Всматриваясь в карманное зеркальце, Рита пыталась найти хоть один темный волосок:

«Я ли это? Бог ты мой. Я как старуха. Вся седая»

С нагнетающей злобой она размахнулась, чтобы разбить его об пол, но, вспомнив о приметах разбитых зеркал, передумала.

О, нет! Я ведь обещала сама себе напиться? Как свинья!!!

Двумя минутами позже перед ней на столике стояла бутылка «HENNESY» и лежала плитка шоколада. Откинувшись в кресле, первый бокал Рита выпила за жизнь.

Как я люблю ее грешную! Кто бы знал, чем я заплатила за свою жизнь. Волосами, черт возьми, волосами.

Опрокидывая второй бокал коньяка, Рита уже видела перед глазами расплывающиеся круги. Стюардесса широко улыбнулась:

«А ведь я совсем не пью. Увидели бы меня девчонки. Не поверили бы. Когда ж я пила в последний раз?»

Рита задумалась:

«Ну, Рождество не считается. А так в колледже на выпускном вечере. Неужели? В колледже.»

Наполняя третий бокал, Рита вспомнила об еще одном обещании:

«У меня ведь остался должник. По-моему, я кому-то обещала яйца на штурвал намотать!»

…Самолет вел штурман, Джон Гаррет же, откинувшись в кресле, машинально следил за его движениями и кидал редкие взгляды на приборы. Сегодняшний день в жизни Джона был самым паршивым. На его голову свалилось сразу столько неприятностей! Джон Гаррет размышлял над судьбой Риты Айсмерг.

Как же поступить с тобой, крошка?

Джон почесал нос.

А не вписать ли тебя в сегодняшнее происшествие. Тем самым не придется нести всякую чушь вроде «кофейных шариков». Не стать ли тебе Риткой-террористкой. А что? Неплохая мысль.

Джон услышал позывные своего внутреннего голоса:

«Погоди, погоди, Джон. Ты не слишком далеко заходишь? Ты сам виноват. Ты был не прав в той ситуации»

Но Джон отнекивался:

«Нет. Она сука. Она нарушила субординацию. Собака не лает на хозяина – иначе ее пристреливают»

Но внутренний голос стучался в самое сердце:

«Да брось, Джон, все это шелуха. Ты посмотри, какое солнце встает! А облака! Радуйся, что жив. А ведь мог сейчас лежать где-нибудь на дне Индийского океана»

Но Джон был непробиваем:

«Да что ты мне мозги пудришь. Солнце, облака. Да плевал я на них.

Как прилечу, землю целовать буду. И вообще, пошел ты знаешь куда?»

Но внутренний голос не сдавался и к сознанию Джона подбирался с другой стороны:

«А не послать ли тебе Риту в ту же сторону. Плюнь на нее. Молодая, неопытная. Еще пороха не нюхала и не понимала, что делает».

Джон Гаррет почесал висок:

«Что? О чем это ты?»

Внутренний голос заползал в саму душу и вкрадчиво объяснял:

«Послушай, оставь все, как есть. Она неплохая женщина. Ну, представь себе. Уволишь ты ее с корабля, у тебя вдруг случись плохое настроение, а тебе поскандалить не с кем. Взгляни на этого…»

Джон взглянул на штурмана и мысленно сплюнул. Тем временем внутренний голос уже добивал:

«Разве я не прав? Тебе не по душе это соседство? Да с него как с гуся вода. Он привык к твоим скандалам. Даже когда его станут резать, он промолчит»

Джон Гаррет пожал плечами:

«Может, я и объявлю амнистию. Не знаю. Только пусть прощения просит».

Размышления Джона были прерваны звонком в дверь кабины. Посмотрев в глазок, он впустил Риту и в изумлении сел в свое кресло. Она была на бровях.

– Привет, мальчики, – в руках Риты позвякивали бутылка коньяка и наполненный им до середины бокал. – Что пригорюнились?

Джон сдвинул густые щетки бровей в кучу.

– Ты пьяна? А-а, – Джон вытянул от удивления лицо. – Что это у тебя с волосами?

– Это? – Рита тронула прядь своих волос и улыбнулась: – Да, так… Мелочи жизни. Да ты на себя взгляни, ты же седой как лунь.

– Что? – испугался Джон Гаррет. Рита склонилась над Джоном.

– Еще успеешь на себя насмотреться. А теперь, – Рита с силою сжала ему рукой то место, от которого не в восторге лишь импотенты, – передавай большой привет своим женам.

Джон взревел от боли и схватился за промежность.

– Сука, дрянь… Да что же ты делаешь?

– Прости, – стюардесса состряпала невинную мину и, схватившись за живот, засмеялась: – Я хотела проверить, не намочил ли ты в штанишки, когда самолет падал.

Хмель сильно приударил в голову Рите и развязал ей не только язык, но и руки.

Рита глотнула из бокала коньяка, повернулась к выходу, но, услышав от капитана сопроводительный поток нецензурной брани, остановилась. Штурман как всегда оставался не удел и промолчать решил и на этот раз.

Между тем Рита вплотную подошла к Джону, вылила ему на голову из бокала остатки коньяка и без всякой злобы произнесла:

– Если и этого недостаточно, чтобы меня уволили, могу еще постараться.

С этими словами Рита сунула в штаны оторопевшего Джона бутылку и свободной рукой поочередно заехала ему в оба глаза. Джон свалился с кресла под приборы и завопил еще громче.

Перед тем как выйти, Рита обернулась и, пошатываясь, изрекла:

– Думаю, с тебя достаточно, но человеком ты вряд ли когда-нибудь станешь. А ты, Билл, – она обратилась к штурману, – вынь язык из своей задницы.

Билл Вессон стыдливо опустил глаза и, когда Рита вышла, про себя подумал: "Лучше лишний раз промолчать и сохранить свою работу".

Через пятнадцать минут, когда боль внизу живота отпустила, Джон вглядывался в зеркальце. Под каждым глазом его природную красоту теперь дополняли два рукотворных синяка «а-ля Рита».

Понимание того, что ему досталось по заслугам, опустошило его душу. Между тем, оборотная сторона его существа закипала. Он не оставит все как есть.

Капитан вызвал по рации камбоджийского диспетчера и попросил соединить со службой безопасности. После чего он включил всю свою фантазию и рассказал что, самолет захвачен террористами, а предводитель их банды стюардесса Рита Айсмерг требует посадить самолет в камбоджийском аэропорту Почентонг.