Новые поселенцы, создавшие деревеньку под звучным названием «Свободная», не разделяли коммунистического девиза насчет разрушения до основания и постройки нового. Впрочем, и в прошлой жизни эти люди не утруждали себя созиданием. Вот и теперь, вместо того чтобы воспользоваться одной из сотен расчищенных под хутора площадок, они заняли бывший лесной пионерлагерь с полуразрушенными домиками, которые имели тонкие дощатые стены. Поверхностный ремонт провели «рабочие», как их в своей среде называла партийная верхушка, но и после ремонта жилье оставляло желать лучшего. О том, как встречать зиму, Скворцов не задумывался — он планировал еще осенью переехать в здание «княжьего терема». Впрочем, его победоносные планы были немного нарушены неожиданной реакцией «самодура» и «тирана» на «справедливое» возмущение «народа», но это отнюдь не сбило с Юрия Пантелеевича спеси и самоуверенности.

Сейчас он сидел за столом в своем кабинете — если можно было так назвать запыленную комнатку в домике пионервожатых — и готовился к очередному митингу. Подготовка заключалась в процессе подкрашивания ярко-красной помадой синяка под глазом: будучи неплохо натасканным политтехнологом, Скворцов знал, что на шрамы, кровь и вообще красный цвет толпа реагирует значительно лучше, чем на синяки. Синие кровоподтеки вообще ассоциировались у народа с пьяными драками.

Закончив с «макияжем» и накрыв лысую голову кепкой, Скворцов вышел на высокое крыльцо. Электорат уже собрался — на заросшей высоким бурьяном площадке собралось чуть меньше полусотни народу. Здесь были и мужчины и женщины, которые по причине развала цивилизации оказались в прослойке «люмпенов». Одни в этом качестве буквально родились и неплохо прожили всю жизнь, другие оказались там невольно — ну не захотели бывшие продавцы и госслужащие заниматься сельским хозяйством и физическим ручным трудом.

Скворцов осмотрел своих соратников и внутренне вздохнул: народ ему не нравился, но приходилось работать с тем, что есть. С другой стороны, именно «люмпены» были основной движущей силой любой революции — вечно недовольные и не желающие работать люди готовы были убивать ради призрачной возможности выбраться наверх и не работая получать самые жирные куски. Вопреки общему заблуждению революцию семнадцатого года творили не трудящиеся — они были бойцами «второго порядка», пушечным мясом, которым руководили вот такие вот приспособленцы и идейные фанатики. Имелись в рядах «свободных людей» и рабочие, но после закладки в городе порохового, ремонтного и строительного цехов, а также набора в строительные бригады те, кто не хотел вкалывать на грядках, но согласен работать в городских условиях, покинули ряды идейных бойцов. Впрочем, и в этом процессе было кое-что согревающее душу Скворцова.

Он стоял на крыльце, выдерживая «концентрационную паузу», ему хотелось кричать и махать руками, но пройденные еще в составе довоенной партийной структуры тренинги устанавливали однозначные правила: терпение — главный козырь политтехнолога. И пока толпа успокаивалась, Скворцов смотрел только вперед — как бы в светлое будущее. То, что он видел, надежд не внушало. Всем своим видом полуразрушенный пионерлагерь навевал безнадегу и тоску.

«А ведь можно было устроить все получше», — подумал Скворцов и сразу понял, что это несбыточные мечты. Построить благоустроенное поселение могли практически все, но вот работать для этого хотели немногие. Те, кто не хотел категорически, и собрались в Свободной.

Еще зимой «княжья подстилка», как мысленно Скворцов называл подругу правителя, додумалась раздавать продукты, одежду и предметы былой цивилизации в обмен на карточки. Чтобы получить карточки, люди шли в трудовые отряды. Эти отряды «приспешник тирана» Мазай сначала направлял на расчистку и ремонт домов в антимагической зоне, а зимой — на вырубку мест для будущих хуторов. Теперь, по весне, в лесу появилось больше сотни площадок, на которых были заботливо сложены и укрыты от дождя целые штабеля бревен, уже готовых для постройки изб. Туда же, по желанию переселенцев, подвозили кирпич, шифер и песок с цементом. Причем все это добывали те же рабочие отряды под охраной погранцов, поэтому стройматериалы раздавались бесплатно. Получение таких преференций плюс «призрачная» защита от эльфов привлекла в княжество огромное количество людей. С другой стороны, именно работа трудовых отрядов позволила Скворцову собрать недовольных, которые и вошли в его партию. При этом он использовал доводы, работавшие везде и всегда.

Вот и теперь приходилось подогревать энтузиазм товарищей, используя старые лозунги, но в новой «упаковке» и с примесью новых «фактов».

— Друзья! Товарищи! Братья!!! — зычно крикнул в толпу Скворцов, дождавшись относительной тишины. При этом он сдернул с головы кепку и зажал ее в руке.

Этот нехитрый прием использовали многие политики — снимание шапки перед «равными» всегда заводило толпу и располагало к оратору. Люди загомонили и придвинулись ближе.

— Наконец-то так называемый князь показал свое настоящее лицо, я бы даже сказал, истинный оскал. Теперь вы видите, что за всеми благодушными заявлениями захватчиков стоят только корысть и жажда власти. Они захапали все то, что осталось от былой цивилизации, от нашей цивилизации, товарищи. Да, случилось страшное несчастье, и нам нужно выживать, но по вине этих, я бы не побоялся сказать, бандитов мы не можем использовать даже крохи уцелевших запасов человечества на «черный день»! И пусть бы эти запасы попали в руки жадных дельцов. С такими можно договориться. Но нет! Теперь все в руках клики князя, и я уверен, что здесь не обошлось без влияния тех, кто уничтожил человечество! Тех, кто убивал наших родных и близких!!!

Толпа удивленно и недоверчиво заворчала. Этот нюанс еще не возникал в речах Скворцова, но пришло время, и он пустил в дело тяжелую артиллерию.

— Вы не спрашивали себя, почему мы не можем воспользоваться едой, которой забиты огромные склады, а должны есть эльфийские растения? Вы не спрашивали себя, почему в палатах князя прячутся настоящие эльфы? Что это, как не заговор с целью уничтожить остатки человечества?!

Народ взорвался криками — перед ним открылась «истина». Люди не догадывалась, что их «прозрение» является грамотно составленной программой манипуляции, отточенной на многих миллионах людей в разных странах и в разных эпохах.

Скворцов планировал на этом и остановиться, но его «понесло»:

— Мы вынуждены принимать подачки, чтобы наши дети не умерли с голода. — Сделав горестное лицо, оратор судорожно сжал в руках кепку и посмотрел на группку, центром которой была многодетная Клава. Еще до войны она в основном жила на дотации государства и использовании своих отпрысков в качестве рабсилы. Социальные структуры исчезли вместе с государством, и Клаве пришлось самой взяться за работу — в новых общинах детский труд воспринимался нормально, но при этом родители должны работать намного больше детей. Но «промучилась» она недолго. На горизонте появился «благодетель» — и теперь Клава с удовольствием подыгрывала ему на показательных выступлениях. Уловив в глазах Скворцова намек, она подхватила на руки самого мелкого и крикливого из своих отпрысков. Годовалый Юрчик пронзительным криком поддержал выступление своего тезки, и это подействовало на толпу именно так, как и было задумано. Спектакль продвигался дальше без сучка без задоринки.

— Но мы не успокоимся! Нет! Мы будем бороться, и никакие репрессии нас не остановят! — Оратор специально немного повернул голову, дабы всем было хорошо видно подкрашенный синяк. Это украшение он получил, когда после ссоры с князем Беня отвел политического деятеля за угол здания суда и, влепив звонкую плюху, пообещал оторвать голову, если революционер не успокоится. Плюха была не очень сильной, но нежной коже кабинетного работника хватило и этого. Конечно, «в мир» была пущена версия, по которой Скворцова избивала княжеская дружина в полном составе, а сам князь наблюдал за всем этим с безопасного расстояния. Так что самодеятельность Бени пошла только на пользу партийному делу.

Скворцов ораторствовал два часа без передышки, в конце он напутствовал народ на трудовой подвиг и послал прививать те самые «проклятые» семена на окрестных соснах.

Когда люди расходились, партийный босс с удовольствием заметил, что не менее четверти толпы состояло из пришлых. Они наверняка разнесут его слова по хуторам княжества. Кто-то поверит и вольно или невольно станет на сторону нового движения, а кто-то отреагирует, как хозяин одного из хуторов, который таскал агитаторов за волосы и бил головой о бревенчатые стены. По официальной версии это тоже было дело рук князя и его «жандармов», что подтверждали перекошенные фигуры стоящих под крыльцом партайгеноссе.

Дождавшись, когда основная масса разойдется, а возле крыльца останутся только иждивенцы — Клава с выводком и несколько беспризорников, — Скворцов вернулся в помещение, перед этим заинтересованно посмотрев на чумазую девчушку лет двенадцати. Оставшись наедине с собой, он старательно задавил всплывающее из глубин души вожделение: для развлечения время еще не пришло, сейчас он должен выглядеть героем, особенно в глазах тех, кто с минуты на минуту войдет в «кабинет».

Предстоящее собрание не обещало быть таким же легким, как митинг, — в комнате начали собираться люди, составляющие костяк и мышцы движения. Толпе было достаточно пламенных речей и нескольких возов с продовольствием, представленных как добыча спецгруппы партии, а на самом деле являвшихся подарком от союзников.

Через пятнадцать минут сбор партийного совета закончился, и Скворцов посмотрел на своих соратников — их было девять человек: инфантильная парочка, загоревшаяся идеей свободы и братства, три бывших партработника, желающих занять теплое место, причем все они были из разных партий, порой враждовавших в былые времена. Самым колоритным персонажем в этой пьесе являлся Влад — он тоже был идейными борцом, но, в отличие от инфантильной парочки, Влад «горел» идеей фанатично. Низенький человек с запавшими, лихорадочно блестящими глазами явно имел серьезные изъяны в психике, но именно его пример зажигал окружающих даже больше, чем речи партийного лидера. Скворцов одновременно и радовался тому, что отхватил такого последователя, и втайне боялся его. На встречу с князем он Влада не взял, опасаясь конфликта: время крови еще не пришло.

Также в помещении находились те самые мышцы партии: Метла — прикормленный Скворцовым криминальный авторитет — и его подручный Бирюк. Последним из собравшихся был Семен Викторович Пантелеев — бывший полковник милиции, подельник Скворцова еще по той жизни. Ни представителей толпы, ни помятых, а также пока еще не помятых, активистов в комнате не было. Здесь не обсуждались общие темы, а говорили о конкретных делах. Скворцов умело лавировал между мотивацией идейных и обещаниями «вкусных пряников» для карьеристов.

Сладкая парочка постепенно перебиралась из команды идейных бойцов в команду продуманных, что отнюдь не радовало Юрия: они были нужны ему для привлечения молодежи, так что нужно срочно провести отдельную разъяснительную беседу.

Получасовое словоблудие подошло к концу, партайгеноссе получили задания на ближайший срок, успокоили свои паранойи и разошлись, а в комнате остались только Скворцов, бывший полковник и Петр Сергеевич, в миру авторитет по кличке Метла.

— Ну ты, Юрик, сила, даже мне мозги запудрил, — хохотнул Метла, расслабленно развалясь на стуле. Старый предмет мебели угрожающе скрипнул, и бандит сел ровно. — Кстати, долго нам еще сидеть на заднице? Мне свежего мяса хочется, а то эти крокодилицы уже в печени сидят. — Метла был очень талантливым актером, он умудрялся одновременно носить три маски: одну для личного общения с «Юриком», вторую для собственных подручных, а третью — для партийной верхушки, где выказывал неплохое образование и умение говорить, а не «ботать по фене». И вообще жаргон он оставлял для своих людей.

— Витя, сиди на попе ровно, нам сейчас светиться нельзя. Избавимся от князя — потом пожируем.

— Ну да, уж ты-то точно дорвешься до своих сладеньких мало…

Договорить нагло ухмыляющийся Метла не успел. Взбешенный Скворцов вскочил и так ударил кулаком по столу, что сгнивший предмет мебели тут же развалился:

— Заткнись, урод!

Пантелеев все это время сидел, откинувшись на спинку единственного в комнате крепкого стула, и со спокойной улыбкой наблюдал за перепалкой.

— За базаром следи, Юрик! — набычился Метла, но на обидчика не кинулся. Он прекрасно понимал, что без Скворцова наверх не вылезет, — время бандитской вольницы заканчивается, и не только в княжестве.

— Давай так, — уже спокойнее сказал Скворцов, — ты следишь за своим языком, а я за своим.

— Без базара.

— Как дела с твоей подопечной? — спросил у бандита Пантелеев, которому надоели все эти разговоры.

— Нормально, — с легким недовольством ответил Метла. — Беседу я с ней провел, конечно, не так лихо, как наш вождь, но соплячка теперь уверена, что ее папашка был ангелом, а князек укокошил его чисто из вредности и природной мерзости. У девки и без меня с головой проблемы, а теперь вообще шарики за ролики заехали. Сейчас она работает в теплице, где выращивают нормальные овощи, ствол я ей уже передал, теперь дело за патронами.

— Будут тебе патроны, — небрежно сказал Пантелеев. — Ступай.

Метла дернулся, как от удара, но не двинулся с места — это была единственная возможность показать характер, но Скворцов не позволил ему и этого маленького удовольствия:

— Иди, нам с полковником нужно поболтать наедине.

Метла исподлобья посмотрел на полковника и вышел из комнаты.

— Юра, не понимаю, зачем тебе эта гниль?

— Ты сам знаешь, что у этой «гнили» есть люди, в отличие от тебя, такого благородного.

Пантелеев нахмурился — Скворцов был прав, и от этого становилось еще горше. У бывшего полковника милиции людей уже не было, никто из бывших подчиненных не захотел примкнуть к руководителю, даже те, кто еще недавно ел у него с рук. Все, кто оказался после войны на территории княжества, пошли в подчинение к Гаврилову — пограничник с удовольствием брал в свою команду бывших оперов и спецназовцев, даже участковые находили у него занятие по душе. А вот когда в этих местах появился Пантелеев и Скворцов, бывшие лизоблюды только отворачивались и отмалчивались в ответ на прозрачные и не очень намеки. Даже хуже — когда полковник попытался пролезть в местную структуру безопасности, Гаврилов с ехидной улыбкой предложил ему должность следователя, причем в подчинении у Быстрицкого. Пришлось отказаться — и потому что это было ниже его достоинства, и потому что принципиальный следак Быстрицкий люто ненавидел самого полковника за прошлые притеснения. Но во всей этой бочке дегтя была своя ложка меда.

— Один мой человек стоит всей той швали, которую водит за собой Метла. Не забывай об этом.

— А я и не забываю. Поэтому ты сейчас со мной, а не на побегушках у слишком принципиального следака, которого когда-то уволил с позором, — сказал Скворцов и тут же постарался успокоиться и сменить тон: — Так что там с твоим человеком?

— Нормально все. В цех боеприпасов он устроился и уже достал пять патронов к «Макарову». Хотя там в основном делают боеприпас для АК и пулеметов, но он порылся в запасах, которые Мазай отдал на переработку. С бомбой пока проблемы, но в течение недели обещал решить и этот вопрос.

— Хорошо, — довольно и даже кровожадно улыбнулся Скворцов. Он не был сторонником терроризма, но если кто-то не хочет делиться властью добровольно, ему не место на этом свете. У князя шансов не было: из двух ловушек ему не выбраться.

Громкий звук словно расколол небеса пополам, открывая неведомый шлюз, и тут же на землю рухнули тонны воды. Причем это был не первый шлюз и не первый удар, сопровождаемый ослепительной вспышкой.

«И как такая тяжесть может держаться в воздухе?» — подумал Андрей, наблюдая за свинцово-черными тучами, которые сплошным покровом клубились в небе, напрочь закрывая собой вечернее солнце. Поэтому под этим сплошным покрывалом уже царила ночь, освещаемая только всполохами молний. С приходом первой летней грозы все в мире изменилось, даже жизнь людей.

Князь стоял возле большого окна своего кабинета и смотрел на город. Действительно, картина за окном была совсем непохожа на то, что он привык видеть, — словно город провалился в другой мир. Немного мрачноватый и безлюдный, но все же этот мир ему нравился.

Последние три дня Андрей спал по восемь часов, передвигался по делам нормальным шагом, а не бегом и не напрягал мозг судорожными попытками найти выход из безвыходных ситуаций. Что послужило причиной этому затишью в страстях человеческих, не дававших покоя князю со времени похода в Венгрию? Возможно, милость свыше, а возможно, трехдневная гроза и ливень охладили непокорные умы и на время отложили враждебные планы. Впрочем, Андрею было все равно — несколько мирных дней дали ему возможность прийти в себя и наконец-то заняться хозяйством. В последнее время он мучился от осознания своей неспособности не то что контролировать, но даже уследить за процессами, происходящими в его городе.

И вот теперь время нашлось. Весь день Андрей курсировал между лабораторией Нади, больницей, пороховым цехом и городской управой. Из всего, что он узнал, осознать и понять удалось едва ли половину. К счастью, вовремя понял, что вникать во все подробности нет никакого смысла, и сконцентрировался на главном.

На внеочередном заседании «кабинета министров» князь огорошил всех тем, что наложил вето на зарождающийся процесс постройки вертикали власти. Население в княжестве уже перевалило за пятнадцать тысяч, и руководство просто захлебывалось в потоке проблем — от серьезных до совершенно пустяковых. Так что вопрос самоуправления был более чем насущным. Вот только каким это самоуправление должно было быть, чтобы не создать проблем в будущем?

— Нет, господа и дамы, повторения того, что было до войны, я не потерплю. И не потому, что хочу захапать всю власть в свои руки, а потому, что не желаю впоследствии плясать под дудку более хитрых и изворотливых. Вы сами хотели, чтобы я стал князем, поэтому полной демократии у нас не будет.

— А что будет? — заинтересованно спросил Гена, который в управлении народом разбирался, возможно, лучше всех присутствующих, вместе взятых, если не считать военного опыта Гаврилова.

— А будет вот что: мы изначально не допустим ситуации, когда народ выбирает тех, кого совершенно не знает либо знает лишь по предвыборным речам, и ситуации, в которой избранники смогут делать все, что им заблагорассудится, при этом ни за что не отвечая.

— И как это сделать? — не унимался Гена, получивший официальное прозвище Бургомистр и неофициальное, ставшее производной от «бургомистр» и «герр» — Бургер.

— А вот это решите вы сами, как верные помощники и соратники самодержца.

Реакция на подобное заявление была разной: Бургомистр задумался, Василий Васильевич невольно зашевелил буденновскими усами, а Мазай восхитился:

— Выкрутился… молодец!

Надя поступила по-своему — она сохранила на лице философское выражение, но при этом больно пнула Андрея ногой под столом.

Налюбовавшись всей гаммой эмоций на лицах соратников, Андрей продолжил:

— Как идею могу предложить одну мысль: под каждым законом или решением, которые вынесут будущие органы власти, должен идти список всех, кто был «за» и кто «против». И все это будет вывешиваться для прочтения людьми. Чтобы все видели — что нарешали те, кого они сами выбрали.

— Ага, а недовольные потом порвут такого решальщика на тряпки. Всем-то не угодишь, — высказался Мазай, который вообще-то был противником любой демократии.

— Тот, кто боится, пусть сидит дома и копается в грядках, — резонно заметил Андрей. — Если решения депутата будут устраивать основную массу его избирателей, то проблем не возникнет.

«Кабинет министров» вновь погрузился в раздумья, и если на лицах основной массы было написано недоумение и растерянность, то в глазах Бургомистра мелькали конструктивные искорки.

— Я думаю, нам не стоит загружать весь «кабинет» этой работой, пусть Геннадий Федорович соберет группу инициативных, а главное, знающих людей и проработает эту идею, — сказал Андрей и повернулся к Мазаю. — Что, Матвей Александрович, отпустишь помощника на время для такого важного дела?

— А работать кто будет? — недовольно нахмурился Мазай.

— А работать будешь ты, и нечего прятаться за старческим маразмом, тебе до него — как мне до всероссийской короны.

После заседания Надя потянула Андрея к «фабрике». До двухэтажного здания с дымящейся трубой они дошли, даже не воспользовавшись зонтиком: погода дала небольшую передышку в своем трехдневном марафоне, и небо неожиданно посветлело, почти полностью открыв скатывающееся к горизонту солнышко. Впрочем, судя по огромному валу туч на севере, эта передышка была недолгой.

Войдя в ремонтные боксы «фабрики», Андрей увидел стоящие в ряд четыре совершенно одинаковых БТР-80 — не дожидаясь конца экспериментов с антимагической проводкой, Стармех перегнал в город еще три машины и начал заниматься их ремонтом. Но не это удивляло Андрея в поведении Шарова. Последние пару дней главный механик города вел себя очень странно — он постоянно таскал за собой какого-то мужика и шептался с ним по углам. И даже сейчас, когда обсуждалась его главная мечта — увеличение автомобильного парка с антимагической защитой, — Стармех был рассеян и молчалив.

С трудом согласившись с необходимостью распила двух чешуек для обеспечения защиты четырех бронетранспортеров, Андрей отозвал Стармеха в сторону и спросил:

— Стармех, что происходит?

— А что? — сделал удивленное лицо механик.

— Колись давай. Что за тайны мадридского двора?

Стармех некоторое время вглядывался в глаза князя, а затем огорошил его в своей обычной манере, выложив все одним махом:

— Хочу вертолет.

— А космический шаттл тебя не устроит?! — опешил Андрей, недоверчиво глядя на механика.

— Шаттл не нужен, — как всегда лаконично, без экивоков заявил Шаров. — Мы тут с Надеждой Васильевной посчитали — на все про все нам надо шесть чешуек.

— А вы не оборзели вместе с Надеждой Васильевной считать мои чешуйки? Не дам.

— Так нам всего-то надо две. Четыре остались от набора на старый бэтэр.

Князь некоторое время ошарашенно смотрел на Стармеха, пока окончательно не понял, что тот говорит совершенно серьезно.

— Константиныч, скажи: зачем тебе вертолет?

— Что значит «зачем»? Ты когда-нибудь видел, как Ми-24 утюжит боевую позицию с воздуха? — спросил Стармех и, не дождавшись ответа, продолжил: — А я видел. Убивец, это кошмар и ужас, причем для наших врагов. Давай хоть перегоним его и начнем ремонт.

— А где ты целый вертолет найдешь? И кто, спрашивается, будет управлять этой махиной?

— Все есть, — воодушевленно стал перечислять Стармех, — и вертолет есть, на аэродроме МЧС под Черкассами, и летчик имеется из этого самого МЧС. И даже склад с ракетами.

— Да ну? И зачем украинскому МЧС ракеты? — удивился Андрей, исподволь загораясь этой идеей.

— Не, у МЧС ракет не было, но Агеич знает склад на одной из подлетных баз. Этих баз по Украине раскидана целая куча, и некоторые из них были общими и для вояк, и для МЧС. У них вообще там много чего было напутано.

— Может, там уже не склады, а огромные воронки…

— Не, если верить Агеичу, то еще зимой склады были целыми.

— А мародеры?

— Ты, аданаил, совсем жизни не знаешь. Вот скажи, пошел бы ты сейчас к большому складу боеприпасов без опаски?

— Ну не знаю, если поблизости нет магов, к тому же можно почистить окрестности от менгиров…

— Во-о-от, — многозначительно протянул Стармех. — И это с твоей антимагией и привычкой таскать в руках огнестрел. А для остальных даже обычный патрон — как бомба с неизвестно как выставленным часовым механизмом. Так что подобные склады люди обходят стороной, даже если там нет вурдалаков и есть чем поживиться.

Андрей поймал себя на мысли, что забыл о подобном нюансе современного бытия — жизнь в антимагической зоне расслабляла, и это было не очень хорошо. В связи с изменившимся направлением мыслей у него возник еще один вопрос:

— А этот твой Агеич вообще как сюда попал?

— Так от Чернигова до нас доплюнуть можно. Там на Украине вообще кошмар творится — резкие, как понос, донецкие ребята после ухода эльфов все под себя подмяли. И если ближе к самому Донецку установился бандитский вариант порядка, то дальше гуляют такие отморозки, что волосы встают дыбом. Вот поэтому он собрал манатки, жену с детишками и решил перебраться к знаменитому князю под крылышко.

— То есть как это знаменитому? — оторопел Андрей.

— Да кто ж тебя, княже, не знает?

— Стоп, давай кое-что уточним. Меня на Украине знают как князя или как Убивца и аданаила?

— Как князя. Славик про Убивца впервые услышал уже здесь и даже подумывал тикать, пока не поздно, но потом присмотрелся и успокоился. А заковыристое словечко «аданаил» и среди местных мало кто знает.

— Ну и ладно, — облегченно выдохнул Андрей. Он прекрасно понимал, что слава строгого, но справедливого князя привлечет в княжество нормальных людей, а вот имя Убивца и тем более аданаила может притянуть разве что неприятности.

— Так как насчет вертолетика? — тихо спросил Стармех, отвлекая Андрея от раздумий.

— Хорошо, — недовольно согласился князь, понимая, что Стармех с него не слезет. — Договорись с Гавриловым, пусть даст хорошую охрану. Возьмешь Студента — и верхами пойдете за вертолетом. Но только после того, как Надежда Васильевна сможет гарантировать, что вертолет не взорвется над ближайшим менгиром!

— А почему верхами? Будет же новый бэтэр! — удивился Стармех, почему-то решивший, что новшества Зверя и Нади решают все его транспортные проблемы.

— А подумать?.. Кто тебе даст двух аданаилов? Я и так боюсь отправлять Студента. Сырой он еще. Все, не морочь мне голову, вертолет — дело десятое.

Махнув рукой на ворчащего механика, Андрей буквально силой забрал Надю домой ужинать.

После ужина он немного задержался в кабинете, стараясь систематизировать полученную за день информацию. Наличие ноутбука было для князя настоящим спасением — там, где другие обходились бумажным блокнотом и карандашом, он не мог ничего сделать без электронного дневника. Все объяснялось просто — у Андрея был жуткий почерк, разобрать который мог только он сам, а когда при записи нервничал, то уже и сам не понимал написанного. Графики и заметки позволили взглянуть на проблемы со стороны и натолкнули на интересные мысли.

Закончив работу, он стал собираться в детский сад на занятие шаманов. Если с проблемами княжества князь как-то разобрался, то чудеса шаманов по-прежнему интриговали и немного напрягали.

Вот за этим намерением его и застала очередная гроза с ливнем, буквально рухнувшим на маленький городок. Застыв возле окна, он некоторое время не мог оторваться от безумного по своей красоте зрелища буйства природы, но нужно было идти — его ждали не менее интригующие тайны той же природы, но уже в исполнении шаманов.

Армейская плащ-палатка надежно укрыла Андрея от дождя, и он шел по улице, с удовольствием наблюдая за сполохами гигантских жгутов молний. Словно кто-то с неба хлестал землю огромной плеткой, желая напугать все живое. Но Андрей не боялся — он с детства любил грозу и, если бы не прохладная погода, с удовольствием сбросил бы обувь и пробежался под дождем.

«Мокрая» прогулка быстро закончилась, и двери небольшого холла бывшего детского сада отрезали человека от безумия стихий. Молнии продолжали полыхать за большими окнами, но это было уже где-то там, снаружи. Повесив плащ-палатку в холле, Андрей пошел в бывшую столовую, где также были большие окна и теперь наверняка проводились занятия, — эльф всегда использовал погодные особенности для обучения работе с энергиями, так что первой грозы он не пропустит.

Догадка оказалась верной: ученики по-прежнему сидели на циновках посреди зала, а учитель, как обычно, забрался повыше, на раздаточную стойку. Когда князь вошел в зал, шаманы поднялись, а Фиаллимонотар легко соскочил со своего насеста и поклонился:

— Господин, что привело тебя к нам? — Эльфийская речь, которую в собственном исполнении Андрей считал грубой, из уст «ищущего истину» звучала как музыка. Даже пленные воины и маги не могли похвастаться таким изящным слогом.

— Хочу немного послушать и задать пару вопросов, — ответил на эльфийском же князь. Он не боялся быть непонятым окружающими: ведь все шаманы уже давно изъяснялись на этом языке и на уроках, и даже между собой. Это вызывало подозрения жителей княжества, о чем тоже стоило поговорить. — Продолжай.

Эльф опять поклонился и вновь «угнездился» на своем насесте, именно угнездился — не запрыгнул и тем более не залез. Его движениям позавидовал бы любой танцор самых великих балетных трупп.

«Удивительный народ, жаль, что мы враги», — подумал Андрей, сам поражаясь неожиданным мыслям.

— Итак, что же мы видим при соприкосновении «небесной искры» с поверхностью планеты? Я так и не услышал предположений, — продолжил прерванную появлением Андрея речь эльф.

Вопросительная пауза затянулась минут на пять. Эльф в это время представлял собой подобие мраморной статуи, и Андрей понял, что, пока кто-то из учеников не откроет рта, статуя даже не пошевелится.

«Интересный подход к обучению».

— Ну мы видим высвобождение электрической энергии? — больше спросила, чем ответила Света.

— Стыдно, Советолана, подобный ответ к лицу эльфийским магам сопряжения или человеческим ученым, но не шаманке, — укоризненно покачал головой эльф и разразился длиннющей лекцией. При этом его, казалось бы, бесконечная речь не навевала скуки, а полностью захватывала внимание.

«Гитлер со своим ораторским даром тихо курит в сторонке», — подумал Андрей, буквально впитывая знания. Из сказанного он узнал, что при разряде молнии на свет появляются духи воздуха. В отличие от духов воды и земли они неспособны размножаться делением, а переходят из других ипостасей во время грозы. Что самое удивительное, все, что знал сам эльф, он почерпнул из наблюдений своих учеников, отрывочных данных в закрытых архивах эльфов и собственных догадок. Но все сказанное им подтверждалось и приносило пользу шаманам.

«Вот они — настоящие космополиты. Им нет разницы, с кем иметь дело. Им плевать на войны и вражду», — с ноткой восхищения подумал Андрей, опять забывая, что он смотрит на представителя ненавистного человечеству племени. Только сейчас он понял настоящий смысл понятия «ищущий истину». Но при этом князь вполне осознавал, что и среди эльфов большинство носящих такое звание недостойны его. Разговоры о рождении духов, их взаимодействии друг с другом и способах перехода затянулись до глубокой ночи. Андрей с удивлением узнал, что духи огня и воды отнюдь не антагонисты, и то, что духи некоторых растений жутко враждуют с духами земли, и именно поэтому эти растения так тянутся ввысь, в мир духов воздуха, с которыми им хорошо. Также было интересно то, что внутренняя энергетика растений, с которой работают эльфийские маги жизни, как раз родственна внутренней энергетике почвы.

Информация, которая поначалу ровно укладывалась в голове Андрея, постепенно начала нагромождаться и путаться. Поэтому он решил прервать лекцию, так как уже практически ничего не понимал. Да и время было позднее.

— Фиаллимонотар, я хотел бы задать несколько вопросов. — Андрей с трудом сдержал в себе желание назвать эльфа учителем и попросить об ответах, но поскольку некоторые сведения о культуре эльфов сдерживали его: панибратство и демократия в обществе ушастых были признаком слабости правителя, и как на это отреагирует даже «ищущий истину», было неизвестно, рисковать Андрей не хотел — слишком уж полезен оказался сотрудничающий пленник.

— Да, эрл. Ученикам стоит уйти?

— Нет, я не намерен говорить ничего секретного. К тому же их ответы мне тоже интересны.

Эльф в очередной раз поклонился и сделал приглашающий жест. Со стороны это выглядело как аналог человеческого разведения руками.

— Думаю, Света уже рассказала вам о моем тотеме?

— Да, повелитель, Советолана поделилась со мной этим знанием, надеюсь, она не позволила себе лишнего и я не стал обладателем запретного знания?

— Нет, все в порядке, тем более мне интересно твое мнение.

Эльф задумался, явно обдумывая, что сказать.

— Эрл, судя по всем признакам, внутрь вашего духа помимо разрушителей магии вживлен дух погибшего животного, исходя из снов — пантеры. Конечно, это может быть обычная кошка, но маловероятно. — Чем дальше, тем больше в голосе эльфа появлялось энтузиазма. — Новые крупицы знания еще больше приоткрывают завесу тайны. Теперь мы можем предположить, что заряд памяти несут не духи-разрушители, а именно тотем. Я никак не мог понять, почему вещие сны о воинских тайнах аданаилов приходят только к тебе, и вот теперь понимаю, что это связано с тотемом. Скорее всего, у других аданаилов ничего подобного нет.

— А почему же шаманы до сих пор не могли разглядеть этого тотема? — прервал рассуждения эльфа Андрей. Его голос прозвучал немного резче, чем следовало, и он уже подумал, что пугливый эльф опять заосторожничает, но тот либо был охвачен исследовательской лихорадкой, либо просто начал привыкать к аданаилу, поэтому даже не вздрогнул.

— Эрл, человеческий дух имеет сложное, многослойное строение. Духов-разрушителей нам удалось опознать только по реакции на появление в поле их обитания магических плетений. А тотем был неактивен, и на контрасте его можно было заметить только в моменты вашего возбуждения, или же если обратить внимание шамана на определенные особенности. Что и произошло в случае с Советоланой.

Андрей задумался, стараясь осознать сказанное. Эльф был прав: заметить тотем раньше было сложно. Ведь у духов-разрушителей хоть иногда, но появлялась пища, на которую они были запрограммированы изначально, — внутренняя энергетика эльфов, из которой ушастые «вязали» каркасы для магических плетений, впоследствии наполняя их энергией из окружающего мира. На саму сырую энергию духи не реагировали, а вот на плетения набрасывались, как голодные собаки на кость. Андрей провел сравнение реакций рукотворных духов и понял, что тотем либо питается яркими эмоциями, либо просто реагирует на ярость и какой-то аналог адреналина в ауре.

— Хорошо, с этим пока понятно, теперь хотелось бы узнать: что за новшества появились в арсенале шаманов и почему никто не удосужился о них доложить?

Справа от Андрея заворочался Зверь, но эльф остановил ученика едва заметным жестом и заговорил сам:

— Это моя вина, повелитель. Мне хотелось наиболее полно изучить новые идеи и уже затем доложить тебе. Но мои ученики, к сожалению, совершенно не имеют терпения, впрочем, это свойственно любому зеленому побегу. Поэтому они тут же пустили новое знание в ход. Как результат — множество ошибок и гнев повелителя. — Эльф сделал легкий поклон, прикрывая левой ладонью глаза и часть лба, что в эльфийском церемониале означало раскаяние. — И если решение Леониада было продиктовано желанием спасти раненого собрата, то поступок Советоланы не имеет оправдания, и она уже была наказана.

— Что значит «наказана»? — встрепенулся Андрей. Его воображение нарисовало сцену порки розгами, но тут же эта картинка растаяла. Светка вряд ли позволит выпороть себя, хотя для ее воспитания это было бы полезно.

— В наказание Советолана провела дополнительные три часа в глубокой медитации, подпитывая клановую рощу.

— Клановую рощу? — удивился князь, услышав классический эльфийский оборот в отношении к чему-то, что находилось рядом.

— Те удивительные деревья, что посадил повелитель для своего клана, со временем станут ненамного слабее клановой рощи Древесного Корня, рощи, в которой я родился, — с легкой ностальгией в голосе добавил эльф.

— Ладно, давай отбросим ботанический диспут и поговорим о деле, — сказал Андрей. — Выкладывай все, что вы наработали, — от готовых разработок до идей.

— В принципе эрл уже сам все видел. Леониад, — эльф легким жестом указал на Зверя, — применил дух паука. Мы смогли заставить дух мертвого арахнида работать с нитями человеческой ауры как с собственными паутинками. Разрыв плоти имеет свой аналог в оболочке духа, и наоборот — сращивание духа помогает плоти зарастать.

— И как получилось? — спросил Андрей, поворачиваясь к Зверю, внутренне коря себя, что не зашел проведать Лелика.

— Нормально, — тут же оживился смущенный упреком учителя Зверь. — Док сказал, что ткани срослись чуть быстрее обычного. Но еще лучше паук останавливает кровь. К счастью, вампиреныш не попал Лелику по сонной артерии, так что паук работал только с мышцами.

— Очень неплохо, — порадовался Андрей, оглядывая заулыбавшихся шаманов. — Все научились работать с этим «пауком»?

Все закивали с разной степенью уверенности, и только Медведь густо покраснел, пряча глаза.

— И что так, Потап? Неужели настолько сложно? — как можно мягче спросил князь.

Бывший раскольник молчал, все больше наливаясь краской, за него ответила двенадцатилетняя Наташа:

— А он боится пауков. Мы же не аданаилы, и духи в нас не живут, поэтому надо носить вот это. — Девочка быстро достала из-за пазухи засушенное тельце большого паука и, якобы показывая его Андрею, нарочито придвинулась к Потапу. Медведь невольно вздрогнул и отодвинулся подальше.

Младшие шаманы засмеялись, но быстро утихли под пристальным взглядом Андрея.

— Медведь, — окликнул он шамана, — посмотри на меня.

Медведь поднял покрасневшее лицо и робко глянул на командира:

— Я не нарочно.

— Потап, — улыбнулся Андрей, — если честно, я сам их не очень-то люблю. И носить за пазухой уж точно не стал бы. Но эта мерзость может спасти жизнь твоему товарищу. Как думаешь, стоит потерпеть ради этого?

— Да. — В глазах парня начала разгораться искра решимости.

— Вот и ладно, думаю, ты справишься, — уверенно сказал Убивец. Он сам уже давно понял, что через любые страхи можно перешагнуть, если есть достойная цель. — Так, с пауками закончили. Теперь мне хотелось бы узнать — как одна милая и очень хрупкая дама сумела одолеть здоровенного мужика?

Андрей так лихо «завернул» довольно сложное предложение на эльфийском, что вызвал уважительный кивок со стороны Фиаллимонотара. Как ни странно, вычурные фразы на чужом языке давались легче, чем односложные.

— Это проще и в то же время сложнее, — вновь начал «вещать» эльф. — Шаманы тем и отличаются от простых людей, что могут видеть и влиять на дух других живых существ. Дух — это очень тонкая и сложная структура, которая остро реагирует на малейшие изменения. Если пустить по духу человека «волну», чем-то напоминающую рябь на воде, то ему станет очень плохо, вплоть до потери сознания. Так что все действительно просто, сложность заключается в том, что волна должна быть достаточно большой, а работать в таких масштабах может только очень сильный шаман. Из всей группы на подобное воздействие способна лишь Советолана.

Андрей оглянулся на девушку и, увидев ее самодовольную улыбку, послал многообещающий взгляд. Обещание, которое девушка прочитала в глазах князя, тут же стерло с ее лица улыбку и заставило опасливо потупить взгляд.

— Чего еще взрывоопасного вы понапридумывали?

— Это все лишь нераскрывшиеся бутоны идей, из них внимания достойны только наблюдения за тонкими изменениями ауры, которые подметил Леониад, — сказал эльф и сделал приглашающий жест рукой в сторону Зверя.

— Ну это трудно объяснить, но в духе человека много разноцветных искорок, и в зависимости от настроения искорок одного цвета становится меньше или больше. Пока я научился различать радость, злость и… желание, — немного помявшись, добавил Леня.

Андрей подавил улыбку и сделал «внимательное» лицо:

— И?

— Думаю, после большего количества наблюдений смогу различать, врет человек или нет.

— О как! — поднял брови Андрей. — И это могут все шаманы?

Зверь печально вздохнул и развел руками. Как оказалось, половина шаманов была, так сказать, дальтониками и видела дух только в черно-белом варианте. Это не особо мешало в работе с тем же «пауком», но напрочь исключало возможность вычисления эмоций. Из «княжеских» шаманов цвета духов различали только Зверь, Света и десятилетний Олег, который уже получил оперативный псевдоним Жук. Также выяснилось, что расстояние, на котором шаманы могут заметить дух, тоже разное. Зверь и Света видели духов на дистанции в километр, на сотне метров различали цвет и на тридцати могли работать с самим духом напрямую. У остальных эти показатели были как минимум в два раза меньше, и только Медведь переплевывал даже Свету — он не видел цветов, но после определенных тренировок сможет вырубить и человека, и эльфа почти с пятидесяти метров.

Дальше пошло обсуждение более углубленных и менее понятных для Андрея нюансов шаманизма, и он, увидев, что часы показывают полчетвертого ночи, решил откланяться.

Дорога домой была освещена ясным звездным небом — гроза унеслась куда-то вдаль. Похоже, непогода, «хлопнув на прощание дверью» с помощью ливня с молниями, решила оставить людей в покое. Завтра ожидался ясный день, к тому же воскресенье. Василь Васильевич наверняка затеет шашлык на природе, куда и созовет всю городскую верхушку. Андрей от этой мысли даже облизнулся, уже предвкушая шашлыки главврача и шикарные салаты Ларисы Григорьевны.

«Княжий терем» встретил его тишиной и круглыми от недосыпа глазами незнакомого Андрею витязя.

В спальне князь застал свою княгиню, которая настолько сладко спала, что у него моментально отяжелели веки, и он с трудом нашел в себе силы, чтобы раздеться.

Сны Андрея были мирными, как надежды на завтрашний день, а вот пробуждение оказалось внезапным и тревожным.

— Андрей, просыпайся.

Он с трудом открыл глаза и увидел обеспокоенное лицо Нади.

— Что случилось?

— У нас ЧП: Алексей пропал.

— Какой Алексей? — спросонья непонимающе спросил князь.

— Студент.

— Твою мать! — А вот теперь он проснулся окончательно. Потеря аданаила, даже такого непутевого, как хромой Студент, была сильным ударом по обороне княжества.

— Когда?

— Три часа назад, в девять утра. Кинулись искать только час назад, — вместо Нади ответил Беня, подходя ближе к кровати.

Андрей сдернул с тумбочки часы и посмотрел на циферблат. Часы показывали без пятнадцати двенадцать.

— Почему не разбудили меня раньше?! — рыкнул он, чувствуя, как недовольно заворочался тотем.

— Пока суд да дело, не было смысла, а сейчас появилась информация. Вот и решили будить, — как-то неуверенно сказал Беня, косясь на Надю.

«Спокойно, — тут же придавил внутреннюю ярость Андрей. — Она лучшее, что есть в твоей жизни, и уж точно не хотела ничего плохого, но отреагировать все же надо».

— Милая, — спокойным, но немного прохладным голосом сказал Убивец, — никогда так больше не делай. Хорошо?

— Хорошо, — так же тихо ответила Надя. Было видно, что она не считает себя виноватой, но спорить, тем более при Бене, не будет.

— Докладывай, — скомандовал Бене князь, быстро одеваясь.

— В начале десятого к городской конюшне пришел Студент и попросил двух лошадей на покататься. Аданаилу у нас не привыкли отказывать, так шо он получил оседланных лошадок и уехал в западном направлении.

— Стоп, ты сказал, что он взял двух лошадей?

— Да, вторая для девушки. Типа хотел выгулять подружку.

— Кто?

— Лена, та, что была с вами в егерях.

— Черт, — выругался Андрей, злясь на самого себя. Он совершенно забыл о бывшей соратнице, благодушно понадеявшись, что ее влюбленность уже прошла и Лена жила себе спокойно новой жизнью. А то, что она старалась не попадаться на глаза, объяснял нежеланием девушки ворошить старое. Казалось бы, все в порядке, в другой ситуации он даже обрадовался бы тому, что Лена завела отношения со Студентом, но сейчас его грызли нехорошие предчувствия. — Кого послали в погоню?

— Когда Сашат узнал за Лену, то пошел сам. И он таки был злой, — ответил Беня, но как-то нехотя, словно не желал ябедничать.

— Кто с ним?

— Гаврилов послал новый бэтэр. В башне Белка. Комендант запретил трогать княжеский экипаж. За рулем Стармех.

— Номер?

— Таки и номер второй.

Продолжая напряжено думать, Андрей взял с тумбочки рацию.

— Дежурный, это Убивец.

— Дежурный на связи.

— Есть связь с бортом номер два?

— Что?

— Со вторым бронетранспортером, который ушел из города утром! — начал свирепеть Убивец, уже коря себя за несдержанность.

— Простите. Связь есть. Перевожу на второй канал.

Андрей переключился на второй канал и через пару секунд услышал голос Дианы:

— Командир, Белка на связи.

— Белка, там Сашат далеко?

— Нет, сейчас вызову.

К доносившемуся из рации шуму двигателя добавился короткий вой сирены, а еще через минуту Андрей услышал хриплый голос:

— Сашат на связи.

— Вини, что ты там унюхал? — по старой привычке спросил друга Андрей.

— Борьбы не было, оба шли добровольно. Через пять километров свернули на юг. Идем по следу. И еще, Убивец, вечером ко мне приходила Лена — спрашивала, не хочу ли я вернуться к Бате.

— Твою ж мать!

— Извини, я протупил. — Даже сквозь шум эфира голос егеря звучал виновато.

— Все. Возвращайтесь. Конец связи, — зло сказал Андрей и швырнул рацию на диван. Он раздраженно сплюнул и высказался в пространство: — Да что ж вы все, сговорились, что ли?!

Надя и Беня молча наблюдали за метаниями Андрея.

— Надя, что можешь сказать о Лене?

— Ничего особенного. После твоего возвращения с запада она ушла из города. Почти в начале зимы вернулась. Работала в пекарне. Вела себя тише воды ниже травы. И вообще я о ней почти ничего не слышала, кроме одного случая, но это была так, женская свара, не больше.

— А что случилось?

— Да ерунда. Помнишь Антонину Степановну, она еще тебе тренировочный костюм по мерке шила?

— Помню, — ответил Андрей и действительно вспомнил улыбчивую дородную женщину, одну из лучших портних города.

— Так вот у нее есть кот Пышка. Эта зверюга взяла и сожрала голубя Лены. Лена хотела прибить кота, но вмешался Мазай, и все моментально успокоились.

— Голубя?

— Да. Лена держала его в клетке, а Пышка — вредный и очень хитрый котяра — залез в окно, открыл дверку и поймал птичку. — Лично я Лену вполне понимаю.

Надя еще что-то говорила, но Андрей ее почти не слышал. Где-то на задворках сознания билась смутная мысль. Он явно что-то упускал, мелочь, которая могла все объяснить.

Через несколько мучительных минут в памяти всплыла картинка голубого неба над венгерским поселением и белая точка птицы.

«Ох как бы я хотел, чтобы это было ошибкой», — подумал Андрей, жестом остановив рассказ Нади.

— Дежурный, это Убивец. Гаврилова на связь. Срочно.

— Слушаюсь, — донесся из динамика голос дежурного и буквально через две секунды повторился: — Гаврилов на втором канале.

— Принял. Конец связи. — Князь быстро переключился. — Василь Федотович, это Корчак.

— Слушаю, княже.

— Ты не знаешь, кто у нас в округе голубями балуется?

— Почему же не знаю? Есть тут один любитель. Краснов, староста Демидова.

— Вот сука, — выругался Андрей, осознавая, что его уже год как тупо водят за нос. — Это точно?

— Да, и что самое странное, он эту голубятню почему-то прячет. Если бы не прятал, мой человек в Демидове вряд ли обратил бы внимание. А что случилось?

— Неприятности у нас. Собирай всех, кого можно выделить без ущерба для обороны города. Возможно, придется повоевать.

Через полчаса княжеский бэтэр нырнул в окружавший город лес, а вслед за ними двинулась целая колонна загруженных арбалетчиками телег. Еще через десять минут по городу пронесся второй бэтэр, который на минутку заскочил на «фабрику» дозаправиться и тут же унесся следом за колонной. На месте стрелка второго бэтэра сидела донельзя довольная Белка. Она дорого заплатила за это право, выдержав несколько дней форменного издевательства — обучения работе с бортовой артиллерией у безумно счастливого и заносчивого Васьки.

Путь в Демидово был неблизким, и шестьдесят с хвостиком километров показались для Андрея бесконечными. Сашат хотел было полезть через радиоэфир с оправданиями, но нарвался на плохое настроение князя:

— Разговоры разговаривать надо было вчера, а сейчас сиди и молчи. Все. Конец связи.

И вот наконец-то головной бэтэр взобрался на пригорок, и Андрей через командирский смотровой люк увидел заставу. Это было то же место, с которого он увидел Демидово в первый раз. Все оставалось по-прежнему: и выкрашенный в полоску шлагбаум, и разгильдяистые постовые.

— Вперед. Шлагбаум не сносим, но ведем себя нагло, — скомандовал князь, и бэтэр, зарычав двигателями, резво побежал к блокпосту. Постовые забегали как муравьи возле разоренного муравейника — они с удовольствием рванули бы через поля, но, зная нрав Краснова, Андрей не сомневался, что страх перед старостой окажется сильнее страха перед зловещим приветом из прошлого.

Клаксон резко ударил по тормозам, и машина стала вплотную к шлагбауму, подняв большое облако пыли. Через секунду облако ушло вперед, обтекая старшину пропускного наряда демидовцев. Мужчина средних лет изо всех сил старался выглядеть достойно. Он судорожно сжимал в руке заряженный арбалет, но все же не рисковал направлять его на бэтэр.

— Кто такие?! Разрешение на въезд!

Андрей снял со стенки похожий на орех на витом проводе микрофон внешнего громкоговорителя:

— Я — князь Корчак, направляюсь в Демидово для разговора с вашим старостой. Перед постом остановился из вежливости. Через три секунды еду дальше, если понадобится — то через шлагбаум и того, кто будет стоять на моем пути.

Первая секунда прошла как в замедленной съемке — постовой тупо смотрел на машину, лишь беззвучно открывая рот, но затем сверху скрипнул привод башни, и перепуганный мужчина получил более весомую мотивацию для своих действий. Он быстро отвязал удерживающую шлагбаум веревку и отскочил в сторону.

До центра поселка они добрались меньше чем за минуту. Но при въезде на центральную площадь пришлось резко сбросить скорость. Андрей совсем забыл, что сегодня воскресенье, а значит, базарный день. Рынок в Демидове стал еще больше, чем при первом посещении. Если раньше по периметру рыночной площади можно было проехать, то теперь прямо на дороге сидели какие-то бабки с мешками и торбочками. Бабки не были смелее постовых, но уйти с дороги бронетранспортера без скандала им не позволяло чувство собственного достоинства.

Вот так, поливаемые со всех сторон базарной бранью, они доползли до главной резиденции местного хозяина. Андрей еще помнил, что Краснов заседает не в самом большом здании поселка, а в двухэтажном строении с уродливым бревенчатым крылом.

Когда бэтэр обогнул большое здание, князь увидел, что и здесь произошли изменения: к первому уродливому крылу добавилось второе, из таких же бревен, но чуть посветлее. К тому же вся территория резиденции Краснова была обнесена заграждением из колючей проволоки. Возле «прозрачных» проволочных ворот находился пропускной пункт, оборудованный двумя «гнездами» из мешков с песком. Изменились ли казематы местного сатрапа, Андрей не знал, потому что логово ныне покойного Каа находилось за «дворцом» Краснова.

— Клаксон, остановись перед воротами. Инди, смотри внимательно, но без лишних движений, — предупредил самого юного члена команды Андрей и взялся за микрофон: — Говорит князь Корчак, мне необходимо переговорить с господином Красновым по очень важному делу.

Стоящие у проволочных ворот бойцы были явно покрепче, чем постовые на въезде в город. Они если и напряглись, то внешне этого не показывали. Вооруженный двухдуговым арбалетом скуластый мужик в армейском камуфляже и с черной банданой на голове некоторое время рассматривал бэтэр, а затем сказал что-то своему помощнику. Молодой паренек, одетый и вооруженный так же, как командир, быстро побежал к дому и исчез в проеме входной двери.

Долго ждать не пришлось: уже через минуту посыльный выбежал обратно и, резко затормозив возле командира, зашептал ему что-то на ухо.

— Староста будет говорить, но только с князем и только в доме. Если это вас не устраивает, то скатертью дорога, — подал голос старший охранник.

Андрей задумался. С одной стороны, все выглядело нормально. Он бы тоже не стал разговаривать у себя дома под дулом чужого КПВТ, но в памяти были еще свежи воспоминания о «гостеприимности» местного хозяина.

С другой стороны, поговорить было необходимо, и в этой дурацкой ситуации Андрей был виноват сам — сорвался на бэтэрах при первых подозрениях и заявился в чужой город, словно налетчик, а может ведь случиться и такое, что Краснов окажется совершенно ни при чем. При таком положении дел относительную безопасность обеспечивали лишь два пути — штурмовать здание или просто уехать ни с чем. И то и другое было неприемлемо, поэтому Андрей оставил в машине и «гюрзу», и «винторез».

— Ты шо, совсем мозг простудил? — тут же вмешался Беня.

— Боюсь, я сам себя загнал в этот тупик. Не могу же я просто уехать, да и вопить у ворот — тоже не вариант. К тому же не думаю, что Краснов настолько отморожен, чтобы ссориться с таким соседом, как я. Вы же, если что, меня вытащите?

— Вытащить-то вытащим, да только в каком виде?

В салоне бэтэра повисла тяжелая пуаза. Андрей мотнул головой и начал выбираться наружу. Лязгнул люк, раскрываясь как раковина, и он, прищурившись, посмотрел на яркое небо.

«Ну и на фига ты это творишь? Что, форс дороже жизни?» — подумал он, но, отогнав тяжелые мысли, решительно направился мимо бронированного борта к воротам. Старший наряда уже распахнул калитку и шел навстречу с явным желанием обыскать гостя. Но их встреча так и не состоялась. В наушнике сухо щелкнуло, и послышался голос Зверя:

— Шеф, мне не нравится настроение этого мордоворота. Он явно злорадствует. Есть идея. Остановись, а я посмотрю на реакцию.

У Андрея не было другой причины для опасений, кроме слов Зверя, но своим шаманам он привык доверять. Резко остановившись, он пристально посмотрел охраннику в глаза и увидел в них желание убивать. Ошибиться было невозможно — между ними оставалось не больше пяти метров.

— Шеф, ложись! — буквально завопил в ухо Зверь, и Андрей оттолкнулся ногами, по привычке падая на спину в удобное для стрельбы положение, вот только стрелять было не из чего.

«Идиот!» — подумал он, и это заявление было направлено не Зверю, тем более что подтверждением своевременности его команды был звук ударов нескольких пуль по носовой броне бэтэра. Пули прошли именно там, где секунду назад находилась его грудь. Впрочем, это дало лишь секундную отсрочку — затаившимся в доме стрелкам ничего не стоило взять прицел пониже. Но этой секувды хватило для Инди. На башне оглушительно загрохотала спарка КПВТ и ПК. По броне заскакали пустые гильзы, и Андрей увидел, как крупнокалиберные пули пробивают дыры в стенах основного кирпичного корпуса и разносят вдребезги неширокие окна. Но на все это он смотрел, так сказать, одним глазом — все внимание притягивала к себе парочка постовых.

Тот, что помоложе, зачем-то уронил на землю свой арбалет, но все стало понятно, когда он достал из-за мешков с песком странного вида винтовку. Впрочем, выстрелить из нее он так и не успел. От правого борта бэтэра послышался треск автоматной очереди, из спины стрелка вырвались алые брызги, а его самого выбросило из «гнезда». А вот старший охранник был поумнее, он быстро вскинул арбалет, одновременно перемещаясь влево от бронетранспортера, чтобы закрыться корпусом машины от автоматчика.

Беззвучно взревев, тотем толчком замедлил время и добавил бодрости организму, но все это было напрасно — жить Андрею оставалось ровно до того мига, когда арбалетчик удостоверится в своей безопасности и переведет взгляд на лежащего соперника. Колючий взгляд человека, привыкшего убивать, вызывал внутри дикую ярость с нотками страха. Тотем взревел вместе со своим хозяином, и вдруг на Убивца накатилась волна слабости, словно из него вырвали душу. То, что произошло дальше, он уже видел во время попытки вылечить Вини — тело арбалетчика отбросило назад, словно кто-то ударил его в грудь невидимым тараном. Андрей находился слишком далеко от врага, поэтому действие тотема тут же прекратилось. Наемник ухватился за нывшую грудь и начал подниматься, подтягивая к себе арбалет. Силы опять вернулись к Убивцу, правда, с серьезными потерями. У него появился шанс успеть допрыгнуть до врага, но он не успел: бегать наперегонки с пулями очень сложно. Опять прозвучала короткая автоматная очередь, почти полностью утопая в грохоте основного калибра бэтэра. Боец Краснова так и не успел подняться. В его грудь врезались пули и распластали тело на пыльной дороге.

За спиной взбрыкнул бэтэр и скакнул вперед, огибая по дуге и Андрея, и подбежавшего к нему Беню. При этом пулеметы не умолкали, продолжая бить короткими, но частыми очередями: Инди старался вовсю, и Андрей уже сомневался, что ему будет с кем вести переговоры.

Броня бэтэра закрыла собой вид на дом. Князь попытался встать, но Беня затащил его в люк практически волоком.

— Шоб тебя черти взяли, твоя долбаная светлость! Я ж говорил! Я ж говорил!!! — самозабвенно орал Беня, дергая Андрея за плечо.

Орал он не один — в салоне бронетранспортера стоял настоящий гвалт, а громче всех вопил Инди, продолжая бить злыми, но, как ни странно, экономными очередями:

— А-а-а-а!!!

— Инди! — закричал в микрофон Убивец.

— А-а-а-а?!

— Васька, чтоб тебя!

— Что? — наконец-то услышал командира стрелок и прекратил опустошать далеко не бездонные короба с патронами.

Вместе с пулеметами умолкли и все остальные, в салоне воцарилась оглушающая тишина.

— Вы что, совсем голову потеряли?! Крутые спецназовцы, а орете как институтки при виде мыши, — высказался Андрей, желая побыстрее привести бойцов в чувство.

Неожиданно за всех высказался молчаливый Андроид:

— Князь, ты знаешь, что будет, если тебя убьют?..

Андрей прекрасно понимал опасения бойцов, и главной причиной их испуга была отнюдь не любовь к своему лидеру. У того же Андроида в городе жили жена и две девочки-близняшки. После войны его жизнь была далеко не мед, и только в княжестве он впервые за целый год смог спокойно отойти от семьи дальше чем на пару метров. Князь понимал, что на данном этапе его хрупкое мини-государство может разлететься вдребезги, если не будет князя-аданаила. Возможно, позже оно окрепнет настолько, что уже не будет нуждаться в репутации Убивца, но не сейчас.

— Всем успокоиться. Инди, следи за домом. Остальным наблюдать через бойницы. Наружу не выходить, — немного ворчливо скомандовал Андрей и взялся за рацию. — Борт ноль второй, прием, это борт ноль первый, как слышите?

В наушнике раздался щелчок и напряженный голос Стармеха, который не успел найти водителя на вторую машину и вынужден был сесть за руль сам. Второй бэтэр находился на площади перед трехэтажным зданием и должен был прикрывать головную машину сзади.

— Ноль второй на связи. Что там у вас стряслось?

— Нападение. Смотрите внимательно по сторонам. Из машины не выходить. Огня не открывать.

— Так что там случилось? — не унимался любопытный Стармех, уже давно отвыкший от армейского подчинения.

— Это пока все. Ждите дальнейших приказов. Конец связи, — «отрезал» Убивец и, выждав пару секунд, вновь вышел в эфир. — Ноль первый вызывает Гаврилова, повторяю, ноль первый вызывает Гаврилова.

— Гаврилов на связи, — тут же откликнулся пограничник. Возможность пользоваться рацией ему обеспечивал Чен, которого князь отдал Гаврилову под строгий наказ беречь мальчонку как зеницу ока. — Что у вас там произошло?

Похоже, это был самый популярный вопрос дня, но Гаврилову Андрей все же решил дать больше информации: начальник гарнизона — это не старший механик, поэтому имел право на дополнительные вопросы.

— Василь Федотыч, мы серьезно вляпались. Из дома по мне открыли огонь, в ответ получили из КПВТ по окнам. Думаю, трупов мы накрошили немало.

— Андрей, ты понимаешь, что это война?

— Понимаю, но что случилось, то случилось, и отступать уже поздно. Это было мое решение, и мне за него отвечать.

— Жду указаний, княже, — сразу же переменился в голосе Гаврилов. Он уже давно выбрал сторону на баррикадах и готов был идти до конца.

— Оцепляй поселение, но пусть пока стоят по периметру. Будьте внимательны, у них может быть мощная пневматика. А мне нужна ударная группа в центре поселка. Лучше всего пройти с северной стороны от развалин на холме и через огороды. Как понял? — спросил Андрей, вспоминая путь, по которому они с егерями уходили из местных застенков.

— Понял, я знаю это направление, как раз выйдем через кусты к местным казематам.

— Добро. Что делать и кого куда посылать, решай сам. В этом я тебе не указ.

— Принял. Время подхода ударной группы пятнадцать минут, — донесся из наушника голос пограничника.

Андрей прикинул в уме, что бойцы из гарнизона добрались до Демидова довольно шустро, и это на гужевом-то транспорте.

— Принял. Ждем. Конец связи. — Князь отключил рацию и посмотрел на соратников.

На лицах спецназовцев не осталось и следов былой растерянности. Теперь они опять были в своей тарелке. Им уже не нужно принимать эпохальных решений, а впереди привычное дело — война.

— Шеф, пока мы тут ждем, я бы штурманул этот погрызенный Васькой домик, — «двинул» мысль Беня.

— Хорошая идея, — согласился Андрей, только сейчас вспоминая, что у него под рукой сработанная команда армейских спецназовцев. Причем все вооружены защищенными от магии автоматами. После замены Лелика Бородой в команде вновь был полный комплект. — Давай.

— Идем двумя группами: первая — я, Болик и Борода, вторая — Андроид и Молчун. Первая входит через окна первого этажа правого крыла, вторая с брони лезет в окна второго этажа. На лестницу не суйтесь, за вами только зачистка этажа. Бэтэр встает у входа и никого не выпускает. Инди, как там с боезапасом? — тут же включился в работу одессит.

— Мало, — проворчал глухим голосом мальчик.

— Шо значит «мало»? Мало шоб в носу поковыряться — или шоб вагон загрузить? — Незамысловатая шутка немного ослабила общее напряжение и слегка взбодрила совершенно растерянного Инди.

— Четверть стандарта.

— А, ну тогда нам хватит. У кого есть вопросы? Ну шо, пошли потихоньку? Клаксон, подкинь нас впритирку к зданию.

Пока шел инструктаж, Андрей перебрался на свое место и через один из перископов (смотровые люки водитель уже закрыл) смог наблюдать за тем, как слетели с петель ворота, а затем мелькнул смазанный из-за скорости корпус здания, и Клаксон лихо припарковался у самой стены.

Щелкнули запоры люка, и спецназовцы высыпались наружу, как горох из мешка. Через секунду по броне загрохотали берцы второй группы, Зверь тут же захлопнул люк, бэтэр взревел двигателями, сдал назад и остановился носом к центральному входу.

Дальнейшее Андрей воспринимал как зритель малобюджетного кино — видно было только здание, из которого доносятся выстрелы и крики. Один раз в окно второго этажа вывалился какой-то толстяк, но до киношного стандарта это действо недотягивало — не было стеклянных осколков, потому что окна уже были выбиты Васькой при первом обстреле. Также для общей картины не хватало взрывов, и Убивец даже пожалел, что не пошел с группой, обвешавшись гранатами, — ведь, как говорится в одном анекдоте, «в комнату первой должна входить граната». Но, поразмыслив, он понял, что лишь стал бы путаться под ногами у профессионалов. К тому же после недавнего переполоха Беня вряд ли взял бы его в бой.

«Хорошо еще, если он в дальнейшем не возьмется опекать меня, как английскую королеву», — подумал Андрей, замечая, что все стихло. И тут же подумал о том, что людям Бени будет сложно выйти наружу. Они как-то не обговорили этого вопроса, рации у спецназовцев не было, а на здание смотрят два пулемета, причем один очень даже крупнокалиберный. При этом у электрических спусков сидит возбужденный малец.

Поразмыслив, Убивец взялся за микрофон громкоговорителя:

— Беня, если ты закончил, выбрось наружу магазин.

Тут же из ближайшего к выходу окна вылетел магазин от автомата.

— Инди, отверни башню. Не нервируй ребят, — скомандовал Андрей.

Привод башни тихонько скрипнул, и только после этого из дверей в здание появился Беня:

— Все чисто. Можно входить.

— Экипаж в машине. Развернитесь задом к дому и контролируйте подходы. Зверь, за мной, — скомандовал князь, перебираясь к боковому люку. Он уже хотел было направиться следом за выбирающимся наружу шаманом, но заметил застывшего в кресле Инди. Мальчик был бледен как привидение, он судорожно вцепился в винтовые механизмы наводки и тупо смотрел в одну точку.

— Инди, — позвал Андрей, но в ответ получил только автоматическую реакцию:

— А?

— Инди, посмотри на меня.

— Да, — окончательно пришел в себя Васька.

— Успокойся, ты все сделал правильно.

— Я начал войну.

«Вот оно как, смерти его уже не шокируют. Эх, загубили мы парню детство», — подумал Андрей, хотя понимал, что у Инди нормального детства не могло быть, даже обойди его судьбы аданаила и стрелка очень большого калибра. Но вслух он сказал другое:

— Война началась бы в любом случае. Либо по причине расстрела здания, либо из-за моего трупа. Как ты думаешь, какой вариант мне нравится больше?

— Второй? — как-то неуверенно спросил Инди.

— А у тебя есть сомнения? — улыбнулся Андрей и внутренне порадовался ответной улыбке мальчика. — Так что если здесь и есть какая-то ошибка, то не твоя. Соберись, бой еще не окончен.

— Есть, — отрапортовал Инди и вновь прильнул к глазку прицела.

Хоромы у Краснова были знатными. Сразу за центральной дверью шел большой холл с двумя полукруглыми боковыми лестницами на второй этаж — очень «по-богатому». На полах лежали ковры, а на стенах висели картины.

Андрей прошелся по холлу, перешел в небольшую столовую и даже заглянул в каминную комнату, рассматривая присутствующие там атрибуты роскоши — дорогие шторы, вазы и шкафы с красивой посудой. Правда, все это было немного подпорчено стараниями Инди — окна разбиты, в некоторых шкафах с посудой остались одни черепки, а в стенах зияли дыры от пуль КПВТ. Под окнами и в столовой, и в холле лежало несколько трупов, а рядом с ними валялись винтовки. Предположения оказались верными — это были пневматические ружья. Андрей поднял одно и присмотрелся внимательней. Это была переделка какой-то европейской винтовки. Какой именно, он не знал. Рядом со скобой пускового крючка выглядывал куцый магазин, больше похожий на пистолетный. Справившись с защелкой, князь вытащил магазин и увидел, что тот снаряжен только пулями. Десять штук в обойме. Еще одной странностью была проушина рычага за скобой курка, как у винчестера, но колено этого рычага находилось значительно дальше, за магазином. Так же, как у винчестера, рычаг был объединен со скобой, но обходил магазин. Так что крутая перезарядка с помощью вращения, как в вестернах, в этом случае была неосуществимой.

Андрей несколько раз отработал рычагом, чувствуя, что с каждым разом это сделать все труднее. Пятый качок пришлось делать с большим усилием. А вот первый определенно нес какую-то дополнительную нагрузку. Немного подумав, князь решил, что таким образом была дослана пуля в патронник, точнее, в «пульник». Предохранитель был уже снят, так что оставалось лишь нажать на курок, что Андрей и сделал, прицелившись в верхушку теперь уже никому не нужного электрического столба. Тихий щелчок — и пуля вдребезги разнесла фарфоровую чашку изолятора.

— Шикарная цацка, я уже опробовал. Конечно, с автоматом его не сравнить, но арбалет точно тихо курит в сторонке, — послышался сзади голос Бени. — Надеюсь, наш Бургер придумает что-нибудь покруче, а вот для охотников такое ружьишко будет в самый раз.

— Да уж, неплохо прибарахлился местный староста, — согласился с выводом Бени Андрей. — Кстати, как он там, вы его не зашибли ненароком?

— Не, этот упырь прятался в своем тронном зале. Туда пули не достали. Он пробовал даже трепыхаться, но получил в зубы от Андроида и успокоился.

— Тронном зале? — удивился Убивец и заинтересованно пошел за хитро улыбающимся одесситом.

Они двинулись по небольшому коридору и вышли в обширный зал, совмещенный с большой застекленной верандой с видом на сад.

Зал действительно оказался тронным, разве что с небольшим дополнением. Кресло местного властителя, украшенное резной спинкой и мягкими подушками, стояло на возвышенности, но перед ним вдобавок находился широкий стол, а так — действительно царский трон. Теоретически за столом могла сидеть еще пара человек, но на данный момент дополнительных стульев там не было.

Под стенами зала также обнаружились длинные столы с посадочными местами человек на двести, так что здесь явно закатывали немаленькие пирушки, а на свободном месте посреди зала, возможно, даже танцевали.

То ли в насмешку, то ли по какой-то другой причине спецназовцы привязали Краснова к его же трону. Остальные присутствующие со стороны хозяев, а их уцелело человек десять, лежали на полу. Руки и ноги местной знати были зафиксированы одноразовыми пластиковыми наручниками. Андрею стало интересно, откуда у витязей его дружины взялось снаряжение людоловов.

— Беня, где ты нарыл наручники?

— А, это? Мы уже хотели вязать всю шоблу ремнями, оно Молчун очень удачно заметил, что у всех охранников на поясах целые жмуты этого добра. В общем, весело они тут жили.

Пока Андрей переговаривался с Беней, его появление заметил Краснов. Никто не догадался вставить пленнику кляп, поэтому местный староста воспользовался этой оплошностью.

— Ты что себе позволяешь, сопляк! Отморозок! Да на тебя все соседи ополчатся!

Андрей подошел ближе и некоторое время молча смотрел на беснующегося Краснова. Когда-то он знавал этого человека властным и спокойным. Широкоплечий гигант и сейчас выглядел внушительно, но все портил страх, плескавшийся в его глазах.

— Ты хотел убить меня, — совсем тихо сказал Андрей, когда староста выдохся. — За что?

— Не докажешь! Все равно ты будешь выглядеть как отмороженный захватчик.

— Я и не собираюсь ничего доказывать. Люди, похожие на меня, поймут все правильно, а те, кто похож на тебя, все равно верят только в то, что сами придумали. Им мои слова до одного места, так что я и стараться не буду. Но я спросил не об этом.

— Да пошел ты, вонючий урод, поганый… — следующего эпитета Краснов так и не закончил. Внезапно его глаза остекленели и уставились куда-то за спину князя. Андрей не стал оборачиваться: не было нужды — он и так знал, кто там стоит.

— Ес-сли ты, меш-шок с-с фекалиями, еще рас-с ляпне-ш-шь такое… Кадык вырву.

Сашат был очень расстроен, Андрей буквально спиной чувствовал его ярость и понимал, что эти шипящие звуки — отнюдь не клоунада.

— Ну что ж, не хочешь говорить со мной — поговоришь со следователем, а возможно, что и с ним, — ткнул большим пальцем за спину князь и увидел в глазах Краснова панику.

«Да что же там такое творится с Вини?» — подумал он, медленно повернулся и едва удержался от того, чтобы не вздрогнуть. На Сашата было страшно смотреть — вены на висках вздулись, часть татуировок, которая была нанесена на лицо, потемнела, а места, где раньше росли костяные пластины, посерели и загрубели. В общем, кошмар, да и только.

— Успокойся, — тихо сказал Андрей и положил руку на плечо друга.

— Они могли убить тебя.

Перед Андреем сейчас был далеко не тот Вини, которого он знал год назад. Эльфийские маги надломили его независимость и искалечили дух, но, несмотря на все это, маленький егерь по-настоящему переживал за старого друга — не за свое будущее, как витязи, а именно за друга. И если бы Андрей умер, Вини не стал бы вести переговоров под лозунгом «его ведь все равно не вернешь», а утопил бы весь город в крови.

— Ну не убили же. Ты когда сдернул со своей машины?

— Когда услышал Зверя по рации. На само веселье я не успел. Когда начали штурм, ты сидел в коробке, так что я не совался: угрозы-то не было. А вот этот хмырь вывел меня окончательно. — Сашат начал отходить от приступа и говорил почти нормально.

— Ладно, будь рядом, у нас еще много дел, — кивнул Андрей, выходя из тронного зала: ему уже не хотелось ни распекать Сашата за ошибку с Леной, ни воспитывать его.

«Док был прав — нельзя отпускать Сашата далеко от себя. Да он уже и не отойдет», — подумал Убивец и вдруг понял, что теперь ему значительно спокойнее.

Через пару минут в резиденцию Краснова ввалился Гаврилов с «кавалерией».

— Андрей Андреич, что будем делать? В принципе я могу раскатать этот городок по камешкам, но потом вони будет выше крыши.

— Раскатывать никого не будем, но под контроль надо взять. Если не закрепиться здесь сегодня, то завтра будем иметь под боком врагов.

— А если закрепиться, то будем иметь геморрой по самое «не хочу», — в тон высказался Гаврилов.

— Поэтому поступим хитрее. Отправь телегу на конезавод за тамошним смотрителем. Знаешь, где это?

— Знаю, а если старик упрется?

— Пусть передадут, что я очень просил, — сказал Андрей. Он не сомневался, что на «особую просьбу» бывший местный староста откликнется.

Год назад, после возвращения в Шишкино, князь отыскал Петра Егоровича и предложил переехать в антимагическую зону, но тот отказался. Возможно, это к лучшему — теперь у него был хоть какой-то козырь для разговора с местными.

— После того как по улицам пройдут бэтэры с объявлением, пусть оцепление входит в город и занимает ключевые точки. Всех, кто с оружием, разоружать, а тех, кто это оружие вздумает применить, валите на месте, — отдал решительный приказ Андрей. Он не хотел лишней крови, но и платить за мирное урегулирование конфликта жизнями своих людей тоже не собирался.

Гаврилов молча кивнул и направился на выход. Позже он наверняка задаст много вопросов и выскажет не меньшее количество упреков, но в критические моменты полковник предпочитал действовать. В том, что люди Гаврилова задавят любое сопротивление, Андрей не сомневался. За полгода пограничник собрал действительно боеспособную часть, которая насчитывала более полутысячи бойцов, и их количество постоянно увеличивалось. Это позволило бороться с бандитами и открыло для княжества множество возможностей. Одна узловая железнодорожная станция давала серьезное количество ресурсов, а продуктовые склады и склад армейского резерва позволял поставить на полное довольствие любое количество боеспособных профессионалов. Андрей не знал, как обстоят дела у дальних соседей, но Демидово значительно отставало от княжества по военной силе. Что уж говорить о наличии таких козырей, как огнестрельное оружие и бронетранспортеры.

Андрей стоял у большого окна, расположенного на втором этаже резиденции теперь уже бывшего старосты. Он смотрел на крыши одноэтажных домиков, утопающих в зелени садов. Казалось, мир совсем не изменился и передряги, вывернувшие наизнанку все человечество, прошли мимо этого городка. Но фиолетовые оттенки в привычной зелени говорили о том, что яблони и груши теперь использовались местными садоводами не для получения сочных и вкусных плодов, а как основа для эльфийских растений-паразитов. Он понимал — пути назад нет и никто теперь не станет три года выращивать яблоню, чтобы потом получать с нее урожай всего лишь один раз в год. Ведь значительно проще подсадить в любое дерево семя растения-паразита — и через два месяца снимать урожай каждую неделю. Никто пока не знает, как впоследствии повлияют эти плоды на человеческий организм, некоторые даже замечали оздоровительный эффект.

Андрей смотрел на городок и предавался философским размышлениям. Возможно, причиной этому было то, что полчаса назад смерть прошла буквально в метре от него, или же это были мысли получившего еще одно владение правителя, который взвалил на плечи судьбы тысяч людей — жителей теперь уже его города. Впрочем, город пока еще не покорился. Словно чтобы подтвердить этот факт, в улочке мелькнул корпус бронетранспортера, направляющегося из одной части поселения в другую. Из динамика звучал зычный голос одного из бойцов Гаврилова, которого Беня уже успел окрестить Левитаном. Парень действительно обладал бархатным баритоном, звучавшим очень солидно. Сейчас новоявленный Левитан, наверное, в сотый раз проговаривал в микрофон обращение к жителям, написанное князем Корчаком. Машина отдалялась от резиденции старосты, но текст был слышен четко.

— Жители Демидова, сохраняйте спокойствие. Вам ничто не угрожает. В городе объявлен комендантский час. Мы убедительно просим вас не выходить из домов. Уже вечером княжеские войска покинут город, вернув власть в ваши руки. Сохраняйте спокойствие. Внимание! Ваши дома неприкосновенны, но любой появившийся на улице с оружием в руках будет задержан и обезврежен. Жители Демидова…

«Нужно возродить радио и поставить этого парня диктором», — подумал Андрей, поражаясь выдержке и силе голоса оратора. Конечно, было бы проще записать обращение на какой-нибудь проигрыватель, но все делалось в спешке, и необходимой аппаратуры под рукой не было.

Андрей сделал глубокий вдох, с наслаждением ощущая ароматы цветов и нагретой солнцем травы, — здесь, в бревенчатом крыле дома, уже не ощущался запах пороховой гари и крови, но все это никуда не делось, и будущие отношения с горожанами навсегда будут испорчены недавними событиями.

Нахмурившись, он повернулся к столу. Там уже лежала немалая стопка бумаг с экспресс-отчетами Быстрицкого. Следователь подтверждал свою фамилию, и собранные им сведения нарастали как снежный ком.

Князь присел за стол и взялся за верхний листок. Это оказался список людей, задержанных в городском пансионате — том самом трехэтажном здании на торговой площади. Самый большой дом в городке и до войны был гостиницей, а теперь стал пансионатом с полным обслуживанием для помощников Краснова и его гостей. Устроились они совсем неплохо. Сам Андрей там не был, но короткой записки Быстрицкого хватило, чтобы ощутить размах: прекрасная мебель, водопровод, душ с горячей водой, нормальные санузлы и полное обслуживание специально отобранными женщинами. Данные не были пока еще полностью проверены, но, если верить словам персонала, обслуживание было абсолютно «полным». Конечно, хозяин-барин, но, по мнению Андрея, это уже перебор.

Жилось в пансионате комфортно и светло — все помещения освещались магическими светильниками. Когда Андрей поднялся на второй этаж особняка, он заметил на стенах странного вида бра, светившие не так ярко, как лампочки накаливания, но ярче эконом-лампочек. Сначала ему показалось, что Краснов умудрился организовать электрическое освещение и светящиеся шары были стеклянными плафонами, но, когда аданаил приблизился к одному из них, тот моментально потускнел, съежился, а затем осыпался серой трухой на пол. Точно такая же горка трухи теперь лежала на столе перед Андреем как напоминание о гибели довольно красивой настольной лампы.

В груди князя шевельнулось раздражение — он, конечно, был рад тому, что неуязвим для магических атак, но жизнь менялась, и скоро привыкшие к магическим вещам люди будут смотреть на аданаилов как на разрушителей прекрасного. Князь недовольно поджал губы, смахнул горку трухи на пол и опять вчитался в строки списка. Он хотел было отложить листок с перечнем незнакомых ему фамилий, но что-то его остановило. Интуиция подсказывала, что здесь есть нечто важное, поэтому он терпеливо вчитывался в каждое имя.

Петр Егорович Максименко, коннозаводчик и бывший староста Демидова, появился, когда Андрей второй раз дошел до половины списка задержанных. Старик совершенно не изменился — все тот же не по сезону теплый наряд из стеганой фуфайки и ватных штанов и немного грустный вид. Изрезанное морщинами лицо смотрело с настороженной строгостью. Похоже, старик еще не определился, кто перед ним — враг или друг.

— Присаживайтесь, Петр Егорович, — указал гостю на стул перед столом Андрей.

— Здравствуй, Андрюша. Или как там вас называть, ваша светлость? Что, князь, решил еще одним городишком прибарахлиться?

— Зачем вы ерничаете, Петр Егорович? Уверен, вы либо уже знаете, либо догадываетесь, как все произошло.

Старик некоторое время смотрел на Андрея, а затем улыбнулся:

— Вот теперь я уверен, что не ошибся в догадках. Иван всегда переоценивал свои силы и хапал то, что не только проглотит, но и откусить не сможет. И не учится же на ошибках, дуралей. В прошлый раз ты ему пса верного прихлопнул, а сейчас вообще власть отобрал. Надеюсь, не убил?

— Нет, сидит под арестом и ругается. Говорить, сволочь, не хочет.

— А ему есть что сказать?

— Да. Как оказалось, он тут решил дружить против меня со своим старым врагом.

— Да ну, — удивился Егорыч. — Интересно с кем же? Не замечал я за ним отходчивости в отношении противников.

— С Батей.

— Да уж, невесело, — вздохнул старик. — А ты с Батей чего не поделил?

— Да тупо все получилось. Он потребовал одну штуку. Я бы ее и по самой вежливой просьбе не отдал, а уж по грубому приказу тем более. Вот и сорвались оба в клинч.

— Что, княже, не привык, чтобы тобой командовали?

— Да ладно вам, Петр Егорыч, и так тошно.

— А от того, что покрошил охрану Краснова, не тошно? Ведь я не ошибаюсь?

— Не тошно. Я бы их всех там положил, хари сытые.

— А ты, значит, у нас бессребреник, — вновь ехидно осведомился старик, но, увидев новый приступ возмущения в глазах Андрея, примирительно поднял руки. — Ладно, ладно, пошутил я. Давай по делу. Зачем звал, князь? Небось хочешь меня здесь надсмотрщиком поставить?

— Хочу, — прямо ответил Андрей, решив не придираться к словам. — Сами понимаете, чужого они не примут.

— Меня тоже не примут, если ты поставишь. Сам знаешь, мы, русские, — народ упрямый и гордый.

— Ага, от этого и страдаем. Но другого варианта я не вижу, так что прошу помочь и вашим, и нашим.

— Нет, Андрюша, власть мне не нужна, а что до «моих», то теперь это лошадки, а не люди. Да ты и сам знаешь, говорили уже об этом.

— Говорили, — разочарованно вздохнул Андрей, но тут ему в голову пришла интересная идея: — Тогда помогите в другом. Дайте мне адреса людей, которые имеют вес в городке, да не тех, кто крутился возле хозяина, а тех, кого люди действительно уважают. А еще лучше — сходите к ним сами. Сделаете это для меня?

— Что хочешь предложить? — подумав, спросил Егорыч.

— Самоуправление под неплотным контролем, такое же, как будет в княжестве вообще. Мне тоже вся эта власть на фиг не нужна, но анархии я у себя под боком не допущу.

— Что, совсем не будешь контролировать?

— Не то чтобы совсем, но минимально. Поставлю пару основных условий — и что хотите, то и делайте. Лишь бы мне не гадили и беспредела не устраивали.

— А как же твои вояки? — продолжал расспрашивать Егорыч с интересом в глазах, на который Андрей, собственно, и рассчитывал.

— Захотите — свою милицию организовывайте, а не потянете — будет здесь гарнизон, но за защиту надо будет платить.

— И чем это, интересно, платить?

— А как и все — трудом праведным. Причем, хочу заметить, хорошо оплачиваемым трудом. Сейчас у нас народ работает по пять часов в месяц с оплатой продуктами или вещами.

— Любопытно, — задумчиво сказал Егорыч, поглаживая подбородок. — Когда тебе нужно собрать людей?

— Чем раньше, тем лучше, я не собираюсь сидеть здесь дотемна.

Князь еще не успел закончить фразы, как в дверь постучались и вошел Быстрицкий:

— Позволите, ваша светлость?

— Да, Петр Игнатьевич, что там у вас?

Следователь покосился на Егорыча, но Андрей отмел его настороженность:

— Говорите смело, Петр Егорович имеет полное право знать все тайны, связанные с Демидовом.

Максименко ехидно хмыкнул, но ничего так и не сказал. Быстрицкий пристально посмотрел на коннозаводчика и начал доклад:

— Мы нашли Студента и Елену, к тому же в подвалах местной СБ сидит человек десять заключенных с явно идеологической подоплекой.

— Эти проблемы пусть решают уже местные, — отмахнулся князь. — Что-то еще?

— Также был найден склад с пневматическими ружьями.

— А вот и Батины уши прорезались.

— И еще: в гостинице мы задержали одного албанца.

— Так вот что насторожило меня в этом списке! — Андрей быстро схватил листок и в самом конце списка увидел странные имя и фамилию Дефрим Африти. — И чем этот Африти так подозрителен?

— При опросе обслуживающего персонала пансионата выяснилось, что этот гость упоминал некоего Командора. Мне известно о событиях в Венгрии и о том, что ваш новый телохранитель знал Командора лично. Поэтому я для начала пригласил Сашата на беседу с задержанным.

— И?

— Ваш телохранитель начал задавать вопросы, задержанный сначала отмалчивался, а затем сделал вид, что плохо понимает по-русски. Сашат немножко потерял над собой контроль, и я решил не мешать ему, полагая, что это пойдет на пользу следствию. Задержанный тут же вспомнил русский язык, и выяснилось нечто важное. — Следователь замолчал и опять выразительно посмотрел на Егорыча.

— Хорошо. Петр Егорович, думаю, нам не стоит откладывать собрание, так что у вас очень мало времени. Сашат! — крикнул Андрей в сторону дверей, хотя был уверен, что егерь услышит и шепот.

— Да. — В приоткрытую дверь заглянула голова Сашата.

— Организуй Петру Егорычу транспорт и прикрытие, но распорядись, чтобы бойцы не входили в дома, а ждали поблизости, не бросаясь в глаза.

— Добро, — ответил Сашат и, переведя взгляд на старика, улыбнулся: — Привет, Егорыч, как жизнь?

Старик оглянулся на Андрея, и князь увидел в его глазах растерянность, смешанную с жалостью. Похоже, когда Егорыч вошел в кабинет, егерь был на дознании. Вид старого знакомца привел старика в шок:

— Нормально, Вини. Эк тебя угораздило!

— Ерунда, до свадьбы заживет, — вновь улыбнулся егерь, пропуская Егорыча в дверь.

Голоса собеседников стихли за дверью, но Андрей некоторое время смотрел в ту сторону. Встреча с прошлым на секунду вернула того старого, беззаботного и веселого Вини. Возможно, искалеченная душа еще сможет оттаять, и даже будет та самая свадьба, до которой все должно зажить.

— Так что там с этим албанцем? Каким он боком связан с Командором? — вернулся к реальности князь.

— Плохо дело, Андрей Андреич. В том-то и закавыка, что с Командором он не связан. Африти прислал глава совета албанских и македонских генералов, чтобы узнать, где живет Убивец — аданаил, который убил короля эльфов.

— Даже так?

— Как выяснилось, одним из условий перемирия с эльфами была выдача места нахождения Убивца. Это место в Альянсе людей знал только его глава — Командор, но он не захотел сдавать народного героя. Албанцам была известна связь Командора с Красновым и то, что Краснов мог знать, где находится Убивец. В общем, они послали переговорщика в обход Командора. Так что, боюсь, княже, скоро нам стоит ждать гостей.

— Да уж, — шокированно выдохнул Андрей. Все теперешние неприятности показались ему сущими мелочами. Что делать дальше, он не знал, но что-то делать было необходимо. — Найди Гаврилова и готовь свою группу к отходу на базу. Все, чего не разобрали, скопом грузите на телеги и увозите, разберетесь дома.

— Слушаюсь, — встал ровнее следователь. — Разрешите идти?

— Идите.

Быстрицкий козырнул, четко развернулся и вышел из кабинета. И как ни странно, именно показательное поведение следователя успокоило Андрея — его люди готовы выполнять приказы, а значит, вместе они справятся с любой бедой.

Когда через три часа двадцать пять человек местных авторитетов во главе с Егорычем собрались внутри вдруг ставшего тесным кабинета, в городе оставались только витязи личной дружины князя.

Люди входили какие-то недовольно-испуганные, и Андрей предположил, что Сашат устроил в приемной небольшой обыск. Это, конечно, самоуправство, но, с другой стороны, самопровозглашенный телохранитель был прав, к тому же это могло облегчить разговор и взаимопонимание.

— Итак, господа, я рад, что вы нашли время для беседы со мной. Увы, обстоятельства немного изменились, и времени на дебаты у нас мало. Поэтому начну с самого главного. Я приехал сюда, чтобы вернуть моего человека, но вместо переговоров получил выстрелы из дома горячо вами любимого старосты.

— Ложь! — злобно выкрикнул кто-то из-за спин собравшихся.

— Я и не надеялся, что мне поверят, так что, получается, мое слово против слова того, кто прячется за спинами. Того, кто сейчас выйдет вперед и повторит то же самое мне в глаза. Кстати, я подумываю в будущем вынести разбирательство случаев с оскорблениями личности на боксерский ринг. Нахамил или оболгал кого-то — либо прилюдно извиняешься, либо получаешь по морде лично от того, кого оскорбил. Без травматизма, но с кровью и больно. Будут эдакие поединки чести. Это касается всех.

Как Андрей и предполагал, крикун никуда не вышел, но народу было слишком мало, чтобы скрыть сухощавого мужчину с маленькими глазками. Андрей не стал вытаскивать крикуна, просто запомнил его лицо и продолжил дальше:

— Времени на словесные баталии у меня нет. Поэтому слушайте внимательно, повторять не буду. В городе теперь самоуправление. То есть сами выбирайте себе начальство и расхлебывайте то, что они наварят, а я со своей стороны постараюсь сделать так, чтобы первая ложка этого варева досталась самому повару. Для этого в обязательном порядке все решения, принятые новой властью, будут вывешиваться на доске объявлений, и под каждым решением будет обозначен список тех, кто проголосовал «за», а кто «против».

Присутствующие растерянно загалдели.

— Кому не нравится работать честно и открыто, пусть не лезет во власть. Выборы будут проводиться только в общинах от тысячи до двух тысяч человек, живущих рядом. Все просто: сколько тысяч народу живет в городе, столько и депутатов.

— А как насчет ваших солдатиков? — поинтересовался высокий и статный мужчина лет тридцати. Обладатель ясных глаз и красивого лица явно нравился женщинам, да и у мужчин наверняка вызывал симпатию легкостью в общении и задором.

— Как я уже говорил Петру Егоровичу, можете защищать себя сами, выбрав шерифа и поставив его с помощниками на довольствие. Если же не потянете или не захотите собственного шерифа, то защиту я возьму на себя, в обмен на плодотворный труд на мое и общее благо. Делайте как хотите, настаивать не буду. Конечно, кроме военного положения, когда все будут обязаны работать на оборону.

Немного подумав, Андрей добавил еще кое-что в соглашение с новыми вассалами:

— Со своей стороны я постараюсь не лезть в ваши дела, пока вы будете выполнять основные законы. А законы эти ничем не отличаются от заповедей Божьих: не убивай, не прелюбодействуй и не насилуй, не кради, не лжесвидетельствуй. Возжелание жены и добра ближнего своего тоже не приветствуются.

— А как же первые пять заповедей? — поинтересовался дородный бородатый и явно набожный мужчина.

— Ну а первые пять пусть остаются на вашу совесть и личные отношения с Господом. Контроль же отдадим вашему батюшке, которого я здесь почему-то не вижу. Петр Егорович, это ваш недочет. Да, насчет религии. Духовные дела решайте со священником, но создавать секты и устраивать именем Бога бесчинства я тоже не позволю. Особо зверствовать не собираюсь, но если вы сами не сумеете задержать преступника и адекватно его наказать, то приедет мой человек и поможет правосудию, и скорее всего, неадекватно.

Делегаты начали вполголоса обсуждать условия новой власти, и кабинет заполнил гул голосов, словно кто-то впустил туда пчелиный рой.

— Господа! — решил ускорить процесс Андрей. — Обсуждать здесь нечего. В вашем согласии я не нуждаюсь. Я просто ознакомил вас с условиями жизни в моем княжестве. А с недавних пор Демидово попало на его территорию. Так что позвольте откланяться. У меня своих забот полон рот. А чтобы вы ничего не забыли и не перепутали, все вышесказанное будет распечатано на листовках и расклеено по городу. Да, еще одно — демократии в привычном для вас виде не будет. Никаких митингов и предвыборных кампаний, никаких незнакомых избирателям кандидатов, только те, кто живет рядом и известен не понаслышке. Так, чтобы и претензии можно было высказать через забор, и в морду дать за неверное решение, как старому знакомцу.

Шутка пришлась присутствующим по нраву, что лишний раз подтвердило то, что Егорыч привел сюда «правильных» людей.

— В общем, обсуждайте, решайте и выбирайте, а мне пора.