В октябре 1939 года из воюющей Франции Эйтингон с иракским паспортом прибыл в еще нейтральные Штаты. Поселившись в Нью-Йорке, он открыл в Бруклине (районе с большим количеством еврейского населения) импортно-экспортную фирму, через которую поддерживал контакты с Центром. С этой фирмой установил «деловые контакты» Рамон Меркадер, ставший теперь канадцем Фрэнком Джексоном и приезжавший в Нью-Йорк из Мексики для получения денег от Эйтингона. Через месяц, в ноябре 1939 года. Эйтингон выехал в Мексику, куда еще раньше из Франции приехала Каридад Меркадер. Перед отъездом Эйтингон получил из Москвы указания. датированные 11 ноября, в 5-м пункте которых, в частности, говорилось:

«Свою научную работу продолжайте … Имейте в виду, что всякая научно-исследовательская работа, тем более в области сельского хозяйства, требует терпения, вдумчивости и умения ожидать результатов. Готовясь к снятию урожая, помните, что плод должен быть полностью созревшим. В противном случае вкус плода будет плохой и Ваша научная работа не достигнет цели. Если нет уверенности, лучше выжидайте полного созревания. Чтобы внезапная буря не разрушила Ваши плантации, подыщите или создайте подходящую и надежную оранжерею, в которой займитесь исследовательской работой. Не делайте непродуманных экспериментов, идите к получению результатов наверняка, и тогда Вы действительно внесете ценный вклад в науку, но обязательно с таким расчетом, чтобы Ваши опыты не отразились на Вашем здоровье и .

здоровье Ваших ассистентов» (по свидетельству Судопла-това, весь этот пункт был написан Меркуловым, слова о здоровье принадлежат Берии).

В Мексике Эйтингон вступил в контакт с группой Сикейроса и установил прямую радиосвязь с Москвой при помощи двух радистов-нелегалов (Судоплатов отмечал плохое качество связи из-за несовершенной радиоаппаратуры). На квартире испанской эмигрантки Марты Меллер, исключенной в ходе склок среди испанской эмиграции в Мексике из компартии, Эйтингон оборудовал свою оперативную базу, где хранил документы, деньги и разрабатывал планы операций.

** *

Владелец фирмы разрабатывал планы проникновения на виллу знаменитого мексиканского художника Диего Риверы в пригороде Мехико Койоакане, на которой жил Троцкий. Другой великий мексиканский мастер холста и красок – Сикейрос готовился штурмовать виллу. Параллельно Меркадер-Джексон, не знавший о группе Сикейроса, завязал романтические отношения с Сильвией Аге-лоф. чтобы проникнуть через нее в окружение Троцкого, и достиг успеха еще в Париже. Молодые люди вместе ездили в Нью-Йорк, где Эйтингон наблюдай за ними в ресторане, не вступая в контакт.

** *

Наступил новый, 1940-й год. Количество нелегалов советской разведки в Мексике пополнилось Иосифом Григулевичем («Юзиком»), приехавшим в Мексику в апреле. Подозрений ни у кого это не вызвало. Отец Григу-левича, давно эмигрировавший из Литвы, владел в Аргентине большой аптекой. Если бы троцкисты знали, что направил «Юзика» в Мексику сам нарком Берия, на даче которого познакомились Иосиф Ромуальдович и Павел Судоплатов!

Войдя в оперативное подчинение Эйтингона, «Юзик» организовал новую, третью по счету, резервную сеть не-

легалов для проведения операций в Мексике и Калифорнии, поддерживая контакт с группой Сикейроса, которую он снабжал оружием и боеприпасами. Григулевич нашел себе хорошего друга – одного из охранников Троцкого американца Роберта Шелдона Харта (агента И НО НКВД по кличке «Амур», завербованного в Нью-Йорке). Григулевич убедил Харта открыть ему во время своего ночного дежурства ворота виллы в Койоакане, подкрепив свои аргументы большой суммой денег.

В мае 1940 года Эйтингон отдал группе Сикейроса приказ убить Троцкого. В ночь на 24 мая группа из 20 человек, в форме мексиканской полиции и армии, во главе с Григулевичем и Сикейросом подъехала к вилле на четырех автомобилях, с автоматами, зажигательными бомбами, штурмовыми лестницами и дисковой пилой. Григулевич, подойдя к воротам, позвал дежурного Харта. Тот открыл входную дверь, и боевики ворвались в дом, где первым делом перерезали телефонные провода. Далее они направились во внутренний дворик (патио) и начали оттуда стрелять из автоматов по дому, в частности по спальне Троцкого, выпустив более 200 пуль. Лев Давидович и его жена Наталья Ивановна Седова упали на пол, где лежали, не двигаясь. Пять американцев – охранников Троцкого, захваченные врасплох, не оказали нападавшим серьезного сопротивления.

Через 20 минут, после того, как закончились патроны, группа «Конь» ушла с места нападения, оставив несколько зажигательных бомб и заряд динамита, которые, впрочем, не сработали. Вскоре прибыли мексиканские полицейские, которые установили, что замок в воротах и двери в доме целы, а охранник Харт исчез. Нашли его через месяц. Труп американца обнаружили около деревни Сан-та-Роса в местечке Ранчо-де-Тланинилапа, где жил напарник Сикейроса электрик Мариано Васкес. Полицейские правильно определили роль Харта в этой истории. Отец Харта заявил, что его сын был сторонником Сталина, портрет которого висел в его нью-йоркской квартире. Троцкий не поверил в предательство Харта и приказал прикрепить у входа в дом мемориальную табличку с надписью: «В память Роберта Шелдона Харта, 1915-1940. убитого Сталиным».

Харт был убит во сне двумя пулями в голову шурином Сикейроса Луисом Ареналем. В марте 1954 года это подтвердил Эйтингон на допросе в Москве:

«Во время операции было выявлено, что Шелдон ока-зачея предателем. Хотя он и открыл дверь калитки, однако в комнате, куда он привел участников налета, не оказалось ни архива, ни самого Троцкого. Когда же участни-’ ки налета открыли стрельбу. Шелдон заявил им, что если бы знач все это, то он, как американец, никогда не согласился бы участвовать в этом деле. Такое поведение послужило основанием для принятия на месте решения о его ликвидации. Он был убит мексиканцами».

Еше позже Григулевич рассказал своему коллеге по Госкомитету по культурным связям с зарубежными странами, дипломату и писателю Юрию Пагюрову:

«- А что было с ним делать? Ведь его нужно было спрятать и потом нелегально вывозить из Мексики. Словом, хлопот не оберешься! И потом, влезь в шкуру Сикейроса. Ведь он телеграфировал в Москву, что Боб Шелдон их предал, и потому стреляли они в пустую кровать. Москва приказала: предателя расстрелять! Что мы и сделати».

Судоплатов находился в Москве, но знал, что и как происходило в Мексике. Вот его свидетельство:

«Харт был ликвидирован, поскольку знач Григулевича и мог нас выдать. Инцидент закончился арестом лишь Сикейроса, что дало хорошее прикрытие для продолжения действий Григулевича и Меркадера, все еще не знавших о существовании друг друга.

Покушение сорвалось из-за того, что группа захвата не была профессионально подготовлена для конкретной акции. Эйтингон по соображениям конспирации не принимал участия в этом нападении. Он бы наверняка скор-ректировал действия нападавших. В группе Сикейроса не было никого, кто бы имел опыт обысков и проверок помещений или домов. Членами его группы были крестьяне

М ;

и шахтеры с элементарной подготовкой ведения партизанской войны и диверсий».

Сообщение о провале покушения поступило в Москву при своеобразных обстоятельствах. Эйтингон передан зашифрованное сообщение по радиосвязи. Через советский корабль, стоявший в гавани Нью-Йорка, шифрограмма была передана в парижскую резидентуру. Резидент Василевский отправил сообщение в Москву, но видимо, не в первую очередь, так как не знал шифра.

8 июня за подписью Берии Сталину и Молотову было направлено спецсообщение:

«24 мая 1940 г. произведено нападение на дом Троцкого в Мехико. Наиболее полно обстоятельства освещает американская газета «Уорлд Телеграф». Приводим выдержки (…)

По существу происшедшего нами получено из Америки донесение нашего человека. Копия донесения прилагается».

В приложенном донесении говорилось:

«а) О нашем несчастье Вы знаете из газет подробно. Отчет Вам будет дан, когда я или «Филипе» выберемся из страны.

б)Пока все люди целы, и часть уехала из страны.

в)Если не будет особых осложнений, через 2-3 недели приступим к исправлению ошибки, т. к. не все резервы исчерпаны.

г)Для окончания дела мне нужны еще 10-15 тыс. (долларов), которые нужно срочно прислать.

д)Принимая целиком на себя вину за этот кошмарный провал, я готов по вашему первому требованию выехать для получения положенного за такой провал наказания.

30 мая. Том».

Нельзя не отметить мужественный подход и высокое чувство ответственности «Тома» – Эйтингона.

О дальнейшем рассказал Павел Анатольевич Судоплатов:

«…Берия и Сталин узнали о неудавшемся покушении из сообщения ТАСС. Не помню точной даты, очевидно.

это было майским воскресеньем 1940 года. Меня вызвали ! на дачу к Берии – за мной прислали его машину. На даче были гости: Серов, тогдашний нарком внутренних дел Украины, и Круглов, заместитель Берии по кадрам ;

Берия (…) прошел со мной в дальний угол сада. Он был взбешен. Глядя на меня в упор, он начал спрашивать о составе одобренной мною в Париже группы и о плане ! уничтожения Троцкого. Я ответил, что профессиональный уровень группы Сикейроса низок, но это люди, преданные нашему делу и готовые пожертвовать ради него своими жизнями. Я ожидаю подробного отчета из Мексики по радиоканалам через день-два. После нашего разговора мы вернулись в столовую, и Берия приказал мне немедля возвращаться на работу и информировать его сразу же, как только я узнаю о дальнейших событиях.

Через два дня я получил из Парижа краткий отчет Эйтингона и доложил Берии. Эйтингон сообщал, что он готов, при одобрении Центра, приступить к осуществлению альтернативного плана – использовать для ликви- [ дации Троцкого основного из наших агентов-«аутсайде- | ров» – Меркадера. Для выполнения этого плана необхо- } димо было отказаться от использования Меркадера как нашего агента в окружении Троцкого и не внедрять новых: арест агента, пытавшегося убить Троцкого, мог означать провал всей агентурной сети, связанной непосредственно с Троцким и его окружением. Я почувствовал, что подобное решение ни я, ни Эйтингон не могли принять самостоятельно. Оно могло быть принято только Берией и Сталиным. (…)

Я изложил все это Берии. Сначала он никак не прореагировал. Я вернулся к себе в кабинет и стал ждать…

Ждать мне пришлось недолго. Всего через два часа я был вызван на третий этаж к Берии.

– Идемте со мной, – бросил он мне.

На этот раз мы поехали к Сталину на ближнюю дачу, находившуюся в получасе езды к западу от Москвы. Первая часть встречи была весьма недолгой. Я доложил о неудачной попытке Сикейроса ликвидировать Троцкого, объяснив, что альтернативный план означает угрозу потерять антитроцкистскую сеть в Соединенных Штатах и Латинской Америке после уничтожения Троцкого. Сталин задал всего один вопрос:

– В какой мере агентурная сеть в Соединенных Штатах и Мексике, которой руководит Овакимян, задействована в операции против Троцкого?

Я ответил, что операция Эйтингона, которому даны специальные полномочия самостоятельно вербовать и привлекать людей без санкции Центра, совершенно независима от Овакимяна, чья разведывательная деятельность под прикрытием нашей фирмы «Амторг» осуществляется вне связи с акцией против Троцкого.

Сталин подтвердил свое прежнее решение, заметив:

– Акция против Троцкого будет означать крушение всего троцкистского движения. И нам не надо будет тратить деньги на то, чтобы бороться с ними и их попытками подорвать Коминтерн и наши связи с левыми кругами за рубежом. Приступите к выполнению альтернативного плана, несмотря на провал Сикейроса, и пошлите телеграмму Эйтингону с выражением нашего полного доверия.

Я подготовил текст телеграммы и добавил в конце: «Павел шлет наилучшие пожелания».

«Павел» было кодовым именем Берии.

Когда в 1953 году меня арестовали, следователи, просматривая материалы операции «Утка» в моих рабочих документах, хранившихся в сейфе, спросили, кто скрывался под именем «Павел». Я не счел нужным подчеркивать, что Эйтингона высоко ценил Берия, который к этому времени был арестован и расстрелян, и сказал, что это мое имя, добавленное для подтверждения подлинности посылаемого сообщения.

Время было уже позднее, одиннадцать вечера, и Сталин предложил Берии и мне остаться на ужин. Помню, еда была самая простая. Сталин, подшучивая над тем, что я не пью, предложил мне попробовать грузинского вина пополам с шипучей водой «Лагидзе». Эта вода ежедневно

доставлялась ему самолетом из Грузии. Вопреки тому, что пишут о нем сейчас, Сталин вонсе не был в ярости из-за неудачного покушения на Троцкого. Если он и был сердит. то хорошо маскировал это. Внешне он выглядел спокойным и готовым довести до конца операцию но уничтожению своего противника, поставив на карту судьбу всей агентурной сети в окружении Троцкого».

Задача после провала акции 24 мая усложнилась. Была усилена охрана дома Троцкого. Высота стены вокруг дома была поднята с 10 до 15 футов. Стены виллы Троцкого обложили мешками е песком, на окнах и дверях установили стальные ставни, провели сигнализацию. В тридцати шагах от дома было выстроено специальное караульное помещение для отряда мексиканских полицейских. Вокруг дома установлено постоянное дежурство пяти полицейских патрулей.

Троцкий после покушения не прекратил своей деятельности. В июне-июле он несколько раз встретился с сотрудником американского консульства Макгрегором, которому сообщил имена рабочих лидеров и правительственных чиновников, связанных с Мексиканской компартией. Важной была сообщенная Троцким американскому дипломату информация о том, что в ЦК МКП работает представитель Коминтерна Карлос Контеро (псевдоним известного нам Витторио Видали).

* * *

После неудачи 24 мая Эйтингону пришлось сделать основную ставку на Меркадера. Рамон к этому времени был уже вхож в дом Троцкого. Он был лично представлен Льву Давидовичу Сильвией (которая начала работать у него секретарем) 28 мая 1940 года, через четыре дня после нападения группы Сикейроса, и сумел произвести на свою будущую жертву хорошее впечатление. Рамон добровольно предложил себя для ликвидации Троцкого.

В Испании он научился стрелять и драться в рукопашном бою. На совместном совещании Эйтингона, Каридад и Рамона Меркадеров, на явочной квартире в Мехико,

в качестве орудия убийства они решили использовать лож или альпинистский ледоруб, как бесшумные и легко проносимые через охрану.

Придумали они и мотив для убийства, с целью сокрытия связи убийцы с советской разведкой, и компрометации Троцкого и таким образом дискредитировать его движение. Было решено, что Рамон, если его схватят на месте покушения, заявит, что Троцкий убеждал Сильвию Агелоф не выходить замуж за Меркадера, а самого Меркадера агитировал вступить в международную террористическую организацию, готовившую убийство Сталина.

Эйтингон предложил следующий план покушения: он сам вместе с Каридад и пятью боевиками попытаются напасть на дом Троцкого, отвлечь стрельбой внимание охраны, а находящийся в доме Меркадер тем временем ликвидирует Троцкого. Меркадер не согласился с планом Эйтингона и убедил его, что сможет в одиночку убить Троцкого.

* * *

17 августа 1940 года Меркадер попросил Троцкого посмотреть написанную им статью. Троцкий согласился.

20 августа Меркадер принес Троцкому рукопись. Рассчитывая быстро сделать свое дело и скрыться, Рамон оставил свой автомобиль перед виллой, в 100 метрах от которой его ждал еще один автомобиль, в котором находились Каридад и Эйтингон.

О том, что произошло, когда Троцкий сел за письменный стол, существуют различные версии. Сам Меркадер на суде рассказывал следующим образом:

«Я положил свой плащ на стол таким образом, чтобы иметь возможность вынуть оттуда ледоруб, который находился в кармане. Я решил не упускать замечательный случай, который представился мне. В тот момент, когда Троцкий начал читать статью, послужившую мне предлогом, я вытащил ледоруб из плаща, сжал его в руке и, закрыв глаза, нанес им страшный удар по голове …

Троцкий издал такой крик, который я никогда не забуду в жизни. Это было очень долгое «А-а-а …», бесконечно долгое, и мне кажется, что этот крик до сих пор пронзает мой мозг. Троцкий порывисто вскочил, бросился на меня и укусил мне руку. Посмотрите: еще можно увидеть следы его зубов. Я его оттолкнул, он упал на пол. Затем поднялся и, спотыкаясь, выбежал из комнаты …».

Вот что рассказал он же через 29 лет, в 1969 году в Москве Судоплатову:

«Вопреки тому, что писалось о самом убийстве, Рамон не закрыл глаза перед тем как ударить Троцкого по голове небольшим острым ледорубом, который был спрятан у него под плащом. Троцкий сидел за письменным столом и читал статью Меркадера, написанную в его защиту. Когда Меркадер готовился нанести удар, Троцкий, поглощенный чтением статьи, слегка повернул голову, и это изменило направление удара, ослабив его силу. Вот почему Троцкий не был убит сразу и закричал, призывая на помощь. Рамон растерялся и не смог заколоть Троцкого, хотя имел при себе нож.

– Представьте, ведь я прошел партизанскую войну и заколол ножом часового на мосту во время гражданской войны в Испании, но крик Троцкого меня буквально парализовал, – объяснил Рамон.

Когда в комнату вбежала жена Троцкого с охранниками. Меркадера сбили с ног, и он не смог воспользоваться пистолетом. Однако в этом, как оказалось, не было необходимости. Троцкий умер на следующий день в больнице.

– Меня сбил с ног рукояткой пистолета один из охранников Троцкого. Потом мой адвокат использовал этот эпизод для доказательства того, что я не был профессиональным убийцей. Я же придерживался версии, что мною руководила любовь к Сильвии и что троцкисты растрачивали средства, которые я жертвовал на их движение, и пытались вовлечь меня в террористическую деятельность, – сказал мне Меркадер. – Я не отходил от согласованной версии: мои действия вызваны чисто личными мотивами».

Адвокат Меркадера Эдуардо Сенисерос расказал в 1995 году корреспонденту «Комсомольской правды» Евгению Умеренкову со слов своего бывшего подзащитного: «Когда Меркадер вошел вслед за Троцким в его кабинет, то запер дверь изнутри. Этого было достаточно, чтобы Троцкий понял, что на него сейчас нападут. Он потянулся к ящику письменного стола, в котором лежал пистолет. Всегда утверждалось, что удар был нанесен сзади. Но медэкспертиза показала, что это не так. Троцкий заслонился от удара руками и тем чуть-чуть ослабил удар. Наверное, поэтому он и прожил еще несколько часов. Так что удар Меркадер нанес, стоя лицом к лицу с Троцким.

Он мог бы убить его, как только вошел, но он хотел, чтобы Троцкий понял, что должно произойти.

– Значит, Троцкий догадался, что его собираются убивать?

– Однозначно. И Рамон дал ему это понять сознательно. Хотя он убил бы его в любом случае. Правда, он и сам не допускал возможности, что останется после покушения живым. Он готовился умереть и поэтому загодя не позаботился ни о какой защите. Потом он даже вытащил свой пистолет, чтобы спровоцировать огонь охраны, но сам в нее не стрелял, потому что не хотел других смертей.

– Почему он выбрал такое необычное орудие убийства – ледоруб?

– Какая-то ничтожная вероятность того, что после покушения он останется жив, все же допускалась. И тогда единственным путем для бегства оставалась высокая каменная стена. Для того, чтобы перебраться через нее, и нужен был ледоруб».

Когда охранники начали бить Меркадера, Троцкий, еще остававшийся в сознании, остановил их: «Оставьте, не убивайте его. Пусть он все расскажет», после чего Троцкого отвезли в больницу и прооперировали. Вечером того же дня он потерял сознание и через сутки, 21 августа

1940года, скончался. Останки Троцкого были кремированы и захоронены в саду его дома в Койоакане, над

могилой воздвигнута стелла с серпом и молотом. Через 22 года, в 1962 году там же была похоронена и жена Троцкого Наталья Ивановна Седова, пережившая мужа и обоих сыновей – умершего в парижской больнице Льва и расстрелянного в 1937 году на родине Сергея Седовых. Она еще успела направить в феврале 1956 года послание в адрес XX съезда КПСС с просьбой о реабилитации Троцкого.

* * *

Итак, задание было выполнено. Исполнитель был схвачен. Организаторам уда'юсь скрыться. Эйтингон и Кари-дад, ожидавшие Рамона в машине неподалеку от виллы и наблюдавшие за домом, уехали, когда увидели шум в доме, полицию, и поняли, что Рамону уйти не удалось. Они уехали на Кубу, где перешли на нелегальное положение. Григулевич бежал из Мехико в Калифорнию.

Ореакции Москвы вспоминал Судоплатов:

«Первое сообщение пришло к нам в Москву по каналам ТАСС. Затем, неделей позже, кодированное радиосообщение с Кубы прислал Эйтингон. снова через Париж. Мне было официально объявлено, что людьми Эйтингона и их работой наверху довольны, но участники операции будут награждены только после возвращения в Москву. Что касается меня, то я был слишком занят в этот момент нашими делами в Латвии, чтобы дальше думать о деле Троцкого. Берия спросил меня, удалось ли Каридад, Эй-тингону и Григулевичу спастись и надежно спрятаться. Я ответил, что у них хорошее укрытие, неизвестное Мер-кадеру. Арестовали Меркадера как Фрэнка Джексона, канадского бизнесмена, и его подлинное имя власти не знали в течение шести лет».

Свое исчезновение из Мексики сам Эйтингон описал в 1954 году на допросе после ареста:

«Примерно в 10 часов вечера мексиканское радио сообщило подробности покушения на Троцкого. Немедленно после этого Эйтингон и «Мать» покинули столицу. Он выехал на Кубу по иракскому паспорту. Там получил болгарский паспорт и направился в Европу…»

Судоплатов излагает несколько другой ход событий: «Эйтингон и Каридад получили приказ оставаться в подполье. Пол года они провели на Кубе, а затем морем отправились в Нью-Йорк, где Эйтингон использовал свои знакомства в еврейской общине для того, чтобы раздобыть новые документы и паспорта. Вместе с Каридад он пересек Америку и приехал в Лос-Анджелес, а потом в Сан-Франциско. Эйтингон воспользовался возможностью возобновить контакты с двумя агентами, которых он и Серебрянский заслали в Калифорнию в начале 30-х годов, и те взяли на себя обязанности связных с нелегальной агентурной сетью, которая добывала американские ядерные секреты с 1942 по 1945 год. В феврале 1941 года Эйтингон и Каридад на пароходе отплыли в Китай. В мае

1941года, перед самым началом Великой Отечественной войны, они возвратились в Москву из Шанхая по Транссибирской магистрали».

Возможно, Эйтингон на допросе забыл или по каким-то причинам не упомянул о своем пребывании в США.

* * *

В конце мая 1941 года Эйтингон и Каридад Меркадер приехали в Москву на поезде из Харбина. На Казанском вокзале их встретил Судоплатов. Берия в своем кабинете принял Эйтингона и Каридад вместе с Судоплатовым. Эйтингон, по его словам, никаких отчетов не писал, а устно доложил Берия, а затем Всеволоду Меркулову (в феврале 1941 года из состава НКВД был выделен наркомат госбезопасности, который и возглавил бывший первый зам Берии, ставшего заместителем председателя Совнаркома СССР, остававшегося наркомом внутренних дел и куратором госбезопасности). Судоплатов написал для ЦК на полутора страницах рукописный отчет о ликвидации Троцкого. Тогда же, в мае 1941 года Эйтингон был назначен заместителем начальника созданного три месяца назад 1-го (разведывательного) управления НКГБ СССР.

Еще в августе 1940 года, сразу после успешного завершения операции «Утка», Сталин сказан: «Мы будем награждать всех участников этого дела после возвращения домой. Что касается товарища, который привел приговор в исполнение, то высшая награда будет вручена ему после выхода из заключения. Посмотрим, какой он в действительности профессиональный революционер, как он проявит себя в это тяжелое для него время».

Берия, восприняв слова вождя как руководство к действию, после возвращения участников операции в СССР, направил Сталину следующую записку:

«Сов. секретно

6 июня 1941 г.

ЦК ВКП(б) СНК СССР

Тов. Сталину И.В.

Группой работников НКВД в 1940 году было выполнено специальное задание.

НКВД СССР просит наградить орденами Союза ССР шесть товарищей, участвовавших в выполнении этого задания.

Прошу вашего разрешения.

Народный комиссар внутренних дел (Л. Берия)».

Резолюция Сталина была краткой:

«За (без публикации)».

Закрытым указом Президиума Верховного Совета СССР за подписью председателя Михаила Ивановича Калинина и секретаря Александра Федоровича Горкина были награждены: орденом Ленина – Меркадер Каридад Ра-моновна и Эйтингон Наум Исаакович; орденом Красного Знамени – Василевский Лев Петрович и Судоплатов Павел Анатольевич; орденом Красной Звезды – Григулевич Иосиф Ромуальдович и Пастельняк Павел Пантелеймонович (сотрудник нью-йоркской резидентуры И НО под прикрытием вице-консула СССР).

Судоплатов так описывает процедуру награждения и то, что за ним последовало:

«17 июня 1941 года Эйтингон, Каридад и я были приглашены в Кремль, но не в Свердловский зал, как обычно, а в кабинет Калинина, где он вручил нам коробочки с орденами. Каридад и Эйтингон получили орден Ленина. Меня наградили орденом Красного Знамени. Такой орден был у меня уже вторым.

Приезд Эйтингона почти совпал с днем рождения моего старшего сына Андрея. Мы отмечали его на даче веселой компанией. Были Мельников и Эйтингон с женами. На день рождения пригласили и Каридад. Она привезла нам в подарок большое китайское блюдо».

По семейной легенде, во время торжественного вручения ордена Калинин сказал: «Что бы ни случилось – помни: Советская власть позаботится о тебе и твоей семье…».