Даже не знала, что так может быть! Академия Добра и Благоденствия провожала меня полным составом около ворот. Все желали мне успеха и добра, надеялись, что ещё увидят меня и не в качестве их врага, а некоторые даже дарили маленькие сувенирчики. В основном, от нечистой силы.

– Спасибо! Спасибо! – постоянно говорила я.

Именно в последний день я поняла, что студентов у нас немало. Точнее, теперь уже не у нас. Не у меня, я ведь больше не часть Академии Добра и Благоденствия.

Это было очень грустно, но такова жизнь. Всегда в ней происходит поворот, который всё меняет и переворачивает с ног на голову. Сначала нас это пугает, а потом понимаешь, что всё так, как и должно быть, что перемены все к лучшему.

– Виилам, – услышала я, когда уже стояла на остановке, поджидая свой автобус. Кроме меня на остановке никого не было, сама не захотела, чтобы меня кто-то повторно провожал.

Остановка располагалась недалеко от территории эльфов, поэтому и представляла собой только столбик с названием «Академия Добра и Благоденствия». Вдали виднелась и сама академия, а вокруг, насколько хватало глаз – были лишь луга и пожелтевшая трава на них. Да и дорога, не асфальтированная.

Я обернулась. Позади меня стоял Эарлан.

За всё время моего прощания с академией, он так и не подошёл ко мне. Как я сейчас поняла, хотел поговорить наедине.

– Да, Эарлан?

Он нерешительно подошёл ко мне.

– Ты где будешь жить? У дяди?

Я пока не думала об этом и, честно говоря, не имела ни малейшего понятия, где живёт мой единственный дядя Кион.

– Если у дяди, то сфотографируешь для меня его дом?

Великий Ктулху, ты подошёл ко мне из-за дома?!

Мне было обидно. Ужасно, до слёз!

– Хорошо, я это сделаю, – произнесла я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Что-нибудь ещё?

– Да. Виилам … Я не знаю, как сложится наша судьба, что со всеми нами будет, но … – Маккарти замялся, не решаясь продолжить. – Ты была хорошим другом, хоть и знакомы мыбыли всего ничего.

Да, и тем более горько было уходить.

– Я дарю. На память, – и Эарлан мне протянул кулон.

Он был в форме синего дельфина, в котором переливалась вода.

– Неужели это … – я не могла поверить, что Эарлан дарит мне такую дорогую вещь.

– Да, это управитель воды. Разбей его – и ты на время сможешь управлять любой жидкостью и никогда не сможешь утонуть в чём бы то ни было.

Управители были очень древними артефактами, и когда-то, около двух-трёх тысяч лет назад, ими пользовались все, кому не лень. Но потом запретили из-за катастроф, что порождали управители, а в дальнейшем и забылись рецепты их изготовления. Так что на моей шее в буквальном смысле этого слова, будет настоящий мощнейший антиквариат.

– Спасибо. А откуда он у тебя?

– Много веков хранился в нашей семье и передавался из поколения в поколение. Я должен сам его надеть тебе на шею, иначе магия не сработает.

Я не возражала. Эарлан подошёл ко мне ближе и стал говорить какие-то слова на Жёлтом языке. У нас была только одна пара, с которой запомнила, что основной частью этого языка является суффикс «-укум-». В словах Эарлана его не было.

– А можно перевод твоих слов? – спросила я, когда мне на шею был надет кулон.

– Нельзя, иначе не сможешь воспользоваться управителем.

– Понятно.

У наших предков было много разных ограничений. Это сейчас – колдуй направо-налево, и ничего тебе за это не будет, магии ты не лишишься. Это не значит, что в древности колдуны были могущественнее нас, просто тогда любой эксперимент мог обернуться катастрофой. Потому мы и пришли к быту, основанному не только на магии, и можем ею не злоупотреблять.

В это время к остановке стал подходить автобус. Эарлан попрощался со мной, намереваясь уйти.

– Постой, – крикнула я ему вслед.

Эарлан обернулся.

– Чему поклоняются добряки?

В Интернете найти ответ на этот вопрос мне не удалось, что было и неудивительно. О Великом Ктулху так же нельзя было ничего найти. Вот такие мы скрытные.

– Траве, небу, цветам, дому … Всему, что тебя окружает.

– Как понять?

Автобус почти доехал до остановки.

– Мы поклоняемся окружающему миру.

– Немного по-эльфийски.

Маккарти пожал плечами.

В этот момент засигналил автобус. Остановка около академии была конечной, и мало кто до неё доезжал, так что я была единственной пассажиркой. Я хотела спросить, чему конкретно поклонялся Эарлан, но подумала, что это очень личное и спрашивать не стоит.

– Пока, Виилам.

– Пока!

Я села в автобус и ещё некоторое время махала Эарлану.

Когда я вошла в свой дом, всё было как обычно – мама варила зелья, папа готовил обед.

– Ты не голодна? – сразу спросил папа, как только я разделась.

Я отрицательно покачала головой.

– Вот и хорошо, тебе всё равно пришлось бы ждать пятнадцать минут, – ответил он и вернулся на кухню. Я пошла за ним.

– Пап, а жить я буду в общежитии, да?

Папа попробовал, посолил и только тогда ответил:

– Нет, мама планирует, что ты поживёшь у Бирнов.

– Их дом находится так недалеко от Академии Зла и Разрушений?

– Твоя мама говорит, что да.

Мне не понравился такой уклончивый ответ.

– А ты не в курсе?

– Я никогда не бывал у них в гостях.

– Почему?

– Я – «перебежец».

Это добро принимает всех, а зло нет, и особенно оно не прощает предательство своих.

– Папа, а почему ты перешёл на сторону добра?

Мне давно хотелось задать этот вопрос. В общих чертах я знала, но хотелось подробностей, конкретики.

Папа нахмурился. Он всегда хмурился, когда дело касалось его прошлого. Может, именно поэтому у нас нет его фотографий в молодости?

– Ты знаешь, что такое зло?

– Это сторона, которая всё время хочет захватить мир и борется с добром, – ответила я.

Знаю, что плохой ответ, и поняла, что папа не просто так спросил.

– Разве зло заключается только в том, что оно всё время хочет захватить мир? Нет, Виилам, зло – это разрушения, страдания и немыслимая погоня за чем-то непонятным, абстрактным. Могущество, власть, бессмертие, – папа невесело усмехнулся. – Я когда-то сам был до этого жаден.

– И что произошло?

– После очередной попытки стать бессмертным (мне этого хотелось более всего), я оказался один посреди обгоревшего поля. Чёрного поля.

Папа смотрел куда-то в сторону, словно сейчас действительно видел его.

– И я задался вопросом: Зачем? Чего ради? Чтобы оставлять позади себя жертвы? В этот момент я понял всю бессмысленность зла и перешёл на сторону добра. Женился на твоей маме, – тут папа улыбнулся. – Помню, как боялся признаться ей, что перешёл на сторону добра, думал, сейчас Аисва скажет, что и видеть меня не желает. Но она эту новость восприняла спокойно, только спросила, уверен ли я в своём решении. Я был уверен, как никогда, и до сих пор верю, что поступаю правильно.

Папа снова попробовал еду и убавил огонь.

– Счастье – вот оно, тут, рядом, – и кивнул на кастрюлю. – Не спорю, иногда мне ужасно хочется, чтобы Аисва бросила наконец свои зелья и уделяла нам побольше внимания, но я понимаю, что она не может иначе. Нельзя человеку запрещать делать то, что ему хочется.

Хорошая фраза, папа! Что ж ты о ней раньше не вспомнил, когда отправлял меня в АЗиР?

– Я знаю, о чём ты думаешь, Виилам, – папа внимательно посмотрел на меня. – Но запомни, ничто не может помешать тебе творить добро, даже Академия Зла и Разрушений. И после её окончания, если захочешь, ты даже сможешь перейти на сторону добра.

– Правда? – мне в это с трудом верилось.

– Я же перешёл.

Аргумент. Впрочем, папа прав – надо не сдаваться. Во всём можно найти свои плюсы.

Да и поздно уже. Я официально переведена из Академии Добра и Благоденствия в АЗиР. Как только мы пообедаем, я и мама переместимся к моим родственникам Бирнам. Надеюсь, у нас будут хорошие отношения.

Семья Бирн состоит из моего дяди Киона, тёти Стеллы (она была попаданкой) и их дочери Эивас. Как так получилось, что злодей женился на попаданке? Сейчас объясню.

Тётя Стелла (имеющая какой-то титул в своей стране) была однажды похищена Дироном Коннолли, одним из известных злодеев, который в своё время даже смог стать Тёмным Властелином на целых три месяца. Стелле предполагалось умереть на алтаре во славу зла, но вовремя вмешался мой дядя.

Он попросил Коннолли (с которым в то время находился в приятельских отношениях) отдать ему прекрасную пленницу, изобразив драку. И вот прекрасная пленница спасена. Она открывает глаза.

– Не стоит благодарностей, прекрасная дева, я рад был спасти вас, – сказал ей тогда дядя Кион.

Злодеям иногда надоедает быть всё время плохими, и иногда они спасают кого-нибудь чисто из собственного тщеславия и желания почувствовать себя благодетелем, видя счастливые глаза спасённого.

Но тётя Стелла оказалась не так проста, как кажется. Она давно мечтала о рыцаре на белом коне и, увидев его в спасшем её человеке, произнесла:

– Женись на мне, о мой прекрасный герой!

Дядя был шокирован. Подобного поведения он не ожидал. Разумеется, тут он стал говорить всякую глупость и лгать. Сказать, что женат, дядя не догадался, а тётя Стелла была на редкость настойчива. Когда Кион после этого заявления вернул её домой, то, повиснув на нём, тётя Стелла со слезами на глазах сделала «признание»:

– Этот человек воспользовался моей наивностью и доверчивостью. Прошу простить меня за мой грех.

Дядя был повторно шокирован, а вся многочисленная родня тёти Стеллы, не теряя времени, тут же объявили злодея и попаданку женихом и невестой. Разумеется, дядя сбежал.

Прошло два месяца, и он поверил в свою безопасность, пока к нему не явился Коннолли. Тот сказал, что у него возникли какие-то проблемы с техникой, дядя Кион отправился ему помочь.

Как только мой родственник перешагнул порог дома, Дирон, зная, что дядя не силён в магии, тут же его заколдовал и заставил жениться на тёте Стелле сначала в нашем мире, а потом и в её.

Почему Коннолли заставил своего друга женится? А его заставила тётя Стелла, которая связалась с какой-то женщиной на стороне добра, так же как и она убеждённой, что если мужчина спасает женщину, то он обязан на ней женится. Так что бывший Тёмный Властелин оказался в том же незавидном положении, что и его приятель.

В дальнейшем были многочисленные побеги супруга, пока в дяде Кионе не проснулся здравый смысл, и Бирн не осознал, что его жена богата, а значит, он может пользоваться её деньгами.

Пользоваться, правда, получилось только землёй, за деньгами, насколько я поняла, тётя хорошо следит.

«Интересно, а если я попрошу деньги у тёти Стеллы, то получу их?» – пришла в голову озорная мысль.

Своего будущего знакомства с родственниками я совсем не боялась. Хоть и встречалась я только с дядей Кионом и то один раз. Меня не волновало, что подумают родственники.

Меня, по правде говоря, сейчас в принципе не интересовало мнение кого бы то ни было. До этого я думала о том, чтобы действительно стать добрым человеком и чтобы люди ценили во мне эту доброту и знали, что я на стороне добра. Теперь же – мне было всё равно. Я знала, что злодейка из меня получится в любом случае.

Через полчаса я и мама, пообедав, стояли на пороге бывшего дома Эарлана. Не знаю, как раньше выглядело «У Сиреневой реки», но сейчас этот дом представлял собой всё, что мило сердцу злодейскому: чёрное поле, тучи, гроза, карканье ворон и чёрный двухэтажный дом, который кажется заброшенным.

Мама уверено нажала на электрический звонок. Тут же прозвучал каркающий голос:

– Говори, смертный, что тебе нужно, пока Ктулху не уничтожил тебя.

Обычный автоответчик у злодеев. У нас такого нет, зато у многих моих одноклассников есть точно такой же. Я была даже разочарована немного, мне казалось, что при всей своей изобретательности дядя Кион мог придумать что-то более интересное.

– Это Аисва, Кион, твоя сестра, – ответила мама.

Тут же открылась дверь.

– Сестрёнка, – бросился обнимать маму дядя.

Он был невысокого роста, с чёрными, как у мамы волосами, и серыми глазами, одет в белый халат, похожий на тот, что носят химики. Видимо, Кион проводил какой-нибудь эксперимент.

– Кион, – мамины светящиеся зелёные глаза радостно посмотрели на брата. – Ты совсем не изменился. Как у тебя дела?

– Да всё также, – ответил он и перевёл взгляд на меня. – А это – Виилам?

– Да, это моя единственная дочь Виилам. Ей восемнадцать лет, и она поступила на первый курс АЗиРа.

В мамином голосе чувствовалась гордость, и я её понимала. Родителям свойственно гордиться своими детьми.

– Отлично, тогда ты отлично поладишь с Эивас, она тоже учиться на первом курсе.

Дядя взял меня за руку (руки его были в чёрных перчатках) и повёл за собой дом.

– Но Эивас младше Виилам на целый год! – воскликнула мама.

– Мы её на год раньше отдали в школу. Она умная, наша дочурка, вся в меня.

«Надеюсь, это не означает, что она сумасшедший технарь», – подумала я. Именно так когда-то назвал дядю Киона папа.

Бирн потащил (другое слово мне трудно подобрать) по лестнице. Дом, кстати, изнутри выглядел совершенно иначе. Деревянные полы, разве что только не сверкающие чистотой, серебристые обои, мебель под настоящий цвет дерева, окна украшены красивыми занавесками … Мне здесь понравилось! У того, кто занимался обустройством дома, явно был вкус. И, кажется, этим человеком была тётя Стелла. Дядя Кион не похож на эстета, ломающего голову над тем, куда лучше поставить вазу. А в доме чувствовалось внимание к мелочам.

На втором этаже тоже мне всё понравилось. Те же обои, красивый яркий ковёр и две двери справа, похожие на старинные. Дядя направился к более дальней. Мама следовала за нами и казалась абсолютно спокойной. Видимо, такое поведение дяди считалось для него нормальным.

– Эивас! – крикнул дядя с порога, толкнув дверь. – Познакомься, твоя кузина Виилам Даффи.

Сидевшая на полу с книгой девушка подняла на нас глаза. В отличие от своего отца Эивас Бирн была блондинкой с длинными заплетёнными в конские хвосты волосами и большими карими глазами. Одета она тоже была, как ни странно, со вкусом – серые штаны и красная кофта. Эивас была очень симпатичной, и никто, глядя на неё, не смог бы подумать, что такая девушка серьёзно увлекается техникой и наукой.

– Привет, Виилам! – тут же подбежала ко мне двоюродная сестра. – Рада с тобой познакомиться!

Она трясла мою руку и широко улыбалась. И если бы не выражение её глаз, которое я расшифровала примерно как «отличный подопытный кролик», то я тоже была бы рада с ней познакомиться.

– Виилам тоже поступила в АЗиР на первый курс, – объяснил дядя.

– Да? Отлично! Значит, мы будем с тобой учиться вместе и станем настоящими подругами!

– А это мама Виилам, моя сестра Аисва, – представил маму Кион.

По-моему, маму Эивас была не так рада видеть, как меня, но Бирн ничем это не показала. Даже обняла.

– Я очень рада вас видеть, – несколько церемонно ответила Эивас. – Вы останетесь у нас на чай?

– Нет, не смогу, я очень спешу. Счастлива была видеть тебя снова, брат. Эивас, ты очень мила, рада была познакомиться с тобой. Виилам, – тут мама стала строгой. – Учись.

– Хорошо.

– До свидания, – сказала мама и, произнеся какое заклинание на языке Тени, исчезла.

– Добро пожаловать в наш дом, Виилам, – произнёс дядя. – Сейчас я найду жену, и мы устроим семейные посиделки с чашкой ароматного чая. Three o'clock Tea.

Благодаря каким-то языковым полям, я поняла, что дядя имел в виду английскую традицию пить чай, хотя и не изучала ни один из языков, на котором говорят за пределами чёрно-белого мира.

Жена дяди Киона оказалась совсем не такой, как я себе представляла. Мне казалось по рассказам мамы, что тётя Стелла из тех пугливых, изнеженных аристократок, которые живут с мужем не из-за любви, а только ради придуманного ими непонятного долга и мечты, что однажды супруг поймёт, как был неправ, безумно сильно влюбится в жену, станет добряком, и они будут жить долго и счастливо, пока не умрут в один день. Правда, с учётом того, что таких браков за всю историю чёрно-белого мира было только два или три, непонятно, откуда взялось такое представление, но почему-то существует убеждение, что жена злодея должна быть именно такой.

Тётя Стелла же оказалась музой злого гения. С такими же светлыми волосами, что у Эивас, заплетёнными сейчас в косу, и голубыми глазами, несильно подведёнными. И добавить с этому чёрную помаду, чёрное платье свободного покроя и чёрную розу в волосах.

Характер у тёти Стеллы оказался властным, и, я думаю, именно на ней держится весь порядок в доме. Отчасти хотя бы из-за того, что мужу и дочери не до этого.

На Three o'clock Tea, который, как ясно было из названия, происходил сегодня в три часа, тётя стала задавать мне вопросы. О моей жизни, моих увлечениях, нравилось ли мне в Академии Добра и Благоденствия. Я отвечала правдиво, стараясь даже подробно, гадая, зачем тёте это нужно. Она, кстати, велела себя называть просто тётей, аргументируя это тем, что других тёть у меня пока нет. После моего рассказа начался инструктаж относительно правил в доме Бирнов. Их оказалось очень много.

– Тебе всё понятно, Виилам?

– Всё, тётя.

Стелла кивнула, и некоторое время мы пили чай в молчании. К моему удивлению, ни дядя Кион, ни Эивас за это время не произнесли ни слова. Впрочем, возможно, это было из-за того, что каждый из них обдумывал свой проект.

– Да, кстати, Виилам, тебя отправили в мою группу, – вспомнила тётя.

– Вы тоже преподаёте?

– «Профессор готических наук, чья зловещая красота сводит весь мир с ума», – процитировал что-то дядя Кион.

– Так меня в АЗиР назвали, – пояснила тётя.

Иными словами, это означало, что у тёти уже есть своё злодейское имя, но она им почти не пользуется. То есть, она уже может назвать себя злодейкой. У дяди злодейское имя (которым и он не пользовался) было Магистр Техники. Почему именно магистр я так и не поняла, а спрашивать было неудобно. У Эивас злодейского имени пока не было, она никак не могла решить, какое выбрать.

– Вот не знаю, то ли стать «Сумасшедшей», то ли «Воланс». Есть ещё варианты …

– Эивас, сначала окончи академию, потом уже подумаешь об имени, – велела тётя Стелла.

Злодейские имена нужны были, в основном, прославленным злодеям, чтобы удобнее было скрываться от врагов. Для остальных же просто предмет удовлетворения тщеславия.

– А ты, Виилам, какое возьмёшь? – спросила Эивас.

«Никакое! – хотелось ответить мне. – И я не собираюсь становиться злодейкой!»

– Я тоже пока не решила.

На этом наш разговор был закончен.

После чая тётя пошла отдавать распоряжение насчёт моей комнаты (порядки у Бирнов очень были похожи на английские прошлого, а то и позапрошлого столетия), дядя ушёл к своим экспериментам. Эивас потянула меня за руку показывать свои достижения.

Я не успела в прошлый раз осмотреть комнату двоюродной сестры, зато мне представилась возможность сделать это сейчас. Итак, в комнате были: широкая кровать, серые обои, на которых местами была копоть и повсюду были какие-то устройства, микросхемы, провода – в общем, комната человека, серьёзно увлекающегося наукой.

– Ты смотрела «Дети шпионов-2[1]»? – сразу задала мне вопрос Эивас, как только мы оказались в её комнате.

Я кивнула, ожидая подвоха.

– Классный фильм, правда?

И мы целых полчаса обсуждали его. Эивас, оказывается, фанат всех фильмов, так или иначе касающихся шпионов. И пересмотрела она их великое множество – начиная со старых чёрно-белых и заканчивая современными. Я даже и не знала, что существует такое количество фильмов о шпионах, причём на любой вкус, жанр и мир. Эивас говорит, что будь люди умнее, давно бы уже изобрели бы всё, что там показывают.

– Это же гениальные изобретения! Со всеми ними можно было бы захватить не один мир!

С каждым словом кузины мне становилось всё страшнее и страшнее находится рядом с ней. Хорошо, что Эивас учится в группе технических изобретений, а я – в эстетике зла.

Кстати, о второй части «Дети шпионов» девушка не просто так спрашивала. Бирн решила сделать какое-то изобретение из этого фильма. Надеюсь, им окажется не «трансмукер», способный отключать любые устройства.

* * *

На следующий день, то есть в субботу (в АЗиРе она считалась учебным днём), я и Эивас отправились в Академию Зла и Разрушений. Та выглядела также, как и тогда, когда мы с мамой пришли проходить вступительные испытания, безо всяких пропастей и прочих атрибутов.

– Слушай, а как они определяют, в какую группу отправить? – спросила я.

Мне было совершенно непонятно, почему меня отправили на эстетику зла. Судя по итогам предварительного испытания я должна была попасть в группу колдунов, где как раз углублённо изучали чёрную магию и языки заклинаний (кроме Светлого, разумеется).

– Мама ничего не объяснила, только сказала, что ты хорошо показала себя как неординарную личность, умеющую мыслить нестандартно.

И поэтому меня отправили на эстетику зла?

– Кстати, а какие у тебя были испытания?

Я вкратце рассказала.

– А, у нас такие же, – сказала Бирн после моего повествования.

– Что? – я схватила за руку свою двоюродную сестру, вынуждая её остановиться. – Повтори, что ты сказала!

Оказывается, вступительные испытания проходят все, кто желает учиться в АЗиРе.

«Куда я попала?!» – мысленно воскликнула я.

Мама, забери меня отсюда! Если здесь на поступление такие экзамены, то что нужно сделать по окончанию АЗиРа? А промежуточная аттестация? Тоже на выживание?

– Таким образом отбираются только лучшие из лучших, настоящие злодеи, умеющие мыслить нестандартно, – пояснила Эивас.

И как мама с папой здесь учились?

– А что у нас здесь в качестве выпускного экзамена? – не могла я не задать этот вопрос.

Эивас нахмурилась.

– Не знаю, – честно ответила она.

Понятно. Значит, надо готовится к тому, не зная чему. Хотя, если можно пользоваться тайными знаниями …

– А в АЗиРе есть секретные библиотеки?

– Да, около пяти.

Отлично! Я постараюсь проникнуть хотя бы в одну тайную библиотеку и получить как можно больше знаний, чтобы потом использовать их на экзаменах, и тогда …

На этом месте я покачала головой.

«Виилам, Виилам, ты становишься настоящей злодейкой, – с укором сказала себе я. – Тайные знания, новые возможности, получить которые, возможно, и будет одним из экзаменов. Это же Академия Зла и Разрушений. Здесь приветствуется всё тайное и запретное, причём чем более запретное и опасное – тем лучше».

А мне хотелось бы вернуться в Академию Добра и Благоденствия. Там всё совершенно другое. Да и добро творить намного приятнее, чем зло.

– У тебя пропуска нет? – спросила Эивас, когда мы подошли к дверям академии.

– Нет … А он нужен?

Вампир ничего не говорил о пропуске, как, впрочем, и об остальном, что касалось моей учебы в АЗиРе.

– Да, даже если ты жила бы в общежитии.

Если академия такая жуткая, то что говорить об общежитии? Мне совершенно не хотелось узнавать, что оно из себя представляет.

Эивас достала откуда-то карточку и приложила её к какой-то точке пространства. Тут же мы переместились в холл АЗиРа.

– Неплохо.

На сей раз сама академия выглядела не так мрачно, как в прошлый раз. Освещение было электрическим, хотя и факелы здесь имелись.

– У нас сейчас история, – сказала Эивас, сверяясь с расписанием.

Моя двоюродная сестра была рассеянным человеком, как я поняла из рассказов тёти и собственных наблюдений.

– На истории мы занимаемся вместе.

Слава Ктулху, а то АЗиР производил на меня мрачное впечатление. Упускать из виду пока единственно знакомого человека мне не хотелось.

«Не единственного», – вынуждена была потом поправить я себя, так как весь первый курс состоял примерно из трети моих одноклассников, а также из уже ранее знакомых мне Кириры Нолан, Ваовры Флинн, Даидки Уолш и Гайвет О’Доннелл, с которыми я познакомилась ещё при поступлении в Академию Добра и Благоденствия.

Нет, теоретически я знала, что они все учатся здесь, но среди волнений и новых впечатлений как-то на несколько минут забыла об этом факте. И уж точно не ожидала, что все повернуться ко мне и узнают меня.

– Виилам? Ты здесь? – спросила Сафаин Линч, одна из моих одноклассниц.

Она была чем-то похожа на тех принцесс, о которых пишут сказки, хотя у них, кажется, никогда и не было волос цвета меди и светло-карих глаз. У меня с Сафаин были неплохие отношения, пару раз даже делали вместе лабораторные.

– Привет. Да это я.

– Не ожидала. Ты же в Академию Добра и Благоденствия собиралась!

– Так получилось.

Сдаваться в подробности мне совершенно не хотелось.

– Что ж, ты сделала правильный выбор. Я рада за тебя, – подбодрила меня Сафаин.

Я уже хотела присоединиться к ней и другим одноклассникам вместе с Эивас, но в этот момент заговорила Гайвет:

– Виилам? Та самая добрячка, с которой мы познакомились в Академии Добра и Благоденствия.

Мне её тон не понравился, как и сам факт, что О’Доннелл соизволила вспомнить меня и обратить внимание.

– Да, Виилам Даффи, совершенно верно, – ответила я.

– Поговорим?

«И что тебе от меня нужно?» – подумала я.

И хоть отлично помнила, чем обернулся мой предпоследний разговор с представительницей известной фамилии, отказываться я не стала. Слишком было опасно подобное пренебрежение к представительнице О’Доннелл.

Я, Гайвет, а также её подруги (и кто бы сомневался, что они пойдут за нами?) отошли от кабинета в коридор, в котором, как назло, горели лишь одни факелы.

– Значит, Даффи? – уточнила Гайвет.

Свет мелькнул в её зелёных очках, которые казались сейчас чёрными.

– Да.

– Её отец, Меронтар Даффи перешёл на сторону добра, – напомнила Кирира.

«Какая у них хорошая память!» – удивилась я, потому что сомневаюсь, что смогла бы запомнить, кто из какого рода и кто куда переходил.

– Как-то ты не рада нас видеть. В первую нашу встречу ты была более общительна.

Даидка хихикнула, я покраснела.

– Хочешь с нами дружить?

«Это уже второе предложение от сильных мира зла, причём на этот раз от самой О’Доннелл», – мелькнула у меня в голове мысль. Ни за что бы не сказала месяц назад, что буду иметь такую популярность у зла. А, главное, с чего? Я не Избранная, никакими сверхсилами не обладаю, особо добрым и общительным человеком меня назвать трудно. Короче, вот он – секрет успеха! Быть обычной и непримечательной.

К счастью, удивлённой была не только я, но и остальные подруги Гайвет.

– Зачем она тебе? – прямо спросила Ваовра.

Тот же вопрос был и у меня. Ладно, Шекила, в академии я была ближайшей злодейкой, но в АЗиРе?

– Ты мне нравишься, Виилам, как человек. Я думаю, неплохо было бы нам стать подругами. Кстати, если боишься, что кто-то скажет, что тебе не место с нами, то … – тут Гайвет выразительно указала на Даидку.

– Мои родители – простые люди, особо не вникающие в вопросы добра и зла, – ответила Даидка. – В академиях не учились, только в колледжах, как и их родители, и их бабушки, ипрочие родственники.

Да, не чета знатным фамилиям злодеев, это точно. У Бирнов и Даффи в этом плане родословная лучше.

– Так что, Виилам, не стесняйся и соглашайся.

«А что будет, если я откажу?» – мысленно спросила я себя.

Противостояние с Шекилой привело меня сюда, и если предположить, что Гайвет попробует прибегнуть к тому же методу, то я вылечу из АЗиРа и гораздо эффективнее, чем мне казалось. Это один возможный исход. А вот второй не радовал.

Это Шекила добилась моего перехода, потому что иначе действовать она не могла. В Академии Добра и Благоденствия откровенное злодеяние не поняли бы, а общественное мнение всё же было важно Хэйс. Гайвет же может не беспокоиться о подобном и открыто портить мне жизнь, её за это даже больше уважать станут.

– Мой ответ «нет», – решительно ответила я.

Пусть будет, что будет, прогибаться под желания других я не собираюсь.

– Это твоё окончательное решение? – спросила О’Доннелл, и её тон не предвещал ничего хорошего.

– Да.

– Хорошо. Это твоё право.

И вся четвёрка развернулась и отправилась обратно к кабинету.

– А как же угрозы? – не выдержала я.

Какое порядочное зло обходиться без угроз? Однако эти злодейки к порядочному злу, видимо, себя не относили, так как были очень удивлены.

– А зачем? – спросила Гайвет.

То есть, как это зачем? Что б я знала, что пожалею! Что за безобразие нарушать традицию?!

– Шекила тебе угрожала? – спросила Кирира.

Я кивнула. Смысла скрывать это я не видела.

– Она всегда была такой, с самого раннего детства.

В голосе Кириры прозвучала грусть, и я сразу поняла, что в детстве обе были лучшими подругами.

– Мы не будем тебе угрожать, дружи с кем хочешь и делай что хочешь, – сказала Гайвет, и на этом разговор был завершён.

«Подобное великодушие может означать только две вещи, – думая я, идя позади этой компании. – Либо они и впрямь не обиделись и не собираются мстить, либо это для того, чтобы усыпить мою бдительность».

Как ни странно, зная злодеев, я склонялась к первому варианту. Как я говорила, зло слишком любило пафос, чтобы отказываться от него, даже если пафос был во вред. Впрочем, зло со свойственным ему самомнением считало себя непобедимым, и каждый раз злодеи искренне удивлялись, когда поражение всё же происходило.

С того момента, как я вернулась к кабинету, где у нас должна была проходить первая пара, меня не отпускало чувство дежавю.

Как Вероника была не обделена вниманием людей до первой пары, так и меня сейчас окружили одноклассники и стали расспрашивать, как так получилось, что я теперь в АЗиРе.

– Просто перевелась из Академии Добра и Благоденствия, – ответила я.

Большего рассказывать не хотелось.

Одноклассники внимательно слушали меня, выпрашивали все подробности моего обучения в Академии Добра и Благоденствия и жизни добряков, а затем поражались и в очередной раз говорили, что рады тому, что я передумала.

Я в свою очередь тоже задавала им вопросы об АЗиРе, и одноклассники мне охотно отвечали.

Так я узнала, что для поступления в эту академию надо написать заявление (попытка даётся лишь одна) и потом пройти два испытания. Всё это показывало, насколько человек внимателен, находчив, быстро работает и не боится. Также я узнала о некоторых порядках в академии.

Не знаю, какие мысли были на первой паре у Вероники, а я думала, что зря не настояла на своём и лучше бы осталась в Академии Добра и Благоденствия.

– Вы меня слушаете? – спросил преподаватель, имени которого я не знала.

Это был мужчина высокого роста, с тёмными волосами и тёмными глазами, в очках, одетый в серый деловой костюм.

Оказалось, я и мои одноклассники настолько увлеклись, что давно забыли о лекции, чересчур громко шумели и мешали преподавателю рассказывать. Я в этот момент подумала, что если меня отправят к ректору, то это будет смешно.

– Потише, пожалуйста, – велел мужчина и продолжил лекцию.

Я облегчённо выдохнула, но чувство дежавю меня не покидало, и я грустно подумала о том, что история повторяется. Также поссорилась с высокопоставленной злодейкой.

Пара по истории прошла быстро, и, может быть, оттого, что мы почти не слушали лекцию, продолжая болтать. Следующей была по культуре зла, которую как раз вела тётя Стелла.

– Всем привет! – весело поприветствовала тётя, войдя в кабинет с началом занятий. – Сегодня мы работаем в парах. Разбивайтесь!

В группе эстетики зла училось только два моих одноклассника, и они уже работали друг с другом. Других знакомых не было, поэтому я решила подождать, пока все не разобьются по парам и не останется кто-нибудь свободный (я надеялась, что количество студентов в группе чётное).

Я оказалась права. Когда все разбились по парам (и судя по той скорости, с которой они это сделали, то разбивались уже не впервые), я обратила внимание на парня, что сидел за самой дальней партой в гордом одиночестве.

Парень был похож на гота. Чёрные волосы, чёрная одежда и куча цепочек. Среди злодеев готов было немало, однако мне за всю жизнь встречались нечасто.

– Привет, – подошла я к парню. – Ты ни с кем не в паре?

Гот повернул ко мне голову и ответил, что нет.

– И я тоже нет. Будем с тобой вместе работать? Меня зовут Виилам.

– Ёрш, – ответил парень, пожав мне руку.

Хм, злодейское имя. Значит, он для себя уже определил свою карьеру. Настоящее имя я спрашивать не стала, потому что если человек представлялся злодейским именем, значит, он вычеркнул из своей жизни настоящее.

– Так, все определились? – спросила тётя. – Виилам?

– Да, у меня есть партнёр.

– Отлично. Сейчас мы обсудим те ошибки, что совершают Тёмные Властелины, и потом я расскажу вам о нашем новом плане.

У злодеев словосочетание «новый план» означало очередной план по захвату мира. Как я говорила, обычно злодеи работают в одиночку, но иногда им приходит в голову мысль, что надо бы объединиться, и тогда все силы зла объединяются и думают над планом, который в 75% случаев заканчивается крупной ссорой, остальные 25 – победой добра. Мне даже стало интересно, что они придумают на этот раз и как скоро поймут, что захватить мир – это утопия?

[1]Американский фильм 2002 года, сиквел фильма «Дети Шпионов».