История пастуха из Блова может послужить прекрасным примером распространения и трансформации рассказов о протовампирах и ревенантах. Из хроники Неплаха ее заимствовал для своей «Чешской хроники» (Annales Bohemorum) католический священник Венцеслав (Вацлав) Гаек из Либочан (?-1553). Его хроника, вышедшая в 1541 г. и переведенная на немецкий в 1596 г., отличалась как глубокой проработкой источников, так и множеством вымышленных подробностей, однако долгое время считалась одним из наиболее важных очерков истории Богемии. Гаек датировал случай пастуха из Блова 1337 г. Затем пастух-ревенант появился в монументальном историческом труде Die Ehre deß Herzogthums Crain («Слава герцогства Крайна», Нюрнберг, 1689) словенского дворянина, ученого, путешественника и коллекционера Янеза Вайкарда Вальвазора (Иоганна Вейхарда фон Вальвазора, 1641–1693). О пастухе из Блова писал в трактате Magia posthuma («Посмертная магия», Ольмюц, 1704/6) Карл Фердинанд фон Шерц, упоминался он и в знаменитой книге аббата и экзегета Огюстена Кальме Dissertations sur les Apparitions des Anges, des Démons & des Esprits, et sur les Revenons et Vampires de Hongrie, de Boheme, de Moravie & de Silesie («Рассуждения о явлениях ангелов, демонов и духов, а также о привидениях и вампирах в Венгрии, Богемии, Моравии и Силезии», Париж, 1746–1751), а также в сочинениях плодовитого Ж. Коллена де Планси (1793/1794-1881), автора многочисленных сочинений по оккультизму и демонологии. Для Мыслаты из Блова, как и следовало ожидать, нашлось место и в трудах ранних вампирологов XX в., к примеру в книге Дадли Райта Vampires and Vampirism («Вампиры и вампиризм», Лондон, 1914) и в исследовании Vampire: His Kith and Kin («Вампир и его родные и близкие», Лондон, 1928) Монтегю Саммерса. По мере странствий история пастуха обрастала колоритными подробностями: если у Неплаха пастух лишь «поджал ноги», у Кальме (со ссылкой на фон Шерца) возникают драматические сцены — пронзенный колом мертвец «на следующую ночь поднялся, напугал нескольких человек и душил еще сильнее, чем прежде. После этого его выдали палачу и тот положил его на повозку, чтобы отвезти за деревню и сжечь. Этот труп выл как безумец и дергал руками и ногами, точно живой. Когда его вновь пронзили колами, он принялся испускать громкие крики, и из него полилось много ярко-алой крови». Составляя Dictionnaire infernal /«Инфернальный словарь»/, который с 1818 по 1863 гг. выдержал шесть изданий, де Планси, очевидно, счел нарратив достаточно выразительным, но добавил от себя, что мертвец, поднимаясь из могилы, «сломал кол». Речь живого трупа приобрела еще более издевательский оттенок: «“Вы были так любезны», — произнес вампир, разевая громадную пасть, — что дали мне палку, и теперь я смогу защищаться от собак”». Некоторые из этих подробностей были подсказаны версиями Гаека и Вальвазора, чей рассказ приведен ниже.

В году 1337, в Богемской Деревне Блов, что в Миле от Города Кадана, был похоронен Пастух: таковой каждую Ночь вставал, пробирался в Деревни и наводил на встречных Людей великий Ужас, говоря с ними, словно живой. О да! но не один Страх он сеял, потому как многим сломал даже Шеи. И те, кого звал он по Имени, через восемь Дней умирали.

Дабы противодействовать таковому Несчастью, пронзили Соседи чрез Тело его Колом. Вслед за чем лишь рассмеялся он с Издевкой и сказал: Ну и Чудеса! сперва вы в Шутку проткнули меня, а после дали Палку, дабы мог я получше отгонять Собак. Однако сожгли его наконец два Палача: он же совершал всевозможные Проделки, и подтягивал к себе Ноги, и то мычал, словно Бык, то вопил, подобно Ослу. И когда один из палачей вонзил Кол ему в Бок, оттуда вытекло много Крови. И с тем все Зло пришло к Концу.