Мадемуазель Бьячи явилась к завтраку в костюме для верховой езды.

Последовать ее примеру никто из землян, кроме Антона, не догадался, хотя слуги вместе с утренним «кафо» принесли в комнату каждому такой же наряд – куртку и облегающие штаны из тонкой серой замши, шапочку с пером и чудесные кожаные сапожки с короткими голенищами. Вероника спустилась в столовую в новом платье из бледно-розового шелка, в котором выглядела совсем юной и невинной, а Овечкин с капитаном Хиббитом так и не пожелали расстаться со своими земными костюмами.

Бьячи как будто не обратила внимания на то, как оделись гости. Губернатор почему-то отсутствовал за столом, и она, исполняя роль хозяйки, весело болтала о всяческих пустяках то с Антоном, то с Каролем – больше с последним, поскольку капитан опять блистал остроумием, заставляя красавицу то и дело смеяться. Но, покончив с салатом и разрезая изящным ножичком некий фрукт, похожий на яблоко, она с недоумением спросила у Антона:

– Разве ваши друзья не собираются сегодня никуда ехать?

Долгий ночной отдых пошел этому красавцу-блондину на пользу. Невзирая на темные круги под глазами, выглядел Антон куда лучше, чем накануне. Правда, по-прежнему прикрывал лицо платком – то ли спасаясь от аллергической пыльцы ливириса, то ли стесняясь своего болезненного вида. И проглотил на завтрак больше пилюль, чем еды.

– Не знаю, – сипло сказал он и посмотрел на Веронику. – Ты думаешь скакать на лошади прямо в этом платье?

– На лошади? – Сказочница наморщила нос.

– На лошади?! – с неподдельным ужасом в голосе переспросил и капитан Хиббит. – Я – и на лошади? Как вы себе это представляете? Чтобы я влез на такое чудище, да еще и трясся на нем?! Нет, нет и нет! Ни за что на свете, – он повернулся к Бьячи. – Неужели, мидимасель, у вас не найдется какого-нибудь плохонького экипажа? Мидам Вероника, кстати, тоже не любит верховой езды!

Девушка улыбнулась. По всей вероятности, в ее хорошенькой головке в одно мгновение промелькнул ряд соблазнительных картин – они с Антоном, в отличие от прочих, скачут верхом, отстают от экипажа или, наоборот, обгоняют его… во всяком случае, неудовольствия в этой улыбке Кароль не заметил.

– Хорошо, я прикажу запрячь коляску, – сказала она. – Так даже лучше – мы сможем взять с собой еды и не возвращаться к обеду.

– Чудненько, – просиял Кароль. – Больше успеем осмотреть. А долго ли нам ехать до этого замечательного места, где исчезают люди?

Она пожала плечами.

– Верхом – часа полтора. В коляске немного дольше.

И тут Антон испортил ей настроение, сказав:

– Мадемуазель, я с вами сейчас не поеду. Кто из ваших слуг мог бы проводить меня в порт?

– В порт? Зачем?

– Ну… мы явились в ваш мир в надежде отыскать как можно больше всевозможных проходов. Осмотрев Кортуну, мы хотели бы добраться и до ближайшего материка…

Бьячи нахмурилась.

– Кортуна не так уж мала, масьёр. Вам некуда торопиться.

– И все же я хотел бы уточнить, как часто и куда именно отплывают торговые суда.

– Как пожелаете, масьёр.

Она закусила губу, отвернулась и нетерпеливым щелчком подозвала слугу, который дожидался в стороне возможности заняться уборкой со стола, когда господа разойдутся.

– Отыщи сержанта Крено и пришли ко мне. Он проводит масьёра Антона в порт. Заодно вели конюхам приготовить мою коляску. И скажи на кухне, пусть соберут корзинку для пикника. На… четверых.

– На пятерых, – мягко поправил ее Антон. – Надеюсь, поездка в порт не отнимет у меня много времени, и я еще догоню вас. Сержант Крено знает то место, куда вы собираетесь?

Мадемуазель Бьячи не смогла скрыть улыбку облегчения.

– Конечно. Холм Призраков – так его называют на острове. Теперь там мало кто бывает – люди побаиваются, знаете ли, но дорога к холму известна каждому.

– Прекрасно.

Антон, склонившись над ее рукой, на мгновение отнял от лица платок и галантно поцеловал смуглые пальчики мадемуазель.

Вероника посмотрела на него с некоторым изумлением.

– И где только успел всему научиться? – недовольно пробормотала она себе под нос. – И по-французски-то лопочет, и на лошадях скачет, и ручки лобызает…

Друг ее сделал вид, что не слышит.

А капитан Хиббит едва заметно усмехнулся:

– Само совершенство! – и повернулся к Михаилу Анатольевичу. – Масьёр Овечкин, позвольте вас на два слова. Пока еще запрягут ту коляску…

Выехали они в результате всех сборов только через час.

Антон покинул губернаторский дом намного раньше – ускакал с сержантом Крено во весь опор. Его стремление поскорее обернуться и вновь присоединиться к своим спутникам проистекало, как подозревал капитан Хиббит, больше из беспокойства за Веронику, чем из желания полюбезничать с красоткой Бьячи. Но вслух Кароль говорить этого не стал. И сам, в свою очередь, кокетничал с девушкой напропалую.

Бьячи очень быстро надоело скакать верхом в одиночестве. Она спешилась, передала свою лошадь одному из сопровождавших вооруженных всадников – их было шестеро, и держались они на почтительном расстоянии позади коляски, но все же ни на миг не выпускали ее из виду, – а сама пересела к гостям. Благодаря капитану немедленно завязался общий оживленный разговор – о моде и обычаях, о погоде и развлечениях, и Бог знает о чем еще. Попутно Кароль учил Бьячи русским словечкам, а Веронику – ломаным французским, и умудрялся время от времени вовлекать в беседу даже задумчивого и молчаливого Овечкина.

Жара постепенно заставила мужчин расстегнуться, а потом и вовсе снять пиджаки и ослабить галстуки. Бьячи извлекла откуда-то кружевные зонтики, и дамы укрылись под ними от солнца.

– Моне! – восхищенно изрек, глядя на обеих, капитан Хиббит. – Или Мане?.. нет, наверное, все-таки Ренуар. Впрочем, любой из них помер бы от такой красоты, не то что кисти в руках удержать!

После этого он поведал Бьячи о земной моде на короткие юбки и шорты, чем поверг девушку минуты на три в мучительное оцепенение. Отгоняя наваждение, она с силой встряхнула головой и тоскливо сказала, что на Кортуне ее точно не поймут, обрежь она юбки. Капитан выразил свое глубочайшее сочувствие и предложил устроить на третьем этаже губернаторского дома закрытый показ, только для избранных, каковая идея была встречена с полным восторгом.

Одним словом, дорогу до холма Призраков они одолели не заметив. А там…

Капитан Хиббит наконец замолчал.

Лицо его вытянулось и поскучнело, глаза затуманились неизбывной печалью.

– Да тут работы на год, – проворчал он. – Масьёр Овечкин, кажется, первоначальный план надо менять.

– Боюсь, что так, – сдержанно согласился Михаил Анатольевич, глядя на открывшийся их глазам пейзаж. – Придется привлекать к поискам всех.

Холм Призраков оказался весьма внушительным холмом. Чуть ли не горой. По просьбе капитана начали объезжать его кругом, и выяснилось, что с трех сторон склоны покрыты густым лесом. А четвертая являет собой почти отвесную каменную стену.

В ней виднелось около десятка темных отверстий – входы в пещеры. К трем вели вырубленные в камне ступени, но остальные, располагавшиеся выше, казались совершенно неприступными.

Кароль велел кучеру остановиться и уныло обратился к Бьячи:

– Дорогая, можете ли вы сказать, где именно пропадают люди? В лесу или в пещерах?

Девушка пожала плечами.

– Кто их знает? Они не возвращались, чтобы поведать правду о своих злоключениях. Но, кажется, в те верхние пещеры никто никогда не забирался. Слишком трудно, да и незачем. В нижних, во всяком случае, нет ничего интересного.

– А откуда вы знаете, что там ничего интересного?

– О… разговорилась как-то с сынишкой нашего повара – такой забавный мальчуган! Он со своими приятелями все здесь обшарил… дети ведь не боятся слухов.

– А если и боятся, так это только подхлестывает, – проворчал Кароль. – Знаем мы, что такое дети. И никто из них не пропал?

– Как будто нет.

– Понятно. Значит, и нам тут нечего ловить. Один только вопрос – те престранные и дикие люди, о которых рассказывал ваш дядя… ну, которые будто бы явились из другого мира… они случайно не выглядели так, словно упали с большой высоты?

Бьячи проследила за его взглядом до самой верхней пещеры и вздохнула.

– Я их не видела, – с сожалением сказала девушка. – Это было давно, и моя мать тогда еще была жива, и мы с ней жили в самой столице прекрасного Фаранса, в Нувапари…

Капитан Хиббит сочувственно покачал головой и повернулся к Овечкину.

– Ну, масьёр, с чего начнем?

– С прочесывания леса, полагаю, – хмуро ответил тот. – Исследовать пещеры сегодня все равно невозможно. Необходимо альпинистское снаряжение, веревки, фонари…

– Ясно. Тогда поступим так. Вы инструктируете Веронику Андреевну, а я – всех остальных. Начинаем искать, и если кто-то из нас натыкается на проход – молчим, никому ничего не говорим. Если, не дай Бог, кто-то из них его обнаружит – тянем время всеми правдами и неправдами, пока не появится Антон Николаич. А потом… Вы сумеете, когда мы выскочим отсюда и магическое уменье вернется, быстренько запечатать проход?

– Боюсь, что нет, – сказал Овечкин. – Это очень сложная магия.

– Знаю, – буркнул Кароль. – Плохо дело. Мы не можем оставить им такой подарок – целый мир на разграбление. Но если искать проход только втроем, не привлекая аборигенов, как собирались сначала, мы провозимся здесь!..

Он горестно покачал головой.

Вероника, до сих пор молчавшая, вдруг предложила:

– Давайте пока перекусим! Выгадаем время на размышления. Там, глядишь, и Антошка подъедет, может, что умное подскажет.

Кароль бросил на нее косой взгляд.

– Ваш рыцарь, конечно, будет поумнее двух магов, вместе взятых, – язвительно сказал он. – Но… давайте перекусим. Или хотя бы выпьем.

Последние две фразы капитан, немедленно расплывшись в лучезарной улыбке, перевел для Бьячи, и заскучавшая было красавица воспрянула духом.

Все выбрались из коляски, расположились в тени под высоким раскидистым деревом неподалеку от дороги и приступили к полднику.

– Пока что в голову приходит одна-единственная мысль, – сказал капитан, продолжая беззаботно улыбаться Бьячи, передавая ей бутерброды и наливая фруктовый напиток. – Перейдя в другой мир, запустить туда всю компанию, усыпить их и стереть память о проходе. А самим быстренько смыться подальше.

– Как? – удивилась Вероника. – И бросить этих людей на произвол судьбы?

– Да что с ними сделается, мидам? Вы только взгляните на их рожи! – Кароль небрежно махнул рукой в сторону шестерых головорезов, расположившихся на отдых поодаль от господ. По кругу там переходила массивная бутыль с вином, и время от времени слышались громкие восклицания и грубый гогот.

– Я бы скорее пожалел тех престранных и диких аборигенов, которым придется иметь с ними дело!

– А женщина? – вкрадчиво поинтересовался Михаил Анатольевич. – Ее вы тоже предполагаете оставить в другом мире, стерев память?

– Женщина… это да, это проблема.

Капитан Хиббит щедрой рукой налил себе вина. Предложил и Овечкину, но тот отказался, предпочтя фруктовый напиток.

– Взять ее с собой? – задумчиво спросил сам у себя Кароль. – Мне, по большому счету, уже без разницы – таскаться по Квейтакке втроем, вчетвером или вдесятером. Голову все равно оторвут…

Он без паузы о чем-то оживленно заговорил с мадемуазель Бьячи, вновь заставил ее расхохотаться, после чего продолжил по-русски:

– Сколько времени вам нужно, Михаил Анатольевич, чтобы все-таки запечатать проход?

– Нисколько, – покачал головой Овечкин. – Я этого просто не умею.

– Черт вас побери… не могли сказать сразу? Я уже целый план придумал, куда девать этих типчиков, пока вы будете возиться!..

И Кароль, отвернувшись, опять начал болтать с Бьячи, а Михаил Анатольевич с улыбкой сказал Веронике:

– Уникальный человек! И когда только успел?

– Я все успеваю, – немедленно ответил капитан Хиббит, подмигивая племяннице губернатора. – И, между прочим, рассчитываю и на ваши умственные способности. Вряд ли мы наткнемся на проход в ту же секунду, как начнем поиски. Так что время есть. Предлагаю думать всем. Что до меня, то я, пожалуй, положусь на вдохновение. Обычно оно осеняет меня в самый последний момент. В крайнем случае… пожертвую собой и женюсь на мидимасель. Кажется, она уже почти согласна!

Судя по искреннему веселью Бьячи, которая как будто ни разу не вспомнила об отсутствующем Антоне, Кароль был не так уж далек от истины…

Подкрепившись, они убрали корзину в коляску и, подозвав вооруженных охранников, приступили к инструктажу.

Поиск прохода должен был заключаться в следующем – каждому предстояло, наметив для себя определенный, не слишком большой квадрат на заросшем лесом склоне холма, неторопливо и методично обойти его весь, начиная с наружного периметра и заканчивая центральной частью, стараясь не оставить необследованным ни один сантиметр. Практически на каждом шагу следовало замирать и осматриваться по сторонам.

– Если неожиданно местность вокруг изменится, – поучал Веронику Михаил Анатольевич, в то время как капитан Хиббит втолковывал то же самое говорящим по-французски, – лес, например, исчезнет, или вы обнаружите, что не видите рядом никого из спутников, немедленно остановитесь и как можно осторожнее сделайте шаг назад. Старайтесь наступить точно в свой след. Когда окажетесь снова на нашем холме, замрите и сразу же зовите меня или капитана Хиббита… только тихо, стараясь не привлечь внимания остальных.

– Это понятно, – кивнула Вероника.

– Главное – не паникуйте и не бросайтесь бежать, куда глаза глядят! Если не удастся вернуться, стойте на месте и ждите. Мы с капитаном будем присматривать за вами и, если что, обязательно найдем и вытащим.

– Главное – наткнуться на проход, – вздохнула сказочница. – Уж я-то не запаникую…

Поиски решено было начать от подножия холма, постепенно поднимаясь к вершине. Капитан Хиббит самолично расставил людей по местам так, чтобы они могли видеть друг друга и слышать голоса. Первый квадрат, который намеревался обследовать сам, он отметил, привязав к ветке дерева алую ленточку, выданную мадемуазель Бьячи. И наконец по его команде все приступили к делу.

Каким же нудным и скучным оно оказалось, это самое дело!..

Шагать, словно автомат, по кругу, то и дело замирать и вертеть головой, не имея возможности перекинуться с кем-нибудь словечком, на каждом шагу выпутывать подол длинного платья из цепких подножных зарослей, да еще и неустанно отгонять кошмарных кровососущих, которых оказалось в лесу видимо-невидимо… Вероника прокляла все на свете уже в третьем по счету квадрате. Она успела неоднократно позавидовать удобному наряду Бьячи и дала себе слово, что плюнет на предостережения Кароля и тоже наденет завтра брюки. И рубашку с длинными рукавами. И смастерит себе какой-нибудь накомарник…

Племянница губернатора, однако, заскучала еще раньше. В квадрате, должно быть, первом. Вскоре она начала поминутно окликать капитана Хиббита, то прося принести ей попить, то испуганно восклицая, что местность вокруг переменилась и она, кажется, уже в другом мире, то просто подзывая его, чтобы о чем-нибудь спросить.

Капитан, которого тем самым отвлекали от поисков, мрачнел на глазах. И после того, как каждый обследовал по пять квадратов, он объявил передышку. Велел отметить чем-нибудь места остановки, и все снова отправились перекусывать и освежаться прохладительными напитками.

К этому времени подъехал Антон, и мадемуазель Бьячи немедленно переключила свое внимание на него. Кароль вздохнул с облегчением.

За последний час, возясь с капризной девицей, он успел уже не раз пожалеть о том, что отправил Вероникиного рыцаря в порт. Какая разница, в самом деле, через два дня отплывает первое торговое судно или через неделю, если на исследование одного только проклятого холма Призраков уйдет не меньше месяца!

Людям, ищущим проход, надо отдыхать, и отдыхать часто. Монотонная, медленная ходьба по кругу усыпляет и расслабляет. Незаметно для себя можно впасть в подобие транса и забыть, чего ради ты тут расхаживаешь вообще. Забыть о правилах безопасности и отшагать немало, прежде чем спохватишься, что вокруг творится что-то неладное. Особенно, если перейдешь из леса в такой же лес…

Затея с поисками прохода казалась ему все более и более бессмысленной. Где гарантия, что какой-нибудь олух, наскучив топтаться на одном месте, возьмет да и не срежет угол? Тот самый угол, который нужен? Хоть бы холм был поменьше, что ли, или лес пореже… ни малейшего удовольствия – наступать на кусты чертополоха, вместо того, чтобы их обходить!

Состояние духа капитана Хиббита давно уже миновало отметку «пасмурно» и близилось к отметке «буря». Антон явился очень вовремя.

Выглядел красавец опять неважно, не стал ничего есть, кроме пилюль, и сообщил, что подходящее торговое судно отплывает послезавтра. После этого Кароль задушевно попросил его не заниматься поисками, а посидеть лучше с мадемуазель Бьячи в тенечке – и больному отдых, и девушке развлечение, а всем остальным – сплошная польза.

Антон поморщился, но согласился. Место в квадрате Бьячи занял приехавший с ним сержант Крено, и после отдыха поиски возобновились.

…Тоскливое это занятие длилось, с парой коротких передышек, еще несколько долгих часов, пока солнце не начало клониться к закату. Тогда капитан Хиббит с тяжелым вздохом объявил, что на сегодня достаточно, и вновь приказал всем искателям отметить место своего последнего шага.

Начали радостно собираться в обратный путь, и тут обнаружилось, что сержант Крено пропал. Принялись звать его, но он не откликался, и когда вмиг насторожившийся Кароль стал выяснять, как давно его видели в последний раз, выяснилось, что Крено отсутствует уже более часа.

Вся компания землян воспрянула духом. Исчезновение сержанта казалось весьма многообещающим!

– Кто и где его видел? – продолжил допрос капитан Хиббит.

– Вон там! – один из пиратов махнул рукой в сторону леса. – Он как раз рядом со мной ходил, и я еще дал ему глотнуть из своей фляги…

– Показывай, – скомандовал Кароль.

Они вдвоем буквально ринулись в лес, и все остальные, невзирая на усталость, поспешили следом.

– Черт, мы же так и не сообразили, как избавиться от пиратов! – с досадой сказала на ходу Вероника Овечкину. – Или вы что-нибудь придумали?

– Нет, – ответил Михаил Анатольевич. – Но если мы и впрямь сможем их усыпить, как предложил капитан, время у нас еще будет.

– Вы о чем? – спросил Антон, догоняя.

– О том, как нам смыться через проход, оставив эту братию в дураках. Чтобы они не потянулись за нами, – сказала Вероника.

– А, – протянул Антон. – Я, конечно, не волшебник… но, по-моему, это невозможно. Самим бы спастись…

Впереди, в лесу, раздался громкий крик:

– Крено! Крено-о!

Капитан Хиббит, вступая на территорию последнего квадрата, который обследовал пропавший сержант, досадливо поморщился и сказал сопровождавшему его пирату:

– Чего орешь-то? Если он в другом мире, он нас не слышит.

Пират выпучил глаза.

– Как это не слышит?

– А, что тебе объяснять, – махнул рукой Кароль, отворачиваясь. – Ори на здоровье. Да погромче!

И в этот момент он обо что-то споткнулся и едва не полетел носом в колючие заросли растения, которое про себя называл чертополохом. Кое-как извернулся, на ногах устоял, но с ужасом услышал треск ткани и понял, что пиджаку от Армани пришел конец. Невосполнимая потеря…

– Да будь оно все проклято! – от души сказал капитан Хиббит, останавливаясь и не желая больше ничего и никого искать. – Вместе с сержантом Крено и всеми мирами на свете!

Тут предмет, о который он споткнулся, глухо заворчал, приподнялся, помогая себе руками, и сел.

– Крено! – возрадовался пират. – Ты заснул, что ли? А мы тут с ног сбились, ищем тебя…

– Чертов пьяница! – с ненавистью сказал Кароль, учуяв крепкий дух перегара, доносившийся от сержанта.

Затем, потеряв к нашедшемуся всякий интерес, капитан резко развернулся и зашагал вон из леса, осматривая на ходу понесенный ущерб.

Карман, которым он зацепился за ветку, был наполовину оторван, к счастью, по шву. Дело, конечно, поправимое… но что это за одежда – после штопки!

Настроение у капитана Хиббита испортилось окончательно.

– Нажрался, подонок, и задрых в холодке, – буркнул он своим спутникам, спешившим навстречу, и прошел мимо них, не останавливаясь, прямо к коляске. – Своими руками задушил бы гада! Все, поехали домой, пока я и впрямь кого-нибудь не убил…

Подавленные разочарованием, обратный путь они проделали, почти не разговаривая друг с другом, благо Антон и мадемуазель Бьячи ехали верхом, и в коляске сидели только Кароль, Вероника и Овечкин.

Кучер нахлестывал лошадей, пытаясь угнаться за хозяйкой, ускакавшей далеко вперед. Сзади, тоже в молчании, скакал отряд голодных, измученных скучным и не слишком понятным времяпрепровождением пиратов. Солнце быстро садилось, но прохлады вечерний час с собой не принес.

Изнемогая от жары, Вероника уныло любовалась окрестностями дороги, которых так и не разглядела толком с утра, когда капитан Хиббит, будучи на подъеме, умело развлекал всю компанию. Теперь он сидел мрачнее тучи и смотрел исключительно себе под ноги. Перелески, поля и холмы иного мира не имели в его глазах никакой прелести. Вероника надеялась, что злится он не на нее, но все равно чувствовала себя чертовски неуютно. К тому же ее слегка знобило, в носу непрерывно ощущалось какое-то щекотание… она даже начала опасаться, что ядовитая трава ливирис потихоньку подбирается и к ней. Только этого не хватало для полного счастья – оказаться для своих спутников совершенной обузой…

Когда добрались до дому, близилось время ужина. Нетерпеливый губернатор встретил путников чуть ли не на пороге своего дома и, узнав, что прохода пока не нашли, тоже изобразил на лице разочарование. Затем выразил надежду встретиться через полчаса за столом и услышать подробный рассказ о том, как прошел день.

Гости с Земли разошлись по своим комнатам, чтобы переодеться к ужину.

Капитан Хиббит, после того как ополоснулся в чане с горячей водой, вызвал колокольчиком слугу и приказал принести костюм для верховой езды. Эта одежда, на его взгляд, выглядела все-таки несколько приличнее, чем бархатные камзол и панталоны. Скрипя зубами, он надел белую шелковую рубашку с вычурным кружевным воротником, натянул узкие замшевые штаны. Туфли от Версаче с этим нарядом не смотрелись вовсе, пришлось обуться в сапоги.

– Черт знает что, – в сердцах сказал Кароль, глядя в зеркало. – Шут гороховый, а не человек. Являться на ужин в каких-то жокейских штанцах… может, еще и седло с собой прихватить?

Настроение у него лучше не стало, аппетит пропал окончательно.

Снятую с себя одежду и запылившиеся туфли он вручил слуге, строго-настрого приказав привести все это в порядок к утру. Затем понуро поплелся в гостиную, где музицировал накануне, ждать своих еще не переодевшихся спутников. И там на диване Кароль с удивлением обнаружил юного шуалье Бредака.

Тот вскочил на ноги, прижимая к груди шляпу.

– О, масьёр!.. Приветствую вас! Позвольте мне… я долго думал, все не мог решиться… такие высокие гости…

– Это я-то высокий? – иронически поинтересовался Кароль.

Шуалье на секунду сбился, бросил на него непонимающий взгляд, потом, запинаясь, продолжил:

– Я хочу сказать… позвольте пригласить вас на ужин! Всех вас, если, конечно, мидам Вероника снизойдет…

Кароль поднял бровь.

– На ужин? Куда?

– Ко мне в дом, – юноша скромно потупился. – Я понимаю, это не Бог весть что, но… будет стол, хорошее вино, будут мои друзья…

– Милый мой, – протяжно сказал капитан Хиббит. – Это не Бог весть что, но это прекрасно. Я принимаю ваше приглашение. Боюсь, правда, что только я один. Губернатор ждет отчета, и масьёр Антон прийти к вам не сможет. Его жена, разумеется, останется с ним. А масьёр Мишель не любит холостяцких развлечений… это ведь холостяцкая пирушка?

– О, да!

В этот момент в гостиную вошли остальные гости с Земли.

Капитан Хиббит резко повернулся на каблуках.

– Господа, я вас покидаю. Шуалье Бредак оказал мне честь, пригласив на небольшую дружескую вечеринку. Так что вы уж как-нибудь без меня, ладно? Передайте масьёру Аселю мои извинения!

Может, кто-то из его спутников и был против такого поворота событий, но возражений Кароль дожидаться не стал. Лицо его вмиг разгладилось и посветлело, от понурости не осталось и следа. Преувеличенно широким движением он перекинул через плечо куртку от верхового костюма и чуть ли не вытолкал шуалье из комнаты, торопясь покинуть губернаторский дом.

Этот внезапный уход не обрадовал никого из оставшихся. Но делать было нечего, пришлось идти на ужин без капитана.

Трапеза сия, в отличие от предыдущего обеда, прошла тускло и довольно напряженно. Губернатор задавал тысячи вопросов, и, отвечая на них, Антону и Михаилу Анатольевичу приходилось выкручиваться, как могли. Без спасительной непринужденной болтовни Кароля, как выяснилось, обходиться было нелегко. К тому же взгляды, которые любвеобильный старец бросал на Веронику, делались все более и более откровенными, и верный рыцарь ее еле сдерживался, чтобы не вспылить. И не поставить тем самым под угрозу безопасность всей их «научной экспедиции»…