22:40 вечера

Через перевал Сигнальной горы до самого отеля «Бю-Валлон» Бред Ли вел «чероки» следом за «бронко» Слайкера. Они встретились у въезда на шоссе, где Слайкер махнул рукой, мол, следуй за мной.

Комиссар был в ярости. В его голове с трудом укладывалось все, что рассказал ему Слайкер. Врата Сета, дьявольская сущность, извращенные убийства. Сплошная магия.

Значит, Мастер все-таки прав…

В своей служебной практике с подобными вещами ему работать не приходилось. Но военное прошлое, давшее навыки профессионального разведчика-диверсанта, всплывало в его памяти с нарастающей силой. Подразделение «морские котики» отдела «ноль» в основе своей альтруизмом не выделялось. Оно занималось не только антитеррористической деятельностью. Жесткие методы добычи информации и лицензия на убийство были одним из негласных инструментов, влияющих на баланс экономических зон на планете. Бред Ли и Слайкер, превратившиеся из винтиков в распределительные валы огромной государственной машины, святостью не отличались, но и терминаторами быть не желали. Покинуть же элитное подразделение они могли лишь по двум статьям – «Служебное несоответствие» и «Состояние здоровья». Бред с точностью до мелочей запомнил тот день, когда он со Слайкером зашел в Гонконге в один карточный магазинчик. Их внимание привлекли две изящные пластиковые колоды. На вопрос, сколько стоит, карточный мастер, лет семидесяти старец широко улыбнулся и ответил:

– Два ваших зуба, – и не дождавшись ответа, раскрыл ладонь. На ней лежало два коренных зуба.

Метод, благодаря которому карточный мастер лишил их зубов, относился к области метафизики. А спустя год друзей уволили по статье «Состояние здоровья». У Бреда Ли обнаружили почечную недостаточность, а у Слайкера пятидесятипроцентную потерю зрения. И как только они стали гражданскими людьми, их здоровье восстановилось. Уже впоследствии они поймут, что все это проделки Карточного Мастера. С тех пор между ними завязалась дружба. Старец выработал в друзьях ту пульсацию жизни, что стоит у истоков гармонии, выстраивая совершенную взаимосвязь между всем живущим на этой планете. Он объяснил, что вся Вселенная состоит из энергетических полей в форме светящихся нитей, а мир, с устоявшейся системой интерпретации, совсем не тот, каким кажется. Он многомерен, формы жизни неисчислимы, и его населяет множество духовных существ. Старец не открыл им всех тайн, убеждая, что они еще не готовы и это повлияет на их душевное здоровье. Между тем каждого из них он обучил способности входить в подкожный слой реальности и двигаться в ускоренном темпе. Только могли ли тогда знать друзья, что старец готовит их к определенной миссии.

Когда у отеля «Бю-Валлон» остановились две машины, в холле на часах было без пятнадцати одиннадцать ночи.

Бред обратил внимание на сопровождавшего Слайкера человека в сутане. Минуя разъяснения, детектив протянул Бреду две карты. Пиковый туз и тройка черви. Они говорили:

«Категория опасности наивысшая, будешь делать то, что я прикажу».

Вслед за этим они так же молча втроем прошли в отель. Облаченный в бронированный жилет, Комиссар Ли держал в руках винчестер и самозарядный автомат «СПАС-12». Бред протянул автомат Слайкеру, у которого был только девятимиллиметровый полуавтоматический пистолет «Дезерт Игл». Они прошли в шумный холл, даже не удостоив вниманием очкастого швейцара. Последний попытался перекрыть дорогу, но Бред свободной рукой приподнял его за лацкан и как табурет переставил в сторону.

Заметив непрошеных гостей, к ним направился детектив из службы безопасности отеля Скотт Браун. Отдавая по мобильной радиостанции какие-то распоряжения, он жевал резинку, чем напомнил Бреду корову,

– Ах, это вы… – Скот Браун оторвался от рации. Он узнал старых знакомых, но его беспокоило оружие в их руках – для окружающих оно было той же степени, что и корабельная течь для крыс.

– Какие-нибудь проблемы? – неожиданно для себя Скотт перестал жевать резинку и почесал за оттопыренным, как локатор, ухом.

– Повторяю один раз, ты меня знаешь, – Слайкер был похож на сжатый эспандер. – Поставь своих "бульдогов" между всеми этажами, чтобы никто не входил и не выходил. Пусть они без шума осмотрят увеселительные заведения. Мы ищем француза с косичкой по имени Жан-Пьер Лефевр. Если найдешь – мы на четвертом этаже.

Почесав вопросительно другое ухо, Скот Браун прижал к нему рацию и, что-то выкрикивая, исчез так же быстро, как появился.

Затем комиссар Ли и монах проследовали за Слайкером в конец холла, где широкие лестницы вели на этажи – в данный момент лифт мог отнять минуту лишнего времени. На ходу Слайкер снял с оружия предохранитель, примеру друга последовал и Бред Ли. Через полминуты, перескакивая через ступени, троица была на четвертом этаже перед номером 97.

– Что теперь? – прижавшись к стене, тихо спросил Слайкер у монаха.

Крепфол снял с головы капюшон и Слайкер заметил, как широкий рубец на его правой щеке меняет цвет – от алого к темно-лиловому.

– Есть только одно оружие, способное убить ЗВЕРЯ, – произнес Крепфол, снимая с себя испещренный иероглифами белокаменный крест.

Сжав пальцами потаенную кнопку, Крепфол Сьюн отстегнул ножны. На свет появился пятидюймовый клинок. Затем он раскрыл складки сутаны и вынул небольшую карманную книгу. Ее обложка была сшита из кожи буйвола серебряными нитями.

Крепфол Сьюн положил на книгу правую жилистую ладонь, закрыл глаза и, беззвучно шевеля губами, что-то трижды произнес. Мгновением позже он открыл глаза и обратился к Слайкеру:

– Если не вернусь через две минуты, уносите ноги. Это все, что я могу сказать…

Три раза перекрестившись, Крепфол вставил в замочную скважину тонкое жало клинка. Оно засветилось ярким голубым ореолом и, ломая представление о реальном мире, заставило пружинки замка отойти в сторону. Послышался характерный щелчок. Крепфол распахнул дверь и вошел. Темнота тут же поглотила монаха, а дверь, словно пасть изголодавшегося дракона, захлопнулась.

Бред Ли и Слайкер следили за происходящим спокойно, общение с Карточным Мастером научило их смотреть на подобные вещи без удивления.

Прошла минута. Нарастало напряжение. Тишина невидимыми пальцами нащупывала в их душах слабые струны, имена которых "смятение" и "страх". Силясь порвать, тишина их натягивала, но они были крепки, точно корабельные канаты.

«Где Джеф, что с ним, – мысленно спрашивал себя Слайкер, и мольба о помощи срывалась в безмолвный крик: – Боже, помоги моему мальчику! Он же еще жизни не видел. Боже, помоги ему!»

Мышцы Слайкера налились тяжестью свинца, лицо приобрело оттенок ярости – ярости, подобной пороховой бочке на костре.

Дверь отворилась внезапно. В номере уже горел свет и на пороге стоял Крепфол. Он был понурым, а рубец на его правой щеке стал алым, как и прежде.

– Мы опоздали, – Крепфол кивнул куда-то назад. – Он оставил новый след.

Слайкер и Бред Ли вбежали в номер. Практически вся его поверхность – а это стены, мебель, потолок – была забрызгана кровью. В углу комнаты, по-щенячьи свернувшись в комок, подрагивала плечами молодая женщина. Ее голубое платье, руки, лицо и даже цвета спелой пшеницы волосы были в крови. В глубине ее красивых, полных слез глаз читался нескрываемый ужас.

Женщина попыталась что-то сказать, но вместо слов из ее гортани прозвучало мычание и хлынула кровь.

Слайкер обратил внимание на ванную комнату. Широко распахнутая дверь. Друзья вошли. В наполненной окровавленной водой ванне лежало лишенное кожи тело человека. Голова его была пробита так, что мозги плавали тут же, а стянутая цельным чулком кожа свисала с бельевой веревки. Финкой к стене была приколота записка. Но Слайкер обратил внимание на то, что висело на самой финке. Нечто. Небольшой кусок мяса, подозрительно напоминающий человеческий язык.

– Он откусил ей язык… – упавшим голосом произнес комиссар Ли.

Слайкер снял со стены записку, прочитал и дрожащей рукой передал другу. Бред прочитал: "Слайкер, не препятствуй, ты ведь не хочешь, чтобы я под овцу разделал твоего сына. Завтра Жаннет должна быть в Камбодже".

– Что происходит? – Бред был белее бумаги.

Прежде чем ответить, Слайкер яростно пробил в стене штукатурку. Однако телесная боль не смогла приглушить душевные муки. Она лишь обострила положение безвыходности.

– Вызови своих парней и медслужбу. Расскажу все в машине.

…Спускаясь по лестнице, Слайкер вспомнил, что подобную душевную боль испытывал четыре года назад, когда погибла жена.

Кажется, Мишель Монтень в своих «Опытах» утверждал, что человек, способный кинуться в брешь, ни разу не посмеет выжать слезу. Лжец. И болтун…

Слайкер вытер широкой ладонью набежавшие слезы и до крови прикусил нижнюю губу.

Я должен быть сильным, я должен верить! С Джефом все будет в порядке. Только потерпи немного, Джеф. Я спасу тебя, мой мальчик!

На каждом этаже в проходах стояли люди Скотта Брауна, а толпы возмущенных туристов не могли понять, почему их не пускают.

Слайкер спустился на первый этаж и прошел в ресторан. На полукруге невысокой сцены выступала блюзовая певица. Казалось, что жизнь в ресторане замерла. Официанты застыли между столами, устремив все внимание на сцену. Даже огонь свечей в темноте залы был одномерным и неподвижным. Здесь все превратилось в слух и зрение, потому что там – на полукруге сцены в голубых огнях рампы пела Бриджит Нильсен. В облегающем бархате черного платья она покачивала перед микрофоном аппетитными бедрами, вздымала сквозь откровенное до визга декольте холмы страсти и, в неге прикрыв глаза, ворожила голосом публику.

Слайкер заметил, что его взор был зафиксирован на движении ее губ, в то время как слух фиксировался на звучании слов. И как только он это понял, концентрация нарушилась. У Слайкера закружилась голова, но он нашел в себе силы повернуться и выйти. И даже у самого выхода до него докатилась волна нарастающего шквала оваций и криков на «бис».