Пройдя два перевала, мы вновь вернулись в мягкое лето восточных лесов Брадара – моей новой родины. Здесь и дышалось легко, и взгляд не уставал от непривычных видов. А могучие деревья, крепко державшиеся корнями за скалистую почву, словно прикрывали нас своими кронами от всевозможных бед.

Почему нельзя жить так, как живет все под рукой царицы Природы, – разумно, рационально и спокойно? Почему человек не может обойтись без подлости и предательства? Почему каждый третий с радостью бегает по головам, вторая треть вынуждена это делать, а остальные не могут противостоять большинству и постепенно привыкают к подобной мерзости?

Все дело – в натуре человека? Не верю и потому буду отрывать дурные головы по мере своих сил, а сил, если учесть моих питомцев, у меня очень много. Благо в этом мире такой прямой и открытый подход к решению проблем был вполне приемлем.

Еще больше меня успокоило бы путешествие по реке, но моя лихая «птица-тройка» зубастых акаяси осталась в озере. Так что для скорости пришлось пробираться лесными путями, в том числе звериными тропами.

Мелькнула мысль сделать небольшой крюк и заглянуть в Дун-Иден, но страх за близких людей подгонял лучше всяких шенкелей. И лишь обогнув соседнюю с родной скалой гору, я сумел вздохнуть с облегчением. По крайней мере, городок у озера жил обычной жизнью. К плавучим пирсам швартовались торговые суда, а по водной глади скользили рыбачьи лодочки. Рыбаки спешили обеспечить вечернюю трапезу горожан хоть и не таким богатым, как утренний, но зато свежим уловом.

Наш стремительный спуск с горной дороги послужил причиной зарождающегося «пожара» беспокойства, который грозил перерасти в панику, поэтому я задержался у ворот перекрывающей вход в долину стены.

– Господин, вы вернулись? – Молодой воин с удивленным лицом склонился над низким парапетом, который строили под оборону с помощью коваев.

– Да, вернулся. Пошли гонца в озерный поселок – пусть успокоит народ. Все в порядке. – Чуть подумав, я все же добавил: – По крайней мере, пока беспокоиться не о чем.

Вечерний город бурлил жизнью, поэтому здесь реакция на появление крошечного отряда наступила моментально, так что я сразу распустил свой конвой, чтобы успокоили горожан, а сам оправился к себе в покои.

Так и не распустившийся окончательно узел беспокойства не дал мне даже пойти в душ, а заставил сразу заняться совещанием с ближниками. Впрочем, ничего нового они мне не сообщили. В захолустном княжестве Луг Дирг все было тихо и спокойно. Даже купцы не поставляли плохих новостей, но оно и неудивительно – без акаяси скорость движения по рекам сильно упала. Оставалось надеяться на корреспонденцию, которая за последние дни собралась в приличную стопку.

Начал я с письма княжны Гойникович и с первых же строк, написанных ровным почерком Насти, понял, что все намного хуже, чем могло почудиться даже моей паранойе.

Королевство Брадар проваливалось в тартарары. Все началось практически сразу с получением мной приказа выдвигаться «на помощь» радже. Так что события и здесь, и в столице явно были звеньями одного плана.

Настя не могла привести никаких подробностей, да и другие дворяне наверняка знали ненамного больше, но главных фактов было три. Внезапно, находившийся прежде в полном здравии, умирает мой крестный отец кардинал Дагда, причем ходят слухи, что его убили, и даже хоронить пришлось в закрытом гробу. Следом за кардиналом на тот свет ушел еще один мой знакомец, правда, не такой уж приятный в общении. Еще вечером поместье верховного магистра королевства радовалось жизни, а утром там осталось одно пепелище. И это при том, что защита в поместье был просто невообразимой сложности. К тому же там находилось несколько десятков магов-мануалов, с которыми не то что драться, даже подходить ближе чем на полсотни метров было смертельно опасно. Ну и под конец, будто этого было мало, беда пришла в дом верховного воеводы Алана Мак Юдеирна.

Старый воин, в отличие от остальных пострадавших, успел дернуться и поднять дворянскую гвардию, но уже на следующий день палач снес ему голову специально предназначенным для этого топором.

Действия воеводы и других дворян гвардии были признаны бунтом. Под этот же указ попали и маги.

От этой информации меня посетило чувство нереальности – будто сказку прочитал. Очень жуткую сказку.

Ну не может такого быть в реальности! Но Настя меньше всего была похожа на романтическую дурочку. К тому же в конце письма она сообщила, что семейство Гойниковичей собирается срочно покидать столицу, а старый князь был воробьем стреляным и зря дергаться не стал бы.

Новости просто не помещались в голове, поэтому я оставил корреспонденцию и принял душ, увы, не получив от этого ни малейшего удовольствия. Какое уж тут удовольствие… Даже усталость, уходя, оставила после себя тупую головную боль.

Вернувшись в кабинет, я еще раз прочитал письмо Насти, но, увы, там ничего не изменилось – реальность по-прежнему била по мозгу абсолютной бредовостью случившегося.

То, что произошло, следовало хорошо обдумать, а для этого нужны еще факты, поэтому я взялся за следующее письмо. Увы, стало только хуже. Первое, что выхватил мой взгляд в рукописных строках, – это имя Ровены, и сразу же нос уловил ее запах. Странно, писал явно отец девушки, а запахи были ее. Или это просто игра воображения? Причем на письмо я отреагировал более чем бурно. Строки начали дрожать перед глазами, а мозг затопила дикая ярость. Письмо буквально сочилось паникой потерявшего дочь отца. Купец писал, что Ровену украли монахи Ордена Чистых, и в самых униженных словах просил помочь, потому что больше спасти девушку было некому.

На меня навалилось слишком многое, возможно, именно потому сознание и дало трещину.

Задерживаться в своих покоях я не стал, лишь прихватил «бабочку» и пару хербатов. Не желая тревожить погруженных в глубокий сон питомцев, я напрямую отправился к Али – без помощи обойтись не получится, а остальные наверняка будут меня отговаривать. Могут даже попытаться связать, но сейчас остановить меня могла только смерть. Перед глазами стояла картинка, в которой монахи терзают тело Ровены. Ее глаза, губы и гладкая кожа, о которой напоминал недавно уловленный запах, заполонили все мое сознание…

– Али, – ввалился я в комнату бывшего командира наездников на хидоях.

– Что?! – сонно вскинулся араб, буквально пару минут назад прилегший на упоительно чистые простыни.

– Мне нужна твоя помощь.

– Вахид, ты с ума сошел? – вяло спросил Али, поминая мое арабское имя, которым он сам же меня и наделил.

– Ты мне поможешь? – жестко повторил я.

К чести араба, сомнений у него не было, как и вопросов.

– Когда и где?

– Сейчас и в Лугусе.

– Пойдем на акаяси?

– Да, – обрадовался я сообразительности друга.

– Элбану скажешь?

– Письмо оставлю.

– Тогда я выскажусь за него. Вахид, это безумие. Ведь мы наверняка полезем в драчку.

– Полезем, – ответил я и невольно улыбнулся, чувствую упоительную легкость от принятого решения.

– Ну и ладно, – резко успокоившись, пожал плечами араб и начал собирать вещи. Как и я, броню он брать не стал. По реке мы пойдем в гидрокостюмах, а в самой столице наверняка придется скрываться под личиной простых людей.

Из города мы выбрались по крытому тоннелю на спине хидоя Али.

Ночной дежурный на водной станции отдельного отряда акаяси был очень удивлен, но перечить своему ярлу не решился.

– Вахид, – обратился ко мне Али, когда мы облачались в гидрокостюмы из кожи акаяси, – нам нужен третий.

– С какого лиха? – набычился я, решив, что араб решил пойти на попятный.

– С такого, что в драчку я тебя одного не отпущу, а за акаяси нужен грамотный пригляд.

Осмотревшись в большом деревянном ангаре на сваях, я увидел лишь дежурного поводыря.

– Имя?

– Десятник Борво, господин.

– В дальние рейды на акаяси ходил?

– Да, господин, я один из лучших по подводному ориентированию и контролю.

Что ж, оно и неудивительно – Драган кого ни попадя десятником не поставит, хотя отряд пловцов и не был особо популярен в среде поводырей, да и возраст парня внушал сомнения, но времени на подбор лучшей кандидатуры не было.

– Как скоро можешь вызвать смену?

– Четверть меры времени, – сказал юноша, вытягиваясь в струнку и прожигая меня горящими глазами. – Сейчас же пошлю постового. Тут недалеко.

– Давай.

Парень действительно справился очень быстро – через пять минут он начал поспешно натягивать на себя гидрокостюм, а еще через десять на глазах сонного сменщика три крупных акаяси ушли под воду.

Водная гладь сомкнулась за нашими спинами, отрезая от суетного мира поднебесья. Внизу все было намного спокойнее, но даже этот тихий мир не смог остудить мой гнев и успокоить разгоряченную голову.

Затяжной двадцатичасовой переход оставил в памяти только сероватую дымку речной воды величайшего потока континента.

К держателю прибрежной таверны мы завалились, выпрыгнув из потайного люка как чертики из табакерки. В люк полезли я и Али. Наш неожиданный десятник Борво остался в зарослях речного тростника, удерживая под контролем троицу магических угрей-переростков. На этот раз застать старика врасплох не удалось. Судя по его виду, он ждал нашего появления с нетерпением.

– Господин, – едва ли не бросился ко мне старый знакомый Элбана с лаконичным именем Кун, – здесь творится черт знает что! Я отправил вам донесение, но ответа так и не получил.

Мне стало невыносимо стыдно, потому что письмо отца Ровены стало последним посланием из большого объема почты, которое я соизволил взять в руки.

– Кратко о самом главном, – стараясь сохранить строгий вид, сказал я.

– Хоть это и не объявляется, но в столице бунт. По улицам вместо стражи ходят боевые отряды Ордена Чистых. Гвардия сидит по казармам. У них там поменяли все начальство, начиная с сотников, а верховного воеводу вообще казнили. Одни дворяне бегут из города, а другие, наоборот, съезжаются. И приезжают в основном родовитые голодранцы… – На этих словах старый солдат немного запнулся. – То есть я хотел сказать, что это те, кто готов воевать за деньги на любой стороне, только бы исправно платили.

– Дальше, – отмахнулся я от терзаний говорливого ветерана.

– А дальше ничего. На воротах пикеты. Всех проверяют, едва не раздевая догола.

– Похоже, провалилась наша драчка, – выслушав ветерана, без особого сожаления заявил Али.

– Ничего, найдем лазейку, – уверенно ответил я.

Моя уверенность зиждилась на том же письме отца Ровены. Что этот человек нечист на руку и явно балуется контрабандой, стало понятно еще при первом знакомстве на знаменательном ужине, который едва не кончился стычкой с магами.

Переодевшись в простенькие наряды лодочников, мы погрузились в традиционную гондолу, но в этот раз направились не к одним из речных ворот, а к поселку на противоположном берегу.

Таких поселений вокруг столицы было огромное количество. Начинались они с хуторов и поместий дворян – своеобразных «дач». Со временем вокруг каждого хуторка начал разрастаться городок, и когда-нибудь они сольются в один большой пригород.

В столице отец Ровены имел только дом и пару складов, а здесь он наверняка был полноправным хозяином городка, так что следовало держать ухо востро.

Когда мы подплывали, в моей голове начали возникать сомнения. Конечно, спасать Ровену нужно. При этом с большим отрядом в столицу соваться еще глупее, чем лезть самому. Других же посылать решать свои сугубо личные дела я не собирался, так что по большому счету все делал правильно. Но только по большому счету, а вот в деталях вылезали сплошные глупости. Что меня ждет в этом маленьком поселении, не говоря уже о городе? И почему я вообще поверил человеку только потому, что неровно дышу к его дочери?

Сомнения были вполне обоснованными, и предложение Али на их фоне я воспринял без возражений. Сидевший на веслах араб начал загребать к берегу, не доплывая до горевшего редкими магическими огнями поселка.

– Что ты делаешь? – удивился я.

– Начинаю думать, – буркнул араб. – В поселок я поплыву сам, а ты подождешь нас на бережку.

– Не годится, – тут же уперся я.

– Думаешь, если там засада, вдвоем будет легче? Вахид, я понимаю, что тобой движет честь, но это не значит, что нужно тупить. Если тебя обманули, вся затея срывается, но можно сделать так, чтобы потери были как минимум вдвое меньше.

– Ты думаешь, случись что, я тебя там оставлю?

– Не думаю, – искренне улыбнулся Али. – На это и рассчитываю. Но спасать мою жизнь, лежа рядом в путах или с прорубленной головой, тебе будет значительно сложнее.

Он был прав, поэтому я спрыгнул на невысокий берег и спрятался под низко склонившимися ветвями неразличимого в темноте дерева.

Ожидание едва не довело меня до белого каления, вынуждая отправиться в городок на разведку, но еще через пять минут послышался плеск весел.

С собой в этот бредовый поход я взял только один хербат и десяток метательных ножей. Основным оружием являлась «бабочка». Изящную трость я обмотал тряпками, делая ее похожей на обычный дорожный посох. В отличие от других нагинат из моей коллекции, «бабочка» не складывалась из двух половинок – лезвие был спрятано внутри полой трубки и выскакивало благодаря пружине.

С тихим щелчком «бабочка» показала свое жало. Наверное, следовало назвать это оружие «осой».

К счастью, это был Али, а не растревоженная появлением араба засада. Вторым в лодке сидел уже знакомый мне купец. Отец Ровены сильно сдал с последней нашей встречи. Стальной блеск в его глазах словно покрылся ржавчиной горя. Я сразу поверил его искренности.

– Спасите ее! – Выпрыгнув из лодки, купец упал передо мной на колени.

– Успокойтесь, – шикнул я на него, – говорите коротко, и только важную информацию.

Купец с трудом успокоился и начал выдавать ценные сведения без примеси эмоций:

– Они пришли в наш дом пять дней назад и попросту забрали Ровену с собой. Я пытался остановить их, но ничего не получилось, – вздохнул купец, невольно прикасаясь пальцами к уже пожелтевшему синяку под глазом. – Мне еще повезло, охранников они просто зарезали.

– Кто это был? – стиснув зубы от злости, спросил я.

– Воины Ордена Чистых. И еще они говорили что-то о вас.

– Черт, – ругнулся я, понимая, что девушка пострадала из-за меня. – И как же нам ее найти?

– Я уже нашел, – оживился купец. – Мои люди расспросили местных и сумели отследить путь Чистых до одного дома в квартале магов.

– Почему тогда не попытались освободить? Или пожалели денег на наемников?

Купец дернулся, словно от удара, но все же сдержался.

– Я за дочь последние порты отдам. Даже за информацию пришлось платить полновесным золотом, а наемники, услышав о Чистых, даже разговаривать со мной не захотели.

Я на пару минут задумался. В принципе все правильно – Чистые сейчас наверняка запугали всех в городе до икоты. Что же касается нас, то и мне и Али плевать на монахов с высокой башни. К тому же даже в виде лодочников мы неплохо экипированы – араб наверняка где-то прячет свою саблю, в лодке лежат кольчуги, и к тому же на шеях у нас лучшие защитные амулеты этого мира, добытые в развалинах проклятого Хоккайдо. Шансы, конечно, есть, но соваться в бой без малейшей разведки, опираясь только на данные гражданского человека, было бы верхом безрассудства.

– Вахид, – тихо сказал мне Али, – это все как-то странно.

Но я его уже не слушал.

Всхлипнув, купец достал из-за пазухи красный платок и посмотрел на него как на какую-то реликвию. Это была вещь Ровены. Сам удивляясь своей реакции, я рывком вырвал платок из рук купца и прижал к лицу, вдохнув знакомый запах.

Нерешительность и сомнения как рукой сняло.

– Выходим немедленно.

– Вахид, ты в порядке? – напрягся араб.

– Все нормально, Али, – решительно кивнул я. – Если мы будем раздумывать, стоит ли спасать тех, кого любим, то какие мы после этого мужчины? Ведь ты не сомневался, что я приду тебе на помощь?

– Все правильно, – просветлел лицом араб. – Для настоящего воина позор – умереть от старости в постели. Так какая разница, когда уходить, особенно если есть шанс уйти красиво?

– Ладно, раз с этим разобрались, остается вопрос, как мы попадем в город.

– С этим проблем не будет, – еще больше оживился купец. – Есть пара ходов. Сейчас вернемся в мой поселок и возьмем проводника.

– Стоп! – резко сказал Али. – Ты знаешь, где эта лазейка?

– Конечно, – кивнул купец, – тайные проходы в город и сделали меня богатым… но это было очень давно.

– Ничего, если прижмет – вспомнишь, – жестко сказал араб. – Никуда мы возвращаться не будем. Поплывем прямо сейчас.

– А если по пути нарвемся на стражу или бандитов? – заюлил купец, и мне даже показалось, что он не хочет идти с нами.

– Ничего, – многозначительно улыбнулся Али. – Если нам хватит сил взломать логово боевых монахов, то с бандитами и толстопузыми стражниками мы как-нибудь справимся.

Купец спорить не стал и быстро забрался на корму лодки, ухватившись за рулевое весло. Мы с Али уселись за весла.

Шли вниз по течению, так что особо не утруждались. Прибрежная стена магического квартала появилась из темноты огромной глыбой, и весь путь вдоль стены мне казалось, что она вот-вот упадет на наше хлипкое суденышко.

Минут через десять мы оказались возле городского коллектора.

Прямо какое-то дежавю. Точно так же я попал в город на Хоккайдо. Но там была канализация вымершего города, и текла оттуда чистая вода. А здесь стояла такая вонь, что слезились глаза. Мало того, в этом районе в канализацию маги-алхимики наверняка сливали отходы своих экспериментов.

В общем, нырять туда я не стану.

Увидев наши с Али вытянувшиеся лица, купец хмыкнул:

– Успокойтесь, лезть в эту клоаку нам не придется.

Рядом с бурлящим выходом подземного потока в, казалось бы, незыблемой стене обнаружился замаскированный лаз, больше похожий на случайную щель. Несколько метров пришлось протискиваться, но дальше проход расширялся, и идти можно было уже спокойно. Правда, приятной эту прогулку не назовешь. Довольно широкий бордюр шел вдоль потока канализации, и пахло там отнюдь не розами.

– И как вы можете здесь ходить? – прохрипел Али, закрывая нос платком.

– Деньги не пахнут, – ответил купец вселенской поговоркой.

– Да какое, к демонам, «не пахнут»? – чихнул араб, едва не перейдя с чиха на рвоту. – Пошли быстрее.

Он был прав, и мы практически побежали. Купец иногда останавливался на перекрестках тоннелей, всматриваясь в одному ему видимые знаки.

Время от времени в потоке мелькало нечто плавающее, и что это могло быть – мне не только знать, даже думать об этом не хотелось. Купец занервничал, и явно не напрасно. Впереди вдруг плеснуло особо громко, и шедший проводником купец завизжал от страха. Увидеть, что там так напугало отца Ровены, мне не довелось, потому что это самое «нечто» нарвалось на очень злого Али. Визг купца был с лихвой перекрыт воем неведомой твари, с громким плеском ушедшей в вонючую жижу. Навозный монстр вошел в воду не особо чисто – получилось слишком много брызг, которые окатили и купца, и Али.

И визг человека, и вопли канализационной твари не шли ни в какое сравнение с руганью араба.

Весь дальнейший путь он ругался на арабском, иногда, в самых экспрессивных моментах, вплетая брадарские и скандинавские слова. Я не стал призывать его к тишине, потому что сюда могли полезть только сумасшедшие вроде нас, да еще жадные контрабандисты.

Через полчаса, когда мне казалось, что этот мерзостный поход не закончится никогда, наш проводник все-таки остановился.

– Это здесь. Над нами – дом, в который завели мою Ровену.

Я лишь сильнее сжал в пальцах платок девушки и, как ни странно, среди всеобщей вони ощутил знакомый аромат, придавший мне сил и решительности.

– Ну что, брат, порезвимся? – спросил я у Али.

– Самое время. Честно говоря, мне кажется – лучше там и сдохнуть, чем возвращаться сюда.

Конструкционно канализация Лугуса напоминала привычную земную. Мы поднялись по вбитым в стену круглого колодца скобам и, осторожно подняв тяжелую крышку люка, выбрались во внутренний дворик большого дома. Я с наслаждением вдохнул чистый воздух. Хотелось замереть, но, все еще злясь на весь мир, Али подталкивал меня к ближайшему окну.

Судя по отсутствию охраны, местные жители меньше всего ожидали нашего появления именно снизу. Так что все мучения были окуплены с лихвой.

Никакой сигнализации здесь не было и в помине, но как оказалось, она и не была нужна. Неожиданно одна из выходящих в коридор дверей открылась.

– Что здесь так воняет? – недовольно спросил появившийся в дверях человек.

Принюхаться он не успел, получив в нос увесистым кулаком Али. Теперь бедняга, даже когда очнется, не скоро сможет пожаловаться на вонь.

К счастью, крик пришедшего на запах человека не поднял тревоги, но все же заставил меня задуматься. Бедняга был похож на кого угодно, но не на монаха. Его одежда даже не напоминала наряд послушников из воинского крыла Ордена Чистых.

Неужели купец перепутал дом?

Нам срочно нужен «язык».

Еще метров через двадцать коридор вывел нас в обширный холл с большими дверями, судя по всему – прикрывающими выход на улицу. Именно у этих дверей и обнаружился кандидат в «языки». Али не раздумывая метнулся к стражнику, опережая меня как минимум на пару секунд.

И вот тут начались сюрпризы. Стражник не выказал ни малейшего удивления и шока. Он стремительно развернулся и сорвал с пояса плеть, одним движением разворачивая ее на всю немалую, как у кнута, длину.

Мои самые худшие предчувствия подтвердились, когда плеть засияла мертвенным светом.

Али тоже понял, как глубоко мы вляпались, поэтому сразу упал на пол, проехав пару метров на спине. Светящаяся нить мелькнула над ним, не успев всего лишь на мгновение.

Проклятье, откуда здесь Погонщик Смерти?!

На раздумья времени не было абсолютно, и пока шокированное сознание офигевало от удивления, пальцы сами собой потянулись к перевязи с ножами.

Тем временем Али одним рывком вскочил с пола, уворачиваясь от следующего удара плетью, но долго этот кордебалет продлиться не мог.

– Али! – заорал я, видя, как светившаяся нить задевает араба самым кончиком. Легкое касание имело очень весомые последствия. Моего товарища развернуло как от мощного удара кувалдой. В воздух взлетели брызги крови.

Проклятье! Артефактная плеть с легкостью преодолела защиту магического амулета и распорола кольчугу, как гнилую холстину.

Вместе с воплем я отправил в полет первый нож. Не знаю почему, но бросал я его не в голову, а в плечо противнику. Причем сделал это вполне осознанно.

Замахнувшись для добивающего удара, Погонщик пошатнулся от вонзившегося в плечо остро отточенного жала. Светящаяся плеть, уйдя в сторону, оставила на стене уродливую борозду. Я тут же бросил еще два ножа. На Погонщике не было его знаменитой красной брони, не то нам бы тут же пришел каюк. Но, несмотря на плохую защиту соперника, убивать одного из телохранителей короля мне не хотелось.

Только что он здесь делает?!

Один из ножей пролетел мимо, воткнувшись в полотно двери, а второй пробил Погонщику правую руку у кисти, окончательно выведя его из схватки.

Внезапно что-то тяжелое ударило меня в правый бок.

Затем сильно мотнуло и тут же ударило уже в левый бок, к тому же приложив к твердой поверхности головой. Когда муть от явного сотрясения мозга прошла, стало понятно, что меня поймали в капкан, словно тупую мышь. Ловушка представляла собой сеть из толстой цепи. Вылетев из пускового устройства, она развернулась и благодаря своей массивности припечатала меня к левой стене. Мало того, похожая на творение паука сеть намертво прилипла к камням. Здесь явно работала особая магия, потому что мой защитный амулет был бессилен. Да что уж тут говорить, если он и против плети Погонщика оказался не полезнее обычного украшения.

– Так-так… Кто здесь у нас? – послышался немного ленивый голос. Внезапно он осекся. Судя по всему, говоривший увидел лежащего у дверей Погонщика. – Целителя сюда!

Незнакомец быстро пересек холл и остановился у ловушки, наконец-то оказываясь в поле моего зрения. А вот теперь все было окончательно ясно – на нем была полная броня королевских телохранителей.

Вот это я влип…

– Ну и вонь, – поморщился незнакомец. И тут же зло оскалился: – Если Бажен умрет, я с тебя собственноручно сдеру всю кожу…

Внезапно Погонщик вновь осекся. Некоторое время он внимательно рассматривал меня, а затем осторожно спросил:

– Вы… ярл Воронов?

– С утра был им, – прокряхтел я, пытаясь принять более удобную позу, что в моем положении оказалось практически невыполнимо.

– Но что вы здесь делаете?

– Пришел за своей женщиной.

– Простите, ярл, но здесь не бордель.

– Мне сказали, что ее уволокли сюда бойцы из Ордена Чистых.

Пока мы говорили, прибежал целитель и занялся раненым Погонщиком. Его спокойное поведение смягчило гнев офицера еще больше. Он даже кивнул целителю, указывая на Али.

– Ярл, вас кто-то очень сильно обманул. Здесь находится отделение школы королевских телохранителей.

– Значит, я по ошибке попал в другой дом.

– Боюсь, что домом вы как раз и не ошиблась. Как зовут девушку, которую вы ищете?

– Ровена.

– Да, была здесь такая.

– Где она?! – дернулся я.

– Успокойтесь, ярл. Ее здесь уже давно нет. Это место является лишь сборным пунктом и, так сказать, мышеловкой для охмуренных влюбленных. В общем, для таких, как вы.

– Советую выбирать слова, любезный… – зло прошипел я на офицера, совершенно забыв, в каком положении нахожусь.

– Простите, но правду иначе не скажешь. Боюсь, сейчас вы просто не способны ее принять, поэтому останетесь в путах. На время, пока слушаете мой рассказ. Вы знали о том, что ваша возлюбленная является сильным ментальным интуитом? – Не увидев в моих глазах ни грана понимания, офицер продолжил: – О, похоже, вы даже не знаете, что это такое… О том, что существуют женщины, способные заставить мужчин творить глупости, вам наверняка известно, но некоторым в этом деле помогает и природный магический дар.

– Так вот откуда берутся ведьмы? – От этого предположения меня окатило холодом.

Вышагивавший передо мной как лектор, офицер остановился и кивнул.

– Вы правы. Женщинам с врожденным даром мощного влияния на мужской мозг стирают память, ставят жесткий ментальный блок «наказа», немного деформируют дар, и в конечном итоге получаются ведьмы-телохранительницы. – Заметив, как я дернулся и скрипнул зубами, офицер добавил: – Только не надо злиться. Тех, кто тихо и мирно живет со своим даром, не трогают. Но ваша дама сердца решила немного подзаработать. Она окрутила одного из торговцев, и в результате ее отец получил сверхприбыль. И все бы ничего, да только обманутый купец повесился с горя, оставив в нищете жену и троих детей.

– Она наверняка не знала, что творит.

– Вы в этом уверены, ярл? – заглянул мне в глаза офицер королевской охраны. – Лично мне абсолютно все равно, кто больше виноват – отец или дочь. Кстати, сам он сумел как-то откупиться. Для меня важен лишь факт незаконного применения дара. На то есть жесткий закон, и он будет исполнен до последней буквы. – Так и не найдя в моем взгляде понимания, он добавил: – Благородный ярл, неужели вы не задумывались над тем, почему безрассудно полезли к черту на рога? Почему от одной мысли об этой девушке теряете самообладание? Кстати, вам недавно не попадались личные вещи этой вашей… Ровены?

Я не ответил, но невольно скосил глаза вниз.

– Понятно, – вздохнул офицер, доставая из-за моего пояса платок Ровены. – Советую вам обдумать это, и очень быстро, потому что от разумного решения зависит ваша собственная жизнь.

Меня, как говорится, начало колбасить не по-детски. Часть мозга вопила о том, что этого урода нужно срочно удавить за дикую ложь о прекрасной Ровене, а другая часть горько сокрушалась по поводу моей тупости. Вот почему письмо купца пахло Ровеной. Мало того, он для страховки специально достал ее платок. Похоже, папашка успел научиться филигранно использовать дар своей дочери. Только остался вопрос, что чувствовала ко мне будущая ведьма. Впрочем, важнее было то, что чувствовал к ней я и насколько эти чувства являлись натуральными. Даже любя меня до беспамятства, Ровена могла просто для верности замутить мне мозги.

Когда схлынули злость и отчаяние, пришел стыд – пока я тут разрывался в душевных терзаниях, мой друг умирал. К счастью, поспешный взгляд показал, что Али жив и относительно здоров. Целитель закончил с ним, оставив сидеть у стены. И все же выглядел араб неважно.

– Я вас понял, – насколько позволяла ловушка, повернул я голову к офицеру.

– Вижу, что поняли, – еще раз взглянув мне в глаза, кивнул он. – Теперь осталось решить, что делать дальше.

– А что вы обычно делаете с влюбленными идиотами? – попробовал пошутить я.

– Оповещаю об их поимке королевскую канцелярию. Чаще всего их просто отпускаю, но с вами этот номер не пройдет. Стоит гонцу добраться до дворца с вестью о том, что всем известный ярл Воронов висит тут в сетях, сюда явятся Чистые, причем огромной толпой, снося по пути прохожих и здания.

– Невеселая перспектива, – вздохнул я.

– И не говорите. Чистые мне нравятся ненамного больше, чем вам, но есть строгий приказ и инструкции. Для их нарушения простой неприязни к монахам недостаточно…

– А чего будет достаточно? – с легким намеком спросил я, и этот намек тут же вызвал реакцию, причем отрицательную:

– Не того, что вы подумали. Два года назад на поле боя, защищая принца, погибли два Погонщика Смерти. Они оба были моими друзьями. Сейчас их имена выбиты на стенах Зала чести, а семьи получили солидную компенсацию. Но если бы один шустрый юноша не успел помешать арабам добить принца, не было бы ни чести, ни денег семьям. Телохранителей, позволивших умереть своему подопечному, навеки покрывают позором. Погонщики Смерти всегда отдают свои долги. Вы свободны, ярл, – с торжественностью в голосе сказал офицер, что-то проворачивая на пластине, являвшейся центром всех цепей сети.

Сеть тут же ослабла и распалась на отдельные нити, позволяя мне выбраться на свободу.

– Я ваш должник… – начал я благодарственную речь, но был прерван:

– Вам нужно спешить. В этом доме достаточно разных людей, поэтому не исключено, что Чистые очень скоро узнают о вашем визите.

– Спасибо, – коротко поблагодарил я моего пленителя и спасителя в одном лице.

Али уже сумел кое-как встать на ноги, так что мне осталось лишь придерживать его на обратном пути к канализации.

Араб оказался прав – спускаться обратно было еще мерзостнее, чем входить туда в первый раз.

Я помогал спускаться Али, при этом не забывая, кого оставил за своей спиной. Купец дернулся к лестнице – и тут же получил пяткой в лоб. Не удержав равновесия, он рухнул в мутный поток.

О камни звякнул кинжал.

Даже так? Мне тут же захотелось утопить барахтающегося в нечистотах купца. Но в сложившейся ситуации больше всего было моей собственной вины. А он просто пытался спасти свое дитя.

– Еще раз увижу – убью, – все же не удержался я от последнего слова, хотя выглядело это нелепо. Оставалось надеяться, что здесь его и сожрут.

На обратном пути мы едва не заблудились: повезло, что Али запомнил путь и был в сознании. Метров за тридцать от выхода араб полностью отключился, так что пришлось его тащить на себе. К счастью, лодка оказалась на месте, и, уложив туда соратника, я взялся за весла.

Лодка мчалась, словно катер, потому что вся моя ярость передавалась на весла.

Злиться приходилось только на себя. Купец преследовал свои интересы, Ровена в лучшем случае пошла к сердцу понравившегося ей мужчины по давно проторенной дороге, в худшем – добавила меня к коллекции легкоуправляемых идиотов. Это же надо – выдержать ментальную атаку древнего бога, в котором объединились разумы дюжины сильных шаманов, и прошляпить влияние простой девчонки! Хотя, если говорить откровенно, простой Ровена не была, и выкорчевать чувство к ней из своей души мне удастся не скоро.

За этими горькими размышлениями едва не проплыл мимо нашей базы.

Немного успокоившись, я «нырнул» в ментальную изнанку этого мира.

Молодец парень, присутствия акаяси не удалось почувствовать даже мне. Борво получил приказ отвести водных о́ни подальше от берега, потому что в снующих по берегу патрулях могли оказаться мои бывшие коллеги. Мы условились подать световой сигнал, после которого можно будет подвести наш транспорт поближе.

Доставать Али из лодки смысла не было, поэтому на небольшой пирс у дома на сваях я выбрался в одиночку. Где-то за горизонтом всплывала громада Ярила, но возле нашего укрытия только начало светать.

Похоже, душевные терзания не покинули меня окончательно, только этим можно объяснить, что я не заметил отсутствия освещения в доме.

Смотритель так и не смог довести конспирацию нашей явки до идеала – в его маленькую забегаловку приходили только бедные рыбаки, чтобы опрокинуть кружку-другую дешевого пива или кислого вина. Да и размеры дома не позволяли развернуть нормальную таверну. Зато после полуночи здесь никого не бывает.

Со стороны пирса внутрь можно было зайти через один из главных входов и через черный, куда я и прошел. Сначала шла маленькая комнатка с люком для тайных гостей из глубин Дольги, а уже затем можно было попасть в главный зал забегаловки.

И лишь на втором шаге уже внутри темного помещения проснулась моя паранойя.

Поздно.

– Ты заходи, не стесняйся, – послышался знакомый голос.

В комнате зажегся магический светильник, и я увидел ехидную физиономию Берислава. Мой бывший однокашник буквально излучал самодовольство.

Я уже дернулся назад, но увидел, что один из сопровождавших Берислава орденских бойцов держит старого Куна, приставив ему нож к горлу.

– Ты не стой на пороге, – самым радушным голосом пригласил меня Берислав, но как только я шагнул внутрь, он тут же сморщился: – Фу, Молчун… ты что, искупался в отхожей яме? Всегда знал, что ты дикарь и вонючка.

– Не нравится – не нюхай, – максимально спокойно ответил я, оценивая диспозицию в комнате.

Кроме моего однокашника здесь находились еще четверо орденских воинов. Судя по более дорогому материалу орденского облачения, несостоявшийся поводырь являлся командиром этой пятерки. В отличие от Берислава, лица его сопровождающих скрывали глубокие капюшоны, и, что мне больше всего не понравилось, я почти не чувствовал их в ментальном плане.

В принципе если обезопасить Куна, то отходить нужно в окно – оно находилось над самой водой уже за пределами не такого уж длинного пирса. Но в том-то и дело, что нужно как-то вызволять пленника. Можно было уйти сразу, да только после такого размена своей жизни на чужую смотреть в зеркало без омерзения уже вряд ли получится.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Молчун? – не вставая со стула, вещал Берислав.

– Просвети меня.

– Ты считаешь себя умнее всех. Хотя кое-кого ты все же сумел обмануть. Но я слишком хорошо знаю твою хитрую натуру и догадался, что в прошлый раз ты попал в столицу на акаяси. Дальше все еще проще, осталось лишь найти удобное логово. Этого, – Берислав пнул стоящего на коленях ветерана, – выдали повадки, обслуга всегда пресмыкалась перед поводырями. И теперь, когда все остальные обшаривают окрестности приемника школы телохранителей и дом торгаша, я взял своих людей и быстро поскакал сюда. Так что главный приз достанется самому умному. Не знаю, чем ты так взбесил нашего господина, но брат Врадак при одном упоминании твоего имени впадает в бешенство.

Я слушал Берислава с показным вниманием, продолжая судорожно искать выход из сложившейся ситуации. Но внезапно все мысли спутал вид простенького деревянного крестика на поясе бывшего поводыря.

– Что это? – прохрипел я, указывая пальцем на крестик.

– Узнал? – расплылся в широкой улыбке Берислав. – Это боевой трофей, хотя вряд ли то, что случилось, можно назвать боем.

– Тварь!.. – в бешенстве прохрипел я, забрасывая руку за пояс. Осознание того, что эта сволочь убила моего крестного отца, разорвало выдержку, как гнилую тряпку, и хрупкая конструкция здравомыслия разлетелась сотней осколков. Остались голые инстинкты. Выхваченный из-за спины хербат с сердитым фырканьем полетел вперед, но державший Куна орденец неуловимым движением заслонил своего командира. При этом он отпустил ветерана, что было очень даже хорошо.

Я провернул кольцо на трости, выпуская на свободу клинок «бабочки», но тут же удивленно замер. Орденцы повели себя совершенно непредсказуемо – мало того что боец, получивший в грудь жало хербата, и не думал умирать, так еще и остальные вместо нападения производили, как мне показалось, абсолютно бредовые действия. Раненый орденец и его напарник, стоявший по другую сторону от кресла с сидящим Бериславом, бросились друг к другу, как пылкие влюбленные, и тесно обнялись.

Что за…

Берислав рывком вскочил с кресла и буквально запрыгнул на образовавшуюся парочку. Шар магического светильника стукнулся о деревянный пол и закатился в угол. Тени и пятна света замелькали по стенам помещения.

Пока мой мозг тихо офигевал от совершенно абсурдной сцены, тело на одних рефлексах ушло в перекат. Через мгновение масса, образовавшаяся из сцепившихся орденцев, ударила в стену. Этого просто не могло быть – сцепившиеся в единый клубок люди никак не могли двигаться с такой скоростью. Рассмотреть, что получилось из этих «объятий», мешали развевающиеся полы балахонов, да и, честно говоря, не было особого желания всматриваться – интуиция подсказывала, что ничего приятного я там не увижу.

Казалось бы, этому миру уже нечем меня удивить, а вот как оно получается…

Наконец-то шокированное сознание приняло участие в коррекции движения тела, работающего на одних рефлексах.

Движение заполнило небольшую комнату до краев – дикий конгломерат из трех человеческих тел старался накрыть меня всей массой. Еще два орденских воина явно стремились к объединению. Смотритель станции пытался доползти на карачках до дверного проема, и в суматохе у него были все шансы на успех. А у меня оставалось единственное желание – просто очень хотелось выжить. Это было трудно, и не только потому, что Чистые оказались очень шустрыми. Просто не верилось в реальность происходящего.

Мой второй перекат по дощатому полу закончился на пути одного из двух оставшихся свободными Чистых. Жгучее желание вонзить жало «бабочки» в грудь одетого в серый балахон человека пришлось сдержать – недавний полет хербата показал, что это бесполезно. Поэтому вместо жала в живот Чистого ударила пятка нагинаты, отбрасывая его назад. Получив место для маневра, оружие сердито фыркнуло, проворачиваясь в моих руках, и тонкое лезвие с немалым трудом отделило голову монаха вместе с капюшоном.

Рассмотреть, что получилось в итоге, мне не удалось, потому что вслед за покатившейся по полу головой от мощного удара полетел уже я. В мгновение ока мое тело оказалось обездвижено множеством конечностей. Плечи прижимали чужие руки, еще пара рук сжимала щиколотки моих ног. А грудь и горло явно попирали чужие ноги. Скрытая ворохом тряпок и густыми тенями масса пользовалась всеми этими конечностями с уверенностью сороконожки.

Слабый утренний свет заглядывал в большое окно, под которым меня и распластали на полу. Именно поэтому мне и удалось хорошо рассмотреть чудовищно изменившуюся голову Берислава.

Это было очень похоже на увиденный мной сон – рот моего бывшего однокашника распахнулся на неестественную для человека ширину. Блеснули резко удлинившиеся клыки, и… на меня обрушился поток воды.

Во что бы ни превратился Берислав – не ему тягаться с акаяси в размахе пасти и наборе зубов. Огромная челюсть подводного о́ни сомкнулась на псевдотеле сплетения монахов, откусывая добрую половину. Пробившее окно в мощном прыжке тело угря-переростка вывалилось обратно, унося с собой половину добычи, а меня вслед за принесенной акаяси чистой водой окатило чем-то совсем уж мерзостным.

Да сколько же можно! Сначала поход по канализации, а теперь еще и это!

Первые отблески рассвета скользнули по стенам и полу комнаты, добавляя к черным потеками красные тона. Света стало больше, но картинка стала еще бредовее. Хотелось просто лечь на пол и отключиться, но как оказалось, мои неприятности еще не закончились.

Оставшийся в живых Чистый из неприсоединившейся парочки стоял на четвереньках и тряс головой. По его движениям было видно, что шок стремительно проходил, а у меня ни сил, ни воли к борьбе уже не оставалось.

Чистый изменил положение своих конечностей, явно намереваясь прыгнуть вперед, но вдруг вновь распластался по полу. На него навалился Кун, вонзив в спину обыкновенные вилы. Длины зубьев хватило, чтобы пригвоздить тело Чистого к доскам пола, но долго это не могло продолжаться. Смотритель кричал с обреченностью и тональностью кролика, а Чистый шипел как змей, пытаясь отодрать свое тело от пола.

Как ни странно, на спасение своей жизни сил у меня не было, а вот для помощи отчаянному спасителю они нашлись. Добравшись на карачках до нагинаты, я встал на колени и жестом лесоруба срубил шипящую голову.

Все, теперь спать. Но, увы, покой нам только снится.

– Господин, – дернул меня за плечо Кун. – Господин, вы живы?

Дурацкий вопрос, но я все же ответил:

– Жив.

– Тогда нам нужно уходить.

В колючих глазах ветерана светился укор. И он был прав – у практически старика хватило сил не только пережить плен, но и помочь своему работодателю в критический момент, а молодой и, по идее, полный сил мужчина валяется на полу, как сомлевшая от вида голого мужчины барышня.

Апатия разом схлынула с одуревшего мозга, и я поднялся на ноги. В этот момент в дверной проем ввалился совершенно офигевший от происходящего десятник Борво. На лице молодого парня была написана крайняя степень растерянности. Впрочем, растерянность не помешала ему вовремя сориентироваться в обстановке и направить своего акаяси в нависающее над рекой окно.

Ладно, благодарить парня буду позже, а пока нам действительно нужно убираться отсюда. Своими разборками мы переполошили всю округу, и если не отряд Чистых, то местная стража уж точно явится на шум.

– Нужны три длинных веревки, – обратился я к смотрителю тайной базы.

Кун утвердительно кивнул и шустро метнулся в угол комнаты.

– Когда он принесет веревки, – повернулся я к Борво, – привяжешь их к сбруе акаяси, а другие концы – к лодке. Пойдем на буксире.

Не дожидаясь ответа, я, пошатываясь, двинулся к выходу, но вдруг остановился и вернулся к обрубку того, что раньше было Бериславом со товарищи.

– Это не твое… – прохрипел я, выдергивая из вороха монашеских одежд четки кардинала.

После этого у меня осталось сил только на то, чтобы пройти на пирс и буквально рухнуть в воду. Терпеть въевшуюся в одежду вонь больше не было сил. Холодная вода вряд ли сможет хоть как-то помочь, но все же…

Кольчуга тут же потянула меня на дно, благо до этого самого дна было не так уж далеко.

Прохладная вода частично смыла усталость и остудила разгоряченную голову. И только после этого в мой мозг ворвались отголоски ментального мира. Плохо и мерзко было не только мне. Рядом прямо в воде рвало акаяси. Бедняга расплачивался за неразумное сование в рот всякой гадости.

Странно, раньше не замечал за акаяси такой брезгливости. Во что же превратился Берислав со товарищи, если даже монструозного угря буквально выворачивает наизнанку?..

Усилив ментальным приказом желание акаяси избавиться от мерзости в желудке, я ухватился за столбы пристани и принялся выбираться обратно. Борво тут же попытался мне помочь.

– Выполнять приказ! – рыкнул я на десятника, рывком забрасывая свое тело на мокрые доски пирса.

Сил оставалось только на то, чтобы пошатываясь дойти до лодки и краем сознания зацепить завершение процесса «запрягания» акаяси, а дальше была тьма.