ГЛАВА 1

Самолет, заходя на посадку, сделал круг над аэропортом, и Карен почувствовала беспокойство, которое она обычно испытывала при виде Ниццы, города, раскинувшегося на берегу Средиземного моря. Огни города и взморья мерцали и поблескивали в лунном свете, как будто кто-то далеко внизу рассыпал шкатулку с драгоценными камнями.

Карен родилась в семье француза и англичанки, и детство ее прошло в постоянных переездах из одной страны в другую, потому что родители были разведены. К счастью, именно благодаря этому она совершенно свободно говорила на обоих языках.

Карен смотрела на огни яхт, разбросанных по бухте Анже, и сердце ее замирало. Ведь одна из них вполне могла оказаться яхтой Ги Моро. Но самолет пошел на посадку, так что времени для размышлений уже не оставалось. Наконец они приземлились, стюардесса открыла двери, и Карен почувствовала чудесный теплый и душистый аромат, столь свойственный для юга Франции.

Работая курьером туристического агентства “Солнечные Туры по Ривьере” она отлично знала все ходы и выходы в аэропорту, поэтому сумела довольно быстро пройти таможенный контроль. Офицеры-таможенники поприветствовали ее улыбкой… а вот и Билл, верный, преданный Билл Джеффрис. Он уже ждал ее у стойки и выглядел при этом несколько серьезнее, чем обычно. Карен вздохнула — было совершенно ясно, что она ему нравится. В агентстве он отвечал за весь регион и был довольно неплохим парнем, но мысли Карен были заняты отнюдь не Джеффрисом. Билл был ей приятен, но она рассматривала его лишь как своего начальника, и только.

Вот он увидел Карен, помахал рукой и забрал из ее рук чемодан.

— Готов спорить, что ты весь день ничего не ела. Давай сначала поужинаем, а уж потом поедем в Канн.

Карен была в нерешительности. Она думала о Ги. Он знал о времени ее возвращения, и дома ее могло ждать сообщение от него. Две недели вдали друг от друга — для них это была довольно долгая разлука. Она знала, что его окружают красивые девушки, и только помани их… Потому-то Карен и не хотела брать полагающийся ей отпуск. На этом настояло руководство фирмы, убедив ее, что максимальная отдача в работе будет возможна только после небольшого отдыха.

… Она вспомнила, как Ги улыбался, слушая ее объяснения.

— Дорогая, жизнь без тебя будет пустой, скучной, бесцветной, — и он, наклонившись, поцеловал кончики ее пальцев. Все, что было в Карен французского, мгновенно отреагировало на его очарование, но более флегматичная английская ее сущность подсказывала, что он несколько переигрывает…

Билл тем временем уже открывал дверь машины, ожидая ее ответа.

— Знаешь, я бы с удовольствием перекусила, ведь в Лондоне я до последней минуты ходила по магазинам и у меня совсем не осталось времени поужинать.

Отъехав от аэропорта, Билл направил автомобиль в сторону старой части города. Карен смотрела на его профиль, четко очерченный встречными лучами солнца. Почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней, и улыбнувшись, слегка пожал ее ладонь. Она чуть было не отодвинулась от него, вырывая руку, ведь в мыслях у нее были только воспоминания о том, как приятны ей прикосновения Ги, как от одного такого жеста сердце ее начинает бешено колотиться. Но Билл был неплохим парнем, с ним было очень легко и спокойно. Плюс к тому, он ведь ее босс. Не так уж и сложно постараться быть веселой и счастливой пару часов в его обществе.

— Давай припаркуем машину и прогуляемся, если, конечно, ты не очень устала, — предложил Билл.

— С удовольствием, рада буду немного поразмяться.

Попетляв по узеньким улочкам, они вышли к рыбному ресторанчику. На ужин подали жареную рыбу, домашнее красное вино — терпковатое, но очень приятное. Когда принесли кофе, у Карен уже начали слипаться глаза, а к тому времени, когда они добрались до Рю д’Антиб в Канне, она уже почти засыпала. Билл свернул на боковую улочку к отелю, стоящему на самом взморье, в котором размещались большинство туристов.

Менеджер вышел к ним навстречу, обнял Била и поцеловал руку Карен.

— Мадемуазель, я очень рад вас видеть!

Он повернулся к Биллу:

— Есть кое-какие проблемы, — начал перечислять менеджер.

Выслушав его, Билл высказал свои соображения, как всегда спокойным тоном.

Наконец, когда почти все проблемы были разрешены, они вернулись к машине и поехали вдоль Пантиеро, где у причалов стояли рыболовные суденышки с раскинутыми для просушки сетями, миновали старый город и поднялись на холм Сакю, где Карен снимала квартиру вместе с Мари Демулен, работавшей в компании, экспортирующей электронику. Здесь начинался настоящий город, истинный Канн, бухта Сен-Пьер, запруженная катерами и яхтами, россыпи маленьких кафе и бистро, где бронзовые от загара владельцы яхт встречались с возможными клиентами и договаривались об организации поездок в Сен-Тропез. Именно здесь Карен и повстречала однажды Ги. Она отправилась тогда в один из магазинчиков купить свитер. Владелец представил их друг другу, и Карен сразу подумала, что Ги — один из самых привлекательных мужчин среди тех, кого она знала. Загорелая кожа, глаза, похожие на само Средиземное море, такие же глубокие и чистые, вьющиеся темные волосы и борода. Он напомнил ей настоящего пирата времен королевы Елизаветы, так что Карен сразу прозвала его про себя “Корсаром”.

Он пригласил ее поужинать. Затем последовали чудесные поездки на машине по Провансу, вечеринки на его яхте, ведь отец Ги был богатым человеком, владельцем собственной рыболовной флотилии в Марселе. Ги открыл для нее целый мир, о существовании которого на Лазурном Берегу она, конечно, знала, но никогда не надеялась войти в него, будучи всего лишь курьером туристического агентства.

Она достала свой чемодан из багажника и, весело помахав на прощанье Биллу, легко взлетела по ступенькам к дверям своей квартиры.

Мари сейчас вряд ли будет дома, она подрабатывает вечерами в местном казино, постоянно дрожа от мысли, что с апреля по октябрь зимнее казино будет закрыто. Карен включила свет и на секунду остановилась, чтобы осмотреться вокруг. Ей очень повезло. Квартира была чрезвычайно удобна, почти роскошна. У Мари, должно быть, много денег и богатых друзей, хотя главным ее поклонником был Кристиан Лемейн, владелец казино. Карен ни разу его не видела, но знала, что по возрасту он годится Мари в отцы. Почему-то ей казалось, что на этого человека нельзя слишком полагаться. Карен любила Мари и очень беспокоилась за нее, хотя, конечно, все это совсем не ее дело.

На маленьком стеклянном столике стоял телефон, а рядом с ним лежал блокнот, куда они записывали полученные сообщения. Карен взяла его в руки. Тонким почерком Мари, столь похожим на ее собственный, было написано, “Твой возлюбленный Ги звонил, чтобы сообщить, что свяжется с тобой завтра. Надеюсь, ты хорошо провела время. Мари.”

На какое-то мгновение ее охватило острое разочарование. Она-то надеялась увидеться с Ги сегодня же вечером. А, может, это и к лучшему. Карен вдруг ощутила страшную усталость, поэтому наскоро разобрала свои вещи, приняла душ и забралась в постель. С Ги они увидятся завтра.

Аромат свежесваренного кофе вытянул ее из сладкого сна. Карен вскочила и взглянула на часы. Конечно, проспала. Мари улыбнулась, увидев ее в дверях крохотной кухоньки.

— Привет! Прости, я не дождалась тебя вчера вечером, а из казино вернулась почти на рассвете, и не стала тревожить твой сладкий сон.

Мари была восхитительно жизнерадостна, энергии ее, казалось, нет предела. Они уселись за столик у окна с видом на море и принялись за горячие круассаны с медом. Мари откинула со лба длинные пряди темных волос. Несмотря на изматывающую ночную работу, она выглядела свежо, и уже была готова к новому рабочему дню. Она обладала дивной галльской красотой. Кожа ее была подобна теплому нектару. Девушка всегда одевалась в изысканные костюмы и водила небольшой “мерседес” бежевого цвета.

— Тебя подбросить? — спросила она, прикуривая уже третью с утра сигарету. Карен не курила, и когда табачный дым переполнял всю квартиру, начиналась настоящая война за то, чтобы открыть или закрыть окна.

— Спасибо, не надо, — ответила Карен. — За мной заедет Билл. Нам надо ехать в Ниццу встречать утренний рейс, так что пора уже мне собираться, — она потянулась и зевнула. — Так не бывает, чтобы после двух часов полета человек чувствовал себя чуть живым, но мне ужасно плохо.

Мари стояла у окна, глядя на улочку, даже в столь ранний час полную туристов, увешанных фотоаппаратами и видеокамерами. Почти все женщины были одеты в легкие босоножки на высоких каблуках, наверняка купленные в Сен-Тропезе, причем вдвое дороже, чем у себя на родине, а мужчины, все как один, были покрыты алыми солнечными ожогами.

— Честно говоря, до сих пор не понимаю, как у тебя хватает терпения на эту работу, — проговорила Мари, кивнув на людей за окном. — Боюсь, сегодня вечером мы с тобой опять не увидимся, я прямо с работы — в казино. Развлекайся уж со своим Корсаром.

Билл появился минута в минуту. Он выглядел свежим и жизнерадостным, как будто только что вышел из-под душа.

Автомобиль мчался вдоль побережья. Вокруг раскинулся пейзаж непередаваемой экзотической красоты, почти невозможно было поверить, что это не сказка. Карен вновь думала о Ги, поглядывая время от времени на часы и подсчитывая, когда же, наконец, она его увидит.

Билл припарковал машину на стоянке у аэропорта и они направились в кафе выпить лимонада. День уже расцветал всеми красками под ярко-голубым небом. Над летным полем кружились серебристые самолеты, приземляясь один за другим. Билл и Карен только и успевали встречать прибывающих туристов, помогая им побыстрее пройти таможенный контроль и разводя их по машинам и автобусам.

Добравшись до отеля и пообедав, большинство туристов захотели сразу же начать осмотр достопримечательностей. Лишь несколько человек предпочли поплавать и просто расслабиться, остальные же начали судорожно заполнять анкеты со списком экскурсий.

Карен разобралась со всеми пожеланиями, и наконец холл отеля опустел.

— Увидимся завтра, — сказала она напоследок. — Не спите допоздна, если хотите попасть в соборы, они закрываются с двенадцати до двух, поэтому нам надо выехать из отеля пораньше.

Ну, все, теперь можно расслабиться и отдаться собственным размышлениям. До встречи с Ги оставалось еще целых полтора часа. Добравшись до дома, Карен сбросила одежду и встала под душ, чтобы смыть с себя пыль и освежиться от дневного зноя. Она выбрала для этого вечера простое белое платье, настолько элегантное и стильное, что когда она примеряла его в магазине, продавщица сказала ей:

— Мадемуазель, по сравнению с вами все женщины вокруг будут казаться расфуфыренными девками.

Карен взглянула в зеркало. На нее смотрела утонченная спокойная дама. Она надеялась, что произведет впечатление на Ги. Как раз в этот момент Карен услышала под окном шум подъезжающей машины, его машины, и почти сразу же — нетерпеливые звуки гудка, настоятельного и беспокойного. Она глубоко вздохнула, стараясь успокоить гулкое биение сердца.

Карен услышала его легкие шаги на лестнице, и вот он уже стоит в дверях, одетый просто, но чертовски богато. В этом-то и заключалось то небольшое различие, от которого в любом месте, где бы он ни оказался, Ги сразу же становился центром внимания всех женщин, что выражалось даже в том, как приостанавливались все разговоры, как только он входил. Сейчас же он немного наиграно протянул к ней руки.

— Дорогая! Как давно мы не виделись! Какая же ты красавица! — Он взял в руки ее лицо и поцеловал в губы. Сперва поцелуй был нежным, становясь все требовательнее и требовательнее, и вдруг он резко отстранился.

— Ну, пошли, покажем этому миру прекрасную пару. — Улыбка несколько скрасила грубоватость тона, которым были сказаны эти слова. Взявшись за руки, они сбежали вниз по лестнице и вышли в летний вечер. Они быстро добрались до Кап де ля Круазетт и остановились перед приземистым белым зданием.

— Начнем наш вечер здесь. Сегодня я чувствую, что твое присутствие обеспечит нам благосклонность Госпожи Удачи. Скажи, ты любишь играть на деньги?

— Не особенно. Мне нравится наблюдать, как играют другие. Наверное, это во мне говорит английская осторожность, — или французская трусливость. Деньги слишком трудно даются, чтобы так легко выбрасывать их на ветер. Я знаю, что всегда выигрывает колесо фортуны, а вовсе не игрок. — Карен видела, что такое мнение было ему непонятно. Ги деньги всегда доставались очень легко. Ей вдруг стало как-то необъяснимо неловко. Он поцеловал ее:

— Рассуждаешь, как настоящая училка из начальной школы, — усмехнулся он, и она рассмеялась в ответ. Его беззаботность была, как всегда, заразительна.

Принесли шампанское, и он успел выпить всего половину бокала, как начал беспокойно озираться, пытаясь заглянуть в просторный игровой зал, расположенный за баром.

— Пойдем, я познакомлю тебя с моим другом, Кристианом Лемейном, владельцем всей этой роскоши.

Карен даже не сообразила, что это и есть казино, принадлежащее приятелю Мари. Они вошли в игровой зал, и она осмотрелась, нет ли где поблизости Мари, та ведь работала в этот вечер. Но ее нигде не было видно. Здесь царила совсем иная атмосфера, чем в шумном баре. Напряженную тишину нарушало лишь постукивание шарика в рулетке и монотонные возгласы крупье:

— Делайте ваши ставки, господа!

Иногда с карточных столов доносилось грубоватое “Банкую!” Но в этом зале они не остановились. Ги направился в дальнюю комнату, святую святых этого заведения.

— Садись рядом, дорогая, ты принесешь мне удачу, — Ги указал на два маленьких позолоченных стула, стоящих у стола. Карен знала об игре достаточно, чтобы понять, что Ги за несколько минут проиграл целое состояние.

Тяжелые бархатные портьеры скрывали ранний летний закат, и в комнате царила духота, наполненная ароматом дорогих духов. Монотонно постукивал шарик, и Карен стало клонить в сон. Если бы не жесткий стул, в котором было так неудобно сидеть, она бы, пожалуй, задремала. Рука Ги лежала на ее плече, и он делал ставки, менял их и делал новые.

Наконец он сказал:

— Может, ты голодна, дорогая? Подожди немножко, сейчас мне повезет. Нельзя прерывать этот поток. Хочешь еще шампанского?

Он подозвал проходящего официанта, даже не дождавшись ее ответа.

Карен покачала головой.

— Спасибо, не хочется.

Она почти ничего не съела на обед и знала, что следующая порция этого искрящегося шампанского ударит ей в голову. Ги снова вернулся к столу. Вдруг она заметила, что в тени, как раз за гранью яркого света от лампы над столом, стоит какой-то человек. Он следил за каждым движением Ги и время от времени записывал что-то в маленьком блокноте. Лицо его было мертвенно бледным, темные волосы зачесаны назад и сверкали, будто покрытые гуталином. У него были бегающие глазки, напомнившие ей ящерицу, и в отраженном свете люстр они странно поблескивали.

Это сияние, однако, быстро исчезло — казалось, что незнакомца окружает аура зла. Карен смотрела, как он сделал шаг вперед и коснулся плеча Ги. Тот обернулся, сбрасывая его руку, уже готовый взорваться, но, увидев этого человека, как-то сник. Тот заговорил, показывая на свой блокнот и кивая на дверь, ведущую в главный игровой зал. Говорил он так тихо, что Ги пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать. Наконец, он поднялся и подошел к ней.

— Дорогая, тысяча извинений, но тут у меня срочное дело. Ты меня простишь? Одна минута, и мы начнем ужинать, я тебе обещаю…

Она отправилась обратно в бар и села за столик у высокого окна, из которого открывался вид на внутренний сад. Ощущение дискомфорта вернулось. Она никогда еще не видела Ги таким расстроенным, как сейчас, после беседы с этим человеком.

Карен обернулась, услышав позади себя шаги. Прежде, чем Ги сумел изменить выражение лица, она успела рассмотреть его — в нем было беспокойство, доходящее до страха. Она встала, и он сразу улыбнулся и протянул ей руки.

— Прости, нужно было решить один ужасно скучный вопрос, хотя он вполне мог подождать и до утра. Знаешь, некоторые люди напрочь лишены чувства такта. Никаких приличий. Я должен извиниться перед тобой, что не смогу представить тебя Кристиану. Его сегодня нет. Будь он здесь, такого безобразия никогда бы не произошло. Поедем ужинать.

Ужин был восхитителен и экстравагантен. Вполне возможно, что он стоил всей ее месячной зарплаты: любстеры, спаржа, вино и ликеры. Карен видела, что Ги с трудом удавалось оставаться самим собой, таким обычно остроумным весельчаком. Его что-то заботило. Он много пил, гораздо больше, чем ел, оставляя почти все на тарелке. Она забеспокоилась, сможет ли Ги вести машину. Все ее попытки выяснить, в чем дело, он отбрасывал с беззаботной улыбкой.

— Дорогая, ты так прекрасна… Не забивай себе голову всякой ерундой. Я прошу тебя, будь просто красива и весела, этого ведь вполне достаточно, верно?

Он барабанил по столу пальцами, беспокойство полностью охватило его. Во всем его поведении чувствовалось желание быть совершенно в другом месте.

Наконец, он сказал:

— Ну, если ты готова, пойдем отсюда, поедем куда-нибудь на природу… Здесь так жарко, такая влажность, в Каннах не бывает настоящей ночи… Все это хорошо только для туристов…

Он вдруг понял, что сорвалось с его языка, и постарался смягчить последние слова:

— Извини, я не должен был так о них говорить. Это ведь твоя жизнь.

Она вымученно улыбнулась.

— Не переживай, я ведь знаю, что ты на самом деле думаешь.

Вечер, на который она возлагала столько надежд, превращался в полнейшую катастрофу. Она не могла понять причину, но всем своим нутром чувствовала, что все идет не так. Возможно, она ожидала слишком многого, так по-детски нетерпеливо ждала этой встречи, надеялась, что все будет продолжаться так, как было раньше. А может быть, все дело было в ее возбужденном воображении, рисующем ненужные эмоции и зловещие предзнаменования там, где их и в помине не было.

Они подошли к машине. Эта ночь была действительно тяжеловато-влажной, повсюду стоял удушающе густой аромат цветов. Ги вел машину слишком уж уверенно, так что эта уверенность в себе граничила с нахальством. Карен смотрела на него. Он столько выпил, а казался совершенно трезвым! Они были уже за городом, у склона холма, на котором раскинулась деревенька Мюген. Воздух становился все свежее, наполняясь солоноватым морским вкусом.

— За следующим поворотом остановимся и ты увидишь, какой оттуда открывается чудесный вид, я даже… — из-за поворота прямо на них, лоб в лоб, неслась огромная сверкающе-черная машина. Ги безуспешно попытался уйти от удара, выворачивая руль в сторону, и Карен поняла, что сейчас они врежутся в громадное дерево, которое вдруг заслонило собой весь белый свет… Карен услышала безумный вопль, и успела сообразить, что это ее собственный крик, прежде чем ее окутал пульсирующий болью мрак…

Наконец она открыла глаза. И подумала, что лучше бы этого не делать, потому что яркий свет пронзил все ее существо резкой болью. Карен вновь закрыла глаза. Все ее тело, с головы до пят, наполняла страшная боль. Мягкий голос проговорил:

— Ну, вот, мадемуазель, так-то лучше. Лежите спокойно, переломов у вас нет, всего лишь ушибы. И, наверное, голова болит ужасно.

На этот раз она постаралась открыть глаза медленнее, очень медленно, и прямо над собой увидела молодого человека в белом халате. На шее врача болтался стетоскоп.

— Мадемуазель, я рад, что вы снова с нами.

— Где я? Что происходит? — Она прикрыла глаза рукой, потому что яркий свет резал, подобно остро наточенному ножу. Врач покачал неодобрительно головой, улыбнулся ей, как ребенку, и сказал:

— Вы слишком быстро ехали, — наверное, захотели почувствовать себя чайкой и взлететь над морем? Но все плохо кончилось — вы потеряли управление и съехали с дороги.

К этому моменту ей удалось, наконец, сосредоточить внимание на докторе. Она попробовала приподняться, но не смогла.

— Но я не… — Внезапно она вспомнила о Ги. Врач наклонился и успокаивающе погладил ее руку.

— Не волнуйтесь, вам сейчас нужно успокоиться и прийти в себя.

— Сколько времени я здесь нахожусь? И что это за место? — Она помолчала. — Что с мсье Моро? Он тоже в больнице? Что с ним случилось? Мне срочно нужно его видеть!

Врач смотрел на нее непонимающе. Совершенно озадаченный ее словами, он сказал:

— А кто это — мсье Моро? В машине вы были одна, мадемуазель, совсем одна.

 

ГЛАВА 2

Какое-то время в комнате царило молчание, пока Карен не осознала, наконец, всю важность произнесенных врачом слов. Когда же до нее дошло, что именно он сказал, ее охватил еще больший шок, чем она испытала от того, что сама находится в больнице. Должно быть, произошла какая-то ошибка. Врач не очень-то хорошо говорит по-английски. Может, он так же напуган, как и она. Карен попыталась приподняться, но острая боль заставила ее вернуться в прежнее положение.

— Я англичанка, но говорю и по-французски, — сказала она на французском.

Врач улыбнулся.

— Я понимаю. Я сам учился в Англии, мадемуазель. Меня зовут Лежен, Поль Лежен, и я очень рад возможности поговорить с вами по-английски, хотя, конечно, обстоятельства нашей встречи могли бы быть и более приятными.

Карен устало откинулась на подушки, а он продолжал говорить:

— Успокойтесь, вам нужно отдохнуть. У вас сильнейший шок. Какое-то время вы, возможно, будете страдать от потери памяти, но не волнуйтесь, ничего серьезного не произошло. Надо просто отдохнуть несколько дней. Мы уже связались с вашим руководством — у вас в сумке была визитка с адресом. Ваш начальник сказал, что сообщит о том, что произошло, вашей соседке по квартире, потому что она, наверное, волнуется, что вы не вернулись домой. Вы сможете поговорить с ними обоими, но только попозже, а сейчас нужно поспать.

Он устал от столь долгой речи, произнесенной по-английски, да и Карен была рада, что он, наконец, умолк. Она ужасно устала. Голова раскалывалась от множества мыслей, которые Карен гоняла по замкнутому кругу, стараясь вспомнить, что же случилось. Память ее как будто кто-то заблокировал и она ничего не могла вернуть… она помнила, как они с Ги были в казино, он слишком много пил и был мрачен… Ги! Почему ей говорят, что в машине она была одна? Ведь это он был за рулем… Внезапно ее пронзила страшная мысль. Может быть, его просто выбросило из машины во время удара, а они не нашли его? Глаза ее расширились от ужаса. Нет, конечно, такого быть не может, это ведь было открытое шоссе… Но почему же она это помнит, а все остальное — нет? Может, он умер или так серьезно ранен, что они не хотят ей говорить, боясь, что это обострит ее состояние? Неужели они не понимают, что ей гораздо хуже от такой неизвестности? Если бы только пришел Билл или Мари. По щекам Карен текли слезы. Обычно она никогда не плакала, но сейчас — общая слабость, боль и беспокойство — это было уж слишком.

Она попробовала взглянуть на часы, лежащие на тумбочке возле кровати. Стекло на циферблате треснуло, и стрелок не было видно. Они наверняка остановились. Но будто в ответ на ее мысли где-то рядом вдруг раздался бой настенных часов… она считала удары — раз, два, три… должно быть, она провела здесь без сознания больше двенадцати часов. Рядом с часами стоял пузырек с какими-то белыми таблетками и стакан воды. Наверное, обезболивающее.

Она знала, что Билл скоро будет здесь, он просто не может сразу бросить туристов, за которых оба они несут ответственность, тем более, что в ее отсутствие работы у него прибавилось ровно вдвое.

Она застонала — представить только, попасть в катастрофу именно сейчас, когда только что приехали туристы! И тут же мысли ее вернулись к Ги. Если он ранен, то должен быть в больнице, а если нет — тогда почему же не пришел навестить ее? И не сообщил в полицию, кто она такая? Врач сказал, что к ней никто не приходил, были только звонки от Билла и Мари.

Карен осмотрелась. На одной из стен комнаты висел крест с распятием, остальные были девственно чисты и белы. Она знала, что у турагентства было какое-то соглашение с больницей в Каннах на случай непредвиденных обстоятельств. Наверное, это одна из лучших палат. Глаза ее как будто наливались свинцом… она вновь впала в бессознательное состояние.

Карен даже не представляла себе, сколько времени проспала. Когда она снова открыла глаза, ей опять стало не по себе, но к великой радости она с облегчением обнаружила, что у кровати стоит Билл. Да и головная боль прошла. Она неуверенно улыбнулась…

— О, Билл, я так рада тебя видеть!

Напряжение его исчезло, он подошел поближе и взял ее за руку.

— Бедняжка, милая моя Карен, как это ужасно! — с нежной улыбкой сказал Билл. — Мне разрешили побыть здесь всего минуту, врач говорит, тебе надо как следует отдохнуть, потому что у тебя сильное сотрясение мозга. Слаба Богу, хоть кости целы.

— А мне кажется, что не осталось ни единой целой косточки.

Спокойствие вновь покинуло Билла, но Карен сумела приподняться на высоких подушках и он передал ей стакан свежего апельсинового сока. На тумбочке стояла ваза с фруктами и букет ранних летних цветов, аромат которых наполнял всю комнату. Как ей повезло, что Билл рядом! Не удивительно, что все отдыхающие женщины так его любили, да и мужчинам нравились его открытость и надежность.

И вдруг Карен вспомнила того человека в казино, который следил за Ги. Странно, что память вернулась к ней столь внезапно. Она даже была готова рассказать о нем Биллу, но вовремя спохватилась — у него и без того забот хватает, ни к чему добавлять к ним еще и свои страхи и подозрения.

— Через несколько дней я уже смогу выйти на работу, ведь врач сказал, что это всего лишь легкое сотрясение мозга, да и голова уже почти не болит. Просто ужасно, что тебе придется тащить на себе всю работу одному!

Он погладил ее волосы и легко прикоснулся к шраму. Ему не хотелось говорить ей об огромном синяке, который почти закрывал один глаз.

— Не беспокойся, я вполне справляюсь, но это вовсе не значит, что мне не будет тебя недоставать. Просто я благодарен судьбе, что все это не очень серьезно.

— Я хотела попросить тебя об одном одолжении. — Она замешкалась, и он представил себе, что сейчас она попросит его принести ей ночную рубашку и косметику.

— Конечно, я буду рад помочь, если смогу.

— Это касается Ги…

Лицо его помрачнело.

— А он разве не приходил сюда, не навещал тебя? Я-то думал… — Он вдруг смутился и замолчал.

Карен покачала головой и сразу же пожалела об этом, голова ее как будто была наполнена битым стеклом.

— Нет, его не было, но это неважно, может, он не переносит болезни и больницы. Меня волнует не это. Я помню, что он был за рулем, а до этого он слишком много выпил, но все здесь убеждают меня, что вела машину я, и что со мной никого не было. Конечно, я могу чего-то не помнить, но не до такой же степени. Помню, что нам навстречу неслась огромная машина… черная… а потом… не помню… Ги пытался увернуться, выкручивал руль… Я уверена, что за рулем был он, тем более, что он никогда не доверяет никому свою бесценную спортивную машину.

Билл удивленно смотрел на нее, в руке его на полпути к губам замерла кисточка винограда, которую он машинально взял из вазы. А Карен продолжала:

— Мы начали подниматься на холм к Мюгену, теперь я это точно помню, и мне казалось, что он совершенно трезв, как будто шампанское на него не подействовало. Я почти засыпала, устала, как собака…

— И что произошло потом?

— Потом я ничего не помню до того момента, как проснулась в этой больнице. Я спрашивала их о Ги, думала, что он тоже здесь. Тогда-то мне и сказали, что я была в машине одна.

— Я знал, что ты с ним встречаешься. — Билл отвел глаза в сторону. С лица его сошла улыбка. Карен знала, что Ги ему не нравится. Потом он вновь повернулся к ней и взгляд его снова стал удивленно-озадаченным.

— Но когда мне позвонили из больницы и сказал об этой аварии, я сразу подумал, что он был пьян, и ты высадила его, а потом поехала домой. Мне ведь сказали, что там больше никого не было. А ты помнишь, кто был в той, другой машине?

Карен вновь почувствовала, как темная завеса опускается перед ее глазами.

— Я совершенно точно не была за рулем. Да и ехали мы очень медленно, все дело было в той машине, которая вывернула на встречную полосу. Я помню, что попросила Ги остановиться, чтобы пройтись по свежему воздуху — думаю, это я предложила… а может, он? — Она наморщила лоб, стараясь все вспомнить. — В казино было ужасно душно, да еще этот дым от сигар… Я чувствовала себя словно маринованная селедка в банке. И еще этот ужасный шум. — Карен поднесла руку к голове.

Билл встал.

— Послушай, любовь моя, об этом совсем не нужно волноваться, всему найдется свое объяснение. Но должен сказать, что тебе чертовски повезло — влететь в такое огромное дерево и остаться целой и невредимой. Ведь дерево-то было как раз с твоей стороны.

Карен взглянула на него.

— Я знаю, что когда мы врезались в дерево, Ги был в машине, и мне все равно, что все говорят. — Она готова была расплакаться, совершенно потеряв самообладание. Билл обнял ее за плечи.

— Тебе нужно отдохнуть, — хотя бы для того, чтобы порадовать меня, если ты считаешь, что других причин для этого нет. Ты мне еще очень нужна, без тебя мне не справиться.

— Пожалуйста, достань из моей сумки записную книжку, там есть телефон отца Ги в Марселе. Не хотелось бы ему звонить, но если бы ты мог это сделать, осторожно и тактично постараться разузнать, дома ли Ги? Ведь он мог удариться головой. Может, он не добрался до дома…

Билл нахмурился.

— Телефон его отца? Почему так?

— Да, это действительно кажется странным, но Ги ведь нигде надолго не задерживается, он неуловим, как ртутный шарик. Наверное, это из-за его многочисленных дел. Когда я сказала ему, что никогда не могу его застать, он рассказал мне, что каждый вечер звонит отцу, чтобы узнать, кто его искал.

— Понятно, — кивнул Билл, ничего на самом деле не понимая. Все это ему не нравилось. Он кое-что слышал о дурной репутации Ги и начал задумываться, не существует ли какой-то особой причины, почему тот не хотел быть вовлеченным в эту аварию и оставил Карен расхлебывать всю эту кашу одну. Более отвратительного поступка Билл и представить себе не мог.

Карен видела, что он колеблется.

— Думаешь, он ранен и ничего не помнит?

Биллу хотелось ответить, что ему все равно, но он не хотел обижать Карен. И, протягивая записную книжку, сказал:

— Да нет, вряд ли. Может, его просто выбросило на дорогу. Наверняка, он отделался парой царапин и ушибов. — Сказав это, Билл опустил голову. Он просто не мог смотреть в глаза Карен, боясь, что в его взгляде она прочтет все, что он думает о поступке Ги.

Он записал номер телефона.

— Не беспокойся, завтра я приду и рассажу тебе все, что смогу узнать. — Билл улыбнулся и мягко поцеловал Карен в лоб. Она опустила голову на подушку.

Ночью она спала лучше, и на следующее утро ей разрешили принять душ и немного накраситься той косметикой, что принес Билл. Ги обязательно придет сегодня…

— Сколько мне придется здесь пробыть? — спросила она у медсестры.

— Я не знаю, мадемуазель. Скоро придет врач. Спросите у него.

— Мне нужно на работу.

Девушка кивнула.

— Все мы думаем, что мир без нас рухнет, — улыбнулась она. — Однако все идет по-прежнему.

Карен улыбнулась в ответ.

— Нет, я знаю, что незаменимых людей нет, но то, что я здесь — это дополнительная нагрузка на Билла.

— Этот Билл, он что, ваш жених? Очень приятный мужчина, я его видела у вас вчера.

— Нет, на самом деле он мой начальник, представитель турагентства. А я просто курьер.

Время тянулось медленно. Ей разрешили встать с постели к чаю. Она увидела кровоподтек на ноге, должно быть, от удара по панели приборов. Она ведь не пристегнулась ремнем, Ги никогда не любил эти ремни. Карен овладевало все более сильное беспокойство — ей стало лучше и она снова начала волноваться за Ги. В конце концов ей велели снова лечь в постель. Пришла медсестра и сказала, что к ней двое посетителей. Сердце Карен забилось. Одним из них обязательно должен оказаться Ги…

Но в дверном проеме показалась Мари, за которой следовал Билл. Мари принесла флакончик духов от Сен-Лорана и такую же туалетную воду. Карен знала, что эти сверкающие флакончики стоят уйму денег.

— Не нужно было этого делать. — Она помолчала. — Но я тебе ужасно благодарна, это именно то, что поднимет мне настроение.

— Даже не говори об этом, дорогая, — Мари махнула красивой ухоженной рукой. — Я же все покупаю по цене производителя. — Она тут же пожалела о том, что сказала это. — Прости, я не хотела тебя обидеть. Но для меня это действительно несложно, а в таком ужасном месте человеку обязательно что-то должно напоминать о том, что окружающий мир все еще существует.

Она помолчала, а потом, наклонившись к Карен, спросила:

— Ну как, тут есть симпатичные доктора?

Карен усмехнулась. Это было как раз в стиле Мари.

— Пока я видела только одного, и у меня слишком болела голова, так что не удалось оценить все его очарование. — Она повернулась к Биллу. — Ну, какие новости?

Взгляд ее был напряженным и ожидающим. Он покачал головой.

— Я звонил мсье Моро, но его не было дома. Мне сказали, что он уехал на ферму в Камарг и связаться с ним невозможно. А самого Ги они уже давным-давно не видели.

Карен окаменела. Билл даже пожалел, что не придумал какую-нибудь историю, чтобы она не так волновалась — это на какое-то время помогло бы ей.

— Я просто не понимаю, почему ты теряешь время на этого мерзавца. Негодяй! Он не стоит тебя, свинья… — Говоря все это, Мари отвела взгляд в сторону, и Карен показалось, что ей самой Ги небезразличен, но она тут же вспомнила о многочисленных поклонниках Мари и успокоилась.

Билл продолжал:

— Я видел машину, она в гараже, куда ее доставила аварийная служба. Должно быть, когда-то она была красива, но, честно говоря, сейчас от нее мало что осталось. Не понимаю, как тебе удалось так легко отделаться. К счастью, я знаю одного парня в этом гараже, и он позволил мне как следует осмотреть машину. Ее еще даже не обследовала страховая компания. Но я пошел к полицейским, в комиссариат, и сумел убедить их, что ты никак не могла быть за рулем. Судя по твоему состоянию и тому, в каком виде машина, ты, совершенно очевидно, была на пассажирском месте. Они очень недовольны, что не был пристегнут ремень безопасности, возможно, это даже повлияет на рассмотрение страхового иска. — Он помолчал. — Им необходимо отыскать Ги. Да, вот еще что. Сиденье водителя было отодвинуто далеко назад, так что ты с твоим ростом просто не могла бы управлять машиной, а в Ги больше шести футов росту. Если тебя посадить сейчас на водительское место, ты бы даже не тронулась с места.

Мари расхохоталась.

— Прямо Эркюль Пуаро, а не Билл!

Карен спросила:

— А во время аварии сиденье не могло само отъехать назад?

— Не волнуйся, полиция об этом уже подумала. Оно не двигалось, иначе это было бы заметно — остались бы следы.

Глаза Карен вновь наполнились слезами.

— Где же, черт возьми, его носит? — Она выглядела настолько несчастной, что Билл едва удержался, чтобы не обнять ее.

Он быстро встал и, взяв Мари за руку, сказал:

— Пойдем, мне надо вернуться на работу, да и у тебя, кажется, какая-то встреча.

Девушка наклонилась и поцеловала Карен, слегка пожав ей руку. В дверях Билл обернулся.

— Только не волнуйся, всему этому обязательно найдется простое и логичное объяснение, вот увидишь.

Как ни была Карен рада видеть своих друзей, их визит только прибавил ей волнения и беспокойства.

Удивительно, на следующий день ей стало намного лучше. Она встала с постели, ожидая приступа головокружения, но все было совершенно нормально. Подошла к окну. Стояло чудное утро, в ярком солнечном свете поблескивало море. Карен отошла к зеркалу. Синяк стал уже бледно-желтым, его вполне можно спрятать под косметикой. Карен совершенно не хотелось провести еще один день в постели. Нужно помочь Биллу… и найти Ги.

Медсестра принесла завтрак.

— Мадемуазель! Что это такое? Вам еще нельзя вставать. — Девушка старалась казаться строгой, но невольно улыбнулась.

— Знаю, знаю, но я прекрасно себя чувствую. Сон и отдых пошли на пользу и мне пора уже возвращаться на работу.

— В первую очередь надо подумать о здоровье, — серьезно сказала медсестра.

— Я понимаю, и готова пообещать даже съесть весь завтрак, чтобы доказать, что я совсем здорова.

В тот же день, завершив все необходимые формальности и получив наставления главного врача, она оделась, позвонила Биллу и попросила забрать ее из больницы.

— Но тебе еще слишком рано…

— Хоть ты прекрати говорить ерунду. Я прекрасно себя чувствую.

Добравшись до дома, она приняла душ и вымыла голову. Надела джинсы, футболку и пошла на пристань — посмотреть, нет ли где Ги. Его никто не видел. Кое-кто довольно подозрительно поглядывал на нее, если она начинала расспрашивать подробнее. Вернувшись в свою квартиру, Карен долго стояла у окна и смотрела на проходящие внизу толпы туристов. Ги тоже должен быть где-то там, но где?

На следующий день она повезла свою группу в Грассе, одно из ее любимых мест. Очарование сельской местности, аромат чудесных роз и жасмина снова наполнили сердце Карен спокойствием. Водитель остановил автобус у виллы Ротшильдов на холме над городком. Карен устроила небольшой пикник, достала корзинки с продуктами, расстелила коврики и разбросала по ним подушки. Туристы наслаждались горным воздухом и чудесным пейзажем, раскинувшимся прямо под ними.

После обеда она отвезла их в отель “Кабриа”. Карен уже немного устала и, пока они поднимались по узеньким улочкам к Собору, мечтала лишь о том, чтобы скинуть сандалии.

Вдруг мимо промчалась машина, да так близко, что чуть не задела одного из туристов. Карен обернулась, чтобы крикнуть водителю, что надо быть поосторожнее, но не смогла вымолвить ни слова. Она словно оцепенела.

За рулем был Ги.

Она окликнула его и помахала рукой, но Ги даже не обернулся. Гул мощного мотора эхом разносился по улочке среди старинных домов.

Ее затошнило. Она прислонилась к двери ближайшего магазинчика. Карен знала, что не ошиблась. Это был именно Ги. И он должен был ее увидеть, потому что на какой-то миг их взгляды встретились. Она была еще больше озадачена и взволнованна. Отведя туристов в автобус, Карен велела водителю везти их прямо в гостиницу, потому что приближалось время ужина.

К счастью, на вечер ничего не было запланировано, и Билл разрешил ей отправиться домой отдохнуть. Она долго размышляла, говорить ли Биллу о Ги, но в конце концов решила, что лучше не стоит, момент не самый подходящий.

Доехав до дома, она с облегчением обнаружила в квартире Мари, уже занятую приготовлением своего любимого кофе. И вдруг зазвонил телефон. Карен сняла трубку. Незнакомый голос сказал по-французски:

— Вас будут ждать завтра в восемь вечера у Лемейна. Прошу не опаздывать.

Карен была настолько удивлена, что на миг лишилась дара речи, а когда наконец проговорила: “Кто это? Кто говорит?”, телефон уже молчал…

 

ГЛАВА 3

Несколько минут Карен стояла, сжимая в руке телефонную трубку. “Вас будут ждать завтра в восемь вечера у Лемейна”, — эти слова как будто огнем горели в ее мозгу. Скорее, даже не сами слова, а голос, тон, которым они были сказаны. Человек будто бы хотел подчеркнуть, что эта встреча не будет приятным времяпрепровождением, что если она не придет, последствия будут настолько серьезны, что лучше не рисковать.

Неожиданно для себя Карен заметила, что Мари внимательно смотрит на нее сквозь облако сизоватого сигаретного дыма. Глаза ее были полуприкрыты. Она сейчас походила на кошку, пресловутую кошку из поговорок, которая только что вылизала начисто блюдце со сметаной и поглядывает на хозяев самым нахальным образом.

— Кто это? Надеюсь, не таинственно исчезнувший Ги, и, судя по твоей реакции, наверняка не Билл.

Карен положила трубку, пытаясь унять дрожь в руках. На лице ее с трудом появилась вымученная улыбка.

— Какой-то сумасшедший, а может, мои туристы решили подшутить. Я им рассказала, что была в казино, вот они и развлекаются. — Она отвернулась, чтобы скрыться от пристального взгляда Мари. — Да и пусть себе. — Иногда ей было легче выразить свои мысли по-французски, на языке матери.

Мари куда-то собиралась на ужин, а Карен была не голодна, поэтому решила принять ванну — спокойно, никуда не торопясь, по-настоящему наслаждаясь. Она чувствовала, что устало не только ее тело, но и мозг. Мысли все еще продолжали нестись по замкнутому кругу, словно маленькие зверьки, оказавшиеся в ловушке. Она старалась понять, в чем причина таинственного исчезновения Ги.

Спать она легла рано. В окно доносились звуки спокойного и благополучного города. Она попробовала полистать какой-то толстый журнал, но почти сразу глаза ее сами собой закрылись. Карен спала долго и спокойно, проснувшись с ясной головой.

В этот день им с Биллом нужно было проводить группу туристов в аэропорт. Обсуждение процедуры отлета, времени и места встречи, сортировка разных билетов и подтверждение брони, неизбежные в таких случаях опоздания — все это не давало ей возможности вернуться к своим мыслям. Она была слишком занята. Стоял душный жаркий день. Карен с удовольствием окунулась бы в море, но было слишком много дел. К обеду нужно вернуться в отель, а потом Билл должен везти другую группу на морскую прогулку.

— По-моему, это самое жаркое лето, что я помню, и, по-моему, я говорю эти слова каждый год в июле. — Билл улыбнулся Карен. — Но тебе, похоже, вовсе не жарко? Как это тебе удается? Просто не могу понять. — Он вытер лицо платком, не отрывая другой руки от руля автомобиля.

Ей же было ужасно неспокойно. Карен достала пачку сигарет. Закурила, но тут же зашлась в кашле. Глаза ее заслезились.

— Ну так что, будем предаваться всем возможным и невозможным порокам? — усмехнулся Билл.

Карен покачала головой.

— Вовсе нет. Я даже не уверена, что мне нравится курить, но иногда приходится заниматься самообороной в собственном доме. Мари ведь курит как паровоз.

— Знаю, знаю. Время от времени в вашей квартире стоит такая вонь! Все равно что на табачной фабрике.

Он мягко отобрал у нее сигарету.

— Давай, лучше я докурю, а то ты задохнешься.

Карен взяла его за руку.

— Я знаю, у нас мало времени, но очень прошу тебя, давай остановимся на минутку. Мне нужно поговорить с тобой, и я совсем не хочу, чтобы ты отвлекался от дороги.

Билл знал, что ей не свойственно переигрывать. К тому же, в голосе Карен ему послышались нотки испуга и паники. Он съехал на обочину дороги и остановил машину в тени пальм. Заглушил двигатель и внимательно посмотрел на нее. Синяк почти прошел, но Карен все еще была очень бледна и выглядела изможденной.

— Ну, выкладывай всю правду дядюшке Биллу, я весь внимание. — От этих слов Карен немного успокоилась.

— Вчера вечером мне позвонили. — Она помолчала. Теперь, когда пришло время рассказать об этом, все выглядело весьма мелодраматично, как сущая выдумка. — Я не знаю, кто, но голос был мужской. — Карен повернулась и взглянула на Билла. В глазах ее был испуг. — Но это неважно, — главное, что со мной хотят встретиться в казино, сегодня в восемь вечера. Знаешь, у Лемейна, мы с Ги там были вечером перед этой проклятой аварией.

— Да ты что! Но ты хоть можешь предположить, кто это был? Француз или англичанин?

— Может, француз, а может, итальянец. Трудно сказать, я была так ошарашена. Да и он сказал всего несколько слов, а по одной фразе не угадаешь.

— А от Моро все еще никаких известий?

— Ни единого слова. Я обзвонила все места, где он бывает, но никто ничего о нем не знает.

Билл взял ее за руку. Он выглядел сейчас серьезно, как никогда.

— Послушай, любовь моя, пообещай мне не лезть в эти дела. Если уж тебе так необходимо пойти туда, тогда я пойду с тобой. Я могу изменить планы на сегодняшний вечер, и мы вернемся не очень поздно.

— Правда? Знаешь, я чувствую, что мне действительно нужно туда пойти. Я должна все выяснить. А вдруг это связано с Ги? У меня такое ощущение, что так оно и есть.

Билл недолюбливал Ги и не доверял ему, но чувство к Карен превосходило эту неприязнь. Такие люди, как Ги, постоянно находятся в некоем сумеречном мире, они исчезают, с ними происходят странные вещи, они занимаются нечистыми делишками, и лишь деньги и положение спасают их от тюрьмы. Конечно, Билл не мог помогать всем на свете, но для Карен у него всегда найдется время.

Он завел машину.

— Хорошо, я заеду за тобой в половине восьмого. Пообещай, что никуда не пойдешь без меня. Обещаешь? — Он улыбнулся, как бы отбрасывая всю ее нервозность.

— Обещаю, честное слово скаута!

Билл умело пробирался сквозь бесконечные заторы.

— Я забыл, куда ты едешь сегодня днем?

— Валлари, мое любимое место.

— Хотелось бы мне поехать с тобой, но многие мечтают о поездке на острова.

Карен немного успокоилась после того, как Билл пообещал составить ей компанию. После обеда она с туристами ехала в автобусе мимо цветущих лугов, в сторону соснового леса на невысоком холме возле залива Хуана. По пути она рассказывала им о Пикассо и гончаре Рами, с работ которого началась ее любовь к керамике. Они шли по длинным узким улочкам, полным разных фарфоровых лавок, и Карен говорила:

— Подождите, не покупайте ничего, пока не увидите настоящий фарфор и керамику Мадоры.

Затем они направились в церковь, где многие туристы решили просто посидеть и передохнуть на тенистой площади, в центре которой красовалась бронзовая статуя человека с овечкой в руках.

— Человек с овечкой, работа Пикассо, — сказала она. — А вон там — Храм Мира.

В отель она вернулась ужасно уставшей и полной дурных предчувствий от грядущей встречи в казино.

Добравшись до дома, Карен приняла душ и оделась, раздумывая, где им с Биллом пообедать — прямо в казино или где-нибудь еще уже после визита туда. Она была чересчур взволнована, чтобы заняться какими-либо приготовлениями. В сотый раз пробежалась расческой по волосам, подправила маникюр… До приезда Билла все равно оставался еще целый час.

Телефонный звонок прозвучал резко и заставил ее вздрогнуть. Сняв трубку, Карен услышала ужасный шум — рев реактивных двигателей, голос диктора, читающего объявления через громкоговоритель — а потом возник голос Билла. Он звучал очень далеко и казался совсем чужим.

— Карен, понимаешь… Мне ужасно жаль. У меня для тебя очень плохие новости.

— Что-то с Ги? — Она замерла.

— Что? А, нет, — в тоне его мелькнула нота нетерпения. — У меня совсем мало времени, поэтому дай я сам тебе все скажу. Я получил телекс из агентства. — Он помолчал. — Мы закрываемся. Я еще не знаю никаких подробностей, но меня срочно вызвали в главный офис. Я лечу немедленно, есть рейс в семь вечера. Так что я звоню уже из аэропорта. Я сразу сюда и поехал, думал, так будет лучше, чем бронировать место по телефону. К счастью, один пассажир аннулировал билет, так что я почти в пути.

Карен потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать только что услышанное. Она будто оцепенела. В это невозможно поверить. “Солнечные Туры по Ривьере” — это агентство казалось надежным и прочным как скала.

— Не думаю, что они могли так быстро свернуть все дела… всё ведь шло так прекрасно, когда я был в главном офисе всего пару недель назад. Никаких признаков краха и в помине не было…

— Да если бы и были, они бы виду не подали. — Его голос на фоне шума все еще казался нереальным. — Ну, да ладно. Теперь уж сомневаться в этом не приходится. Жаль, что больше мне нечего тебе сказать. Связаться с ними мне не удалось. Похоже, они заблокировали все средства связи.

Карен нечего было ответить. Она знала, что у туристических агентств бывают финансовые затруднения, но даже представить себе не могла, что это произойдет с ними. Офис на Риджент-стрит казался столь благополучным, а персонал агентства был таким высококвалифицированным, что мысль о банкротстве просто не могла прийти ей в голову.

— Ты меня слушаешь, Карен?

— Да, конечно, да.

— Я звоню еще и затем, чтобы ты пообещала мне ни в коем случае не ходить в казино сегодня. Пожалуйста, только не одна. Если уж на то пошло, пусть этот таинственный Мистер Икс поварится в собственном соку. Обещаешь?

Ее глубоко тронула его забота. Он ведь так обеспокоен проблемами с работой и своей ответственностью перед туристами, управляющими гостиницами, всеми этими неприятностями… Однако же Билл подумал и о ней…

— Хорошо, — медленно сказала она. — Если я и пойду туда, в чем я совсем не уверена, то возьму с собой Мари.

— Я вернусь как можно скорее. Проследи за всем. Не знаю, что ты будешь делать с туристами… Что-нибудь уже запланировано на завтра?

— Да, поездка на весь день в Ментон и Монте, с автобусом все в порядке, а на следующий день — Сен-Тропез.

— Лучше всего вести себя так, будто ничего не произошло. Я постараюсь связаться с тобой по телефону. В здешнем банке есть деньги, их хватит тебе на зарплату и на все расходы, но об этом мы еще поговорим, когда я вернусь. — Он помолчал. — Думаю, ты сможешь найти какую-нибудь работу без особого труда, сейчас ведь сезон в самом разгаре. Конечно, если решишь остаться здесь.

Он вдруг заторопился.

— Мой рейс приглашают на посадку. Ну, что же, чао, милая.

Когда Мари вернулась из офиса, Карен рассказала ей, что произошло.

— Звонил Билл, очень плохие новости. Агентство закрывается. Ему пришлось лететь в Лондон. Не могу понять, почему все это произошло так внезапно.

Мари пожала плечами и закурила сигарету.

— Жизнь есть жизнь, дорогая. Такое случается постоянно, но мы всегда думаем, что с нами ничего не произойдет. — Она обняла Карен за плечи. — Мне очень жаль. Правда, представить только, плюс ко всему остальному еще и это…

Карен удивленно взглянула на нее.

— А, ты имеешь в виду аварию и Ги… — Она скинула туфли и упала в стоящее рядом кресло.

Мари налила себе “баккарди” с колой, добавила льда и протянула такой же бокал Карен, но та отрицательно покачала головой.

— Нет, спасибо. Мне нужно быть в форме. На завтра столько дел, и все они теперь на мне. Билл сказал, что все должно быть оплачено. Бедняга Билл, сколько ему придется расхлебывать, когда он вернется.

Мари откинулась в своем кресле, закинув ногу на ногу. Тело ее элегантно облегал шелковый костюм.

— Неужели Билл тебе ни капельки не нравится? — поинтересовалась она. — А он ведь парень ничего, у тебя бывали и похуже. Он-то без работы не останется, это точно, Билл классный спец, даже Кристиан так говорит, а его похвала многого стоит.

Лемейн — приятель Мари и босс на вечерней работе…

Карен встала.

— Мне, наверное, придется подыскивать другую работу и квартиру. Плата за эти апартаменты будет мне теперь не по карману.

Мари сосредоточенно разглядывала свои ногти. На одном из них слегка облупился лак, и она подцепила его, попутно дымя сигаретой, свисающей из уголка рта.

— Только не торопись ничего менять. Если хочешь знать мое мнение, ты могла бы оставаться здесь, пока не найдешь другую работу. У тебя и так будет достаточно проблем, не хватает еще волноваться о том, где ночевать. — Она помолчала, а Карен только было собралась протестовать против такой щедрости, как Мари продолжила. — Не благодари меня, мне это ни к чему. Далеко не каждая девчонка согласится жить со мной вместе, а с тобой мы вроде бы уживаемся. По крайней мере, не путаемся друг у друга под ногами.

— Это очень мило и любезно с твоей стороны. Билл сказал, что в банке есть немного денег.

Мари махнула рукой.

— Что такое деньги? Они нужны только для того, чтобы их тратить, сегодня они есть, а завтра — уже нет. Кто знает, может завтра в таком положении окажусь я. — Эти слова прозвучали не особенно убедительно. Мари была из породы людей, которые, как бы ни падали, всегда приземлялись на обе ноги. Она родилась в Ницце, здесь у нее множество друзей и родных. Однако, надо признать, она с ними почти не знается. Карен вообще не встречала в своей жизни более независимого человека.

— Ну, вот, эту проблему мы решили, — твердо сказала Мари. — А что касается работы… — Она отвела взгляд в сторону. — Я ведь не идиотка, я знаю, что ты думаешь о Лемейне и обо мне, о нашей с ним связи, и я благодарна тебе, что не учишь меня жить. Но знаешь, он неплохо платит, и с твоей внешностью и мозгами ты вполне могла бы получить работу у него. У него много всяких разных делишек, и некоторые из них вполне легальны, — усмехнулась Мари. — Хочешь, я спрошу у него?

Карен призадумалась над этим предложением. Ей не особенно нравилась идея работы на Лемейна, но сейчас не время быть слишком уж разборчивой. Плюс ко всему эта история с Ги — нужно приложить все силы, чтобы постараться разузнать, что же все-таки с ним приключилось. Карен была уверена, что произошло что-то очень серьезное. Она вздохнула. Жизнь вдруг из относительно простой и радостной превратилась в полную всяческих осложнений.

— Спасибо тебе за предложение, но эта цепь неприятностей так шокировала меня, что я сейчас даже думать как следует не в состоянии. Да, знаешь, Билл просил меня пока никому об этом не говорить, так что ты тоже ничего не знаешь, ладно?

— На устах моих печать молчания. — Мари прижала к своим полным губам алый ноготь. — Но знаешь, как бы ни был хорош этот Билл, он теперь сам по себе, и тебе придется позаботиться о собственной жизни. А что до Ги, — она пожала плечами, — такие, как он, сегодня здесь, а завтра там. Он думает, что за деньги можно купить всех и все, в том числе и женщин. Не забывай об этом.

Мари прошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь.

Карен почувствовала, что в ней закипает гнев, но это ощущение исчезло столь же внезапно, как и появилось. Мари к ней так добра, что даже непонятно, откуда взялось это недовольство.

Она встала и подошла к двери в комнату Мари.

— Можно к тебе на минутку?

— Конечно.

— Помнишь телефонный звонок вчера вечером — того странного человека?

Мари кивнула, одновременно нанося на лицо крем и глядя на Карен в зеркало.

— Он хотел встретиться со мной сегодня вечером в казино. Билл собирался идти вместе со мной, но теперь он, конечно, не сможет. Я хочу попросить тебя, если ты все равно туда идешь сегодня, пойдем с тобой вместе.

— Извини, дорогая, но сегодня не получится. У меня выходной, а Кристиан с кем-то ужинает, поэтому я договорилась поужинать вместе с Клодин из казино. У нее есть приятель, американец, а у того шикарная яхта в нашем порту. Они пригласили меня туда. Мне очень жаль. А где ты встречаешься с этим таинственным незнакомцем?

— Точно еще не знаю, и не могу понять, может, это чья-то дурацкая шутка, а может, все это связано с Ги.

Мари провела расческой по своим длинным темным волосам.

— Все может быть, он ведь неплохо знает Кристиана. Но выяснить это можно лишь одним способом. Жаль, что я не смогу пойти с тобой. Но и Клодин подводить неудобно.

— Конечно, да и мне не хотелось бы испортить тебе вечер. Просто больше мне обратиться не к кому. Может, все это окажется шуткой… если я, конечно, пойду.

Но, сказав это, Карен уже точно знала, что пойдет.

Если до звонка Билла время тянулось бесконечно долго, то сейчас у Карен было ощущение, что каждая минута превращается в целый час. Она наблюдала, как Мари уехала на встречу, элегантно усевшись в свой небольшой автомобиль. Мари подняла голову и помахала рукой. И внезапно Карен стало безумно одиноко, как будто в целом мире ей совершенно не к кому обратиться за помощью. Билл сейчас уже в Лондоне. Казалось, все ее покинули. Это, конечно, глупо. Ей еще повезло по сравнению с другими людьми.

Без четверти восемь она вышла из дома. Стоял золотистый теплый вечер. Карен шла медленно, заглядывая в витрины ювелирных магазинов и рассматривая модную одежду на Круазетт. Полоска серебристого песка на пляже была усеяна загорелыми телами отдыхающих. В самом городе было нечто магическое, здесь могли произойти, и частенько происходили, самые удивительные вещи. Здесь отвратительное и отталкивающее часто превращалось в сверкающее и притягательное. Карен подошла к приземистому белому зданию казино. Били фонтаны, сквозь открытые двери доносилась легкая музыка. Здесь царило многоцветье растений, наполнявших воздух своим тяжелым ароматом.

Карен медленно прошла внутрь и остановилась в нерешительности. Она даже не представляла, кого искать. Было еще рано, всего несколько гостей, одетых в вечерние костюмы, зашли в казино. Женщины были в платьях от Диора и Сен-Лорана. Пару раз ей почудилось, что приближается Ги, но каждый раз это оказывался совершенно незнакомый человек.

И вдруг Карен увидела, что к ней направляется тот самый человек, что говорил с Ги злополучным вечером, которого ей никогда не забыть — когда она видела Ги в последний раз.

— Мадемуазель Карен?

— Да, я — Карен Вестмор. — Ее задел фамильярный тон и то, что он назвал ее просто по имени.

Он грубовато ухмыльнулся, довольный собой, и продемонстрировал неровные зубы. Это сразу напомнило Карен, как однажды, отдыхая на ферме в Девоне, она наблюдала за хорьком, которого вытащили из мешка и кинули в клетку с кроликами.

— Здесь мы все называем друг друга просто по именам. Такова наша политика. — Он помолчал и добавил: — Следуйте за мной. Патрон вас уже ждет.

— Патрон?

Он склонил голову.

— Да, мсье Лемейн хотел бы побеседовать с вами.

Так вот что за встреча намечена у Кристиана на этот вечер… Если бы Мари знала об этом…

Она прошла в зал, где они с Ги были в тот вечер. Казалось, с тех пор минула целая жизнь.

Карен даже не знала, чего ожидать. Но она удивилась, увидев мужчину, сидящего за огромным письменным столом. Он встал и слегка поклонился. Она полагала, что Кристиан Лемейн должен быть намного старше, или хотя бы выглядеть старше своих лет, ведь Мари говорила, что ему около шестидесяти. А он выглядел лет на сорок. Темные густые волосы той самой длины, что кажется модной, но не смешной, выразительное гладко выбритое лицо, а глаза иссиня-черные, как сливы. Карен сразу подумала, что в нем должна быть корсиканская кровь — он просто не мог быть чистокровным французом. Лемейн улыбнулся ей и протянул руку. Губы его были, пожалуй, несколько полноваты и слишком уж алы, они портили это почти классической красоты лицо. Голос его звучал мягко и мелодично, в интонациях слышалось что-то итальянское.

— Пожалуйста, присаживайтесь, мадемуазель. Замечательно, что вы пришли встретиться со мной. Я знаю, что у вас мало времени, вы очень загружены работой. Мари о вас рассказывала, вы ведь вместе снимаете квартиру, правда?

Карен кивнула. Она с облегчением заметила, что ее провожатый, от которого веяло ледяным холодом и мурашки бежали по телу, молча вышел из зала.

Лемейн вынул из стоящего на маленьком столике ведерка со льдом бутылку шампанского и налил немного искрящегося напитка в тонкий бокал, стоящий перед ней.

— Пожалуйста, давайте поднимем бокалы за нашу дружбу. — Он улыбнулся. Карен, ничего не ответив, сделала глоток и почувствовала страшную неловкость момента. А он продолжал: — У нас ведь есть один общий друг, Ги Моро, не так ли?

Сердце Карен бешено заколотилось при звуке этого имени.

— Да, я знаю мсье Моро.

Он откинулся назад, запрокинул голову и расхохотался.

— Да ладно вам, передо мной не стоит, как это лучше сказать, разыгрывать невинность, мадемуазель. Мы же взрослые люди. — Он помолчал и вновь стал серьезен. — Очень жаль, но мне придется сообщить, что ваш друг попал в большую беду. Несмотря на то, что его отец богатый человек, сам сынок — настоящий глупец. Есть предел даже тому, что самый любящий отец сделает для собственного сына, а у нашего друга Ги, когда речь заходит об азарте, напрочь отсутствует представление о здравом смысле.

Карен заерзала в кресле. Она знала, что Лемейн прав. Кристиан продолжил:

— В результате неудачно сложившихся обстоятельств я должен признать, что, хотя и считаю себя деловым человеком, — более того, смею полагать, что мои друзья тоже деловые люди, — но моему терпению тоже существует предел. Мои проекты должны приносить доход, иначе я не смогу обеспечить себе необходимого уровня жизни.

Он пожал плечами и положил руки на стол. Карен отметила, что ногти его в идеальном порядке. На пальцах было всего лишь одно кольцо, золотая печатка с выложенным драгоценными камнями крестом, который сверкал и переливался в ярком свете огромной люстры.

— Поэтому, когда такой человек, как Ги, должен мне серьезную сумму и говорит, что не может выплатить этот долг… сами понимаете, мне приходится искать иной… ну, назовем это, способ оплаты. — Он помолчал. — У Ги огромные долги, страшные долги, мадемуазель, более крупных долгов в моем казино никогда не было. И он меня подвел. В возмещение этих долгов он пообещал мне помощь в проекте, который я задумал. А теперь он просто исчез. Может быть, даже произошел несчастный случай или авария. Будет ужасно нехорошо — чтобы не говорить более жестких слов, — если он не сдержит свое обещание. Потому-то мне и нужна ваша помощь.

Хотя мысль о том, что Ги может быть мертв, уже приходила ей в голову, Карен гнала ее прочь. Если бы это было так, полиция или хоть кто-нибудь уже имели бы какую-то информацию. Но сейчас, когда она глядела на этого человека, слушала его слова, сердце ее замерло и глаза наполнились слезами. Она встала на ноги.

— Я… он не может быть мертв… — Ноги Карен подкосились и она снова упала в кресло. Теперь Кристиан смотрел ей прямо в глаза. Помолчав, он пожал плечами.

— Мне жаль вас огорчать, но зная о вашей близости с Ги, я посчитал совершенно естественным обратиться именно к вам. Я был уверен, что вы захотите узнать о его беде и помочь ему. — Лемейн помолчал. — А чтобы помочь вашему другу, нужно спешить, иначе будет слишком поздно.

 

ГЛАВА 4

Карен смотрела на Кристиана, будто загипнотизированная, но не взглядом его, а словами…

— …чтобы помочь вашему другу, нужно спешить, иначе будет слишком поздно…

Она понимала, что все, что этот человек попросит ее сделать, будет противозаконно, хотя Мари и говорила, что некоторые его дела в ладу с законом. Но Карен прекрасно отдавала себе отчет в том, что ей придется пойти на все. Беспокойство о Ги и его безопасности были слишком сильны, чтобы она могла раздумывать.

Она осмотрелась. Наверное, именно здесь и был Ги в тот вечер, когда они были в казино, когда произошла эта авария, и именно здесь случилось то, что так изменило его настроение в тот вечер, изменило всю атмосферу.

Человека, которого она так ненавидела и на которого подозрительно поглядывала каждый раз, когда появлялся, звали Джино Лоренц. Она услышала его имя, когда Кристиан велел ему выйти из комнаты. Карен все никак не могла поверить, что Ги мог намеренно оставить ее расхлебывать всю эту кашу в одиночку, зная, что она обязательно попадет в руки Лемейна. Джино был, судя по всему, просто прислугой…

Кристиан наблюдал за ней. На губах его играла улыбка, в руке тлела сигара. Девушка была хороша собой. В ней чувствовался стиль, прохладная английская красота служила прекрасным контрастом теплой таинственности француженки. Он знал о ней все и сейчас почти читал ее мысли. Она могла бы быть очень полезна… очень полезна. Именно в этом и заключалось предложение, которое он сделал Ги, когда тот, как и представляла себе Карен, сидел напротив него всего несколько дней назад. Это было даже не предложение, а настоящий ультиматум, отказаться от которого Ги просто не мог. Кристиан бывал беззаботным и легкомысленным во всем, что не касалось долгов. Ги знал о множестве случаев, когда водолазы находили на дне залива тела утопленников, ноги которых были скованы бетоном — это называлось “бетонные ботинки”… Люди эти обычно, как говорили, были должны Лемейну крупные суммы или как-то еще обидели его. С машинами происходили таинственные аварии, девушкам обжигали лица кислотой, после чего вся их жизнь бывала разрушена и им приходилось подключаться либо к торговле наркотиками, либо к рэкету, а иначе — один путь, в уличные проститутки. У Ги не было иллюзий относительно того мира, в котором он существовал. Этот мир часто называли “обратной стороной луны”. Сам он жил в двух мирах. В одном имя его отца и деньги открывали все двери, а в другом двери лишь немного приоткрывались в ответ на таинственный пароль. Поэтому он не удивлялся тому, что сейчас услышит от Лемейна.

— Мне надоели твои долги. — Взгляд Кристиана был тверд, губы поджаты. — Да и сам ты мне надоел.

Он бросил на стол стопку бумаг.

— Ты знаешь, что это такое. Счета, поступающие отовсюду. Счета за одежду, золото, парфюмерию. Из моего казино — за игру, еду и напитки. Хватит, дружочек. Моему терпению пришел конец.

Он резко встал, и Ги тоже вскочил, на минуту представив, что Кристиан сейчас вытащит пистолет и выстрелит в него, но тот отвернулся и пошел к бару. Налил себе бренди, добавил льда, намеренно унижая Ги тем, что не предложил ему выпить.

— Эта твоя девчонка, Карен, она ведь работает курьером в “Солнечных Турах по Ривьере”? Скажи, она твоя любовница?

— Я не намерен отвечать на такой вопрос. — Теперь гнев охватил Ги.

Кристиан просто улыбнулся.

— Полагаю, ты имеешь в виду, что еще не определил, какое место она занимает в твоей жизни.

— Я ничего не имею в виду.

— Понимаю. — Кристиан вернулся в свое кресло и жестом предложил Ги сделать то же самое. — Что ж, в отношении этой девчонки у меня есть к тебе предложение.

— Оставь ее в покое, не втягивай в наши с тобой дела, она еще совсем дитя, очаровательный ребенок.

Кристиан удивленно поднял брови, в глазах его читалась издевка.

— Никогда бы не подумал, что невинность — это по твоей части. Светский лев, краса города, Ги Моро. Ну, что поделать. — Он пожал плечами. — У каждого свой вкус.

Ги понимал, что попал в западню. Что будет служить приманкой, пока еще непонятно, но уж если здесь замешан Кристиан, это должно быть нечто зловещее и отвратительное. Взгляд Ги упал на телохранителя, который поигрывал ножом для резки бумаги, пытаясь удержать его на одном пальце. Глаза его были полуприкрыты. У Ги вдруг появилось ощущение, что его собственная судьба столь же неустойчива и хрупка, и балансирует на самом краю пропасти.

— Эта Карен… Мне говорили, что она наполовину англичанка, наполовину француженка.

— Ну, и что с того?

— Сарказм тебе не идет, — резко сказал Кристиан. — Это всего лишь значит, что она, как я полагаю, в совершенстве владеет обоими языками. — Он не стал ждать ответа Ги, и продолжил говорить: — Плюс к тому, у нее хорошая работа, ее высоко ценят в этом турагентстве.

Ги молча следил за поднимающимися к потолку колечками дыма от его сигары.

— Ну, а тебе-то все это зачем?

— Ты прав, все это не очень интересно, за исключением самой профессии курьера — вот это мне может быть нужно. Она легко проходит таможенный досмотр, не сомневаюсь, что частенько ее вообще не досматривают или досматривают весьма поверхностно, это уж наверняка. Конечно, ее знают большинство таможенников в аэропортах, в морских портах. Может, она даже на машине проходит таможню без труда.

Ги пожал плечами.

— Про машину я ничего не знаю, но что касается таможни, — мне кажется, все это довольно естественно при ее работе.

— Вот и отлично. В таком случае она сможет стать частью моего плана и, в то же самое время, если согласится сотрудничать с нами, сумеет помочь тебе, своему дружочку. Может, я даже соглашусь кое-что тебе простить, если все пойдет нормально.

— Интересно, а как ты себе представляешь — убедить такую девушку принять участие в твоих грязных делишках?

Очевидно, Кристиана вовсе не задели слова Ги, потому что он сказал:

— Дорогой мой Ги, такие выражения тебе не идут. Я заметил, что в прошлом ты с удовольствием принимал участие в том, что сейчас называешь “моими грязными делишками”. Ну, да ладно. Все, что требуется от Карен, предельно просто, и она не лишится даже своей невинности. — Он ухмыльнулся сквозь сизоватый дым сигары. — Она будет получать от тебя различные пакеты, свертки, упакованные флаконы духов, шелковое белье и тому подобные вещички. Конечно, все это будет предназначаться для твоих друзей в Англии. Ей всего лишь нужно перевозить их через Ла-Манш. И уж, определенно, ей ни к чему знать, что на самом деле в этих пакетах. — Он помолчал. — Но мы-то с тобой хорошо знаем, что там внутри. По мере доставки часть твоего долга будет списываться пропорционально стоимости доставленного товара. Чем больше доставит, тем быстрее рассчитаемся. Все будет красиво и несложно. Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком, и впредь ты не станешь так глубоко вляпываться.

Первой реакцией Ги было желание приложить Кристиана как следует прямо здесь, в этой комнате. Но он знал, что это бесполезная затея, которая ничего не даст. Кто-нибудь из телохранителей успеет подскочить еще до того, как его кулак достигнет лица Кристиана, и уж тогда Ги не поздоровится. Чтобы справиться с этим мерзавцем, чтобы сорваться с этого крючка, нужно разработать целый план действий… Что бы ни случилось с ним, Карен это не должно затронуть. Плюс к тому, надо как-то избежать контактов с полицией, и Ги знал, что Кристиан это тоже понимает. Ги почувствовал, что тот на него пристально смотрит.

— Ну, что скажешь?

— Ты сам говоришь, что мы оба светские львы. Я понял, в чем состоит твое предложение, но мне нужно время, чтобы все обдумать и организовать.

— Дорогой мой, времени-то у нас и нет… Я жду твоего ответа к утру, иначе к закату солнца ты можешь пожалеть о собственной нерешительности, и очень сильно пожалеть. А еще может пожалеть очаровательная невинная Карен…

Естественно, в результате этой беседы весь вечер был испорчен. Ги знал, что Карен заметила перемену в его настроении, его напряженность и скованность, потому что обычно, как бы ни складывались обстоятельства, ему удавалось отбросить все свои проблемы в компании приятных людей. Сейчас же над головой Ги и над головой Карен нависла такая угроза, что он чувствовал себя совершенно беспомощным. Кристиан никогда не угрожал попусту.

Ги тошнило от одного вида еды. Он знал, что слишком много пьет, но одно было ясно — он просто не сможет попросить Карен сделать то, о чем говорил Кристиан. Ги был избалован, самовлюблен, бездумен, часто спасал самого себя за счет других, но в этой девушке было что-то такое… наверное, он становится мягче и добрее. Это он-то, он, Ги Моро, плейбой, о котором мечтают все женщины. Почему он должен беспокоиться об этой? У нее нет денег, нет положения в обществе, ей нечего ему предложить… но Карен — она отличалась от обыкновенных расчетливых девчонок, с которыми он встречался. В ней ощущалось некое сочувствие, мягкость, открытость, которых не было у других. Странно, но он просто физически чувствовал, что не может сыграть на этом и воспользоваться ею.

Как же найти выход из этой дилеммы? Вино затуманивало мысли. Он знал, что не нужно было ему садиться за руль… но было слишком поздно что-то делать, когда из-за поворота выскочила эта огромная черная машина… на какой-то миг он потерял сознание, по какой-то счастливой случайности столкновения с той, другой машиной, не произошло, а когда Ги открыл глаза, сразу понял, что они врезались в дерево. Водитель той машины, должно быть, даже не понял, что случилось, а может, просто не захотел ввязываться в историю с аварией.

Карен неподвижно сидела на своем месте, глаза ее были закрыты. На щеке засыхала струйка крови. Он сначала ужасно испугался, решив, что она может быть мертва… звал ее по имени, просил оказаться живой. Потом пощупал пульс — слава Богу, он был сильным и спокойным… Ресницы ее подергивались. Следов других ран, кроме пореза от осколка разбитого лобового стекла, на теле Карен не было. Он еще раз тихо позвал ее, но она не отвечала. Ги ненавидел себя за то, что ему пришлось ее оставить, но другого выхода не было. Если его найдет полиция, и у него проверят содержание алкоголя в крови… Ги обошел автомобиль, внимательно осматривая повреждения. Руль и вся передняя подвеска разбиты вдребезги. Ехать на машине нельзя.

Он постоял немного в нерешительности, потом наклонился и поцеловал Карен в щеку.

— Прости меня, милая.

Ему нужно было время, чтобы все обдумать. Одно ясно — он не будет втягивать Карен. Нужно найти другой способ расплатиться с долгами. Мысли путались, и рассуждать логично ему было трудно. На щеках Карен тем временем появился румянец, дыхание стало совсем ровным. У нее наверняка сотрясение мозга. Но такими теплыми ночами по этой дороге все время ездят влюбленные парочки, вот-вот кто-нибудь появится. Ее найдут через несколько минут, да и его тоже, если он, конечно, не успеет скрыться. Ничего страшного с Карен не случится. Он отряхнул грязь с вельветового пиджака, медленно повернулся к ней спиной, и, не оглядываясь, пошел вниз по склону холма, в сторону города и порта…

Приятно было ощущать, как покачивается на волнах катер. Море всегда давало Ги чудесное ощущение свободы. Да и решиться на поездку на одной из рыболовных лодок, принадлежащих отцу, было для него обычным делом. Команда не обратила ни малейшего внимания на то, что он появился в вечернем костюме. Все знали, что мсье Ги Моро настоящий плейбой, но он был еще и первоклассным моряком, и за это они его уважали. А чем он занимался в сухопутной жизни, их не интересовало. Отец платил им намного больше, чем получали другие рыбаки, и у них хватало ума не спрашивать его сына, что именно упаковано в свертки, которые иногда приходилось перевозить. За эту дополнительную услугу он им щедро платил, поэтому даже если они и догадывались, в чем суть этих нехитрых операций… Что ж, рыбаки Средиземноморья издревле занимались контрабандой.

Ги любил Корсику и частенько подумывал о том, чтобы переселиться сюда. Всего сорок минут самолетом от Ниццы, а уж на катере он проделывал этот путь тысячи раз по самым разным поводам. В портах никогда не бывало слишком людно. Туристам после Ниццы и Канн на Корсике смотреть было не на что. Именно это ему и нравилось.

Катер приближался к острову. Ги, облокотившись о поручень, смотрел на приближающийся берег. Несмотря на все беспокойства и проблемы, несмотря на то, что он сотни раз видел этот пейзаж, сердце его всякий раз ликовало при виде открывающейся красоты. Он часто думал об этом острове как о своеобразном рае — холмы, покрытые густым темно-зеленым лесом, высокие бурые горы, покрытые снегом вершины скал и плывущие над ними белоснежные облака.

Почти все катера шли на Кальви, ближайший порт Корсики. У его отца там были свои рыболовецкие суда и земля. Партнеры Ги и Кристиана по контрабанде наркотиков никогда не приезжали в Кальви, это было слишком опасно. Они присылали героин с курьером или в машине в Сен-Амброджио, а Ги на моторной лодке приезжал и забирал товар. Это было удобнее всего, потому что порт там был совсем крошечный, частный, и то, что в нем происходило, не особенно интересовало проплывающих мимо яхтсменов. Здесь было мало суеты. И слава Богу, потому что план, задуманный Ги, и без того опасен.

Одолжив пару джинсов и куртку у одного из матросов, Ги надел легкие туфли и взял напрокат маленькую машину с помощью шефа здешнего филиала отцовской фирмы, объяснив тому, что у него есть дело на другой стороне острова. Тот подмигнул Ги, зная о его репутации бабника.

— О, да здравствует любовь!

Это было своего рода алиби, и Ги подмигнул ему в ответ, хотя в тот момент менее всего его интересовал противоположный пол.

Ги собирался в очередной раз испытать судьбу. Условленный срок доставки очередной партии наркотиков еще не настал, но он знал, что товар уже в Бонифачо, откуда рукой подать до Сардинии. С этого итальянского острова наркотики расходились в путешествие по всему свету.

Поездка заняла больше времени, чем он предполагал. Ги давно не ездил по дорогам Корсики и позабыл, в каком плачевном состоянии они находятся. Сплошные ямы и колдобины, а в некоторых местах вообще бездорожье. Наконец, он добрался до маленького городка, над которым возвышались крепостные стены тринадцатого века. Казалось, крепость вот-вот рухнет, настолько были изъедены временем ее стены. Они буквально давили на Ги. Ему хотелось поскорее завершить свое дело и вернуться назад.

Поначалу торговец отнесся к нему крайне подозрительно, ведь он не получил никаких инструкций от Кристиана. В какой-то момент Ги даже показалось, что наркоделец собирается связаться с боссом, чтобы получить “добро”, но, к счастью, вовремя вспомнил, как ему промывали мозги, предупреждая о том, что связываться друг с другом можно лишь когда речь идет о жизни и смерти. С видимым неудовольствием торговец передал Ги партию наркотиков, которая, по его прикидкам могла компенсировать по меньшей мере половину его долга Лемейну, конечно, если с умом продать ее. Но в любом случае, это хоть немного снимет напряжение, особенно в отношении Карен. Ги стало не по себе при воспоминании о ней и об этой аварии. Как только он вернется на материк, сразу же наведет справки, как у нее дела. Но вместе с тем, Ги уже принял решение исчезнуть из жизни Карен как можно скорее, ему не хотелось вовлекать ее в эту грязь. Хотя сделать это будет не так-то просто. Он сам удивлялся силе своего чувства к Карен. С ней все не так, как с большинством девушек, что были в его жизни — он обычно встречался с ними какое-то время, потом бросал и никогда больше не вспоминал о них.

Вернувшись на Кальви, он поднялся на борт своего катера, небрежно держа под мышкой коричневый сверток, в котором было наркотиков на тысячи фунтов стерлингов. Чем непринужденнее ведешь себя, тем меньше людям хочется задавать вопросы. Это Ги понял уже давно. Пусть думают, что это костюм, который он носил в стирку, или, может, книги… если им вообще это будет интересно.

Улегшись на койку в своей маленькой каюте, Ги закрыл глаза. Он страшно устал, больше психологически, чем телесно. Мягкое покачивание стоящего на якоре катера, отдаленный шум порта, музыка, обрывки песен, смех женщин — звуки лета мягко плыли над водой, навевая сладкую дремоту — тонкую, как лицо Карен, которое стояло у него перед глазами, пока не опустились вмиг отяжелевшие веки…

Карен было очень тревожно. Скорее бы вернулся из Англии Билл. Она скучала по нему куда больше, чем могла себе представить. Несколько раз он звонил ей, сообщая, что ему нужно завершить массу дел, и это пока держит его в Лондоне.

— Я обязательно выбью из них все, что нам причитается, и постараюсь получить еще выходное пособие. Знаю, что когда фирма закрывается, она обычно не может сделать это легально, но я из них вытрясу все деньги. Не волнуйся, возьми наличные из банка в Канне. Я им отдал распоряжение выдать тебе деньги по первому требованию.

— Не беспокойся. — Она старалась казаться более уверенной в себе, чем на самом деле. — Мари — просто настоящий ангел, она разрешила мне пожить в квартире, пока я не найду другую работу, причем пожить бесплатно. Я тут совсем обленилась, загораю и развлекаюсь, скоро мне и не захочется снова приступать к работе!

— Прекрасно, — голос его стал немного жизнерадостнее, чем раньше. — Я вернусь, как только все улажу. Кстати говоря, у меня уже есть несколько предложений по работе, может, и для тебя что-нибудь найдется. Ну ладно, расскажу, когда увидимся. Чао.

Несмотря на то, что Карен старалась казаться веселой и беззаботной, на самом деле до счастья ей было очень далеко. На следующий день после встречи Лемейн сам позвонил ей и попросил прийти еще раз, на этот раз на собеседование. Она чуть было не отказалась от встречи с ним, но вовремя вспомнила о Ги. К тому же, в ее положении любая работа, даже временная, будет хороша.

— Расскажите мне хотя бы, что это за работа. У меня ведь есть и другие предложения, — медленно проговорила Карен, хотя прекрасно знала, что он ей не поверит.

Лемейну пришлось несколько изменить свои планы, когда Мари рассказала ему, уже после его встречи с Карен, что туристическое агентство закрылось. Жаль, конечно. Ну, да ладно, существуют и другие методы. У него была масса планов относительно того, как использовать Карен.

— Все довольно просто, мне нужна гардеробщица. Не могу сказать, что многие клиенты сейчас пользуются гардеробом, но так уж называется эта должность. Я прекрасно понимаю, что это немного для девушки с твоей внешностью и умом. Но у меня все девушки начинают либо гардеробщицами, либо официантками. Потом, если все пройдет хорошо, а я уверен, что у тебя все будет отлично, я обучаю их профессии крупье. Работа не сложная, нужно просто уметь общаться с клиентами. У тебя есть все способности для этого, к тому же ты еще и говоришь на двух языках.

Думая о Ги, Карен не смогла удержаться от вопроса:

— Разве так уж нужно уговаривать людей играть?

Он ответил не сразу, а потом сказал:

— Судя по твоему тону, ты не одобряешь азартные игры?

— Я сама — нет, это, по-моему, слишком легкий способ терять заработанные деньги, Что касается других людей — если они сами этого хотят, то какое мне до них дело?

— А как же твой дружок, таинственно исчезнувший мсье Ги Моро? Значит, тебе не нравится, что он играет? Но ты так часто при этом присутствовала!

— Это его личное дело, и к нашей дружбе не имеет никакого отношения.

Кристиан хохотнул:

— А мне говорили, что вы с ним не просто друзья.

Карен была готова в гневе бросить трубку, но предложение о работе казалось весьма привлекательным. В конце концов, Мари тоже работала крупье, и у нее не было особых проблем, скорее, даже наоборот. Карен знала, крупье неплохо платят, поэтому она не могла себе позволить никакой грубости, не говоря уж о том, чтобы просто отказаться от такого предложения. К тому же в казино она сможет разузнать что-нибудь о Ги.

— Я жду, милая. Знаешь, претенденток на эту должность всегда очень много. Можно сказать, как только место освобождается, сразу выстраивается очередь из желающих.

— Да, спасибо, значит, завтра я зайду к вам?

— Конечно, буду ждать.

Теперь Карен одолевали сомнения, правильно ли она поступает. Как жаль, что рядом нет Билла! Она готова была позвонить ему в Лондон по тому телефону, что он оставил, но решила не добавлять к его проблемам еще и свои.

Вернувшись в свою комнату, Карен легла на кровать. Ей о многом нужно подумать. Пока, похоже, она блуждает в густом тумане по одному и тому же замкнутому кругу, выхода из которого никак не может найти.

Она услышала, как вошла Мари и хотела было позвать ее к себе в комнату, но тут зазвонил телефон. И Карен услышала, как Мари сказала:

— Привет, дорогой. Нет, ее еще нет. Я как раз собиралась позвонить тебе, чтобы спросить, как все прошло. Значит, все хорошо? Здорово. Жаль, что не прошел тот вариант, первый. Нет, она ничего не подозревает, по-моему, она мне доверяет. Я думаю, очень важно, чтобы так и продолжалось. Может, что-нибудь еще подвернется. Кто знает? Но я сделаю все, как ты говоришь, дорогой. Пока.

Карен лежала, не в силах пошевелиться или произнести хоть слово. Она вдруг почувствовала, будто находится на зыбком песке, сейчас накатит огромная волна, а она совершенно беспомощна… Карен прекрасно знала, кто был на другом конце телефонной линии…

 

ГЛАВА 5

Было странно собираться на работу, когда все вокруг спешили домой после трудового дня, чтобы переодеться в вечернее платье. Раньше Карен тоже шла домой с этой мыслью, хотя иногда ей приходилось возвращаться в гостиницу, чтобы помочь туристам или придумать для них развлечение.

Теперь она спала допоздна и была рада, что мало общается с Мари, которой, как выяснилось, совсем нельзя доверять. Та будто почувствовала это, потому что очень изменилась, стала отчужденной и необщительной. Карен было одиноко, к такому ощущению она не привыкла. Будь у нее возможность, она с радостью переехала бы жить в другое место. Карен была особо чувствительна к атмосфере и настроению, и теперь присутствие Мари угнетало ее, хотя они виделись нечасто. Карен была уверена, что та обсуждает ее с Кристианом. Конечно, будучи его подружкой, она просто не могла поступать иначе, он был для нее на первом месте. Но Карен теперь понимала, почему Мари предложила ей пожить в квартире — чтобы следить за ней. Скорее бы вернулся Билл! Карен чувствовала, что с его приездом эти беды закончатся или, по крайней мере, уменьшатся.

Каждое утро около девяти Мари уходила на свою дневную работу. Карен никак не могла понять, почему ей понадобилось работать еще и в фирме по экспорту электроники, когда у нее была такая чудесная работа в казино. Теперь же она начала подумывать о том, что это тоже может быть лишь прикрытием для чего-то куда более зловещего.

Карен ходила, как натяну гая струна. Воображение не давало ей покоя.

В казино она работала в небольшом закутке у главного входа, рядом с входной дверью, возле которой красовался швейцар в цилиндре и голубой ливрее, с поклонами пропуская посетителей под яркий свет красивых люстр. В игровых залах каждый вечер разыгрывались настоящие драмы, комедии и трагедии. Кристиан был прирожденным шоуменом. Все в его заведении выглядело дорого и первоклассно, денег на декорации он не жалел. Служащие казино были одеты в черное, контрастируя с яркими павлиньими расцветками посетителей. На мужчинах были бархатные пиджаки, белоснежные свободные рубашки и галстуки-бабочки. Черные бархатные платья девушек были скроены точно по фигуре и облегали их тела, подобно второй коже. Костюм дополняли тонкие черные чулки и туфли на высоком каблуке. Девушки были одеты очень строго, но именно благодаря этому смотрелись весьма соблазнительно. Кристиан любил, чтобы девушки ходили с распущенными волосами, сверкающими и переливающимися в свете люстр, и в первый же день попросил Карен отрастить волосы, что она, подумав, согласилась сделать.

Ее работа заключалась в том, чтобы принимать от посетителей пиджаки, накидки, летние пальто, что было несложно — ведь жара только-только начинала спадать к вечеру, и таких посетителей было немного. Однако иногда они оставляли и личные вещи — портфели или свертки, — и тогда она убирала их в небольшой сейф, хотя многие клиенты оставляли все ценное самому Кристиану.

Пару раз Карен даже пришлось присматривать за маленькими собачками в усыпанных драгоценными камнями ошейниках, потому что в игровые залы с собаками не пускали.

Иногда кто-то из посетителей приносил пальто и просил ее присмотреть за ним, протягивая ей номерок. Обычно в таких случаях этот клиент сразу же вкладывал ей в руку неплохие чаевые. Сначала она никак не могла понять, в чем дело, почему людям приходит в голову ходить в пальто по этой безумной жаре. Но скоро выяснилось, что все это связано с Джино, который приносил небольшие свертки с таким же в точности номерком. Эти свертки Карен должна была положить во внутренний карман пальто. Иногда она находила в конверте с зарплатой премию. В первый раз она решила, что это какая-то ошибка, даже хотела поговорить с Кристианом, но Джино сказал ей, что босс не занимается столь мелкими деталями.

— По его указанию такими вещами занимаюсь я. Премию ты заработала, иначе не получила бы. — Увидев в ее глазах недоверие, сменяющееся отвращением, он добавил: — Не волнуйся, милочка, это не за то, чтобы ты угождала мне.

Он мерзко ухмыльнулся и отошел прочь.

… Прошла неделя, и Кристиан пригласил ее к себе в офис. Она было забеспокоилась, но, войдя в комнату, увидела, что он улыбается.

— Садись, моя дорогая. Я тобой очень доволен. Многие клиенты отмечают твои хорошие манеры — и то, как ты выглядишь, и как говоришь, и как двигаешься. Думаю, очень скоро мы сможем поставить тебя к столу с опытным крупье, чтобы ты понемногу осваивала новую профессию. Это будет несложно, особенно для тебя.

Карен очень хотелось спросить, нет ли новостей о Ги, и помогает ли ему хоть как-то та работа, которую она выполняет, но решила, что лучше будет промолчать.

Каждый раз, когда открывалась дверь и входил одинокий мужчина, сердце Карен начинало биться быстрее — ей все казалось, что это Ги. Она была уверена, что он свяжется с ней через казино, хотя даже самой себе не могла объяснить, почему ей так кажется. Ведь, насколько она понимала, Ги даже не знает, что она здесь работает.

Карен наблюдала, надеялась и ждала — его и Билла.

Но Ги знал куда больше, чем она предполагала. Он слышал, что Карен работает в казино, и это только прибавляло ему беспокойства. Он также слышал, что она потеряла работу из-за того, что закрылось турагентство. В некотором смысле это было хорошей новостью — по крайней мере, теперь Кристиан не может вовлечь ее в контрабанду наркотиков. Но, зная Лемейна, он был уверен, что какую бы работу тот ей ни дал, все равно это будет что-то ужасное. Лемейн думает только о собственной выгоде и его совершенно не волнует Карен.

Ги все еще не нашел возможности сбыть наркотики, украденные на Корсике. Ему нужно вести себя крайне осторожно. И уж, конечно, пока никак нельзя показываться в казино. По обычным каналам продать товар Ги тоже не мог, потому что это сразу стало бы известно Кристиану, а последствия этого Ги знал слишком хорошо. Он много раз наблюдал, какое наказание ждало ослушавшихся.

Отец был в командировке в Америке, поэтому Ги мог временно воспользоваться его фермой в Камарге. Он отправился туда прямо из Марселя, как только катер причалил в порту. Никто в порту не смог бы узнать Ги: грязные джинсы, куртка и темные очки, на лоб натянута кепка. За ночь он добрался до Арля, а оттуда до фермы было рукой подать. По мере приближения к цели на душе становилось все спокойнее.

На рассвете над головой Ги совсем низко пролетел самолет, и в воздух поднялась огромная стая фламинго, окрасив все небо в розовый цвет. Ги искренне надеялся, что этот маленький самолет выслеживал не его…

Посреди фермы возвышался большой загородный дом. Отец всегда гордился своим стадом боевых черных быков и табуном чистокровных лошадей. Ги с детства любил верховую езду, поэтому ему было не сложно находиться в седле хоть весь день, к тому же передвигаться пешком по этой местности просто невозможно. Дорог было мало, а большая часть равнины покрыта песчаными дюнами и воронками, которые лошади как-то инстинктивно обходят стороной.

Слуги отца восприняли его приезд без удивления, хотя Ги здесь бывал нечасто.

Приняв душ, Ги переоделся для верховой езды, надев шелковую рубашку — жара становилась просто непереносимой. По, прежде чем седлать коня, ему нужно было заняться одним делом, касающимся Карен. Он пошел в кабинет и снял телефонную трубку…

Клодин Биссе пела в клубах по всему Лазурному Берегу — на французском, английском и итальянском языках. Когда ее спрашивали о национальности, она обычно смеялась в ответ:

— Я — интернациональна, пою для всех.

Ги встречался с ней несколько лет назад, у них даже был небольшой роман. Затем пылавшая между ними страсть несколько угасла, но переросла в привязанность, дружбу, не требующую никаких обязательств, и, вместе с тем, очень крепкую и искреннюю. Теперь Ги знал, что обратиться за помощью может только к ней. Ему был нужен добрый совет.

Сейчас по вечерам Клодин пела в ресторане, принадлежащем тому же Лемейну, а днем трудилась в собственном салоне красоты — маленьком заведении для очень избранного круга постоянных клиентов. У процветающих бизнесменов считалось хорошим тоном стричься у Клодин. Ги знал, что именно там ее можно застать в такое время.

— Милый! Как я рада тебя слышать! — Голос ее был хрипловат, но очень приятен. Она не задавала вопросов, не выражала удивления, почему он вдруг возник после столь долгой разлуки.

— Знаешь, у меня к тебе просьба, которая может показаться несколько необычной и опасной… — осторожно начал Ги.

Она рассмеялась, и эта искренность сразу подняла настроение Ги.

— Ты же знаешь, я обожаю такие просьбы.

— Это касается одной девушки, она работает сейчас в казино. — Он помолчал.

Клодин снова рассмеялась:

— Ну, конечно, дорогой. Продолжай.

— Ее зовут Карен Вестмор. Она начала там работать совсем недавно. Раньше была курьером в одном турагентстве, но оно обанкротилось, и Лемейн предложил ей поработать у него гардеробщицей, отчасти, думаю, потому что она снимает квартиру на пару с Мари.

— Возможно. — В голосе ее зазвучала осторожность. — Продолжай, милый. Я уже видела Карен, просто очаровательная девчонка. Надо тебе признаться, я была весьма удивлена тому, что такая девушка работает на Лемейна. Ну, теперь все понятно.

— Дело в том, — продолжил Ги, — что у меня серьезные неприятности с Кристианом, и я думаю, что он дал ей эту работу, чтобы использовать в своих целях. Он уже пытался заставить меня уговорить Карен работать на него, пока она еще была в турагентстве. Это был настоящий шантаж. Он хотел любыми путями выбить из меня долги. Как раз поэтому мне пришлось на время исчезнуть.

— Чем тебе помочь? Я сделаю все, что смогу.

— Мне пока нельзя появляться в казино. Долго объяснять, почему именно. К тому же, чем меньше будешь знать, тем лучше. Просто последи за Карен, чтобы она не вляпалась в какую-нибудь беду, ладно? Я был бы тебе очень признателен. Обрати внимание на этого подонка Джино.

— Я буду стараться, но думаю, не нужно, чтобы она чувствовала, что я за ней присматриваю.

— Конечно, нет. Я уверен, что ты все сделаешь наилучшим образом.

— Знаете, мсье Моро, ваша лесть идет мне на пользу.

— Буду надеяться на тебя, дорогая. А уж как ты все это сделаешь — думай сама.

— Я постараюсь подружиться с ней. Говорю тебе, она мне и сейчас уже нравится. Думаю, это будет несложно.

— Не могу даже передать, как это много для меня значит. Просто сказать спасибо — это ничего не сказать.

— Так это любовь? Не могу поверить, — рассмеялась она. — Но я очень рада за тебя.

— Есть еще один момент. Очень важный. Что бы ни случилось, никто в казино не должен знать, где я. Ладно?

— Ну, конечно! Хотя я прямо умираю от любопытства. Я ведь женщина, и мне ужасно хочется узнать, в чем все-таки дело. Скажи, а Карен тоже нельзя знать о тебе?

— Нет, пусть она не догадывается о причине вашей дружбы, да и о том, что мы с тобой разговаривали, ей тоже, пожалуй, знать ни к чему. Если сочтешь нужным, можешь сказать ей, что ты — мой друг.

— Не волнуйся, ничего лишнего я не скажу. Буду хранить твою тайну, как свою собственную. Пока, дорогой. Приезжай скорее, я по тебе скучаю.

Ги стало намного спокойнее после разговора с Клодин. Он понимал, что Кристиан все равно найдет его — это лишь вопрос времени. Лемейн ведь знает, что это ранчо принадлежит его отцу. Именно поэтому Ги решил переселиться на время в одно из отдаленных стойбищ, которых в этой болотистой местности было много. Там жили пастухи, следящие за стадами быков. Он проверил по карте и по списку, какое стойбище сейчас свободно, и решил отсидеться там, пока не закончит переговоры по сбыту товара.

Он добрался туда по полуденному зною, нетерпеливо отмахиваясь от комаров и мошек, норовящих заживо сожрать и его самого, и коня. Наконец, впереди показался беленый домик под черепичной крышей. Ги спешился, распряг коня и отвел его в небольшой загончик, используемый в качестве конюшни. Здесь были заготовлены овес, сено и вода. Взяв ключ, Ги отправился в домик. Вокруг расстилалась плоская равнина, кое-где на горизонте виднелись такие же домики. Вдалеке на лугу мирно паслись бок о бок быки и лошади. Невозможно поверить, что с этой идиллией соседствуют насилие, убийства, контрабанда…

Пастухи вели отшельнический образ жизни, и Ги знал, что ближайший из них, Габриэль, будет только рад его обществу. А Ги тем временем будет читать, отсыпаться, пить вино, слушать радио. На некоторое время даже приятно оказаться вдали от светской жизни с ее мышиной возней.

— Должно быть, я старею, — подумал он, поглаживая шелковистую бородку, которая за эти дни немного отросла…

Карен была рада, когда Клодин показалась в ее закутке и сказала:

— Привет! Я хотела спросить, как ты отнесешься к идее заехать ко мне и поужинать? Я ничего о тебе не знаю, но здешняя публика мне поднадоела. Знаю, что так нельзя говорить, но даже лобстеры со временем приедаются. Сделаем с тобой простой омлет с грибами и приправами, а на десерт — фрукты. Как тебе это?

— Спасибо, с удовольствием. — Карен была очень рада. Ее одолевала настоящая депрессия. Карен не хотелось возвращаться по утрам под одну крышу с Мари. Ей просто необходимо поговорить с человеком, живущим в том же несколько неестественном мире, в котором волею случая оказалась она сама.

— Вот и прекрасно, — сказала Клодин. — Тогда я за тобой заеду около трех утра, хорошо?

— Да, я теперь без машины, раньше у меня была служебная, от агентства, но это все в прошлом.

— Не беспокойся. У меня, правда, малолитражка, но нам места хватит. Все нормально, я потом отвезу тебя домой.

Этот разговор состоялся как раз в тот вечер, когда Джино принес Карен очередной пакетик, который она должна была положить в карман одного пальто. Она прекрасно понимала, что внутри пакета героин. Конечно, Карен знала, какое наказание ее ждет, если она будет поймана с поличным, но она попала в ловушку, из которой не видела выхода. Ей нужен был совет Билла, его здравый смысл. Да и с Клодин тоже можно об этом поговорить.

Салон Клодин располагался в фешенебельном районе на холме Калифорния, прямо над ним находилась ее квартира, которая оказалась очень удобной и уютной. На небольшом балкончике стояли два стула, столик и тент от солнца, и они расположились там, потягивая апельсиновый сок, и любуясь чудесным видом Канна. Шелковистый ветерок теребил листву, ночной воздух был мягким и теплым.

— Ну, что же, пора и поесть, — сказала, наконец, Клодин, и направилась в крошечную кухню стряпать обещанный омлет.

В конце концов, не в силах избежать в разговоре упоминания этого имени, Карен спросила:

— Ты, наверное, знаешь Ги Моро?

Клодин кивнула. Она была готова к этому вопросу.

— Да, какое-то время мы любили друг друга, а теперь мы с ним просто хорошие друзья.

Карен почувствовала, что на глазах ее выступают слезы, когда проговорила:

— Я за него ужасно волнуюсь. Иногда мне даже кажется, что его уже нет в живых. Ведь Кристиан способен на все.

Клодин поблагодарила Бога за то, что в комнате был полумрак, ведь при дневном свете ей вряд ли удалось бы скрыть от Карен свои эмоции. Она взяла девушку за руку.

— А почему ты думаешь, что он мертв, дорогая?

— Это так не похоже на него — исчезнуть, оставив меня совсем одну, даже не поинтересоваться, что со мной произошло в этой проклятой аварии, не позвонить…

— Наверное, у него есть на то основания. Еще кофе? — Клодин встала, и, взяв у Карен чашку, добавила: — Мне кажется, Ги может быть сумасшедшим, глупым, самовлюбленным — да каким угодно. Но у него доброе сердце и светлая голова. Уж он-то в состоянии разобраться со своими проблемами. Так что не грусти особо, дорогая.

Она говорила все это совершенно спокойно. Карен взглянула на нее и сказала:

— Ты бы ведь сказала мне, если бы что-то знала о нем, правда?

Клодин пошла на кухню вымыть чашки. Не поворачиваясь к Карен, она сказала:

— Я давно его не видела, он неуловим. Но я уверена, что в один прекрасный день вы снова встретитесь. Я ответила на твой вопрос?

“Ответила, — подумала про себя Карен. — Только ради этой встречи я и терплю весь этот кошмар”.

Они проговорили почти до рассвета. Наконец, Клодин встала и потянулась, словно кошечка.

— Поехали, дорогая, тебе нужно поспать, а мне в девять уже открывать салон.

Клодин вела машину по просыпающимся улицам, тихонько что-то напевая. Теперь не нужно было ни о чем говорить, и Карен молчала, наслаждаясь ощущением взаимопонимания.

Когда они добрались до дома, Карен сказала:

— Не могу передать, как мне было хорошо и спокойно с тобой. Это очень много для меня значит. Может, в следующий раз ты приедешь ко мне? Я приготовлю рыбу. Обожаю рыбу, это мой пунктик. Покупаю ее прямо на причале.

Клодин взяла ее за руку.

— Это будет чудесно. А теперь тебе нужно поспать. Пожалуйста, не волнуйся. Жизнь обычно сама расставляет все по местам, особенно если мы не особо стараемся ей в этом помешать. Пока.

Карен уснула, едва голова ее коснулась подушки. Она не слышала, как ушла Мари, и проснулась от ощущения, будто кто-то бродит по гостиной. Она подумала, что это, должно быть, Мари, но, взглянув на стоящие на тумбочке часы, поняла, что время близится к обеду, и Мари должна быть на работе. Карен встала и накинула халатик. Что же могло заставить Мари вернуться домой в середине рабочего дня? Карен, предварительно постучав, открыла дверь.

На долю секунды ей показалось, что это сон. Она даже непроизвольно потерла глаза, но в этот момент он взял ее за руки, а потом мягко и нежно обнял, и Карен прошептала:

— Ги, милый мой, не могу поверить!

Ничего не говоря, он прижал ее к себе. Чувства захлестнули обоих настолько, что никто из них не мог вымолвить ни слова. Наконец, он ослабил объятия. Карен стояла, вглядываясь в любимые черты, в сеть морщинок вокруг глаз и рта, которых, ей показалось, раньше она не замечала. Карен медленно провела по его лицу пальцами. Он снова обнял ее. Она не могла ни о чем думать, ликуя от радости. Но она чувствовала, что это совсем не тот Ги, которого она знала. Что-то в нем изменилось.

Он подвел ее к дивану и усадил рядом с собой. На нем был костюм для верховой езды и шелковая рубашка. Переодеться Ги было негде и некогда. Его подтолкнуло к этой поездке внезапно нахлынувшее желание видеть ее, говорить с ней — объяснения этому порыву не было. Он знал, что подвергает свою жизнь опасности, но ему нужно было встретиться с ней.

— Я сделаю тебе кофе. — Спасительная фраза. Карен не могла придумать, что сказать еще, ей было не по себе. Она встала, и Ги тоже поднялся и пошел вслед за ней. Подойдя к окну, он посмотрел вниз, на улицу. Никаких машин поблизости не было. Вроде бы за ним никто не следит. Ги прошел на кухню и обнял Карен.

— Милая, мне столько нужно тебе рассказать, за столькое извиниться! Даже не знаю, с чего начать, никак не подберу слова. Но мне очень нужно было тебя увидеть.

Карен повернулась к нему и прикоснулась кончиками пальцев к его губам. Она просто не могла сердиться на него, от гнева и обиды не осталось и следа. Главное — это видеть, что он жив.

Они сидели, пили кофе с бутербродами, которые она быстренько соорудила, и не могли наговориться. Куда-то вдруг исчезли темные тучи, нависшие над ними. А ведь он рассказал ей все о наркотиках и о Лемейне. О многом она и без того догадывалась.

Наконец, Ги сказал:

— Мне придется вернуться на ферму. Нельзя рисковать. Лемейн может засечь меня. А я еще не готов расплатиться с ним.

Карен вдруг встала.

— Ги, а может, лучше просто пойти в полицию и рассказать им все о Кристиане? У тебя ведь есть доказательства.

Он взял в руки ее лицо и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Должно быть, ты шутишь. Знаешь, что это значит? Годы тюрьмы, возможно, даже пожизненное заключение. Мне ведь придется раскрыть и свою роль во всем этом деле.

— Но ты ведь можешь сделать чистосердечное признание, и тогда срок сократят, разве нет?

— Дорогая, ты живешь в мире грез. Мы все на обратной стороне Луны, и помощи ждать неоткуда. — Он помолчал и глубоко вздохнул. — Иногда мне кажется, что даже надежды уже не осталось.

Все это было так не похоже на того Ги, которого она знала. Карен хотела возразить, но он снова обнял ее и стал покрывать лицо страстными поцелуями. Она чувствовала, как в ней растет желание. Голова Карен запрокинулась и она еще крепче прильнула к нему.

Они не услышали, как открылась дверь. Ги, войдя в квартиру, забыл запереть ее, и она распахнулась без звука. На пороге стоял мужчина и наблюдал за ними.

Внезапно почувствовав его присутствие, Карен оттолкнула Ги и обернулась. Руки Ги разомкнулись, когда он услышал, как Карен прошептала:

— Билл…

 

ГЛАВА 6

Последовала немая сцена — будто вдруг непонятно почему замерла на одном кадре кинокамера. Трое стояли и смотрели друг на друга. Первым в себя пришел Ги.

— Какого черта?.. — Он шагнул к Биллу, замахнулся было, но тот стоял крепко.

— Я мог бы задать тот же вопрос. — Он смерил Ги взглядом. Они встречались всего пару раз, но сейчас светского льва и красавца мсье Моро было не узнать. Он был одет как полунищий ковбой. Моро никогда не нравился Биллу, отчасти, надо признать, оттого, что он ревновал к нему Карен. Билл знал, что они проводят вместе много времени. Похоже, он ей нравится. Ги мог дать ей все то, на что сам Билл не был способен — водить ее во все эти дорогие фешенебельные заведения… Любит ли она его — этого Билл не знал, к тому же он сильно сомневался, что Ги известно, что такое любовь. Для него существовали только собственные желания и прихоти.

То, что он застал их в объятиях друг у друга просто шокировало Билла, к тому же Карен, судя по всему, только что встала с постели. Ему было ясно, что он ворвался и помешал настоящей любовной сцене.

Когда они работали вместе, Карен дала ему ключ от квартиры, сказав при этом:

— Я постоянно теряю ключи, пусть он будет у тебя, просто на всякий случай. В эту квартиру я не смогу залезть через окно, если вдруг захлопну дверь, а такое со мной тоже случается.

Однако в этот раз дверь была открыта. Билл не подумал, что в такое время она может быть дома. Он забыл, что она работает по ночам, а днем отсыпается, и лишь хотел сделать себе чашку кофе и дождаться ее возвращения.

Осознав всю серьезность ситуации, Карен встала между Биллом и Ги, которые готовы были вцепиться друг в друга, словно бешеные псы. Нужно было как-то разрядить ситуацию.

— Билл, — она пожала ему руку. — Как здорово, что ты приехал. Проходи, садись, я сделаю тебе кофе.

Казалось, он сейчас повернется и уйдет, но Ги вовремя сказал:

— Все нормально, Джеффрис. Иногда ситуация бывает совсем не такой, какою кажется на первый взгляд. Ты вовсе не прервал любовные игры, да и мне уже пора уходить. Карен, наверное, объяснит тебе, что привело меня сюда. А уж что именно она тебе расскажет — это ее дело. — И, не дожидаясь ответа Билла, повернулся к Карен, поцеловал ее в лоб, как маленького ребенка, и быстро вышел из квартиры. Она протянула ему вслед руки, пытаясь задержать его, но Ги уже сбегал вниз по лестнице.

Билл подошел к окну и выглянул на улицу. Карен подошла к нему сзади и обняла.

— Прости, Билл, после стольких недель разлуки ты появился в такой момент… Но я могу поклясться, что между нами ничего не было, я хочу сказать, ничего такого, о чем ты, наверняка, подумал. — Она почувствовала, что краска заливает ее лицо. — Проходи, садись. Сейчас будет готов кофе. Ты, наверное, голоден?

Немного успокоившись, Билл последовал за ней на кухню. Он знал, что Карен никогда не лжет. Если сказала, что между ними ничего не было, можно этому верить. Возможно, Карен объяснит ему все позже, особенно то, что касается состояния Ги. Хотя, будь его воля, Билл с превеликим удовольствием объяснил бы этому красавчику, что подло оставлять ее в беде после аварии… Ладно, как-нибудь в другой раз. Он приехал к ней прямо из аэропорта, желая помочь Карен найти другую работу, квартиру, да и, в конце концов, просто обсудить создавшееся положение. Но присутствие Ги на некоторое время выбило его из колеи.

Карен сварила свежий кофе и, нарезав еще бутербродов, улыбнулась:

— Мне уже можно открывать здесь бар. Последний час я, кажется, только тем и занимаюсь, что кормлю голодных гостей!

Билл прошел вслед за ней в гостиную. Она налила кофе, добавила сливок и села рядом.

— Что имел ввиду Моро? О чем ты должна рассказать мне, а? Чем он сейчас занимается? Надеюсь, ты ни в чем не замешана?

— Он попал в серьезную беду. Это связано с казино. Он очень много должен Лемейну, а ты знаешь, что это значит. — Карен колебалась, не уверенная, что из рассказанного ей Ги можно поведать Биллу. Потом обернулась к нему и взяла за руку. — Послушай, я знаю, что дальше тебя эта информация не пойдет. Дела у Ги еще хуже, намного хуже. Он украл партию наркотиков — поехал на Корсику и забрал их у поставщика, который работает на Лемейна. Это настоящее безумие. А теперь он прячется на ранчо своего отца, в Камарге, пытается продать героин и отдать свой долг Кристиану.

Билл тихо присвистнул.

— Бог ты мой! Не хотел бы я оказаться на его месте. Долги самому страшному бандиту на всем Лазурном Берегу! Да еще эта история с наркотиками… Он сам роет себе могилу. Боже мой!

Карен нахмурилась. Он произнес вслух ее собственные опасения.

— Не надо мне объяснять, как плохи его дела. Я и без того все это знаю.

Биллу стало не по себе. Он сжал ее руку.

— Прости, любимая, я не хотел сделать тебе больно. Скажи, ты влюблена в него? Может быть, ты просто любишь его, любишь по-настоящему?

Она встала и потуже затянула поясок халата. Карен сама не знала, правда ли то, что он сказал, не знала, что ему ответить. Она попыталась проанализировать свои чувства, но ни к чему не пришла и снова повернулась к Биллу.

— Я не могу ответить на твой вопрос однозначно, и, наверное, уже это доказывает, что я не люблю его. Во всяком случае, не люблю настолько, чтобы стать его женой. Может, это просто увлеченность. Мы несколько раз ужинали вместе, но дело даже не в этом. — Она махнула рукой. — Понимаешь, пока Ги не было, я так беспокоилась о нем, что мне показалось — может, это любовь.

Ее слова озарили Билла слабым лучиком надежды. Он улыбнулся.

— Знаешь, говорят, что любовь начинается с жалости. Или это не так?

— Об этом я тоже думала. — Карен помолчала. — Мы не помолвлены, у нас с ним никаких взаимных обязательств, и, что бы ты ни подумал, когда вошел сегодня, могу заверить тебя: между нами ничего не было. Я его, похоже, не особо интересую. Я спала, когда он пришел потому что допоздна засиделась у Клодин. Мы поужинали, потом долго беседовали, а затем она отвезла меня домой. Я устала как собака, было уже очень поздно, я проспала до обеда, а потом услышала сквозь сон шаги Ги. Я думала, это Мари. Она почему-то оставила дверь открытой, и Ги просто вошел в квартиру. — Карен помолчала, потом взглянула Биллу в глаза и улыбнулась. — Ведь у него нет ключа.

Она горделиво вздернула подбородок. Билл вряд ли заподозрит, что у нее с Ги роман, он слишком хорошо к ней относится. Хотя, если взглянуть на все со стороны, то объятия с Ги могут показаться не такими уж невинными.

Карен взглянула на часы.

— Мне пора собираться в казино. Я приступаю к работе в семь тридцать.

— И чем ты там занимаешься? — Билл доедал последний бутерброд с крабами. У него маковой росинки во рту не было с тех пор, как он вылетел из Хитроу ранним утром.

Карен пожала плечами.

— Сейчас я гардеробщица, но скоро буду учиться на крупье.

— И это все?

Она резко обернулась.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Нет, я не имел в виду, что у тебя роман с Кристианом. Я просто хотел спросить — это и есть вся перспектива карьеры?

Карен снова отвернулась от него и проговорила почти шепотом:

— Нет, не вся. Но я не уверена, в чем состоит суть других моих обязанностей.

— Не уверена? Это мне не нравится. — Голос Билла прозвучал резко.

— Я думаю, что тут замешаны наркотики. Понимаешь, Кристиан думал, что я все еще работаю в агентстве, и хотел, чтобы я провозила товар контрабандой, и таким образом помогла Ги расплатиться с долгами. Он сам мне рассказал — я имею в виду Ги — когда мы сейчас разговаривали.

Билл вскочил на ноги.

— Черт его дери! Ги собирался втянуть тебя в эту мерзость? — Лицо его перекосилось от гнева.

Карен мягко усадила его на диван.

— Не теряй самообладание, тебе нельзя быть таким вспыльчивым. Я бы все равно на это не пошла, даже если это поможет Ги. Когда он предложил это, я уже была без работы, так что предложение было сделано впустую.

— Расскажи, что было дальше, — спокойно сказал Билл, сдерживая гнев.

— Иногда Джино — телохранитель Кристиана — передает мне пакет, который я должна положить в карман одного из пальто в гардеробе. Все довольно безобидно.

— Змея тоже кажется безобидной, пока не укусит. Ты, конечно, знаешь, что в этих пакетах?

— Да.

— Тогда ты просто идиотка. Знаешь, что тебя ждет, если попадешься? Пожизненное заключение. Тут даже придумывать ничего не надо.

Карен кивнула, опустив глаза.

— Да, я все это знаю, но я была в отчаянии. Ты уехал, Ги исчез, а Мари… — Она осеклась.

— Мари?

— Она очень изменилась, стала совсем другой. Мне кажется, ей нельзя доверять. Я уже не могу разговаривать с ней, как раньше. — И Карен рассказала о случайно подслушанном телефонном разговоре.

Билл поднялся.

— Ясно одно. Тебя нужно как можно скорее вытащить из этого проклятого казино. Там все давно прогнило, и когда в один прекрасный день грянет настоящий скандал, тебя там не должно быть. Я никогда не смирюсь с тем, что ты работаешь на этого негодяя.

Она снова оскорбленно взглянула на него.

— Билл, я уже давно тебе не подчиняюсь.

— Прости, у меня, конечно, нет права… — Он подошел к ней и взял за руку. — Послушай, Карен. Я… ты… ты мне нравишься, очень нравишься, и я все еще чувствую, что в какой-то степени несу ответственность за тебя, хотя и не виноват, что наше агентство закрылось. Я не смогу вынести, если с тобой что-нибудь случится. Знаешь, я подумал, что раз уж мы больше не коллеги по бизнесу, то можно проводить больше свободного времени вместе.

Она немного отстранилась от него.

— Не знаю, я так запуталась… Мне бы найти другую работу, выбраться из казино, но это нелегко. Но, конечно, я буду рада встречаться с тобой. Спасибо, что ты это предложил.

— Хорошо. Вообще-то я пришел сказать, что, похоже, нашел работу.

— Ой, я так рада за тебя! Как же это я не спросила! Расскажи скорее.

— Ну, это не такая прибыльная работа, как в агентстве, но, надеюсь, она будет постабильнее и безопаснее. Мне кажется, перспектива есть. Я уже беседовал с боссом по телефону, и на завтра мне назначено собеседование. В трех милях отсюда большой порт, примерно на две тысячи катеров. Порт расширяется, на набережной открываются новые магазины. Я видел все это на фотографии. Там есть одна туристическая фирма. Меня приглашают работать в офисе. Дают мне квартиру, думаю, какую-нибудь крохотулю, но это все же лучше, чем ничего.

— Я так рада за тебя, — искренно сказала Карен и поцеловала его в щеку.

У Карен появилась уверенность в себе — возможно, оттого, что Ги оказался жив, а, может потому, что Билл вернулся в Канн. Поэтому, когда на следующий день Джино принес ей очередной пакет, она швырнула его на пол и топнула ногой.

— Мне это надоело. Я знаю, что там внутри, и у меня хватит ума пойти в полицию и все им рассказать. Так что поищи себе другого для этой грязной работенки! — Слова, которые вертелись у нее на языке, наконец были произнесены вслух, прямо в лицо Джино. Тот, казалось, был готов ударить ее, лицо его перекосило от злости. Он схватил ее за руку и начал выкручивать. Карен закричала от резкой боли, но Джино, продолжая ломать ей руку, затащил Карен за тяжелую портьеру, в гардероб. Он грубо прижал ее к стене, выворачивая руку с такой силой, что Карен чуть не потеряла сознание.

— Ты, маленькая сука! — процедил он сквозь зубы, обдавая Карен своим несвежим дыханием. Та старалась увернуться от него. — Это тебе для начала.

Он снова резко крутанул ее руку, и Карен завизжала от дикой боли.

— А если будешь брыкаться и дальше, то Кристиан найдет на тебя управу. Всего один флакончик, и твое милое личико никому больше не понравится. Кислота ведь все сжигает, помни!

Он неожиданно отпустил ее, и Карен упала на колени. Она была уверена, что Джино начнет избивать ее, но когда, наконец, осмелилась поднять голову, его уже и след простыл. Ее бил озноб, она еле держалась на ногах, но все же добрела до умывальника и умылась. Хотя она уже пожалела о своей выходке, все окружение было ей так ненавистно… Она знала, что Джино теперь не оставит ее в покое, даже после того, как доложит обо всем Кристиану. От этой мысли ей вновь стало не по себе. Поэтому когда рядом вдруг появилась Клодин, Карен почувствовала облегчение. Она торопливо рассказала Клодин о случившемся.

— Боже мой! Это ужасно рискованно и очень глупо, дорогая, хотя я понимаю, как ты себя чувствовала. Твой Билл должен забрать тебя отсюда, раз уж он вернулся.

— Он это сделает, как только сможет, но на Лазурном Берегу люди Кристиана найдут меня в любом месте. Моя жизнь теперь в опасности.

— Не знаю, дорогая, я бы не стала так уж сильно переживать из-за Джино. Мне кажется, они, зная о твоей дружбе с Ги, уверены, что ты у них в руках. Дай-ка мне подумать. Знаешь, мне порой так хочется поболтать с подружкой, я ведь живу одна, а с тобой мы, вроде бы, неплохо ладим. Работаем мы в одно и то же время, поэтому не будем особо докучать друг другу неурочными приходами и уходами. Переезжай-ка на время ко мне, а там, глядишь, Билл что-нибудь придумает — с квартирой или с работой. Как ты на это смотришь?

Карен не знала, что и ответить. Клодин ей очень нравилась, Карен было интересно с ней… Единственная проблема заключалась в деньгах.

— Я бы с радостью, но я не могу позволить себе оплачивать квартиру в этом районе. Это слишком дорого для меня.

Клодин махнула рукой.

— Это всего лишь маленькая комната, в ней только кровать, шкаф и столик. Что касается оплаты, мы что-нибудь придумаем. К тому же, мы могли бы вместе ездить в казино. — Она захлопала в ладоши, ее энтузиазм все возрастал. — Это будет так здорово. Может, ты смогла бы помочь мне вести бухгалтерию, с цифрами у меня нелады, а ты, я знаю, неплохо в этом разбираешься.

— Знаешь, мне бы очень хотелось, если, конечно, ты не шутишь…

— Какие тут шутки! Значит, все решено. Попроси Билла перевезти твои вещи как можно скорее, комната всегда ждет тебя.

Карен почти забыла сцену с Джино, только на руках остались два синяка. Предложение Клодин очень обрадовало ее, и вскоре они и впрямь здорово поладили друг с другом.

Теперь они с Биллом проводили много времени вместе. Он сумел заполучить новое место, хотя на него и было много других претендентов. Билл все время искал для нее другую работу, чтобы вытащить Карен из казино. Она так и не осмелилась рассказать ему про Джино, а тот полностью игнорировал ее и больше не вручал ей никаких пакетов. Но иногда, лежа в постели перед сном, Карен ясно осознавала, что это лишь затишье перед бурей.

Когда у Карен с Биллом совпадали выходные дни, они ездили в Ниццу и, взявшись за руки, бродили по улочкам города. С ним ей было очень спокойно, она начала понимать, как плохо знала его прежде. У него было замечательное чувство юмора, он постоянно развлекал ее. Им нравилось быть вместе, и Билл объяснял это тем, что они настроены на одну волну.

Получив зарплату, Карен обычно настаивала на том, чтобы платить за себя самой, и иногда он позволял ей это делать. В зависимости от настроения, они могли отправиться в знаменитый отель “Негреско”, и швейцар учтиво кланялся им, отчего Карен неудержимо хотелось захихикать, потому что он, конечно, помнил их еще с той поры, когда они привозили сюда туристов. Они усаживались в самом известном кафе Франции, ужинали, слушали мелодии Легара или Штрауса, а вокруг них суетились официанты в средневековых костюмах.

Иногда Карен с Биллом, побродив по старому городу, выбирали местечко, где можно вкусно пообедать, а потом подолгу слушали уличных музыкантов. Время от времени к ним присоединялась Клодин в темных очках и рыжем парике, чтобы ее не узнавали и не требовали автографов.

А в те дни, когда с деньгами было туго, а такое случалось частенько, они усаживались в каком-нибудь летнем кафе и попивали бесконечное пиво, наблюдая, как мимо течет, сама по себе, жизнь. Они отправлялись на экскурсии с группой туристов, которых обслуживало агентство, бывшее раньше их конкурентом, ездили на острова и с удовольствием встречали своих давних клиентов.

Карен никогда еще не была такой спокойной и счастливой. Она почти забыла о Ги, хотя все еще скучала по нему. С той непродолжительной встречи она больше ничего о нем не слышала. Казалось, что все это отошло куда-то очень далеко, но присутствие где-то рядом Кристиана и Джино все еще было реальной угрозой. Однажды вечером они гуляли по набережной, и Билл сказал:

— Почему бы тебе не перебраться к Клодин? Я был бы очень рад, если бы ты съехала с квартиры Мари.

— Даже не знаю. Это будет похоже на предательство. Да и Клодин тоже не позволит мне платить, хотя я и хочу это делать сама. Что скажешь?

— Я целиком “за”. Знаешь, мне кажется, если ты уйдешь от Мари, то это будет началом избавления от Лемейна. В конце концов, все знают, что она подружка Кристиана, поэтому мне будет куда легче, если ты выберешься из этого болота. Предложение Клодин — его ведь как будто сами небеса послали. Мне кажется, глупо отказываться от такой возможности.

Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы, и Карен сама удивилась своему ответному порыву. К чудесному ощущению примешивалось чувство вины перед Ги и воспоминания о его поцелуях. Но именно мысли о Ги заставили Карен принять предложение Клодин. Почему-то она была уверена, что если переедет к Клодин, та сумеет как-то сообщить об этом Ги.

Карен опасалась говорить с Мари о своем решении, но заставила себя сделать это следующим же вечером. Мари сказала, что вернется домой пораньше, потому что офис закрывался на какие-то праздники.

Карен уже была готова отправиться в казино, сердце ее бешено колотилось, когда она услышала, как Мари открывает ключом дверь. Ужасно глупо, ну чем она может навредить Карен, чего уж так бояться? Может, Мари даже будет рада избавиться от нее, может, только и ждет этого.

Все вышло гораздо проще, чем предполагала Карен.

— Мари, присядь, пожалуйста, на минутку, мне кое-что нужно тебе сказать.

Мари внимательно посмотрела на нее, закурила сигарету, потом уселась в кресло и закинула ногу на ногу. Все так похоже на нее.

— Я вся внимание.

— Во-первых, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты позволила мне остаться здесь у тебя на таких условиях. Это было очень великодушно с твоей стороны.

— Да ладно, все в порядке. Мне все равно. Мы ведь почти не встречаемся. — Она потянулась и встала.

— Это еще не все. Понимаешь, мне предложили другую квартиру.

Карен показалось, что Мари насторожилась, но внешне это почти не проявилось. Она лишь пожала плечами и отвернулась.

— Хорошо, если так. Что еще я могу сказать? Кто же это тебе предложил? Небось Билл? — Карен тут же почувствовала издевку в ее тоне. Мари прекрасно знала, что Билл порядочный человек, но продолжала: — Ну, уж наверняка, это не таинственный Ги — он ведь, похоже, исчез, если, конечно, ты не встречаешься с ним тайком. — Она обернулась, прищурилась. — Встречаешься?

Она говорила как-то слишком уж резко.

— Я даже не знаю, где он, — ответила Карен. По крайней мере, это было правдой, Камерг — большой район, и Ги мог находиться в любом его месте. — Нет, это предложение Клодин.

Глаза Мари округлились.

— Неужели? Я знала, что вы с ней частенько бываете вместе, но не представляла, что у вас такая нежная дружба. Это что, твоя работа в казино помогла тебе найти квартирку на Калифорнии?

— Нет, конечно. Но Клодин не просит никаких денег. Она говорит, что одинока, что это всего лишь маленькая комнатка, которой она все равно не пользуется, а я буду помогать ей с бухгалтерией. Мне, наверное, просто очень повезло. Вокруг меня столько щедрых людей!

— Что ж, удачи тебе. Делай как знаешь. Я-то думала, тебе здесь неплохо. По-моему, я ничего дурного тебе не сделала. Правда, я нечасто здесь бываю.

— Да нет, я тебе очень благодарна… — Карен вдруг замолчала.

Мари направилась в свою комнату. На полпути обернулась и медленно проговорила:

— Да уж, спасибо. — Она вошла в комнату и захлопнула за собой дверь.

Непонятно почему Карен вдруг почувствовала страшную усталость. Увидев вечером Клодин, она сразу же рассказала ей, что с радостью принимает предложение, если, конечно, оно еще в силе.

— Прекрасно, дорогая. Переезжай, как только сможешь, а когда Билл привезет твои вещи, устроим маленький праздник, хорошо?

— Просто здорово. Мне только нужно пару дней на сборы. Можно, я приеду в субботу?

— Конечно, в любое время.

Карен стало легче и спокойнее. Это ведь уже был шаг к освобождению от оков Лемейна. Несколько дней она не видела Джино, и была этому очень рада… Если бы только она знала, о чем говорили Кристиан с Джино сразу после того, как в тот вечер Карен отправилась на работу, а Мари, не теряя времени, позвонила Лемейну и попросила его быть в казино к ее приезду, потому что им многое надо обсудить.

— Карен уезжает, переселяется к Клодин, — сообщила она ему.

— Понятно. — Тон Лемейна был холоден, как лед. — Тебе надо было применить все свои чары, моя милая, все свое умение, чтобы она осталась у тебя. Да ладно, еще не все потеряно. Послушай, вот что ты должна сделать, чтобы компенсировать потерю соседки…

Карен очень удивилась, когда, выйдя из казино, увидела, что в машине ее ждет Мари.

— Садись, — сказала та, приоткрыв дверцы. — Я сегодня пораньше освободилась, могу тебя подбросить.

Это было так похоже на прежнюю Мари! Карен обрадовалась, что они расстанутся добрыми друзьями. Она была благодарна Мари за такое внимание, потому что в тот день очень устала. В казино было ужасно душно, а в воздухе пахло грозой.

На сиденье лежала огромная коробка дорогих шоколадных конфет. Мари хотела было переложить коробку на заднее сиденье, но вдруг спохватилась:

— Угощайся. У тебя такая фигура, что конфеты тебе вряд ли повредят.

Карен взяла свою любимую, с бренди, и развернула серебристую обертку. Мари завела машину и медленно поехала к выезду. Ночной воздух был мягок и прохладен, алкоголь ожег Карен горло, она даже прослезилась и закашлялась. Мари взглянула на нее.

— Возьми еще, если хочешь.

Карен проглотила, наконец, конфету и покачала головой.

— Нет, спасибо. Очень вкусно, в них довольно много бренди!

Мари внимательно следила за дорогой, из уголка ее рта торчала неизменная сигарета… именно запах сигаретного дыма и запомнила Карен, потом глаза ее почему-то закрылись, все тело разом обмякло, и она в бесчувствии сползла с сиденья.

Мари съехала на обочину и пощупала руку Карен. Рука была совершенно безжизненна. Ухмыльнувшись, Мари резко нажала на педаль газа и быстро покатила по улицам Канна. Джино предупредил ее, что положил наркотик во все конфеты:

— Не вздумай угоститься сама, а то вырубишься. Но нам нельзя рисковать, что она возьмет ту, в которой ничего нет.

Мари было приказано подъехать в одно местечко километрах в десяти от города. Она знала, что Джино и Кристиан ждут ее в крохотном порту.

Небольшая пристань принадлежала какому-то частному лицу. Именно это и привлекло Кристиана. К пристани было непросто подойти с моря, потому что у самого берега было много скал. Если еще и погода была не очень, то причалить тут было практически невозможно. Но они-то хорошо знали все эти места. Этот порт был построен для тех, кто покупал или строил здесь дома, а он построил себе целый особняк. Без машины отсюда никуда не добраться, но тем, кто здесь жил, было незачем уезжать из этого земного рая. Здесь не задавали ненужных вопросов, здесь было мало приезжих, да и те, кто вдруг появлялись, быстренько обрабатывались ребятами Джино.

Катер стоял на якоре в море. Соседние яхты были, очевидно, либо пусты, либо их владельцы крепко спали, потому что поблизости не было видно ни одного огонька. Мари подъехала к стоянке, где несколько таксистов ждали желающих отправиться в Канн или Ниццу. Она трижды мигнула фарами, и вскоре услышала плеск весел. Кристиан предупредил ее, что мотор они заводить не будут, чтобы не разбудить местных жителей.

Удостоверившись, что Карен все еще не пришла в себя, Мари вышла из машины и пошла к причалу. Навстречу ей по ступеням поднимались Джино и Кристиан. Джино вытащил Карен из машины и легко перекинул безжизненное тело через плечо. Если их вдруг кто-нибудь увидит, люди подумают, что девчонка просто перепила и друзья заботливо несут ее на свой катер.

Поднявшись на борт, Кристиан налил вина в высокие бокалы. Подняв свой, он сказал:

— За удачу, друзья! — Он повернулся к Джино: — Ты знаешь все инструкции — никакого насилия. Понадобится тебе женщина — иди на берег, только как следует запри ее здесь, и ничего не говори. Мы с Мари вернемся попозже, может, еще до того, как она придет в себя. Осторожнее с телефоном. Звони только в случае крайней необходимости. Нас могут прослушивать.

Джино довез их до пристани на маленькой моторной лодке. Уже светало, и на пристани было многолюдно. Кристиан и Мари отправились на виллу, где их уже ждал завтрак.

Клодин проснулась, как обычно, рано. Сегодня должна приехать Карен, и она собиралась приготовить обед для них с Биллом. Потянувшись, она встала и вышла на балкон. Небо было ясное, день выдался теплым, поэтому Клодин очень удивилась, почувствовав озноб. Клодин обладала даром ясновидения, но никогда этим не пользовалась, потому что не понимала, как можно говорить людям об их будущем. Сейчас на нее вдруг нахлынуло предчувствие беды.

Она быстро оделась, приготовила кофе и пошла в комнату, надеясь, что работа развеет это неприятное состояние. Но время шло, а зловещее предчувствие все усиливалось. На работе она не находила себе места, срывалась на подчиненных, а уж это было совсем на нее не похоже.

Закрыв салон, Клодин поднялась к себе и села за большой белый рояль. Пробежала пальцами по клавишам, напевая мелодию, которая всегда приносила ей успокоение. Но ничего не могло развеять сгущавшуюся черноту.

Клодин все время поглядывала на часы. Приняла душ, переоделась и принялась готовить обед. Салат, рыба, свежие фрукты, большой кувшин с соком, который так нравился Карен. Но гости почему-то опаздывали. Уже на целый час… А Клодин уже пора собираться в казино. Теперь она была совершенно уверена, что произошло что-то страшное…

Клодин нашла телефон Карен и сняла трубку. Едва закончив набирать номер, она услышала голос Билла, напряженный, обеспокоенный…

— Карен, это ты?

— Билл, слава Богу. Это Клодин. Мне уже пора уходить в казино, что случилось? — И, только сказав все это, она вдруг осознала, что он назвал имя Карен. — Карен разве не с тобой?

— Я думал, она давно у тебя. — Голос его задрожал. — Мне казалось, что она уже отправилась к тебе. А потом я приехал сюда и… понимаешь, она даже не начинала складывать вещи. Похоже, ни она, ни Мари здесь не ночевали. — Он помолчал, а потом сказал: — Они ее схватили, Клодин. Эта сволочь ее похитила. Все точно… О, Боже…

 

ГЛАВА 7

Не успев ничего ответить, Клодин услышала, как он бросил трубку. Нетрудно было предположить, что Билл сейчас сделает. Карен говорила, что он долго может держать себя в руках, но когда разгневается, его ничем не остановишь. Клодин прекрасно понимала, что если он отправится с угрозами к Кристиану, случится беда. Тот ведь абсолютно нечестный и жестокий человек, еще одно убийство для него не сыграет большой роли: он столько народу убил, что новая жертва даже не выведет его из равновесия.

Клодин бросилась вниз, прыгнула в машину, врубила пятую скорость и помчалась по склону холма, не обращая внимания ни на машины, ни на пешеходов. Она просто обязана добраться в казино раньше Билла и постараться остановить его. Если Билл осознал, что Карен в беде, то он может пойти на любой шаг.

К счастью, она подъехала к казино как раз в тот момент, когда появился Билл. Не выключая мотора, она выскочила из машины.

— Билл!

Он обернулся на ее голос, и Клодин увидела, что лицо его перекошено гневом.

— Ты что-нибудь узнала? — спросил Билл.

Она схватила его за руку.

— Пока нет, но прошу тебя, послушай!..

Он нетерпеливо оттолкнул ее.

— Сейчас мне некогда. Знаю, ты хочешь помочь, но пойми — эта свинья ни перед чем не остановится. Если она у него в руках, счет идет на минуты. Нельзя терять время на разговоры.

Билл стал подниматься по парадной лестнице, а Клодин бежала за ним, на ходу пытаясь урезонить его:

— Билл, что ты собираешься делать? Кристиан не скажет, где он ее держит. Билл, прошу тебя… послушай… — Она никак не могла перевести дыхание. На них уже начали коситься, и Клодин испугалась, что вот-вот появится Джино. Странно, что его до сих пор не видно. Билл быстро шел по залам, а Клодин все старалась не отставать от него. Он обернулся к ней и спросил:

— Где его офис? Ты ведь знаешь, верно?

— Да, но если я тебе скажу, моя жизнь не будет стоить и ломаного гроша… — Билл вдруг резко схватил ее за руку. Она вздрогнула от боли, и он ослабил хватку.

— Прости, я не хотел сделать тебе больно, но я просто с ума схожу от волнения.

— Вон там, за портьерой, — указала она дрожащей рукой. Слова еще были у нее на языке, а Билл уже откинул портьеру и распахнул двери. В столь ранний час за столами почти не было игроков. Кое-кто играл в покер, пара гостей уставилась было на Билла и Клодин, но крупье старательно отвлек их внимание. Такие сцены случались здесь довольно часто.

Кристиан разговаривал по телефону. Увидев ворвавшегося в комнату Билла, он положил трубку и встал. Кристиан ждал его прихода. Никто ни разу не видел, чтобы Лемейн вышел из себя. Он просто обожал подобные ситуации, особенно когда знал, что находится в выигрышном положении. Кристиан спокойно нажал кнопку, спрятанную под столешницей, и в комнате тотчас появились двое дюжих охранников. Они стояли, скрестив на груди руки, и ждали…

Билл немного сник, но, увидев злорадство, написанное на лице Лемейна, упивавшегося собственным могуществом, вновь закипел.

— Лемейн, я пришел за Карен — за мисс Вестмор. Мне известно, что ты ее где-то прячешь. Если не отпустишь, я пойду в полицию. Я знаю, чем ты тут занимаешься — наркотики, кривая рулетка, крапленые карты, рэкет — так что загремишь на всю катушку.

Кристиан, ничего не ответив, указал Биллу на свободный стул.

— Послушайте, мистер… Извините, думаю, я не расслышал вашего имени…

— Брось трепаться. — Билл приблизился к нему. Краем глаза он увидел, что двое охранников тоже приближаются.

Кристиан жестом показал им, что все нормально, и они снова отошли назад. Затем он сел и закурил сигару.

— Может, поговорим об этом как цивилизованные люди? У меня есть кое-что, вернее, кое-кто, нужный тебе, ты мне только что об этом сказал. Может, есть, а может, и нет, кто знает… Если есть, я готов заняться делом — за определенную плату. В данном случае все очень просто, цена — это твое молчание. Совсем немного — молчание, которое мне не хотелось бы навязывать ни тебе, ни этой миленькой девчонке, полагаю, твоей любовнице.

Его слова и тон, которым они были произнесены, снова подняли в Билле ярость. Почти не понимая, что он делает, Билл схватил со стола тяжелую хрустальную пепельницу и уже занес се над собой, чтобы размозжить череп этому подонку, как вдруг руку его схватили и вывернули назад, едва не сломав кость. Он застонал от боли, лицо его покрылось потом.

Кристиан криво усмехнулся.

— Отпусти его, Пьер, он сейчас придет в себя.

В это время тихо зазвонил один из телефонов. Кристиан быстро сиял трубку. По этому телефону звонили только в случае крайней необходимости, когда в его империи происходило что-то очень серьезное… Голос на другом конце провода звучал истерично, человек почти рыдал. Билл понял, что толку от разговора с Кристианом не будет. Его ярость куда-то улетучивалась. Билл осознал, что, находясь в этом офисе, он только усиливал опасность, грозящую Карен: ведь если эти двое схватят и его, искать ее будет некому. Вдруг он заметил, что Лемейн начинает выходить из себя, слушая, что говорит ему собеседник. Лицо его помрачнело, он с трудом подбирал слова, гнев исказил его черты…

— Что?.. Да ты идиот! Скотина! С такой работой не справиться! Когда это случилось? — Он взглянул на часы. — И почему ты только сейчас мне об этом сообщаешь? Брось извиняться, плевать мне на твои причины! Сейчас приеду. Оставайся там. — Он швырнул трубку, и в эту минуту распахнулась дверь и в комнату влетела Мари. Словно разъяренная тигрица, она бросилась к Лемейну, не замечая Билла.

— Твой идиот Джино упустил ее… — Слова вылетели до того, как Кристиан успел остановить ее, до того, как кто-нибудь успел пошевелиться… Билл одним прыжком выскочил за дверь… Он не слышал, как охранник нажал на спусковой крючок, но почувствовал, что нуля впилась ему в плечо. Не останавливаясь, Билл несся через игровые залы, через фойе, на улицу, в жару раннего летнего вечера. Он чувствовал, что из плеча сочится кровь, но, превозмогая боль, прыгнул в машину и уехал, слыша за собой затихающие крики. Полицейский участок где-то рядом… Нужно успеть, пока его не остановят…

На его счастье, сержант полиции оказался на месте. Увидев Билла в окровавленной рубашке, он сразу обработал рану, а потом выслушал его сбивчивый рассказ о том, что произошло.

— Найти мисс Вестмор будет очень трудно, легче отыскать иголку в стоге сена, мсье, да и доказательств у вас никаких… — пожал сержант плечами. — Вы точно знаете, что это именно он похитил ее?

Билл взорвался:

— Черт возьми, да его же знает весь Лазурный Берег! Он убийца, он торгует наркотиками… Не понимаю, почему вы его до сих пор не взяли?

Полицейский снова пожал плечами.

— Все это знаете вы, возможно, все это знаем и мы, но у нас нет доказательств, а арестовывать гражданина Франции на основании слухов мы не можем.

Билл уронил голову.

— Я сдаюсь. — Ему принесли чашку кофе. Он не помнил, когда в последний раз ел, но, отказавшись от кофе, устало поднялся на ноги. — Пойду искать мисс Вестмор. Не знаю, где и как, но мне нужно ее найти.

Он уже проклинал себя за то, что не остановил Мари и не расспросил ее. Она-то точно знает все детали.

— Будьте благоразумны, мсье. Оставьте это профессионалам. Идите домой и отдохните…

Билл ехал по набережной. В мозгу его выстраивался план действий. Конечно, он не последует совету полицейского. Он поедет на квартиру Мари и будет ждать, пока та не вернется из казино. Она ему все расскажет. Возможно, ее придется к этому подтолкнуть. Обычно Билл был очень спокойным и мягким человеком, но сейчас, когда в опасности была его Карен, слепая ярость переполняла все его существо.

Полицейский был прав, сказав, что ему надо отдохнуть. Он потерял много крови, поэтому еле волочил ноги, поднимаясь по ступеням в квартиру Мари. Достав ключ, Билл открыл замок.

Он успел заметить непонятную тень, как вдруг кто-то ударил его по голове. Билл провалился в темноту, наполненную непроходящей острой болью…

Карен открыла глаза, но тут же зажмурилась. Какая резкая боль! Она полежала немного и попробовала сесть, но ударилась обо что-то головой. Слава Богу, хоть нет яркого света, а то боль была бы еще сильнее. Она заметила, что медленно покачивается. Что это, она оказалась на катере? Карен медленно опустила ноги на пол. Глаза ее потихоньку привыкали к полумраку. Свет проникал лишь сквозь маленькое отверстие в двери. Она сидела на нижней койке, а головой ударилась о верхнюю. Крохотная каюта была шикарно обставлена. На постели шелковое белье, толстые белые ковры на полу, тумбочка с дорогой косметикой и парфюмерией. У нее пересохло во рту, язык еле ворочался. Все симптомы тяжелого похмелья… Никогда еще ей не было так плохо…

Карен встала и подошла к двери. На слепящей поверхности воды плясали солнечные блики. Рядом на якорях стояли еще какие-то катера. Она попробовала открыть дверь. К ее изумлению, каюта была открыта. Маленький трап вел на верхнюю палубу. Карен напряженно вслушивалась в доносящиеся с моря звуки, пытаясь угадать, что ждет ее наверху. Очевидно, она пленница Кристиана Лемейна. Что же делать? В опасности сама ее жизнь… на этот счет у нее не было ни малейших иллюзий.

Она помнила, что Мари как-то раз говорила ей, что в каком-то порту у Кристиана есть катер… Как же он назывался, этот порт? По всему Лазурному Берегу полно портов. И вдруг она вспомнила. Порт Галере… Там у Кристиана особняк. Но как же она попала на этот катер?

Карен снова уселась на койку, пытаясь вспомнить… Мари предложила подвезти ее домой… она собиралась паковать вещи, чтобы переехать к Клодин… Билл должен был за ней заехать… ну как же все это вспомнить… Что-то произошло после того, как она вышла из казино, она ведь так и не попала в свою квартиру… да, квартиру она совсем не помнила… Голова раскалывалась от таких неимоверных усилий. Во рту было совсем сухо — наверное, она что-то пила. На столике стоял кувшин с водой, рядом был умывальник. Карен жадно припала к нему губами. От чего же так хочется пить? И вдруг она вспомнила — конфета, бренди… должно быть, в ней было снотворное… Все стало на место… ее решение переехать к Клодин заставило Кристиана предположить, что Карен готова к решительным действиям. И поэтому он решил ее убрать… А Мари во всем этом принимала самое активное участие.

Сидя и размышляя об этом, Карен осознала, в какой ужасной опасности оказалась. Но ведь кто-то должен здесь быть, кто-то должен за ней присматривать. Или они так уверены, что она никуда не денется, что оставили дверь открытой?

Ждать больше нельзя. Скоро ее охранник, кто бы он ни был, решит проверить, не пришла ли она в себя, чтобы определить, что же с ней делать дальше — на этот счет она тоже не заблуждалась, только никак не могла понять, почему же они до сих пор ее еще не убили. Возможно, она нужна им как приманка для Ги… а может, чтобы заставить Билла взяться за поиски. Кристиан наверняка понял, что она рассказывала Биллу о том, как в казино имела дело с наркотиками… а это значит, что и он в опасности. Как же предупредить его?

Ноги все еще были ватными, но нужно было начинать действовать. Она медленно поднялась по трапу на палубу. Высовывая голову из люка она все ждала, что вот сейчас прогремит выстрел… но на палубе царила мертвая тишина. Карен огляделась и тихонько выбралась наружу.

В кресле-качалке сидел какой-то человек. Сердце ее почти остановилось. Это был Джино… сейчас он ее услышит, обернется и выстрелит…

Казалось, она простояла неподвижно целую вечность, ожидая, что вот-вот он начнет двигаться. Но глаза Джино были закрыты, он громко храпел. Над водой плыл легкий бриз, паруса лениво хлопали на ветру. Даже находясь на приличном расстоянии от Джино, Карен чувствовала сильнейший запах алкоголя… под креслом медленно перекатывалась с места на место пустая бутыль из-под виски. Немного алкоголя пролилось на палубу.

Неужели удача? Джино мертвецки пьян, он крепко спит.

Очень-очень медленно, как будто вовсе не двигаясь, Карен пошла на корму. Там наверняка должна быть какая-нибудь шлюпка. Она перегнулась через перила. Точно, так оно и есть. Но чтобы попасть в шлюпку, нужно спуститься вниз по веревочному трапу, не разбудив Джино. Карен тихонько перелезла через поручни и начала спускаться. Ни единый звук не потревожил мерного храпа Джино. Над водой кружились и кричали чайки, и Карен испугалась, что их шум разбудит его, но, наконец, она оказалась в лодке. Сердце ее бешено колотилось. Весла лежали на дне. Она помолилась про себя, возблагодарив Бога за спасение, отвязала лодку и, тихо опустив весла в воду, начала грести к берегу.

Проплыв всего несколько метров, она услышала дикий вопль. Джино стоял на палубе, перевесившись через поручни. В руках у него было ружье. Карен гребла изо всех сил, как вдруг в воде вокруг лодки закипели фонтанчики от пуль. Она должна успеть добраться до берега, пока он не завел мотор… сердце Карен готово было выскочить из груди, каждый вдох казался агонией, руки будто окаменели… Наконец, лодка ткнулась носом в причал. Даже не оглянувшись, преследует ли ее Джино, Карен опрометью бросилась к выходу из порта.

В тени деревьев на стоянке она увидела такси. Карен прыгнула в машину, на заднее сиденье. Водитель с любопытством оглядел ее. В этих местах частенько происходили странные вещи, он уже ничему не удивлялся, но увидев такую хорошенькую девушку в мокром насквозь вечернем платье — он был просто поражен. Но оценив всю ситуацию, спросил:

— Куда прикажете, мадемуазель?

— В Канн. Пожалуйста, побыстрее. Адрес я скажу по дороге.

Она совершенно обессилела после этой безумной гребли, голова все еще раскалывалась, но похоже, Джино за нею не гонится. На пристани его точно не было. Тем не менее времени у Карен было в обрез. Для того, чтобы выполнить намеченный план, ей нужно, чтобы удача не отвернулась от ее.

Клодин почти не спала. Безумная сцена в казино, исчезновение Карен — от всего этого у нее разболелась голова. Но впереди целый рабочий день в салоне, и перед клиентами нужно выглядеть нормально.

Перед обедом к дому подъехало такси. Из него выскочила Карен. Клодин не верила собственным глазам. Она облегченно вздохнула и бросилась к дверям, оставив в кресле озадаченную клиентку с наполовину выкрашенными волосами.

— Прости, у меня совсем нет денег, — сказала Карен. — Ты не могла бы заплатить таксисту? Боюсь, сумма будет приличная, он вез меня из Галери.

— Да хоть с Луны, главное, что привез. Милая моя, как я рада тебя видеть! — Она выхватила из кассы пачку банкнот и сунула их водителю. — Сдачи не надо.

Карен прислонилась к двери. Сейчас, когда отхлынуло напряжение, настало время реакции организма, и она горько разрыдалась.

— Милая, ты не ранена? — Клодин взяла ее за руку. Карен покачала головой. — Тогда поднимайся в квартиру, я сейчас приду. Только закончу красить волосы мадам Дуа, она уж и так в ярости — я бросила ее, выбежав к тебе… А ты иди, осматривайся, чувствуй себя как дома. — Она открыла дверь и проводила Карен.

Через несколько минут Клодин поднялась по лестнице. Карен сидела в кресле.

— Мы все ужасно волновались, милая. Билл пошел разговаривать с Лемейном, там были какие-то выстрелы, но я не думаю, что он серьезно пострадал. С тех пор я его не видела, он уехал из казино, наверное, в полицию. Кристиан тоже исчез…

— Должно быть, как раз в тот момент, когда Джино сообщил ему, что я сбежала. — Карен удовлетворенно добавила: — Не хотелось бы мне оказаться на его месте, когда Кристиан до него доберется. Но куда же делся Билл?

— Может, он отправился в квартиру? Ясно одно — тебе его искать нельзя.

— Но вдруг он ранен, вдруг ему нужен врач? Мне обязательно надо его найти.

— Послушай, прежде всего тебе следует переодеться и отдохнуть, а то потеряешь сознание от усталости, что совершенно ни к чему. Сейчас я нарежу бутербродов и сварю кофе, а потом, после закрытия салона, подумаем, что сделать дальше.

Пока они ели бутерброды, Карен подробно рассказала ей все, что произошло. Когда она закончила, Клодин сказала:

— Ну, а теперь представь себе — Билл был вне себя от ярости, он сразу понял, что тебя похитил Кристиан. Я помчалась в казино, хотела остановить его — я-то знаю, что Лемейну все нипочем. Но Биллу чертовски повезло, он сумел сбежать оттуда. Думаю, сейчас он залег на дно, выжидает, пока сумеет выудить из Мари хоть какую-то информацию. По-моему, лучше всего сделать так: я пойду сегодня вечером в казино, как будто ничего не случилось, по крайней мере, как будто я ничего не знаю. А ты останешься здесь и никому не будешь открывать. И к телефону тоже не подходи.

Но Карен волновалась о Билле. Помолчав, она печально заметила:

— Знаешь, похоже любой близкий мне человек как-то странно исчезает — сперва Ги, теперь Билл.

Клодин обняла ее.

— Не говори глупости, милая. Это ужасное совпадение — то, что ты попала в лапы Лемейна. И все из-за Ги. Ему за многое придется ответить, подожди, дай только я его увижу.

Карен грустно улыбнулась.

— По крайней мере, мы хоть знаем, где он, даже если это и не очень-то безопасно.

— Да не переживай ты о нем, уж он-то в состоянии разобраться со своими проблемами, — твердо сказала Клодин.

— Знаешь, я все старалась придумать, что можно сделать, — сказала Карен. — Наверное, мне нужно поехать на квартиру, поэтому как только ты доберешься до казино, позвони сюда и скажи, вышла ли на работу Мари. Если она там, я возьму такси, поеду туда и заберу все свои вещи.

Клодин с сомнением покачала головой.

— Они наверняка следят за квартирой. Будет куда лучше, если туда отправлюсь я.

Карен продолжала настаивать на своем:

— Нет, тебя я в это втягивать не буду, с тебя и так достаточно. У меня такое ощущение, что там я смогу узнать что-то о Билле. Вполне вероятно, что он отправился именно туда, думая, что я рано или поздно там появлюсь. — Она нахмурилась. — Я знаю, это рискованный план, но ничего другого придумать не могу.

— Вся эта затея мне не по душе. Он никак не мог поехать туда — это слишком опасно. Да и тебе туда соваться нельзя. Оставайся-ка ты здесь, он обязательно объявится.

Карен встала, подошла к окну и посмотрела на улицу ничего не видящим взором.

— Не могу объяснить, почему, но чувствую, что должна поехать и найти его, должна что-то сделать. Нельзя просто сидеть и ждать.

— Что ж, делай как знаешь. Ладно, мне пора собираться. Как только я разузнаю о Мари, сразу тебе позвоню. Но будь осторожна — пусть телефон прозвенит трижды, и только на четвертый раз снимай трубку. Если поедешь на квартиру, возвращайся сюда как можно скорее, а если попадешь в беду — я в казино.

Она уехала. Карен смотрела, как зажигаются фонари на набережной и лампы в квартирах, где жили люди со своими любимыми. Она думала о Билле, и по щекам ее текли слезы. Вдруг зазвонил телефон и Карен вскочила. Три звонка, и на четвертый она взяла трубку.

— Это Клодин. Ответ положительный. Поняла? Ничего не могу говорить, сама знаешь почему.

— Спасибо. До встречи. — Карен положила трубку. Наконец-то можно переходить к активным действиям. Она сбежала вниз по лестнице, поймала такси, доехала до улочки, где располагался дом Мари, попросила водителя остановиться, вышла и расплатилась с ним.

— Дальше я пойду пешком, спасибо.

Держась в тени зданий, она быстро дошла до дверей подъезда. Осмотрелась, не очень-то представляя, что именно должно свидетельствовать о слежке. На улице было полно народу — туристов, яхтсменов — но, по крайней мере, у дверей не было ни одного человека с газетой. Похоже, за домом не наблюдают…

Она поднялась по лестнице, остановилась у двери в квартиру и прислушалась. Ни единого звука. Она беззвучно повернула ключ в замке и вошла.

В квартире царил полумрак. Двери в комнаты были распахнуты. Жалюзи на окнах опущены. Тихо, лишь доносятся звуки с улицы — музыка, смех, шум отъезжающей машины, чьи-то крики. И вдруг она увидела алое пятно на белоснежном коврике. Карен с опаской потрогала его одним пальцем. Это была свернувшаяся кровь! Она упала в кресло и закрыла лицо руками, но вдруг вскочила с места — может быть, Билл все еще здесь, раненый, без сознания. Она ходила из комнаты в комнату. Никого. Лишь пустые чемоданы и коробки, все вещи брошены так, как она их оставила — в полуразобранном состоянии. И в этот момент, резко пронзая тишину квартиры, зазвонил телефон.

 

ГЛАВА 8

Ги заметил, что на дороге, ведущей к ранчо, появился трейлер. В этот день он прискакал на ранчо пополнить запасы продовольствия. Будь это в мае, он бы не обратил никакого внимания, потому что в это время обычно толпы цыган устремляются кочевать по этим местам, и в наши дни трейлеры с успехом заменяют им древние кибитки. Но на дворе — конец лета.

Конечно, это могут быть туристы. Ги стал наблюдать за трейлером в бинокль, и ему показалось, что в окошке появился подозрительный блик от яркого солнечного света, как будто луч упал на линзу такого же бинокля или подзорной трубы. За ним явно следили. Ему стало не по себе при мысли о методах Кристиана и Джино.

Теперь все решало время. Ему так и не удалось продать партию наркотиков. Никто из покупателей и слышать об этом не хотел, поняв, что они идут не напрямую от Лемейна. Надежды выплатить долги не было.

Ги было скучно и одиноко, ему недоставало той жизни, к которой он уже привык. Какое-то время спокойствие, тишина, свежий воздух радовали его своей новизной, но теперь его одолевало беспокойство. Он уже решил, что единственный выход — пойти в полицию и сделать чистосердечное признание, рассказав и о своем участии в контрабанде наркотиков. Из двух зол это было меньшее. Какой бы приговор ни вынесли судьи, все равно это лучше, чем прятаться всю оставшуюся жизнь от Кристиана, а это было неизбежно.

Ги много думал о Карен. Он знал, что любит ее, и это прибавляло уверенности, что нужно сдаться в полицию, чтобы избавить ее от опасности.

Скоро будет темно. Нужно лесными тропами, хорошо знакомыми его коню, добраться до фермы, сесть в машину и доехать до Канна, да так, чтобы люди в трейлере его не заметили. Он был уверен, что это гончие псы Лемейна, они лишь ждут своего часа, чтобы схватить его. Приказано ли им убить его или у Кристиана иные планы на этот счет — Ги не знал, но как бы там ни было, он не хотел в этом участвовать.

Слава Богу, ночь выдалась безлунной. Он видел, что трейлер все еще стоит примерно в миле от фермы. Казалось, в кабине никого нет. А может, они просто пристально наблюдают за ним и ждут своего часа. Ему повезло, что они не стали испытывать судьбу и не рискнули ехать через болота, где было множество топей.

Он оседлал коня и медленно поехал от стоянки к ранчо, чтобы не привлекать их внимания, он ехал окружной дорогой. Скоро начались болота, и конь шел очень осторожно, безошибочно находя в темноте безопасную тропку.

Добравшись до ранчо, он не стал терять времени на то, чтобы распрячь коня. Лишь благодарно потрепал его по холке, сел в машину и поехал.

Пока все шло хорошо.

Выехав на шоссе, он нажал на газ и взял привычный курс через Арль на юг, к Марселю. Там он заедет на виллу отца и переоденется. В Канне нужно позвонить Карен — это самое важное дело. Он просто обязан объяснить все и попросить у нее прощение за все, что ей пришлось перенести из-за него.

Отца не было дома, поэтому ему не пришлось ничего объяснять. Он принял душ и переоделся в темную шелковую рубашку и дорогие джинсы. Как приятно снова вернуться в цивилизованный мир, но как долго это продлится? Он знал, что скоро окажется в тюремной камере.

Даже сейчас сомнения никак не оставляли его — неужели нет иного выхода? Но, вспоминая прошедшие месяцы, он понимал, что слишком глубоко увяз и другого пути нет и быть не может.

По побережью через Тулон и в сторону Лазурного Берега он ехал чуть медленнее, наслаждаясь открывающимися видами. Все вокруг было так красиво! Он осознавал, что очень долго не увидит всю эту красоту, и потому хотел как следует все запомнить.

В Канне он остановился у пристани и зашел в маленькое кафе, где раньше частенько бывал, чтобы позвонить Карен и удостовериться, что она одна дома.

Карен сняла трубку и услышала голос Ги. Она была потрясена. Вот уж кого она меньше всего ожидала услышать… Ею на миг овладело разочарование — она так надеялась, что это Билл…

— Дорогая, ты одна? У меня мало времени, но я должен тебя увидеть, нам нужно поговорить.

— Но Ги… Ты же не знаешь, что тут происходит. Тебе опасно появляться здесь, опасно быть рядом со мной…

Он прервал ее.

— Не волнуйся об этом, жизнь вообще сплошная непрерывная опасность, поэтому я и вернулся в Канн, но не только поэтому. Ладно, хватит, я буду у тебя через пять минут. — Он положил трубку прежде, чем она успела ответить.

Карен достала бутылку бренди, которая всегда была у Мари. Теперь, зная о той роли, которую сыграла ее соседка во всей этой истории, она не чувствовала ни малейших угрызений совести, что предложит ему выпить без ее ведома.

Карен включила кофеварку и стала делать бутерброды — в холодильнике, слава Богу, была свежая ветчина. Сама она есть не хотела, но Ги-то, наверняка, голоден. Намазывая маслом толстые ломти домашнего хлеба, она вдруг остановилась и подумала, что последние недели только тем и занимается, что делает бутерброды. Карен вздохнула. Когда же все это закончится! Если бы ей только знать, где Билл… И все-таки здорово, что объявился Ги. По крайней мере, если за ней придут, ее будет кому защитить. Еще нужно собрать вещи… Она не могла сосредоточиться, мысли разлетались, словно шарики ртути. Так много нужно успеть, и в первую очередь — найти Билла.

В дверь тихонько постучали. Она открыла, и вдруг знакомое очарование этого человека охватило ее. Ги обнял ее, и Карен почувствовала знакомую мягкость шелковой рубашки, аромат дорогого лосьона — все это было так на него похоже… Она ощутила радость от его присутствия, а он нашел ее губы и стал целовать — сначала мягко и нежно, а потом все тверже и требовательнее. Она отстранилась от него.

— Входи и закрывай дверь, — сказала она. — Находиться здесь очень опасно.

Она села и протянула Ги бокал с бренди. Он благодарно кивнул и выпил все до дна.

— Спасибо, это было мне необходимо.

Карен налила кофе и пододвинула ему тарелку с бутербродами. Пока он ел, она быстро рассказала ему, что произошло со времени их последней встречи. Как Кристиан подсыпал ей снотворного и похитил, как ей удалось сбежать.

Он выслушал ее с плохо скрываемым нетерпением, глаза его засверкали гневом и яростью.

— Если бы я этого уже не решил, то твой рассказ уж наверняка заставил бы меня пойти на это, — мрачно заявил он.

Карен взглянула ему в глаза.

— А что ты решил?

Он снова обнял ее и ничего не ответил, а потом проговорил:

— Милая, все изменилось. Рядом с тобой все меняется.

Он встал и подошел к окну.

Ги повернулся спиной к солнцу — так, чтобы Карен не видела выражение его лица.

— У меня было много времени, чтобы все как следует обдумать. Свежий воздух, небо, болота, беседы с пастухами, прогулки вместе с ними… Знаешь, они живут там очень уединенно, только солнце и ветер окружают их, но именно это сводит все ценности жизни к самому необходимому минимуму. Наверное, именно там человек приходит в согласие с самим собой и с жизнью.

Карен изумленно смотрела на него. Никогда еще она не слышала от Ги таких речей. Это было совсем не похоже на него, она и представить себе не могла, что он способен об этом размышлять. Это очень тронуло ее, она ведь была когда-то влюблена в этого парня. За внешностью обыкновенного плейбоя, оказывается, скрывалась глубокая жизненная философия.

Но было ли это в нем всегда или появилось недавно?

Не отдавая себе отчета в том, какое впечатление он произвел на нее, Ги продолжал:

— Поверь, когда я пришел в согласие с самим собой, мне не понравилось то, что я обнаружил в себе. — Он помолчал. — Я должен быть всегда благодарен этим местам за перемену, которая произошла во мне. Но больше всего я благодарен тебе, любимая.

Он подошел к ней и взял за руки, не пытаясь на этот раз обнять.

— Теперь я могу искренне сказать, что люблю тебя, люблю больше, чем любую другую женщину, возможно, даже больше, чем самого себя. Потому что собираюсь впервые в жизни поступить честно и порядочно.

Она все еще не понимала, что он хочет сказать.

— Что ты собираешься делать? Ты же знаешь, что Кристиан тебя ищет, он охотится за тобой. Его люди разыскивают тебя повсюду. Он и меня-то похитил, чтобы пригрозить тебе, хотел, чтобы я была приманкой, на которую можно поймать тебя, я в этом не сомневаюсь. Тебе грозит ужасная опасность.

Ги кивнул.

— Я знаю, но решение принято и ничто его не изменит. Я иду в полицию. Расскажу им все — не только про Лемейна, но и о своем участии в контрабанде наркотиков в катерах отца. Я знаю, что за этим последует тюрьма. Будет трудно, я возненавижу самого себя за этот поступок, но другого выхода нет. Отец, наверняка, никогда не сможет простить меня. Его нельзя за это винить. Но до того, как это сделать, мне нужно было увидеть тебя, любимая. — Он помолчал. — Я должен был рассказать все это тебе, попросить прощения за то, что так навредил тебе. Прощение — больше я ни о чем тебя не прошу. Не могу и не хочу просить тебя о любви. Лишь о прощении. Жалеть меня не надо.

Это была такая долгая речь. Стоявший перед ней человек настолько отличался от того Ги, которого Карен знала раньше, что какое-то время она ничего не могла ответить. Она отвернулась, не желая, чтобы он видел ее слезы. Наконец, она тихо проговорила:

— Знаешь, мне никогда никто не говорил таких комплиментов. Если бы я могла сказать тебе, что чувствую то же самое…

— Не вини себя, милая. То, что у нас с тобой было, очень здорово, и никто у нас этого не отнимет. Я об этом никогда не забуду…

— Ты мне очень нравишься, мне с тобой спокойно и хорошо, но…

— Но есть еще Билл, знаю. Я ведь не глупый, милая, я столько раз в своей жизни играл в любовь, что научился распознавать ее в других с первого взгляда. — Он вздохнул и улыбнулся. Ей ужасно хотелось, чтобы сейчас он ее обнял. — Но пока я, похоже, не заслужил любви. А может быть, я никогда ее не встречу. Ты счастливый человек, у тебя есть Билл. Я завидую тебе, этого не купишь ни за какие деньги. Береги это чувство, милая.

Она подошла к нему и взяла за руки.

— Спасибо тебе, Ги, спасибо за все. Я тоже никогда не забуду, как нам было хорошо вместе, не забуду тебя. Но ты прав, я сама поняла, что люблю Билла. Жаль, что не осознавала этого раньше. А теперь, похоже, я потеряла его навсегда.

Они сели на диван и Карен рассказала ему о стычке Билла с Кристианом в казино.

— Вот молодец! Но боюсь, теперь он еще в большей опасности, чем мы с тобой.

Она встала и помолчала.

— Я даже не знаю, где его искать. — Карен показал на пятно крови на ковре. — Я уверена, что он приходил сюда, должно быть, уже после того, как его ранили в казино, но куда он мог отправиться отсюда? Может, Кристиан теперь его где-то прячет?

— Знаешь, я, наверное, мог бы тебе помочь, ведь никто не знает Лазурный Берег лучше меня. — Он улыбнулся и поклонился ей: — Но, мадемуазель, сперва мне нужно добраться до полиции, чтобы эти негодяи оказались, наконец, за решеткой. Может быть, там я и узнаю что-нибудь о Билле.

Он снова обнял ее.

— Ну, давай прощаться, милая. — Голос его дрогнул.

Она прижалась к нему сильнее.

— Может, все будет не так плохо, как ты думаешь, особенно, если ты поможешь им взять всю банду Лемейна.

Он поцеловал волосы Карен.

— Возможно. Кто знает.

Ги быстро повернулся и вышел из квартиры — Карен даже не успела ничего сказать.

Она подбежала к окну, но Ги уже растворился в толпе. Карен печально подумала, что, возможно, уже никогда в жизни его не увидит. Она поднесла пальцы к губам, куда он целовал ее, и ощутила солоноватый вкус собственных слез.

Карен устало принялась собирать вещи. Ей нужно успеть съехать с квартиры до прихода Мари.

Наконец, все было уложено, и Карен подняла трубку, чтобы вызвать такси. Кто-то уже был на линии. Она сомневалась, отвечать или нет, стоит ли обнаруживать себя в этой квартире, но это был Ги.

— Это я, милая. Я сейчас в полиции. Они меня здесь продержат долго, но это даже лучше — для моей безопасности. Мой адвокат уже выехал. А Лемейна арестовали, кстати, благодаря твоему Биллу.

— Биллу? — Сердце ее заколотилось. — Ты что-то знаешь о нем? С ним все в порядке? Где он?

Ги помолчал, а потом сказал:

— Не все вопросы сразу, дорогая. Он в больнице, но не беспокойся, с ним все будет в порядке. Его избили бандиты Кристиана, но им кто-то помешал, и они оставили его, а сами смылись, думая, что он уже мертв. Хорошо, что он лежал неподвижно. На прощание они сломали ему пару ребер, но Билл даже не пошевелился. Похоже, это и спасло ему жизнь.

Карен била дрожь, пока Ги объяснял ей, в какой больнице лежит Билл. Это была та же самая больница, куда привезли после аварии ее саму… Как давно это было… А ведь прошло всего несколько недель. Она за это время успела прожить целую жизнь. Ей стало легче, ведь теперь она знала, что Билл жив, что он отделался от Кристиана.

Ей нужно как можно скорее добраться до больницы. Но сперва надо завезти вещи к Клодин, чтобы больше сюда не возвращаться. Ги не сказал, арестована ли Мари, да Карен и не спросила. Все это сейчас неважно. Главное — Билл жив.

Он находился в отделении интенсивной терапии, весь окутанный проводами и трубочками. Медсестра сказала ей, что он пришел в себя, но навещать его нельзя.

— Вы его родственница, мадемуазель?

Карен посмотрела в сторону.

— Пока нет, но надеюсь стать, — мягко проговорила она.

Сестра улыбнулась и взяла ее за руку.

— Что ж, в таком случае мы можем немного изменить правила, ведь других посетителей к нему нет. Но только на пять минут. Он потерял много крови, он очень и очень слаб. У него на голове глубокая рана. Он побывал в коматозном состоянии, к тому же ему сломали несколько ребер. Но сейчас он, слава Богу, в сознании. Завтра будет более детальное обследование. Пообещайте, что не будете его волновать, мадемуазель.

В палате было сумеречно, это было особенно заметно после залитого солнцем коридора. Карен с трудом разглядела кровать и покоящуюся на подушке забинтованную голову. Она с трудом удержалась, чтобы не застонать, увидев безжизненное серое лицо Билла. Подошла поближе. Глаза его закрыты, вокруг рта кровоподтеки, одна рука лежит на одеяле и пальцы скрючены, как у грудного младенца.

На глаза Карен наворачивались слезы. Он выглядел таким беззащитным! В эту минуту она поняла, что действительно любит его, любит сильнее, чем любого другого человека на всем земном шаре. Будто почувствовав ее присутствие, он медленно приоткрыл глаза, но никак не мог разглядеть ее. Она подошла еще ближе и взяла его за руку.

— Карен, милая, какая же ты умница, что пришла… как я рад тебя видеть… Я уже было начал думать… — Он поднял руку. — Ты в порядке?

Рука Билла была теплой и влажной. Карен поднесла ее к губам и прижала к лицу.

— Я знаю, ты думал, что меня убили, а я думала, что нет в живых тебя. Слава Богу, что мы оба ошибались…

Он слегка приподнял уголки рта в неком подобие улыбки.

— Не так-то просто прикончить человека по имени Джеффрис. Но неужели ты здесь совсем одна? Это ведь опасно!

— Все изменилось к лучшему. Лемейна арестовали.

Он выглядел озадаченным.

— Но… как… Ты пошла в полицию? Я тоже там был, но они меня и слушать не стали, сказали, что нет доказательств… — Голос его становился все тише и тише.

Карен села рядом с ним и стала поглаживать его руку.

— Тихо, тихо, не разговаривай, сестра велела мне тебя не волновать.

Он сжал ее руку.

— Расскажи, что случилось…

— Ги пошел в полицию и сдался. Он все им рассказал и смог доказать многое из того, о чем говорил. Они арестовали Лемейна и этого мерзкого Джино. Знаешь, мне он даже больше ненавистен, чем сам Кристиан.

— Ги поступил очень благородно. — В голосе Билла не было и намека на сарказм. — Бедняга, он ведь всю жизнь проведет в тюрьме.

— Не знаю, да он и сам не знает. Но по-моему, он просто понял, что это все равно лучше, чем всю жизнь скрываться от Лемейна. У него богатый отец, у него влияние в обществе. Думаю, его будут представлять в суде лучшие адвокаты Франции. Ну, и то, что он пришел с повинной, тоже, наверное, примут во внимание…

Билл вдруг сильно сжал ее руку. Карен поспешно встала:

— Мне нельзя здесь долго находиться. Главное, что я увидела тебя. Все будет хорошо.

Он взглянул ей в глаза.

— Все уже хорошо, — помолчал немного, и, наконец, решился: — Знаешь, мне одно время казалось, что ты влюблена… ну, что ты любишь Ги. Признаюсь, все это время я надеялся, что вы с ним лишь друзья, которые вместе ходят по разным местам. Но я понимал, что он мог давать тебе все то, чего у меня нет.

Она наклонилась и нежно поцеловала его в губы. Билл медленно провел пальцами по лицу Карен, остановившись на губах. Она поцеловала его ладонь и улыбнулась.

— Карен, любимая моя, ты выйдешь за меня замуж? Я знаю, что нельзя задавать такой вопрос, будучи бесформенной массой из синяков и сломанных костей, но я все не мог решиться спросить тебя раньше, потому что боялся, что ты скажешь “нет” — но ведь если не спрашивать, то и такого ответа не дождешься!

Любовь и сострадание захлестнули ее. Она улыбнулась.

— Конечно, я выйду за тебя замуж и буду любить тебя со всеми твоими синяками. И совсем не важно, что у нас чего-то нет.

Она слегка покраснела. Потом взглянула на бинты, порезы и кровоподтеки на его лице. Окажись здесь в эту минуту Лемейн, она убила бы его голыми руками…

Билл закрыл глаза, и Карен испугалась, что их разговор, чувства, которые жили в нем все это время, совершенно опустошили его.

Но когда она мягко попыталась освободить руку, он открыл глаза:

— Как же мне хочется поскорее выбраться отсюда и показать тебе, как сильно я тебя люблю…

Огромную поддержку в те долгие недели, что Билл находился в больнице, оказала Карен ее новая подруга, Клодин.

Со временем его перевели из отделения интенсивной терапии в обычную палату, куда Карен могла приходить в любое время.

Уверенность в ее любви помогла ему поправиться, но одна нога была сломана в двух местах, и лечение было долгим и непростым, хотя Билл переносил все тяготы мужественно и терпеливо.

Казино закрыли, ходили слухи, что посадили множество людей, связанных с Лемейном.

На суде Ги получил меньший срок, чем полагали многие, благодаря тому, что очень помог правосудию своим признанием. О его участии в делах Кристиана никто и не вспоминал. Судьи корили его за безответственное поведение, но все видели, что он очень изменился.

Карен не замечала, как проходит время, поскольку была очень занята в салоне Клодин. Теперь она работала там полный день секретарем.

— Только не думай, что я создаю это место для тебя, я тут вообще ни при чем, я просто типичная практичная француженка, милая, — объяснила ей Клодин. — Девушка, которая работала на этом месте до тебя, вышла замуж и уехала. Это очень ответственная должность. Ты обязана быть любезной со всеми клиентами — и с теми, кто всем недоволен, и с теми, кто постоянно болтает и отвлекает тебя от работы. Но мне кажется, в бытность курьером ты должна была научиться этому!

— Это уж точно, — улыбнулась Карен.

— К тому же, эти твои обязанности далеко не исчерпываются. На тебе вся бухгалтерия, касса, выдача зарплаты, заказ оборудования, планирование всех моих деловых встреч. Такие, как я, ужасно нахальны, помни об этом!

Карен расхохоталась. Клодин заметила, что последнее время та вообще очень повеселела.

— Не волнуйся, я справлюсь и мне понравится. Ты даже представить себе не можешь, какое это облегчение — не нужно ходить в проклятое казино и видеться с этим ненавистным Джино! Это так здорово!

— Могу, могу, поверь мне, милая. У меня контракты с несколькими заведениями в Канне и в Ницце, так что с голоду мы с тобой не умрем! Ты права, даже просто избавиться от проклятого Джино — это уже рай на земле!

Как-то раз Карен навестила в тюрьме Ги.

— Дорогая! — Лицо его просветлело. — Как хорошо, что ты пришла! Я не заслуживаю этого.

Оттого, что он сидел за решеткой, разделяющей их, Карен расплакалась. Ги был бледен и выглядел устало, совсем не похоже на того весельчака и балагура, которого она когда-то знала. В темных волосах его поблескивала седина.

— Не болтай чепуху! Почему бы мне не прийти навестить тебя, мы ведь старые друзья!

— Не говори так, ведь из-за меня тебя чуть не убили, да и старина Билл пострадал. — Он помолчал. — Пусть это звучит мелодраматично, но знаешь, всю свою жизнь я был уверен, что за деньги можно купить все, и какое-то время это действительно было так! — Он улыбнулся. — Но теперь я знаю, что, как поется в песне “любовь за деньги не купишь”.

Ей так хотелось прикоснуться к нему, поддержать его.

— Ты еще встретишь любовь, вот увидишь, — тихо сказала она.

Он взглянул на нее, потом отвел глаза и проговорил:

— Клодин говорила тебе, что она приходит сюда ко мне?

Карен кивнула.

— Да, я ведь теперь работаю у нее. Да ты, наверное, знаешь.

— Да, знаю, и рад этому. Здесь не очень-то поговоришь, сама видишь, но нам с Клодин удается. Попробуем с нею начать с того места, где все закончилось давным-давно. Когда я выберусь отсюда… Мы оба, конечно, очень изменились, но мне она всегда нравилась. Может, если бы я не стремился всегда к чему-то новому — мне все казалось, что на чужой лужайке трава всегда зеленее — может, не будь других женщин, не будь я таким слабым и глупым… Может, мы бы и не расстались тогда… Не знаю. Всегда легко говорить о прошлом задним числом. Но мы уже договорились о первом свидании, правда, это будет очень нескоро…

Карен улыбнулась. Она знала, что к этому все шло.

— Я очень рада. Конечно, я знала, что когда-то вы с ней были не просто друзьями, Клодин мне рассказывала. Говорила, что вы расстались просто так, без особой причины, просто оба были не готовы к серьезным отношениям.

И вдруг она на миг увидела перед собой прежнего Ги. Он хитро подмигнул ей и сказал:

— Давай поспорим, что даже этот старый леопард сумеет расстаться со своими пятнами? Не оставляй ее, Карен, прошу тебя!

Она рассмеялась.

— Пока все наоборот — это она меня не оставляет. Но я буду стараться. Слава Богу, все злодеи теперь за решеткой. — И поняв, какие слова слетели сейчас с ее языка, она осеклась и посмотрела на Ги. — Прости меня, я не хотела…

— Не волнуйся, милая. Я очень даже подхожу под это определение, но знаю, что ты имела в виду не меня.

Она послала ему прощальный воздушный поцелуй.

— Я приду, как только разрешат.

Наконец-то Билла выписали из больницы. Он все еще ходил с палочкой. Врач предупредил его, что небольшая хромота может остаться навсегда.

— Это не помешает нормальной жизни, если, конечно, вы не захотите стать первоклассным футболистом или фигуристом.

Билла ждали на новом месте работы, а Карен, пока он был в больнице, удалось снять небольшую квартиру недалеко от офиса.

Они хотели пожениться весной, до начала туристического сезона. Карен продолжала работать у Клодин, а Ги предложил им воспользоваться во время медового месяца его яхтой, которая все еще стояла на якоре в порту.

Карен сказала ему, что очень благодарна за такое предложение, но воспоминания о том, как она приходила в себя на катере Кристиана, были еще слишком свежи, и потому вежливо отказалась. Ги все понял и не стал настаивать.

Свадьба была очень скромной, оба они понимали, что большое торжество ни к чему.

Из Англии прилетел отец Билла, вдовец, а из Парижа приехала мама Карен. Билл и Карен решили провести медовый месяц в Арле, им очень хотелось поездить по Провансу, хоть раз в жизни без толпы туристов, за которыми нужно присматривать.

Они остановились в небольшом частном отеле, в котором во время войны на верхних этажах жили бойцы Сопротивления, а внизу располагался штаб германской армии. Теперь трудно было представить, что на этой площади устраивались военные парады.

Им нужно было так много увидеть, о стольком поговорить, столько потерянного для любви времени наверстать…

Две недели пролетели, как одно мгновение, а к карнавалу они уже были в Ницце.

Они въезжали в город ранним воскресным утром. Карнавальная процессия уже началась. Люди пели и танцевали, везде царило буйство красок и самых невероятных костюмов. Стоял страшный шум, но главное, что сразу бросалось в глаза — это радость, бьющее ключом веселье и восторг.

— Это как вторая свадьба, — прокричала Карен на ухо Биллу, потому что иначе общаться было невозможно.

Он рассмеялся и крикнул в ответ:

— Не раскрывай рот, а то он будет полон конфетти!

Каким-то образом им даже удалось встретить в этой громадной толпе Клодин, и они вместе смотрели чудесный фейерверк в конце праздника.

Карен обернулась и взглянула на Билла, думая, понимает ли он, какое чудесное ощущение владеет ею в этот момент. Он наклонился и поцеловал ее в кончик носа. Они взялись за руки и пошли к морю. Небольшие волны разбивались о песок, и Карен с Биллом долго простояли там, наблюдая за спокойной жизнью моря. Тени и опасности прошлого исчезли, испарились, как дурной сон. Свидание с опасностью тоже было позади, и Карен с радостью отдалась волшебным поцелуям Билла. Вместе пойдут они в грядущее счастье.

 

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.