Иностранный отдел, созданный 20 декабря 1920 года, к этому времени более трех лет возглавлял Меер (Михаил) Абрамович Трилиссер, старый большевик, участник гражданской войны. Современные историки считают его фактическим основателем советской внешней разведки. Именно при нем сформировались основные направления, формы и методы работы советских разведчиков за рубежом. При Трилиссере было принято положение об ИНО. Задачи разведки определялись следующим образом:

– выявление на территории иностранных государств контрреволюционных организаций, ведущих подрывную деятельность против СССР;

– установление за рубежом правительственных и частных организаций, занимающихся военным, политическим и экономическим шпионажем;

– освещение политической линии каждого государства и его правительства по основным вопросам международной политики, выявление их намерений в отношении СССР, получение сведений об их экономическом положении;

– добывание документальных материалов по всем направлениям работы, в том числе таких, которые могли бы быть использованы для компрометации как лидеров контрреволюционных групп, так и целых организаций;

– контрразведывательное обеспечение советских учреждений и граждан за границей (до 1926 года эти функции выполнял Контрразведывательный отдел ОГПУ представители которого находились в советских дипломатических представительствах за границей, затем они перешли в ИНО).

Аппарат ИНО в период руководства Трилиссера достиг общей численности в 122 человека, из которых 62 человека работали в резидентурах за рубежом. Положение Трилиссера укрепляло совмещение его руководства разведкой с постом заместителя председателя ОГПУ (это был первый случай в истории разведки). Заместителями (помощниками) в ИНО в тот период были его соратник по дореволюционному подполью Владимир Владимирович Бустрем (Алексей Васильевич Логинов) и Сергей Георгиевич Вележев, которого Трилиссер знал по гражданской войне в Сибири. Аппарат ИНО включал в себя закордонное отделение с канцелярией, бюро виз, стол выездов, стол въездов, стол въездов и выездов эшелонами, стол приема заявлений, общую канцелярию, то есть в основном чисто бюрократические структуры (как видим, аппарат разведки выполнял в то время функции современного ОВИРа).

Наиболее важной частью И НО было закордонное отделение, ведавшее разведкой за рубежом с легальных и нелегальных позиций. Первоначально было шесть географических секторов, которые должны были заниматься агентурной работой за рубежом. Позднее сектора стали называться отделениями, а их число увеличивалось по мере появления новых зарубежных резидентур.

* * *

В конце 1925 года Эйтингон выехал в свою первую заграничную (и долгосрочную) командировку – в Китай. Перед отъездом состоялась встреча, о которой он сам рассказал через полвека, в середине 70-х годов, в письме члену Политбюро ЦК КПСС, председателю КГБ СССР Юрию Владимировичу Андропову:

«В 1925 году, перед отъездом в Китай (это был мой первый выезд за кордон), я вместе с бывшим в то время начальником иностранного отдела ГПУ тов. Трилиссером был на приеме у товарища Дзержинского. Он, после того как коротко объяснил обстановку в Китае и указал, на что следует обратить особое внимание, сказал: «Делайте все, что полезно революции». И я следовал всю жизнь этому напутствию и делал всегда то, что считал полезным и нужным Советской власти и партии …». Это была последняя встреча Наума Эйтингона с Феликсом Эдмундовичем, скончавшимся 20 июля 1926 года.

* * *

Китай начала 20-х годов был сплошным узлом противоречий. Центральное правительство во главе с лидером партии Гоминдан Сун Ятсеном, пришедшее к власти после революции 1911 года, контролировало только несколько провинций на юге страны. Фактически же Китай был раздроблен на многочисленные полунезависимые территории, где власть принадлежала китайским генералам, которых еще называли «военными лордами» или «провинциальными милитаристами».

Советское правительство стремилось наладить хорошие отношения с демократическими, антиколониальными силами в Китае. В 1923 году Сун Ятсен и советский дипломат Адольф Иоффе подписали первое советско-км-тайское соглашение. В помощь гоминдановскому правительству в Гуанчжоу (Кантон) была направлена группа советских политических советников под руководством старого большевика Михаила Бородина (Грузенберга). Тогда же Москву посетила делегация Гоминдана, которую возглавлял Чан Кайши. 31 мая 1924 года в Пекине было подписано соглашение «Об общих принципах урегулирования вопросов между СССР и Китайской республикой». 20 сентября 1924 года, в Мукдене был заключен договор с властями, осуществляющими фактический контроль в Северо-Восточном Китае, ставший частью пекинского соглашения. А уже в конце сентября согласно достигнутым договоренностям Советский Союз предоставил Китаю заем в 10 млн. юаней и начал поставлять оружие для формирующейся Народно-революционной армии Китая. С октября 1924 года в Китае работали советские военные советники. Всего же в период с 1924 по 1927 год в Китае работало до 135 советских военных советников, которыми руководили такие известные военачальники как Павел Павлов (утонул в реке в 1924 году), Василий Блюхер, Николай Куйбышев и другие.

Сотрудничеству мешало нахождение на территории Китая большого числа белогвардейцев, ранее воевавших против Красной Армии. Особенно много их было в Маньчжурии, находившейся под контролем китайского генерала Чжан Цзолиня. Действовало множество белогвардейских организаций – монархическое «Богоявленское братство», «Комитет защиты прав и интересов эмигрантов», «Мушкетеры», «Черное кольцо», «Голубое кольцо», вооруженные отряды Анненкова, Глебова, Нечаева, Семенова и других, ставившие своей целью вооруженную борьбу с советским государством. Главными целями советской разведки в Китае были белоэмигранты и японские спецслужбы.

Первая легальная резидентура И НО ВЧК в Китае была создана в Пекине под прикрытием советской дипломатической миссии в начале 1921 года во главе с Аристархом Ригиным, работавшим под псевдонимом Рыльский. Под его руководством начала создаваться агентурная сеть и региональные резидентуры в других городах, которых вскоре насчитывалось около десяти. В 1922 году Ригина в Пекине сменил Яков Христофорович Давтян, первый начальник ИНО ВЧК, который стал главным резидентом в Китае (до конца 1924 года). В 1925 году новым главным резидентом ИНО ОГПУ в Китае был назначен помощник начальника ИНО Сергей Вележев, работавший в Пекине под псевдонимом Ведерников.

Эйтингон в конце 1925 года прибыл в Шанхай. Шанхайскую резидентуру ИНО возглавлял под прикрытием должности вице-консула с декабря 1925 года Яков Минский. Его заместителем и стал Наум Эйтингон (с этого времени до начала 1940-х годов Эйтингон работал за границей и в центральном аппарате ИНО под именем Леонида Александровича Наумова, многие знали его как Леонида, в то время как в различных официальных документах он выступал под своей фамилией). В шанхайской резидентуре в 1926-1927 годах под прикрытием должности коменданта консульства работал Рудольф Иоганно-вич Абель, впоследствии полковник разведки, скончавшийся в 1946 году (его именем в 1957 году воспользовался арестованный в США разведчик-нелегал Вильям Фишер, ставший знаменитым как «полковник Абель»).

В то время работникам зарубежных резидентур была предоставлена большая свобода в вербовке агентуры, а резиденты имели право без согласования с Москвой утверждать новоприобретенНых агентов.

Работа советских разведчиков проходила в сложных условиях обострившейся внутриполитической борьбы в Китае. В марте 1927 года Михаил Бородин, следуя указаниям руководства ВКП(б) и Коминтерна, предпринял попытку сместить главнокомандующего китайской армией Чан Кайши. По его указанию в Шанхае под руко-

водством КПК началось формирование отрядов китайской Красной гвардии с целью организации вооруженного восстания, провозглашения революционного правительства и создания китайской Красной Армии. Чан Кайши начал наступление на Шанхай. 12 апреля 1927 года Шанхай был взят его войсками, начавшееся восстание потоплено в крови, а 28 апреля были арестованы и казнены 25 руководителей компартии Китая. В результате советско-китайские отношения резко ухудшились. В апреле 1927 года по указанию Чан Кайши был проведен обыск в советском консульстве в Пекине, во время которого полиция изъяла большое количество документов, в том числе шифры, списки агентуры и поставок оружия КПК, инструкции китайским коммунистам по оказанию помощи советским представителям в разведработе. Обострилась и обстановка в Маньчжурии в районе Китайс-ко-Восточной железной дороги (КВЖД). а против сотрудников советского консульства в Харбине постоянно устраивались провокации. Фактический правитель северо-восточных провинций Китая генерал Чжан Цзолинь занял прояпонскую позицию, всячески притесняя советских служащих КВЖД.

Эйтингон к 1927 году, после недолгой работы заместителем резидента в Шанхае и резидентом в Пекине, возглавил именно харбинскую резидентуру. Его предшественниками были известные разведчики Федор Яковлевич Карин и Василий Михайлович Зарубин.

Эйтингон – Наумов принял на связь ряд ценных агентов. Одним из них был бывший офицер царского адмиралтейства, служивший на Амурской флотилии, Вячеслав Иванович Пентковский, с 1924 года вместе с женой добровольно работавший на советскую разведку. Выпускник Петроградской практической восточной академии и юридического факультета университета, хорошо изучивший китайский язык, Пентковский получил китайское гражданство и поступил на службу в харбинский суд, где, имея доступ к важной информации, передавал ее советской разведке.

Важным агентом был также «Осипов», завербованный в 1928 году, работавший в японской жандармерии шофером, а затем сотрудником особого (политического) отдела жандармерии, работавшего против советских учреждений. В 1929 году при помощи «Осипова» сотрудникам резидентуры удалось подбросить японцам документы, из которых следовало, что 20 их агентов подали заявление

овосстановлении их в советском гражданстве. В результате все они были ликвидированы самими японцами. «Осипов» до 1938 года работал на советскую разведку.

В 1927 году был завербован советской разведкой бывший офицер-каппелевец и полковник китайской армии, сотрудник белоэмигрантских организаций «Братство русской правды», «Дружина русских соколов» «Браун», от которого в резидентуру поступала информация о попытках японцев сформировать при помощи атамана Семенова казачьи части для будущей войны против СССР.

Характер работы харбинской резидентуры в 20-е годы против Японии может быть определен по докладу Карина начальнику И НО ОГПУ Трилиссеру (1925 год):

«Резидентура И НО ОГПУ в Северной Маньчжурии с центром в Харбине… ведет регулярную и систематическую работу по перлюстрации дипломатических и других секретных почт целого ряда японских учреждений. Японский Генеральный штаб, военные японские миссии в Китае, японские армии в Квантунской области (Порт-Артур), Корее (Сеул), Китае (Тяньцзынь) и другие вошли в сферу действия нашей разведки».

Во времена работы Эйтингона эти задачи вряд ли успели стать неактуальными.

В 1928 году советские разведчики в Харбине под руководством Эйтингона сумели получить информацию о переговорах союзника Чжан Цзолиня, лидера мукденской группы «провинциальных милитаристов» Чжан Сюэляна с японцами о создании в Северо-Восточном Китае «Независимой Маньчжурской республики» на территории Маньчжурии и Внутренней Монголии, под протекторатом Японии, с присоединением Внешней Монголии.

Такие планы угрожали советским интересам. Существует версия, что в 1928 году в Москве было решено ликвидировать Чжан Цзолиня, что и осуществили Эй-тингон и руководитель нелегальной резидентуры Разве-дупра РККА в Харбине Христофор Салнынь («Гришка»), переведя все подозрения на японцев.

4 июня 1928 года на железнодорожном перегоне Пе-кин-Харбин специальный вагон, в котором ехал Чжан Цзолинь, был взорван. Взрывчатка была заложена в виадуке Южно-Маньчжурской железной дороги около Мукдена. Чжан Цзолинь был тяжело ранен в грудь и через несколько часов скончался в Мукденском госпитале. Кроме него во время взрыва погибло еще 17 человек, в том числе и генерал У Цзяншен. В связи с тем. что железнодорожный узел на стыке Пекин-Мукденской и Южно-Маньчжурской железных дорог вблизи Мукдена охранялся не китайскими, а японскими солдатами, все посчитали, что покушение было организовано японцами.

Исследователи спецслужб до сих пор окончательно не установили, кто «убрал» маньчурского диктатора, хотя Международный трибунал над военными преступниками в Токио после второй мировой войны счел виновными руководителей японского правтельства и армейской верхушки.

Однако ликвидация Чжан Цзолиня не привела к изменению ситуации в Маньчжурии. 27 мая 1929 года китайскими властями был произведен обыск в советском консульстве в Харбине, после чего Эйтингон был отозван в Москву.

Ситуация на КВЖД ухудшалась. В результате 17 июля 1929 года советское правительство заявило о разрыве дипломатических отношений с гоминьдановским правительством. После этого легальные резидентуры И НО и военной разведки в Китае фактически прекратили свою дея-' тельность. Впрчем, в 1928-1931 годах в Маньчжурии успешно работала нелегальная резидентура разведотдела полпредства ОГПУ по Дальневосточному краю во главе с Борисом Богдановым.

** *

В Китае Эйтингон подружился с многими известными военными разведчиками – Христофором Салнынем, Иваном Винаровым (с ними он вместе работал в Пекине и Шанхае). Существует свидетельство П. А. Судоплатова, что Эйтингон и Винаров «вступили в контакт с Зорге в Шанхае в конце 20-х годов». Иван Винаров впоследствии упомянул в своей книге «Бойцы тихого фронта», изданной в Софии в 1969 году, «присланного в Харбин из управления разведчика Леонида Эйтингона». Учитывая, в каких сложных обстоятельствах находился в то время Эйтингон, этот факт нельзя не признать поступком.

Работа молодого разведчика в Китае была отмечена в 1927 году первым его орденом – Красного Знамени.