День первый

– Дорого-ой! – протяжным голосом обозначила своё присутствие жена, после окончания просмотра очередного сериала. – Ты где?

– Я в кабинете, – пришлось отрываться мне от работы.

– Что, опять засел за свои писульки?

– Оля! Я сколько раз тебе объяснял, что это произведения, а не писульки, и чтобы они рождались необходимо время и тишина.

– Ладно, ладно, что вскипятился? Как будто это не мы, с девчонками, тебя просим написать о нас что-нибудь весёленькое, и одновременно грустное.

– Что-нибудь душевное, и одновременно лёгкое, да?

– Ну, да. Ты, наверно, злюкаешься, потому что что-то не получается?

– Как тебе сказать, жанр сложный.

– Это какой такой жанр сложный у нас сегодня? – она с интересом, а скорее всего от нечего делать, присела рядом, на диван.

– Детектив!

– Тоже мне, нашёл сложный жанр. Сложнее мелодрам ничего не бывает, – с уверенностью произнесла она, – а детектив, это чтиво на час.

– То есть?

– Я говорю, что жанр, который не заставляет трепыхаться женское сердце, литературным жанром и считаться не должен!

– А почему это детективы не заставляют «трепыхаться» ваши сердца?

– Да потому, что там нет страсти, любви, страданий и свадеб в конце.

– Ну, почему же? – пытался возразить я, – насколько я помню, авторы всегда стараются показать и женщин, и любовь, и разлуку.

– Вот-вот, только что стараются. Они это делают для смягчения чёрствого повествования о расследованиях, погонях и убийствах, совершенно неправильно акцентируя внимание читателей на ненужных и бесполезных вещах. Поэтому и забывается такое, как ты утверждаешь, произведение, максимум через час. А женщинам вообще это не интересно.

– Почему?

– Да потому что, пишутся детективы мужиками, и только для мужиков.

– А как же Донцова, и ещё там есть какая-то женщина?

– Донцова – это коммерческое предприятие, которое работает на рынок, на спрос. Эти рассказики не идут от души, они идут в опт и в розницу!

– Ты хочешь сказать, что если бы нашлась женщина, которая написала детектив от души, женщины бы кинулись его читать?

– Конечно, если от души, и от настоящей женщины.

– Боюсь, что это был бы не детектив, и тогда мужчины бы перестали их читать.

– Зря так думаешь! – она зевнула и собралась вставать, что бы оставить меня одного.

– Подожди, – остановил её я, – ну, например, если бы ты взялась писать детектив, то какой бы он был? Хотя бы начни для примера, чтобы я понял.

– Ну, я не знаю, – начала ломаться она, пытаясь уйти от ответа, так как отвечать, скорее всего, было нечего, – дорогой, давай я подумаю, а завтра скажу тебе?

– Нет, если от души, то надо говорить не думая. Иначе это будет от головы!

– Ну, хорошо, попробую! Только ты не перебивай, а то я собьюсь.

– Ладно!

– Итак!

 

Глава первая

– Суммируем, Фандорин! Мы имеем двенадцатое убийство за год. Так?

– Так, Игорь Витальевич!

– А ты не заметил, что первое убийство было в январе, то есть в первый месяц года, второе – в феврале, во второй месяц года, и так далее до двенадцатого месяца?

– Нет, не заметил!

– А что, вас в институте не учили, что нужно исследовать не только возможные мотивы, но ещё и закономерности?

– Учили!

– Фандорин!

– Игорь Витальевич, ну не надо называть меня Фандориным, я Фартовин. От слова «фарт», что означает «везение». Везунчик я! Так меня в институте все называли.

– И что, действительно везло?

– Нет, не очень.

– Ладно, смотри, если преступник убивал людей в точно обозначенные числа в определённые месяцы, по закономерности, то надо проверить, нет ли ещё каких-то странных совпадений во всех этих двенадцати случаях. Иди, ройся в материалах, анализируй и через час ко мне.

– Есть, товарищ капитан!

«Надо же было получить такой подарочек, – думал Игорь Витальевич Стрелков, капитан милиции, начальник отдела уголовного розыска, – тут работы невпроворот, так нет, надо растить перспективные кадры».

Через десять минут дверь громко распахнулась, и бывший студент, с красной физиономией, залетел в кабинет.

– Товарищ капитан, – начал Фартовин, но его резко оборвал начальник:

– Отставить! Кру-гом! Шагом марш из кабинета! И войти, как положено!

Дверь закрылась, затем послышался стук.

– Разрешите войти, товарищ капитан?

– Разрешаю! Докладывай, что откопал.

– Товарищ капитан, тут такое!

– Главное докладывай, ты не на лекции, чтобы тянуть кота за яйца!

– Игорь Витальевич, я начал проверять, и оказалось, что совпадают не только номера убийств по счёту с числами дня и месяца, но и номера квартир, где жили жертвы.

– Да что ты говоришь? – как-то с иронией проронил Стрелков.

– Да, я сам сначала не поверил, а потом смотрю: первое убийство было в первом месяце первого числа в доме номер один по Колесникову переулку в квартире номер один! Второе – второго числа второго месяца в доме номер два по улице Чкалова в квартире номер два.

– А последнее – двенадцатого числа, в декабре, по улице Крупской дом двенадцать, в квартире двенадцать!

– Вы представляете, товарищ капитан, что совпадают и номера домов! Если бы мы с вами установили это раньше на три дня, то, скорее всего, преступник был бы уже задержан. Не так у нас и много в городе двенадцатых домов, в которых есть двенадцатая квартира.

– Да, так вот, теперь наша задача, которую мы обязаны решить до наступления следующего месяца, это ответить на вопрос: «Когда произойдёт следующее убийство?» Не мог он просто так убивать людей, которые жили в нужных ему квартирах! А поскольку тринадцатого месяца нет, то тебе надо найти взаимосвязь между людьми, которых убивали, и местом, где совершались преступления. Учили вас этому?

– Так точно!

– Тогда рой на всех родственников, знакомых, одноклассников – всех, кто хотя бы минуту был знаком с жертвами и найди мне связь, любой ценой найди! Даю три дня, в понедельник в десять ко мне!

– Есть! Товарищ капитан, но, сегодня же пятница, а вы сказали три дня – это в среду, или в четверг, завтра и послезавтра – выходные.

– Запомни, Эраст Петрович!

– Товарищ капитан, я Сергей Павлович!

– Так вот, будешь Эрастом, пока не поймёшь три вещи: первое, со старшими по званию не спорят! Второе, у ментов нет выходных! И третье – результаты, результаты и результаты, а любовь, голуби и все сопутствующие прибамбасы потом! Понятно?

– Так точно!

– Кру-гом! Шагом марш!

– Стоп, стоп, стоп! – еле остановил я её, – Оленька, всё это хорошо, но даже у нас, в провинции, в уголовном розыске работают люди, которые на второй, а в крайнем случае, на третий месяц вычислили бы закономерность убийств по домам, квартирам, числа и месяцам. Во-первых, это слишком просто, во-вторых, где-то уже было, а в третьих скучновато, да и Фартовин-Фандорин твой, как-то не очень.

– Во-первых, – с раздражением, которое не предвещало ничего хорошего, – я просила не перебивать, во-вторых, Фартовина-Фандорина я выдумала, чтобы в случае чего называть его Эрастом, а не матом, в-третьих, первая глава ещё не закончилась, а ты уже говоришь, что это просто, и в-четвёртых, если я обижусь, то сниму тебя с полового довольствия на неделю. Ну, как продолжим? – вошла в раж она.

– Конечно, дорогая, извини, что перебил, я просто думал…

– А ты не думай, а слушай!

Когда вышел этот мальчик, которого ещё трудно было назвать полицейским, а тем более младшим лейтенантом, Игорь Витальевич улыбнулся, вспомнив себя, такого же безобразно зелёного и бесшабашного. «Хорошо, что я его дня на три загрузил, иначе не дал бы сосредоточиться».

Мысли были об одном: как не дать свершиться ещё одной трагедии.

«Начнём сначала, – поудобней усевшись в кресло, которое ему подарили коллеги на сорокалетие, начал рассуждать в мыслях он, – Итак, когда мы третьего марта приехали в дом номер три по Цветочному переулку, то именно тогда мне стало понятно схема убийств преступника. Войдя в подъезд, я уже знал, что всё произошло в третьей квартире. Через месяц было установлено наружное наблюдение за всеми квартирами номер четыре, в домах под номером четыре, и они стали ждать. Убийство произошло, но никто ничего не заметил. До сих пор не понятно, как ему это удалось, но факт оставался фактом. К пятому мая они подготовились основательно, уже твёрдо зная, что подходящих адресов всего шесть. В городе, где они жили, все многоэтажные дома находились в микрорайонах и на пяти улицах, так что задача была не из сложных. Наблюдение велось как внутри подъездов, так и снаружи. Преступник проник в нужную квартиру через балкон, который был спаренным с соседним, в торце дома. На улице было довольно тепло, так что незапертая дверь на балконе не стала подарком для преступника, а в соседней квартире никого не было. Совершив убийство, он спокойно ушёл.

На шестое июня весь штат сотрудников местного отделения полиции сидел в засадах, даже в самих квартирах с предполагаемыми жертвами. Оказалось зря – жертва была убита с крыши соседнего дома из карабина с оптическим прицелом. Затем было отравление ядом, газом, и таблетками, но каждый раз это происходило именно в то число и месяц, который шёл по порядку в счёте жертв. Последнюю операцию, двенадцатого декабря, планировали с помощью областного управления. Количество сотрудников, участвующих в операции было доведено до восьмидесяти человек, чтобы уже наверняка. Казалось, что преступнику придётся или отменить расправу с очередной жертвой, или идти на самоубийство. Не произошло ни то, ни другое. Когда в квартире номер двенадцать, где жила одинокая пенсионерка Мария Петровна Жилина, зазвонил телефон, сотрудница областного управления по борьбе с наркотиками, участвующая в операции, показала жестом хозяйке, чтобы та сняла трубку. Включив громкую связь, Мария Петровна ответила. Приятный голос на другом конце телефона попросил её передать трубку капитану полиции Зарубиной Лидии Васильевне. Женщины переглянулись, и хозяйка передала трубку. „Лидия Васильевна, – зазвучал учтивый голос, который был явно изменён, – все ваши дети у меня. Не надо криков и истерик. Только от вас зависит, будут они жить долго и счастливо, или умрут через несколько минут. Так вот, чтобы вы не резали себе вены потом, и не вешались в туалете, вам необходимо всего лишь вывести вашу подопечную Марию Петровну на балкон, якобы подышать свежим воздухом, а там показать ей что-то интересное внизу и, когда она наклониться посмотреть, помочь ей упасть нечаянно с балкона. Вам за это будет грозить несколько лет тюрьмы, но при этом все ваши дети будут живы и здоровы. Вы меня поняли?“ В тот самый момент, когда у бедной женщины всё помутилось в голове, Мария Петровна уже открывала балкон. Остекленевшими глазами Лидия Васильевна наблюдала, как бедная старушка подошла к перилам и, перевалившись через них, рухнула вниз на проезжую часть дороги с четвёртого этажа. Смерть её была мгновенной. Через несколько минут Лилия Васильевна уже звонила старшему сыну Серёже, у которого был мобильный телефон. Серёжа сказал, что дядя Коля, который забрал их из дома, чтобы бандиты не смогли их украсть, уже их отпустил домой, к няне.

После этого, Игорь Витальевич перестал спать. Всё, что теперь было в голове – это два вопроса: зачем, и кто он такой?

Всё, что он сказал сделать этому мальчику, в погонах младшего лейтенанта, было давно уже сделано опытными специалистами, которые расследовали десятки убийств. Что делать дальше он не знал. Не было ни одной зацепки, которая бы давала хоть слабую надежду на успех».

– Ну и как?

– Ты знаешь, очень неплохо, но опять же, стандартно, как в обычном детективе. А где же страсть, любовь, глубокий смысл?

– Дорогой, ты вспомни, о чём ты меня попросил, помнишь? Ты сказал: «Ты хотя бы начни для примера». Вот я и начала. Это первая глава, в которой ещё ничего не должно быть. Это только в дешёвых романчиках на тебя вываливают в первой главе целую кучу всякого, а потом тянут резину, или как говорит Игорь Витальевич, кота за яйца, чтобы ты не смог угадать – кто убил владельца кафе.

– Так что будет продолжение?

– Если хочешь, пожалуйста! Но только завтра, и то, если будешь хорошо себя вести!

– Типа сказок Шехерезады?

– Возможно!

 

День второй

– Возможно, я зря тебе вчера пообещала, что сегодня что-то ещё буду рассказывать. Что-то не хочется, да я ещё и не придумала, что будет дальше.

– Оленька, пожалуйста, у тебя экспромтом получается неплохо.

– Неплохо?

– Ну, я не могу пока сказать, что это шедевр, но хотелось бы послушать твоё продолжение. Хотя бы ещё одну главу.

– Ладно, только одну и по-быстрому, чтобы ты не приставал.

 

Глава вторая

Как длинны бывают бессонные ночи в одиночестве. Как коротки бывают ночи в страстной любви. Как широка бывает душа человека, когда всё в радости. И как сжимается от боли душа, когда ничего невозможно исправить.

Лилия Васильевна лежала в постели в пустой квартире, где ещё недавно звучал спокойный голос любимого мужа и голоса детей. Три года назад, когда она ходила беременной Алёшкой, её Толика убили. Он возвращался домой и подворотне его подло застрелили в спину. Это были обычные наркоманы, которых наняли дружки преступников, отправленных её Толиком, майором полиции Анатолием Степановичем Зарубиным, за решётку, на длительные срока заключения. И они отомстили. Конечно, их поймали, осудили, но от этого легче не становилось. Лёжа сейчас в кровати, она вспоминала, как не хотелось жить после этого, и только дети, их дети, не дали наложить на себя руки. Прошло три года. Дети подросли, и она вышла опять на работу, в тот же отдел, где работали они с мужем. Через месяц случилось то, чего она не могла сейчас вспоминать без содрогания. Бедная Мария Петровна, эта маленькая старушка с большим сердцем. Она, прослушав её разговор с похитителем детей, всё сразу поняла и сделала сама то, что должна была сделать она. Никто уже не узнает, смогла ли она тогда сделать то, что требовал преступник. Она и сама не знала ответ на этот вопрос, но душа, которая сжалась до невыносимой муки, говорила ей, что в тот момент всё было возможно. Смерть детей она бы не пережила. Смерть Марии Петровны не отпускала её к прежней жизни. Она сразу же отвезла детей к маме в деревню, и вернулась назад, отдавать долги.

Уже утром она, после бессонной ночи, входила в кабинет Игоря Витальевича. Он поздоровался, но попросил её присесть, так дописывал какой-то отчёт для руководства. Она села возле окна и стала наблюдать за облаками, которые через решётку кабинета имели совсем непривычный вид. Раздался стук в дверь.

– Разрешите?

– Да, – не поднимая головы, ответил Игорь Витальевич.

– Товарищ капитан, – по всей строгости устава докладывал молоденький мальчик в форме младшего лейтенанта, – разрешите доложить результаты порученной мне работы?

– Разрешаю, – опять не поднимая головы, сказал он, – но только через десять минут.

– Слушаюсь, – бодро развернулся и вышел молодой сотрудник.

«Ого, как у них тут всё здорово, – подумала Лидия Васильевна, – такое и у нас не увидишь, а тут!»

– Спиричев! – громко крикнул капитан. – Ко мне!

– Вызывали? – войдя, спросил лейтенант.

– Да, возьми сводку и занеси к шефу, если что, я буду здесь. Бегом!

Спиричев схватил бумаги и убежал.

– Здравствуйте, Лидия…, – тут он замялся, безуспешно вспоминая её отчество.

– Просто Лида, товарищ капитан.

– Да, какими судьбами? Да, и что с детьми? – спохватился он.

– С детьми всё в порядке, они далеко, у мамы, а я к вам с просьбой.

– Какой? – удивился он.

– Игорь Витальевич, прошу вас отнестись к моей просьбе с должным вниманием и пониманием. Я прошу вас включить меня в вашу группу по поимке этого поддонка. Жить с этим я не смогу, а быть вам полезной у меня наверняка получится. Тем более, что всё равно кого-нибудь пришлют.

– Лида, вы знаете, я, честно говоря, не против, только поймите, в нашем деле эмоции плохой помощник. Да что я вам рассказываю, вы и сами знаете.

– Игорь Витальевич, холоднее и расчётливее сотрудника, чем я, вам сейчас не найти. Мои нервы в порядке. Холодный расчёт, знания и опыт у меня есть, вы знаете, в каком отделе я работаю с мужем, – тут она запнулась на секунду и продолжила, – его убили, а я имею право мстить, только это между нами, хорошо?

– Ладно, Лида, а как же ваше руководство?

– Разрешите позвонить с вашего телефона?

– Да, пожалуйста! – он пододвинул телефон. Она подсела на стул возле стола и набрала номер.

– Товарищ генерал, разрешите обратиться? Да, у Стрелкова! Могу в отпуск, а могу и как положено! Спасибо, товарищ генерал! Есть докладывать каждую неделю, но я полагаю, что Игорь Витальевич, как руководитель группы это сделает лучше. Да, рядом. Даю! – она быстро передала ему трубку. – Волков!

– Слушаю, товарищ генерал! Нет, пока помощь не нужна, как только выйдем на него сразу доложу, хорошо! Нет, ну что вы, не обидим. До свидания!

Он положил трубку, посмотрел прямо ей в лицо.

– Ну, что, Лидия Васильевна, добро пожаловать!

– Вспомнили?

– Что?

– Отчество моё сами вспомнили, или Волков подсказал?

– Нет, сам вспомнил, мне тут про вас с вашим мужем много рассказывали.

– Разрешите? – раздался знакомый голос за дверью.

Они переглянулись между собой, улыбнулись.

– Разрешаю!

– Товарищ капитан мне нужно вам доложить секретную информацию о результатах моей работы, – и он глянул на Лидию Васильевну.

– Знакомьтесь, это капитан Зарубина Лидия Васильевна, прикомандирована к нам из областного управления для помощи в расследовании уголовного дела под условным названием «Двенадцать месяцев». А это младший лейтенант Фартовин Сергей Павлович, прибывший к нам три месяца назад для работы в нашем отделе. Так что, давай, Серёжа, докладывай, что у тебя.

– А что к нам помощь присылают, товарищ капитан, мы и сами справимся! Лилия Васильевна не выдержала и рассмеялась в ладоши.

– Вот, видите, Лида, можете спокойно собираться домой! Сергей Павлович не нуждается ни в чьей помощи. Профессионал!

– Товарищ капитан!

– Фандорин!

– Докладываю! Только можно я своими словами, без протокольных заморочек, а?

– Можно, давай быстрее, работы много.

– В общем, буду краток. Все убитые имеют всё-таки одну общую связь!

– Серёжа, не тяни кота за…

– Понял! Все до одного входили в секту так называемых «Численников».

Эта секта у нас в городе с прошлого года и, по странному стечению обстоятельств, все, как один, были её прихожанами, или членами, не знаю, как сказать.

– Точно? – Игорь Витальевич привстал. – Ты понимаешь, Сергей Павлович, что если ты прав, то это первая, по-настоящему, серьёзная зацепка. Может быть такое, что и он оттуда.

– Да, но как такое возможно? Все члены одной секты живут по адресам один-один, два-два и так далее, такого не бывает! – включилась в беседу Лида.

– Бывает, Лидия Васильевна, я нашёл человека, который может всё это подтвердить, – лицо молодого сотрудника сияло.

– И кто это?

– А вот этого я сказать вам не могу!

– Эраст Петрович! – почти крикнул Стрелков.

– Ну, что сразу Эраст, Игорь Витальевич! Я его не знаю, мне дали номер телефона, я позвонил, и он мне всё рассказал.

– Тьфу ты, ну ей-богу как ребёнок, – от досады присел Стрелков, – кто тебе дал номер телефона?

– Я не могу этого сказать!

– Фандорин, не зли меня!

– Нет, честно, Игорь Витальевич, я не знаю. Вчера, я пошёл на похороны Марии Петровны, чтобы выполнить ваше задание. Стою, а сзади кто-то шепчет: «Здесь что-то не чисто. Не оборачивайтесь, молодой человек, а то не узнаете, за что их убивают». Я стою, а он и говорит: «Все они члены секты, и один человек может вам всё об этом рассказать». После этого он продиктовал телефон. Когда я обернулся через несколько секунд, сзади никого не было. Я после похорон звоню по тому телефону, а мне и говорят:

«Я могу помочь вам, чтобы смерти прекратились, только помощь моя будет заключаться в том, что я могу рекомендовать вас, или кого-то из „ваших“ в члены этой секты, а там сами всё узнаете». Ну, и всё! Договорились сегодня в два часа он мне позвонит.

– Номер помнишь?

– Да!

– Диктуй!

 

День третий

Стало просто интересно. Я, конечно уже знал, что будет дальше, просто не хотел расстраивать жену. Пусть пофантазирует, пусть расскажет, что Лиду направят в секту, и она героическими усилиями установит главаря, который и являлся убийцей. Вместе со Стрелковым они его арестуют, или убьют, а сами полюбят друг друга, и в конце будет свадьба. Всё это я приготовился слушать после ужина, когда в кабинет вошла моя Оленька.

– Ну, что, Шехерезада, народ требует продолжения, а я сгораю от любопытства, – попытался разыграть восторженного поклонника я.

Она посмотрела на меня внимательно и заявила:

– Сегодня я тебе ещё одну главу просто так расскажу, а завтра будь готов к сюрпризу!

– Ой, как интересно. Заинтриговала, не знаю, доживу ли до завтра.

– Доживёшь! Ладно, слушай!

 

Глава третья

Телефон, естественно не отвечал, и всем стало понятно, что это или какой-то дурацкий розыгрыш, или наоборот, всё становилось значительно серьёзней.

– Игорь Витальевич, а если они сами позвонят, что будем делать? – не унимался Сергей.

– Сейчас попросим специалистов, чтобы были готовы определить, откуда звонят, и попробуем поймать этих шутников. Хотя, скорее всего, не позвонят.

– А я думаю, что позвонят! – Лида опять направилась к окну. – Незачем им было просто так комедию ломать, тем более, что он, или они, знают, что мы можем вычислить звонок. Если действительно это относится к делу, звонок будет из другого города, чтобы мы не смогли быстро среагировать.

– Ладно, что гадать, без пятнадцати два у меня, а пока, Лидия Васильевна, посмотрите вместе с Сергеем материалы об убийствах, может свежим взглядом что-то покажется необычным.

– Хорошо, Игорь Витальевич.

– Кстати, а где вы остановились, где жить собираетесь?

– Ещё не думала. Посмотрим!

– Можете у меня, – по-простецки заявил Фартовин, – я снимаю двухкомнатную квартиру, можем вдвоём пожить.

– Ну, ты даёшь, студент! – опять не удержалась от смеха Лида. – Простой как три рубля!

– Я же от чистого сердца, помочь товарищу по оружию хотел.

– Пошли, товарищ по оружию, где твой кабинет?

Когда они вышли Стрелков начал размышлять: «Этот звонок или начало большой игры, в которую приглашает нас преступник, или предупреждении о том, что о нас ему всё известно. В любом случае всё становиться очень интересно».

В назначенное время они собрались в кабинете у Стрелкова.

– Ну, как?

– Ничего нового, Игорь Витальевич, – Лида покачала головой. – Единственно, что мне показалось странным, это то, что все жили в квартирах, у которых после их смерти не оказалось наследников.

– То есть они жили в чужих квартирах?

– Этого я не успела выяснить, но никто на эти квартиры не заявил законных прав наследования.

– Это уже интересно, хотя может быть и совпадение. Срок вступления в наследство наступил только по первым шести случаям. Родственники могли просто не успеть заявить.

– Может быть, но давайте я всё проверю, а потом доложу.

– Хорошо. Младший лейтенант!

– Да, товарищ капитан!

– Готов?

– Так точно!

– Если позвонят, тяни, ну сам знаешь, кого и за что, попытайся назначить встречу.

В это время у Сергея позвонил телефон. Он поставил на громкую связь и ответил:

– Да, слушаю.

– Это я вас слушаю, молодой человек.

– Вы знаете, я бы хотел всё-таки встретиться, чтобы вы мне немного рассказали, а то как-то страшновато лезть в это осиное гнездо.

– Встречаться мы не будем, а если хотите, завтра в десять я могу устроить вам встречу с тем, кто может вас познакомить с подоплёкой этого дела.

Лида начала жестикулировать, показывая на себя, чтобы он попросил встречи для неё.

– Скажите, – Сергей всё понял, – а могу ли я порекомендовать для встречи с этим человеком мою…, тут он запнулся, мою тётю?

У Стрелкова глаза из орбит чуть не вылезли.

– Можете, называйте фамилию имя и отчество тёти.

Лида, схватив первую попавшую под руку бумагу, стала судорожно писать.

– Зарубина Лидия Васильевна, – старательно прочитал Сергей.

– Хорошо, завтра в десять часов, адрес: улица Щорса дом тринадцать. Пусть ждёт возле калитки.

Трубку положили.

– Ты что это творишь, Эраст Петрович? – Стрелков был вне себя.

– Я Сергей Павлович, товарищ капитан! А сказал я так, потому что Лидия Васильевна мне показала, что она хочет пойти на встречу, а на совещания времени не было.

– Ладно, – он набрал номер телефона, – откуда звонили? Со стационарного, зарегистрированного по адресу улица Щорса дом тринадцать? Хорошо, спасибо!

Он сел и обхватил голову руками. Лида посмотрела на Сергея и в знак благодарности кивнула.

– Игорь Витальевич! – начала она. – Я не просто так попросила Сергея назвать себя. Давайте поразмышляем?

– Давай, слушаю!

– На встречу нужно посылать человека не местного, чтобы о нём ничего не знали, так?

– Так!

– Чтобы вызвать кого-то сейчас из области, ввести его в курс дела, ознакомить со всеми материалами времени не хватит, так?

– Ну, предположим, хотя спорно.

– Я знаю все материалы, меня никто не знает, в конце концов, я женщина, что вообще должно освободить меня от всякого недоверия с их стороны.

– Может ты тысячу раз права, но у тебя трое детей, Лида! Не дай бог, там будет ждать убийца, и с тобой что-то случиться, мне придётся пускать себе пулю в лоб!

– Игорь Витальевич, ничего не случится. Во-первых, они звонили со стационарного телефона и, если предположить, что здесь сидят тупые ребята, то они наверняка были готовы к тому, что тут же бы оцепили дом, всех арестовали и начали шмон, так? Они сознательно это делают, чтобы показать, что всё это или действительно честная игра, или на том конце провода – сумасшедший, что я завтра, в десять часов, спокойно выясню. Ну, как?

– Я должен доложить руководству.

– Товарищ капитан, не надо докладывать. Вы же знаете нашу систему. Вы доложите, перестраховываясь полковнику, он доложит генералу, а генерал, перестраховываясь, запретит что-либо делать.

– Что ты предлагаешь?

– Я могу быть тётей Сергея, которая приехала к нему в гости?

– Можешь!

– Я могу в свободное от работы время, или в рамках расследования встречаться с различными людьми по различным адресам?

– Можешь!

– А, в таком случае, какие проблемы?

Стрелков молчал, соображая.

– Лидия Васильевна, всё-таки вам придётся пожить с товарищем по оружию в одной квартире, иначе будет трудно со стороны поверить, что вы – моя тётя. Тем более, что комнаты раздельные, а я все вечера гуляю со своей девушкой.

– Кому что, а курке просо! Фондорин! Ты у меня вечерами теперь будешь сидеть в засаде, наблюдая за этим тринадцатым домом.

– А почему опять Фандорин, товарищ капитан?

– А потому, что это не шуточки, а серьёзная операция, в которой тебе, как бы я этого не хотел, всё-таки будет отведена определённая роль. Завтра утром ко мне, обговаривать детали. Сейчас выясняйте, что за адрес, кто и что там. Вечером Сергей скрытно будет наблюдать до часу ночи, что там твориться.

Ну, а вы, Лидия Васильевна, узнавайте по наследству квартир, а ночью ещё раз всё продумайте. Утром, на всякий случай, оденьтесь соответственно, для встречи, если я не передумаю. Выполнять!

– Есть! – Хором ответили Лида и Сергей, по-военному развернулись, и, довольные, вышли из кабинета.

 

День четвёртый

На ужин была утка с яблоками, салат из овощей и вино. Я, когда зашёл на кухню, просто обомлел:

– Что за праздник?

– Да нет никого праздника, просто решила порадовать мужа вкусным ужином.

– Ты у меня просто умница, дорогая, – развесил я уши, и принялся уплетать вкуснятину.

После ужина, взяв с собой недопитое вино, мы, как это было в последние дни, уселись в кабинете.

– Спасибо, дорогая, так неожиданно, теперь я понимаю, о каком сюрпризе ты вчера говорила.

– Нет, не понимаешь! Ужин – это прелюдия!

– Да? Тогда я совсем ничего не понимаю.

– Сейчас поймёшь. Продолжение детектива будем слушать только с одним условием. Ты сейчас нальёшь вина, и сядешь за стол, чтобы накидать на бумаге, каким ты видишь продолжение этой истории. Бумагу прячем, не заглядывая. Затем я рассказываю следующую главу, ты её записываешь на диктофон, а потом смотрим: угадал, или нет. Причём, если угадал, я весь день делаю беспрекословно всё то, что ты захочешь, включая твои эротические фантазии.

– Здорово! – обрадовался я, особенно последней фразе, – Я, дорогая, и так весь твой рассказ записываю.

– Ну, что, согласен?

– Конечно!

– И ты не спрашиваешь, что будет, если ты не угадаешь?

– Ну, наверно, то же самое?

– Нет, миленький, ставки слишком высоки и я многим жертвую, в случае, если ты угадаешь, ведь это, наверное, не сложно. Поэтому, если я выиграю, то ты…, – тут она задумалась, хотя было видно, что она знала заранее, что я должен буду сделать, – купишь мне ту горжетку, что я тебе показывала на прошлой неделе в магазине. Помнишь, ты ещё сказал: «Пока нет возможности, разве если что-то произойдёт». Вот это тот случай, когда вдруг это произойдёт, и ты, мастистый автор не сможешь угадать следующую главу незамысловатого сюжета простой женщины, у которой в голове только одна мысль – ублажить мужа.

Уши мои окончательно обвисли, в голове представлялась следующая ночь, и я, без раздумий, сказал:

– Идёт, давай бумагу, только я так, тезисно опишу, что будет в следующей главе, хорошо?

– Как скажешь, пиши! – она принялась смаковать остатки вина, а я кинулся писать, о том, как Лида, познакомившись со звонившим человеком, поймёт, что это и есть те люди, которые убивали невинных людей. Связавшись со Стрелковым они героически их задержат и полюбят друг друга.

– Всё, закончил. Вот смотри, складываю листок и кладу тебе…

– Давай, я положу его в самое надёжное место, – с этими словами она засунула мой листок себе под попку, попутно ослепив меня разрезом на халатике, – готов?

– Да!

– Я тут на бумажке накидала кое-что, чтобы не ошибиться, ну и чтобы ты не подумал, что я специально что-то выдумала. Только, как договаривались: не перебивать, а то будет засчитано поражение автоматически.

– Хорошо!

 

Глава четвёртая

На следующее утро, в восемь часов, Стрелков оглядывал наряд Лиды и не удержался:

– Скажите, Лида, а чего так мрачно, длинная юбка, тёмная кофта, это в связи с чем?

– А это в связи с тем, что по данному адресу находится какая-то секта. Какая, установить не удалось, но мне сказали, что там вполне всё легально.

– Так и вы, значит, идёте искать ответы на все жизненные вопросы не в православную церковь, как нормальные люди, а в секту? Это я вас спрашиваю, чтобы вы были готовы к любым вопросам.

– Я понимаю, Игорь Витальевич, я готова к этому, так как когда-то мы вели расследование дела о распространении наркотиков через подобного рода заведение.

– И готовы к вопросам: «как и почему вы здесь»?

– Да, я ночью прокрутила все варианты.

– Ладно, не мне вас учить, об одном прошу, Лида, если что-то не так, сразу бегите, или дайте знак, я буду рядом.

– Хорошо.

– Так, теперь с тобой, Сергей Павлович! Что у тебя?

– Как я уже рассказывал Лилии Васильевне, ничего необычного не было. Приходили и уходили обычные люди. Было тихо и спокойно. К десяти свет потух и всё замерло.

– Как обустроились?

– Хорошо! – ответила Лида, – Мне товарищ по оружию предоставил уютную комнату, в которой есть всё необходимое. Утром позавтракали с племянничком, и вот, мы перед вами, готовы к выполнению задания.

– Значит так, – Стрелков стал серьёзным, – сейчас быстро возвращаетесь домой, по пути купите что-то в магазине, чтобы видно было, куда вы ходили. А в девять тридцать Лидия Васильевна одна, спокойно, идёт по указанному адресу. Всё естественно, не оглядываться, глазами по сторонам не бегать, просто идёте на обычную встречу. Сергей, тебе после десяти прибыть в этот кабинет и сидеть на связи. Телефон заряди, чтоб не села батарея, и будь готов к вызову наряда. Самому никуда не лесть, до моей команды никуда не отлучаться, даже в туалет, понятно?

– Так точно!

– Лида, после встречи идёте домой, спокойно отдыхаете и ждёте нас. Мы с Сергеем придём поздно. Всё, выполнять!

Когда Лида подошла к калитке, её уже ждали.

– Вы, вероятно, Лидия Васильевна, – начал разговор человек с неприятной, неестественной улыбкой.

– Да, это с вами мой Серёжа договаривался?

– Да, это я звонил вашему племяннику. Может, пройдёмся по улице, поговорим?

– Хорошо, я не против. Скажите, а почему вдруг вы с ним заговорили там, причём таким странным образом? Он мне всё рассказал.

– Вы знаете, Лида, можно я буду вас так называть?

– Конечно!

– Так вот, вы знаете Лида, я встретился с вами не для того, чтобы вы мне задавали вопросы. И не бойтесь меня, я просто хочу рассказать вам одну интересную историю, а потом мы с вами решим, в каком ключе пойдёт наша с вами дальнейшая беседа.

– Хорошо, я слушаю. Я, как настоящая женщина, люблю интересные истории.

– Это не совсем обычная история, так что не удивляйтесь, и дослушайте её до конца. Жил на свете мальчик Сеня. Обычный такой «хорошист» средней школы. Был октябрёнком и пионером. Очень любил петь песенки про доброго дедушку Ленина. Среди своих сверстников он отличался тем, что вел досье на своих одноклассников и тем, что кличка у него была «Писяй». Вырос из него обычный приспособленец, который после поступления в институт, организовал фирму. В фирму эту он взял неплохих партнёров: сыновей губернатора и депутата самого высокого уровня. В двадцать семь лет он стал миллионером, потому что фирма эта занималась приватизацией, то есть воровала, говоря русским языком. Поэтому, в те же двадцать семь лет он стал ещё и министром. Но, как вы наверняка знаете, сказки в нашей стране просто так не случаются. Мальчик «Писяй» так быстро полез в гору не просто так, а по случаю. Как оказалось, мальчишка этот после школы стал членом одной из самых могущественных сект современности – секты саентологии! В США, например, десятки звезд Голливуда: Том Круз, Джон Траволта, Присцилла Пресли, Деми Мур, Кетрин Белл являются членами этой церкви. Это там, а у нас в стране эта секта сделала ставку на политиков: они и популярны, и при деньгах. В церкви этой частенько появлялся Сеня – «писяй». Интерес его был вполне понятен: его сестра уже долгие годы жила в США и работала психологом в отделении Церкви саентологии в небезызвестной Санта-Барбаре. Именно она дала рекомендацию, так необходимую молодым амбициозным «беспредельщикам», которые хотят добраться до вершин власти любыми способами. «Сначала деньги, потом власть» – так говорят в этой очень интересной организации, которая запрещена во многих странах мира. Сеня прилично «отстегнул», и карьера резко пошла вверх. Председатель Национального банка, спикер Верховной Рады и наконец – премьер! Вложенные деньги Сеня «отбил» быстро и легко. Но секта эта настолько серьёзная организация, что требует полного подчинения и развития своей сети на вверенной территории. И это всё ради денег. Церковь саентологии является очень богатой и очень мстительной организацией. Поэтому Сене поставили одно условие: «Мы тебя сделаем премьером, а ты сделаешь нам украинские земли, хотя бы миллион гектаров. После себя оставишь разветвлённую, мощную сеть наших отделений, и… можешь быть свободен». И дали ему срок до Пасхи 2016 года.

Сеня давно бы уже уехал в Америку, или Канаду, где для него секта приготовила гражданство. Разветвлённая сеть удачно функционировала и приносила огромные доходы хозяевам. А вот с миллионом гектаров как-то не сложилось. Он нервничал, потому что денег с нашей бедной страны накачал на счета в Американских банках столько, сколько хватит и внукам, а свободы как не было, так и нет. Как назло случился бунт в одной из областных отделениях секты, где заподозрили неладное. Пришлось ехать и лично наводить порядок, потому что хозяева не любили, когда появлялись «подавляющие личности». Сеня решил наказать «непокорных» публично и жёстко. По его команде в нашем городке, на базе существующего отделения «родственной» секты, был создан отряд реабилитационных проектов. Это своего рода тюрьма, где в наказание за неповиновение, или несогласие, за тобой наблюдают двадцать четыре часа в сутки. Саентологи не прощают измен. Сначала они дают возможность исправиться, а затем наказывают. Самое последнее наказание – убийство. Изолятор в нашем городе даёт непокорным последний шанс на исправление, или следует расплата. У нас лучшие специалисты в этой области. Их рекомендовал лично «Писяй». Он не может допустить, чтобы в его стране церковь спаентологов была слабой, поэтому публичные убийства будут продолжаться. А что до номеров квартир и домов, то не берите в голову, вы ведь совсем не знакомы с таинствами нумерологии. Не той, что объясняет цифры, а той, которой поклонялись все умнейшие люди мира от Пифагора до Гитлера. Той, что может объяснить всё, если расшифровать не только номер квартиры и дома, а улицу, название города, страны и даже имя с фамилией, а это сложно. А теперь, Лида, я бы хотел услышать вашу душещипательную историю о том, как вы устали от этой жизни, что белый свет вам не мил, и что вы пришли сюда, потому что идти вам больше некуда. Так, примерно, да? Не отвечайте, подумайте. Если даже предположить, что я вас сейчас заведу к нам, и вы получите возможность посещать нашу церковь, то представьте, что вас ждёт. Если вы не захотите отдать свои деньги нам, то вас назовут обидной кличкой: низкотонная, если у вас их нет вообще, то вы – низкостат, а если у вас умрёт мама и вы будете плакать, то вы – психотоник. Вы готовы отказаться от своего имени, от наследников, имущества, – всего, только чтобы получить почётное звание саентолог, и начать движение по «Мосту полной свободы»? Я думаю, что вы не готовы к этому, поэтому я предлагаю вам попрощаться со мной и забыть сюда дорогу. А на прощание хочу сказать, что Верховные жрецы нашей организации очень заботятся о том, чтобы во главе каждого, пусть самого небольшого отделения, стояли люди, которые многократно умней любого, очень образованного человека. А также, для сведения, наша организация очень тесно сотрудничает с Центральным разведывательным управлением США, отделение которого в вашей стране находиться по улице Владимирской тридцать три, где жил Вертинский и пел Шаляпин. Всего вам хорошего, тётя Лида!

Мужчина повернулся, не скрывая теперь искренней улыбки удовлетворения происшедшим, и пошёл в сторону дома тринадцать.

– Дорогой, я устала, давай закончим на сегодня?

– Оленька, что это было? Детектив от души настоящей женщины, который будут читать взахлёб? Ты изначально говорила, что должна быть любовь-морковь, сопли, слёзы и свадьба, так?

– Ну, и это тоже!

– Так, а где это? Ты что такое наворотила? Откуда это у тебя в голове?

– Милый, ты знаешь, я сегодня звонила маме и очень расстроилась. У них там что-то всё так плохо. Им хватает пенсий только, чтобы заплатить безумно большие суммы за коммунальные услуги. Им не хватает на еду, лекарства, народ вообще скоро вымрет. Она сказала, что во всём виноват этот «писяй», ну я и почитала сегодня о нём в интернете. Ты представляешь, что он творил?

– Я представляю, но, во-первых, что мы можем сделать? Во-вторых, такое в детективах не пишется, потому что издательства предпочитают печатать произведения далёкие от политики и всяких там сект, а в-третьих, пускай твои едут к нам, коль всё там так плохо!

– Во-первых, ты что, предлагаешь им там всё бросить? Во-вторых, я написала только то, что есть в открытом доступе, на любом информационном сайте. Возьми, набери сейчас на компьютере «писяй», и ты прочитаешь то, что я только что рассказала. Это что, оскорбление, или заполитизированный текст? Нет, это правда, которая всем известна. Так же, как и про этих баптистов. Все всё про это знают, и нет здесь ничего такого, о чём писать в детективах возбраняется. Вспомни Конан Дойля, Стругатских и многих других метров.

Они обязательно писали и о сектах, и о высших эшелонах власти и о коррупции. Так что, мэтрам можно, а слабой женщине из провинциального городка нельзя? Тогда это называется дискриминация!

– Ладно, давай спать! – я встал, чтобы идти в спальню.

– Да, а то завтра много дел! – оживилась моя ненаглядная.

– Каких?

– Покупать горжетку! Это тебе не халам-балам!

 

День пятый

После того, как моя Оленька обмыла покупку с подругами и пришла домой, я понял, что у неё жизнь удалась! Важна была не сама покупка, а завистливые взгляды подруг! Как это сладко для женщины, когда она может вот так, запросто, позвать подружек в кафе, чтобы посмеяться над тем, что муж проспорил горжетку. Ха-ха-ха!

Внеплановая покупка вывела меня из себя, и я хотел пораньше лечь спать, однако у моей «половины» были другие планы:

– Дорогой, у меня для тебя сегодня хорошие новости! – заявила она после душа. – Ты сегодня получишь шанс воплотить все свои фантазии.

– Нет, нет, и ещё раз нет! Я не буду больше угадывать содержание следующей главы, хватит вчерашнего!

– Да не волнуйся ты так, сегодня будет всё по-другому.

– По-другому это как? – насторожился я, так как знал, что с женщиной навеселе лучше ни о чём не спорить. И желательно ни на что не соглашаться.

– Сегодня ты должен угадать: записывала Лида весь разговор на диктофон, или нет?

– Ну, конечно записывала! – брякнул я не думая, и, о чудо!

– Угадал! За это, ну и за горжетку, конечно, я подарю тебе ночь любви! Сейчас быстро надиктую следующую главу, и в гнёздышко!

 

Глава пятая

Когда разговор был прослушан, Стрелков откинулся в кресле.

– Кошмар! Это что такое вообще у нас в стране твориться? Мало того, что нас водят за нос, так нам ещё и угрожают!

– Нагло угрожают, заметьте, Игорь Витальевич! – Лида встала и пошла на кухню. – Вам кофе с сахаром?

– Да, а где Сергей?

– Побежал в магазин за коньяком, я послала!

– Хорошо, тогда давай кофе потом попьём. Сделай какие-нибудь бутерброды, пожалуйста, а то с утра ничего не ел.

Зашёл Сергей с двумя бутылками коньяка.

– А что две? – удивилась Лида.

– Чтобы потом не называли Эрастом Петровичем!

– Сергей Павлович, ну, ты прям взрослеешь на глазах. Первый раз объявляю тебе благодарность за сообразительность. Давай, по-быстрому, а то у меня шок от их наглости никак не проходит.

– Игорь Витальевич, – ставя бокалы на стол, хотел что-то сказать Сергей, – я вот что думаю…

– Нет, все думы после четвёртой, и никаких возражений, давайте!

Быстрым темпом опрокидывали коньяк, быстро закусывали, потому что каждый уже имел свой взгляд на произошедшее.

– Ну, давай студент, рассказывай, что ты там думаешь, – отходя от стола к креслу, приготовился слушать Стрелков.

– Я так думаю, что это всё «понты для приезжих». Просто хотят заставить нас думать, что не надо лезть в это дело, здоровее будете.

– Может быть, хотя я не думаю! Слишком далеко всё зашло, чтобы блефовать. Скорее всего, это всё-таки угроза.

– Лидия Васильевна, присядьте, у нас есть всё-таки молодой сотрудник, которому надо ещё учиться, учиться и учиться, как любил говаривать дедушка Ленин. Серёжа, иди приготовь какую-нибудь закуску, а то уже стол пустой. Давай, не стесняйся.

Когда Сергей вышел с пустыми тарелками на кухню, Стрелком наклонился к Лиде и начал быстро говорить:

– Я так думаю, что нам нужно сделать следующим образом: вы завтра с утра едете докладывать генералу, а я, одновременно, по звонку, иду докладывать своему начальству. В этом случае ни тот, ни другой похоронить дело втихую не смогут, даже если всё так плохо, как вам объяснил тот дяденька. Мы доложим, дадим прослушать беседу, постараемся перевести всё это на шутку, типа: «И не такие угрозы приходилось выслушивать!». Потом рассказываем, что план такой: ловить убийцу тринадцатого числа, в тринадцатых квартирах, потому что у нас единственный выход – его поймать. Тогда и будет видно. Те все зацепки, что у нас были, оказались пустой тратой времени. Про то, что у квартир убитых не объявились наследники, про это молчок. При Сергее это пока не надо обсуждать.

Как раз в это время Фартовин на подносе внёс закуски.

– Игорь Витальевич, разрешите, я схожу к невесте, а то скоро забуду какая она?

– Как состояние?

– Бодрое!

– Лида, посмотрите, можно его в таком виде на свидание отпускать, чтобы не опозорил наши доблестные органы?

– Можно, он нормально выглядит, – резюмировала она свой недолгий осмотр.

– Иди, Дон Жуан, но завтра в восемь тридцать, чтобы был на месте.

– Слушаюсь! Я побежал.

Когда дверь захлопнулась, Игорь Сергеевич пожалел, что отпустил его. Находиться вдвоём с женщиной ему не хотелось, так как такая обстановка не располагала к работе.

– Давайте, Лида, выпьем за вас!

– Давайте! – не ломаясь, чокнулась с ним она, и залпом опрокинула бокал. Закусив бутербродом, посмотрела на него и продолжила. – Расскажите о себе, Игорь Витальевич.

– О работе рассказывать не буду, а личная жизнь у меня не сложилась. Два раза был женат и оба раза не удачно. Жёны бывшие уехали далеко, с детьми видеться не дают. Так что рассказывать собственно нечего.

– А родители?

– Мать жива, но после смерти мужа, моего отца, вышла замуж за другого. Теперь у неё новая семья, новые заботы.

– Вот так один и живёте, весь в работе и больше ничего?

– Как вам сказать. Я уже привык жить один. С приятелями на рыбалки и охоту езжу, иногда на море отдыхаю, но не больше пяти дней – надоедает. В общем, ничего интересного, – выдохнул он.

– Выпьем?

– Конечно, выпьем, только теперь за вас, чтобы у вас жизнь веселее стала!

Когда бутылка закончилась, а разговаривать было уже не о чем, Стрелков распрощался и быстро ушёл, чего-то боясь. А Лида ухмыльнулась, понимая его, и вскоре уснула, так и не дождавшись своего соседа, который восполнял пробелы взаимоотношений от редких свиданий.

Договорив последние слова, жена моя как-то резко заснула прямо в кресле. Скучная глава и тяжёлый приятный день сделали своё. А я вместо обещанной ночи любви получил храпящую жену в кресле и холодную постель.

 

День шестой

– Ты знаешь, дорогой, я как-то уже устала от твоего детектива, может, закончим? – начала она ныть после ужина.

– А как же любовь, голуби, морковь и сопли?

– А ты сам не можешь додумать?

– Могу, но тогда опять это будет не интересно женщинам. К чему тогда было меня разводить на шкурку несчастного пушистого зверька, который теперь украшает твой гардероб, вместо того, чтобы грызть спокойно орешки в сибирской тайге?

– Ладно, ладно, я совсем уже забыла про твой подарок.

– Забыла? А я, почему-то, ещё долго буду вспоминать свою пропавшую заначку, на которую собирался купить новую лодку для рыбалки!

– Всё, «брейк», я продолжаю, милый, – её очаровательная улыбочка должна была, по-видимому, компенсировать мне и потерю заначки, и несостоявшуюся ночь любви.

 

Глава шестая

Генерал, молча выслушал доклад Ирины Васильевны, и стал внимательно прослушивать запись с разговором. Перед тем, как зайти к нему, она позвонила Стрелкову и коротко сказала: «Я пошла!» Стрелков поднялся в кабинет начальника и, сказав секретарю: «Это срочно», зашёл без приглашения. Быстро, по-военному доложив, он включил копию того разговора, которую Лида с Сергеем сделали для него. Глядя на полковника, Стрельцов был уверен, что тот тут же захочет доложить об этом в область. Он ухмыльнулся, предвидя, как он измениться в лице, узнав, что генерал уже в курсе.

– Что скажешь? – полковник глянул на него сверлящим взглядом.

– Скажу то, что даже если это так, не в наших правилах слышать подобного рода угрозы. Проверки и время показали, что действительно мы имеем дело с очень серьёзными ребятами, а коль так, то дело чести их взять грамотно, спокойно и надолго. Поэтому предлагаю: во-первых, начать подготовку к захвату по установкам тринадцать-тринадцать. Таких квартир всего шесть, а до тринадцатого января их количество должно уменьшиться до двух.

– Должно, или уменьшится? – полковник, до этого слушавший доклад, уткнувшись в бумаги, для вида, поднял голову.

– Уменьшиться, Николай Павлович.

– Продолжай.

– Во-вторых, необходимо взять под полный контроль деятельность этой, так называемой церкви, силами областного управления, так как наших сотрудников они наверняка уже всех вычислили.

– В-третьих, доложить обстановку и ход расследования областному и Главному управлению.

– В-четвёртых, после доклада попросить помощь у руководства по линии внедрённых агентов в эту структуру, наверняка они уже работают с этими ребятами. Всё это позволит нам предотвратить следующее преступление и заручиться поддержкой вышестоящих структур. Я закончил.

В это время зазвонил телефон.

– Да, товарищ генерал! Так точно!

Стрелков еле заметно улыбнулся.

– Есть прибыть к вам к пятнадцати ноль-ноль с обстоятельным докладом и предложениями. Слушаюсь! Так точно, Стрелков слышит!

Во время разговора полковник вскочил и вытянулся в струнку. Всё это происходило скорее по инстинкту и выучке прошлых лет, однако, по тому, как смирно вытянулся полковник, Стрелков понял, генерал не в духе. Начальник сел, вытер пот со лба и повернулся к нему:

– Всё понял?

– Так точно, товарищ полковник, во сколько быть у вас, и как едем?

– В четырнадцать ко мне. Поедем на моей машине, а по дороге всё обговорим. Свободен!

Выйдя из кабинета, он тут же набрал Лиду.

– Привет, как прошло? – спросил он сразу.

– Как по нотам!

– Генерал злой?

– Да, в три часа вам придётся попотеть, Игорь Витальевич!

– А ты что такая довольная?

– Да мысль одна возникла, при встрече расскажу.

– Ладно, после генерала к нам поедешь?

– Ну, конечно, надо будет посидеть, подумать.

– Хорошо, – обрадовался Стрелков, – ты о закуске сразу подумай, а коньяк я куплю.

– Лучше водки, а то коньяка много не лезет, да и голова утром болит.

– Ого! Ты начинаешь расти в моих глазах! Ладно, до встречи!

Стрелков нервно стал расхаживать по кабинету. Что-то ускользало от их внимания, и он это чувствовал. Это что-то было рядом, он ощущал его дыхание, но близость развязки не давала ему мыслить спокойно.

«Да, всё идёт к концу. Ни черта не понятно, но всё идёт к концу» – думал он.

Входя в кабинет генерала, он уже знал, что и как будет докладывать полковник. Всю дорогу они шлифовали доклад, и, казалось, всё предусмотрели.

– Здравствуйте, – поприветствовал всех генерал, – прошу в темпе, так как я через сорок минут еду в министерство. Прошу, полковник.

Пока полковник докладывал всё то, что они подготовили, Стрелков не спускал взгляд с генерала. Тот как будто и не слушал его, а окунулся в какие-то бумаги, которые, видимо, вёз в столицу. Когда полковник закончил, генерал поднял глаза и, окинув взглядом присутствующих, подвёл черту:

– Всё отлично, но никуда не годиться. Ведь именно так себе представляет наши действия преступник. Вы всё делаете и говорите правильно, но и они всё это легко предугадают. Это всё никуда не годиться. Что-то мне подсказывает, что наши предположения сформированы именно так, как хотят они, наши с вами противники. Если это так, то всё, что вы говорите, обречено на провал. Поэтому, до двадцать пятого декабря новый план должен лечь мне на стол. Стрелков до указанного мной срока формирует группу с привлечением специалистов любого отдела областного управления и переходит в моё личное подчинение, с соответствующими полномочиями. Все действия и меры по подготовке операции он имеет право докладывать только мне. Все разговоры сотрудников группы засекретить. До Нового года мы должны быть полностью готовы. Игорь Витальевич, все свои дела сдайте заместителю, и, с сегодняшнего дня придаю вам служебный автомобиль с проверенным водителем. Ваше предложение относительно информации от возможных внедрённых агентов в эту структуру, я попробую проработать с товарищами из министерства. Все свободны.

Назад ехали молча. Каждый думал о своём, хотя трудно было предположить, что генерал не ошарашил их всех. Полковник вообще был расстроен, так как его фактически вывели из игры, Лида автоматически перешла опять в подчинение Стрелкову, а он сам ничего не мог сообразить, и ехал с одним желанием – скорее сесть за стол и опрокинуть пару рюмок для восстановления нормального мышления.

 

День седьмой

– Дорогая, – не вытерпел я за ужином, – ты, наверное, хочешь поженить Стрелкова и Лиду в последней главе?

– Нет, любимый, не в последней. Но ты ведь, как опытный ловелас знаешь, что в любви важна прелюдия!

– Ты хочешь сказать, что предыдущие шесть глав были прелюдией к предполагаемому роману?

– Возможно!

– Возможно?! А возможно и нет? А возможно любовь у них в этой книге останется на уровне зародыша, и основные части будущего любовного романа мы ощутим, прочитав третий том этой бесконечной истории?

– Потерпи дорогой, уже совсем скоро твоё любопытство будет удовлетворено.

– Наверно так же, как я удовлетворился в ночь любви, которую ты мне анонсировала двое суток назад.

– Пошли уже в кабинет, страстный мой!

 

Глава седьмая

Стрелков ел и пил так, как в последний день перед концом света: быстро, много и с грустным выражением лица. Попытки Лиды как-то разговорить его на другие темы, не увенчивались успехом. Сергей всё время пытался узнать у них обоих, что же было у генерала, но в ответ лишь слышал: «Потом». В конце концов Стрелков отстранился от стола и посмотрел на Сергея.

– А ты что это к невесте не торопишься сегодня?

– Да мы поссорились немного.

– Ну, так иди и мирись, пока время есть. С завтрашнего дня его совсем не будет.

– Да, Серёжа, – поддержала Лида, – сходи, не к чему вам молодым ссориться. Поженитесь, так потом этого добра будет сполна.

Сергей помялся немного, так и не поняв намёка парочки, что он третий лишний и, в меру своей не распущенности, принял всё за «чистую монету».

Быстро собравшись, он ушёл.

– Выпьем? – предложила Лида.

– Да, наливай, потому что у меня есть к тебе серьёзный вопрос, – как-то неуверенно промямлил Стрелков.

– Ну, задавай, – Лида опрокинула рюмку и стала закусывать лимоном.

– Я прошу тебя, – тут он запнулся, – объяснить мне почему ты до сих пор, – он поднял глаза и они встретились взглядами, – почему ты до сих пор не доложила мне о квартирах, у которых нет наследников?

Лида застыла с идиотским выражением лица, и лимоном на вилке.

– Что? – переспросила она, а потом спохватилась. – Ах, квартиры? Я ещё не до конца выяснила.

– Лида, надо это сделать как можно скорее. Ты понимаешь, что у нас нет времени, а это чуть ли не единственная зацепка, – он опять посмотрел на неё.

– Хорошо, Игорь Витальевич, я завтра доложу. Только, я думала мы сегодня, вдвоём, хоть немного отдохнём от наших служебных дел.

– Да, конечно, но понимаешь, у меня из головы это всё никак не выходит. Предчувствие скорой развязки не отпускает и не даёт ни о чём другом думать.

– Так может наоборот, надо расслабиться и хоть на несколько часов забыться? – уже в лоб начала намекать Лида.

Стрелков испугался. Нет, он не боялся женщин, он боялся повторения того давнего случая, когда пытаясь расслабиться так же с красивой женщиной, у него ничего не получилось, и он опозорился как мужик. Как и тогда в голове всё перемешалось: симпатия, желания и подходящий момент. Его напряжение передавалось во все части тела, и он испугался, что это повторится. Представив в уме, как это произойдёт, он попросил её ещё налить.

«Стесняется, что ли?» – подумала она наливая.

– Может на брудершафт? – сделала последнюю попытку она, сама уже сгорая от желания.

Поднявшись, она не одёрнула платье, которое скомкалось от сидения и оголило таким образом прекрасные ножки. Сделав шаг к нему, она увидела, как его взгляд скользнул по её нижней части тела, и была готова освободить своё женское тело от многолетней тоски по мужским объятиям, но… Стрелков выпил, и резко направился к выходу.

– Извини, Лида, но в следующий раз.

– В следующий раз? Это ты мне говоришь? Да ты должен ползать у моих ног и умолять меня о благосклонном моём отношении к тебе, как к мужчине, а он заявляет: «В следующий раз»?

Она отвернулась, ничего не понимая, и услышала, как за спиной закрылась дверь. Она чувствовала себя конченной дурой. Она просто не знала что делать. Присев, она допила рюмку, которую налила для брудершафта, горько улыбнулась и пошла на кухню, убирать со стола и мыть посуду. В мыслях была какая-то ерунда, а тело стонало от несбывшихся ожиданий.

В дверь позвонили. «Вернулся, касатик» – подумала она, и с торжественным видом победителя направилась к двери, вытирая на ходу руки. Она распахнула незапертую дверь и увидела на пороге Сергея. Он был безобразно грязный и плакал.

– Боже мой, что случилось, Серёжа? – она силой втянула его в квартиру.

Он боязливо стал заглядывать в комнату.

– Не волнуйся, Игорь Витальевич уже ушёл, – поняла она его страхи, – быстро раздевайся и в душ, на тебя смотреть страшно.

Он вышел и весь трясся. Слёзы текли по его щекам, и он не скрывал их.

– Серёжа, успокойся, – она подошла к нему, – что случилось?

– Она сказала, чтобы я больше не приходил. Она меня не любит.

– Боже, ну неужели из-за этого надо так убиваться, – Лида, как мать, стала гладить его по голове, – будет у тебя ещё любовь, обязательно будет. А эта девочка наверно тебя никогда и не любила.

Он продолжал плакать, припав на её грудь. Она усадила его на диван, села рядом и стала успокаивать. Его мокрое лицо вздрагивало на её груди, и губы бормотали что-то невнятное. Он прильнул к ней пытаясь найти защиту и успокоение. Глаза его открылись, и он увидел её грудь, женскую грудь. Его губы непроизвольно стали её целовать, а она, вместо того, чтобы отстранить бедного мальчика, влекомая несбывшимися ожиданиями, всё сильнее прижимала его. На секунду они оба замерли, боясь спугнуть внезапно возникшее влечение и желание, и затем упали в объятья друг друга. Время остановилось, и была одна страсть. Страсть молодого юноши, ещё не знавшего настоящей женской любви и страсть опытной, красивой женщины, предавшейся лишь только женским инстинктам. Уже не было слёз и сожаления, не было границ и стеснения, не было ничего. Была только страсть.

Всю ночь они не сомкнули глаз и не разжимали объятий. Это была их ночь, о которой никто не мог даже предполагать, о которой они ещё несколько часов назад и думать не могли. Эта была только их ночь, за которой, возможно, начиналась новая жизнь.

– Завтра нас ожидает счастливый конец и слёзы с соплями, да, дорогая?

– Может, поспорим, а то у меня ощущается острый недостаток туфелек.

– Спать, дорогая, и только спать. Завтра, наверно, твоим сказкам придёт конец, и мы это дело отпразднуем!

– Тогда накрываешь стол ты!

– Ладно, я не против, пошли спать!

 

День восьмой

После работы я забежал за цветами для любимой жены, купил два огромных стейка, овощей для салата и хорошего вина, две бутылки, на всякий случай. Быстро приготовив ужин, стал дожидаться прихода моего счастья из парикмахерской. Ждал не долго, долго пришлось восхищаться новой причёской, так как если бы я этого не сделал, то можно было выкидывать ужин в помойку, а вино выливать в унитаз. После всех необходимых в таких случаях ритуалов, мы наконец-то сели за стол. Праздник, который получился спонтанно, удался и мы, довольные приятным времяпровождением, плавно переместились в кабинет, для прослушивания «последнего аккорда».

 

Глава восьмая

Стрелков проснулся у себя в кабинете, за столом. Пакостное чувство вины начало сразу его мучить. Называя себя всякими нехорошими словами, решил сегодня всё исправить. Чувство вины отступило, и он кинулся с головой в работу.

– Спиричев! – громко заорал он, – Ко мне!

– Слушаю, товарищ капитан! – залетел и с порога вытянулся в струнку сотрудник, так как знал, что эта утренняя интонация капитана не к добру.

– Срочно, на девять ноль-ноль, ко мне начальника паспортного стола, начальника БТИ, и государственного нотариуса. Быстро!

– У них же работа, они могут не прийти на назначенное время?

– А ты объясни им популярно, что если их не будет в девять у меня, то в девять пятнадцать они прибудут сюда под конвоем наряда милиции с автоматами, понял?

– Так точно!

В кабинет вошёл сияющий Фартовин.

– Ты что так светишься, как новая копейка? На любовном фронте всё наладилось?

– Так точно, товарищ капитан! Какие будут указания?

– Значит так! Вот тебе список тринадцати квартир тринадцатых домов, шесть штук. Идёшь по адресам, встречаешься с проживающими там гражданами и говоришь, что поступила жалоба на жильцов квартиры четырнадцать, например, и всё попутно выясняешь. Всё Фартовин, всё! Затем заходишь в соседние квартиры и говоришь о жалобах на жильцов тринадцатой, понимаешь?

– Так точно! И выясняю всё о них!

– Всё, Серёжа, всё! Особенно интересуйся про то, ходят ли они в ту самую церковь. Как ты будешь это всё выпытывать, я не знаю, но к шестнадцати часам ты мне предоставляешь полный расклад. Обрати внимание, что преступник мог уже побывать в этих квартирах, поэтому помни об этом и предупреди жильцов. Выполнять!

– Товарищ капитан, можно дома пообедать?

– Что там много вкуснятины осталось?

– Да, много! Вам принести?

– Захвати чего-нибудь. А где Лида?

– Я не успел доложить, она приболела. Попросила денёк отдохнуть.

– А что сама не позвонила?

– С голосом у неё что-то, простыла наверно.

– Водки холодной нахлесталась, вот и приболела. Ладно, ступай, передай, чтоб завтра на работе как огурчик была.

– Есть! – отрапортовал он и быстро исчез.

Когда Спиричев собрал всех тех, кого он вызывал, Стрелков посмотрел на них и спокойно начал.

– Всё то, что вы сейчас услышите, является государственной тайной, за разглашение которой вам может грозить до пятнадцати лет строгого режима. Поэтому не мне вам объяснять, что ни одного слова, услышанного здесь, не должно быть передано третьим лицам. Спиричев! – опять заорал он.

– Слушаю! – влетел ошалевший лейтенант.

– Подготовь быстро три подписки о неразглашении государственной тайны и через пять минут ко мне! – когда тот вылетел из кабинета, Стрелков продолжил: – Мне нужна от вас информация о данных объектах недвижимости, – он раздал бумаги с адресами, – полная информация с историей. Кто, кому, когда и за сколько. На настоящих владельцев этих квартир тоже обстоятельная информация: где проживает, прописка, перечень недвижимости в его собственности и так далее. Всё это вы предоставите мне до пятнадцати ноль-ноль. И без возражений. Дело находиться на контроле нашего министерства, с коим я очень вам советую не шутить. Вот мой телефон, если будут вопросы. Спиричев!

Когда все ушли, он подмигнул лейтенанту, прочитал расписки и удивлённо произнёс:

– Сам придумал, или откопал где?

– Сам! – с гордостью ответил он.

– Ну и дурак! Статья предусматривает лишение свободы до восьми лет, а ты захреначил пятнадцать! Это же тебе не часть вторая с передачей сведений иностранной разведке при отягчающих обстоятельствах!

– Я думал нужно так, чтоб они обделались!

– Мне кажется, тебе это удалось! Ладно, иди и никому не слова, а то я тебе измену Родине пришью!

Когда все распоряжения были отданы, он спокойно уткнулся взглядом в картину на стене и попытался привести свои мысли в порядок.

«Откуда это предчувствие? Откуда какая-то тревога, что он что-то упустил? Откуда нервозность и слабость?» – задавая себе эти вопросы. Он не узнавал сам себя. Обычно в тупиковых ситуациях он становился собранным, решительным и уверенным, а тут. «Что-то здесь не так», – ещё раз про себя подумал он и окунулся в раздумья.

Фартовин в два часа закончил свою работу и летел в Лиде. Поднимаясь, он перепрыгивал сразу через две ступеньки. Предчувствие скорой встречи с желанной и прекрасной королевой, сводило его с ума. Он не стал звонить, как обычно, предупреждая о своём приходе, а начал вставлять ключ в замочную скважину, чтобы тихонько войти и неожиданно подарить ей цветы, которые только что купил. Ключ не вставлялся. Он попытался ещё раз, и опять не получилось. «Лида наверно закрылась изнутри», – подумал он и с досадой позвонил. Когда она открыла дверь, он увидел стоящего рядом с прихожей отца Кати, его девушки. Лицо его поменялось, и он от неожиданности не знал, что делать и говорить. Выручила Лида:

– Ну вот, Григорий Андреевич, а вы говорите, что бросил вашу Катеньку, смотрите, он даже цветы ей купил. Катя! – крикнула она вглубь комнаты, – иди сюда скорей, и утри слёзы.

Вышла Катя, с заплаканными, опущенными вниз глазами.

– Серёжа, ну что ты стоишь? Быстро подари Кате букет, и обнимитесь, а то мы уже с Григорием Андреевичем совсем скоро с ума сойдём.

Катя кинулась на шею Сергею и начала его целовать.

– Так, давайте на улицу, мириться, а мы поговорим с Григорием Андреевичем немного.

– Как я рад, что у Серёжи такая замечательная тётя! – умилённо заключил папа Кати, когда они выходили из квартиры.

– Лида…, то есть, – Сергей обернулся в её сторону, – тётя Лида, мне на шестнадцать к начальнику, соберите с собой поесть, а то не знаю, во сколько освобожусь.

– Конечно, Серёженька, конечно!

Григорий Андреевич начал собираться и перед уходом сообщил:

– Лидия Васильевна, очень прошу сегодня к восьми к нам на ужин.

– Обязательно придём, только мы можем задержаться, если Серёжу раньше не отпустят с работы.

– Хорошо, только позвоните, как будете выходить, мы будем ждать, – и он вышел.

Сергей залетел через пятнадцать минут и кинулся на неё, как тигр на раненую лань. Она не сопротивлялась, нет. Она тоже решила получить удовольствие, понимая, что синица в руке всегда предпочтительнее журавля в небе. После, собираясь на работу, он взглядом её спрашивал, как всё будет дальше. Она поняла и ответила:

– Я, Серёженька, ещё сама ничего не знаю, так что ты, пожалуйста, сделай так, чтобы твои ухаживания за этой девочкой продолжались, как ни в чём не бывало, а там решим. Не забудь, нам сегодня на званый ужин. Купи цветы невесте и её маме. И вот, возьми, передай Стрелкову обед, а то наверняка сидит опять голодный.

Стрелков сидел и голодный и злой.

– Как Лидия Васильевна? – с порога поинтересовался он у Сергея.

– Очень хорошо! – заулыбался он.

– То есть? – поднял глаза капитан.

– Лучше, – поправился он, – значительно лучше. Вот, передала вам обед.

– Хорошо, спасибо. Я буду кушать, а ты докладывай, только самое главное, – Стрелков принялся жадно кусать котлеты и бутерброды.

– Из того, что мне удалось установить, нас может заинтересовать только одна квартира, по улице Кирова. Там живёт ветеран войны, Дмитрий Степанович Тушев. Переехал он туда недавно, около года назад, и уже тогда каждые выходные посещал знакомый нам адрес. Об этом мне рассказала его соседка, у которой на улице Щорса живёт дочь, в доме шестнадцать. Так вот и она, и её дочь частенько видели этого гражданина, заходящего в калитку дома тринадцать, где находится, как мне сказала бабушка, какие-то баптисты. Однако, в последнее время, вышеуказанный дедушка перестал посещать дом тринадцать по улице Щорса. После чего к нему зачастили какие-то люди. Разговоры у них происходили на повышенных тонах, из которых было понятно только одно: Дмитрий Степанович требовал от них вернуть ему его квартиру и деньги. Люди, навещавшие его, тоже не стеснялись в выражениях, которые можно, опять же, по словам старушки, описать одним выражением: «Хрен ты что получишь. Сиди и помалкивай!» Я предложил ему свою посильную помощь, однако дедушка об этом со мной разговаривать отказался, сказав мне, что ему теперь вряд ли кто поможет. Из всего вышесказанного можно сделать вывод…

– Ладно, я понял, выводы уж как-то я сам сделаю. Хорошо, Сергей, хорошо. Теперь иди и пиши рапорт, где опиши это всё и остальные разговоры по другим адресам.

Когда Сергей ушёл он, доев третий бутерброд, заварил себе чай и сел рассматривать схемы, которые он нарисовал по поступившей от дамочек из соответствующих учреждений, информации. Получалось интересное кино.

Все тринадцать квартир были оформлены на трёх человек: две на сотрудника церкви, а шесть и пять, соответственно, на местного предпринимателя и его дочь. Причём все квартиры сдавались в наём, прихожанам церкви. Они были сначала там прописаны, а затем, кроме тринадцатой квартиры, выписаны, в связи со смертью. После выписки убитых жильцов, естественно никто не мог претендовать на жильё, о чём и говорила Лида. Спиричев! – опять крикнул Стрелков, но уже добрее, так как голод прошёл.

– Да, товарищ капитан!

– Быстро, начальника налоговой ко мне! И кого-нибудь из отдела по борьбе с экономическими преступлениями.

Через десять минут Стрелков, объяснив пикантность ситуации, просил быстро подготовить полное досье на Григория и Екатерину Бакулиных.

– За какие такие «шиши», в течение полгода эта парочка приобрела одиннадцать квартир? У нас что, город стал перспективным, чтобы предприниматели стали вкладываться в жильё?

– Нет! – отвечали ему приглашённые сотрудники.

– Тогда в чём дело? До конца дня с полным досье ко мне.

– Не успеем, товарищ капитан, – робко возразил старший лейтенант.

– У меня рабочий день заканчивается в двадцать четыре часа. А следующий начинается в ноль часов. Исполнять! Я жду! – резко приказал Стрелков, прекрасно понимая, что превышает полномочия. – При неисполнении моего приказа в срок, я буду вынужден немедленно доложить генералу.

– Сергей! – крикнул Стрелков в открытую дверь, когда кабинет опустел.

– Вызывали, товарищ капитан?

– Садись! Скажи, а в разговоре с жильцами сегодня, или раньше, нигде не проскакивала у тебя фамилия Бакулина?

– Ну как это не проскакивала? Она каждый день у меня проскакивает, Игорь Витальевич! – Стрелков от неожиданности выронил ручку.

– Бакулина Катя – моя невеста, вы же знаете. А Григорий Андреевич её отец, – улыбка, полная недоумения повисла на лице Фартовина.

– Та-ак! А ну-ка, орёл, вспоминай, когда ты их в последний раз видел?

– Сегодня, три часа назад, у меня на квартире. Они приходили к нам с Лидой, ой, Лидией Васильевной мирить нас с Катей.

– Ну, и?

– Мы помирились, и сегодня они меня и мою тётю, тётю Лиду, пригласили на званный ужин в двадцать ноль-ноль. А что?

– А то, что, – тут он замер с открытым ртом, затем глянул на часы и скомандовал, – быстро домой, привести себя в порядок и прибыть с тётей по месту, куда вас пригласили. Вести себя исключительно вежливо, и не вздумай хоть чем-то обидеть невесту и хозяев, понял?

– Да, понял, я, понял, только объясните мне, в чём дело?

– А дело в том, что сегодня после ужина вы звоните мне и я приду к вам, чтобы вы мне всё рассказали.

– Товарищ капитан, вы меня пугаете.

– Не дрейфь, лейтенант! – и, глянув на испуганного Фанторина, продолжил. – Чего задрожал? Давно я на свадьбах не был. Возьмёшь посаженным отцом, а?

– Возьму, только о свадьбе ещё не было разговора.

– А ты заведи, и скажи, что если бы была отдельная квартира, то давно бы уже женился на Кате.

– Да вы что, товарищ капитан?

– Выполнять, Эраст Петрович! Это приказ! Остальное потом расскажу! Кругом! Бегом марш!

Концовку я дослушивал на работе, так как уснул теперь я. Не скажу, что мне было не интересно, но хорошее вино, тихий голос жены и сытный ужин сделали своё грязное дело. Домой после работы возвращался злой, как Стрельцов, которого подло обманули. «Лишь бы не сорваться, лишь бы не сорваться!» – повторял я до самой входной двери. Дверь гостеприимно распахнулась и…

 

День девятый

На пороге меня встречала жена в шикарном пеньюаре, который говорил всё за неё. Мы не стали выяснять отношения и, по обоюдному согласию, ужин походил у нас сегодня «после того». Стол был скромен и без вина.

– Я так понимаю, что «хэппи энда» мы и сегодня не дождёмся?

– Дорогой, я так устала, что, может быть, сегодня сделаем выходной?

– Что, вдохновение пропало?

– Нет, просто «киска» хочет ласки и «мукраться».

– «Киске» бы не мешало за вчерашнее надавать по попке!

– Ну, не злюкайся! Я просто не хотела портить такой прекрасный ужин, да и ты бы меня не понял, а теперь всё на свои места встало!

– Уже всё на свои места легло, так что давай, благодарные слушатели ждут!

– Без вариантов?

– Без! Варианты потом! Итак…

 

Глава девятая

Стрелков уже битый час ходил возле подъезда, где жили Сергей с Лидой. «Веселье видимо затянулось», – не успел он подумать, как из-за угла показалась Лида с каким-то мужчиной.

– Здравствуйте, Игорь Витальевич, – плохо попыталась сыграть удивление Лида, когда они подошли к нему, – вы ко мне, или просто так прогуливаетесь?

– Просто так, случайно забрёл в ваши края.

– Познакомьтесь, Игорь Витальевич, это Григорий Андреевич Бакулин, отец невесты Серёжи.

– Здравствуйте, очень приятно, – протянул руку Бакулин.

– Здравствуйте, – без особенного энтузиазма ответил Стрелков.

– Надеюсь, Серёжин наставник тоже будет у нас на свадьбе?

– Конечно, Григорий Андреевич, непременно! А когда свадьба?

– Серёжа настоял, чтобы тринадцатого января! Мы, конечно, удивились, но он нам всё объяснил, что ему в юности цыганка так нагадала, мол, женишься тринадцатого числа – вся жизнь как мёд будет!

– Да, интересно, даже очень интересно! – не смог скрыть своего удивления Стрелков.

– Он вообще вёл себя как-то странно, – добавила Лида, – но скорей всего просто волновался. Ну, что, Григорий Андреевич, спасибо, что проводили, до скорого свидания!

– Да, разрешите откланяться, до свидания!

Он слегка поклонился, пытаясь изобразить из себя отпрыска благородный кровей, и, повернувшись, быстро ушёл.

– Пойдёмте в квартиру, – и Лида, взяв под руку Стрелкова, утянула его в подъезд.

Как только разделись, Лида предложила выпить, но он отказался.

– Расскажите, Лида, что там ещё вытворил этот Ромео?

Лида ничего не успела рассказать, так как дверь распахнулась, и в неё ввалился Сергей.

– Стучаться не учили? Тут, как-никак, женщина с тобой проживает? Или ты уже вообще оборзел?

– Нет, товарищ капитан, это я как бы на крыльях любви влетел.

– Смотри мне, а то я тебе все перья повыдёргиваю. Раздевайся, садись и рассказывай.

– Ну, в общем, женюсь я, товарищ капитан!

– Это я понял, дальше!

– Когда меня начали склонять к скорейшей свадьбе, я объяснил, что давно бы уже сделал предложение, если бы было куда привести жену. Мне рассмеялись в лицо, затем Григорий Андреевич отлучился куда-то на минутку. Зайдя в комнату, он держал в руке ключи от квартиры. «Это Катино приданое! Двухкомнатная квартира!», – сказал он и положил ключи на стол. Мне, как истинному джентльмену, в данной ситуации ничего не оставалось делать, как предложить даме руку и сердце, чему все собравшиеся были очень рады. Вот, собственно и всё!

– Нет, не всё! – Стрелков от волнения встал. – С какого это ты перепугу назначил свадьбу на тринадцатое число? Ты что забыл, что у нас тринадцатого намечается?

– А это мне тётя Лида посоветовала, – Сергей испуганно глянул на Лиду.

– А тётя Лида чем думала, когда советовала?

– А тётя Лида думала головой, Игорь Витальевич! – Лида тоже встала и подошла к Стрелкову. – Я подумала, что свадьба будет очень неплохим прикрытием для нашего основного мероприятия. Гости и куча приглашённых ментов вдруг приезжают не просто так к нам в город, а на свадьбу к Серёже. А вот сколько у него таких друзей мы можем только догадываться, да, Серёжа?

– Да, Лидия Васильевна! – ответил Сергей.

– Только вот тут и произошло на званном ужине самое интересное. Когда Серёжа, по моему совету, стал твёрдо настаивать на том, что свадьба состоится только тринадцатого числа, выяснилось, что приданое Катеньки, квартира на улице Кирова, находиться в доме тринадцать, и имеет такой же номер.

– Ты не шутишь?

– Нет!

– Как ни пытались хозяева сдвинуть свадьбу на любое другое число, Серёжа твердил, как зомбированный: «Цыганка нагадала, что только женившись в этот день, я буду счастлив». В конце концов, Бакулин признался, что в этой квартире живёт его знакомый ветеран войны, который может съехать только четырнадцатого числа. Потом рассмеялся и сказал, что ничего страшного, можно отправить молодых на недельки две на острова, отдыхать, а за это время квартиру приведут в «божеский вид». На том и порешили. Так вот, Игорь Витальевич, что вы на это теперь скажите?

– А вот теперь, Лида, наливай! – Стрелков сел и откинулся в кресле, закрыв глаза.

Ели и пили молча. Стрелков только иногда пристально вглядывался то в лицо Лиды, то в лицо Сергея. И только через час, когда бутылка закончилась, он неожиданно предложил:

– Лида, вы не хотели бы прогуляться со мной? Так сказать на свежем воздухе.

– А что уже от меня какие-то секреты? Так бы и сказали, я бы погулял часок, не маленький, – обиделся Сергей.

– Нет, Серёжа, ты тут не причём, просто действительно хочется прогуляться на свежем воздухе, – спокойно ответил Стрелков, – а ты, согласись, не лучший вариант для этого.

– Да, Игорь Витальевич, я буду готова через пять минут, – Лида кинулась в свою комнату.

– А вот теперь давай спокойно рассуждать! – Стрелков предложил ей взять его под руку. – Всё как в учебнике пятого класса. Сергей сегодня встречался с этим ветераном, Дмитрием Степановичем Тушевым, который живёт в интересующей нас квартире, по улице Кирова. Тот ему намекает, что у него большой конфликт с людьми из церкви из-за недвижимости и денег. Причём ветеран это уже ни на кого не надеется и обречённо ждёт своей участи.

Через несколько часов владелец этой квартиры, Бакулин Григорий Андреевич, приходит к Сергею и умоляет помириться с его дочерью, Катей, чтобы поженить их. Вечером, вы идёте к ним в гости, и, по моему и твоему совету, Сергей там разыгрывает спектакль по поводу квартиры и даты свадьбы. В результате имеем все основания говорить о том, что нам намекнули, что тринадцатого они уберут Тушева и квартира для сотрудника милиции будет свободна. Где они с дочерью причастного к убийству старика, будут жить долго и счастливо. Это что? Они нас или за дураков считают, или всё намного сложнее?

– Например, – подхватила Лида, – вы ничего не предпринимайте, а мы вашего Серёженьку в лучшем виде оформим на безбедное существование.

– Нет, ну это уже свинство, так думать о наших доблестных органах. Или это уверенность в том, что вверху сделают так, чтобы всё так и случилась?

– Не знаю, Игорь, – она остановилась и, приблизившись к нему, прошептала, – я так устала, хочется лечь и ни о чём не думать, хотя бы на несколько часов освободиться от всего этого.

– Лида, я, конечно, понимаю наглость моего поступка, но мы сейчас стоим перед моим домом, где нас ждёт горячая чашечка кофе с коньяком и бутербродики с маслом и осетриной. Зайдём?

– Только одно условие! Ни слова о работе!

– И они, конечно переспят! – заключил я.

– Нет, они будут стихи Лермонтова до утра читать! – парировала жена. – Это так просто, что вам мужикам не понять.

– Да, это для вас, оказывается очень просто: соблазнить молодого парня, заморочит ему голову, потом посватать его тут же с другой и, поняв, что ты выполнила свою трудную миссию на Земле, прыгнуть в постель к другому.

– Всё не так, всё намного сложнее.

– Что сложнее, дорогая? В народе давно уже придумали имена такому поведению женщины, самое приличное из которых – распутство. И ты, пропагандируя подобный образ личной жизни высокопоставленного сотрудника правоохранительных органов, ещё смеешь утверждать, что это произведение очень понравиться всем?

– Да, особенно женщинам!

– Только за то, что можно мужиков менять как перчатки?

– Ладно, милый, что мы ссоримся по пустякам? Если ты так буйно будешь реагировать на мои фантазии, я не буду заканчивать.

– Нет, не обижайся, я просто рассуждаю, поэтому давай доживём до завтра и может быть дождёмся хэппи энда?

– Ой, не знаю, не знаю, что мне дальше с ними делать? – закатила глазки моя ненаглядная, – но, ладно, до завтра что-то придумаю, отбой?

– Отбой!

 

День десятый

Предчувствуя, как моей ненаглядной жене надоело каждый вечер выдумывать продолжение этой истории, я всё-таки решил прикупить домой парочку бутылочек её любимого шампанского. Так, на всякий случай. Такие произведения пишутся не неделями, а месяцами. Для этого опытные писатели разрабатывают целые схемы, с предполагаемым ходом событий. Всё должно быть просчитано до мелочей, а тут, простая домохозяйка, со своими красивыми шмотками в голове, конечно не может полностью соблюдать законы жанра и все его хитрости, о которых она даже не догадывается. Логический ход событий и развитие сюжета, а так же дедуктивный метод Шерлока Холмса, позволил мне установить, что сегодня будет конец. Конец, который будет стряпаться на скорую руку, чтобы быстрей закончить. Многие маститые авторы часто страдают этим. Пишут, пишут, всё вроде интересно и красиво, тебя захватывает, а тут – бац! И конец! Всё смазывается, и читатель, в недоумении, так и не получает того удовольствия, на которое рассчитывал.

С этими рассуждениями я доехал домой. Жена, опять же по закону жанра, решила тянуть паузу до конца. Вялотекущий ужин, полное безразличие к тому, что должно за этим последовать, выдавало в ней хорошую актрису, которая всё-таки чуть-чуть переигрывала. Кое-как «дотянули резину» до кабинета и, рассевшись по своим местам, приступили к вошедшему уже в привычку действу.

 

Глава десятая

Сильное, мужское тело Стрелкова ни шло ни в какое сравнение с данными этого бедного мальчика. Она лежала и постанывала в такт его движениям. Полузакрытые глаза должны были говорить ему об её блаженстве. На самом деле она лежала и рассматривала комнату и обстановку. «Как жаль, что не получиться здесь, спокойно, дожить свои годы, вместе с человеком, который готов ради неё на всё!» – так она рассуждала, пытаясь сделать так, чтобы «это» скорей закончилось.

Он закончил, и она тоже успешно имитировала оргазм. Откинувшись, они лежали, молча, пытаясь угадать мысли другого. И если его мысли для неё не были никакой загадкой, то он никогда бы не угадал то, о чём думала она. А она лежала и просто ждала, когда «это» произойдёт.

Стрелков тихо засопел, потом начал похрапывать и, наконец, освободив своё тело от тягот отсутствия женской ласки, начал храпеть по-взрослому. Лиде ничего не оставалось делать, как слушать этот «концерт». Тихонько посмотрев на часы, она удивилась, что уже три часа ночи, а «Германа всё нет!». В дверь позвонили в половине пятого. Стрелков вскочил по инерции, глянул вопросительно на Лиду, и пошёл открывать.

– Кто?

– Товарищ капитан, это я, Фартовин, откройте!

– Случилось что?

– Да, открывайте.

Он спокойно открыл дверь, укутанный простынёй, и впустил Сергея.

– Она здесь? Вы с ней? – требовательно начал Фартовин.

– Ты что, парень, ошалел? – Стрелков хотел вытолкнуть его, но, поскольку держал одной рукой простыню, под которой явно просвечивалось голое тело, делал это неуклюже.

Сергей, напротив, решительно оттолкнул Стрелкова и шагнул в спальню.

– Ну, ты и тварь! – только успел он сказать, лежащей в откровенной позе, Лиде.

Сзади подбежал Стрелков и попытался схватить наглеца, чтобы выпихнуть из квартиры. Но Сергей неожиданно наотмашь, точно в челюсть, нанёс удар, от которого Стрелков не устоял. Быстро поднявшись, он попытался накинуться на Сергея, но тот, выхватив из-за пояса пистолет, выстрелил ему прямо в лоб. Стрелков упал, по лицу потекла тонкая струйка крови. Сергей стоял и со злостью смотрел на обмякшее тело своего начальника. Затем он поднял глаза и направился к ней. – А теперь с тобой, сука! – грозно произнёс он, поднимая пистолет, чтобы прицелиться.

Она громко закричала, так, чтобы услышали и, резко вынув из-под одеяла пистолет, выстрелила ему прямо в сердце. Разбитое изменой любимой женщины сердце бедного мальчика от пули остановилось сразу. В глазах его было недоумение, как такое могло случиться. Ведь он, стоя под квартирой Стрелкова битых два часа, всё рассчитал, и мёртвыми должны были лежать они, подло его обманувшие. Последнее, что он увидел, это холодное, полностью безразличное лицо его первой, по-настоящему любимой женщины, которая стояла над ним голая, безумно красивая в своём ярком распутстве. А он уходил навсегда из этого, хорошо разыгранного спектакля, вместе со Стрелковым, который никогда, даже в самом страшном сне, не мог себе представить такой бесславный конец своей такой славной карьеры. На лице Лиды застыла ухмылка, и она взяла телефон:

– Спиричев, – прокричала она, – Быстро на квартиру Стрелкову. Двойное убийство, капитан мёртв. Всех специалистов и наряд сюда, быстро!

Подумав, набрала номер и, дождавшись ответа, доложила:

– Товарищ генерал, Стрелкова убили.

– Кто?

– Фартовин! Он и меня хотел пристрелить, но я ему не позволила.

– Лида, ты вызвала наряд?

– Да, они уже едут.

– Где это произошло?

– В квартире Стрелкова.

– Ты там?

– Да!

– Без меня никого не впускай, я сейчас позвоню, через час буду, держись там.

– Есть! – бодро отрапортовала Лида и пошла на кухню, ставить кофе, предвкушая удовольствие от его аромата и тепла, которое через несколько минут должно было растечься по её прекрасно сохранившемуся телу.

Генерал со свитой приехал быстро. Она впустила их, трясясь от слёз.

– Успокойся, – обнял её генерал и прокричал кому-то, – дайте ей успокоительное!

К ней подошёл врач-криминалист и дал несколько таблеток. Она пошла на кухню, глотнула их, запив водой.

– Скажите генералу, что я буду здесь, на кухне.

– Лида, Берета М9, твой пистолет? – раздался из спальни голос генерала.

– Да, товарищ генерал, – ответила она громко, – от мужа остался, вот и пригодился, – тут она опять заплакала, упав лицом на руки, сложенные на столе.

Генерал зашёл, глянул на неё и сказал:

– Так, давай спокойно. Стрелков сам запустил Фартовина?

– Да. Тот позвонил и сказал, что что-то случилось.

– Потом?

– Я сидела на кухне, они что-то там начали выяснять, потом началась драка. Затем Сергей выхватил пистолет и Стрелкову прямо в голову.

– Откуда у него пистолет?

– Я не знаю, товарищ генерал. В конце концов, у нас в стране купить пистолет не проблема, вы же знаете.

– Так, ну, а дальше?

– Дальше я кинулась к капитану, а этот меня оттолкнул и начал угрожать, что убьёт меня. Я схватила свою сумочку, сказала, что уйду и ничего никому не расскажу, а он начал наводит на меня пистолет. Я незаметно открыла сумку и, быстро достав оружие, выстрелила. Я всегда его ношу с собой, товарищ генерал, с тех пор как моего мужа убили.

– Понятно это всё, Лида, ну а мотив? Какой мотив был у этого пацана, чтобы убивать своего начальника? Ты можешь что-то объяснить? Это связано с расследованием?

– Товарищ генерал, можно я на часик домой, вещи соберу, умоюсь, приведу себя в порядок и в отделении всё обмозгую, а затем доложу?

– Можно! Только с тобой поедет капитан Григорьев. Так положено, Лида, понимаешь? Не мне тебе объяснять! Живо домой, и через час в кабинете полковника, с вещами, но уже с мыслями и предположениями, Лида, понятно?

– Так точно!

– Григорьев! Сопровождать Лидию Васильевну! Поможешь, и глаз с неё не спускать!

– Даже, когда я пойду принять душ?

– Если шутишь, это уже хорошо! Думай, Лида, думай! Ты одна осталась, кто сможет нам хоть что-то объяснить!

– Дорогой, на сегодня всё! – прощебетала жена.

– Я не могу уже просто так слушать это! Я матюкаться хочу, напиться хочу и хочу, чтобы это всё уже закончилось!

– Ну, ты всегда вот меня торопишь и торопишься сам! Вместо того, чтобы потерпеть, вкусить не торопясь сладость, чтобы удовольствие от этого ожидания потом захлестнуло восторгом развязки!

– Ты о романе своём?

– Боже, Боже! Какие вы мужики все бестолковые. Пойдём, завтра уик-энд начинается, ну и я постараюсь, чтобы ты получил, чего ты ждёшь. Тогда и поматюкаешься, и напьёмся вместе, хорошо?

 

День одиннадцатый

– Дорогой, сегодня будет две главы, так что придётся долго слушать, чтобы уже скорее всё закончилось. Так что быстро «ням-ням», и в читальный зал. Без лишних вопросов и расспросов, всё потом, а то я мысль одну свою забуду.

 

Глава одиннадцатая

– В общем, товарищ генерал, мне и самой не всё понятно, но я попробую изложить своё видение ситуации. Стрелков, которому я доложила, что все квартиры, где были совершены преступления, убитым не принадлежали, обозначил эту ниточку главной в расследовании. Мне он приказал работать над связями владельцев квартир со спаентологами, а Фартовина заставил обойти все квартиры номер тринадцать соответствующих домов. Сам же он стал выяснять всё о настоящих владельцах квартир, в которых произошли убийства. В результате выяснилось, что у всех этих квартир один владелец – семья Бакулиных. Отец, Григорий Андреевич и его дочь Катя. Когда Сергей пришёл к Стрелкову на доклад, то он сообщил, что под наши подозрения подходит только одна квартира в городе, по адресу улица Кирова дом 13, в которой проживает ветеран войны, Дмитрий Степанович Тушев. Ветеран этот, одно время активно посещал отделение церкви спаентологов в нашем городе, по известной нам улице Щорса. Однако в последнее время он перестал туда ходить и потребовал вернуть ему все средства, которые он им отдал. Был скандал, уговоры, угрозы и всё это он рассказал Сергею. Когда Стрелков спросил о том, не слышал ли он в разговорах о владельце квартир Бакулине, Сергей ответил, что Бакулин Григорий Андреевич является отцом его невесты, Бакулиной Кати. Так же он сообщил ему, что буквально несколько часов назад они с ним встречались у него в квартире, где он, Бакулин, пригласил их вечером, вместе с его, Сергея тётей, то есть со мной, в гости.

Мы с Сергеем проживали в одной квартире, по легенде являясь, в интересах следствия, тётей и племянником. Стрелков приказал нам идти в гости, где Сергей должен был сказать о том, что он бы давно женился на Кате, если бы у него было куда привести невесту. Мы всё так и сделали, на что Бакулин ответил, что квартира есть, и это Кати приданое. Сергей сделал предложение Кати, и было решено играть свадьбу. Когда стали обговаривать число, то тут Сергей объявил, как я его научила, что ему цыганка нагадала жениться только 13 числа, иначе брак будет несчастливым. Хозяева не соглашались ни в какую, но Сергей настоял. Григорий Андреевич объяснил, что в Катиной квартире живёт его знакомый ветеран войны и уедет он только четырнадцатого числа. Но потом сказал, что молодых после свадьбы отправят на пару недель на острова, а когда вернуться в квартире наведут порядок. Когда я спросила, по какому адресу находиться квартира мне сказали, что по улице Кирова в доме тринадцать. Вы понимаете, товарищ генерал, всё срасталось?

– Понимаю, дальше!

– Когда всё обговорили, хозяин вызвался меня провожать. Возле дома встретились со Стрелковым, который уже ждал нас с Сергеем. Они познакомились с Бакулиным и тот ушёл. Мы зашли в квартиру, я всё доложила Стрелкову, мы выпили, пришёл Сергей, посидел с нами. Потом Игорь Витальевич предложил мне прогуляться, видимо не хотел во всё посвящать Сергея. Я согласилась, но Сергей всё понял и обиделся. Мы ушли. Долго гуляли, рассматривали все версии и пришли к выводу, что всё складывается очень неправдоподобно просто, где-то, что-то мы упустили. Затем зашли домой, выпить чаю.

– А затем оказались в одной постели?

– Откуда вы, товарищ…

– Лида, мне не пять лет, не могли вы сидеть вдвоём и пить чай пять часов на кухне. Я понимаю, что ты потом его одела, на кухне сделала всё правдоподобно на чаепитие, но мне не надо вешать эту лапшу, хорошо? Для суда, который безусловно будет, это пройдёт, мы поможем, чтобы в это поверили, а вот для меня – нет. Итак, вы были в постели, и тут постучал Фартовин, продолжай!

– Он постучал, Стрелков открыл, тот ворвался, увидел меня и его голыми и застрелил Стрелкова. Потом хотел то же самое сделать со мной, но я успела первой выстрелить.

– За что он вас хотел убить? Из ревности? Что молчишь? Или ты и с пацаном тоже кувыркалась, а?

– Было, товарищ генерал! – Лида заплакала и опустила глаза.

– Ты понимаешь, что из-за твоей красивой задницы двое мужиков полегло просто так?

– Я не думала, что так получиться?

– А каким ты местом думала? Головой? Нет! Ты думала тем местом, которое у тебя чесалось между ног! Вот чем ты думала! Ты представляешь, как мы будем выглядеть, если расскажем всю правду? «История о двух самцах, которые были застрелены сучкой с диагнозом „бешенство матки“!» Так назовём доклад начальству, да? Что молчишь?

– Я думаю, товарищ генерал, что можно как-то обставить это иначе.

– Например?

– Надо подумать!

– Нет у нас с тобой времени думать, Лида, нет!

– Я через час выезжаю на доклад в Министерство, так как шум поднялся неимоверный, а тебя будут допрашивать под протокол, который тоже через пару часов ляжет на стол министру. И вот в моём докладе и в протоколе твоего допроса не должно быть ни единого расхождения. Ни единого!

– Товарищ генерал, пошлите кого-нибудь для выяснения, что сейчас твориться по адресу улица Кирова дом тринадцать, квартира тринадцать. И проживает ли там сейчас гражданин Тушев Дмитрий Степанович?

– Зачем? Ты думаешь, что…, – он встал, и быстро направился к двери, – Григорьева и Спиричева ко мне, срочно!

Через минуту дверь открылась, и в неё влетели оба.

– Григорьев, берёшь мою машину, едете, нет, летите по адресу улица Кирова, дом тринадцать, квартира тринадцать, звоните, если не открывают, вскрываете эту квартиру, всё, что обнаружите, ты Григорьев везёшь сюда, а ты Спиричев летишь в паспортный стол и выясняешь все подробности. Тут же мне срочно, по телефону, докладываешь. Бегом, выполнять! – заорал генерал так, что когда он закрыл рот, в кабинете никого, кроме него с Лидой, не осталось.

 

Глава двенадцатая

– Теперь так! Ты оборонялась, выстрелила первой, после того как Фартовин убил Стрелкова. Была в состояние аффекта, пистолет ты носила после смерти муже всегда, ну и так далее. Говори мало, заговаривайся, играй на психическое расстройство и всё такое. После допроса, тебя отвезут в управление, потом в суд, где с тебя возьмут подписку о невыезде и поместят под домашний арест. Затем поместят в больницу для обследования. Везде будешь сама, о нормальных условиях можешь не беспокоиться. Вернусь, поговорим.

Генерал вышел, по-видимому, давать указания и докладывать «наверх». Вернулся только через полчаса, вместе с Григорьевым.

– Докладывай, – скомандовал он, закрывая дверь.

– В квартире тринадцать, по указанному вами адресу, мы обнаружили хозяина квартиры, Бакулина Григория Андреевича, который нам пояснил, что эту квартиру у него снимал пенсионер Тушев Виктор Степанович. Данный гражданин утром с неё съехал, по его, Бакулина просьбе. Как пояснил сам Бакулин, у его дочки на тринадцатое января назначена свадьба, и ему нужно было сделать ремонт в вышеуказанной квартире. Куда уехал Тушев, он не знает. Я запросил железнодорожников и аэропорт по этому поводу, жду ответа, товарищ генерал. Спиричев в паспортном столе.

У генерала зазвонил телефон.

– Да, слушаю! Час назад сам пришёл и выписался? В нормальном состоянии и настроении? В связи с переездом в другой город. Как ветерану оформили в срочном порядке? Молодцы! Давай сюда!

Товарищ генерал, с Бакулиным делать? Я же его привёз.

– Ничего не делать, возьми «подписку о невыезде», и сообщи о смерти жениха, пусть идёт дочку успокаивать.

– Отпускать?

– Отпускай!

– Так, и что же это получается?

Тут у Григорьева зазвонил телефон.

– Разрешите, товарищ генерал, это с железной дороги?

Тот кивнул.

– Да, понял, билетов такой не брал, понятно, спасибо!

– Понял я всё, иди Григорьев, готовься к допросу Лидии Васильевны. Без дурацких вопросов. Как, когда и всё! Без «зачем и почему», понятно?

Приеду, потом что нужно будет «дорисуем».

– Короче так, Лида, – повернулся к ней генерал, когда дверь закрылась, – судя по всему, «валить» всё будем на пацана, другого выхода нет. Амбициозный, часто срывался и зарывался, обиделся, что вы пошли разрабатывать план операции без него, напился, пришёл под утро пьяный на разборки, повздорили со Стрелковым, когда вошёл к вам. Вы в это время разрабатывали всю ночь подробный план операции, чтобы доложить мне в срок. Стрелков пытался его выпроводить, тот вынул пистолет, который носил незаконно, и пытался угрожать. Выстрел произошёл по неосторожности. Ты испугалась, начала кричать, он кинулся на тебя, ты защищалась. Всё понятно?

– Так точно.

– Не знаю теперь, что по операции докладывать?

– А всё, товарищ генерал, всё закончилось.

– Как это закончилось?

– А так! Мы тут такого шороху с ребятами, царство им небесное, наделали, что теперь, я так думаю, даже если и что-то планировалось, они просто побояться. Да, и единственный, кого могли убить, исчез. Я, кстати, совсем не удивлюсь, если, пока вы будете ехать к начальству, Тушев Виктор Степанович спокойно пересечёт нашу государственную границу, и тем самым освободит нас от ненужных дальнейших разборок. Только не давайте команду его не выпускать, пусть едет с Богом!

– Да, не зря из-за тебя мужики стрелялись. Ты это сейчас серьёзно всё сказала?

– Да, товарищ генерал, через пару часов уточните, я думаю, всё подтвердится. И приезжайте поскорее, я буду по вам скучать!

– Завтра, милый, закончится первая серия!

– Да ты ненормальная! Ты что, Стрелкова оживлять будешь? Тогда надо было его тяжело ранить, потом год в коме его продержать, а потом она его выходила и любовь-морковь до гроба!

– Нет, милый, это банально, да и во всех сериалах одно и тоже. У меня будет немного по-другому, но только не фантазируй сейчас! Завтра закончу, тогда и пофантазируешь!

– А что на столе будет?

– Сюрприз!

– Боже, я начинаю бояться сюрпризов!

– Не бойся, я тебя люблю, поэтому ничего плохого не смогу тебе сделать, так что давай отдыхать, мне с утра на базар, а ты отсыпайся и готовься к вечеру. Спокойной ночи!

 

День двенадцатый

Последние её слова, сказанные вчера вечером целый день не выходили у меня из головы. «Да, мне повезло в жизни, – думал я, – как это я умудрился так пристроиться в жизни? Бог даёт возможность трудиться с удовольствием, дом построил хороший, дети у нас прекрасные, бабушки с ними на каникулах о нас даже не вспоминают. С женой у нас, слава Богу, тоже всё хорошо. Чего ещё желать в жизни?»

– Ну, милый, – прервала мои сладкие рассуждения жена, – ты готов?

– К чему?

– Ты ради меня должен быть готов всегда, везде и ко всему!

– Ну, да, так оно и есть! Но ты ведь что-то конкретное имела в виду?

– Да! Значит так, сейчас я тебя приглашаю на лёгкий перекус, который включает себя коктейль из морепродуктов и канапе под хорошее вино, а затем мы идём с тобой на прощальный творческий вечер одной незнаменитой, и никем не понятой дебютантки в детективном жанре, некой мадам Карлы.

– Извините, я правильно понял, мадам Карла?

– Да?

– Это не внучка знаменитого папы Карло?

– Ты правильно понял, дорогой, нежный коктейль из морепродуктов, с вином и канапе с ветчиной, гулять, так гулять, а после творческого вечера, за круглым столом, будет подан ужин с крепкими напитками, для осуществления твоей вчерашней мечты, ну и моей тоже! Вперёд, месье, вас дама ждёт, и может не дождаться!

 

Глава тринадцатая

Генерал сидел в своём кабинете и слушал доклад Григорьева о недавно закончившемся суде. Попутно он разглядывал листки решения суда и приговор.

– Говоришь, всё прошло «как по маслу»?

– Так точно, товарищ генерал.

– А как Зарубина?

– Так её же не было! Она дала расписку, что суд может заседать без неё.

– Григорьев, ты когда научишься правильно называть вещи своими именами?

– Виноват! Суд проходил без присутствия обвиняемой, так как согласно её заявлению, она против этого не возражала. Суд счёл возможным удовлетворить просьбу Зарубиной, так как подозреваемая лежит на сохранении в городском роддоме номер пять, находясь на седьмом месяце беременности.

– Понятно! Свободен! Хотя, подожди.

Генерал Волков был офицером старой закалки и не мог просто так поставить точку в этом деле. Уважение к бывшей коллеге, у которой убили мужа, да и при всём при этом её обаяние не давали ему покоя. Он всё-таки решил ехать к ней. Не имея привычки откладывать всё в «долгий ящик», он тут же ей позвонил:

– Лида, здравствуй!

– Здравствуйте, товарищ генерал!

– Я хочу к тебе сейчас приехать, ты как?

– Приезжайте, я буду рада. Я уже давно вас жду.

– Хорошо, через полчаса буду, до встречи.

– Григорьев, согласуй там всё в больнице, проверь и там жди, я скоро буду. Да, и скажи, чтобы машина была готова. Выполняй!

Она почти не изменилась, во всяком случае, генерал с первого взгляда ничего не заметил, кроме живота, конечно.

– Здравствуй, Лидия Васильевна! – он преподнёс ей букет.

– Здравствуйте, Валентин Викторович! Присаживайтесь! Как здоровье?

– Да ничего, подлечился немного. Да ты слышала наверно.

– Да, слышала. После той поездки в министерство вы на три месяца выбыли из строя.

– Ну, совсем не выбыл, меня держали в курсе дела, но в больницах и санаториях пришлось поваляться, до сих пор кости болят от постельного режима. Да, собственно, кому я рассказываю. Ты ведь тоже уже больше полгода «на воле» не была?

– Да, сначала обследования, потом экспертизы, потом лечение, а потом, сами видите, жду пополнения.

– Что говорят?

– Мальчик! Всё нормально, только уже годы не те, надо лежать на сохранении.

– Понятно! – он замолчал, не зная как продолжить разговор.

– Товарищ генерал, только вы ведь не за этим ко мне приехали?

– Ну, почему, и за этим тоже. Я всегда к тебе относился с симпатией, Лида, так что всё, что происходит в твоей жизни мне не безразлично.

– Спасибо, Валентин Викторович! Только вы не переживайте, я всё поняла, так надо! Тем более два года условно – это ерунда, как раз в декрете и отсижу.

– Да, нам пришлось из органов тебя уволить, сама понимаешь.

– Понимаю, но мне оформили пособие, так что декретные я буду получать, если вы об этом.

– Это совсем не то что ты должна была бы получать, но всё-таки.

– Нормально всё, справлюсь.

– Ты всё-таки пойми, что оправдывать тебя нельзя было. Сергея оформили в состоянии аффекта, а тебя решили подвести под самооборону, но с превышением.

– Я уже сказала вам, товарищ генерал, что я всё поняла и зла на вас не держу, тем более, что сама во всём виновата.

– Да, ну что ж, я, пожалуй, пойду. Если будут какие-то трудности, то обращайся, буду рад помочь.

– Товарищ генерал, скажите, пожалуйста, а Стрелкова, наградили?

– За что?

– Как за что? Ведь это он один раскрутил всё до конца, и ценой своей смерти остановил дальнейшие убийства!

– Лида, я понимаю, что память об Игоре…

– Причём тут память! Мне, если хотите, на их обоих плевать! Просто никто из нас не думал, что он сможет подойти так близко к разгадке этих всех событий! – тут она остановилась, поняв, что сказала лишнее, затем улыбнулась и продолжила: – Он достойный противник, я его лично бы наградила, пусть посмертно.

– Так погоди, – генерал выпучил глаза, – а теперь объясни, что значит «наплевать на их обоих» и «достойный противник»?

– Ой, товарищ генерал, может лучше не надо? Всё уже в прошлом, все довольны, кроме меня, пока, так что зачем?

– Как зачем, а истина, а виновные?

– Вы, простите меня, но вы как маленький! Неужели вам в министерстве не объяснили?

– Мне объяснили, как должно быть. Мы так и сделали, но ты сейчас намекаешь мне, что всё было совсем по-другому?

– Ну, вы же сами на нашем последнем совещании говорили нам, что «всё отлично, но никуда не годиться. Ведь именно так себе представляет наши действия преступник. Вы всё делаете и говорите правильно, но и они всё это легко предугадают. Что-то мне подсказывает, что наши предположения сформированы именно так, как хотят они, наши с вами противники. Если это так, то всё, что вы говорите – обречено на провал». Это ваши слова, товарищ генерал. Так вот, единственный человек, кто смог сыграть на опережение – это был Стрелков. Именно он первый понял мотивы, вернее мотив, всех двенадцати убийств. И именно он, своими действиями предотвратил последнее. А кто и как убивал, это уже не так важно.

– Лида, а ты вот сейчас это мне говоришь зачем? Ты нормально себя чувствуешь?

– Да, нормально, Валентин Викторович! А говорю я вам всё это только потому, что вы мне тоже глубоко симпатичны и я не хочу, чтобы вы продолжали мусолить это дело, иначе получите пулю в затылок.

– Это угроза?

– Нет, – она улыбнулась, – нет, конечно, но зная этих людей, могу предположить, что они пристально за вами следят и ждут, как вы поступите с материалом дела.

– У нас в управлении есть кто-то…

– Да, есть, и поверьте, не один. Дело в другом. Всё, или почти всё, что они хотели сделать – они сделали. И не вина Стрелкова, что он не смог никого задержать и предотвратить наступление наказания.

– Наказания? Ты имеешь в виду, что этих несчастных не убивали, а публично казнили за непослушание?

– Конечно! И им это удалось, люди увидели последствия и, если кто-то и хотел раньше уйти, то теперь он трижды подумает перед этим, так как просто так оттуда не возвращаются.

– Прости, но откуда у тебя такая информация? Или это опять всё Стрелков?

– Нет, Стрелков здесь как раз и не причём. Валентин Викторович, – тут она задумалась на секунду, а затем продолжила, – давайте так: если вы мне сейчас пообещаете, что закинете это тухлое дело в самый дальний угол архива, то я вам постараюсь всё объяснить.

– Например?

– Ну, например то, что та старушка, которая выкинулась с балкона, на самом деле сделала это не от доброго сердца, а по принуждению.

– То есть?

– Сначала обещание! Поверьте, это в ваших же интересах. Я знаю, что говорю!

– Хорошо, – подумав, ответил генерал, – в конце концов, меня не сегодня-завтра на пенсию отправят, так что давай, выкладывай.

– Каша, как вы помните, заварилась после четвёртого убийства. Все всё поняли, и началась игра в кошки-мышки. Вы планировали, делали засады, придумывали нестандартные ходы, а им только и оставалось, что, получив информацию, просто обойти всё «это» и сделать своё дело. Совсем не трудно, товарищ генерал, зная, где тебя ждут, сделать так, чтобы не встретиться. Так они и делали: травили, били током, подсовывали не те лекарства, ну, и так далее. Это вы знаете. А вот на последнем, двенадцатом случае, пришлось подключиться и мне. Ну, не смотрите так на меня, я думала, что вы давно догадались.

– У меня, конечно, была мысль про тебя, и про Стрелкова, и даже про Фартовина, но, не имея никаких доказательств, я не мог быть уверенным. А доказательств не было, сама знаешь.

– Знаю! Тем и занималась, чтобы не было доказательств. Так вот тогда, у этой старушки, как её?

– Мария Петровна Жилина, – подсказал он.

– Да, так вот, когда ей позвонили и просили передать мне трубку, она уже была под моим прицелом. За две минуты до этого, мне позвонили на «левый» мобильный телефон. Я передала ей трубку, и там она услышала голос своей пятнадцатилетней внучки, которая рыдая, сообщала, что её собираются изнасиловать и убить в каком-то подвале, если бабушка не сделает то, что ей скажет рядом стоящая женщина, в форме капитана. Ещё она сообщила, что стоит голая, а перед ней пятеро здоровых парней, которые готовы накинуться на неё. Я дала гарантию бабушке, что как только её тело сорвётся с балкона, её внучку отпустят и никогда больше не тронут. Остальное вы знаете: ей позвонили, она передала мне трубку, мой человек, изменив голос, всё рассказал, ну а бабуле ничего не оставалось делать, так как она видела, что всё равно бы я её пристрелила, по запасному варианту.

– Внучку отпустили?

– Какое это имеет значение? Наверно.

– Лида, я ушам своим не верю!

– А вы и не верьте! Выйдите отсюда и всё забудьте!

– А как же встреча с загадочным дяденькой, тогда, возле их штаб-квартиры?

– Тоже спектакль. Запись мы сделали заранее и, если бы у нас были нормальные специалисты, они бы поняли, что запись сделана не в тот день.

– Почему?

– Да потому что в тот день мимо нас три раза проезжала машина, а на записи нет этих звуков, потому что записывали мы всё в саду, вечером. Ну, это так к слову. Мы, конечно, знали, что Стрелков может быть где-то в кустах, поэтому разговаривали о том же, что и на плёнке.

– А квартиры? Ведь именно это легло в основу правильных подозрений Стрелкова?

– Да, с квартирами чуть-чуть напортачил Григорий Андреевич, мог бы на разных людей оформить, но жадность подвела.

– Так он тоже участвует в этом спектакле?

– Это не спектакль, если вы имеете в виду то, что заставляет нас так преданно служить делу, это жизнь! А спектакль, это когда я двух мужиков лбами столкнула! Вот за эту роль мне, кажется, должны были дать Оскара.

– Значит, и это всё было разыграно?

– Конечно! Правда невеста об этом мало знает, да и встречались они без принуждения. Когда мы поселились с Серёжей в одной квартире, у меня и в мыслях не было с ним крутить любовь. Однако, когда Стрелков нащупал правильную версию, да ещё при этом начал за мной ухаживать, правда своеобразно, по-ментовски, я поняла, что надо пробовать на этом сыграть. Убирать их обоих было глупо, да и шум бы поднялся, а так получилось всё культурненько и благородненько! Даже вы повелись и стали прикрывать истинные причины. Всё получилось, и теперь я выполнила всё, что мне поручили.

– А ребёнка? Ребёнка тоже поручили «заделать»?

– Нет, ребёнка я решила оставить на память. На память о блестящей операции, которая венчала конец моей ментовской карьеры.

– Ну, а дальше что?

– Ничего! Дальше как раз всё ясно и чисто! Дети мои уже в Америке, никто ведь не интересовался сильно их судьбой после того случая? Их усыновила американская пара, по моему согласию, и вывезли туда. Теперь они подданные этой страны, и им ничего не угрожает. Конечно, когда я туда приеду, мы всё вернём на круги своя, но пока так. У меня ведь там дом есть.

И деньги есть. Вы думаете, что мы с моим покойным мужем боролись с наркотиками? Да не смотрите вы так на меня, товарищ генерал! Там деньги сами в руки текли, много денег! Наркобароны наши местные платили нам хорошо. Показатели мы всегда держали в лучшем виде, сами знаете. И ловили для вида, и сажали всякую шушеру, которую нам они сами и сдавали. Операции для показухи какие делали, а? Помните, вы ещё нам за предпоследнюю медали вручили? Так и тут всё чисто сделали.

Рука генерала так и тянулась к пистолету. В мыслях было только одно: застрелить эту тварь. Она это заметила и властно приказала:

– Не надо! Кому вы хуже сделаете? Моя жизнь здесь это только прелюдия к жизни той, а себя угробите. Ведь никто вам не поверит, а даже, если поверят, то доказать вы ничего не сможете. Так что давайте не будем прерывать нашу милую беседу, Валентин Викторович!

– А как же твоя мать?

– А что мать? Она скоро умрёт, так что нам она уже не нужна. Лишние хлопоты.

– Так ты родишь, и туда?

– Да, документы на меня уже готовы, поэтому через год, а я думаю вы мне поможете, судимость снимем и «прощай немытая», пусть не Россия, но тоже.

– Так, получается это всё для того, чтобы попасть туда?

– Ну, и это тоже. Но основное это конечно то, чему нас учит наша вера. Я не буду вам об этом рассказывать, захотите, почитаете.

– Прощай, Лида, пойду я! Убила ты во мне веру в людей окончательно!

– А вы не прощайтесь навсегда, мы ведь с вами можем такую партию составить, закачаешься!

– Куда мне, я уже стар для тебя!

– Ха! Не смешите меня, Валентин Викторович! При нынешнем развитии медицины, мужчины уже не стареют, если я правильно вас поняла о чём вы, а в остальном мы с вами почти родственные души. Так что, считайте, я сделала вам предложение. У нас это не возбраняется!

Он встал, глянул на неё, повернулся и вышел.

 

Эпилог

Она снилась ему каждую ночь. Распутная, голая и всё время звала к себе. Он просыпался от стыда и развратности собственных мыслей. Когда это стало невыносимо, он стал ей звонить. Просто так, узнать как дела, но она поняла, что он попался к ней в сети. Обычные разговоры переросли в ласковые нашёптывания, в которых она, впрочем, как и во всех женских хитростях, была асом. Затем она откровенно стала будоражить его воображение тем, что будет после того, как она родит и немного придёт в форму. Наконец дошло до того, что однажды ночью он приехал к ней и, стоя на коленях, целовал ей руки. В голове уже вырисовывалось их прекрасное будущее, в котором не было ничего, кроме неё и его.

Но, во время родов она умерла. Умерла мучительно и громко. Так громко мучаются грешники в аду, но ей досталось ещё и здесь. В этой душе не было ничего, к чему мог обратиться разум в последние минуты жизни. Пустота, сплошная пустота, которая может только ослепить своей темнотой.

Валентин Викторович ушёл на пенсию и сильно постарел. И хотя в жизни он ко всему охладел, сны с Лидой повторялись каждую ночь. Устав от земных хлопот, он только там, в снах, находил какой-то смысл, понятный только ему.

После смерти Лиды у неё в тумбочке нашли письмо, адресованное Екатерине Григорьевне Бакулиной. В этом письме она, предчувствуя возможную свою кончину, всё рассказала этой несчастной девушке о её женихе, Серёже, и своих греховных делишках. В конце она, как мать, утверждала, что у неё сын от Серёжи и очень просила позаботиться о нём, если её не станет. Отец Кати помог ей усыновить мальчика, и она в новом свидетельстве о рождении так и указала, что 13 сентября на свет появился мальчик Серёжа, под редкой фамилией Фартовин. В графе отец она настояла написать Фартовина Сергея Павловича, а в графе мать стояла её фамилия, имя и отчество.

Ужинали не торопясь, переваривая внутри не только фаршированные шампиньоны, но и всё, что за эти дни произошло. Когда крепкие напитки расслабили напряжённость мыслей, а шампанское начало развязывать языки, начали шутить и смеяться.

– Представляешь, милая, если анонсировать то, что ты тут надиктовала, как особый детектив, написанный по-женски и для женщин? Представляешь, что с тобой сделают «благодарные читатели»? Ведь они тоже, как я, будут ждать большой и чистой любви, а получат такое?

– Представляю! – рассмеялась жена. – Лучшее, из того, что можно представить, так это использование листков, на котором будет это напечатано, в качестве туалетной бумаги!

– Да! – уже не мог от приступа нервного смеха остановиться я. – А издатель, к которому ты понесёшь всё это, представляешь, что он сделает?

– Он наверняка наймёт самолёт и развеет пепел, от сожжённой рукописи, над Атлантическим океаном! – жена моя уже не могла смеяться сидя, а просто каталась по полу от приступа смеха.

– А я тоже ещё долго буду вздрагивать по ночам от воспоминаний о прекрасной повести о любви, написанной в стиле детектива.

Ты знаешь, дорогой, я старалась! Было столько прекрасных мыслей, страсти, картин любовной романтики, но, когда ввязалась в эту историю, не смогла.

Ну не влезает в этот жанр романтические сцены, просто не к селу, ни к городу.

– А я же тебя предупреждал!

– Да, ты оказался прав! Возможно, это всё здесь не нужно. И прочитав моё произведение, если конечно это когда-нибудь увидит свет, читатели его тут же забудут, немного расстроившись, что получили не то, что ждали.

– Ну, не надо так расстраиваться, любимая, – начал её успокаивать я.

– А я совсем и не расстраиваюсь, – улыбнулась мне она, – в конце концов, я за свой труд получила даже больше, чем ожидала!

– Ты о наших тёплых уютных вечерах вдвоём? – томно произнёс я полушёпотом.

– Ну, и это тоже! Хотя моя новая горжетка принесла мне не меньше радости! За что спасибо тебе, и, особенно, детективному жанру.

О том, что может выдумать женщина, не знает никто. О том, что по этому поводу думают мужчины – известно всем. Совместить первое со вторым не возможно. Так же, как не возможно надолго оставлять в себе все эти истории, которые, даже если и происходили на самом деле, не имеют права на долгую память. Всё в нашей жизни настолько быстро меняется, что лучше не думать о том, что будет завтра, а просто наслаждаться жизнью. Сегодня и сейчас!