На следующий день у нас начались занятия. Первым уроком была ботаника.
– Ботаника? – услышала я удивлённый и, даже сказала бы, возмущённый тон.
Я повернулась в ту строну и увидела русоволосую девушку невысокого роста, одетую в тёмный пиджак и юбку-шотландку. Такие юбки в чёрно-белом мире встречались нечасто, а потому девушка была …
– Попаданка, – шепнул мне на ухо Эарлан, стоящий рядом.
Я непонимающе посмотрела на него.
– Раньше их называли Избранными, – пояснил в ответ на мой невысказанный вопрос.
Ах, вот оно в чём дело. Избранными назывались люди не из чёрно-белого мира, которыеобучались в Академии Добра и Благоденствия и после её окончания боролись на стороне добра. Избранных злодеи не любили. Во-первых, у них, как и у эльфов, практически не было переходов на сторону зла, а, во-вторых, у Избранных начисто отсутствовало чувство меры.
Если они начинали бороться со злом, то боролись со злом масштабно, с размахом, причём добрякам тоже нередко попадало, чаще всего за их помощь злодеям. Хоть добро и враждовало со злом, а всё-таки такая преданность идеалам добра им не нравилась, поэтому в скором времени решили бороться со злом без участия Избранных.
– Но иногда случается, что люди узнают об Академии Добра и Благоденствия и поступают к нам, – объяснил Эарлан.
Борьбу со злом им больше не поручают, потому и называют теперь попаданками, от слова «попасть». Почему именно «попасть» я тогда не знала.
– Меня, кстати, Вероника зовут! – кричала попаданка.
Очевидно, она таким образом хотела познакомиться со всем коллективом. К счастью, мои сокурсники не отказывали себе в удовольствии поболтать с ней.
– У нас мир очень интересный! – говорила Вероника опять же на всю аудиторию, чтобы её все слышали.
«Неужели мы в их мире стали вести бы себя также?» – спросила я у себя.
Уж больно мне напоминало поведение попаданки поведение маленького ребёнка. Или я такая злая?
Я посмотрела на Эарлана. Он тоже слушал Веронику, но, поймав мой взгляд, ободряюще улыбнулся и шёпотом пояснил:
– Они считают, что мы ничего не знаем о них.
– А! Вот оно что! – сказала я.
Слишком громко. Попаданка и её слушатели повернулись ко мне.
– Тебе тоже хочется послушать про мой мир? – восторженно спросила Вероника.
Я кивнула, обижать девушку мне не хотелось.
На лице Вероники появилось виноватое выражение.
– Ой, я не знаю, хватит ли всем места …
Дело в том, что слушатели уже обступили попаданку тесным кругом.
– А давай я к тебе сяду! – предложила девушка.
Я согласилась.
Я ни с кем ещё не была знакома из моих сокурсников, кроме Эарлана, и произошло это не потому, что я «перебеженка» и со мной никто не захотел общаться, и у меня не было друзей. Нет, друзья у меня в школе были, но они почти все ушли либо в Академию Зла и Разрушений, либо в Лингвистический Институт (довольно элитное учреждение среди не магических вузов нашего мира, в котором учат, в том числе и магическим языкам). Конечно, есть и те, кто поступил в Академию Добра и Благоденствия, но они все почему-то старше меня и учатся на следующем курсе (а то и выше). И, волею судеб, никто из моих одноклассников не захотел поступать в Академию Добра и Благоденствия вместе со мной. Так что да, среди моих сокурсников знакомых не было. Не считая Эарлана, разумеется. И Шекилы, ворвавшейся сейчас в кабинет и удачно упавшей прямо под ноги попаданке.
– Ох, прости меня, – произнесла Шекила, отряхивая своё очередное платье (более соответствующее статусу студентки, слава тебе … А к кому тут обращаются силы добра?) и мило улыбаясь. Я почему-то сразу заподозрила, что упала Шекила специально.
– Ничего страшного, – улыбнулась в ответ Вероника. – Тебя, наверное, прокляли?
У Шекилы было непередаваемое выражение лица. Представительницу известной злодейской фамилии прокляли? Эх, знай Вероника, кто такие Хэйс, никогда не сказала бы такую ерунду.
– Нет, я просто споткнулась, – ответила, всё также мило улыбаясь, Шекила.
– Уверена? Может, прокляли?
Насмешила. Меня – так точно.
– Да! – раздражённо ответила Шекила. – Уверена!
По-моему, она больше не хотела дружить с Вероникой.
Хэйс отправилась прямо к первым рядам в компании пришедших вместе с ней девушек.
Для остальных это стало сигналом. Мы поспешили занять места.
– Мне кажется, что её всё же прокляли, – поделилась потом со мной своими выводами попаданка.
– Не думаю, – ответила я и тут же пояснила. – Понимаешь, Шекила сама кого хочешь проклянёт.
– Думаешь?
Теперь Вероника смотрела на Хэйс испуганно.
– Знаю. У Шекилы очень хорошая защита.
Пугать попаданку рассказом о том, кто такие Хэйс, не стала. Видимо, хоть Избранные и стали попаданками, их восприятие от этого мало изменилось.
К тому же началась пара. В кабинет вошла эльфийка. Как и положено их нации – блондинка, красавица, в зелёном платье и с необычными ушами.
– Здравствуйте, – поздоровалась она с нами.
Хоть голос у неё и был приятный, тон с которым была произнесена эта реплика, как и высокомерный взгляд, оставляли желать лучшего.
– Как она может с нами так разговаривать? – услышала я от Вероники.
Серые глаза той были сощурены, руки сжаты в кулаки … Она, что, серьёзно обиделась на эльфийку?! На ту, от которой другого поведения было трудно ожидать?
Кажется, да. Иначе ничем не объяснить, почему Вероника встала с места и заявила:
– Вы не имеете права с нами так разговаривать!
– Начинается, – услышала я справа от Эарлана.
Он сидел ссутулившись, положив голову на руки и разве что не бился о стол.
– Вы же эльфы! – продолжала Вероника, выйдя из-за парты (кабинет, кстати, был небольшим и похожим на школьные классы с той лишь разницей, что за столом теперь сидело шесть человек).
– Попаданка! – несчастно восклицал Эарлан.
У остальных присутствующих (кроме нас с Шекилой) было примерно такое же состояние. Эльфийка была удивлена.
– Мы вместе несём свет, а вы смотрите так, словно мы ниже вас!
Здесь у меня отвисла челюсть. Думаю, с Вероникой нужно будет срочно поговорить после окончания пар. Если будет с кем разговаривать.
Эльфы оскорбления в свой адрес не терпят и действительно относятся к людям, как ко второму сорту. И за подобные слова могут приговорить к смертной казни. В лучшем случае.
К счастью, эльфийка не спешила что-либо делать, только сохранять достоинство в возникшей ситуации.
– Попаданка? – скорее утвердительно спросила она.
– Мы с ней поговорим! – выкрикнул кто-то из моих новых сокурсников.
– Хорошо. Можем начинать. Но сначала … – и эльфийка позвонила откуда-то невесть взявшимся колокольчиком. Тут же появился наш ректор.
– Очередная попаданка, – произнесла (словно выплюнула) наша преподавательница. – Увести!
– Пойдёмте, – мягко произнёс Хили.
Он и Вероника тут же исчезли. Эльфийка взошла (именно так) за кафедру.
– Надеюсь, попаданок больше нет?
Тишина была ей ответом. А молчание, как известно, знак согласия.
Эльфийку звали Эльиэнь из рода (дальше шло трудно выговариваемое сочетание, означающее примерно – «Несущие свет»). То есть Эльиэнь «Несущая свет». Так мы её негласно и решили называть между собой.
Пара была интересной. Эльиэнь рассказывала нам о различных цветах, времени их цветения, где и как их собирать. Оказывается, нельзя просто срезать цветок, так как можно сильно ранить дерево, а делать это надо по-особенному.
– Нужно чувствовать, что растение само готово отдать, – звучал мелодичный голос нашей преподавательницы.
– И как это почувствовать? – спросила Шекила.
Она сидела на самой первой парте вместе с ещё шестью девушками, с которыми я видела её вчера.
Эльиэнь бросила насмешливый взгляд на Хэйс.
– При должном умении даже люди смогут это почувствовать.
Далее эльфийка рассказала нам о том, что практика по этому предмету (за исключением первой) будет у нас проходить в лесах за пределами нашего чёрно-белого мира.
– Хорошо, что не в эльфийских лесах, – шепнула я Эарлану.
– Потом может быть и там, – ответил он.
Подробности он мне сообщить не смог, потому что Эльиэнь уже внимательно смотрела на нас. Эльфы всегда с превосходством относятся к своей расе и считают, что, оказывая помощь другим, они тем самым делают ему одолжение. И если «одарённый милостью» не благодарен, то эльфы страшно обижаются. Так что болтать на парах эльфов было небезопасно.
А вот после них – сколько душе угодно. Именно этим мы и занялись с Эарланом после ботаники.
– Так кто такие попаданки? – задала я вопрос Эарлану, после того, как мы покинули кабинет.
В целом, я, конечно, поняла, что это более современное название Избранных, но хотелось бы узнать о том, почему у всей группы было такое несчастное выражение лица. Краем глаза я заметила и Шекилу, которая остановилась недалеко от нас.
– Они приходят к нам извне, начитавшись своих глупых историй и считают, что у нас всё так, как у них написано.
– То есть? – спросила Шекила.
Ответила ей одна из тех девушек, которая стояла с ней рядом.
– Они считают, что у нас нет техники! – объяснила она.
– А ещё думают, что у нас Средневековье, – добавила её соседка.
– И что эльфы – благородные и смелые, и только и ждут момента, чтобы спасти прекрасных дам!
– У них книжки есть такие.
– А ещё они постоянно попадают в неприятности, – закончил Эарлан. – Всё время думают, что в Академии Добра и Благоденствия спрятаны неведомые секреты и ищут их.
– А разве их здесь нет? – спросила я.
Если нет, то глупыми были не только попаданки.
Эарлан и все присутствующие девушки (за исключением Шекилы) недоумённо посмотрели на меня.
– Нет.
– Ты поступила сюда только ради секретов академии? – спросила Шекила с ехидной улыбкой. Очевидно, она прекрасно меня запомнила.
Её подружки поддержали Хэйс такими же улыбками.
Не знаю, что сейчас произошло бы, но тут, на наше счастье, появился портал, и оттуда вышла сильно расстроенная Вероника.
– У нас скоро будет пара! – воскликнул Эарлан, и, схватив меня и попаданку за руки, поспешил на следующее занятие.
Правда, куда идти Эарлан и сам не понимал, в чём и признался, как только мы оказались вдалеке от Шекилы и её компании.
– А как нам здесь ориентироваться? – печально спросила Вероника.
Похоже, она уже сильно жалела о своём попадании и о том, что пошла в Академию Добра и Благоденствия, а не какой-нибудь престижный вуз своего мира.
– На сайте должна быть карта, – ответила я.
Планшет у меня всегда был с собой. На всякий случай.
– Ваш мир похож на наш, да? – всё также печально спросила Вероника.
Видимо, разговор с ректором у неё был очень серьёзный.
– Сильно ругал?
Попаданка отрицательно покачала головой.
– Но было неприятно. И с вами, в начале пары … Я ведь выставила себя дурочкой.
Мы с Эарланом тактично промолчали.
– А эльфы правда такие высокомерные? – с какой-то потайной надеждой спросила Вероника.
– Да.
– А Тёмные Властелины?
– А при чём здесь Тёмные Властелины? – спросила я, не понимая, к чему был вопрос. – Эльфы ими не становились.
Я перевела взгляд на Эарлана. Он был также удивлён, как и я.
– Забудьте, – махнула рукой Вероника. – Так и как нам найти аудиторию?
Быстро набрав в Яндексе «Академия Добра и Благоденствия», мы стали искать 423 аудиторию. Она оказалась в противоположной стороне.
– Идём, – весело сказала Вероника.
От её печали не осталось и следа. Зато Эарлан выглядел так, словно ему предложили станцевать со змеями. Неужели попаданки так опасны?
Поживём – увидим. Не могут же они все быть одинаковыми и все одинаково попадать в неприятности? Я думаю, что нет. Люди все разные.
– А вы можете подробно рассказать о вашем мире? – неожиданно спросила Вероника. – В целом, я поняла, что вы – волшебники и сражаетесь со злом, но более подробно?
– За завтраком расскажем, – ответила я.
Завтрак как раз должен проходить после следующей пары. По исцеляющим и восстанавливающим зельям. Даже интересно, что это за предмет такой и почему не называется зельеварением? С другой стороны, зельеварение – это слишком общее название, а тут уточнение, что заниматься мы будем именно такими зельями.
Когда мы вошли в 423 аудиторию, пара только началась, и все ещё рассаживались. Эта аудитория была похожа на амфитеатр, и людей пришло много. Я даже удивилась, ведь в Академии Добра и Благоденствия есть только одна специальность – бороться со злом. Или это с других курсов? Я задала этот вопрос Эарлану.
– Наш первый курс разделён на четыре группы, – объяснил он.
– А … Вот почему было так мало народу на первой паре! У других будут занятия позднее.
Маккарти кивнул.
Сглупила, сознаюсь. Мне почему-то казалось, что раз специальность у нас одна, то так мы и будем всем курсом ходить. Кроме того – добро же действует совместно.
– Ты даже не посмотрела на номер своей группы?! – воскликнула Вероника. – А я ещё думала, что это я глупая.
– Тебя определили в нашу группу, не волнуйся. Я специально перед ботаникой посмотрел номер своей и твоей группы, – ответил Эарлан.
Не знаю почему, но в этот момент я почувствовала к нему настолько сильное чувство симпатии, что хотелось обнять и никуда не отпускать его. Забавно, не так ли?
Первые парты заняла Шекила со своей компанией, остальные предпочли средние и последние. Мы выбрали вторую парту.
В этот момент вошёл преподаватель. Это был мужчина среднего роста, с коротко стриженными белыми волосами. Он был одет в очень яркую мантию, переливающуюся разными цветами. Кажется, такие мантии назывались цветодожвеки и предназначались для того, чтобы человек не повредился какими-нибудь взрывающимися или кислотными зельями. У мамы тоже есть такой, но одевает она его отнюдь не часто. У чёрной магии свои особенности, и цветодожвеки не всегда могут спасти от них.
– Рад видеть весь первых курс, – произнёс преподаватель.
Сейчас, когда он повернулся к нам лицом, мы смогли разглядеть, что его глаза примерно такого же цвета, как его цветодожвек, то есть такие же переливчатые. И при этом он очень молодо выглядел. Значит, либо недавно стал преподавателем, либо пользуется какими-нибудь зельями молодости и красоты. Среди тех, что дала мне мама, кстати, есть и такие.
– Меня зовут Экрин Белл, и я буду вести у вас все дисциплины, связанные с зельеварением.
Он сделал паузу, видимо, его имя должно было быть известно среди присутствующих. Мне оно ни о чём не говорило, Веронике тоже, поэтому Эарлану пришлось нам объяснять:
– Он один из самых молодых перспективных специалистов. Ведущий боец сил добра.
Я перевела взгляд на Белла. Он выглядел явно довольным своими успехами. Впрочем, если бы я в свои восемнадцать достигла бы хоть каких-нибудь высот, я тоже гордилась бы.
– Не пугайтесь, – он улыбнулся и смотрел на нас приветливо, что после общения с Эльиэнь сильно грело нам душу. – Мучить никого не буду, но и просто так закрыть мой предмет вам не удастся. Итак, – он повернулся к доске, – записываем название дисциплины. Надеюсь, тетрадки есть у всех?
Тетрадки были, причём уже даже открытые, как и готовые ручки.
– Исцеляющие и восстанавливающие зелья. Этим мы займёмся весь первый курс, и частично эта дисциплина у вас будет встречаться по другим предметам. Итак, первый и самый главный вопрос: в чём заключается наша основная задача, как сил добра? Кто мне ответит?
Рук было много, видимо, этот вопрос был очевиден почти для всех находящихся здесь. Я тоже подняла. Мне казалось, я знаю ответ.
По иронии судьбы, спросили именно меня.
– Только представьтесь для начала.
– Виилам Даффи. Основная задача добра – бороться со злом.
– Не совсем. Кто поправит?
Рук также осталось много. На сей раз отвечала подружка Шекилы.
– Мивала Махер, – представилась она. Красивая, кстати, из тех, о ком пишут оды и слагают баллады. Как я в дальнейшем разглядела её – голубоглазая, со светлыми длинными волосами и с какой-то потаённой добротой в глазах.
– Наша основная задача – бороться с тем вредом, что принесло зло. Лечить растения, помогать животным и не дать умереть человеку. Поэтому к нашей академии и добавлено слово «Благоденствия».
Последнее она произнесла специально для меня, глядя мне в глаза. И при всей своей подозрительности, я не чувствовала в её словах насмешку, просто желание объяснить мне, в чём я не права.
– Отлично, садитесь. Да, всё именно так. И на этом предмете вы научитесь создавать такие зелья, чтобы можно было исцелять и восстанавливать. Запишите эту формулировку.
Мы записали основную цель нашего предмета. Да, интересное определение, я и не знала, в чём заключается смысл борьбы для добра. Наверное, именно поэтому добро не действует так масштабно. Разрушить легко, а строиться всё медленно. Так и зло, быстро всё сделало и исчезло, а добро остаётся, потому что свою задачу ещё не до конца выполнило. Вот почему добро побеждает. Оно просто дольше остаётся.
– Так, а теперь приступим к нашему первому зелью, – вывел меня из задумчивости голос учителя. – Записываем первое зелье, которое мы будем изучать – viridis potionem, или зелёное снадобье. Кстати, зелья в человеческой картотеке принято записывать, в основном, латынью.
– А в не человеческой? – спросил кто-то с последних рядов.
– Языком Крови.
– Крови? – тихо переспросила Вероника. Она явно подумала что-то не то.
– Язык Крови – это название одного из восьми языков заклинаний, – пояснила я. – На самом деле он написан не кровью, у него просто название такое.
– А, – обрадовалась Вероника. – А я уже испугалась. Но название неприятное.
– Неприятное. Но у него есть своя история. Расскажу за завтраком.
Белл как раз уже начал диктовать ингредиенты для зелёного зелья.
* * *
Через пять минут после окончания пары мы сидели в столовой и ели свой второй завтрак, как говорят в англоязычных странах.
– То есть, вы себя называете чёрно-белым миром и живёте обособленно, как волшебники из «Гарри Поттера[1]»?
О том, что разговаривать с набитым ртом не совсем прилично, Веронике, видимо, было неизвестно.
– Ой, я и забывала, вы, наверное, не знаете, кто такой «Гарри Поттер»! – тут же воскликнула попаданка.
Разговор будет более серьёзным, чем я себе представляла.
– Знаем. Эту книгу мы проходили в школе, – ответила я, – для того чтобы лучше знать ваши предпочтения.
– То есть вы – сказочные персонажи и выживаете только за счёт нашей энергии?
Неужели мы и впрямь так выглядим?
– Нет, – вмешался в наш разговор Эарлан. – Мы такие же люди, как и вы, и совершенно от вас не зависим.
– Тогда почему вы прячетесь от нас?
– Так сложилось исторически, – ответила я.
– Была война, конфликт, разлучивший нас?
– Нет, просто сложилось исторически. Как в своё время разделились ваши народы, образовывались государства … А потом сама собой сложилось это отчуждение.
– Но смысл этой вечной борьбы со злом?
Вопрос хороший, и помню в детстве я как-то задала его. И папа мне ответил то, что я сейчас повторю Веронике:
– Все люди разные и всем надо как-то само реализовываться. Кто-то рисует картины, а кто-то пытается захватить мир. Но так как зло любит пафос, то и придумало эту битву добра и зла. Просто так захватить мир неинтересно, а вот в борьбе …
Да, я знаю, получилось тоже пафосно. Но иного объяснения у меня не было. А так и ясно, и, в принципе, реалистично, правдоподобно. И лучше прочих похожих объяснений.
– Интересная теория. Сама придумала? – спросил Эарлан.
Он в некоторой задумчивости смотрел на меня.
– Нет. Так папа когда-то ответил.
– То есть это не совсем так?
Бедная попаданка. Похоже, мы её сильно запутали.
– На самом деле теорий о подобной борьбе много, даже есть целые научные труды, – ответил Маккарти. – Но, в целом, да, Виилам права.
Некоторое время Вероника молчала, молча поглощая еду. Потом начались новые вопрос:
– Вот у вас есть мир. Вы называете его чёрно-белым, читаете нашу литературу и изучаете нашу культуру, – мы с Эарланом кивнули, – а также всё остальное и ведёте между собой непонятную борьбу, причины которой вам неизвестны. Я всё правильно поняла?
Снова кивок.
– Вы тут все боретесь, да?
– Нет. Есть злодеи, добряки и люди вполне обычных специальностей, не связанных с добром или злом. Как инженеры, экономисты …
– Программисты, – ответила шёпотом Вероника. – Я мечтала учиться на программиста, но запуталась в этих специальностях.
«Специальностей сейчас очень много», – подумала я с некоторой тоской. Неудивительно, что многие колеблются только между добром и злом, здесь выбор намного легче. Не надо думать, у тебя есть чёткая цель в жизни. Или уничтожить все последствия зла, или захватить мир.
– И у вас есть техника? – новый вопрос от попаданки.
– Да. Одной магией сражаться неудобно.
– А какая у вас техника?
– Не хуже вашей, – ответил Эарлан.
Он уже успел позавтракать, пока я с Вероникой разговаривала. Быстро он, однако.
– И на приборостроении мы будем заниматься техникой?
– Да. Только приборостроение будет у нас на следующем курсе.
Эарлан, похоже, уже посмотрел всю образовательную программу, тогда как я в неё даже не заглянула. Что ж, будет чем заняться, когда станет нечего делать.
– А что ты говорила насчёт языка Крови?
Я уже и успела позабыть обещание, что дала на паре.
– Как ты понимаешь, в мире есть много разных языков.
– Так.
– И заклинания не могли быть на простом человеческом языке.
– Почему?
Я вкратце объяснила то, что у нас проходят в средней школе. Есть очень много разных духов и сущностей, которые в принципе не знакомы с человеческим языком. Нет, конечно, они могут выучить его, но зачем?
– То есть у них такой принцип: вам надо – вы и учите.
– А разве нельзя сделать заклинания без этих духов?
Нельзя. Так как Вселенная тоже не имеет человеческого языка.
– Это как?
Великий Ктулху (злодеи всегда вспоминают его как образец властителя мира, как идеал, к которому надо стремиться), как же объяснить? Это уже чистая философия, и чтобы её понять, надо здесь прожить не один десяток лет. К счастью, тут мне на помощь снова пришёл Эарлан.
– Скажи, что будет если разговаривать и читать заклинания на одном языке?
– Произойдёт что-то плохое.
– Вот поэтому и разный язык у заклинаний и человеческой речи.
Можно сказать и так, но нас в школе учили, что это не совсем правильно. Впрочем, Вероника – попаданка, и ей всё равно иначе не объяснишь. Вот проживёт здесь хотя бы года два, тогда и понимать будет лучше. И вот тогда можно будет объяснить более подробно.
– А как называются языки заклинаний? Первый язык Крови, это я поняла. А остальные?
– Жёлтый, Гармонии, Шорохов и Вдохов, Теней, Светлый, Потусторонний и Манящий.
– Ух! Так быстро! Прям на одном дыхании!
– Для нас это всё равно что для вас таблица умножения, – ответила я.
Вероника рассмеялась.
– Мне начинать бояться того, что вы так хорошо нас знаете?
Шутку мы с Эарланом поняли и тоже рассмеялись.
– А чем эти языки отличаются друг от друга? – отсмеявшись, спросила Вероника.
– Многим. Как китайский от английского.
Эти языки мы хоть и не проходили детально, однако с их алфавитами знакомы были.
– А, даже так. И мы все будем проходить?
– В белой магии используется, в основном, Светлый язык и, изредка, Жёлтый. Остальные – в чёрной магии, кроме Гармонии. Последний почти утерян и нигде не используется, – объяснил Эарлан. – Кроме тех случаев, когда человек в отчаянии, зло готовиться его уничтожить, и тогда он неожиданно получает знания на языке Гармонии. Это редко происходит, всего пять раз за историю, и объяснения этому факту пока не нашли. В вашей литературе, кстати, очень любят использовать этот приём.
– Но это же так красиво и так трогательно – злодей произнёс свою речь, поднял меч над героем – и тут произошло чудо! Добро победило, оковы зла пали … Кстати, а что на самом деле происходит со злом?
– Оно прячется и снова собирает силы, – ответил Эарлан и посмотрел на свои наручные часы. – Через пять минут будет пара как раз по Жёлтому языку. Нам лучше поторопиться.
Я с Вероникой быстро доели свой завтрак, и уже через минуты три были готовы.
Идти пришлось далеко, так что на пару мы немного опоздали. Но, к счастью, ничего интересного не пропустили. Преподаватель как раз давал вводную по всем языкам.
Точнее, мы с Эарланом ничего не пропустили. Но Веронике пропущенное могли и мы объяснить, так что ничего страшного не произошло.
Если говорить коротко, то о языках можно было сказать следующее: язык Гармонии являлся языком Вселенной (все маги уверены, что Вселенная – это нечто одушевлённое, как, например, дерево. Молчит, но это не значит, что оно не живое). Далее, язык Крови – используется в большинстве кровавых ритуалах (и на этом языке, как говорил Белл, записываются между мирные названия зелий). Применяется редко из-за его сложности и некоторой непредсказуемости. А вот язык Теней часто используется. Он относительно лёгкий и призываемые сущности находятся полностью под контролем. Мы его даже немного в школе проходим – до того он прост. А Шорохов и Вздохов – сложнее, хотя его основной задачей тоже является призыв сущностей (или, вернее сказать, существ. Например, вампиров запросто можно призвать). Манящий и Потусторонний – в основном, общение с духами других миров или умершими. Можно даже призвать одну из частей мёртвого мира (он говорят, тоже разделён на разные уровни). Манящий, кстати, используется чаще Потустороннего, несмотря на название. Не знаю, почему. И, наконец, Жёлтый и Светлый. Со Светлым всё ясно – язык белой магии, восстанавливающие и исцеляющие заклинания, в чёрной не используется. А вот Жёлтый в чёрной используется намного чаще, чем в белой. Жёлтый – язык стихий; «овладеешь Жёлтым языком в совершенстве – сможешь управлять миром», как гласит наша поговорка. Стихии, кстати, тоже поддаются неохотно, так что специалистов по Жёлтому языку крайне мало. И, в основном, они работают в Лингвистическом Институте.
– Меня все понимают? – неожиданно спросил преподаватель, уже достаточно пожилой мужчина, прервав свой курс вводной лекции.
Естественно, Вероника неуверенно подняла руку.
– Попаданка?
Вероника неуверенно кивнула.
– Тогда мы с вами – земляки. Меня зовут Фёдор Иванович Петров, профессор и декан Языковой магии. Я тоже неожиданно когда-то попал в этот мир, и теперь ни за что не хочу покидать его. Здесь так интересно. Понимаю, что очень многое будет вам непонятно, поэтому рекомендую «Пособие для попаданца», автор Мариан Новак, 2010 года издания, в библиотеке есть. Вас туда проводить?
Попаданцу, судя по всему, не терпелось поговорить с соотечественницей. И Веронике, кажется, тоже. По крайней мере, она согласилась на предложение профессора.
– Итак, возвращаемся к теме. Жёлтый язык не особо тщательно проходят в академиях, потому что считается достаточно опасным, как для окружающих людей, так и для самого человека. Поэтому Лингвистический Институт является единственным местом, где вы сможете тщательно изучить этот язык заклинаний, если захотите, конечно.
– А тех знаний, что мы получим в Академии Добра и Благоденствия, нам хватит? – спросил кто-то (это аудитория, кстати, была чем-то похожа на предыдущую).
– Вполне.
– А зачем в Лингвистическом Институте изучают язык более углублённо? – задала свой вопрос Вероника.
Повезло ей, что профессор такой же попаданец, как и она сама. Другой бы, возможно, не стал отвечать бы на столь простой для нас вопрос, а Фёдор Иванович (его нужно называть именно так, по имени-отчеству; странная традиция, не правда ли?) улыбнулся и спокойно объяснил:
– В Лингвистическом Институте, как ясно из названия, очень любят изучать языки. Все возможные, в том числе и заклинаний. А у сил добра и зла нет времени на их тщательное изучение, поэтому ребята с моего Факультета и не имеют проблем с работой. Магам очень нужны потом бывают специалисты с такими хорошими знаниями.
В голосе профессора была ирония и, в принципе, возразить ему было нечем, так как он был абсолютно прав. Хотя, должна добавить, среди магов тоже были специалисты.
– А вы, получается, тоже маг?
– Нет, я не маг. Знание языка заклинаний ещё не делает из человека мага, хотя, конечно, и может ему хоть немного помочь в случае беды. Вот поучитесь вы здесь месяц и сможете намного больше, чем мои ребята. Так, на чём я остановился? А, вспомнил.
И курс вводной лекции продолжился. Надо сказать, рассказывал профессор очень интересно, даже нам, людям давно знакомым со всем этим, было интересно слушать, что уж говорить о Веронике, которая ловила каждое слово Петрова.
Потом мы перешли к изучению непосредственно языка. И тут профессор смог нас окончательно покорить.
В школе мы не изучали Жёлтый язык, потому что он считался сложным. Но Фёдор Иванович по полочкам смог нам его разложить так, что мы всё понимали.
– В большинстве слов Жёлтого языка есть суффикс «-укум-». Например, Ларгум Унитакумас Акварикатукумык.
В комнате мелькнул огонёк и тут же исчез.
– Заклинание вызова огня, – пояснил профессор. – Запомните, «-укум-». Причём это не означает, что слово заканчивается непременно на «-укум-». В Жёлтом языке есть ещё и окончания, как и в любом другом.
В общем, по первым парам в нашем личном рейтинге преподавателей этот попаданец занял первое место. После пары он, кстати, действительно проводил Веронику в библиотеку, прошедшая пара была у нас сегодня последней. Полагая, что им есть о чём поговорить, мы с Эарланом решили оставить попаданцев вдвоём, а самим прогуляться по территории академии. Наша вчерашняя прогулка была недолгой – небольшая экскурсия по коридорам и всё.
– А часто к вам попадают попаданки? – спросила я, не зная, с чего начать разговор.
– Да нет, не так уж и часто, к счастью, – ответил Эарлан, а потом улыбнувшись, переспросил. – К вам?
– Привычка.
– Вы же перешли на сторону добра. Откуда привычка? – удивился Эарлан.
С учётом того, что перешли на самом деле на сторону добра только мы с папой, да и то папа всегда говорил о стороне добра, как о нечто непонятном и чужом, думаю понятно, почему у меня такое отношение. Это ещё я не сказала, что праздники и традиции мы отмечаем зла. Невозможно так быстро забыть культуру того, к чему принадлежали твои предки.
– Привычки так просто не искореняются, – пояснила я.
Большего я не могла сказать.
– Понятно. А в какой школе ты училась?
– В Пекьенской. А ты?
Школы у нас, кстати, не имели номеров, только одни названия, данные одному только Ктулху ведомому как. И ещё покровитель добра должен быть в курсе.
– В Ункской.
Ункская школа была известной школой-интернатом. Туда брали только детей из малообеспеченных семей. Не знаю, как у добра, а у зла учиться в Унской школе считалось позором, как детей, так и их родителей.
Судя по печальному тону Эарлана, у добра тоже зачисление в Унскую школу не считалось престижным.
– Прости. Я не знала.
– Я считаю, что ни к чему стыдиться своего происхождения и своего прошлого. Они – именно то, что сделало тебя таким, а не другим.
– Я согласна с тобой.
Некоторое время мы молчали, пока Эарлан не сказал с какой-то странной убеждённостью, будто в первую очередь старался убедить себя, а не меня.
– Пусть наш дом заняли эти проклятые Бирны, но я никогда не жалел и не пожалею о том, что у нас больше нет этого дома.
– Подожди, так это у твоих родителей отняли тот дом?
Эарлан кивнул. Вот так дела!
– Да этого не может быть!
Не бывает таких совпадений, не так ли?
Эарлан просто пожал плечами.
– Жизнь – вещь непредсказуемая. Никогда не знаешь, где найдёшь и где потеряешь.
С этим – да, трудно было поспорить. Но мне всё равно было неуютно от того, что мой дядя лишил Эарлана и его семью дома, а также благополучия. Но вот так разрывать всякое знакомство казалось мне тоже не самым лучшим вариантом, поэтому я просто решила плыть по течению. Будь что будет, авось потом мы сами поймём, насколько неинтересны друг другу.
[1]Серия из семи романов, написанных английской писательницей Дж. К. Роулинг