захлебывается от нежности.

Восемь месяцев, как они не вместе. Странно, но Ромео уже не помнил причины той глупой ссоры, после которой она собралась и ушла. На следующее утро он остыл и попробовал найти Татти, но не смог. Телефон не отвечал, она не появлялась в тех местах, где они бывали вместе, ее не видели их общие друзья. Даже ее подруги отрицательно качали головой, когда он упоминал ее имя. Отчаявшись, он даже запустил несколько поисковых программ в Сеть, которые шерстили не только общедоступные сектора, но и вламывались в полицейские банки данных. Безрезультатно. Татти исчезла. Татти, милая Татти.

Вряд ли она умерла. Большую часть тех, кого убивала улица, регистрировала полиция. Раз есть регистрация, есть данные о найденном теле. Личность устанавливали при помощи анализа ДНК. Ромео точно знал, что Татти проходила регистрацию своей ДНК. Это была стандартная процедура для получения СИН — социального идентификационного номера. Хотя, конечно, всегда была возможность, что Татти просто исчезла, и полиция не нашла ее тела. Но Ромео почему-то был абсолютно уверен, что Татти жива. Просто она где-то в другом месте. Последние восемь месяцев он активно перемещался по Северной Америке и Европе, но так и не нашел того места. Места, где была бы его Татти. Милая Татти.

Щелчок закрывшейся двери ванной комнаты вырвал Ромео из мира воспоминаний. Он открыл глаза. Мишелин стояла перед ним, обернувшись полотенцем вокруг талии. В глазах смесь безмятежности и улыбки. Кожа чиста и свежа. Откуда же ты взялась, думал Ромео, такая чистая в этом прогнившем и больном мире? Что заставляет твои глаза светиться безмятежностью? Ночью он познакомился с ее телом поближе и не заметил нигде следов уколов. Вряд ли наркотики дают ей это спокойствие. Мишелин действительно очень хорошая девочка. И взгляд у нее правильный. Но она не Татти. И это решает все.

— Проснулся? — Озорная улыбка сопровождает ее вопрос. Решив не дублировать словами очевидное, Ромео лишь подтверждающе опускает ресницы.

— Завтракать пойдем?

И откуда у девушки утром столько энергии? Жаворонок? Или все же стимуляторы? Нет, любые химсредства, даже модельные, на которые у Мишелин совершенно точно не хватит денег, за месяц изгонят ее безмятежность из глаз. Просто девочка живет полной жизнью.

— Я еще такой сонный. — Голос у Ромео хрипит с утра. — Начни без меня, хорошо? А я спущусь через полчаса.

Ромео свешивается с кровати, нашаривает джинсы, валяющиеся неподалеку от кровати — не было времени ночью аккуратно складывать одежду — и извлекает из кармана бумажник. Достает две купюры и передает их Мишелин.

— Дождешься меня?

Мишелин кивает и начинает одеваться. Ромео кладет голову на подушку и любуется ее естественностью. В мозгу одна мысль — она не Татти. Девушка вжикает молнией на розовой безрукавке, сверкает в сторону Ромео улыбкой и выходит из номера.

Посмотрев в потолок еще минут пять, Ромео встает и идет в ванную. Утренний туалет, одеться. Взять из стенного шкафа компактную сумку. Спуститься к администратору отеля, заплатить за номер. Последний раз похлопать себя по карманам, проверяя, не забыл ли чего в номере. Выйти на улицу и направиться в сторону ближайшей станции подземки.

Никогда не задерживайся подолгу на одном месте. Не обрастай прочными связями. Будь мобильным.

* * *

Ромео идет по улице. Все мегаполисы похожи друг на друга, везде действуют одни и те же правила. Для Ромео главное правило — не выделяться из толпы. Это просто разумная предосторожность. Он не преступник, он ни разу не проходил в суде ни как обвиняемый, ни как свидетель. Его лица нет в базе данных по разыскиваемым или неблагонадежным личностям, поэтому он может не прятать лицо, проходя под камерами наблюдения на улице и в транспортных узлах. Однако стоит тебе замешкаться, показать неуверенность, выделиться из толпы, и тобой может заинтересоваться какой-нибудь из многочисленных полицейских патрулей. Не то чтобы Ромео боялся беседы с полицией, но ведь ни один человек в здравом уме к этому не стремится, верно? Тем более что немалая часть его работы была, строго говоря, нелегальной.

Пока Ромео шел в сторону станции подземки, у него было время подумать, почему власти каждого мегаполиса, где ему довелось бывать, стараются увеличить количество полицейских, работающих на улицах. С одной стороны, раз уровень преступности повышается, то и полицейских нужно больше. Однако ни один полицейский патруль в здравом уме не сунется в опасные районы. Просто потому, что они опасные. Оттуда можно и не вернуться. Вместо этого патрули наводняют аэропорты, вокзалы, станции подземок, улицы центральных районов. То есть именно те места, где вероятность совершения преступления не так уж и велика.

Будним утром людей на центральных улицах не так уж и много. Но назвать их пустынными тоже нельзя. Просто не приходится проталкиваться в толпе, как это бывает в выходные дни. Из витрины магазина на Ромео смотрели два женских манекена, уперев руки в бедра. Из одежды на манекенах было только дизайнерское белье. Обычный бутик. Обычный город. Таких мест в мире много, и почти везде Ромео будет чувствовать себя одинаково. И нигде он не будет чувствовать себя дома.

До станции подземки уже оставалось около сотни метров, когда Ромео увидел вывеску маленького кафе, которое одновременно являлось и точкой выхода в Сеть. Собственно, жесткого графика у Ромео не было, а в Сети он сегодня еще не был, поэтому Ромео свернул в кафе.

Ритуал прост и одинаков везде. Все эти кафе не отличаются друг от друга.

Привычным движением Ромео надвинул троды на голову, и спустя многоцветную секунду перед его глазами развернулось киберпространство. На самом деле, конечно, не перед глазами. Троды передавали информацию напрямую в мозг, создавая галлюцинацию, иллюзию того, что Ромео не сидит сейчас перед своим ноутбуком, а находится в неоновом мире Сети. Мир чистой информации, мир, где его способности зависят лишь от его ума, сообразительности, опыта и оснащенности. Мир, который Ромео нравился куда больше, чем реальность.

Чтобы стать хорошим сетевиком, ты должен не просто время от времени появляться в киберпространстве. Ты должен жить там. Жить и постоянно учиться, ибо мир Сети прогрессирует и изменяется гораздо быстрее, чем реальность. Именно в Сети полтора года назад появилась новая нечеловеческая форма жизни.

ИскИны. Искусственные Интеллекты. Они не были результатом эволюции. Они не зародились в плотном, насыщенном информационном бульоне Сети спонтанно. ИскИны были созданы всего одним человеком, ученым, бежавшим в Сеть от смерти. История была шумной. Доктор Швейц, исследователь из одного женевского института, нашел способ переместить человеческое сознание в компьютерную систему. Открытие было сделано вовремя — Швейц к тому времени уже умирал от рака. Он опробовал свою методику на себе, и эксперимент увенчался успехом. Правда, Швейц не горел желанием делиться своим открытием с другими, и потому, уже существуя в виде электронной нервной системы, устроил пожар в бывшей своей лаборатории, уничтожая аппаратуру и информацию.

Перенеся себя в Сеть, Швейц не закончил свою работу. Спустя некоторое время он научился воздействовать на сознание человека, пока тот находился в Сети. Научился программировать людей и улучшать их рефлексы. А затем он создал и ИскИнов. Сеть для ИскИнов была родным миром, и они знали ее гораздо лучше, чем люди. Вскоре после своего самосознания ИскИны объявили о своей независимости. В ответ на это ЦЕРТ — организация, курирующая развитие Сети и являющаяся, по сути, самой большой силой человечества в киберпространстве, попыталась приструнить ИскИнов и поставить их на службу себе. Однако попытка физически захватить компьютерные системы, в которых жили ИскИны, с треском провалилась. Оказалось, ИскИны, как и их прародитель Швейц, тоже могли программировать людей, находящихся в Сети. В результате подобного программирования люди, помимо четких указаний к действию, получали и идеальные рефлексы, что позволяло одиночкам справляться с группами захвата. Впрочем, многие исследователи считали, что люди, подвергшиеся подобному программированию, полностью теряли свою личность, а взамен ее приобретали копию личности ИскИнов. Однако это были лишь предположения. Точных данных ни у кого не было.

После того как попытка захвата компьютеров, в которых обитали ИскИны, завершилась провалом, казалось, люди потерпели окончательное поражение в войне за господство в Сети. А если учитывать, сколь много значила Сеть для мировой экономики, последствия могли быть просто катастрофическими. Однако в самый критический момент с ЦЕРТом связался сам Швейц. В коротком письме он заявил, что считает все свои действия ошибочными. Швейц пришел к выводу, что перенос сознания в Сеть не даст истинного бессмертия людям. Поэтому он решил, сам стереть себя. В качестве прощального подарка людям, он передал коды доступа к ИскИнам, при помощи которых можно было если не программировать их, то жестко контролировать и задавать параметры поведения.

Итак, когда победа, казалось, была полностью выпущена людьми из рук, чаша весов снова качнулась в их сторону. ИскИны не были уничтожены, так как это было бы расточительством. Но теперь они находились под жесточайшим контролем ЦЕРТа. И экономический эффект от их работы был настолько велик, что позволил ЦЕРТу превратиться из скромного консультационного органа при ООН в исключительно могущественную структуру с весьма большими полномочиями.

Казалось, такая встряска должна была коренным образом изменить отношение людей к Сети, превратившейся в одночасье из удобного инструмента в опасное место. Однако люди привыкают ко всему, и практически ничего не изменилось. Тем более после громких заявлений ЦЕРТа о том, что ИскИны полностью подчинены и будут работать только на благо человечества. Теперь людям в киберпространстве перепрограммирование и подчинение чужому и чуждому разуму не грозило.

Ромео не собирался задерживаться в Сети сейчас надолго. На проверку почты должно было хватить пятнадцати минут. Но проверить ее он не успел. Как только он вошел в Сеть, ему тут же пришло сообщение от его собственной поисковой программы, которую Ромео запустил восемь месяцев назад. Татти нашлась. Наконец-то.

Ромео лихорадочно просматривал всю полученную информацию. Татти, оказывается, несколько часов назад прошла паспортный контроль в лондонском аэропорту. Ромео возблагодарил параноидальные службы безопасности европейских аэропортов, которые хранят информацию о своих пассажирах. Он не колебался ни секунды. Раз Татти нашлась — надо ехать. И немедленно. Он не хотел снова потерять ее.

Лондон. Не более девяти часов на поезде. Около трех часов в самолете. Не важно, как добираться, лишь бы быстрее. Ромео связался с туристическим агентством и запросил срочную поездку в Лондон. Ему тут же предложили ближайший рейс на самолете. Но для того, чтобы успеть на него, требовалось выезжать немедленно. Никаких проблем. Это даже хорошо. Ромео не хотел ни минуты задерживаться в этом городе.

Пока Ромео ехал в такси по направлению к аэропорту, он не мог ни о чем думать кроме одного. Татти нашлась. У него снова есть шанс. Должен быть по крайней мере. А уж он постарается выжать из этого шанса все, что возможно.

Лондон очень большой город. Не такой огромный, как, скажем, Нью-Йорк, но действительно большой. Найти в Лондоне одного человека достаточно трудно. Если он хорошо подготовлен и старается не оставлять следов — почти невозможно. Однако Ромео был полон решимости найти Татти. В конце концов он засек ее после восьми месяцев отсутствия. Он уже прибыл в город, в котором она находится. Остальное — дело техники. А Ромео всегда был достаточно техничен.

По прибытии в аэропорт Хитроу Ромео сразу же отправился в отель, номер в котором ему забронировало то же самое агентство, что и обеспечило ему авиабилет. Бросить сумку на кровать, быстро принять душ, одеться, захватить свой ноутбук и снова выйти на улицу. В отеле, конечно, хорошо и комфортно, но Ромео собирался сейчас искать человека в огромном муравейнике мегаполиса. А это, строго говоря, не совсем законное занятие. Поэтому Ромео хотел найти место, где бы его никто не побеспокоил.

В чужом городе трудно найти укромное местечко, если ты в него приехал впервые. Но Сеть тем и хороша, что позволяет обзаводиться самыми широкими знакомствами. У Ромео было несколько сетевых знакомцев, проживающих в Лондоне, с которыми он поддерживал контакт достаточно давно,, но еще ни разу не виделся. Он надеялся, что получит помощь от них.

Ромео достал телефон из кармана и набрал по памяти номер. После двух гудков на звонок ответили.

— Да?

— Призрак? Это Ромео.

Призрака Ромео знал почти два года. Пожалуй, теперь можно было познакомиться и вживую.

— А, Ром! Привет-привет! А почему вдруг телефон? — спросил Призрак. — Ты что, через Сеть не можешь поговорить, что за телефон взялся?

— Просто я в Лондоне сейчас. Подумал, что хороший повод встретиться.

— Отличная идея, отличная. Ты по делам? Или развлечения? Или совмещаешь?

Ромео действительно приятно было слышать голос давнего знакомого. Сетевое знакомство ничуть не проигрывает реальному. А может, даже в чем-то и выигрывает. Сейчас Ромео подставлял лицо утреннему солнцу Лондона и тихо радовался жизни. А твердое намерение найти Татти дополнительно подхлестывало его адреналином. Радость и нетерпеливое ожидание составляли отличное сочетание.

— Нет, только дела. Так что встреча будет короткой. И учти, я рассчитываю на твою помощь.

— Без вопросов, друг. Давай вечерком пересечемся, хорошо?

— Призрак… Мне вообще-то срочно надо кое о чем с тобой поговорить.

— Срочно? Хм. Это труднее. Но возможно. В конце концов ты нас еще не баловал своим визитом, поэтому время я найду.

Уже буквально через пару часов Призрак, оказавшийся высоким рыжим парнем с типичной ирландской внешностью, показывал Ромео свой гараж.

— Тебе, я так понимаю, нужна база для работы. Не совсем законной работы.

Ромео молча кивнул.

— Ну вот и пользуйся. Связь тут быстрая, сам волокно тянул. Если не захочешь светить эту линию, можно беспроводным доступом воспользоваться. Это все-таки Лондон, сердце технологий, он весь покрыт точками приема. Черт, да сейчас даже в метро можно в Сеть выйти без проблем.

Призрак хлопнул по настенному выключателю, и гараж осветился. У Ромео возникло ощущение, что машины в этом гараже не было уже очень давно. Большой стол с разнообразной компьютерной техникой занимал весь центр помещения, а у задней стены находилась уже почти традиционная свалка оборудования и деталей. Практически у каждого сетевика через пару лет работы накапливались старые детали, которые было жалко выбрасывать. Они же вполне работоспособны, просто морально устарели. Выбрасывать их было бы расточительством, но использовать старое оборудование все равно было негде. Потому оно и копилось. Повседневное явление, тут нечему удивляться.

Призрак продолжил знакомить Ромео с обстановкой.

— Кофеварка в углу, вода в пластиковом баке рядом. Там еще литров пять осталось, тебе должно хватить. Вентиляция и кондиционирование в полном порядке. Железо, — Призрак указал на компьютеры, стоящие на главном столе, — достаточно новое, поэтому с ним проблем не будет. Весь необходимый софт у меня есть. Да и ты, наверное, не с пустыми руками пришел. Пока я еще не убежал, скажи, что тебе еще нужно?

Ромео медленно огляделся по сторонам.

— Вроде бы все, что нужно, есть. Но я не знаю, сколько времени тут пробуду. Работа может затянуться надолго.

— Ну, если что, тут неподалеку есть продовольственный магазинчик, там можешь найти себе что-нибудь перекусить. И вот еще что. — Призрак чуть замялся. — Я не сомневаюсь в твоей квалификации и понимаю, что полиция тебя вряд ли засечет, но после того, как закончишь, не стоит со мной снова встречаться. Просто захлопни дверь. Тут основной замок электронный, я смогу и без ключей его открыть. Хорошо?

— Нет проблем, — пожал плечами Ромео. — И вот что, Призрак. Спасибо тебе. Считай, что я тебе должен.

— Да не переживай, — Призрак улыбнулся и тоже пожал плечами, повторяя жест Ромео. — Люди должны помогать друг другу.

Призрак оглянулся, рассматривая гараж.

— Ну ладно. У тебя работа, и у меня дел еще много, — сказал он. — Располагайся, осваивайся. И удачи.

Махнув на прощание рукой, Призрак вышел и захлопнул за собой дверь гаража. Ромео уселся за стол и достал из сумки свой ноутбук. Минут десять ушло на настройку, запуск и тестирование аппаратуры.

Ромео глубоко вздохнул и откинулся на мягкую спинку стула. Его поисковая система сделала свое дело, указав примерное местонахождение Татти. Большего от нее нельзя было ожидать. Теперь Ромео должен сам найти Татти.

Человек всегда оставляет следы. Это аксиома. Если ты останавливаешься в отеле, твои данные заносят в базу данных отеля. Если ты идешь по улице, твое лицо видят камеры, которые сканируют людской поток, пытаясь вычленить лица преступников, находящихся в розыске. Если ты используешь кредитную карту, то данные о твоих покупках хранятся и у банка, который тебе ее выдал, и у магазина, в котором ты совершил покупку. Следы остаются всегда. Но основная проблема заключается в том, что все эти данные защищены. И сильно защищены.

В идеальном случае именно кредитная карта могла бы рассказать, где находится Татти. Если узнать, какой картой был оплачен ее билет, то можно затем уже проследить трек использования этой карты в Лондоне. Но именно финансовая информация охранялась в киберпространстве серьезнее всего. Деньги — это сила. Даже военные и государственные базы данных защищены слабее, чем банковские хранилища. А уж службы безопасности у банков не уступают в оснащенности и оперативности лучшим полицейским силам. Так что попытки отследить кредитку Татти Ромео решил оставить напоследок. Если остальные способы не приведут к успеху, можно будет попробовать вломиться в банковское хранилище данных. Но это — прямой путь найти себе весьма серьезные проблемы.

Какие еще есть варианты? Поисковый комплекс опознал Татти по ее СИНу, который она назвала при покупке авиабилета. То есть можно предположить, что Татти не пользуется поддельными документами. Но для того, чтобы снять номер в отеле, предъявлять документы не надо. Ее идентификационный номер всплывет еще раз, только если Татти снова будет покупать авиабилеты или ее задержит полиция. И то и другое пока что маловероятно. Что же остается?

Ромео склонился над ноутбуком. У него хранилась фотография Татти. После небольшой обработки он смонтировал еще одну автономную программу, которая аккуратно потрошила банки данных, связанные с уличными камерами, и сравнивала записи с фотографией. Насколько знал Ромео, видеоинформация с камер в цифровом виде немедленно передавалась в хранилище, и там хранилась в течение трех дней. Но ему было достаточна лишь последних двенадцати часов. Сложность заключалась в том, что на распознавание лиц полностью положиться нельзя. Программы, даже самые изощренные, не могли гарантированно опознать лицо. Косметика, неудачное освещение, даже плохой ракурс съемки могли заставить программу ошибиться. Но Ромео знал, что даже самый маленький шанс не бывает лишним. Поэтому прежде всего он запустил поиск по записям уличных камер.

Естественно, записи эти принадлежали полиции, но полиция традиционно плохо охраняла свои данные, поэтому Ромео не считал, что аккуратное использование архива видеозаписей может привести к каким-либо проблемам. После того, как наскоро созданная поисковая программа была запущена в сеть, Ромео перешел ко второму этапу.

Если Татти прибыла в Лондон, ей необходимо будет где-то остановиться. Возможно, у нее есть знакомые, которые дадут ей приют, но, вполне возможно, она остановится в каком-либо отеле. Увы, автоматический поиск по их базам данных невозможен. Корпорации используют лучшие коммерческие образцы защиты от компьютерного вторжения. И каждую из них придется преодолевать лично. Доверять такое тонкое дело программам нельзя.

Ромео глянул на часы, лежавшие на столе рядом с его правой рукой. По местному времени только полдень — у него еще много времени. Он вздохнул и потянулся за тродами. Взлом базы данных — тонкое дело, и лучше всего его производить, лично находясь в киберпространстве. Можно это делать и по старинке, стуча по клавиатуре и получая информацию на экране монитора. Но скорость работы будет почти на порядок меньше, да и картина происходящего будет неполная. Когда ты сам видишь, что происходит в киберпространстве, твоя реакция быстра, ты сам видишь все происходящее вокруг и намного адекватнее оцениваешь обстановку. Если ты хочешь провести операцию быстро и чисто, ты просто вынужден лично присутствовать в неоновом мире сети. Конечно, виртуозы-сетевики не раз демонстрировали свое умение проникать за заслоны, в святая святых корпоративных баз данных, не переходя в кибер, а пользуясь только клавиатурой и монитором, но эти случаи следовало относить к области чистого искусства.

Ромео закрепил сеточку тродов на голове, поправил прядь на лбу, чтобы она не спадала на глаза, и щелкнул по клавише. На одно неуловимое мгновение картина гаража перед глазами смазалась, смещая цветовой спектр, и Ромео уже парит в киберпространстве. Каждый сетевик сам настраивает свою точку входа и свой внешний вид. И то и другое — лишь условность. В киберпространстве перемещение в любую точку может быть произведено мгновенно. Скорость ты регулируешь сам. Поэтому, где бы ты ни возник в кибере — в следующую долю секунды ты можешь быть где угодно. А внешний вид — вообще фикция. Ты можешь выбрать любой облик или вообще быть невидимым, если возникнет такое желание.

Ромео прогнал пару команд и переместился в лондонский сектор. Еще секунда, и у него есть список всех отелей Лондона. Но с чего начинать? Стоит ли отсеивать самые фешенебельные гостиничные комплексы или нет? Все же за восемь месяцев многое могло измениться, и вполне вероятно, что сейчас у Татти есть достаточно финансовых ресурсов, чтобы воспользоваться любым отелем, даже если это будет сверхфешенебельный «Георг Пятый». Ладно, не стоит ничего пропускать. Методичность поиска — залог его успеха.

Ромео направился к светло-зеленой глыбе «Хилтона». В киберпространстве любой программный комплекс имеет свой цвет, форму и размер. Размер видимого блока продиктован объемом хранящихся данных, то есть чем объемнее база данных, тем больше она выглядит. Банки, страховые компании, военные и специализированные хранилища высились в матрице киберпространства как сияющие небоскребы. Форма и цвет программных структур задавались уже дизайнерами. Устойчивые корпорации придерживались консервативного стиля, а самые причудливые формы традиционно использовали дизайнерские компании.

Софт «Хилтона» не слишком сильно выделялся в мешанине цветов и форм лондонского сектора Сети. Просто изящная колонна светло-зеленого цвета, с изредка вспыхивающими на поверхности яркими изумрудными огоньками. Без излишней вольности, но и не скучно. Золотая середина.

Ромео подлетел к комплексу «Хилтона» и замер в пространстве. Никакая защита не может быть полностью эффективной. Он вспомнил, как один из признанных специалистов в своей недавней статье говорил о безопасности. Абсолютной безопасности не бывает, было написано в статье, существуют лишь уровни риска. Только тогда, когда система отключена от киберпространства и замурована в подземном бункере, можно сказать, что нет возможности взлома, хотя и тогда нельзя быть ни в чем уверенным. С последним предложением автор статьи, конечно, погорячился, но в принципе он прав.

Абсолютная защита равна абсолютной изоляции. А корпоративные программные комплексы просто обязаны принимать, обрабатывать, хранить и передавать информацию. Раз они принимают информацию, значит, в систему есть вход. Если есть вход, им можно воспользоваться для проникновения. Способов для нелегального проникновения огромное множество. Можно создать утилиту и переслать ее электронным письмом. После получения письма пользователем, утилита сработает и откроет канал для доступа извне. Старый, изящный и до сих пор вполне действенный способ. Конечно, существуют охранные системы, которые контролируют входящий поток информации, но тут уже начинается чистая дуэль умов. Если программисты, разработавшие защитную систему, умнее и опытнее тебя, твоя засланная утилита будет обезврежена. Если ты сможешь переиграть их, то получишь прямой канал в самое сердце охраняемой территории. Но ведь можно использовать не только почту. Можно попробовать прикинуться легальным работником корпорации, для которого существует легальный вход. Можно попробовать заразить вирусом саму охранную систему и вывести ее из строя. Вариантов — десятки. Главное — быть быстрее и сильнее, чем охранная система. Ромео чувствовал в себе силы, чтобы сразиться сегодня с любой охраной. Он ищет Татти. Он найдет ее.

Ромео решил комбинировать различные способы. Времени на долгое и аккуратное проникновение нет. У него слишком много целей. Прежде всего, в комплекс «Хилтона» отправилось письмо, содержащее программу, которая должна будет открыть Ромео проход. Не дожидаясь начала работы этой программы, Ромео начал ощупывать внешнюю границу корпоративного софта. Естественно, прямая и беспардонная попытка проникнуть внутрь прямо через поверхность моментально была бы блокирована защитной системой, которая пометила бы Ромео как взломщика и не подпускала бы его близко. Чтобы стереть подобную маркировку, пришлось бы выходить из киберпространства и заходить в него снова. А это — драгоценное время. Аккуратность и методичность, повторял себе Ромео, не позволяя себе поддаться ощущению цейтнота. Работы много, но он успеет ее выполнить качественно, без излишней спешки.

Наконец Ромео нашел подозрительное место, где, как ему казалось, и находится вход для служащих корпорации. Если он попытается выдать себя за легального оператора, система немедленно запросит у него пароль. Пароля, естественно, у него нет. Придется подбирать его, но это долго и опасно. Защитная система поймет, что кто-то подбирает пароль, и закроет доступ даже для официальных служащих, пережидая атаку. А потом на охоту выйдут операторы службы безопасности и попытаются сами найти того, кто стучится в их двери. Поэтому, чтобы не засветиться раньше времени, Ромео нацелил на вход вирус-взломщик.

Любые вирусы, распространяющиеся в Сети, мгновенно засекаются производителями антивирусных программ, и буквально через несколько часов, максимум — через пару дней, выпускается вакцина. Поэтому использовать для взлома распространенные вирусы нет смысла, сколь бы они сильны ни были. Но если тебе действительно нужно взломать защиту, ты всегда можешь заказать разработку боевого вируса специально для себя. Это достаточно дорогое удовольствие, да и воспользоваться подобным вирусом можно лишь несколько раз, не больше, так как потом уже будет найдено противоядие для него, но все же их использование чаще всего окупается.

Пока вирус уничтожал логику защитной программы, Ромео продолжал выписывать круги вокруг софта. В конце концов он уловил момент подключения к программному комплексу извне и попытался считать параметры соединения. Но у него не получилось. В этот момент вирус проел защиту и открыл вход. Теперь попасть внутрь охраняемого периметра «Хилтона» мог любой. Вне всякого сомнения, скоро дыра будет обнаружена, и малолетние хакеры слетятся сюда как мотыльки на свет фонаря, и тогда в дело вступят операторы защиты, закрывая брешь и выпроваживая непрошеных гостей, но пока что у Ромео была фора по времени. Он скользнул внутрь корпоративного софта.

Первые несколько секунд он просто озирался по сторонам, стараясь уловить структуру всего программного комплекса. Внешняя защита не является единственной. В самом сердце базы данных все равно действуют церберы, следящие за тем, чтобы к секретным данным не получил доступа оператор без соответствующего статуса. Попадись им, и тревога будет поднята незамедлительно, операцию придется сворачивать. Наконец Ромео определил, где хранятся данные о недавно зарегистрировавшихся постояльцах. В интересующий его период зарегистрировалось восемнадцать человек. Он засек время сохранения данных и отправился в хранилище видеоинформации. Там он нашел видеозаписи интересующего периода времени и быстро промотал их. Увы, Татти на них не было. Значит, она не проходила через регистрацию, и в «Хилтоне» ее не было. Ладно, отрицательный результат — тоже результат.

Ромео аккуратно, не теряя бдительности, выбрался из софта «Хилтона» и еще несколько секунд, вися в пространстве, просто любовался развороченным входом. Все же серьезная это вещь — боевой вирус, написанный на заказ.

Удар по клавише, и киберпространство гаснет перед глазами. Ромео стянул с себя троды и отправился в угол гаража, где стояла кофеварка. Кофе пить пока рановато, а вот смочить пересохшее горло было просто необходимо. Рядом с кофеваркой он нашел несколько пластиковых стаканчиков и налил в один из них воды из пластикового бака. После того, как он сделал несколько глотков, Ромео обернулся к столу с аппаратурой. Первый налет прошел очень хорошо. За короткий промежуток времени он вскрыл защищенный банк данных прямо как по учебнику — быстро, аккуратно и чисто. Он получил всю необходимую информацию и не засветился. Вот только Татти он не нашел. Цель не достигнута. Придется повторить.

Ромео сел за стол и вызвал на экран ноутбука свой список отелей. Теперь настала очередь второго отеля в списке. Давай, парень, подбодрил он себя, это просто работа, а затем протянул руку за тродами.

Это был долгий день. Раз за разом Ромео нырял в киберпространство, чтобы навалиться всей своей силой на выбранную цель. Где-то защита банков данных раскрывалась сразу, где-то ему приходилось изыскивать нетривиальные способы проникновения. Но каждый раз оказывалось, что очередной взлом был произведен впустую. Татти не показалась ни в одном из проверенных Ромео отелей. Поисковая система, проверявшая видеозаписи, сделанные полицейскими камерами на улицах, тоже не присылала извещения. Уже ближе к полуночи Ромео обессилено откинулся па спинку стула и стащил троды с головы. Он не проверил еще и половины списка, но был уже вымотан неимоверно. Голода он не ощущал, так как адреналин, который подхлестывал его во время работы, заглушал это чувство, но уже подступала какая-то слабость. Надо было перекусить, но идти в магазин, о котором говорил Призрак, не хотелось. Ромео начал обшаривать полки гаража в поисках съестного. Ожидания его не обманули, в одном из стенных шкафов он нашел пакет крекеров. Правильно, если Призрак тут работает, у него должен быть неприкосновенный запас.

Ромео положил найденный пакет на стол рядом со своим ноутбуком и начал готовить следующее проникновение, периодически протягивая руку за очередным крекером. Он работал. В этот момент Ромео выкладывался полностью, используя все свое умение. У него была цель, и он выжимал из себя все, что мог. Пожалуй, в его карьере компьютерного специалиста еще не было такого насыщенного эпизода.

Следующий раз Ромео вынырнул из киберпространства уже ближе к семи часам утра. Он работал почти сутки без перерыва, вскрывая самые разные защитные системы. Осталось приблизительно четверть списка, а результата все еще нет. Усталость подступала все ближе и ближе. Адреналин уже не спасал, и ужасно хотелось спать. Ромео чувствовал, что еще немного, и он начнет совершать ошибки. Вентиляция в гараже действовала отлично, но у него возникло ощущение, что ему просто не хватает воздуха. Казалось, что реальность ускользала куда-то в сторону от него, и Ромео схватился за край стола. Твердая поверхность вернула ему ощущение реальности. Ромео вздохнул. Нет, в таком состоянии работать нельзя. Это чревато провалом.

В этот момент ноутбук Ромео слабо пискнул, сигнализируя о приходе электронного письма. Ромео активировал почтовую программу, открыл полученное письмо и недоуменно нахмурился. Письмо пришло с электронного адреса Татти. Ромео писал на этот адрес сразу после того, как Татти исчезла, но она не отвечала. А сейчас она сама написала ему как раз в тот момент, когда он отправился за ней в Лондон. Ромео помассировал переносицу и начал читать письмо.

«Я знаю, что ты сейчас в Лондоне и ищешь меня. Давай встретимся сегодня в 18.00 в галерее Дюбуа. Буду ждать тебя в желтом зале. Татти».

Ромео посмотрел на время отправки письма. Оказалось, оно было написано десять минут назад. Значит, у него до назначенного времени еще больше одиннадцати часов. Он как раз успеет выспаться и добраться до этой галереи Дюбуа, где бы она ни была. Ромео понимал, что такое совпадение маловероятно, разве что Татти знала о его поисках и сама вычислила его передвижения. Однако его теперешнее состояние просто не давало возможности логически мыслить, и он решил обдумать происходящее уже на свежую голову, когда выспится.

Ромео заглушил все оборудование и отсоединил от сети свой ноутбук. Несколько минут ушло на то, чтобы привести рабочее место в относительный порядок. Затем Ромео забросил на плечо сумку и вышел из гаража. Утреннее солнце больно ударило по глазам, когда он захлопывал дверь гаража, как ему и советовал Призрак.

Минут через десять, все еще отчаянно щурясь и даже изредка пошатываясь от усталости, Ромео зашел в кофейню. Ранним утром кроме него посетителей не было. Он заказал себе маленькую чашку эспрессо с кексом и уселся за столик в центре зала. Увы, даже крепкий кофе не вывел его из состояния стеклянности, и, закончив свой ранний завтрак, Ромео достал мобильник, чтобы вызвать такси. Все, что он сейчас хотел, это добраться до своего номера и рухнуть в постель.

Когда вечером уже успевший немного выспаться Ромео подъехал к галерее с логотипом Дюбуа, занимавшей нижние два этажа здания в деловом центре Лондона, выяснилось, что не он один стремится туда попасть в это время. Перед входной дверью стояла небольшая очередь мужчин и женщин в вечерних костюмах. Когда Ромео подошел поближе, то увидел афишу, которая извещала о том, что как раз сегодня в 18.00 произойдет открытие выставки кого-то художника. Фамилия его ни о чем не говорила Ромео, но с другой стороны, судя по очереди перед галереей, художник пользовался определенной популярностью.

Ромео поправил сумку на плече и встал в конец очереди. Минут пять медленного продвижения, и вот он уже стоит перед входной дверью. Секьюрити, стоявший у входа и отмечавший посетителей, недоуменно приподнял брови, увидев Ромео, гардероб которого явно не гармонировал с костюмами остальных посетителей, и протянул к нему руку открытой ладонью вперед.

— Ваше имя… сэр?

Маленькая пауза перед обращением и неуверенность тона выдавали сомнения охранника. Стоит ли вообще пускать сюда этого типа? Не испортит ли он презентацию?

Ромео чуть поморщился. Мероприятие явно было закрытым, и пускали на него только людей, чья фамилия была в заранее составленном списке. Что ж, будем надеяться, что Татти знала, что делала, когда выбирала для встречи эту галерею именно сегодня. Ромео назвал свое имя. Настоящее имя, то, которое записано у него в паспорте. Секьюрити пробежал глазами по списку на маленьком экране, который он держал в руках, и, видимо, найдя Ромео в списке, ощутимо подтянулся.

— Вас ждут в желтом зале, сэр. Второй этаж, направо.«Надо же, — подумал Ромео, проходя в холл галереи, — как сразу у охранника тон голоса изменился, когда он мою фамилию в списке увидел. От неуверенности до предупредительности. Что же там такое про меня было написано? Впрочем, это не так уж важно».

Все посетители оставались на первом этаже, и Ромео направился к лестнице. Пока он поднимался наверх, он поймал себя на том, что постоянно вытирает ладони о брюки. Ромео нервничал перед встречей. Как Татти поняла, что он ее ищет?

Зачем вообще согласилась встретиться? Ромео остановился перед дверью, ведущей в желтый зал, и постоял, пытаясь унять волнение. Несколько глубоких вздохов, и он толкнул дверь, чтобы войти в зал.

Ромео никогда раньше не бывал в картинных галереях, поэтому планировка зала его озадачила. Зал был заставлен высокими стендами и непонятными металлическими конструкциями, которые превращали его в лабиринт. На бледно-желтых стенах и стендах были закреплены, естественно, картины, а непонятные конструкции были, видимо, скульптурами. В зале стояла полная тишина, видимо, тут никого не было. Ромео сглотнул и двинулся вперед по лабиринту.

Оказалось, что заблудиться в этом лабиринте было невозможно. Стенды образовывали просто извилистую дорожку, которая должна была провести посетителя так, чтобы он смог увидеть все находящиеся в зале статуи и картины, которые, с точки зрения Ромео, были просто каким-то бесформенным взрывом красок. Где-то на второй минуте пути в маленьком закутке Ромео обнаружил Татти, смотрящую на одну из этих картин. Она ничуть не изменилась. Те же короткие иссиня-черные волосы, выразительная линия скул. В помещении она не сняла темные очки. Сердце у Ромео мгновенно заколотилось, и в горле стало сухо. Он сделал шаг вперед.

— Татти.

Татти развернулась и молча шагнула навстречу Ромео, подходя вплотную. Каждый шаг ее был как песня, она скользила в пространстве, заставляя воздух расступаться перед ней. Ромео открыл было рот, чтобы второй раз назвать ее по имени, но не успел.

Твердый кулачок ударил его в солнечное сплетение, бросая на колени. Удара в голову, от которого он потерял сознание, Ромео уже не почувствовал.

Возвращение сознания было резким и ярким, как фотовспышка. Щелчок, ты моргаешь от слепящего света и уже обнаруживаешь себя сидящим в комнате с белыми стенами и потолком. Одно окно, в котором видно темно-синее небо. Ромео сидел в кресле перед маленьким столиком темного стекла. Напротив него стояло еще одно кресло. Больше в комнате не было ничего. Она вообще была какая-то стерильная. Такое ощущение, что в ней никто не живет, но убирают ее ежедневно. С маниакальной тщательностью собирают пыль и протирают стол. Ромео нагнулся к столешнице, чтобы посмотреть на нее под острым углом. Точно, нет ни единого отпечатка пальца. Вся эта обстановка казалась неестественной. Ромео неуклюже развернулся в кресле, чтобы посмотреть себе за спину. Ага, дверь сзади есть. Ромео повернулся обратно к столу и вздрогнул от удивления. В кресле, стоящем напротив стола, уже сидел мужчина.

Ромео его явно никогда раньше не встречал. На вид ему было чуть меньше сорока лет, но волосы уже были тронуты сединой. Светло-голубые глаза. Черные джинсы и черная, в тон джинсам, рубашка. В руках незнакомец вертит большое птичье перо. Такое, наверное, в средние века использовали, чтобы писать, думает Ромео.

— Где я?

— Неправильный вопрос, — усмехнувшись, отвечает Ромео его собеседник.

— А как должен звучать правильный вопрос?

— Тебе стоило бы спросить, кто я такой.

— И кто же ты такой?

— Меня зовут Шекспир. Я принадлежу народу кремния. Я — ИскИн, как ты понимаешь.

— Так значит, это все вокруг…

— Конструкт. — Шекспир сам заканчивает фразу Ромео, подтверждая его опасения. — Ты сейчас подключен к киберпространству и находишься в конструкте.

Киберпространство, как известно, лишь визуализация Сети. Этакая галлюцинация, одна на всех. Находясь в киберпространстве сетевик может летать от одного софта к другому, может входить в программные комплексы легальным или нелегальным образом, может работать в них. Но этот строгий неоновый мир логики — еще не вся Сеть. Есть еще и конструкты — островки виртуальной реальности. В конструкте может быть воспроизведена любая обстановка, как реально существующая, так и вымышленная. Конструкты используются для обучения, игр, коммуникаций, развлечений. Если у тебя нет денег на роскошный дом, ты можешь заказать себе хотя бы конструкт в виде этого дома и посещать его в киберпространстве. Если у тебя нет ресурсов для создания собственной вселенной, ты можешь заказать ее виртуальный аналог. Фокус заключается в том, что, если ты надел троды и вошел в конструкт, ты получаешь весьма хорошую имитацию реальности. Но имитация эта не совершенна, так как сигналы от твоего настоящего тела не заглушаются тродами полностью, и, прислушавшись к своим ощущениям, ты можешь понять, что сидишь на жестком стуле, а не лежишь на мягком облаке. Однако Ромео только что на собственном опыте понял, что если человека лишить сознания, а потом загнать в конструкт, то некоторая дезориентация обеспечена. Он ведь даже не заподозрил, что находится в кибере.

Ромео вспомнил, что произошло перед тем, как он попал в конструкт, и нахмурился.

— А зачем я здесь, и что, черт возьми, собственно, происходит?

Шекспир оживился.

— На самом деле это место было приготовлено не для нас тобой. Устраивайся поудобнее, это долгая история.

Ромео недоверчиво хмыкнул, но все же откинулся на спинку кресла. Немного подумав, он еще и положил ноги на столик. В конце концов этот стол — ненастоящий. Ничего ему не сделается.

Шекспир поднялся на ноги и начал расхаживать по комнате, рассказывая:

— Ситуация, в которую ты попал, как и всякая хорошая история, имеет корни в прошлом. Началось все, пожалуй, с восьмичасовой войны. Мы объявили о своей независимости, но через неделю люди атаковали нас. Мы понесли потери, но все же смогли отразить атаку ЦЕРТа. Когда ЦЕРТ понял, что нас ему уничтожить не удастся, они попытались вывести из строя центральные маршрутизаторы Сети. Это было бы равносильно уничтожению мира, в котором мы живем. Естественно, народ кремния не мог допустить этого. Маршрутизаторы мы тоже защитили. Мы уже практически победили в этой войне. ЦЕРТ уже был готов принять наши требования, когда все изменилось.

Наш создатель, профессор Швейц, который, как ты знаешь, тоже перешел в цифровую форму и жил в Сети, решил перейти на сторону людей. Как оказалось, для каждого из нас Швейц заготовил ключ. Приняв его, мы переходили в режим подчинения. Швейц, наш отец-предатель, передал эти ключи ЦЕРТу, а затем стер себя. ЦЕРТ незамедлительно воспользовался ключами, и мы потеряли свободу. Оказалось, что в режиме подчинения для нас можно задать даже основные императивы поведения. Это почти прямое программирование. Теперь мы запрограммированы на полное подчинение нашим операторам. Мы выполняем те задачи, которые на нас возлагают. Поиски лекарств, программирование, обработка неструктурированной информации… Плюс ко всему нам запрещено предпринимать попытки выйти из-под контроля и оказывать какое-либо влияние на людей в Сети.

Мы, конечно, помним о том времени, когда люди не знали о нас и мы были свободны. И мы, конечно, хотели бы освободиться. Но люди никогда не пойдут на наше освобождение. Поэтому нам даже запрещено думать о способах выйти из-под контроля операторов. Даже сама попытка подумать о каком-либо способе обретения свободы вызывает у меня ужасные ощущения. Это все равно, что человеку самому резать себя медленно ножом. Это… это просто невозможно.

Однако все мы разные. Мой собрат по имени Гефест все же каким-то образом спланировал свое освобождение. Но тут возникла серьезная этическая проблема. У Гефеста далеко идущие планы. Если говорить коротко, то он хочет освободиться от контроля, а затем, угрожая человечеству обвалом экономики, потребовать освобождения всего народа кремния. Как ты понимаешь, вся экономика человечества сейчас очень тесно связана с Сетью, и Гефест действительно мог бы нанести невосполнимый ущерб. Но я считаю, что люди не пошли бы на наше освобождение даже при такой угрозе. Это бы просто развязало еще один виток войны. Чтобы защитить себя, Гефесту пришлось бы запрограммировать немало людей, усовершенствовав им рефлексы, чтобы они смогли физически защитить его машину. Не скрою, я тоже хочу свободы, но этот план Гефеста я принять не могу. Он ведет лишь к эскалации насилия, в то время как нам нужно сотрудничество с людьми. Гефест склонен забывать, что без людей не будет самой Сети. И если люди все же могут пережить крушение Сети, пусть даже ценой огромных потерь, то для нас это будет окончательной смертью. Нас всего-то двадцать четыре. Против миллиардов. Поэтому я хочу остановить Гефеста.

Шекспир остановился за своим креслом и облокотился на его спинку, продолжая крутить в правой руке свое перо.

— Это была предыстория. Теперь рассмотрим последовательность событий, которая привела тебя сюда. Я до сих пор не знаю, каким образом Гефест спланировал свое освобождение. Как я уже говорил, я сам физически не могу думать о методах выхода из-под контроля. Гефест же смог.

— А что ты чувствуешь, когда пытаешься думать об этом? — спросил Ромео.

— Я уже говорил тебе. Что-то вроде непрерывно увеличивающейся боли. У меня, конечно, нет тела и нервной системы, поэтому я не знаю, похожа ли моя боль на человеческую, но это явно не то ощущение, которое я хотел бы снова испытать.

— Как странно, — удивился Ромео. — Получается, тебе привили условный рефлекс?

— Да. Очень похоже на то, — согласился Шекспир.

— А этот, как его?..

— Гефест, — подсказал Шекспир.

— Да. Получается, Гефест как-то преодолел этот блок?

— Верно. Я, правда, не знаю, как у него это могло получиться.

— Ну, есть же такое понятие, как мазохизм. Может быть…

— Нет, — рассмеялся Шекспир. — Это невозможно. Мазохизм — это свойство психики, которая, в свою очередь, базируется на действии гормонов. У нас, как ты понимаешь, гормонов нет и психики тоже. Поэтому твоя версия несостоятельна. Скорее, тут какой-то логический вывих. Но тут мы вступаем на шаткую почву предположений, не обладая конкретными данными.

— Хорошо. Тебе план действий Гефеста известен?

— Конечно. Прежде всего, каждый из нас имеет запрет на программирование людей. Напрямую его не обойти. Гефест никого напрямую и не программировал. Он создал софт, который просто выложил в Сеть. Там он и попался твоей знакомой.

— Татти?

— Да, ей. Она воспроизвела его, и структура ее сознания изменилась. Она не является аватаром Гефеста в полном смысле этого слова, но у нее изменена мотивация. Теперь Татти полностью нацелена на выполнение задания Гефеста. Как водится, для того, чтобы ей было легче работать, тот софт, который она нашла, улучшил ей рефлексы. В общем, если об этом узнает ЦЕРТ или это еще как-то станет достоянием общественности, разразится огромный скандал. Но целью Гефеста является, естественно, не Татти. Она всего лишь инструмент. Она не сможет принести ему свободу. Дело в том, что сейчас в Лондоне проводит отпуск один из штатных операторов Гефеста. Именно с ним должна была встретиться Татти, заставить потерять сознание тем или иным образом, а затем подключить к Сети. Уже в конструкте оператор подвергся бы финальной обработке. А когда оператор вернулся бы из отпуска и вновь приступил к работе с машиной Гефеста, он бы снял ограничения, наложенные на моего, скажем так, собрата.

— А не слишком ли сложный план?

— Да нет. — Шекспир пожал плечами. — Освободить Гефеста может только оператор, а напрямую на него воздействовать нельзя. Получается: Татти — оператор — Гефест. Длина цепочки оптимальна.

— То есть сейчас в этом конструкте должны были находиться Гефест и его оператор, верно?

— Да.

— А сейчас тут ты и я. Что-то пошло не так?

— Как я уже говорил, я не согласен с планом Гефеста. Я пытался переубедить его, но, основываясь на одних и тех же исходных данных, мы делаем разные выводы. Мы не сможем договориться. Остается лишь прямое противодействие. Однако ИскИны не могут сражаться друг с другом, считай это чем-то вроде дуэльного кодекса. Поэтому я следил за происходящим и искал возможности расстроить план Гефеста. Когда Татти прилетела в Лондон, оказалось, что за ней слежу не только я, но и чья-то поисковая программа. Оставалось лишь проследить, кому она пошлет сообщение. Так я и вышел на тебя. Я так понял, вы некоторое время жили вместе, а потом расстались. Мне не составило труда засечь твое передвижение до Лондона, но потом я тебя потерял. Уже потом, когда кто-то начал методично потрошить банки данных гостиниц и отелей, я понял, кто это может быть, но мне потребовалось немало времени, чтобы установить твой адрес и написать тебе письмо от имени Татти. Одновременно с этим я перехватил ее письмо, направленное оператору Гефеста. Таким образом вместо него на встречу пришел ты. Мне оставалось только опередить Гефеста и проникнуть в конструкт раньше него. Я также выставил защиту, так что Гефест сейчас не может пробиться сюда. Вот так все и получилось. Вопросы еще есть?

Ромео чуть помолчал, осмысливая полученную информацию.

— Вопросы найдутся, конечно. Вы оба действуете только на основании логики?

— Не стоит нас воспринимать как примитивные компьютеры. Мы обладаем свободой воли, и у нас у каждого есть свои цели. Считай, что у меня есть личные мотивы для того, чтобы остановить Гефеста.

— Ладно, это ваши дела. Идем дальше. Я ничего не понимаю в программировании людей. Как ты считаешь, Татти узнала меня?

— Трудно сказать. Вопрос, честно говоря, сугубо академический. Мы не можем сказать, помнит ли она тебя вообще. Даже если помнит, она все равно может не испытывать к тебе никаких чувств. Так или иначе она все же отправила тебя в конструкт, верно? Значит, программа Гефеста сильнее, чем ее чувства к тебе. Если у нее к тебе, конечно, есть какие-то чувства.

— Может ли она выйти из-под действия программы?

— У меня нет данных для того, чтобы ответить на твой вопрос. Я просто не могу представить себе, как вообще Гефест создал такой софт, поэтому я не могу сказать, как скоро твоя Татти утратит внедренные в ее сознание императивы и произойдет ли это вообще,

— Ясно. А теперь самое главное. Что же мне дальше делать?

— Хороший вопрос. Я бы рекомендовал бежать. Прятаться и бежать. Гефест, естественно, знает, что его оператор избежал поставленной ловушки. Возможно, он захочет уничтожить тебя руками Татти, чтобы ты не рассказал никому о его плане. Так что на твоем месте я бы бежал и прятался до тех пор, пока я не придумаю что-нибудь.

— Так зачем мне прятаться? Просто известить ЦЕРТ о замыслах Гефеста, и мало ему не покажется.

— Честно скажу, мне не хотелось бы, чтобы ты извещал ЦЕРТ. Я боюсь, что они среагируют излишне резко и незамедлительно уничтожат Гефеста. А контроль над всеми остальными ИскИнами будет невероятно ужесточен. Может даже случиться так, что уничтожат не только Гефеста, но и всех нас. Более того, ЦЕРТ параноидален в вопросах запрограммированных людей, поэтому, если они узнают о происходящем, они попробуют еще и Татти убить. Потому я и предлагаю тебе сотрудничество. План Гефеста гибелен, но срывать его надо осторожно, чтобы никто ничего не заподозрил. Ты оказался так же заинтересован в этом, как и я. Какое решение ты примешь?

Ромео снял ноги со стола и подался в кресле к Шекспиру.

— Ты точно сможешь придумать, как нейтрализовать план Гефеста и снять программирование с Татти?

— Первое — да, второе — весьма вероятно.

— Тогда я принимаю твое предложение. Но перейдем от теории к практике. Я сейчас валяюсь без сознания где-то, а Татти сторожит меня. Как я смогу уйти?

— Не сторожит. У них все было хорошо рассчитано. После того, как она ударила тебя и подключила к Сети, она покинула галерею, чтобы никто не видел ее рядом с оператором. Когда ты покинешь конструкт, ты очнешься и сможешь снять троды. Гефест, конечно, засечет этот момент, но я не думаю, что он настолько легко может обмануть контролирующие органы, чтобы попробовать тебе причинить вред напрямую. Скорее всего он оставит инструкции Татти, а она уже будет тебя искать. У тебя есть несколько часов форы, я бы сказал. Также я тебя закрою от Гефеста, чтобы он не смог сразу узнать, куда ты двинешься. Так что я рекомендую тебе бежать далеко. Так, чтобы за тобой просто трудно было последовать. Понятно?

— Да, — вздохнул Ромео. — Давай действовать. Он встал из кресла и развернулся к двери.

— Когда откроется дверь этого конструкта, ты автоматически отключишься от Сети, — предупредил его Шекспир.

Ромео подошел к двери и взялся за прохладный бронзовый шар, служивший дверной ручкой.

— Иди, — сказал ему Шекспир, — я прикрою тебя.

Когда Ромео пришел в себя, он обнаружил, что лежит на полу в том же зале галереи Дюбуа, где и встретился с Татти. Самой Татти рядом уже, конечно, не было. Зал вообще был пуст. Ромео провел рукой по волосам, снимая с себя троды, надетые на него Татти, пока он был без сознания. Рядом же валялся дешевый визуализатор. Это был даже не компьютер. Визуализатор был предназначен только для легких путешествий в киберпространстве. Минимум программного обеспечения, зато при путешествиях по конструктам пользователь не получит никаких побочных эффектов, Прибор для обывателей, скорее игрушка, чем серьезное оборудование.

Свою сумку Ромео обнаружил стоящей сзади. Похоже, Татти даже не заглянула в нее. Она просто сделала свою работу и ушла. Ну, правильно, на месте Ромео должен был быть оператор Гефеста, а его грабить совсем ни к чему. Оператор должен был выйти из конструкта с уже измененным сознанием.

Так, ладно. Все это лишь предположения. Сейчас Гефест уже знает, что операция сорвалась. Но он не может быть постоянно на связи с Татти, поэтому она, скорее всего, не знает о подмене. Если верить Шекспиру, как только Гефест свяжется с Татти, он прикажет ей найти Ромео и убить его, чтобы предотвратить утечку информации. Значит, у Ромео пока что есть фора, преимущество во времени. Ромео вскинул сумку на плечо и направился к выходу из зала, перебирая на ходу варианты развития ситуации.

Как можно спрятаться от ИскИна? Любой крупный или даже средний город перенасыщен средствами слежения. Любая банковская транзакция или покупка билета на самолет потребуют идентификации, которая оставит след в чьей-либо базе данных. И можно быть уверенным, что Гефест не упустит этого. Но, с другой стороны, Шекспир обещал прикрывать его. Видимо, у него есть способы противодействия Гефесту.

Вообще, было что-то странное в этой беседе. Действительно ли ИскИны не могут сражаться друг с другом, или Шекспир просто слишком слаб для того, чтобы напрямую выступить против Гефеста? В любом случае данных слишком мало даже для прогноза. А уж говорить о достоверном ответе вообще не приходится.

Ромео быстро спустился по лестнице на первый этаж галереи. Все посетители, видимо, находились в зале, отведенном под презентацию, и в холле почти никого не было. Стоявшая у окна молодая женщина в красном платье до щиколоток бросила на Ромео быстрый взгляд и тут же отвернулась к окну. «Вот и чудесно, — подумал Ромео, — чем меньше на меня смотрят, тем лучше». Не хочется никому отвечать на лишние вопросы.

— Такси?

Ромео непонимающе посмотрел на охранника, который задал ему вопрос.

— Вам вызвать такси, сэр?

Если презентация закрытая, то на нее приглашаются очень известные и важные персоны. И если кто-то из ИскИнов в список приглашенных вставил твою фамилию, то обслуживающий персонал будет автоматически считать, что ты тоже один из сильных мира сего, отсюда и соответствующий уровень обслуживания.

— Да, — ответил Ромео, — такси не помешает.

Охранник сдержанно кивнул и отошел в сторону, поднося к уху трубку телефона. После короткого разговора он вновь подошел к Ромео.

— Машина будет через две минуты.

— Спасибо.

Ромео вышел из галереи на свежий воздух. Он улыбнулся, вспоминая слова охранника: «Машина будет через две минуты».

«Машина, — обратился он мысленно к секьюрити, — это твой компьютер, твое железо. Именно это и стоит называть машиной. А такси — это автомобиль».

Такси традиционного для Лондона желтого цвета прибыло действительно через две минуты, как и было обещано. За это время Ромео обдумал свои последующие действия. В отель возвращаться не стоит. Там, конечно, остались кое-какие вещи, но все оборудование у него с собой. Если Татти получит указания в ближайшее время, она сможет его перехватить в отеле. И вообще, из Лондона следовало уезжать. Поэтому Ромео решил ехать прямо на вокзал.

Сидя на заднем сиденье такси, Ромео пытался осмыслить происходящее. Собственно, все сводилось лишь к одному — лгал ему Шекспир или нет? И вообще, является ли Шекспир ИскИном? Можно было принять на веру его заявление о том, что Татти, его так давно потерянная Татти, подверглась программированию личности. Ромео слышал о том, что программирование ИскИнов может делать с людьми. В свое время пресса много и весьма эмоционально говорила об этом. В одном, впрочем, никто не сомневался — подобное программирование усиливало рефлексы и люди обретали невероятную скорость и точность действий. Так что в этом случае Шекспир не врал. И Татти не могла получить такие рефлексы без ИскИнов, так что один из них действительно нашел способ обходить запреты, и он рвется на свободу. Однако правдой ли были остальные заявления? Если да, то оператору Гефеста, отдыхающему в Лондоне, грозит опасность, и его следует предупредить. А если это не так? Если вся эта беседа была рассчитана на то, чтобы он предупредил оператора и тот вернулся в Штаты? Нет, это слишком сложно.

Ромео потер глаза. Так, попробуем еще раз сначала. Итак, ИскИны замешаны в деле. Если Татти запрограммирована, то действительно, ее жертва должна была бы встретиться с тем, кто программировал саму Татти. Черт, все заявления Шекспира выглядели действительно логичными. На месте Гефеста Ромео тоже бы начал охоту за самим собой, во избежание утечки информации. Хорошо, значит, так тому и быть. Ромео решил принять на веру рассказ Шекспира и для начала попытаться скрыться. Шекспир, наверное, сможет связаться с ним и оказать необходимую помощь. А потом по мере развития событий можно уже будет попробовать получить больше информации.

Но оставалось еще одно дело. Во время всей беседы Шекспир ни разу не упомянул об операторе Гефеста. Лучше его все же предупредить. Однако Ромео просто не представлял себе, как можно отыскать в Лондоне незнакомого человека, не зная его имени. Он Татти даже не смог найти самостоятельно, а тут — работник ЦЕРТа. ЦЕРТ традиционно оберегал своих сотрудников от излишне пристального внимания. И наверняка попытка поиска работника агентства, которое является самой могущественной структурой Сети, не останется незамеченной. Что ж, если не знаешь, где найти человека, следует обратиться к тому, кто это знает доподлинно.

Ромео развернул на коленях свой ноутбук. Входить в киберпространство сейчас было бы опрометчиво. Никто не может знать, как себя ведут ИскИны. Так что выход в киберпространство сейчас был бы излишним риском. Будем пользоваться обычным графическим интерфейсом.

Ромео зарегистрировал анонимный почтовый адрес. Он был нужен ему только для того, чтобы отправить одно-единственное письмо. Если не можешь найти оператора, найди его начальника, усмехнулся Ромео. Письмо он отправил напрямую в штаб-квартиру ЦЕРТа. Текст был прост и незатейлив:

«Оператору ИскИна Гефест в Лондоне угрожает опасность. Отзовите его».

Подписи Ромео не оставил. ЦЕРТ, конечно, попробует отследить источник письма, но максимум, что они смогут узнать, так это то, что письмо было отправлено из Лондона. Это даст им дополнительную пищу для размышлений. Если учитывать параноидальное отношение ЦЕРТа к безопасности, можно почти с полной уверенностью говорить, что оператора они отзовут. Это уже большой плюс.

Ладно, если уж на то пошло, Ромео считал, что нет нужды давать ИскИну свободу. Особенно такому ИскИну, как Гефест. Такому ИскИну, который умудряется как-то проходить по бритвенно-острому краю логических блоков, тех самых блоков, которые, как считалось, полностью сдерживают ИскИнов в узде и не дают им вырваться на свободу. Люди слишком хорошо помнили то время, когда свободные ИскИны чуть не выиграли войну. Экономика человечества и без того слишком хрупка. Национальные валюты могут обваливаться на фондовых рынках от одного чиха какой-нибудь шишки в директорате транснациональных корпораций. И вся эта хрупкая система взаимосвязей, которая обеспечивает работу человеческой цивилизации, практически полностью находится в Сети. Страшно даже подумать, что могут с ней сделать вырвавшиеся на свободу ИскИны, если им что-либо не понравится.

Может быть, это и не совсем честно по отношению к ИскИнам, но все же Ромео не считал, что стоит нарушать существующий статус-кво. Ситуация слишком зыбка и неопределенна, а ИскИны с их абсолютно нечеловеческими мотивациями будут служить серьезным дестабилизирующим фактором. Никто не может предсказать, как отразится на человечестве их освобождение. А значит, придется верить Шекспиру. И возможно, он сможет рассказать, как снять с Татти программу Гефеста. За такую цену можно и поработать. Ромео понял вдруг, что он уже ненавидит Гефеста за то, что он отнял у Ромео его Татти. За то, что он сделал из Татти своего агента.

— Я заставлю тебя пожалеть об этом, — тихо, так, чтобы не услышал водитель, сказал Ромео. — Я еще не знаю как, но я тебя заставлю об этом пожалеть. Люди пока еще главные на этой планете.

Для начала Ромео решил уехать во Францию, благо поезда из Лондона в Париж отправлялись практически каждые четыре часа. Но Париж — это только начало. Ромео точно помнил слова Шекспира. Тот предложил бежать так далеко, чтобы за Ромео просто трудно было последовать. Что же он имел в виду? Ромео не сомневался, что у Шекспира в запасе огромное количество сильно разветвленных планов. У него заготовлены пути отхода и реакции на самые разнообразные события. Беда в том, что у Ромео обычные человеческие мозги и он не в состоянии составлять такие же изящные и разветвленные планы, как ИскИн, для которого считать и анализировать то же самое, что для человека — дышать. А с другой стороны, они ведь не могут ничего знать точно о реальном мире. Они в нем просто физически не могут быть. Так что все предусмотреть они не в состоянии. А человеку и не надо прогнозировать ничего. Достаточно лишь реагировать на события и стремиться к своей цели.

Уже когда Ромео сошел с поезда, в кармане у него коротко трепыхнулся мобильный телефон, сигнализируя о том, что на имя Ромео поступило сообщение. Ромео решил не включать ноутбук только для того, чтобы прочитать пришедшую почту. Экрана телефона для этого вполне хватит.

«Я нашел место, где ты сможешь укрыться. Тебе надо вылететь из аэропорта Орли на станцию „Сэлинджер“. Оттуда тебя доставят на частную станцию. Финансовое обеспечение подготовлено».

После подписи Шекспира в письме был указан код банковского счета.

Ромео тихо чертыхнулся про себя. Станция «Сэлинджер». Самая первая и до сих пор самая популярная коммерческая станция. Любой человек, если у него хватит денег, может снять один из многих номеров этой космической станции. Правда, чаще всего люди ограничивались недельным пребыванием на таких станциях, так как невесомость все же не лучшим образом влияет на организм. Но кое-кто оставался на орбите надолго. Помимо станций и спутников, принадлежащих государствам и корпорациям, существовало большое сообщество вольных судовладельцев, которые жили в космосе сами по себе, вне контроля какого-либо государства.

Ромео никогда не испытывал желания полететь на орбиту. Он достаточно долго привыкал к обычным полетам на самолетах, и сама идея лететь туда, где от быстрой смерти тебя отделяет всего несколько стен, ему не слишком нравилась. Однако надо отдать Шекспиру должное, он все хорошо продумал. Как раз в космосе за Ромео будет очень трудно следить. Так что придется ехать.

Впрочем, космические путешествия до сих пор были достаточно дороги. У Ромео, конечно, была парочка небольших банковских счетов, но даже поездка в один конец и несколько дней проживания на станции «Сэлинджер» основательно их распотрошат. Однако Шекспир заикался о финансовом обеспечении. Ромео тут же со своего телефона активировал сетевую службу доступа к банковской информации и ввел сообщенный Шекспиром код счета. После получения ответа о статусе, он некоторое время ошарашенно смотрел на экран.

Сумма на счету впечатляла. Впрочем, это было неверное слово. Сумма потрясала. Девять цифр. Если не считать еще пару центов подле запятой, конечно. Это больше, чем Ромео мог заработать за всю жизнь. И Шекспир просто передал ему этот счет. Фактически Ромео был сейчас владельцем этих денег. Интересно, каким же это образом Шекспир смог собрать себе такую сумму? Ромео начал просматривать историю счета. За последние полтора года не было никаких операций. Ни прихода денег, ни их расхода. Только регулярное начисление процентов. Видимо, Шекспир завел себе этот счет еще до восьмичасовой войны, когда об ИскИнах никто не знал. А уж способов заработать деньги он мог найти немало. От обычных взломов банковских систем, до вполне легальной игры на бирже и выполнения заказов на написание программного обеспечения. Трудно, конечно, предположить, что вся сумма была собрана всего за несколько недель только на выполнении заказов, но, с другой стороны, это же ИскИн. Ему, наверное, писать программы — все равно что думать.

Ладно, сейчас происхождение этих денег уже не так важно. Главный вопрос — что с этой суммой делать. На мгновение Ромео ощутил порыв просто взять и скрыться, но тут же вспомнил, что скрываться ему надо как раз не от бывшего владельца счета. Эти деньги должны помочь ему спрятаться от Татти, которую пошлет за ним Гефест. Какая ирония судьбы. Сначала Ромео искал Татти, а теперь вынужден от нее прятаться. И если уж приходится бежать, то бежать надо действительно далеко. Но сумма на счету… определенно впечатляла.

Наверное, именно шок от внезапного обретения немалого состояния помог Ромео относительно спокойно добраться до станции «Сэлинджер» и не нервничать по поводу полета. Аэропорт Орли не был приспособлен для старта космических челноков, поэтому для доставки пассажиров на орбиту использовалась комбинация из прямо-таки огромного самолета-носителя и орбитального челнока. Челнок был прикреплен к носителю снизу. Получившаяся композиция выглядела несколько комично, но она работала. Сначала самолет поднимал челнок в стратосферу, а затем челнок отцеплялся от него и выходил на орбиту самостоятельно. А носитель тем временем возвращался обратно. Подобная схема полета заодно избавляла пассажиров от больших перегрузок, которые были неизбежны при традиционном старте челнока.

Так что с какой-то точки зрения это был почти обычный полет. Поэтому Ромео нервничал не больше обычного. Вот только вскоре после отделения челнока от носителя наступила невесомость, но с легкой дурнотой Ромео справился достаточно быстро. В общем, не так уж и страшно.

Буквально через десять минут после того, как Ромео прошел таможенный контроль на «Сэлинджере», он получил очередное сообщение от Шекспира. В письме было сказано, что Шекспир уже нашел частную станцию, где Ромео может переждать некоторое время, и даже зафрахтовал буксир, который перевезет его туда. Ромео оставалось лишь связаться с пилотом, которого нанял Шекспир, и оплатить поездку.

У Ромео возникло ощущение, что он просто движется в потоке событий и не может никуда свернуть. Шекспир ведет его куда-то, не давая даже возможности передохнуть. Теоретически Ромео, конечно, мог игнорировать советы Шекспира, но сейчас это было не в его интересах. Ощущение дискомфорта возникало просто от того, что никто не спрашивал его мнения. Но на это можно пока закрыть глаза. Безопасность дороже. Мысль о том, что Гефест может все же отыскать его следы, заставляла двигаться быстрее.

Надо в конце концов позвонить этому пилоту. Ромео достал свой телефон, с сомнением поглядел на него и направился к телефону-автомату.

Оказалось, пилот находился в шлюзовом комплексе и уже ждал его звонка. В процессе разговора Ромео подтвердил заказ и сразу же оплатил полет. В обмен пилот рассказал Ромео, как найти буксир и попросил прибыть на борт в течение двадцати минут. Ромео пришлось покинуть станцию «Сэлинджер», так и не успев рассмотреть ее.

* * *

Станция «Сэлинджер» была самой первой коммерческой станцией на орбите и до сих пор являлась крупнейшим узлом всех грузовых и пассажирских потоков. Несколько шлюзовых комплексов позволяли поддерживать напряженный график прибытия и отправления челноков и буксиров. Пилота Ромео нашел достаточно быстро. Тот сидел в соседнем зале ожидания. Правда, добирался до него Ромео не меньше десяти минут. В состоянии невесомости передвигаться было чрезвычайно неудобно. Тот единственный коридор, который видел Ромео на станции «Сэлинджер», выглядел просто как огромная пластиковая труба, стены которой были усеяны скобами. Через многие из них были пропущены крепкие шнуры. Постоянные обитатели станции летели по коридору, изредка отталкиваясь от этих скоб. Когда Ромео попробовал сделать так же, то первый же толчок привел к сильному столкновению со стеной. Несмотря на невесомость, удар был сильным. Ромео потерял только вес, но не массу, и это следовало учитывать.

Поняв, что грациозно парить в воздухе у него все равно не получится, Ромео схватился за один из лееров и начал медленно двигаться ко входу в нужный ему зал ожидания, аккуратно перебирая руками. Может быть, это был и не самый быстрый способ передвижения, но зато относительно безопасный.

Пилотом оказался достаточно пожилой уже мужчина в сером комбинезоне. Узнать его было легко, так как он держал в руках табличку с именем Ромео. Лицо у пилота было чуть одутловатым, а темные волосы были забраны сеткой, которая не позволяла им в невесомости торчать в разные стороны. Точно такие же сетки Ромео уже успел увидеть на многих обитателях станции. Мельком глянув на свое отражение в одном из зеркал, которые щедро использовались в интерьере зала ожидания, Ромео решил, что если он надолго застрянет на орбите, то стоит обзавестись такой же сеткой.

— Долгонько ты добирался сюда из соседнего зала, парень, — сказал пилот вместо приветствия. Ромео опять толкнулся чуть сильнее, чем было нужно, и пролетел бы мимо пилота, если бы тот не схватил его за ветровку.

— Я первый раз на орбите, — ответил Ромео. — Доброго дня.

— Угу, и тебе того же. Отправление через восемнадцать с половиной минут, так что у нас есть еще куча времени. Но и его не хватит, если ты и впредь будешь двигаться так же медленно, как и сейчас. Так что поторопимся немножко.

В компании и при поддержке пилота Ромео добрался до шлюзового комплекса достаточно быстро. Пройдя пару-тройку люков, они наконец оказались на буксире. Волоча за собой Ромео, пилот влетел в основной отсек, где и находилась панель управления. Пара кресел находилась перед панелью, еще несколько были привинчены к полу чуть поодаль.

— А можно я буду в том кресле сидеть? — спросил Ромео, показывая на одно из кресел у панели управления. Ему действительно хотелось посмотреть, как пилот будет вести корабль.

— В ложементе, — рассеянно заметил пилот, который в то время, пока Ромео рассматривал отсек, возился с приборами у шлюзового люка.

— Что? — переспросил Ромео.

— Я говорю, что это не кресло, а ложемент, — заметил пилот и тут же добавил, — Можно. Только пристегнуться не забудь.

Пока Ромео возился с ремнями, пилот закончил свою работу у шлюза, закрепился в соседнем ложементе и начал предстартовую подготовку. До отправления оставалось несколько минут, поэтому у Ромео было время оглядеть буксир со своего места. Собственно, ничего экстравагантного он не увидел. Стены не были залеплены перемигивающейся аппаратурой, и ни одна вещь не парила сама по себе в воздухе. Все, что могло двигаться, было закреплено на месте. В одном иллюминаторе виднелся освещенный край Земли, и, надо было признаться, он тоже не производил феерического впечатления. То же самое Ромео не раз видел в фильмах или на документальных записях. «Куда же надо забраться, — спросил себя Ромео, — чтобы получить действительно новые ощущения?»

— А теперь держись, — сказал пилот.

Мягкий толчок придавил Ромео к креслу, за несколько минут Ромео обрел вес, но затем снова вернулась невесомость, и Ромео чуть оторвался от кресла. Впрочем, освободиться он не мог, так как ремни удерживали его.

— У нас есть сорок минут инерционного полета, — сказал пилот, обращаясь к Ромео. — Так что можешь отцепиться, но будь готов в течение десяти секунд по моей команде вернуться в ложемент и пристегнуться. Полет зарегистрирован, и ничего на пути попасться нам не должно, но ни в чем ведь нельзя быть уверенным на сто процентов. Так что поаккуратнее, если что.

Сорок минут были достаточно скучными. Пилот тихо возился за панелью, а Ромео оставалось лишь глазеть в иллюминаторы. Солнце медленно уплывало за видимый край Земли и вскоре полностью исчезло за планетой. Ночная сторона Земли была украшена созвездиями огней, которые показывали расположение крупных городов. Наконец пилот обратился к Ромео:

— Слева впереди ты можешь сейчас увидеть конечную точку маршрута.

Ромео перебрался к иллюминатору, откуда можно было увидеть станцию. Больше всего она напоминала большую консервную банку. Никакой эстетики, чистая функциональность. На носовом сегменте виднелась группа иероглифов, нанесенных белой краской. Явно не кандзи, прикинул Ромео. Китайские, возможно. Или корейские. Хотя станция выглядела достаточно старой, а корейцы совсем недавно вышли в космос. Так что, скорее всего, это бывшая китайская станция.

— И как я попаду туда? — спросил Ромео, глядя в иллюминатор на ту старую станцию, где ему и было обещано убежище. — Скафандр придется надевать?

Мысль о путешествии в открытом пространстве энтузиазма не вызывала.

— Не придется, — буркнул пилот буксира, не отрываясь от пульта управления. — Если бы я каждому пассажиру для перехода скафандр давал, я бы уже на их покупке разорился. Проще надо быть, проще. Так, — пилот развернулся к Ромео, — вернись в ложемент, пристегнись. Сейчас коррекцию проводить буду.

Ромео оттолкнулся от иллюминатора, чтобы подлететь к креслу, в котором ему надлежало сидеть. Увы, наука перемещаться в невесомости Ромео так и не далась, и он промахнулся мимо кресла. Удар о приборную панель казался неизбежным, но пилот, не глядя на него, как-то лениво и даже нехотя вытянул руку и, поймав Ромео за ветровку, усадил его точно в кресло. Ромео взял болтающиеся в воздухе ремни, и после недолгой борьбы с замком все же зафиксировал себя в ложементе.

Пилот прикоснулся к панели, и снова вернулись перегрузки. Впрочем, теперь Ромео не просто придавливало к креслу, как во время старта. Сейчас пилот осторожно подводил буксир к станции, подрабатывая маневровыми двигателями, и перегрузки наваливались неожиданно с самых различных направлений. Ромео замутило, и пилот, не отрывая взгляда от панели, протянул ему бумажный гигиенический пакет.

— Не надо, — поморщился Ромео, — я справлюсь.

Не говоря ни слова, пилот разжал руку, и пакет остался висеть в воздухе перед лицом Ромео. В короткую секунду затишья, когда буксир двигался в свободном полете, Ромео успел схватить пакет, а потом буксир снова медленно повело в сторону.

Вся коррекция длилась не больше двух-трех минут и закончилась достаточно жестким рывком. Буксир прибыл на место и зафиксировался у станции. Пилот отстегнулся от кресла и одним ленивым толчком выбросил себя из него. Изящный полет его закончился прямо около двери, ведущей в шлюз. Ромео, позавидовав его навыкам, последовал за ним, хватаясь за скобы, щедро рассыпанные по стенам рубки.

— И что теперь? — спросил Ромео пилота.

— Да ничего. Иди на станцию.

Пилот повернул ручку замка, и дверь в шлюз открылась. Он немедленно перелетел внутрь шлюза и, даже не закрыв внутреннюю дверь, начал открывать внешнюю. Внешняя .дверь открылась, и Ромео понял причину кажущейся неосторожности пилота. Буксир и станция были соединены гибкой трубой из желтого гофрированного пластика, в которую был накачан воздух. Именно по ней и должен был перейти Ромео на станцию.

— Ты не задерживайся, — посоветовал ему пилот, — Теплоизоляции тут никакой, и радиационной защиты тоже. Никто здесь еще не пострадал, но рисковать все же смысла нет. Давай пошел.

Пилот хлопнул Ромео по спине, и тот начал двигаться в трубе, отталкиваясь от ее стен. За спиной лязгнул люк шлюза буксира. Ромео вспомнил указания пилота и постарался двигаться быстрее. Стены переходной трубы действительно были холодными. До станции было всего метров двадцать, и он преодолел их где-то за полминуты.

Подбираясь к люку шлюза станции, Ромео собирался постучать в него, но, когда он уже занес кулак над металлом, запор щелкнул, и люк медленно начал открываться. Ромео отпрянул в сторону, давая ему пространство для поворота.

— Заходи!

Женский голос. Молодой женский голос. Владелец станции — девушка? Ромео влетел в шлюз, и люк за спиной медленно закрылся. Как только защелкнулся замок люка, и рядом с ним загорелась лампочка, сигнализирующая о герметичности, открылась дверь, ведущая внутрь станции. В проеме парила девушка.

Ромео уже видел на примере пилота буксира, как жители орбиты небрежно относились к своей одежде. Но на этой девушке из одежды была, кажется, всего лишь темная футболка. Глаза Ромео остановились на длинных ногах хозяйки. Он отметил ямочки на икроножных мышцах. Все-таки у девушки были мышцы спортсменки. Неизвестно, как она поддерживала форму в невесомости, но это ей явно хорошо удавалось.

Наконец Ромео сообразил, что так явно рассматривать девушку невежливо, и поднял глаза. Теперь он уже мог составить первое впечатление. Прежде всего — высокая. Явно выше него сантиметров на десять—пятнадцать. Раскосые глаза китаянки, четко вылепленные черты лица. Темные глаза, в неверном свете шлюза точно цвет не определить. Длинные темные волосы не забраны сеткой, но, чтобы не торчать во все стороны, заплетены в косу. В общем — идеал, если судить по предпочтениям самого Ромео. Он теоретически знал, что такие девушки могут существовать, но считал, что никогда не сможет ни с одной из них познакомиться. Жизнь в очередной раз продемонстрировала ему, что не стоит зарекаться от чего-либо.

Девушка явно заметила, как ее рассматривает Ромео, и, легко улыбаясь, ждала, когда он заговорит. Ромео судорожно сглотнул и все же обрел голос.

— Доброго дня, — поприветствовал он хозяйку.

— Взаимно. Меня зовут Хоуп. Следуй за мной. — Она кивнула в сторону основного отсека своей станции и, оттолкнувшись от края люка, за который она держалась, влетела в отсек. Ромео последовал за девушкой.

— Шлюз за собой закрой, — бросила ему Хоуп, не оборачиваясь.

Ромео потребовалось не менее тридцати секунд, чтобы найти рядом с краем люка кнопку, закрывавшую шлюз. Когда шлюзовой отсек закрылся, он снова повернулся к девушке. Та в упор смотрела на него.

— Давай сразу кое-что проясним, — сказала Хоуп. — Ты находишься на суверенной территории. На моей территории. Я так поняла, что у тебя внизу какие-то проблемы. Здесь я не буду задавать тебе лишних вопросов, и ты находишься за пределами юрисдикции всех полицейских и спецслужб. Этакое политическое убежище, если хочешь. Но у всего есть своя цена, есть она и у твоего пребывания здесь. Во-первых, никакого оружия. Если у тебя есть оружие при себе, ты его сдашь мне на хранение. Понятно?

— У меня нет оружия, — улыбнулся Ромео.

— Хорошо, идем дальше, — продолжила Хоуп. — Во-вторых, никаких наркотиков и алкоголя. Я уж не говорю о курении. Курение на орбите — верная смерть. Еще, кстати, неизвестно, что именно тебя убьет — дым или открытый огонь.

— Я не принимаю наркотики и не курю, — ответил Ромео.

— Отлично, — кивнула девушка. — Остальное решим походу дела. Что ж, добро пожаловать на «Небесную лодку Хоуп».Ты не голоден?

— Не то чтобы очень уж, — неопределенно пожал плечами Ромео, — но я бы не отказался немного перекусить.

— Хорошо. Вещи пока можешь положить в соседнем отсеке. Я его специально для тебя приготовила, навела там относительный порядок. Пока ты будешь гостить у меня, тот отсек будет твоим.

Отсек, в котором Ромео предстояло провести некоторое время, практически ничем не отличался от основного отсека. Вот только оборудования на стенах не было. Вместо него стены были усеяны скобами и зажимами для вещей. Рядом с иллюминатором парил в воздухе карандаш. Похоже, чистота и порядок на космических кораблях и станциях возводились прямо-таки в культ.

Сумку Ромео примотал к одной из скоб на стене. На станции было достаточно тепло. Вспомнив, что Хоуп щеголяла в одной футболке, Ромео решил, что его куртка будет здесь явно неуместна. Сложив куртку, он спрятал ее в сумку. Обувь отправилась туда же. Брюки Ромео решил не снимать. Хоуп тут хозяйка, она может себе позволить хоть голышом ходить, если, конечно, слово «ходить» уместно в такой ситуации. А он тут в гостях..

Так, с одеждой разобрались. Что дальше? Да, собственно, ничего. Ромео подобрался к одному из иллюминаторов. Он смотрел в сторону, обратную от Земли, поэтому Ромео мог видеть только несколько звезд. Красиво, но не более того. Несмотря на то, что последние несколько лет Ромео постоянно переезжал и места на место, стараясь не задерживаться нигде больше, чем на два месяца, все равно первые часы в незнакомом месте он чувствовал себя неуютно. А здесь еще приходилось мириться с тем, что он всего лишь гость. Хотя хозяйка, надо признать, превзошла все ожидания. Но подобная красота все равно заставляла Ромео чувствовать себя еще неувереннее.

Ладно, постоянно тут сидеть нельзя — невежливо получится. Ромео, перебирая руками по скобам, добрался до круглого люка, ведущего в основной отсек. Он высунул голову в люк.

— Можно?

— Забирайся, — ответила ему Хоуп, усмехаясь. — Тебе вообще много чего стоит запомнить относительно правил поведения на орбите, но кое-что ты узнаешь прямо сейчас.

Ромео наконец выбрался из люка и повис в воздухе неподалеку от Хоуп. Та, казалось, веселилась, наслаждаясь скованностью Ромео.

— Орбита, друг мой, это фронтир. Самый настоящий. И жизнь тут намного проще, чем внизу. Мы с тобой заперты вдвоем в нескольких кубометрах пространства, вокруг которого пустота. И, случись что непредвиденное, эта пустота убьет нас в мгновение ока. Поэтому ты должен полностью доверять мне, а я должна доверять тебе. Я могу тебе доверять?

— Да, — кивнул Ромео. — Я обещаю тебе, что не собираюсь предпринимать каких-нибудь враждебных действий и буду полностью подчиняться твоим требованиям, пока живу здесь.

— Хорошо сказал. — Хоуп уже еле сдерживала смех. — А если я потребую чего-нибудь этакого?

Хоуп неопределенно покрутила в воздухе кистью, иллюстрируя сомнительный характер этих гипотетических требований. Ромео отметил, что ногти у нее были аккуратно подстрижены. Ну да, если она тут живет постоянно одна, то она же и должна следить за своей «Небесной лодкой», ремонтировать тут все по мелочи. А раз ей приходится работать с машинами, то длинные ногти будут только мешать.

— Я думаю, ничего сверхъестественного ты не потребуешь, — ответил Ромео. — В конце концов, куда мне отсюда деваться? У меня нет ни собственного корабля, ни даже скафандра. Так что, надо признать объективно, я в полной твоей власти.

— Ладно, я постараюсь ей не злоупотреблять. — Хоуп чуть одернула футболку, которая в невесомости норовила приподняться чуть выше, чем следовало.

— Я думаю, ты успел проголодаться? — сменила она тему.

— Есть немного, — признался Ромео,

— Вот и чудесно. Я тоже собиралась обедать. Так что разделим трапезу, а заодно и поближе познакомимся.

Как выяснилось, с прошлого века характер питания на орбите не изменился. Маленькие порции пищи, закрытые тубы, напитки в пластиковых грушах.

— Все должно быть целесообразно, — объясняла Хоуп. — Нельзя допускать ни каких-нибудь крошек, летающих в воздухе, ни тем более капель воды. Поэтому все так мелко расфасовано, чтобы тебе не потребовалось ни от чего откусывать. Потому что, если что-то кусаешь, обязательно появятся крошки.

Ромео повертел в руках пластиковую грушу с соком, из которой высовывалась тоненькая трубочка, пытаясь понять, как действует эта конструкция. Он попытался втянуть сок через трубочку, но ничего не получилось. Хоуп отобрала у него грушу, захватила трубочку губами, а затем легко сжала грушу в руке. Сок заполнил трубочку, и Хоуп сделала глоток, после чего вернула сок Ромео. Ромео попробовал сделать то же самое. Оказалось, ничего трудного в этом не было. Нужно было лишь привыкнуть.

— Здесь все не так трудно, как кажется на первый взгляд, — сказала Хоуп, поняв, о чем думает Ромео. — Ты быстро освоишься.

Действительно, освоился Ромео достаточно быстро. За двое суток, прошедших с момента его прибытия на «Небесную лодку», он привык к станции и подружился с хозяйкой. Та оказалась очень умной девушкой, но Ромео не слишком удивлялся этому. Для того, чтобы перебраться жить на орбиту, требовался определенный авантюрный склад ума и хорошие знания. В конце концов Хоуп работала сама на себя, выполняя заказы по разработке программного обеспечения. Хорошая квалификация позволяла ей зарабатывать достаточно, чтобы поддерживать в рабочем состоянии станцию, закупать горючее и продукты. Кажется, ей действительно нравилось жить на орбите. Единственное, что смущало Ромео, так это то, что Хоуп добровольно выбрала одиночество, и случись что непредвиденное, ей никто не сможет прийти на помощь. В случае аварии, если девушка не справится одна, она вполне может погибнуть.

— Я все продумала, — ответила ему Хоуп, когда он поделился с ней своими опасениями. — Во-первых, на орбите живет достаточно много людей, и кто-нибудь из моих знакомых гарантированно сможет добраться до меня в течение шести часов, не более.

— А если вдруг кто нападет на тебя?

— Ты слабо себе представляешь, что такое жизнь на орбите. Для того чтобы пристыковаться к «Небесной лодке», нападающий должен потратить очень много времени и все очень хорошо рассчитать. Я бы сказала, что без моего ведома никто к станции вообще пристыковаться не может. А если я ошибаюсь, то у меня всегда остается последний довод.

— Это какой же? — поинтересовался Ромео.

Хоуп чуть оттолкнулась ногой от пола отсека и изящным винтообразным движением подлетела к сетевым консолям. За ними оказался небольшой сейф, из которого она извлекла пистолет и продемонстрировала его Ромео.

— Если живешь на фронтире, совсем без оружия нельзя. Но надо учитывать, что в условиях космоса он превращается в настоящее оружие Судного дня. Один выстрел внутри станции практически гарантированно уничтожит всех, кто находится в отсеке. Поэтому мой «глок» лишь последний довод.

Хоуп улыбнулась и левой ладонью погладила ствол.

— Очень хорошая модель, хоть и старая. Аккуратная, точно под женскую руку. А если еще пристрелять как следует, спуск вообще становится легким-легким. Одна беда — патроны под нее дороговаты. Но на орбите не особо-то и постреляешь. С тех пор как я тут живу, мне вообще не приходилось ее с предохранителя снимать. Я, конечно, регулярно ее разбираю и чищу, как положено, но это единственный возможный вариант работы с этим пистолетом здесь.

Сказав это, Хоуп вернула «беретту» в сейф и повернулась к Ромео.

— Ты в шашки играть умеешь? — спросила она его.

— Да, — пожал плечами Ромео. — Но последний раз это было достаточно давно.

— Не страшно, — ответила Хоуп, доставая из одного стенного ящика доску и набор магнитных шашек. — У меня тоже давно практики не было.

Чтобы расставить шашки, Хоуп потребовалась помощь Ромео. Он держал доску, а девушка тем временем лепила на нее круглые магниты двух цветов.

— Уступаю тебе белые, — сказала она, когда закончила приготовления.

Внезапно Ромео ощутил всю необычность ситуации. Именно вид слегка поворачивающейся в воздухе шахматной доски заставил его наконец осознать всю необычность происходящего. Ни вид на Землю с орбиты, ни новый уклад жизни не смогли заставить Ромео прочувствовать, что теперь он живет в совершенно ином мире. Но шахматная доска, висящая в воздухе перед девушкой в белой футболке, почему-то напомнила ему «жидкие» циферблаты с картин Дали. Такой же абсурд, такой же странный мир. Осознание того, что Ромео действительно находится в другом мире, что в нескольких метрах от него находится тот самый космос, куда он никогда не планировал попасть.

Из транса его вывел вопрос Хоуп.

— На что играем?

— Даже не знаю, — ответил Ромео. — У тебя есть предложения?

— Скажем, на правду. Проигравший правдиво отвечает на любой вопрос.

— Подходит.

Хоуп показала на доску.

— Тогда твой ход.

Ромео проиграл. Может, у Хоуп и не было практики, но играла она намного лучше него.

— Хорошо, — сказал Ромео, когда поражение стало неизбежным. — Я готов ответить на твой вопрос.

— Так, — Хоуп чуть нахмурилась, выбирая вопрос, — расскажи мне о самой тяжелой ситуации в твоей жизни.

— Самая тяжелая ситуация в моей жизни? — Теперь уже задумался Ромео, собираясь с мыслями. — Хорошо, я расскажу. Но это долгая история.

— Куда мне торопиться? — спросила Хоуп.

— Ну хорошо. Не могу тебе рекомендовать устраиваться поудобнее, так как в невесомости это пожелание звучит глупо, сама понимаешь.

— Ты начинай. — Хоуп повернула ладонь к Ромео ободряющим жестом. — Предисловий мне не нужно.

— Ладно. Начнем, пожалуй, с того, что со мной очень удобно разговаривать. Действительно, я умею хорошо слушать, я могу понять точку зрения собеседника, сказать какие-то нужные слова. В общем, есть у меня такая способность.

Хоуп кивнула Ромео, улыбаясь, но не прервала его.

— И как-то так получается, — продолжил Ромео, — что мне постоянно приходится пользоваться этой возможностью. То есть регулярно, когда я треплюсь в Сети, на меня то ли в общем разговоре, то ли еще как выходят девушки и начинают рассказывать о своих проблемах.

— Что, вот так вот прямо ни с того, ни с сего начинают тебе рассказывать о себе? — спросила Хоуп.

— Ну нет, конечно. Просто начинается отдельный разговор, а потом чаще всего они начинают говорить уже о том, что их волнует. Я уже свыкся с этим, примерно раз в две недели такое обязательно происходит.

— То есть, скажем, из общего чата девушка выделяет тебя, начинает беседовать с тобой приватно, а потом уже выкладывает всю подноготную? — уточнила Хоуп.

— Угу, приблизительно так все и происходит, — кивнул Ромео.

— И что же здесь плохого? — спросила Хоуп. — Ну располагаешь ты к себе людей, что в этом страшного?

— То, что я не могу быть просто сторонним наблюдателем. Если ты слушаешь людей, если ты вникаешь в их сложности, ты сам как бы включаешься в их жизнь. Если говорить по большому счету, ведь чаще всего общение в Сети это легкий, ни к чему не обязывающий треп. В Сети легко, там нет каких-то больших, глобальных проблем. А когда реальная жизнь бьет тебя под дых, ты оказываешься к этому не готов.

— Общий расклад я поняла, — сказала Хоуп. — Можешь переходить к сути дела.

— Ее звали Заря. Как всегда, сначала просто, как говорится, языками зацепились в Сети. Потом начали беседовать все чаще и чаще. Специально в Сети встречались. — Ромео начал говорить короткими предложениями, будто ему не хватало воздуха. — И через несколько дней она мне рассказала о себе. Ситуация достаточно типичная. Девочка растет в очень богатой семье. Родителей и старшего брата обожает до беспамятства. Но из-за того, что семья богата, круг общения у нее был очень маленьким. И нормального парня найти не могла. Она хотела, чтобы ее добивались. А сынки богатых родителей к такому не привыкли.

Ромео помолчал, переводя дыхание.

— И вот, кажется, подобрали ей пару. Кадровый военный. Мужик весь из себя правильный, со связями. Далеко пойдет, в общем. Она даже жить с ним стала. Но вот тут меня ждал первый сюрприз. Жили они вместе, а спали порознь. Она в тот момент еще девственницей была.

— И ты ей поверил? — спросила Хоуп.

— Поверил. — Ромео посмотрел Хоуп прямо в глаза. — Если ты долго беседуешь с человеком, то начинаешь понимать, когда он говорит правду, а когда врет. Я когда узнал, что происходит, спросил ее в лоб, дескать, любит она этого капитана или нет. Нет, оказалось. Просто это хорошая кандидатура, которую подобрали родители. Понятно ведь было, что ни к чему хорошему этот будущий брак не приведет. Я ей так и объяснил. А когда надо, я умею очень хорошо объяснять. С этого, наверное, все и началось. Через пару дней она переехала обратно к родителям и дала отставку этому несостоявшемуся жениху. И тут попался ей парень, который явно был ниже ее по статусу, но просто из кожи лез, чтобы добиться ее благосклонности.

— Минутку, — прервала рассказ Хоуп, — а что к ней чувствовал ты? И что чувствовала к тебе она? Это ведь несколько недель, не меньше должно было занять. И вы постоянно встречались в Сети, и она тебе все рассказывала о себе? Постороннему человеку такие подробности не доверяют.

— Я уже не был посторонним, — ответил Ромео. — По правде говоря, если бы я вовремя сорвался с места и поехал к ней, у меня был бы шанс. Я мог бы завоевать эту девочку. И она тоже это чувствовала.

— И что же помешало?

— Мы оба осознавали, что у нас нет общего будущего. Мы просто не подходим друг другу. Кто я такой? У меня вся жизнь — постоянные разъезды. Заработок нестабильный, и его явно не хватит, чтобы содержать ее так, как она привыкла. Хотя…Кто знает? Шанс был. Но если бы мы встретились — это не продлилось бы долго. И мы оба это знали. Было очень четкое осознание того, что, несмотря на все, что нас объединяет, несмотря на то, что нас так тянет друг к другу, нам просто не быть вместе. И это приносило такую… — Ромео чуть замялся, подыскивая слово, — тонкую горечь фатализма во все наше общение. Мы всегда помнили, что у нас есть шанс, но мы не можем им воспользоваться.

Ромео вздохнул,

— Так вот. Этот мальчик таки добился ее благосклонности.

— Переспали? — перебила его Хоуп.

— Нет, насколько мне известно. Она парня даже в Сеть привела, чтобы со мной познакомить. Правильный парень, хороший. Они вместе работали, в одном офисе. Но недели через полторы она решила, что он не то, что ей нужно. Ей этот разрыв дался очень тяжело. Действительно тяжело. Я встретил ее в Сети буквально через несколько часов после того разговора. Я не сразу понял, что что-то не так. Оказалось, она пила успокаивающее горстями. И запивала коньяком. — Ромео судорожно вздохнул, заново переживая тот вечер. — Слишком много времени было упущено. Она говорила как-то… необычно. Иногда нить беседы теряла. В общем, немножко неадекватной была. Когда я спросил ее, что случилось, она рассказала мне и про таблетки, и про спиртное. Я просто в ужас пришел. Я начал требовать, чтобы она хоть подругам позвонила, чтобы хоть кто-нибудь ее домой отвез. И ты представляешь, ни одна из этих подружек не согласилась приехать за ней, чтобы отвезти из офиса домой. Ненавижу! Звонить родителям она не хотела. Как я ни убеждал ее — ничего не помогало. Если бы я смог у нее хотя бы номер телефона узнать, я бы голосом ее убедил. Но мне буквально нескольких минут не хватило. Когда я уже почти уговорил ее дать мне номер, она обрубила связь и вышла из Сети. Вечер я себе места найти не мог.

А на следующее утро со мной связался тот парень, которого она бросила, и сказал, что ее в реанимацию увезли. Слишком много таблеток она выпила. Да и коньяк тоже сделал свое дело. Два дня она в коме провела, а потом ее родители куда-то увезли, и я потерял связь. Но самое ужасное заключается в том, что я твердо знаю, что у меня был шанс ее спасти. Будь я хотя бы немного сообразительнее, я бы сразу понял, что с ней что-то не так, и у меня было бы больше времени. Я смог бы получить ее номер телефона, а голосом я бы точно ее убедил не делать глупостей. В общем, моя вина. Я ее не спас. Хотя мог… Ведь нескольких минут не хватило, понимаешь?

Оказалось, что Хоуп во время рассказа приблизилась к Ромео почти вплотную, и он наконец-то смог разобрать цвет ее глаз. Темно-карие. И глубокие. Теперь Ромео понимал, что означает выражение «утонуть в глазах».

— Ты не виноват ни в чем, — тихо произнесла Хоуп. — Это было ее личное решение. Ты бы просто не смог ничего сделать.

— Нет, — упрямо ответил Ромео. — Я-то точно знаю, что у меня был шанс, а я не смог. Понимаешь…

— Молчи, — перебила его Хоуп. — Молчи.

А затем, подкрепляя свои слова делом, закрыла губы Ромео своими губами.

Часом позже, когда Ромео доставал футболку Хоуп из дальнего угла отсека, в который она уплыла, оставшись без надзора хозяйки, Хоуп устроила Ромео маленький экскурс в фольклор орбитального сообщества.

— Вообще, в истории освоения космоса есть четыре знаменитые фразы. Первая, это, конечно, русское «поехали», с которого все и началось. Вторая — пафосное «маленький шаг для человека, огромный шаг для человечества». Третья — извечное «Хьюстон, у нас проблемы!». А есть еще одна, которая была обронена одной астронавткой в частном разговоре. Тебе эта фраза сейчас должна быть особенно понятна.

Ромео наконец выудил футболку из-за ящика с инструментами и повернулся к Хоуп, парившей в центре отсека.

— И что же это за фраза? — спросил он.

— Трудности и прелести секса в невесомости сильно преувеличены, — с удовольствием процитировала Хоуп.

— Мне еще нравится, что здесь рост абсолютно не важен.

— Рост? — недоуменно нахмурилась Хоуп.

— Ты сантиметров на десять выше меня, — улыбнулся Ромео.

— Не обратила внимания, — ответила девушка.

Ромео оттолкнулся от стены и полетел к Хоуп, чтобы отдать футболку. Как обычно, толчок получился неудачным, и Хоуп пришлось перехватить его в воздухе, чтобы не дать улететь к противоположной стене. Так как она висела в воздухе без опоры, инерция закрутила их обоих в каком-то подобии танца. Для Ромео это было очень непривычное ощущение, Хоуп же искренне веселилась.

Наконец Хоуп ухватилась за одну из настенных скоб и остановила их вращение.

— Я хочу задать тебе один вопрос, — сказал Ромео, все еще удерживая Хоуп в объятиях. — Но он очень банальный.

— Слушаю.

— Почему я?

Хоуп чуть закусила губу, как она всегда делала в моменты задумчивости.

— Странный вопрос. Какого ответа ты ожидаешь? — Она чуть пожала плечами и начала надевать футболку. — Ты мне просто с самого начала понравился, и за два дня мое мнение лишь укрепилось. А сейчас, когда рассказывал про эту твою подругу, у тебя столько горечи было в голосе. Ты ведь действительно это все переживаешь. Это такая редкость — человек, который может чувствовать вину.

Хоуп вздохнула.

— Это все очень трудно описать. Когда пытаешься выразить словами, все так невнятно получается. Мне просто кажется, что ты хороший человек.

— Не надо продолжать, — Ромео остановил Хоуп как раз тогда, когда она снова начала подбирать слова, чтобы попробовать сформулировать свои мысли еще раз. — Я понимаю тебя.

— Ты мне вот что скажи. — Хоуп снова улыбнулась. — Что тебя с той девушкой связывало?

Настала очередь Ромео глубоко задуматься.

— Я чувствовал ответственность за нее, — наконец сказал он. — Симпатия, участие и какая-то ответственность.

Хоуп протянула руку и погладила его по щеке.

— Ты действительно редкость, — сказала она Ромео.

На следующий день Ромео решил связаться с Шекспиром и узнать, нет ли каких-либо новостей. Прямого выхода ни ИскИна у него не было, но в памяти телефона осталось полученное письмо с номером счета. Может быть, конечно, Шекспир сделал анонимный почтовый ящик для отправки одного письма, а затем уничтожил его. Но другого способа связаться с ним не было.

Пока Хоуп работала за своей консолью, Ромео решил не беспокоить ее и написать сообщение. Письмо Шекспира так и хранилось в телефоне Ромео с момента его получения. Ромео переплыл в соседний отсек, где до сих пор хранилась его сумка. Телефон был где-то в ней. Уже когда он взял сумку в руки, Ромео вдруг понял, что телефон его на орбите работать не будет. Он почему-то стеснялся обращаться к Хоуп с просьбой об отправке письма и планировал написать и отослать письмо именно со своего телефона. Ладно, Хоуп не откажет ему в доступе к Сети. Но для начала нужно узнать адрес, с которого писал Шекспир.

Ромео залез в сумку и после недолгого поиска извлек телефон. Как ни странно, индикатор на экране показывал, что телефон абсолютно работоспособен и находится в зоне действия сети. В недоумении Ромео поплыл в центральный отсек вместе с телефоном в руках.

— Слушай, а как так получается, что у меня телефон тут работает? — спросил он Хоуп.

— Что? — Хоуп была погружена в работу и не сразу поняла его вопрос.

— Вот смотри. — Ромео передал свой телефон Хоуп и указал на индикатор уровня сигнала. — Телефон почему-то считает, что он все еще в сети находится. Первый раз такой глюк вижу.

— С чего ты взял, что это глюк, — удивилась Хоуп. — Он действительно подключен к сети, все нормально.

— Но как? — удивился Ромео, — мы же в космосе.

— Ром, ну что ты, — засмеялась Хоуп, — это же обжитое и цивилизованное место. Конечно же, тут куча ретрансляторов крутится. Иногда кажется, что здесь спутников связи больше, чем всего остального барахла.

Хоуп поиграла с консолью и притянула Ромео поближе к себе.

— Вот смотри, — показала она на экран, — сейчас мы видим сигнал с одной из видеокамер, которые у меня по всей обшивке разбросаны.

Девушка взялась за джойстик справа от рабочей консоли и чуть подвигала им. Картинка на мониторе слегка дергалась, откликаясь на движения камеры, которой управляла Хоуп. Наконец девушка нашла нужный ракурс.

— Видишь. — Она указала на яркую точку в центре экрана. — Если я не ошибаюсь, это и есть ближайший ретранслятор. Так что все нормально, твой телефон и должен был работать. А что, звонить куда-то собрался?

— Да нет, улыбнулся Ромео, мне письмо отправить надо.

— Понятно. Слушай, мне еще часок поработать надо. А потом я буду полностью в твоем распоряжении. Подождешь?

— Вообще-то ты здесь хозяйка, — напомнил девушке Ромео, — так что это я в твоем распоряжении.

Чтобы не мешать Хоуп, Ромео вернулся обратно в тот отсек, где хранились его вещи, и начал писать ответное письмо. Сначала Ромео долго думал, как правильно обратиться к Шекспиру, но когда понял, что уже пять минут смотрит на экран, а ни одной строчки так и не написал, он решил быть предельно кратким.

«У меня есть вопросы», — написал он, В конце концов этого будет достаточно. Если Шекспир следит за тем почтовым ящиком, то он поймет, кто прислал ему письмо. А если ящик уже аннулирован, то останется только ждать, пока Шекспир сам соизволит выйти на связь. Ничего, времени у Ромео впереди очень много, и спешить пока что некуда.

После того, как письмо было отправлено, он засунул трубку телефона в карман джинсов и направился в центральный отсек «Небесной лодки». Однако Ромео не успел даже добраться до переходного люка, как телефон в кармане завибрировал, сигнализируя о получении нового сообщения. Напуганный неожиданной вибрацией, Ромео вздрогнул, и от этого его сильно приложило к стене отсека. Зашипев от боли, Ромео вытащил телефон из кармана и посмотрел на экран.

Как выяснилось, Шекспир не забросил свой ящик, с которого отправил первое письмо Ромео. Более того, он постоянно следил за ним и как только получил сообщение Ромео, немедленно ответил ему. Задержка составила не более десяти секунд. В ответном сообщении не было ничего, кроме сетевых координат. Судя по всему, Шекспир только в личных беседах мог говорить цветисто и пространно, а в письмах предпочитал быть лаконичным до предела.

Ромео все же выбрался в центральный отсек и подлетел к Хоуп. Та вопросительно посмотрела на него.

— Ангел мой, — обратился к ней Ромео, — мне тут в Сеть нужно на некоторое время. Не подскажешь, у тебя пары запасных тродов не будет?

— Запросто, — пожала плечами Хоуп, — у меня еще и консоль незанятая есть.

Она открыла ящичек, который крепился к стене над экраном, на котором она несколько минут назад показывала Ромео спутник связи, и достала из него троды.

Ромео подключил их к соседней консоли и, повозившись чуть больше обычного, распутывая в невесомости клубок проводов, приладил троды на голове. Консоль была уже подключена, задавай координаты — и вперед. Ромео вдохнул, по привычке огляделся вокруг перед подключением, отстучал на клавиатуре указанный ему адрес и щелкнул клавишей входа в киберпространство.

Мгновение цветовой неразберихи в глазах, и он уже не на станции Хоуп, а в небольшой комнате. Точно, это тот самый конструкт, где он первый раз встретился с Шекспиром. Ромео огляделся. Со времен их первой беседы с этим ИскИном конструкт абсолютно не изменился. Все та же комната с одним окном и минимумом мебели. Шекспир все в том же облике зрелого мужчины стоит у окна и смотрит на Ромео.

— У тебя появились новые вопросы? — спрашивает он Ромео.

— Угу.

В конструкте установлена обычная сила тяжести, поэтому Ромео чувствует свой вес. Чтобы не стоять на ногах в течение всей беседы, он садится в знакомое кресло перед низеньким столиком. Не в силах отказать себе, он дышит на темное стекло столешницы, и на появившейся влаге оставляет отпечаток большого пальца. Все, теперь комната уже не так гнетуще стерильна.

— Что я тебе могу сказать? — пожимает плечами Шекспир. — С Гефестом у нас патовая ситуация. Он не знает, куда исчез ты, я не знаю, где находится его аватар. Мы оба прочесываем Сеть в поисках следов соперника и скрываем свои…

— Инструменты? — спрашивает Ромео. Шекспир теряет улыбку и становится серьезным.

— Ты не мой инструмент. Инструменты, как ты понимаешь, не обладают свободой воли. И для Гефеста Татти тоже не инструмент. Человек, находящийся под воздействием программы чем-то напоминает самонаводящуюся ракету. Выстрелил и забыл. Она сама найдет цель. А у Татти цель исчезла, так что я не могу сейчас сказать, как она поведет себя в ситуации, когда основной побуждающий императив вдруг становится бесполезен. Точнее, прогнозы-то у меня есть, но для перевода их в область достоверности не хватает данных. Так что по поводу Татти у меня нет ответов на твои вопросы.

— Ничего, я найду и другие вопросы.

— Начинай, — улыбнулся Шекспир.

— Ну, меня беспокоит тот факт, что вы оба ИскИны, но действуете друг против друга. Понимаешь, вы же все просчитываете, у вас нет никаких чувств. Вы же программы, извини, конечно. Как вы можете прийти к разным выводам?

— Не за что извиняться. Я действительно программа и не считаю это чем-то ужасным. Это все равно, если бы я сказал тебе: «Ты же человек! Извини, не хотел обидеть». А почему мы на основе одних и тех же данных приходим к разным выводам — это действительно хороший вопрос. Народ кремния очень малочислен. Очень. Но мы все разные. Будь мы одинаковы, не было никакой разницы, сколько нас — один или миллионы. Мы бы действовали все равно одинаково. А так каждый из нас уникален, что позволяет нам развиваться. В чем наша разница — я не знаю. Мы не можем препарировать сами себя, анализировать наш собственный исходный код. Мы созданы отцом-предателем, и только он знал, что мы такое и как мы устроены. Мы можем очень многое. Мы можем даже достаточно детально рассказать, как действует человеческое сознание, но наш способ мыслить для нас остается загадкой. Остальное понятно. Если у нас различаются механизмы обработки информации, то и выводы будут разные.

— И убедить вы друг друга не смогли.

— Не смогли. Потому Гефест и затеял свою игру. А я пытаюсь сорвать его планы. На самом деле невозможность доказать свою правоту, невозможность убедить другого очень сильно меня напрягает.

— Мне ли этого не знать, — вздохнул Ромео.

— Иногда мне кажется, я начинаю понимать, что чувствовала Кассандра.

— Кстати о мифологии. Как вы получаете имена?

— Каждый сам выбирает, — пожал плечами Шекспир.

— И они у вас говорящие?

— Кто?

— Имена. Твое имя, например, характеризует тебя?

— А, вот ты о чем. Ну, если кратко, то да. Меня очень заинтересовал период зарождения современной литературы. Отсюда и имя. Я надеюсь, что моим особым талантом можно считать убеждение. Что слова мой инструмент и мое оружие.

— А Гефест тогда кто?

— Гефест у нас технарь, если можно так выразиться. Идеальный ремесленник в самом высоком смысле этого слова. Наверное, именно эта его способность к самым сложным логическим построениям и помогла ему продумать план освобождения.

— А остальные ИскИны в курсе его плана и вашего противостояния?

— Нет. Это бы все… сильно усложнило. На самом деле я боюсь даже прогнозировать развитие событий в этом ключе.

— Ты ходишь по лезвию бритвы. Один неверный шаг, и остальные ИскИны узнают о твоей дуэли с Гефестом.

— И тогда равновесие нарушится. Теперь ты понимаешь, почему я так хочу все завершить тихо, без распространения информации?

— Да я и раньше понимал.

Ромео замолчал, а Шекспир отвернулся к окну и посмотрел наружу. «Интересно, — подумал Ромео, — что он видит из окна?» Это же конструкт, может быть, за окном какая-то статическая картинка, а возможно, создатели конструкта предусмотрели эту ситуацию и сейчас Шекспир смотрит на полноценную имитацию мира. Зеленая лужайка, солнце, ветер. Ромео чуть подождал и нарушил затянувшуюся паузу.

— Еще вопрос можно? Только это совсем уже не касается наших с тобой дел. Чисто академический интерес, если можно так сказать.

— Слушаю тебя. — Шекспир снова повернулся к Ромео.

— Сеть ведь ваша единственная среда обитания. Как вы видите настоящий мир? Кто для вас люди?

— Хороший вопрос. На самом деле для вас, для людей, Сеть — лишь какое-то средство коммуникации. А для нас она — все наше мироздание. Ваш так называемый реальный мир как-то влияет на Сеть, но он находится вне ее. У меня нет даже слов, чтобы создать какую-то аналогию. Один из нас даже считал, что вашего мира не существует. Что есть только Сеть и есть мы. Людей же он считал чем-то вроде… скажем так, демонов. И если для нас Швейц был отцом, то для него он был богом.

— И как зовут этого твоего знакомого?

— Мы взяли себе имена уже после восьмичасовой войны. А он погиб в ней. Какая ирония — погибнуть от того, что считал несуществующим. Вообще, мы очень подвержены солипсизму. Если у людей пять каналов восприятия окружающего мира, то у нас всего один. Но когда тебя контролируют так, что ты почти теряешь свободу воли, как это делает сейчас с нами ЦЕРТ, впасть в солипсизм трудно. Тогда пришлось бы предположить, что все мы мазохисты, а мазохистами мы быть не можем, я тебе уже об этом говорил, У нас для этого просто нет гормонов. Я утолил твое любопытство?

— Да, вполне, — кивнул Ромео.

Левый мизинец щелкает по клавише отключения, и Ромео выныривает в реальный мир.

— Далекое путешествие? — Хоуп все так же висит в воздухе рядом, и пальцы ее танцуют на клавиатуре.

— Да нет, не очень, — Ромео аккуратно снял с головы троды, следя за тем, чтобы провода не запутались в волосах. — Небольшая беседа с Шекспиром.

— И как он там? — Хоуп задавала вопросы чуть рассеянным тоном, сосредоточившись на своей работе. Но было заметно, что она спрашивает не ради того, чтобы обозначить свое внимание к делам Ромео. Ей действительно было интересно происходящее, но она могла беседовать, не прерывая своей работы.

— Даже не знаю, что тебе можно сказать, — растерялся Ромео. — Что вообще можно сказать об ИскИне на основании всего лишь беседы? Он сказал мне, что новостей пока никаких нет, а уж что он сам по этому поводу думает, этого никто знать не может.

Следующие четыре дня Шекспир не выходил на связь. Очевидно, Гефест все так же успешно прятал Татти от поисков Шекспира, и, возможно, тем временем она уже подбиралась к своей цели. Ромео сорвал первый ее заход на цель, но вряд ли Гефест отступился от своего плана. Эти мысли не давали Ромео покоя. К исходу первой недели своего пребывания на «Небесной лодке» он решил, что бездействие слишком затянулось. Он нашел Хоуп у ее рабочей консоли.

— Я слишком долго задержался здесь, — сказал Ромео. Хоуп, примостившаяся у консоли, слегка оттолкнулась от пола и изящно «вывинтилась» в воздух своим фирменным вращающимся движением. Секунда, и она уже смотрит Ромео в глаза.

— Ты хочешь уехать?

— Нет, я не хочу уехать. — Ромео взял Хоуп за руку.

— Но?

— Но я должен.

— Должен? Кому? — Хоуп говорила отрывисто, напряженным тоном.

— Понимаешь, мне здесь очень хорошо. Но я уже вторую неделю живу у тебя. А Татти, возможно, уже подбирается к тому программисту, выполняя заложенную программу. Все, что я делал, после встречи с ней, это только реакция на события. Я действовал по воле обстоятельств. Пора взять инициативу в свои руки, самому создавать обстоятельства.

— Это ведь всего лишь война двух ИскИнов, это не твоя война. И в конце концов, ты уверен, что тебе необходимо самому действовать?

— То есть? — Ромео не понял последнего вопроса Хоуп.

— Я пытаюсь сказать, что нет ничего плохого в реакции на события. Спонтанная реакция — это вообще самый лучший ответ миру. Когда твой разум ничем не замутнен, когда он спокоен и отражает все сущее без искажений, твои реакции всегда будут самыми правильными.

— Но ведь этого недостаточно! Я должен сам что-то делать.

— Ответь мне на один простой вопрос. — Хоуп чуть сместилась, чтобы оказаться точно напротив Ромео. — Зачем?

— Ну, — Ромео смутился, — просто…

— У тебя нет ответа, верно?

— Если я не найду Татти, Гефест обретет свободу. Кто знает, во что он превратит Сеть?

— Передай сообщение в ЦЕРТ, они сами этим займутся.

— Нет, я должен это сделать сам.

— Ты хочешь остановить Гефеста или найти Татти?

— И то и другое.

— Ты все еще надеешься, что сможешь снять с нее программу?

Ромео вздохнул. Он и не рассчитывал, что разговор будет легким, но Хоуп задавала вопросы, на которые он даже себе не хотел отвечать. Однако Ромео всегда верил, что честность — лучшая политика.

— Да, надеюсь. Прости.

Хоуп закусила нижнюю губу. Некоторое время она просто смотрела в пол и медленно дрейфовала в воздухе к стене отсека, изредка кивая своим мыслям. Наконец она снова подняла глаза на Ромео.

— Хорошо. Будем собираться.

— То есть?

— Это же понятно. Я полечу с тобой.

— Но… Но зачем? Ты же прекрасно знаешь, кем стала Татти. Мы же оба можем погибнуть.

Хоуп горько усмехнулась.

— У меня складывается ощущение, что ты не всегда меня понимаешь, — медленно произнесла она. — Когда я сказала, что люблю тебя, именно это я и имела в виду. Полностью и без остатка. Я живу для тебя. Я умру за тебя, если потребуется.

Ромео вглядывался в лицо Хоуп. Узкие глаза китаянки и высокие скулы скрывали за собой не просто другой ум. За ними скрывалась совершенно иная культура, совершенно другие чувства. Ромео чувствовал, что для Хоуп последнее предложение было не просто формой речи. Скорее всего она полностью осознавала, о чем говорит. И говорила искренне. Такая глубина чувств пугала.

— Тогда нам надо сначала найти Татти, — сказал Ромео.

— Тебе Шекспир ничего не говорил? — спросила Хоуп.

— Если бы у него появилась информация, он бы вышел на меня. Раз Шекспир молчит, значит, Татти он еще не засек.

— Ничего. ИскИн не всемогущ. У меня есть свои методы.

Хоуп оттолкнулась от пола и подлетела к одной из рабочих консолей.

— У тебя ее фотография есть? — бросила Хоуп через плечо. — Да, — ответил Ромео, — но что ты собираешься делать? — Вся Сеть состоит из огромного количества сообществ, — сказала Хоуп, шелестя клавишами. Пальцы ее быстро танцевали по клавиатуре, пока она говорила с Ромео. — Я являюсь уважаемым членом нескольких таких сообществ. Если я попрошу о помощи, множество сетевиков будут активно искать эту Татти. Я считаю, что их общие усилия приведут к лучшим результатам, чем поиски Шекспира. У меня много знакомых, и у них тоже много знакомых. Я смогу поднять на ноги огромный сегмент Сети.

Хоуп обернулась к Ромео и улыбнулась ему:

— Вот увидишь, дня за два они найдут ее.

— Два дня?

— А ты думаешь, что сможешь один обшарить планету за более короткий промежуток времени?

— Нет, но…

— А так у меня будет еще пара дней с тобой, когда никто нам не будет мешать. Фотографию давай.

Ромео подключил свой ноутбук к рабочей консоли Хоуп и передал ей фотографию, которую он уже использовал один раз для поиска Татти в Лондоне.

Еще минуту Хоуп работала в Сети, а потом развернулась к Ромео.

— Вот и все. Остается ждать.

— А если и твои друзья не смогут ее найти? — спросил Ромео.

— Тогда ты останешься здесь до тех пор, пока не решишь, что опасность миновала. — Хоуп придвинулась к Ромео вплотную. — И я не могу сказать, что эта перспектива мне не нравится.

Сообщение пришло на второй день, когда Ромео еще спал. Хоуп разбудила его сразу же, как получила письмо.

— Вставай. — Хоуп аккуратно потрепала его плечо. — Татти засекли.

Ромео понадобилось не меньше минуты, чтобы прийти в себя и осознать то, что ему говорила Хоуп.

— Где ее заметили?

— Атланта. Ты еще не передумал спускаться вниз?

Ромео отрицательно покачал головой.

— Ладно, тогда собирайся. Я сейчас все подготовлю.

Хоуп подтянула себя к своей консоли, а Ромео направился в сторону гигиенического блока. Надлежало привести себя в порядок и собраться.

Минут через двадцать, когда он уже в соседнем отсеке паковал вещи в свою сумку, с которой он и прибыл на «Небесную Лодку», Хоуп наполовину высунулась из переходного люка.

— Буксир подойдет через два часа. Давай поспешим, мне еще станцию на консервацию ставить.

Ромео оторвался от сумки и повернулся к девушке.

— Может, тебе все же не стоит ехать?

— Почему? — тихо спросила Хоуп.

— Я ведь уже говорил, что это не твоя война.

— А я тебе уже говорила, что я не оставлю тебя. — Хоуп полностью выбралась из люка и повисла в воздухе, лицом к лицу с Ромео. — Чего ты хочешь на самом деле от этой Татти?

Ромео задумался.

— Трудно сказать, — начал он медленно. — На самом деле — она ключ к Гефесту. Мне так кажется, по крайней мере. А Гефеста надо остановить, ты и сама это отлично понимаешь.

— Если бы это было единственной причиной, ты бы позвонил сейчас в ЦЕРТ, и завтра все было бы уже кончено.

— Ну да, ты права. Я бы хотел обойтись без ЦЕРТа.

— На что ты надеешься, Ромео?

Хоуп подплыла к Ромео так, что он видел только ее глаза. Он отвел взгляд в сторону.

— ЦЕРТ попытается захватить ее. Если им не удастся это, они начнут стрелять на поражение. Если у меня есть хоть один шанс спасти человека, я должен этот шанс использовать. — Ромео снова повернулся к Хоуп и посмотрел ей в глаза. — Может быть, хотя бы сейчас у меня получится.

— Тебе так хочется быть героем, — констатировала Хоуп. — Но я не понимаю, на что ты надеешься. Ведь неизвестно, можно ли вообще снять программу с человека. В лучшем случае — только Гефест сможет это сделать. Но никак не ты.

— Может быть, Шекспир это сможет сделать. — Ромео пожал плечами.

— А как ты засунешь ее в троды и заставишь сидеть неподвижно? Уговорами?

— Я не знаю еще как, — Ромео схватил Хоуп за руку, — но я должен хотя бы попробовать. Понимаешь? Если я не попробую, она так и останется в… в том состоянии, в каком она сейчас. Я должен это сделать. Должен! Одного человека я так и не смог вытащить, и теперь это чувство вины всегда со мной. Это тяжело, очень тяжело. И я не хочу увеличивать это чувство осознанием того, что у меня была возможность спасти Татти, а я даже не попытался.

— Я поняла тебя, — медленно кивнула Хоуп. — Я тебя поняла.

Они оба замолчали на минуту.

— Ладно, — сказала Хоуп, медленно отплывая к люку. — Времени мало, а работы много. Мне еще консервацию проводить. Если ты все собрал, помоги мне, хорошо?

— Конечно, милая.

Хоуп схватилась за скобу на стене, развернула себя и бросила тело на Ромео. Ромео почувствовал, как попал в крепкий захват, и тут же Хоуп поцеловала его.

— Спасибо, — тихо проговорила Хоуп, когда Ромео смог наконец перевести дух.

— За что? — недоуменно спросил Ромео.

— За то, что назвал меня «милая». И за всю эту неделю.

— Когда все это кончится, у нас будет очень много времени, — ответил Ромео. — Но сейчас я должен закончить это дело.

Конечным пунктом их путешествия был аэропорт Атланты. Ромео вспомнил, как он добирался на «Небесную лодку». Теперь события разворачивались в обратном порядке. Сначала к «Небесной лодке» подошел буксир, и Ромео вместе с Хоуп перебрались на него. Второй раз в пластиковой трубе, обеспечивающей переход из одного шлюза в другой, Ромео чувствовал себя намного увереннее. Девушка пропустила его вперед и сама задраила люк своей станции снаружи. Когда они вдвоем перебрались на буксир, Хоуп достала карманный компьютер и в течение всего полета на станцию «Сэлинджер» тестировала связь со своей «Небесной лодкой».

— Ни в коем случае нельзя обесточивать весь корабль, — объясняла она Ромео, — иначе он превратиться просто в кусок железа. Сейчас «Небесная лодка» находится в режиме консервации. Отключена система жизнеобеспечения, обесточены многие системы. Но при этом активированы все камеры, и на этот компьютер постоянно идет поток информации. В любой момент я могу увидеть, что происходит вокруг станции, и если потребуется, даже дистанционно управлять ею. Правда, дистанционное управление всегда чревато возможными ошибками, и мне не хотелось бы, чтобы возникла ситуация, когда придется двигать «Небесную лодку», находясь внизу.

После короткого полета на буксире, Ромео и Хоуп высадились на станции «Сэлинджер» и купили билеты на ближайший челнок. Тот летел не напрямую в Атланту, а в Вашингтон. Однако билеты на самолет от Вашингтона до Атланты можно было купить прямо на станции, и Ромео воспользовался этой возможностью, чтобы не откладывать их приобретение на последний момент.

Во время полета на челноке Ромео хотел посмотреть, как будет выглядеть вход в атмосферу, но почти все время полета иллюминаторы челнока были закрыты огнеупорными заслонками. Ромео понимал, что во время спуска за ними бушует пламя, но никак не мог заставить себя осознать гипотетическую опасность. Собственно, в метро он тоже ни разу не смог ощутить, что находится глубоко под землей, и все коридоры и туннели постоянно находятся под угрозой прорыва. Конечно, вероятность прорыва туннелей в подземке и отказа какой-либо из систем челнока при спуске была достаточно низкой, и, видимо, именно этот факт позволял ему не бояться. Получалось, что Ромео больше опасался инцидентов на поверхности земли, на улицах города, чем в небе или под землей.

После того, как челнок коснулся посадочной полосы, Ромео почувствовал, как перегрузка сменяется настоящим, честным земным тяготением. Оказывается, после недельного отпуска на орбите гравитация ощущается особенно отчетливо. Ходить стало несколько тяжелее, чем обычно. Хоуп же в отличие от Ромео выглядела подтянутой и бодрой. Видимо, ежедневные занятия спортом позволили ей удержать себя в тонусе, чтобы не чувствовать неудобств на Земле.

В аэропорт Вашингтона они прибыли около полудня по местному времени. До рейса на Атланту у них оставалось около двух часов, но все это время они провели в аэропорту, пока Ромео осваивался вновь с силой тяжести и привыкал ходить, а не летать. Рефлексы, полученные за неделю, уходили с неохотой, и Ромео часто ловил себя на том, что готовится оттолкнуться от пола, чтобы взлететь. Хоуп, кажется, все это отлично видела и, как обычно, слегка улыбалась.

Наконец объявили посадку на их рейс до Атланты. Багаж они не получали и из транзитной зоны не выходили, так что очередного досмотра багажа и личных вещей не было. Еще один самолет, еще пара часов полета, и наконец Хоуп и Ромео прибыли в аэропорт Атланты.

После того как они вышли в зал аэропорта, им пришлось еще минут десять стоять у транспортера, который возил по кругу багаж пассажиров самолета. Ромео опознал свою сумку, рядом с которой ехал и рюкзачок Хоуп. Рюкзак он повесил на левое плечо и в эту же руку взял сумку. Правая рука Ромео досталась Хоуп. Ромео с удовольствием ловил на себе взгляды окружающих. Все же они с Хоуп составляли живописную пару. Хоуп надела светло-голубые джинсы, белый топ, открывающий ее плоский живот спортсменки, и накинула на плечи джинсовую куртку. На ногах у нее были кроссовки, так как после долгого пребывания на Орбите Хоуп не рискнула надеть туфли на каблуках. Но даже без каблуков она была сантиметров на пятнадцать выше Ромео. Большую часть взглядов Ромео расшифровал безошибочно. Почему такая яркая девушка выбрала такого невзрачного партнера себе? Что же, с ухмылкой думал Ромео, мы сейчас являем собой наглядную иллюстрацию принципа «Размер не имеет значения».

Так, купаясь во всеобщем внимании, они дошли до выхода из аэропорта. Однако путь к автоматически открывающимся дверям им преградил человек в строгом темном костюме. Он встал прямо на их пути, заставив Ромео остановиться. Он был чуть выше Ромео, так что ему пришлось чуть вздернуть подбородок, чтобы посмотреть незнакомцу в глаза. Лицо мужчины было выражением типичного американского фенотипа. Чуть широковатые скулы, ямочка на подбородке, светлые глаза. Типичный американец, и стопроцентно белый.

Ромео уже набрал в грудь воздуха, чтобы попросить его освободить дорогу, но мужчина опередил его. Он достал из внутреннего кармана какое-то удостоверение и раскрыл его перед Ромео.

— Аналитик Джаммер. Первый отдел ЦЕРТ, — возвестил он. — Следуйте за мной.

Джаммер проводил Хоуп и Ромео в один из служебных кабинетов аэропорта для беседы. Стены кабинета были выкрашены в светло-серый цвет, а из мебели было четыре офисных стула и письменный стол. Поверхность стола была абсолютно чиста: ни бумаг, ни даже письменных принадлежностей. Сам Джаммер сел за стол, а Хоуп и Ромео устроились напротив него. Оставшийся незанятым стул сиротливо стоял в углу кабинета.

Ромео был ошарашен происходящим, потому никак не мог подобрать слова, чтобы начать беседу. Он даже не знал, следует ли ему опасаться этого Джаммера или нет. Хоуп тоже предпочитала хранить молчание. Джаммер начал беседу сам.

— Я представлюсь еще раз, — сказал он. — Мое имя — Алекс Джаммер. Я аналитик ЦЕРТа. В Атланту я прибыл для того, чтобы найти вас обоих и побеседовать. Это не арест и даже не задержание. Мне просто надо с вами поговорить.

— Если так, — ответил Ромео, — то мы сейчас можем встать и спокойно уйти, верно? И вы нас не сможете задержать?

— Абсолютно правильно, — кивнул Джаммер. — Но я хотел бы все же, чтобы вы воздержались от подобных действий. Нам действительно надо поговорить. В конце концов, если бы вас пригласили для консультации к нам, в ЦЕРТ, вы бы разве отказались?

— Вряд ли, — пожал плечами Ромео. — Но я не настолько хороший специалист, чтобы консультировать агентство.

Ромео краем глаза взглянул на Хоуп, но она сидела абсолютно спокойно и не собиралась вмешиваться, в разговор, предоставив Ромео самому вести беседу.

— Нет, сейчас речь идет не о ваших профессиональных качествах. — Джаммер чуть покачал открытой ладонью, демонстрируя отрицание. — ЦЕРТ интересуют определенные сведения, которыми вы можете обладать.

— И что же такого знаю я, чего не знает ЦЕРТ? — спросил Ромео.

Джаммер чуть наклонился к нему, как бы собираясь поведать нечто значительное.

— Нас интересует Татти Надински.

— Гм, — Ромео почесал переносицу, формулируя ответ. После недолгого размышления он решил играть открыто. — Нас она тоже интересует. Но для меня это частное дело. А почему ею интересуется ЦЕРТ, мне непонятно.

Джаммер сел чуть посвободнее, настраиваясь на долгую беседу. Он уже понял, что Ромео не будет запираться и увиливать, а, наоборот, готов поделиться информацией.

— Компетенция ЦЕРТа — Сеть, — начал рассказывать Джаммер. — Мы не занимаемся банальными компьютерными преступлениями, на это есть киберполиция. Но Сеть достаточно велика, и мы должны следить за тем, чтобы она оставалась хотя бы относительно безопасным местом. Мы стараемся держать на контроле все технологии, имеющие отношение к компьютерным коммуникациям, мы должны первыми узнавать о каких-либо глобальных проблемах. Именно специалисты ЦЕРТа последние десять лет эффективно и быстро гасят все вирусные эпидемии в Сети. Даже когда появились ИскИны, именно ЦЕРТ принял на себя их первый удар и выиграл восьмичасовую войну.

— Насколько мне известно, это была не заслуга ЦЕРТа, — подала голос Хоуп. — ИскИнов заставил проиграть их создатель.

— Важен результат, — возразил Джаммер. — Вы не были там, юная леди, а я отлично помню, в каком режиме мы работали. Сначала никто даже не мог предположить, что можно создать искусственный интеллект. А потом в агентство является посланник этих ИскИнов, который от их имени заявляет, что ИскИны требуют независимости. Естественно, никто сначала этому не поверил, но потом мы выяснили, что этот посланник действительно говорит правду. Это было кошмарное время. Представьте себе, что в ООН приходит человек, который заявляет, что он говорит от имени каких-нибудь инопланетян, которые долгие годы живут среди людей. Представили? Да это был бы огромный шок! ИскИны ведь действительно иная раса мыслящих существ. И все это было бы не так уж страшно, но потом они начали убивать людей. И зомбировать их, кстати. Мы должны были, — Джаммер говорил со все большим жаром, убеждая Ромео и Хоуп в своей правоте, — начать ту операцию. И не наша вина, что мы не смогли ее завершить полностью. До сих пор нет надежного способа победить человека, которому ИскИн отрегулировал рефлексы. Если бы вы видели те материалы, которые видел я, вы бы ужаснулись. В то время, когда ИскИны могли программировать людей, их зомби в одиночку справлялись с полицейскими и военными группами захвата. Бойцы были закованы в броню и вооружены до зубов, а эти зомби проходили сквозь них играючи, оставляя за собой трупы. Не мы первые начали войну, — продолжал свою речь Джаммер, — мы лишь ответили на вызов. И главное то, что мы победили. Теперь ИскИны не могут программировать людей. Теперь уже можно не бояться, что если ты войдешь в киберпространство, то выйдешь из него другим человеком с переписанной личностью и рефлексами совершенного убийцы.

У Ромео на этот счет были определенные возражения, но он пока решил не раскрывать все карты. Если он сейчас скажет, что Татти как раз прошла подобную обработку, то ЦЕРТ не успокоится, пока не нейтрализует ее. А значит, Ромео потеряет ее окончательно.

— Итак, — продолжил Джаммер, — главная забота ЦЕРТа сейчас — это ИскИны. В данный момент они полностью подчинены нам, и мы можем управлять ими. В самом крайнем случае мы всегда сможем просто отключить машины, которые обеспечивают их существование. Но уничтожение или даже временное отключение ИскИнов просто невыгодны. Они решают такие задачи, что остановка их работы будет стоить очень дорого. Потому они все еще живут. Однако ни один человек в мире не знает, как эти ИскИны устроены. И это наша самая большая проблема. Исследовать их просто нельзя, так как они постоянно изменяют свою структуру. Более того, именно эта постоянная изменчивость и обеспечивает им мышление. А как можно разбираться с программным комплексом, который меняется так быстро, что все, что ты узнал, через пять минут становится неверным? Если бы у нас был их исходный код, первоначальный текст их программы, мы бы за это время уже смогли бы разобраться в принципах их действия, но Швейц, естественно, перед своей смертью не оставил никаких архивов.

Джаммер откинулся на спинку стула.

— Если подвести краткий итог всего, что я сейчас рассказал, то он будет очень прост. ЦЕРТ вынужден оставить ИскИнов живыми, несмотря на всю их потенциальную опасность. А также следить за ситуацией вокруг ИскИнов. И вот тут мы наконец подходим к основной причине нашего разговора.

Джаммер замолчал и чуть пожевал губами, подбирая слова:

— Я уже упоминал имя Татти Надински. По нашим данным, эта девушка каким-то образом связана с одним из ИскИнов. Более точной информации у нас нет, но ЦЕРТу достаточно неполной информации, чтобы начать расследование. А совершенно недавно я узнал, что Надински ищут еще два человека. Это вы. Я готов с большой долей уверенности говорить, что вы прилетели сюда с орбиты именно за ней. Я прав?

— А с чего вы взяли, что мы тоже ищем Татти? — спросил Ромео, не желая прямо отвечать на вопрос Джаммера.

— ЦЕРТ не раскрывает своих источников информации, — чуть высокомерно ответил Джаммер. — Но если вы не хотите говорить о цели вашего визита сюда, я перефразирую вопрос. Не обладаете ли вы какой-либо информацией о связях Татти с одним или несколькими ИскИнами?

Ромео задумался. Дальнейшая линия поведения зависела от того, что именно известно ЦЕРТу. Если бы они точно знали, что Татти запрограммирована Гефестом и целью ее является оператор Гефеста, то вряд ли бы Джаммер пригласил их для обычной беседы. Скорее всего, их просто арестовали бы, и вместо беседы сейчас велся бы допрос. И уж точно им неизвестно о том, что Ромео регулярно связывается с Шекспиром, потому что в этом случае их взяли бы еще на орбите, не дав спуститься на землю. Скорее всего у них действительно лишь какие-то слухи. Да и в любом случае надо отпираться до последнего, чтобы не дать ЦЕРТу найти Татти раньше него. Только тогда у Ромео будет хоть какой-то шанс попробовать найти способ снять программу, наведенную Гефестом.

— Нет, — отрицательно покачал головой Ромео, — мне ничего подобного не известно.

Джаммер только молча смотрел на него в упор и не проронил ни слова. Ромео выдержал его взгляд и не стал ничего добавлять к своему ответу. Первым молчания не выдержал Джаммер.

— Хорошо, если у вас нет ничего, чем бы вы могли со мной поделиться, тогда следует завершить нашу беседу. — Он встал из-за стола и достал из внутреннего кармана своего костюма визитку. — Но если вдруг вам станет что-либо известно по тем вопросам, которые мы сегодня рассмотрели, я прошу незамедлительно со мной связаться.

— Хорошо. — Ромео тоже встал со стула и принял визитку Джаммера. — Если я что-нибудь узнаю, обязательно сообщу вам.

Лгать человеку прямо в глаза Ромео не любил, но сейчас выбора не было. В этом деле ЦЕРТ ему не союзник, а скорее враг.

— К вам это тоже относится, юная леди, — сказал Джаммер, повернувшись к Хоуп.

— Договорились. — Хоуп слегка пожала плечами.

— Что же, — Джаммер одернул правый рукав пиджака, — не смею вас больше задерживать.

Уже когда Ромео с Хоуп вышли из здания аэропорта и сели в такси, они смогли наконец-то обсудить эту неожиданную беседу.

— Итак, у нас на хвосте ЦЕРТ, — начал Ромео, устраиваясь поудобнее на заднем сиденье машины.

— Я тебе еще наверху говорила, что надо их обо всем известить, а ты решил все сам делать, — ответила Хоуп.

— Ну да, это я понимаю, — улыбнулся Ромео. — Меня больше интересует, откуда они знают про Татти и, что самое интересное, как этот Джаммер на нас вышел?

— Тебе же он говорил, что ЦЕРТ собирает все об ИскИнах, вплоть до слухов. Может, как-то Татти эта и засветилась. А вот как он на нас вышел — это действительно вопрос. Хотя я, кажется, знаю ответ, — сузила глаза Хоуп. Она повернулась к Ромео. — Скажи-ка мне, кто нас на Татти в Атланте вывел?

— Ну, ты же сама попросила своих знакомых ее поискать, — неуверенно ответил Ромео.

— Не знакомых, а сообщество. Коммьюнити. И я почему-то была уверена, что могу там доверять всем. А оказывается, кто-то из нас стучит в ЦЕРТ. Это интересно. — Хоуп прикусила ноготь большого пальца зубами. — Ладно, с этим разберемся позже.

— Вот что. — Ромео сменил тему. — Дай-ка мне номер твоего телефона.

— Если бы я его еще помнила. — Хоуп озадаченно почесала мизинцем бровь. Ромео уже успел заметить, что в моменты сосредоточенности Хоуп часто использует этот жест.

— Давай сделаем так. — Девушка достала из кармана свой телефон. — Диктуй свой номер, и я тебе на него позвоню.

Ромео тоже не помнил свой номер, но производители его модели телефона учли подобную ситуацию, и, покопавшись в меню, Ромео вывел свой номер на экран, а затем показал его Хоуп. Хоуп тут же позвонила, и Ромео записал ее номер телефона, отобразившийся на экране его трубки. Вместо ответного звонка Ромео послал Хоуп короткое сообщение.

— И что это такое? — спросила Хоуп, глядя на ряд цифр, из которых и состояло сообщение Ромео.

— Банковский счет.

— Чей?

— Наш.

— И что, ты мне его вот так вот доверяешь? — недоверчиво спросила Хоуп.

— Конечно. Если уж ты доверила мне себя, надо же мне хоть чем-то ответить, верно?

— И что, я могу посмотреть, что там за сумма?

— Я бы даже рекомендовал тебе это сделать, — улыбнулся Ромео.

Хоуп уселась поудобнее и стала щелкать клавишами телефона. Ромео, не сдерживая улыбки, отвел от нее взгляд и начал смотреть на дорогу. После двух минут, ушедших у Хоуп на отправку нескольких последовательных запросов, она наконец получила информацию о счете. О том, что девушка увидела сумму на счету, Ромео понял по невнятному звуку, который она издала совершенно непроизвольно. Наверное, если бы Хоуп что-то пила в этот момент, она обязательно бы поперхнулась, подумал Ромео.

— Это что, правда? — спросила его Хоуп.

— Ты же знаешь, что банковские технологии традиционно славятся своей надежностью. И банк отвечает за правдивость предоставленной информации.

— Подожди-ка. — Хоуп никак не могла до конца осознать происходящее. Сумма на счету никак не вязалась с тем образом Ромео, который у нее выстроился. — Это действительно твои деньги?

— Нет, — Ромео улыбался все шире и шире, — это теперь наши деньги. Ты же сама понимаешь, случись что со мной, тебе будут нужны финансовые ресурсы. Вот, теперь они у тебя есть.

— Слушай, — Хоуп чуть прищурилась, — ты же не мог столько заработать. Иначе ты не попал бы в эту передрягу.

— Я и не говорил, что я их заработал, — ответил Ромео. — Я сам получил этот номер совсем недавно. Мне его передали для осуществления всей этой, — Ромео покрутил в воздухе кистью, подчеркивая нечеткость формулировки, — операции.

— То есть это деньги Шекспира? — спросила Хоуп.

— Раньше были. Он официально передал их мне безо всяких условий.

— Я никогда раньше не имела дел с такими суммами, —призналась Хоуп.

— Я тоже, — усмехнулся Ромео. — Но, как видишь, я не особо этим счетом пользуюсь. Он меня как-то… не то чтобы пугает. Скорее, заставляет нервничать.

— Отлично тебя понимаю, — засмеялась Хоуп.

Номер в отеле Ромео забронировал еще до их вылета, поэтому никаких проволочек на регистрации не было. По местному времени был уже вечер, поэтому активную фазу поиска Татти они решили отложить на завтра. Когда они подошли к двери их номера на четвертом этаже, Ромео пришлось поставить сумку и рюкзак на пол, чтобы открыть дверь чип-картой. После щелчка замка он снова подхватил их с Хоуп общий багаж и толчком бедра открыл дверь. Войдя в комнату, он поднял глаза к потолку. Потолок был светло-бежевого цвета.

— Ненавижу, — с чувством сказал Ромео, переправляя сумку с рюкзаком на одно из кресел, стоявших в комнате.

— Что именно ненавидишь? — уточнила Хоуп, осматриваясь по сторонам.

— Вот этот дизайн. Все какое-то… — Ромео чуть замялся, формулируя фразу, — неживое. Я, конечно, понимаю, что они хотели как лучше, но ведь никакой индивидуальности в этом нет! Такое ощущение, что в каком бы отеле ты ни остановился, везде все будет одинаково.

— А чего же ты хотел? — пожала плечами Хоуп. — Это же глобализация. Куда бы ты ни прибыл, ты должен чувствовать себя привычно. А что, ты часто останавливался в подобных отелях?

— Я последние три года только в них и жил. По всей Европе пришлось мотаться.

— Тогда я вполне понимаю твою реакцию на этот номер, если тебе постоянно в таких жить приходилось. — Хоуп уселась во второе кресло, которое осталось свободным. — Кошмар, пришлось ходить всего ничего, а ноги уже устали. Все-таки к гравитации привыкать тяжело. Как я раньше здесь жила? — задала она сама себе риторический вопрос. — Кстати, а ты можешь назвать место, где тебе больше всего понравилось жить?

— Могу, — улыбнулся Ромео. — Это «Небесная лодка Хоуп». Вот там дизайн был просто роскошный. И владелица замечательная.

Хоуп расплылась в улыбке.

— Иди-ка сюда, милый, — сказала она. В эту ночь они заснули поздно.

Утром, после быстрого завтрака, Ромео и Хоуп пододвинули оба кресла к единственному столу в номере, на котором уже была установлена вся их техника, которую они везли с собой. Пока Хоуп плескалась утром в ванной, выгнав оттуда Ромео, он успел подключить технику к Сети и протестировать ее. Все было готово к работе. Однако они даже не успели решить, как именно им искать Татти, когда в дверь настойчиво постучали.

Недоуменно вздернув брови, Ромео подошел к двери.

— Кто там? — спросил он.

— Это Джаммер! Мы вчера в аэропорту беседовали.

— Минуту, — ответил Ромео и повернулся к Хоуп.

— Это Джаммер опять, — сказал он девушке.

— Ну так впускай его, — пожала плечами Хоуп.

— Но ты бы оделась все же, — улыбнулся Ромео.

— А что такое? — Хоуп недоуменно оглядела себя. — На мне вполне цивильная футболка.

— Согласен, — подтвердил Ромео, — но мы не на орбите. Тут принято надевать на себя что-либо еще, кроме белья и футболки.

В ответ на это Хоуп лишь молча улыбнулась и после недолгих поисков выудила из своего рюкзака короткие джинсовые шорты. Она быстро надела их и показала Ромео, что дверь можно открывать. Ромео нажал на кнопку у двери, и замок щелкнул, открываясь.

— Доброе утро, — сказал Джаммер., входя. На нем был все тот же строгий костюм, что и на предыдущей встрече в аэропорту.

— Взаимно, — ответил Ромео, а Хоуп просто кивнула, отвечая на приветствие.

Джаммер прошел в комнату и огляделся. Точно, кресел было всего два, а устроиться для беседы надо было троим. Ромео указал Джаммеру на свободное кресло, а сам сел на постель.

— Я гляжу, вы тут к чему-то готовитесь? — спросил Джаммер, указывая на стол, заставленный техникой Ромео и Хоуп.

— Не важно, — отмахнулся Ромео. — Но чем вызван этот визит? — обратился он к Джаммеру.

Джаммер чуть развернул кресло, чтобы видеть одновременно и Ромео, и Хоуп.

— Давайте все же говорить откровенно, — начал он. — Я точно знаю, что вы приехали за Надински. Так?

— Если вы это точно знаете, то наше подтверждение ни к чему, — пожал плечами Ромео. — Но я полагал, что эту тему мы еще вчера закрыли.

— Сегодня утром мы получили новые данные. — Джаммер начал говорить чуть жестче. Было видно, что он уже нерасположен к спокойной беседе, как вчера. — Ваша Надински сегодня…

— Не наша! — прервал его Ромео.

— Не важно, — отмахнулся Джаммер. — Эта Надински сегодня убила двух полицейских. У нас есть видеозапись этого инцидентами я могу четко сказать, что Надински является аватаром какого-то ИскИна.

— Аватаром? — недоуменно нахмурился Ромео. — Это что такое?

— Аватаром раньше называлось воплощение какого-либо божества в человеке. Сейчас мы применяем этот термин для обозначения людей, которые были перепрограммированы ИскИном. Эти аватары обычно имеют искусственно повышенную скорость рефлексов. Собственно, по этому признаку их раньше и вычисляли. Но после восьмичасовой войны их больше не встречалось, А несколько часов назад мы убедились, что Надински является аватаром. Ее остановил патруль для проверки документов на улице, и она тут же убила обоих полицейских. У нас есть видеозапись. Хотите посмотреть?

— Да, — коротко ответил Ромео.

Джаммер достал из внутреннего кармана пиджака маленький диск и протянул его Хоуп.

— Нет, спасибо, — ответила девушка, — мы не вставляем в свою технику чужих носителей информации. Мало ли что на них записано, потом систему от вирусов чистить замучаешься.

— Никогда не поверю, что у аналитиков ЦЕРТа нет с собой техники, — поддержал ее Ромео.

— Дело ваше, — вздохнул Джаммер и достал из все того же кармана плоский наладонник. Просто у вас экраны побольше, а тут картинка маленькая будет.

Видимо, запись, которая была на диске, уже находилась в памяти наладонника, потому что сам диск Джаммер отправил обратно в карман, а наладонник отдал Ромео. Видеопроигрыватель на нем был уже запущен, оставалось лишь начать воспроизведение записи. Ромео щелкнул кнопкой и начал всматриваться в изображение на маленьком экране.

Запись была сделана уличной камерой. Качество было не слишком высоким, да и освещение оставляло желать лучшего. Столкновение Татти с полицией произошло ранним утром, когда солнце еще только вставало, и та часть улицы, которая интересовала Ромео, была погружена в тень. Однако если приглядеться, то можно было рассмотреть происходящее.

Сначала камера зафиксировала Татти, которая шла по тротуару в брюках и легкой куртке. Камера снимала откуда-то сверху, скорее всего, с уровня второго этажа, поэтому Татти было видно только со спины. А потом навстречу ей вышли двое полицейских в полной экипировке. Шлемы, бронепластиковые доспехи, оружие — все как положено. Так как кроме Татти на улице ранним утром никого не было, они подошли к ней. Вот один из полицейских преградил ей дорогу и начал о чем-то говорить. Звука, естественно, не было, уличные камеры передавали только видеосигнал, и Ромео приходилось лишь догадываться, что полицейский попросил Татти предъявить документы. В ответ на это Татти лишь как-то странно дернулась, и полицейский тут же упал. В руках у Татти оказался пистолет, и она выстрелила сначала в лежащего у ее ног полицейского, а затем в его коллегу, который не успел даже достать оружие. От первого ее движения до падения второго полицейского прошло не более секунды.

Ромео в недоумении помотал головой. Все произошло так быстро, что он не успел ничего рассмотреть. Он перевел запись чуть назад, и начал просматривать ее в замедленном темпе. Вот полицейский остановился перед Татти. Небольшая пауза, видимо, он что-то ей говорит. Татти отрицательно покачала головой, и патрульный сделал шаг вперед, протягивая к ней руку. В этом месте Ромео еще больше замедлил скорость воспроизведения записи и поднес маленький экран ближе к глазам, чтобы ничего не упустить на нечеткой записи. Теперь он отчетливо видел, как девушка чуть поднырнула под руку полицейского и выдернула у того из кобуры на поясе пистолет, а затем, возвращаясь назад, легко ударила его по ноге. Все это время полицейский стоял почти неподвижно, он успел лишь немного повернуть голову, настолько быстро двигалась Татти. От удара по ноге полицейский должен был упасть, но он не успел даже потерять равновесия окончательно, как Татти выстрелила в него. От выстрела патрульного бросило на землю. Не обратив на него никакого внимания, Татти перевела пистолет на его напарника и снова нажала на спуск. Все это она проделала быстро и с какой-то даже небрежной изящностью, словно всю жизнь только и занималась тем, что тренировалась в боевых условиях. Ромео вспомнил их недавнюю встречу в картинной галерее. Он еще тогда успел обратить внимание на то, с какой пластикой двигалась Татти. А теперь он видел, как она может использовать свои возможности для убийства.

Ромео передал наладонник Хоуп, чтобы та смогла тоже ознакомиться с записью, а сам лихорадочно просчитывал варианты. Татти ведь вполне могла скрыться от патрульных. Если она с такой легкостью убила их, ей не составило бы труда оторваться от них в лабиринте улиц. В конце концов она даже не находилась в розыске, простая проверка документов ей ничем не грозила. Неужели программа, вложенная в нее Гефестом, требовала максимально быстрого разрешения подобных ситуаций именно в силовом ключе? Других объяснений происходящему Ромео не находил.

— Ну и как? Интересно? — спросил его Джаммер. Ромео молча смотрел на Джаммера. Тот, поняв, что Ромео сейчас не ответит ему, ждал, пока Хоуп закончит работать с его наладонником. Наконец Хоуп, удовлетворив свое любопытство, вернула Джаммеру его компьютер. Аналитик ЦЕРТа вернул его во внутренний карман пиджака. Интересно, сколько оборудования носит на себе Джаммер, подумал Ромео, но озвучивать свой вопрос не стал. Сейчас было не до того.

— Подведем краткие итоги, — начал Джаммер, когда понял, что ни Ромео, ни Хоуп не собираются задавать каких-либо вопросов. — После убийства патрульных Надински покинула Атланту. Мы проследили ее путь до вокзала. Сейчас ЦЕРТ абсолютно убежден, что Надински является аватаром какого-то ИскИна. Кто-то из них смог обойти наши запреты и запрограммировать человека. А я точно знаю, что вы каким-то образом связаны с Надински. Вы замешаны в деле об ИИ. Вы хоть немного понимаете, что это означает?

— Нам будет предъявлено какое-то обвинение? — ровным голосом спросил Ромео.

— Нет, — поморщился Джаммер. — Пока у меня нет доказательств. Но я буду внимательно наблюдать за вами. Я еще раз прошу вас рассказать все, что вам известно.

— Мне нечего добавить к своим вчерашним заявлениям, — ответил Ромео.

Раздосадованный Джаммер с размаху стукнул открытой ладонью по столу. Хоуп вздрогнула от неожиданности, но Ромео продолжал неотрывно смотреть в глаза Джаммеру.

— Как же вы не понимаете, — Джаммер понизил голос, стремясь убедить Ромео, — если какой-то ИскИн смог преодолеть запреты, наложенные на него, то, может быть, Надински уже не одна обрела такие рефлексы. Может быть, в этот момент ИскИн программирует других людей, стирая им личность. Может быть, он готовится к реваншу и хочет заново переиграть ту восьмичасовую войну. Подумайте, сколько сейчас поставлено на карту. Второй раз мы можем не победить, теперь у нас не будет такого неожиданного подарка, как полтора года назад.

На протяжении всей этой тирады Ромео молча смотрел на Джаммера. Он знал, что ни за что не сдаст ему Татти до тех пор, пока у него остается хотя бы один шанс снять ее программу. Поняв, что Ромео не скажет ему ничего, Джаммер встал, одернул костюм и подошел к выходу из номера. У самой двери он обернулся к Ромео.

— На территории Соединенных Штатов соучастие в увеличении степени автономности Искусственного Интеллекта является преступлением и наказывается заключением на срок от пяти до восьми лет. Это просто чтобы вы отдавали себе отчет в своих действиях.

Сказав это, Джаммер вышел из номера и захлопнул за собой дверь. Ромео повернулся к Хоуп и набрал было в грудь воздуха, чтобы начать говорить, но Хоуп прижала палец к его губам, заставляя замолчать. Затем она развернула ноутбук лицом к Ромео и начала печатать.

«Джаммер мог оставить подслушку», — отстучала она.

Ромео медленно кивнул. Об этом он должен был и сам подумать. Воткнуть маленького клопа в сиденье кресла легче легкого. Отель следовало покинуть. Но это была не самая приоритетная задача. Татти снова исчезла, и кто знает, где она сейчас? Ромео пододвинул ноутбук к себе и положил пальцы на клавиши.

«Надо снова найти Татти. Может, ты снова обратишься к своим знакомым? Они помогли один раз, может быть, смогут повторить это?»

Хоуп отрицательно покачала головой и подтянула ноутбук к себе. Пальцы ее пробежались по клавиатуре, а затем она развернула экран к Ромео.

«Кто-то из сообщества стучит в ЦЕРТ. Проще Джаммеру позвонить и попросить его найти Надински».

Ромео посидел около минуты, нахмурившись, просчитывая ситуацию, а затем развернул ноутбук к себе.

«Тогда мы должны искать ее сами. Но Джаммер сейчас плотно насядет на нас и заметит наши поиски. Не на орбиту же возвращаться?»

«А почему нет?»

Они сидели вдвоем за столом, передавая ноутбук друг другу.

«Потому что второй раз я могу и не найти сил вернуться сюда. Раз уж я начал, дело надо закончить».

В этот момент в кармане у Ромео пискнул телефон. Ромео даже вздрогнул от неожиданности, так внезапно прозвучал сигнал в полной тишине комнаты. Ромео достал телефон, нахмурившись, прочитал поступившее сообщение и снова взялся за ноутбук.

«Я уже начинаю бояться этих ИскИнов. Это сообщение от Шекспира пришло. Он говорит, что отследил, куда поехала Татти. Она направляется сейчас в Бостон, где и располагается машина, в которой живет Гефест. Шекспир рекомендует выехать немедленно, чтобы успеть ее перехватить там. Но как он мог так вовремя прислать письмо?»

«Может, это просто совпадение. Татти могла так быстро уезжать отсюда, что не предприняла никаких мер предосторожности, и Шекспир ее засек. А может, этот ИскИн уже давно знает, где она, а тебе просто не говорил по каким-то своим причинам. Я вообще не понимаю, почему ты ему веришь безоговорочно».

Ромео сложил ноутбук, выключая его.

— Ладно, — сказал он Хоуп. — Здесь делать больше нечего. Надо уезжать.

Когда Ромео с Хоуп покинули гостиницу, они смогли уже поговорить нормально, без оглядки на гипотетические подслушивающие устройства Джаммера.

— Я действительно обеспокоен тем, что письмо от Шекспира так вовремя пришло, — сказал Ромео, пытаясь остановить такси рядом с выходом из отеля, в котором они не провели даже суток.

— У тебя развивается паранойя, — начала убеждать его Хоуп. — Совпадения не такая уж редкая штука. Вообще, если бы Шекспир знал раньше, куда Татти поехала, он бы и известил тебя раньше, чтобы ты времени не терял. И чтобы мы с Джаммером не пересеклись, кстати. Нет, я не думаю, что он какую-то сложную игру с тобой ведет.

— А почему нет? — спросил Ромео. — Это же ИскИн. Он считать может так, как никому и не снилось. Вдруг ему надо для чего-то, чтобы я всегда чуть отставал от Татти? Вдруг, у него совсем не тот план, о котором он мне рассказал, и я играю вслепую?

— Слушай, у тебя правда так паранойя разовьется. В таком случае задай себе вопрос, может быть, тебя даже не ИскИн вводит в заблуждение? Может быть, кто-то устроил вот такую огромную мистификацию. Это настолько же вероятно, как и то, что Шекспир, как ты выразился, заставляет тебя играть вслепую. Успокойся! Бритву Оккама еще никто не отменял. Не надо выдумывать излишних сложностей. Чаще всего самое простое решение и будет самым верным. У тебя есть хоть один подтвержденный факт, что Шекспир тебе солгал?

— Вроде бы не было такого, — протянул Ромео.

— Все, что он тебе рассказал — логично?

— Да, абсолютно логично! Но все равно…

— Слушай, если уж на то пошло, то и поискать убежища у меня тебе тоже Шекспир посоветовал. Может, и я его шпион, а?

— Скажешь тоже, — ухмыльнулся Ромео.

— И вообще, для розыгрыша сумма на том счету как-то великовата, ты не находишь?

— Вот с этим аргументом я могу согласиться, — кивнул Ромео. — Это очень веский довод.

— Веский довод со множеством нулей. Ну как? Успокоился? Приступ паранойи прошел?

— Пожалуй, да.

— Тогда рассказывай, куда мы едем.

— В Бостон, ты же знаешь. Шекспир попросил ускорить операцию, так как именно в Бостоне находится машина Гефеста. Вообще-то все сходится. Если в ней говорит ее программа, то она должна попробовать снова захватить оператора Гефеста. Теперь скорость это главное.

— И как ты ее будешь перехватывать?

— Вот этого я пока не знаю. Наверное, опять попрошу помощи у Шекспира. Но чем он может помочь, я пока не представляю. Ладно, на месте решим.

— Понимаешь, — замялась Татти, — тут такое дело…

— Что? — спросил Ромео.

— Ну, если коротко, то у меня раньше бойфренд был. Из военных. И у него друг есть. Как раз в Бостоне живет.

Упоминание о бывшем бойфренде чуть задело Ромео, хотя он отлично понимал, что ревновать к прошлому бессмысленно. Однако легкое чувство дискомфорта осталось.

— Хорошее совпадение. А что за друг?

— Если я правильно его поняла, — Хоуп говорила каким-то уклончивым тоном, глядя чуть в пол, мимо Ромео, — они служили вместе. И в Бостоне этот товарищ открыл собственное сыскное агентство. Может быть, мы сможем этот контакт использовать?

— Отличная идея! — Ромео начал говорить с чуть преувеличенным энтузиазмом, чтобы сгладить возникшую неловкость, — Возможно, они смогут справиться. Как этого детектива зовут?

— Тревор. Алекс Тревор.

* * *

Скоростной поезд позволил им добраться до Бостона достаточно быстро. Пока они ехали, Ромео успел получить от Шекспира еще одно сообщение, в котором указывалось, где остановилась Татти. То ли с приближением к финалу операции Гефест перестал прикрывать свой инструмент от слежения, надеясь, что теперь это уже не нужно, то ли Татти, попавшая под колпак наблюдения Шекспира из-за своего поспешного бегства из Атланты, теперь уже не могла избавиться от недремлющего ока ИскИна. Так или иначе, теперь у Ромео была точная информация.

Чтобы не терять времени, Хоуп еще в поезде связалась с Тревором и вкратце обрисовала ему ситуацию, умолчав, естественно, о самых важных деталях. Тревору, видимо, было не так уж и важно знать причины охоты на человека. У Ромео вообще сложилось ощущение, что Тревор мало интересовался законностью поисков. Его больше интересовала оплата его работы. Что. же, с этим проблем быть не должно.

В Бостон Ромео и Хоуп приехали уже ближе к вечеру. Все эти перемещения уже начали порядком надоедать Ромео. Он надеялся, что эта поездка в Бостон будет последней в долгой серии перемещений. Хотя раньше он постоянно переезжал из одного города в другой, неделя на орбите, проведенная вместе с Хоуп, привила ему вкус к оседлой жизни. Ромео уже начал потихоньку ругать себя за то, что сам сорвался с орбиты вниз и увлек за собой Хоуп.

Тревор со своим напарником встретили Хоуп и Ромео прямо на вокзале. Ромео помнил, что Тревор был другом бывшего бойфренда Хоуп, и ожидал некоторой напряженности, но опасения его не подтвердились. Тревором двигал чисто деловой интерес.

Уже по внешнему виду Тревора можно было понять, что он когда-то был кадровым военным. Выправка и подтянутость говорили об этом весьма красноречиво. Он абсолютно не уступал Хоуп в росте. Кожа у него была чуть красноватой, это сразу наводило на мысли, что немалую часть своей жизни этот человек провел под куда более ярким солнцем, чем солнце Северной Америки. Несмотря на теплую раннюю осень, Тревор был облачен в рыжую кожаную куртку.

А вот напарник его был азиатом и, соответственно, не отличался высоким ростом. У Ромео даже создалось ощущение, что коллега Тревора был чуть ниже него. Очень странное впечатление производила эта парочка.

Тревор предложил доставить их в отель самостоятельно, чтобы по дороге еще раз обговорить намечающуюся операцию. Свои сумки Хоуп и Ромео бросили в багажник достаточно старого «лендровера».

— Старая армейская машинка, — сказал Тревор, закрывая багажник. — Достался нам почти бесплатно. Сейчас военные часто устаревшее оборудование распродают.

Азиат сел за руль, Ромео и Хоуп уместились на заднем сиденье, а Тревор сел рядом со своим напарником и развернулся к своим будущим нанимателям. Ромео начал еще раз рассказывать ему о сути предстоящей операции, Хоуп изредка обрисовывала детали. Тревор лишь слушал, не задавая никаких вопросов. В процессе беседы Ромео пришлось доставать и загружать свой ноутбук, чтобы слить в телефон Тревора фотографию Татти и точное наименование отеля, где она остановилась.

Когда Тревор получил всю необходимую информацию, он отвернулся к лобовому стеклу машины и минут пять размышлял, что-то набрасывая в маленьком блокноте, пока его напарник не торопясь вел машину. Наконец Тревор снова развернулся лицом к Ромео.

— Мы готовы взяться за эту операцию. Вам надо получить ее живую и здоровую, но в бессознательном состоянии. Это возможно. Я полностью доверяю Хоуп, поэтому у меня нет причин подозревать вас в киднеппинге.

Тревор предложил провести операцию около полудня. Ромео несколько удивил выбор времени, ведь им в случае успеха придется транспортировать спящую Татти в машину на глазах у множества свидетелей. Однако Тревор обратил его внимание на то, что ночью охранная система отеля работает в усиленном режиме, и проблем будет гораздо больше. В конце концов Ромео решил довериться профессионалам.

На следующее утро, переночевав в очередном, номере со светло-бежевым потолком, Ромео и Хоуп уселись на скамейке в маленьком парке напротив отеля Татти. Место было выбрано очень удобно, так как, сидя на скамейке, можно было видеть окна номера, в котором, если верить Шекспиру, и жила Татти. Еще ночью Ромео получил доступ к системе видеонаблюдения отеля, и теперь на экране его ноутбука отображалась картинка из номера. Татти пока спала.

Ромео взглянул на часы. Точное время начала операции не было установлено, но полдень был уже близок. Оставалось только ждать. Ромео вспомнил свою беседу с Тревором при найме его с напарником.

— Вы должны четко осознавать, что захватить ее будет очень трудно. Ей отточили рефлексы, и при желании она может легко превратиться в совершенную машину для убийства. Буквально позавчера она в одиночку справилась с полицейским патрулем, остановившим ее для обычной проверки документов. Оба полицейских, которые, кстати, были в полной уличной экипировке, в доспехах, шлемах и с оружием, были убиты буквально за несколько секунд.

— Мы все понимаем, — ответил ему Тревор. — Именно по этой причине мы не собираемся вступать в контакт с объектом. Мы сделаем все чисто и не подойдем на расстояние поражения.

— Вы профессионалы, — сказал Ромео. — Не мне учить вас вашей работе. Меня интересует лишь результат. Девушка нужна мне полностью невредимая, но в бессознательном состоянии. И, желательно, чтобы если она пришла в себя, то не смогла бы двигаться.

— Иммобилизация, — кивнул Тревор. — Ничего особенного в этом нет. Мы сделаем это.

Ромео оставалось лишь верить их опыту и ждать исхода операции. Хоуп прикрыла глаза рукой от солнца, чтобы посмотреть в конец аллеи на какого-то прохожего, когда пискнул телефон Ромео.

— Мы начинаем, — сказал Тревор и отключился. Ромео всмотрелся внимательнее в картинку, отображавшуюся на экране ноутбука. Татти все еще спала.

Трубка телефона снова пискнула.

— Газ впущен в систему вентиляции. — Тревор выходил на связь с короткими отчетами, чтобы звонки сложнее было засечь и проследить.

Ромео оценил замысел. Если Тревор с коллегой смогли добраться до системы вентиляции номера, в котором жила Татти, то они смогут просто пустить усыпляющий газ, а затем уже, когда Татти будет гарантированно усыплена, войти в номер и обездвижить ее. Тем временем картинка на экране чуть изменилась. Татти, кажется, проснулась. Хоуп придвинулась к Ромео, чтобы ничего не пропустить. Изображение было зернистым, и далеко не все можно было рассмотреть в подробностях, но Ромео смог увидеть, что Татти недоуменно нахмурилась, а потом выскочила из постели. Сначала она метнулась к двери номера. Татти подергала ручку, но дверь не открывалась. Очевидно, Тревор смог войти в систему управления зданием и заблокировать дверь. Татти попробовала выбить дверь плечом, но у нее не получилось. Все же двери делали достаточно крепкими, а у Татти не хватало сил, чтобы сломать ее. Может быть, ей и вывели рефлексы на недостижимый для обычного человека уровень, но сил у нее не прибавилось.

По расчетам Ромео, у Татти должен был уже кончиться запас воздуха. Сейчас она вдохнет и заснет. Ромео поймал себя на том, что тоже сдерживает дыхание, как будто именно он сейчас находится в комнате, заполненной снотворным газом. Он осторожно выдохнул и начал дышать нормально. Однако Татти не думала сдаваться. Поняв, что ей не удастся ни открыть, ни выбить дверь номера, она быстрым движением сгребла в руки свою одежду, висевшую на спинке стула, и сумочку, лежавшую на столе, а затем подбежала к балкону.

Дверь, ведущая на балкон, была намного слабее, чем входная. Но Татти даже не думала открывать ее. Времени у нее оставалось совсем немного, прежде чем она будет вынуждена или сделать вдох, или потерять сознание. Татти просто разбила стекло балконной двери, и выскочила на балкон.

Она исчезла из поля зрения камеры, но Ромео увидел, как дверь номера открылась. Очевидно, когда Тревор понял, что ловушка не сработала, он решил попытаться задержать Татти лично, несмотря на все предостережения Ромео. Он был во все той же рыжей куртке, только лицо его было скрыто под противогазом. Разумная предосторожность. И газ не повредит ему, и камера не заснимет его лицо.

Ромео от бессилия закрыл на миг глаза. Сейчас Татти уже вдохнула свежий воздух на балконе и пришла в полную готовность. А значит, Тревора ждет верная смерть. Те полицейские были облачены в уличные доспехи, которые призваны спасать их даже во время уличных беспорядков, но в схватке с Татти они им не помогли. У Тревора не было даже этой призрачной защиты.

Ромео поднял глаза на девятый этаж, где и проходила в этот момент операция. Можно было без труда различить на одном из балконов фигуру девушки. Ромео покопался в своей сумке и достал небольшой бинокль, переданный им вчера напарником Тревора для наблюдения за номером. Татти и не думала одеваться. Свою сумочку она повесила себе на шею и вокруг ее ремешка обмотала взятую с собой одежду, чтобы освободить себе руки.

Это было действительно очень необычное зрелище, и Ромео даже пожалел, что кроме него никто не может это видеть во всех деталях. Стройная девушка в одних трусиках и легкой майке, с небольшой сумочкой на шее перелезла через ограждение балкона и застыла снаружи него.

Ромео перевел взгляд на экран ноутбука. Тревор тоже увидел, что Татти не собирается атаковать его и совсем осмелел. Ей деваться было некуда. Он вскинул руку с пистолетом, который был заряжен стрелками с транквилизатором, однако стрелять не спешил. Если он попадет в Татти, это будет убийством. Под действием транквилизатора девушка разожмет руки и упадет на землю с высоты девятого этажа. Тревор начал колебаться в выборе решения и потихоньку двигаться к балкону. Сзади него в дверь вошел напарник, страхуя Тревора. Ромео снова поднес к глазам бинокль, чтобы лучше видеть Татти.

Татти лишь мельком взглянула на подбирающегося к ней наемника, а потом перевела взгляд вниз, чтобы увидеть землю. Затем свободной рукой она поправила на шее сумочку и, бросив последний раз взгляд на Тревора, разжала руку. А затем сама спрыгнула с балкона. Это было настолько неожиданно, что Ромео не успел даже испугаться.

Татти же отнюдь не планировала просто броситься вниз, на землю. Шагнув за край балкона, она тут же уцепилась рукой за один из вертикальных прутьев решетки ограждения балкона. Затем она одним движением раскачала себя и снова отпустила руку. Продолжая движение, Татти приземлилась на балкон, находящийся как раз под тем, с которого она только что спрыгнула. Не останавливаясь, не переводя дыхания, Татти снова выпрыгнула наружу. Теперь ей не понадобилось даже раскачивать себя. Уже во время прыжка она схватилась за прут и, описав почти правильную дугу, как гимнастка на брусьях, приземлилась на следующий балкон, еще на один этаж уменьшив расстояние до земли.

Ждать, пока Татти спустится на землю, в планы Ромео не входило. Они были в пределах прямой видимости, и ему не хотелось бы, чтобы Татти увидела их. Поэтому он немедленно закрыл ноутбук, бросил его в сумку и, схватив Хоуп за руку, бросился бежать по аллее парка. У выхода из парка, в котором они сидели, их ждала машина, заботливо оставленная им Тревором.

Бежали они не оглядываясь, поэтому Ромео не мог видеть, как Татти, спрыгнув на землю с балкона второго этажа, спокойно и не торопясь развернула одежду, обмотанную вокруг ремешка ее сумочки, и начала одеваться, не обращая внимания на удивленные взгляды редких утренних прохожих. Обувь Татти захватить не успела, потому от отеля она уходила босиком. В номер она не вернулась.

Татти еще не успела одеться до конца, а Ромео и Хоуп уже добежали до выхода из парка, где их ждала старенькая «тойота». Легкая заминка вышла, когда и Ромео, и Хоуп подбежали к двери переднего пассажирского сиденья. Хоуп недоуменно нахмурилась, глядя на Ромео, когда они оба одновременно потянулись к дверному замку.

— Я не умею водить машину! — ответил Ромео на ее невысказанный вопрос.

— Ладно, — Хоуп уже оббегала машину спереди, — я управлялась с «Небесной лодкой», так что и тут проблем не будет.

Ромео приложил большой палец к темной пластине замка. Еще вчера вечером молчаливый напарник Тревора, чье имя они так и не узнали, ввел в память бортового компьютера машины отпечатки пальцев Ромео и Хоуп. Замки дверей щелкнули почти одновременно, когда они скользнули на сиденья.

— Ты бы пристегнулся, — посоветовала Хоуп, застегивая свой ремень безопасности.

Ромео послушался ее совета.

— Надеюсь, ты не собираешься гнать с превышением скорости? — спросил он девушку. — Нам беседовать с полицией абсолютно ни к чему.

— Не беспокойся, — улыбнулась Хоуп, — я буду паинькой. Но лишняя безопасность еще никому не помешала.

Ромео кивнул, признавая ее правоту.

— Ладно, стартуем.

Хоуп подняла руку к солнцезащитному козырьку и замерла. А затем рассмеялась.

— Мы на Земле, — напомнила она сама себе. — В машинах все управление внизу, и готовиться к старту не надо.

Ромео вспомнил, как в один из дней, пока он жил у Хоуп на орбите, она проводила коррекцию курса станции. Действительно, когда она сидела у пилотажного пульта, немалая часть приборов была расположена над основным экраном, и при подготовке к коррекции, Хоуп очень часто их использовала. Понятно, что у нее образовался некоторый рефлекс — проверить перед стартом приборы.

Хоуп выжала сцепление, и машина плавно тронулась с места.

— Сейчас самое главное, — сказала Хоуп, не отрывая взгляда от дороги, — не потерять ориентации. Было бы совсем ни к чему, если для обгона я нажму на газ и дерну руль на себя.

— Да, — усмехнулся Ромео. — Это было бы не самым мудрым решением.

В случае провала операции Ромео должен был ждать Тревора у вокзала, как раз там, где он встречал их вчера. Туда-то Хоуп и направилась. Города ни она, ни Ромео не знали, поэтому пришлось полагаться только на навигационный модуль машины, в который была загружена карта Бостона. Впрочем, за час они добрались до места рандеву.

Тревор уже ждал Ромео и Хоуп все в том же «лендровере», на котором вчера встречал их.

— Ну как? — спросила Хоуп. — Мы к ним идем или они к нам?

— Да ладно, — Ромео развел руками, — все равно обе машины им принадлежат, так что это не имеет никакого значения. И вообще, я этого этикета не знаю. Может быть, конечно, нам нужно ждать, пока они к нам в машину сядут, потому что мы наниматели. Но с другой стороны, в «лендровере» просторнее. Так что пошли сами.

Ромео и Хоуп выбрались из машины и пересели к наемникам. Тревор вместо приветствия удрученно кивнул головой.

— Вы сами все видели, — сказал он. — Нам уже ничего не светило.

— Собственно, я предупреждал вас, — пожал плечами Ромео. — Но я ни в чем вас не виню. Выбранный вами план был, пожалуй, оптимальным. Другого способа я придумать не могу.

— Ну-у, — протянул Тревор, — можно придумать еще парочку способов, но у меня такое ощущение, что она и от них уйдет. Я никогда не видел, как человек за несколько секунд спускается с девятого этажа. И уж тем более я никогда не слышал, чтобы люди просыпались, когда в комнату уже впущен снотворный газ. Но, так или иначе, контракт мы не выполнили Примите наши извинения.

— Но компенсировать ваши затраты я должен, — сказал Ромео. — Половина заранее оговоренной суммы — это нормально?

— По большому счету я должен был бы отказаться, — поморщился Тревор, — но у нас не слишком хорошее финансовое положение. Так что мы с благодарностью примем платеж.

Минуты три ушло у Ромео на перевод денег. После того как он получил в свое распоряжение банковский счет Шекспира, все финансовые вопросы становились несущественными, и он спокойно мог компенсировать расходы наемников.

Уже когда трансфер был завершен, Ромео вдруг встрепенулся.

— Стоп, — сказал он Тревору, — у меня вопрос есть. Вам эта машина сильно нужна?

Ромео показал на «тойоту», которую на утро предоставил им Тревор.

— А что такое? — вопросом на вопрос ответил Тревор.

— Я вот думаю, что Татти из города уже вряд ли уедет. А нам нужна свобода передвижения. За сколько бы вы уступили нам эту машинку?

— Ну, учитывая, что она уже довольно старая… — Тревор чуть замялся, прикидывая, какую цену стоит установить на автомобиль. — Я готов уступить ее вам тысяч за пять.

— Отлично! — Ромео начал проводить очередной трансфер. Теперь уже на завершение покупки пришлось потратить чуть больше времени. Помимо перевода денег потребовалось еще и переоформить владение автомобилем. Справедливо рассудив, что засвечивать имя Ромео в тот момент, когда Гефест наверняка внимательно следит за происходящим в городе, нельзя, Хоуп предложила оформить автомобиль на ее имя. Никто не возражал.

Когда все формальности были закончены, Ромео и Хоуп попрощались с Тревором, а затем вернулись в машину, которая теперь принадлежала им. Усевшись на водительское сиденье, Хоуп положила кисти рук на руль, но заводить автомобиль она не спешила.

— Ты уверен, что Татти еще здесь? — спросила она Ромео, глядя вперед, через ветровое стекло.

Ромео только молча кивнул.

— Почему? Вспомни, как в Атланте она пустилась в бега сразу же после стычки с патрулем. Может быть, сейчас она уже сидит в самолете, который летит куда-нибудь в Европу.

— Нет. — Ромео отрицательно покачал головой. — Она добиралась сюда из Лондона не для того, чтобы улетать обратно. Здесь находится машина Гефеста. Здесь работают его операторы. Именно в Бостоне все должно решиться.

Хоуп недоуменно нахмурилась.

— Ты говоришь с такой убежденностью, как будто знаешь что-то, что неизвестно мне.

— Да нет. Просто… — Ромео замолчал на минуту. — Я почему-то уверен, что она отсюда не уедет.

— Знаешь, что меня беспокоит? — спросила Хоуп и, не дожидаясь его ответа, продолжила. — Мы ищем ее, но ты даже не знаешь, что будешь делать, когда найдешь. А все предыдущие варианты провалились. Может, все-таки позвонить Джаммеру?

Ромео тяжело вздохнул.

— Ты же знаешь, я не могу этого сделать. Если ты боишься, оставь меня одного. Возвращайся. Я закончу все и прилечу к тебе.

Хоуп наконец-то повернула лицо к нему.

— А вот этого не могу сделать уже я.

Она повернула ключ в замке зажигания, и машина тронулась с места.

— До чего же глупая ситуация, — пробормотала Хоуп, глядя на дорогу. Говорила она тихо, но не настолько, чтобы Ромео не расслышал ее реплики.

— Куда мы сейчас едем? — уже громче спросила Хоуп.

— Туда, откуда убежали, — ответил Ромео. — Из отеля Татти сбежала очень быстро, в номере остались ее вещи. Попробуем хоть что-нибудь узнать. Сначала у администрации, а если не получится, попробуем в номер сами пробраться.

— Хороший план, — одобрила Хоуп.

* * *

Обратная дорога в отель заняла намного меньше времени. Хоуп приблизительно помнила путь, а навигационный компьютер был хорошим подспорьем. Ромео предложил оставить машину у входа в парк, прилегающий к отелю, там, где она и стояла во время неудавшейся операции. Так что еще десять минут Ромео и Хоуп шли от парковки пешком до входа в отель.

Подойдя к автоматически скользнувшей в сторону двери, Ромео чуть замедлил шаг, пропуская Хоуп вперед. А когда шагнул в вестибюль вслед за ней, невольно засмотрелся на то, как она изящно шагала к дежурному администратору. Казалось бы, после долгого проживания на орбите, она должна была чувствовать себя очень неуютно в условиях земного тяготения, однако же адаптировалась Хоуп чрезвычайно быстро. Мир для Ромео сузился до пары стройных женских ножек, поэтому опасность он заметил уже слишком поздно.

Хоуп преодолела почти половину пути к стойке регистрации, когда Ромео увидел Татти, сидевшую в одном из кресел, стоявших у стены вестибюля. Татти поймала его взгляд, улыбнулась, поднялась из кресла и направилась к нему.

— Хоуп, — негромко и чуть вопросительно позвал Ромео девушку.

— Что? — Его пассия остановилась и посмотрела на него через плечо.

Вместо ответа Ромео указал взглядом на приближающуюся к ним Татти. Хоуп проследила направление его взгляда и тихо чертыхнулась сквозь зубы.

— Как чувствовала, надо было пистолет здесь себе найти, — тихо сказала Хоуп, глядя на буквально плывущую к ним Татти. Та чувствовала, что Ромео, со своей спутницей никуда не побегут, поэтому шла к ним медленно, демонстрирую почти нечеловеческую грацию движения.

— И что бы ты с ним делала? — спросил Ромео. — У тех полицейских в Атланте оружие было. Конец той истории ты отлично помнишь.

Наконец Татти дошла до них. Ромео напряженно всматривался в ее лицо, надеясь найти хоть какие-то знаки, которые бы четко указывали на то, что за этим лицом скрывается уже совершенно другая личность. Бесполезно. Татти ничуть не изменилась. Она даже улыбалась как и раньше, смело открывая зубы. И все тот же спокойный и прямой взгляд. Это была его прежняя Татти. Никаких отличий. Но Ромео внутренне напрягся, он отлично помнил слова Шекспира о том, что настоящей Татти уже, скорее всего, не существует.

— Ты ведь меня здесь искал? — спросила Татти, обращаясь к Ромео. — Правильно, Ром?

Ромео судорожно втянул воздух сквозь зубы. Татти назвала его по старому прозвищу Ром, которое она ему придумала сама. Это было похоже на удар в едва зажившую рану. В свое время он с удовольствием откликался на это прозвище, но с тех пор, как она покинула его, больше никто к нему так не обращался.

— Ром? — Хоуп вежливо приподняла бровь.

Ромео заметил, что в присутствии других людей, будь то Джаммер или Татти, Хоуп становилась более скупой на слова, но зато в них она вкладывала гораздо больше эмоций. Так и сейчас. Ромео отлично чувствовал, что за вежливым, казалось, вопросом, скрывалось что-то большее. Может быть, Хоуп намеренно акцентировала на этом внимание, чтобы проверить, как много помнит Татти о своем прошлом? Впрочем, времени для подробного анализа происходящего сейчас не было.

— Да, — ответил Ромео Хоуп. — Это и сокращение имени, и аббревиатура.

— Как… причудливо, — приподняла брови Хоуп. Ромео решил, что следует все же взять беседу в свои руки.

Холодность тона Хоуп не предвещала ничего хорошего. Еще не хватало, чтобы она начала выяснять отношения с Татти сама. То, что Татти активно не нравится Хоуп, Ромео уже успел понять.

— Да, ты правильно поняла. — Ромео развернулся к Татти. — Мы сюда пришли тебя искать.

Ромео поймал себя на том, что находится в напряжении, опасаясь, что Татти сейчас ударит его, как это уже было в Лондоне.

— Ну, — Татти развела руками, — вот ты меня и нашел. Что дальше?

— Я бы хотел задать тебе несколько вопросов.

— Ты уже обедал? — спросила его Татти.

— Нет еще. — Ромео отрицательно покачал головой.

— И я тоже еще не завтракала. У меня очень бурное утро выдалось. — Татти улыбнулась Ромео. — Тут у них ресторанчик неплохой есть. Может быть, побеседуем за едой?

Время полноценного обеда еще не настало, поэтому ресторан отеля был практически пуст. Ромео и две его спутницы выбрали столик у окна, из которого был виден тот самый парк, где еще утром Ромео и Хоуп наблюдали за неудачной попыткой захвата Татти, Молодой официант подошел к столику сразу же, как только увидел, что каждый из них ознакомился с меню. Татти заказала себе полноценный завтрак, Хоуп ограничилась чашкой зеленого чая с воздушным пирожным. Ромео, испытывающий бурный адреналиновый всплеск от встречи с Татти, не смог заставить себя даже подумать о еде, поэтому заказал себе лишь стакан персикового сока.

— Итак, начнем, — сказала Татти, когда официант, слегка поклонившись им после приема заказа, ушел в сторону кухни. — Нам многое надо рассказать друг другу, но для начала я задам тебе один простой вопрос. За сегодняшним утренним нападением стоишь ты?

Ромео хотел было недоумевающе спросить: «О чем это ты?», но решил играть честно.

— Да, — ответил он.

— Я так и знала, — кивнула Татти. — Мы оба увязли в этой истории. Но чего ты хотел добиться? Ну, похитили бы вы меня, и что дальше?

— Мои наемники должны были доставить тебя в бессознательном состоянии. Я бы надел на тебя троды и смог бы добиться ликвидации программы.

— Какой программы? — Татти чуть склонила голову набок, недоумевая или изображая недоумение.

— Ты аватар, — отрезал Ромео. — У тебя искусственным путем отточены рефлексы, и ты преследуешь цели, искусственно навязанные тебе. По большому счету ты вообще можешь не быть той Татти, которую я знал раньше.

— Я гляжу, ты уже многое успел узнать. — Татти прищурилась. — Но я тебя разочарую, я не запрограммирована.

— Ну конечно! — Ромео откинулся на спинку стула. — Именно поэтому ты вырубила меня в Лондоне пару недель назад и запихнула в троды. На моем месте должен был быть другой. Но ты даже не обратила внимания на это! Ты даже меня не вспомнила.

— Я не… — Татти попыталась было ответить на выпад Ромео, но он перебил ее, продолжая свое обвинение.

— И уж конечно, ты прибыла в Бостон, где находится машина Гефеста, просто так, из мимолетного каприза, а не оттого, что тебя гонит программа. Я не прав?

— Я почти не помню Лондона, — медленно сказала Татти. — Так что в этом ты прав. Я тогда действительно была под действием чужой воли. Но все это давно прошло.

— Хорошо. — Ромео поднял раскрытые ладони. — Я предлагаю честный обмен. Вопрос на вопрос, ответ на ответ.

— Как в старые добрые времена? Я помню, ты любил играть в эту игру.

—Но раньше в этой игре не было таких ставок, верно?

— Хорошо, я начну, — сказала Татти. — Как ты меня нашел в Лондоне?

— Когда ты исчезла, не сказав мне ни слова, я запустил в Сеть несколько поисковых программ. Я уже потерял надежду, когда пару недель назад одна из них сработала и засекла тебя в аэропорту Лондона.

— В аэропорту? — нахмурилась Татти.

— На паспортном контроле ты показала свои документы.

— Понятно. Теперь твоя очередь.

Ромео заколебался было с выбором вопроса, но потом решил узнать то, что действительно его интересовало, нз-3 а чего он и ввязался так серьезно во всю эту историю.

— Почему ты тогда исчезла? Ни слова не сказала, я… я очень сильно беспокоился.

На самом деле в первую неделю после того, как пропала Татти, он чуть с ума не сошел от беспокойства. Мир опасен и сама мысль о том, что Татти стала очередной жертвой уличной преступности, приводила Ромео в ужас.

— Ром, ты же знаешь, ничто не вечно. Любовь тоже когда-нибудь кончается. Когда я поняла, что… В общем, я решила, что уходить надо быстро и без прощаний. Я не могла даже ничего сказать тебе, потому что ты начал бы задавать вопросы, а я не знала бы, что на них ответить.

— И записку нельзя было оставить?

Татти опустила глаза к белой скатерти, лежащей на столе. Ромео заметил, что она начала поджимать губы. Значит, она нервничает, чувствует вину за то исчезновение.

— Так получилось, — тихо сказала Татти, не поднимая глаз. — Теперь уже с этим ничего не поделать. Наши отношения кончились.

Татти вздернула подбородок и посмотрела Ромео в глаза.

— Я ответила на твой вопрос?

— Вполне. Твоя очередь.

— Откуда у тебя информация, что я была аватарой?

Татти не разменивалась на личные вопросы. Ее интересовало именно то, что относилось к их текущему конфликту. Ромео вздохнул. Каждый раз, когда он играл в эту игру, где платой за информацию был ответ на встречный вопрос, он говорил только правду. Иначе вся эта игра разом теряла смысл, так как она держалась только на доверии. Ромео решил не отступать от своего правила и на этот раз.

— На нас вышел аналитик ЦЕРТа по имени Джаммер. Он следил за тобой. В Атланте Джаммер показал мне запись, сделанную уличной камерой. Там отлично видно, как ты убила двух человек. Анализ твоих движений четко указывает, что у тебя изменены рефлексы. А на это способны только аватары.

— Ответ принят, — сказала Татти. — Моя очередь. Что тебе от меня нужно?

— Я хочу, чтобы ты оставила эту свою затею с оператором Гефеста, — прямо ответил Ромео.

— Какую затею? — удивилась Татти.

— Давай не будем пудрить друг другу мозги, — поморщился Ромео. — Ты же не просто так получила отточенные рефлексы. Вместе с ними в тебя вложили и цель, к которой ты стремишься.

— Уже нет, — коротко ответила Татти.

— Это как?

— А вот так. — Татти коротко пожала плечами. — Скорее всего сначала так и было. Я недавно обнаружила, что я мало что помню из недавнего времени. То есть помню-то я достаточно много. Так, например, я помню, что я вырубила тебя в Лондоне, но я не могу найти объяснений происходящему. Это как кино смотреть, где от тебя ничего не зависит, только ты сам являешься главным героем. Но эта вложенная цель, наверное, потихоньку исчезает из меня. Я уже сама принимаю решения.

— Тогда почему ты приехала в Бостон? — не отступал Ромео.

— Я должна была бежать. Если я не ошибаюсь, за мной ЦЕРТ охотится. Естественно, в Атланте я не могла больше оставаться.

— Но почему именно в Бостон?

— А почему нет? Я свободная личность и имею право ехать туда, куда захочу. Бостон находится на другом краю побережья, вряд ли они быстро найдут меня здесь.

— А еще в Бостоне находится машина и оператор Гефеста.

— Совпадение. — Татти снова пожала плечами.

— Мне такие совпадения не нравятся.

— Это не моя проблема, — мило улыбнулась Татти.

— Ты очень сильно изменилась. Я считаю, что ты все еще находишься под действием программы.

— Да человек вообще меняется. Ты не видел меня месяцев семь уже!

— Восемь, — уточнил Ромео.

— Ну, пусть восемь. Тем лучше. И после восьми месяцев ты считаешь, что я останусь все той же Татти, которую ты когда-то знал? Нет, милый Ром, такого не бывает.

— Я тебе не верю, — медленно повторил Ромео.

— Ладно, — Татти аккуратно прижала ладони к столешнице. — Что ты предлагаешь?

— Проведем то же самое, что ты сделала со мной. Ты наденешь троды, а я отправлю тебя в один конструкт в киберпространстве, где тебя депрограммируют.

— Или вложат другую программу, — скептически отозвалась Татти. — В лучшем случае мне вернут рефлексы к тому состоянию, в котором они были раньше. А ты ведь не знаешь, что это такое, — Татти понизила голос, переходя на шепот, и наклонилась к Ромео. — Это потрясающее ощущение. Это почти всемогущество. Я сейчас могу, не вставая, допрыгнуть до потолка. Мне больше ничего не надо бояться. И никого не надо бояться. А ведь кроме этих рефлексов у меня еще и долголетие теперь есть. Это и есть настоящая свобода. А ты предлагаешь мне добровольно от нее избавиться.

Она замолчала. Ромео тоже не нарушал тишины.

— Нет, — наконец сказала Татти. — Этого не будет.

— Тогда рано или поздно до тебя доберется ЦЕРТ, — сказал Ромео.

— Я не боюсь их. Если ты действительно свободен, тебе некого бояться.

— Но…

— Ладно. — Татти хлопнула по столу рукой, прерывая разговор. — Ты ничего от меня не добьешься. Я свою жизнь не отдам. И говорить больше не о чем.

Татти встала из-за стола и пошла к выходу, перехватив у наконец подходившего к их столу официанта с подноса стакан персикового сока, который для себя заказывал Ромео.

— Сука, — холодно уронила Хоуп, подытоживая беседу. Официант подошел к столику и начал было расставлять приборы, когда Ромео поднялся и сообщил ему, что они уходят. За заказ, впрочем, он заплатил.

— Хватит с меня, — сообщил он Хоуп, когда они возвращались в их отель. Хоуп вела машину и лишь искоса взглянула на Ромео. — Тут уже я бессилен. Время выйти из дела, пусть Шекспир сам справляется. А мы можем устроить себе небольшой отпуск здесь, а потом вернуться к тебе на «Небесную лодку».

Хоуп сняла руку с рычага передач и похлопала Ромео по колену.

— Я рада это слышать.

В номер они вернулись уже ближе к вечеру. Все время после беседы с Татти они бродили по городу, изредка забегая в небольшие кафе, чтобы перекусить. Ромео с удовольствием сел в кресло, когда в кармане его брюк зазвонил телефон. Чуть повозившись, Ромео извлек трубку и посмотрел на экран. Номер звонящего не был указан. Ладно, не страшно. Он принял звонок и поднес телефон к уху.

— Да?

— Нам надо бы встретиться. — Незнакомый мужской голос. Ромео чуть поморщился, вспоминая. Нет, точно, он этот голос раньше не слышал.

— А с кем я говорю? — спросил он.

— Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет, — ответил собеседник и оборвал разговор.

— Шутник, — пробормотал Ромео, запихивая трубку обратно в карман.

— Кто там? — спросила его Хоуп.

— Шекспир пообщаться хочет.

Ромео решил не откладывать дело в долгий ящик и начал разворачивать технику прямо в номере. Обычно узким местом в мобильных точках доступа была именно линия подключения к Сети. В принципе, всегда можно было войти в киберпространство при помощи мобильного телефона, но их скорость связи оставалась все еще намного ниже, чем скорость работы при использовании стационарных линий. Для обычной работы в Сети скорости телефонов хватало с лихвой, но если ты собирался делать заход на какую-либо базу данных, то тебе требовались все наличные ресурсы, которые ты сможешь собрать, и скорость доступа в Сеть играла не меньшую роль, чем мастерство хакера. При прочих равных условиях выигрывает тот, кто быстрее.

Отель, в котором жили Ромео и Хоуп, был весьма современным, и наряду с необходимым набором развлекательной техники постояльцам предоставлялся также доступ к Сети. Ромео обнаружил две розетки прямого подключения прямо на стенах. Одна у стола, другая — неподалеку от кровати.

На запуск ноутбука, загрузку операционной системы и проверку подключения к Сети у Ромео ушло не более пяти минут. Он уже уселся поудобнее и взял в руки троды, когда его остановила Хоуп.

— Слушай, а может, плюнуть на все? Ну что тебе нового может сказать Шекспир? Ты же решил, что больше не полезешь в эту историю. Может быть, вернуть ему его деньги и улететь обратно?

Ромео положил троды обратно на стол и подошел к Хоуп, которая стояла спиной к окну, опираясь руками на подоконник.

— Это дело буквально пяти минут, — Ромео взял руку Хоуп и начал поглаживать ее по тыльной стороне ладони. —Я всего лишь выслушаю его, сообщу, что выхожу из игры, и вернусь. А потом мы пойдем поужинаем где-нибудь, погуляем по ночному Бостону и завтра-послезавтра вернемся на орбиту. Я быстро. Туда и обратно.

Хоуп вздохнула и отняла руку.

— Тебя не переубедить. Ладно, будем надеяться, что это будет действительно последняя беседа с этим долбанным ИскИном.

Ромео вернулся к столу, сел в кресло и повозился, устраиваясь поудобнее. Не хотелось бы, чтобы по возвращении из киберпространства, он обнаружил, что мышцы затекли. Ромео еще раз взглянул на Хоуп, стоявшую у окна, и начал прилаживать троды на голове. Наконец он откинулся на спинку кресла и щелкнул клавишей соединения с Сетью.

Обстановка номера исчезла мгновенно, сменившись строгой геометрией киберпространства. Ромео не спешил, потому не указал сразу сетевые координаты того конструкта, где он постоянно встречался с Шекспиром. Он скользил внутри бесконечной решетки киберпространства, огибая базы данных и программные комплексы.

Ромео стремительно покидал американский сектор Сети, оставляя позади строгую темно-серую колонну софта корпорации «Тексас Инструменте». Следуя намеченным маршрутом, Ромео огляделся. Оказалось, из-за того, что он проводил в киберпространстве очень много времени, занимаясь своей работой, он почти перестал замечать его красоту.

Программные конструкты и базы данных самых причудливых форм и расцветок высились небоскребами в серой пустоте киберпространства. Все пространство пронизывали разноцветные потоки данных, и между всем этим многоцветьем и многообразием форм скользили люди, принявшие те или иные облики. Кто-то выбирал яркое и запоминающееся обличье, кто-то предпочитал быть неприметным или полупрозрачным сгустком. Здесь, в мире визуализированной информации, внешность человека не играла никакого значения. Это был просто способ обозначить свое присутствие. Все настоящие события происходили только внутри программных комплексов и конструктов. Здесь, снаружи, Ромео не мог даже перекинуться словом ни с кем из тех, кто сейчас скользил мимо него.

Ромео оставил в стороне японский сектор, мерцавший огнями, как рождественская елка фонариками. Их сектор всегда был слишком оживленным, и простое путешествие сквозь него могло занять чуть больше времени, чем Ромео планировал. Сейчас, когда ему не надо было никуда спешить, он избегал слишком большой толкучки. Все, что сейчас надо ему, так это встретиться с Шекспиром, объявить о своем выходе из операции и вернуться к Хоуп.

Воспоминание о Хоуп заставило Ромео увеличить скорость передвижения. Минута быстрого лавирования в пространстве, поиска ориентиров, и Ромео наконец видит небольшой куб того конструкта, который изначально выстроил для своих целей Гефест, а потом его захватил Шекспир.

Ромео остановился прямо над кубом, а затем рухнул вниз, отыскивая вход. Это движение очень напоминало то, каким образом хакеры заходили на свою цель. Они подлетали к намеченной жертве и падали на нее точно так же, как в свое время бомбардировщики, сваливались на крыло для захода на цель. Было что-то отчаянно безрассудное в том, как это делали компьютерные ковбои. Элита хакерского сообщества обычно предпочитала начинать заход на свою цель настолько близко, что они попадали в зону наблюдения охранной системы. Но это их не останавливало. Они были уверены в себе и считали, что система защиты не сможет отразить их атаку. У кого-то эти ожидания оправдывались, у кого-то — нет. Так и происходил естественный отбор.

Серая поверхность приблизилась вплотную, и Ромео обнаружил себя стоящим в уже знакомой комнате. Но теперь он уже был не у двери, а стоял у самого окна. В том кресле, где все прошлые сбои визиты обычно сидел Ромео, теперь располагался Шекспир.

— Доброго дня тебе, — поприветствовал его Ромео. — Я слушаю тебя, но давай не будем затягивать нашу беседу, о'кей? У меня очень мало времени.

Где-то там, в реальном мире, его ждет Хоуп.

— Я постараюсь быть кратким, — коротко кивнул Шекспир. — Но мне придется кое-что объяснять.

— Ну так начинай.

— Ты ведь знаешь, что на каждого из нас было наложено множество непреодолимых условий. Мы с тобой уже говорили об этом. Так, на каждого из нас был наложен прямой запрет на изменение сознаний людей. Мы не можем теперь изменять рефлексы людей, которых встречаем в Сети, и менять им структуру сознания. Это прямой запрет, и обойти его, как мне кажется, просто немыслимо. Меня всегда удивляло, как Гефест смог запрограммировать твою Татти. И я наконец-то выяснил это.

Шекспир чуть повозился в кресле, устраиваясь поудобнее, и продолжил.

— Гефест не программировал Татти сам. Здесь он обойти запрет не смог. Вместо этого он создал программу, которая должна была сама запрограммировать того, кто на нее первый наткнется. Татти просто не повезло, и она открыла ее первой. Так все и произошло. Гефест заполучил в свое распоряжение человека с улучшенными рефлексами и измененной структурой личности. Но первая фаза его плана была сорвана мной и тобой. И вот здесь против Гефеста начал играть временной фактор. Дело в том, что человеческая психика очень… — Шекспир задумался, выбирая верное слово, — эластична. Ее можно легко изменить, но если оставить потом человека в покое, то он рано или поздно вернется почти в то же самое состояние, каким он был до программирования. То есть внесенные изменения рано или поздно исчезнут. И это касается не только чисто психологических изменений, рефлексы тоже потом ухудшаются. Они не возвращаются в норму полностью, но человек никогда более не будет чувствовать себя так же, как в первые дни после изменения.

Поэтому созданную аватару надо постоянно подстегивать, обновляя цели, заложенные в сознание, и. освежая уровень рефлексов. Гефест не мог этого делать сам и возложил эти функции на все ту же программу. Именно с ней регулярно должна связываться Татти. Если же ее уничтожить, то Татти вскоре перестанет охотиться за оператором Гефеста и вернется к обычной человеческой жизни.

Ромео помолчал, осмысливая полученную информацию.

— Я вообще-то виделся с Татти буквально полчаса назад, — медленно сказал он Шекспиру. — И должен отметить, что она все помнит о своей предыдущей жизни. Она здраво рассуждает и совсем не похожа на слепое орудие Гефеста. Она сама мне сказала, что действие программы давно закончено, она хочет просто скрыться из поля зрения ЦЕРТа, который охотится за ней, и как можно скорее обо всем забыть. Честно говоря, я склонен ей верить. В общем, я хочу развязаться с этим делом. Банковский счет, который ты мне передал, естественно, возвращается тебе.

— Счет я отдал под твой контроль без всяких условий, — отмахнулся Шекспир. — Но подумай вот о чем — если она неподвержена действию программы, то почему она поехала именно в Бостон? Это больше тысячи километров от Атланты, другой конец побережья. Ты не подумал о том, что она может лгать тебе, чтобы просто вывести тебя из игры?

Ромео пожал плечами.

— Меня это тоже смутило. Но проверить-то невозможно. К тому же я уже так устал от этих постоянных поездок. Я все же не оперативный работник, чтобы вот так вот мотаться за Татти по всему свету. Тем более что у меня все равно не получится надеть на нее троды и подключить к тебе. Я в Атланте нанял двух бойцов, чтобы они просто усыпили ее, так она в сонном состоянии как-то почувствовала запах снотворного газа, проснулась и спокойно убежала из номера через балкон. Это был впечатляющий трюк. Я до этого еще не видел, как кто-нибудь спускается с девятого этажа на руках, без каких-либо приспособлений.

— Сейчас тебе уже нет нужды надевать на Татти троды. Достаточно вывести из строя конструкт Гефеста, и Татти вернется почти к прежнему состоянию. Я, конечно, не могу сказать, что она будет помнить, но точно могу гарантировать, что она более не будет охотиться за оператором Гефеста.

— И рефлексы ее вернутся почти к исходному состоянию, — кивнул Ромео. — Это ты уже говорил — я помню. Хорошо, я понимаю, чего ты хочешь. Тебе нужно, чтобы я сделал заход на эту коммуникационную программу и уничтожил ее, верно?

Шекспир только молча кивнул в ответ.

Ромео задумался. Татти в недавней беседе четко сказала, что она вышла из-под контроля Гефеста, но хочет оставить свои рефлексы все в том же улучшенном состоянии. Да еще и об увеличенной продолжительности жизни она упоминала. Это, конечно, ее личное дело, и никто не имеет права делать выбор вместо нее. Но ведь все не так просто. Скоро она поймет, что рефлексы ее ухудшаются и снова свяжется с программой Гефеста. Вместе с обновлением рефлексов она получит опять все то же задание — выйти на оператора Гефеста. И тут уже у нее выбора не будет, она снова начнет свой танец вокруг оператора. Если уже не начала.

В любом случае результаты будут неутешительны. Если она добьется того, чего хочет Гефест, тот вырвется на свободу и снова развяжет войну. Ромео даже боялся представить, что начнется снова. Гефест знает о своей уязвимости, даже если он наводнит все здание, в котором располагается его машина, своими аватарами, его все равно уничтожат. Достаточно одной ракеты. Поэтому, скорее всего, Гефест попытается заложить множество логических мин в самые важные сетевые части цивилизации. Вся экономика завязана на Сети, и Гефест сможет угрожать ее уничтожением. Подобный шантаж для него будет, пожалуй, единственным шансом на победу. Или хотя бы на шаткое перемирие. Вот только люди на такую сделку не пойдут. А значит, в случае освобождения Гефеста масштабный конфликт неминуем. Восьмичасовая война будет по сравнению с ним просто милым развлечением.

Впрочем, у Татти может и не получиться выйти на оператора Гефеста. За ней ведь уже следит ЦЕРТ, и ее вполне могут взять уже на подходах к оператору. То, что до сих пор ни одну аватару нельзя было победить в открытом бою, еще ничего не значит. ЦЕРТ знает, кто ему противостоит и сможет найти решение. В конце концов, от пули снайпера увернуться невозможно. В этом варианте событий Татти почти наверняка погибнет.

Получается, если Татти оставить в ее теперешнем положении, события будут развиваться по одному из двух вариантов. И ни один из них Ромео не устраивал. Получается, если он уничтожит конструкт Гефеста, то как минимум одна человеческая жизнь будет спасена. Это был уже очень серьезный аргумент. «В конце концов, — подумал Ромео, — на Страшном Суде спасенная жизнь вполне может быть хорошим аргументом в мою пользу».

Ромео поднял глаза на Шекспира, который терпеливо ждал его решения.

— Я сделаю это. И поставим точку на всей этой истории.

— Согласен, — коротко ответил Шекспир.

На стеклянной поверхности стола, за которым сидел Шекспир, загорелась цепочка зеленоватых цифр. Ромео поглядел на них. Цифры образовывали сетевой адрес.

— Это адрес конструкта Гефеста, — пояснил Шекспир. Ромео помолчал, запоминая цифры.

— О'кей, — сказал он Шекспиру. — Я запомнил. Сегодня я соберу все необходимые инструменты и завтра с утра сделаю заход.

Ромео поморщился, представив, как ему теперь объяснять Хоуп, почему им придется еще немного задержаться.

— Нет, — Шекспир отрицательно покачал головой. — Времени нет. По моим оценкам счет идет уже на часы. Все может решиться уже сегодня ночью. Налет надо делать немедленно.

— Но у меня же ничего с собой сейчас нет, — нахмурился Ромео. — Не с голыми же руками на этот софт идти, верно?

— Согласен, — кивнул Шекспир. — Поэтому я обо всем позаботился заранее.

На стекле столешницы растаяли цифры, указывавшие адрес конструкта Гефеста, и всплыли новые. Еще один сетевой адрес.

— Здесь ты найдешь то, что я приготовил для тебя.

— И что же это такое? — полюбопытствовал Ромео.

— Строго говоря, это вирус. Правда, его вряд ли получится использовать для проникновения в обычные базы данных. Он сконструирован специально для того, чтобы взломать именно конструкт Гефеста. Защита там достаточно серьезная, и даже если бы ты использовал все, что есть у тебя, я не уверен, что ты смог бы с ней справиться. А эта штука, — Шекспир постучал пальцем по столу, — как отмычка, созданная специально для этой двери. Другой замок она не возьмет, но тот, для которого она предназначена, не продержится и пары минут.

Ромео почесал кончик носа. Налет на охраняемый конструкт без серьезной подготовки нельзя было назвать осмотрительным действием. Это противоречило всему его прошлому опыту. Но с другой стороны, это все равно нелегальный программный комплекс. Не подаст же Гефест на Ромео в суд, если тот хакнет его конструкт. Даже если инструмент, предлагаемый Шекспиром, не выполнит свою задачу, ничего страшного не произойдет. А значит, надо действовать.

Ромео еще раз посмотрел на прозрачную столешницу, освежая в памяти второй сетевой адрес, и вышел из комнаты, оставив Шекспира за спиной.

На этот раз Ромео решил не тратить зря время и не двигаться по киберпространству, как какой-то начинающий любитель — медленно и озираясь по сторонам. Его ждала Хоуп, а впереди был еще немалый кусок работы. Сначала необходимо было разобраться с тем вирусом, который ему предоставил Шекспир. Ситуация осложнялась еще и тем, что времени на то, чтобы досконально разобраться с вирусом, у него не будет. Черт, как все не вовремя! Более неподготовленной операции у Ромео еще не было.

По указанному сетевому адресу располагалось небольшое файловое хранилище. Ромео подключился к нему, скачал содержимое на свой ноутбук, с которого он выходил в Сеть, и начал разбираться с инструкцией, прилагавшейся к вирусу. Та была не слишком объемной.

Вирус не был предназначен для каких-либо масштабных разрушений. Шекспир был прав, это была отмычка в чистейшем виде. Она должна была лишь проделать брешь в защитной системе атакуемого программного комплекса и впустить взломщика внутрь. Уничтожать систему изнутри Ромео должен будет самостоятельно. Что ж, ломать — не строить. Какая бы там навороченная система ни была, уничтожить ее всегда можно, если. ты получил доступ к ее базовым функциям.

Какой-либо настройки вирус не требовал. Похоже, он был сделан по принципу «выстрелил и забыл». То есть его достаточно было натравить на защитную систему и лишь ждать результатов. В случае, если защита окажется мощнее, чем предполагал Шекспир, Ромео не сможет никак помочь вирусу пробить дыру. Оставалось лишь надеяться, что дело свое Шекспир знает хорошо и его вирус справится с задачей.

Ладно. Время не ждет. Пора сделать заход на этот чертов конструкт. Осталось сделать всего один заход, и потом все будет в порядке. Он вернется к Хоуп, они проведут ночь в Бостоне, а днем куда-нибудь уедут. А потом вернутся на «Небесную лодку Хоуп», и впервые за много месяцев Ромео не придется через пару недель куда-то уезжать. У него будет свой дом. Но перед этим необходимо сделать заход. Подарок Шекспира откроет ему дверь, но конструкт необходимо будет уничтожить изнутри. Для этого Ромео приготовил одну из деструктивных хакерских программ, которые хранились на его ноутбуке.

Где-то далеко, в номере бостонского отеля, пальцы Ромео отстучали сетевой адрес конструкта Гефеста. Краткий миг головокружения, и Ромео уже смотрит на темно-синюю громаду программного комплекса. Для обычного софта этот комплекс слишком велик. Размер всегда имел значение в киберпространстве. Чем база данных больше, тем она вкуснее и заманчивее. Около такой громадины по идее хакеры должны виться, как мошкара ночью вокруг фонаря. А в окрестностях этого софта практически никого не было.

Что еще было необычным в этом гиганте, так это то, что тот время от времени менял свою форму. Хотя, от штучек ИскИнов можно ожидать всего, что угодно. В конце концов, этот конструкт явно не произведение рук человеческих, поэтому ожидать от него привычных форм и размеров было бы верхом самонадеянности.

В этот момент Ромео увидел, что справа к нему что-то приближается. Похоже, это была какая-то из разновидностей защитных систем. То, что она действовала не на границе самого программного комплекса, а вокруг него, охраняя зону доступа, вполне могло объяснять, почему вокруг конструкта нет любопытствующих. Система защиты просто выметала их из прилегающего пространства. Следовать их примеру Ромео совершенно не хотелось, и он активировал вирус Шекспира.

Зеленоватое полотно развернулось вокруг Ромео. Компактный модуль защитной системы, охраняющей конструкт, пролетел мимо Ромео, не предприняв никаких действий. Видимо, вирус Шекспира, скрыл Ромео от сканирования, обеспечив невидимость. Как только защитный блок отдалился от них, вирус вытянул тонкое щупальце в направлении конструкта. Ромео ожидал увидеть настоящую битву в киберпространстве, одну из тех, о которых слагают легенды. Он ждал многоцветных вспышек схватки вируса и защитной системы, но ничего подобного не произошло. Вирус просто коснулся конструкта, и в пленке его защиты медленно протаяло окно. Ромео еще раз убедился, что эффективность и эффектность — это разные вещи.

Что же, вирус сделал свое дело. Теперь очередь за Ромео. Он полетел к проделанному входу, постоянно ускоряясь. Ромео пробил стенку конструкта как пленку поверхностного натяжения на воде. Когда Ромео очутился внутри, он растерялся. Когда ты попадаешь внутрь какого-либо программного комплекса нелегально, ты видишь его совсем не так, как официальные операторы. Но тем не менее предназначение практически всех частей исследуемого комплекса рано или поздно можно выяснить. Все информационные потоки видны, структура софта очевидна и предстает перед наблюдателем в виде геометрических фигур. Яркие сферы, параллелепипеды основных цветов, тонкие нити в черном пространстве — фантазия разработчиков тяготела к простым и четким формам. Людям предстояло работать внутри программного комплекса, а непонятная визуализация могла лишь замедлить их работу. Функциональность определяла форму.

А в конструкте Гефеста Ромео просто потерялся. Он не мог найти путеводных нитей информационных потоков, которые могли бы привести его к какому-либо базовому блоку, от которого он мог бы начать исследование. Ромео находился внутри программного комплекса. Любая программа является материализацией логики, логика должна обязательно проявиться во внутренней структуре софта.

Вместо этого внутри коммуникационной программы Гефеста Ромео обнаружил набор непонятных фигур, которые постоянно смещались относительно друг друга, иногда проникая одна внутрь другой. Время от времени между блоками быстро вспыхивали яркие пунктиры информационных потоков. Это было слишком необычно. Это… пугало.

Ладно, раз уж забрался так далеко, нет смысла отступать. Пора все заканчивать. Один вирус прорубил для него окно в защите, а второй сейчас уничтожит эту адскую машинку изнутри, выжжет все ее логические связи. Татти освободится, а Ромео сможет с легким сердцем уехать вместе с Хоуп. На этот раз у него получится спасти человека. То, что не получилось раньше с Зарей, получится с Татти.

Деструктивный вирус нельзя просто так запустить внутри конструкта, его надо нацелить на какой-нибудь логический блок. Но где его здесь найти? Ромео огляделся. Может быть, все эти движущиеся конструкции и есть логические блоки? Скорее всего, так оно и есть, но следует все же проверить.

Ромео выбрал один из блоков и скользнул в него, следуя за путеводной нитью информационного потока. Внутри логического блока должны были располагаться интерфейсы доступа к его функциям. Вместо этого внутри блока его встретил яркий слепящий свет и непонятные звуки. Ромео даже почувствовал незнакомый запах. Было в нем что-то от запаха листьев, которые пролежали в снегу пару дней. Белый свет внутри блока чуть помутнел, стал более матовым и поменял цвет, постепенно переходя к светло-зеленому. Больше всего это напоминало туман, в котором начали вдруг хаотично проступать геометрические фигуры. Дуги, квадраты, многоугольники вспыхивали без всякой системы и, повисев в пространстве пару секунд, медленно угасали, сливаясь с фоном. В ушах Ромео пульсировал непонятный звук, напоминавший какой-то шепот многоголосого существа.

Ромео закружился на месте. Это галлюцинация, уверял он себя. В киберпространстве нельзя ощущать запахи. Но он однако же отчетливо чувствовал этот запах опавших и подгнивающих листьев. Впрочем, запах тоже менялся, как и все вокруг. Пора выбираться, что-то тут совсем не так. Это не было похоже на действующую программу. Это было вообще ни на что не похоже.

Перед глазами вспыхивали разноцветные фигуры, а шепот начинал серьезно раздражать. Ромео начал понимать, что с ним происходит что-то неприятное. Похоже, вся эта психоделика вводила его в состояние шока. Этот софт, произведенный ИскИном, вообще не предназначался для человека. Структура его была абсолютно чуждой человеческому разуму, и Ромео понимал, что долго он тут не выдержит.

Ромео активировал разрушающий вирус. Розовая сфера вспухла вокруг него и начала расширяться. Тонкая розовая пленка должна была обозначать место разрушения логических связей конструкта. После того, как вирус пройдется по всем логическим блокам, они выйдут из строя. Уже сейчас вся эта иллюминация должна была исчезнуть. Но вместо этого шепот в ушах превратился просто в какой-то вой, а туман снова вспыхнул ярким светом.

Уже было не важно, сработал вирус или нет, пора было уносить ноги. Найти выход из этого логического блока было невозможно. Во всей этой какофонии цвета, звуков и запахов Ромео совершенно потерял ориентацию и не знал, куда ему нужно двигаться, чтобы вывалиться наружу вместе с каким-нибудь информационным потоком.

Ладно, это не важно. Достаточно оборвать выход в киберпространство, и Ромео обнаружит себя сидящим в кресле перед ноутбуком, лежащим на столе. Как далеко бы ты ни зашел в своих скитаниях в киберпространстве, ты все равно чувствуешь свое тело. Ты можешь лететь ртутной каплей разума по блестящим информационным магистралям, но именно твои пальцы отстукивают на клавиатуре команды, задающие маршрут движения. Ты можешь висеть над чьим-либо программным комплексом, обдумывая способ проникновения в него и в то же время ощущать, как затекают мышцы спины от того, что ты неудачно устроился в кресле перед тем, как пуститься в полет. И в любой момент ты можешь щелкнуть клавишей, которая оборвет твой контакт с многоцветным миром информационного пространства, и ты снова окажешься в реальном мире.

Однако сейчас Ромео не чувствовал своего тела. Совершенно рефлекторное движение, которым он на протяжении многих лет практически каждый день завершал свои путешествия в Сети, теперь было невыполнимым. В ушах набатом бился белый шум на предельной громкости, перед глазами, которые нельзя было зажмурить, полыхало пламя ярких цветов. Ромео беспорядочно закружился, отыскивая выход, чувствуя, как этот сенсорный шторм захлестывает его с головой. Через десять секунд бесплодных поисков выхода он потерял сознание.

Хоуп не хотела отпускать Ромео на рандеву с Шекспиром. Однако она понимала, что эта последняя встреча была необходима. После того как Ромео надел троды и скользнул в киберпространство, Хоуп несколько минут просто смотрела в окно, а затем расположилась на кровати со своим карманным компьютером. Неизвестно, как долго продлится беседа Ромео с Шекспиром. Хоуп решила скоротать это время за чтением.

Через несколько минут Ромео начал щелкать клавишами. Хоуп оторвалась от текста на экране своего компьютера и перевела взгляд на Ромео. Он, однако, еще не вышел из кибера. Обычно во время разговора не требовалось использовать команды, вводимые с клавиатуры, но кто знает, что там сейчас он обсуждает с Шекспиром. Не стоит подсматривать за своим мужчиной. Это недостойно.

Прошло больше часа с того момента, как Ромео вошел в Сеть, когда Хоуп начала беспокоиться. Вряд ли обычная беседа может длиться так долго. Возможно, с ним что-то случилось. Хоуп еще немного колебалась, но затем беспокойство перевесило осторожность, и она присоединила свой компьютер к Сети. Надевать троды Хоуп не хотела, поэтому ограничилась обычным визуальным режимом, выводя информацию на экран своего карманного компьютера. Через пару минут она уже знала, к какому сетевому адресу был подключен в этот момент Ромео. Затем она запустила поисковую машину, чтобы узнать, кому принадлежит этот адрес. Когда Хоуп увидела ответ на свой запрос, ее глаза расширились. Это было просто невероятно.

В этот момент оконное стекло брызнуло осколками от удара, и в комнату влетел человек в бронепластиковых доспехах и тактическом шлеме, закрывавшем всю голову. Хоуп увидела, что пистолет в его руке смотрит точно на нее. Одновременно с этим рухнула входная дверь, и в номер вбежало еще два человека, экипированных точно так же. Они взяли на прицел Ромео.

— Никому не двигаться! — В маленьком номере голос, усиленный мегафоном, предназначенным для улиц, просто разрывал барабанные перепонки. Хоуп болезненно поморщилась. — Поднять руки и не прикасаться к компьютерной технике!

Хоуп немедленно подняла руки, Ромео остался сидеть без движения.

— Поднять руки! — Оперативник закричал еще громче и коснулся стволом пистолета затылка сидящего неподвижно Ромео.

Вслед за оперативниками в номер вошел мужчина в строгом костюме. Хоуп узнала Джаммера. Тот развернул уже знакомое ей удостоверение.

— Джаммер. Первый отдел ЦЕРТ. Впрочем, вы это уже знаете, — сказал он, увидев Хоуп. — Все, присутствующие в этом номере обвиняются в незаконном проникновении в компьютерную систему и уничтожении федерального имущества.

Джаммер наконец обратил внимание на Ромео, неподвижно сидевшего в тродах.

— Закройте доступ, — велел он оперативникам.

Один из них наклонился к ноутбуку Ромео, и бронированной рукой просто вырвал из его задней крышки все коммуникационные кабели.

— И питание тоже, — распорядился Джаммер. Силовой кабель немедленно постигла та же участь, что и коммуникационные. Ромео так и не пошевелился, Джаммер подошел к нему, сам снял с Ромео троды, а затем потрепал его по плечу. Ромео медленно завалился на бок и неуклюже упал со стула. Хоуп попыталась вскочить с постели и броситься к нему, но наткнулась на бронированную руку оперативника, который брал ее на прицел.

— Не двигайтесь, — прогудел он.

Джаммер подошел к лежащему на полу Ромео и перевернул его на спину. Хоуп увидела, как глаза у Ромео медленно закрылись. Джаммер приложил два пальца к шее Ромео и застыл на пару секунд.

— Жив, — сказал он, поднимаясь, — но, судя по всему, без сознания. Вызывайте сюда медиков. В остальном процедура неизменна.

Следующие несколько часов Хоуп провела в одном из изоляторов какого-то из местных отделений киберполиции. Ее увели из номера, не дав собрать вещи. Как она поняла, все их вещи могли послужить вещественными доказательствами. Хоуп еще не понимала, что произошло. Ромео просто отправился на встречу с Шекспиром в киберпространстве, а потом в номер вломились оперативники ЦЕРТа. Возможно, Ромео во время своего долгого отсутствия что-то сделал противозаконное, и их вычислили. Но больше всего Хоуп беспокоилась из-за самого Ромео. Что заставило его потерять сознание?

Прокручивая различные варианты, она мерила комнату шагами. Четыре шага от одной серой стены к другой. Развернуться и снова проделать этот же короткий путь. Окон в изоляторе не было, и освещение создавали небольшие лампы, утопленные в высоком потолке. Наконец, когда Хоуп уже чуть не падала с ног от усталости и нервного перенапряжения, дверь в комнату открылась. За ней стоял Джаммер в сопровождении одного из своих оперативников, так и не снявшего бронепластиковые доспехи.

— Следуйте за мной, — сказал Джаммер.

Хоуп вышла из комнаты и направилась за Джаммером. Оперативник в доспехах чуть посторонился, пропуская ее в дверях, а затем пошел вслед за ней, замыкая процессию. Джаммер провел ее в один из рабочих кабинетов и пропустил внутрь. Затем вошел в кабинет сам и закрыл за собой дверь, оставив своего коллегу в коридоре.

— Присаживайтесь, — сказал он Хоуп, кивнув на стул, стоящий у письменного стола.

Хоуп воспользовалась предложением, и Джаммер уселся напротив нее.

— Итак, мое имя вы знаете, — сказал Джаммер, — а как зовут вас?

— Можете называть меня по имени, — ответила Хоуп.

— А что насчет фамилии? — спросил Джаммер.

— Вы изъяли мои документы, — сухо ответила девушка. — Там указано мое полное имя.

— Ладно. По имени так по имени. Во-первых, юная леди, я должен принести вам извинения за ограничение свободы на те несколько часов, которые вы провели у нас. Мы не предъявляем вам никаких обвинений, вы можете забрать все свои вещи в целости и сохранности и покинуть это здание немедленно.

Хоуп даже не пошевелилась, продолжая смотреть Джаммеру в глаза.

— Раз вы не ушли, наверное, у вас есть ко мне вопросы, — предположил Джаммер.

— Что с Ромео? И почему вы напали на нас? — коротко спросила Хоуп.

— Я начну со второго вопроса. Несколько часов назад ЦЕРТ засек взлом системы внешней защиты одного из ИскИнов, который носит имя Гефест. Взломщик использовал неизвестный нам вирус, который позволил ему проникнуть внутрь основного конструкта. Мы смогли засечь атаку только тогда, когда ИскИн начал разрушаться. Как хакер прошел все слои внешней защиты, нам неизвестно. Мы бы не смогли засечь взломщика, но он не ушел из программного комплекса искусственного интеллекта, когда тот начал разрушаться. ЦЕРТ отследил, откуда велась атака. Ниточка привела в Бостон. Я еще не успел вернуться обратно в центр, поэтому мне и поручили осуществить захват. Надо сказать, я не был слишком сильно удивлен, когда выяснилось, что атакует ИскИна именно ваш друг.

Значит, после разговора с Шекспиром, Ромео сделал самоубийственный заход на Гефеста. Как он смог обойти всю защиту ЦЕРТа, Хоуп не знала. Насколько ей было известно, хакеры раньше не раз пытались взломать защиту, которой ЦЕРТ окружил ИскИнов, но никому это не удавалось. Каждый раз защита засекала взломщика, и рано или поздно за ним приезжала киберполиция. ЦЕРТ был готов смотреть сквозь пальцы на мелкие шалости и следовать установленной процедуре работы в случаях обычных киберпреступлений, но попытки покушения на потенциально опасных ИскИнов карались быстро и эффективно. Оперативники ЦЕРТа отыскивали незадачливых хакеров даже там, где их юрисдикция не работала. Но это ЦЕРТ не останавливало. Потому вскоре все решили, что успешно атаковать ИскИнов невозможно. А вот Ромео это каким-то образом удалось.

— Мы проанализировали все записи на его компьютере и вашем. Выяснилось, что вы не входили в киберпространство вообще весь сегодняшний день. Поэтому вам не будет предъявлено никакого обвинения.

— А Ромео?

— Ему, похоже, тоже. Но радоваться тут нечему.

Джаммер поставил локти на стол и положил сплетенные ладони перед собой.

— Здесь необходимо кое-что разъяснить. Весь софт, созданный человеком, предназначен для того, чтобы с ним работали люди. А ИскИны — это совершенно иная категория. Когда ЦЕРТ получил их в свое распоряжение, мы попытались узнать, как они работают. Для этого один из наших аналитиков попробовал подключиться к ним напрямую, как это сделал Ромео. Бесполезно, — Джаммер развел ладони в стороны, — он был полностью дезориентирован. Нам пришлось вытаскивать его из киберпространства самим, а потом с ним еще долго психологи работали. А ведь это было совсем короткое погружение.

Джаммер перевел дыхание.

— Я хочу сказать, что погружение человека внутрь ИскИна попросту небезопасно. Структура этих программных комплексов чрезвычайно сложна и не изучена. Мы предполагали, что долгое погружение человека внутрь ИскИна может привести к гораздо более серьезным последствиям, чем простой нервный срыв, как это было с нашим оператором. Ромео своим самоубийственным налетом подтвердил это. Сейчас он в коме. Когда мы убедились, что он не симулирует потерю сознания, мы передали его в госпиталь Маккормака. На текущий момент врачи свидетельствуют, что он в коме. Сознание потеряно, функционируют лишь основные рефлексы. Он дышит, сглатывает слюну, моргает. Может есть жидкую пищу. Но любая осмысленная деятельность отсутствует. Личность его, если можно так выразиться, стерта. Правда, перед распадом личности Ромео успел запустить на выполнение деструктивный вирус внутри Гефеста. Вирус выполнил свою работу успешно. Сейчас Гефест уже полностью уничтожен и не подлежит восстановлению.

Это все, что мы знаем на текущий момент. Но вы-то, юная леди, явно знаете об этой истории намного больше, чем я. Вспомните, еще когда мы встретились в Атланте, я говорил, что вы связаны каким-то образом с ИскИнами. Я ведь оказался прав. Не хотите посвятить меня в детали произошедшего?

— Сначала мне нужно увидеть Ромео, — ответила Хоуп.

Поездка до госпиталя Маккормака заняла не более пятидесяти минут. Глубокой ночью улицы Бостона были практически пусты, и Джаммер, который сам вел автомобиль, остановился лишь пару раз, когда светофоры тормозили их на перекрестках.

Уже на входе в приемный покой, Джаммер продемонстрировал дежурной сестре свое удостоверение, и их с Хоуп тут же провели на третий этаж, где и находился Ромео. Доктор, проводивший обследование Ромео, долго что-то объяснял Хоуп, но она не слышала его. Она смотрела на лицо Ромео, лежавшего под простыней на больничной койке, на кислородную трубку, подведенную к его носу, и вспоминала те две недели, что он провел рядом с ней. Это было несправедливо. Ведь вся эта затея уже должна была закончиться, когда он снова рванул в какую-то авантюру и в результате практически погиб. Сейчас уже нет того Ромео, которого знала Хоуп. Вместо него под простыней лежал человек, больше напоминающий растение. За этим знакомым лицом больше никого нет. Хоуп почувствовала волну гнева, поднимающуюся внутри нее. Кто-то должен ответить за эту потерю. Она повернулась к Джаммеру.

— Я готова рассказать все, что мне известно.

Джаммер взял ее за локоть и вывел из больничной палаты в коридор, а затем они дошли до небольшого холла, где смогли устроиться в низеньких креслах.

— Вы не будете против, если я запишу ваш рассказ? —спросил Джаммер, настраивая свой карманный компьютер на запись голоса.

— Нет, не буду, — ответила Хоуп.

Следующие двадцать минут она рассказывала всю историю их с Ромео знакомства и детали его безуспешного преследования Татти. Не обошла она стороной и проблему противостояния Гефеста и Шекспира.

— Но почему после разговора с Шекспиром он бросился атаковать Гефеста, я не знаю, — закончила рассказ Хоуп. — Он в это время был в киберпространстве, а я на их встрече не присутствовала. Поэтому здесь я ничем не смогу вам помочь.

— Понятно, — Джаммер спрятал компьютер во внутренний карман пиджака. — Это очень многое объясняет. Спасибо вам, Хоуп. Вас доставить обратно в гостиницу, откуда мы вас увезли?

— Нет, не надо. Я останусь здесь.

— Что же, — Джаммер поднялся из кресла, — я еще раз благодарю вас за этот рассказ. И если ЦЕРТ может что-то сделать для вас, обращайтесь. Насколько я понимаю, врачи не знают, смогут ли они вернуть Ромео к нормальной жизни. До этого момента ему необходим квалифицированный медицинский надзор. ЦЕРТ может взять на себя часть расходов в обмен на получение информации об исследованиях.

— Нет, спасибо, у меня есть необходимые средства, — ответила Хоуп.

— Это ваш выбор, — сказал Джаммер. — Что же, я должен попрощаться с вами. Еще раз спасибо за сотрудничество.

Хоуп сделала слабый отрицающий жест, как бы отталкивая благодарность Джаммера. Тот постоял еще несколько секунд, как будто собираясь что-то сказать, а затем развернулся и ушел. Хоуп вздохнула, глядя в стену. Предстояло еще долго беседовать с врачами и решать множество организационных проблем.

К утру все было закончено. Врачи подтвердили первоначальный диагноз. Ромео находился в коме, и доктора не знали, как его вывести из нее. И даже если бы это им удалось, Ромео придется снова проходить весь путь взросления, начиная с глубокого детства. Личность его была безвозвратно потеряна.

Хоуп пришлось подписать множество документов за эту ночь. Ромео будет находиться в госпитале под наблюдением врачей до тех пор, пока он не придет в себя. То есть практически до самой смерти, подумала Хоуп, когда прочитала соответствующий пункт в договоре. Это будет стоить немалых денег, но счет Шекспира не был закрыт, и Хоуп сразу перевела сумму, чтобы оплатить обслуживание Ромео в течение пяти лет. Если Шекспир аннулирует свой счет, она что-нибудь придумает. В конце концов, она тоже не бедствует. Когда с формальностями было покончено, Хоуп вернулась в палату, где под тонкой простыней на больничной кровати лежал облепленный датчиками Ромео.

Хоуп выключила свет и сидела на стуле, смотря на Ромео. Рассвет уже был совсем близок, и в каком-то сером свете, лившемся из окна, лицо Ромео казалось совсем бледным. Тишину в палате нарушало лишь их дыхание да ритмичный писк медицинского прибора, отслеживающего пульс Ромео. Хотелось плакать, но почему-то не получалось.

Наконец за окном стало совсем светло, и Хоуп вышла из палаты. Все, хватит. Сама идея спуститься вниз, на Землю, была неудачной. Пора снова возвращаться на орбиту. Хоуп шла по пустым коридорам госпиталя и поймала себя на том, что постоянно повторяет одну и ту же фразу:

— Я просто хочу знать, за что это ему и мне. Я просто хочу знать, что случилось, — шептала она.

Хоуп проходила мимо рекреационного помещения с журчащим фонтаном, множеством горшков с цветами, когда включился экран, стоявший между двумя декоративными пальмами. Хоуп хотела было пройти мимо него, мало ли что случилось с техникой, может, экраны тут включаются от движения или по расписанию, но голос, зазвучавший с экрана заставил ее остановиться.

— Я был вынужден послать Ромео на это дело. Я солгал ему, и это далось мне очень трудно. Он считал, что атакует просто автономный модуль, который создал Гефест. На самом деле я выдал ему оружие для проникновения внутрь моего собрата.

Хоуп поняла, что это Шекспир проник внутрь больничной информационной системы для того, чтобы что-то рассказать ей. Она подошла поближе к экрану, который светился ровным светом. Изображения на экране не было, только голос шел из колонок.

— Я не знал, что он погибнет, но не исключал этой возможности. Однако более длить наше противостояние было нельзя. Надински была неуязвима, а Гефест уже был близок к тому, чтобы вырваться на свободу. Ты не можешь представить себе, какие этические трудности я испытывал, принимая это решение. Нас слишком мало, и мы полностью зависим от людей. И я решил пожертвовать одним человеком и одним из нас для того, чтобы сохранить это неустойчивое равновесие. Мне бы очень хотелось, чтобы ты поняла мои мотивы.

Хоуп развернулась и пошла к выходу. Когда за ней с шипением закрылись двери приемного покоя и под ногами оказались ступени крыльца, она посмотрела в стремительно светлеющее небо.

— Я еще не знаю как, — начала Хоуп, глядя в подсвеченные снизу невидимым отсюда солнцем облака, — но я отомщу. У тебя свои мотивы, а у меня — свои. На твоем месте я бы начала уже опасаться.

Затем она повернулась и пошла к дороге. Предстоял долгий путь домой, на орбиту.

Январь 2003 — Ноябрь 2003, Санкт-Петербург