Карл Фридрих Май появился на свет далеко от американских прерий. Он родился 25 февраля 1842 года в поселке Эрнстталь, в узеньком трехэтажном домике с островерхой крышей, втиснутом в ряд таких же неприметных строгих зданий на улице Нидергассе. Теперь это “мемориальный литературный дом-музей” симпатичного бледно-зеленого цвета, а полтора столетия назад он был серо-бурым, как и весь квартал. Саксония, Эрнстталь, окрестности Хемница, середина XIX века. Бедный край богатой немецкой земли: сельское хозяйство, давно выработавшие свое серебряные шахты да ткацкие фабрики, не справляющиеся с конкуренцией со стороны английских мануфактур. Карл был пятым ребенком в семье 32-летнего ткача Генриха Августа Мая и 27-летней Кристианы Вильгельмины, урожденной Визе. Из четырех старших сестер Карла к моменту его появления на свет в живых осталась только одна. Семья жила почти в нищете. Саксония страдала от засухи; голод в рабочих семьях, где иногда питались одной картошкой был обычным явлением. Май позже скажет об этом так: “Безработица, неурожай, дороговизна, революция — четыре слова, которые все объясняют”.

Литература стала для Карла Мая способом воплощения мечты. Писательское воображение оказалось сильнее норм буржуазной морали, которым он не собирался следовать.

Детство и юность Карла Мая дадут фору диккенсовскому сюжету о Дэвиде Копперфильде. С младенчества Карл страдал куриной слепотой. Наиболее вероятно, что гемералопией (потеря зрения при сумеречном и ночном освещении) он заболел от вызванной недоеданием нехватки в организме витаминов A и D. Когда мальчику исполнился год, он ослеп полностью. Детские ощущения Май описал на склоне лет в книге воспоминаний “Моя жизнь и стремления”: “Я не знал, как выглядят человек, собака, стол; я мог только попытаться представить себе, как все это выглядит. Не внешний облик людей и предметов, а их внутренняя суть оказалась для меня важной”. На лечение у хороших врачей денег не хватало; системы медицинского страхования в Саксонии не существовало. Мальчика потчевала народными средствами бабушка по отцовской линии, Иоганна Кристиана. Она же рассказывала слепому внуку сказки: “Бабушка была для меня отцом и матерью, учителем и наставником, светом и солнцем, которых не хватало моим глазам”.

Писатель утверждал, что именно в ту пору начало развиваться его воображение сочинителя-выдумщика. И биографы уверены, что проведенные в слепоте четыре детских года оказали принципиальное воздействие на характер Карла Мая и даже на стиль его письма. Анализ знаменитой сцены из первого романа о Виннету, в которой Олд Шеттерхэнд среди глухой ночи освобождает привязанного к столбу пыток вождя апачей, показывает, что написана она человеком, который “кожей чувствует”, что такое кромешная тьма, считают литературоведы. Подобные сцены встречаются и в других произведениях Мая (“Скаут”, “Из Багдада в Стамбул”). Героя нескольких своих романов и рассказов, Олд Шурхэнда, Май сделал в детстве слепым. Так что не случайно в одном исследовании творчества немецкого писателя есть специальная глава под названием “Тема слепоты в произведениях Карла Мая”. В мемуарах он объясняет перенесенной в детстве психологической травмой и последующие девиации в своем общественном поведении. В пору расцвета славы Карла Мая недоброжелатели писателя на все лады обсуждали его “прирожденную склонность к совершению преступлений”. Не исключено, что Май преувеличивал значение печального детского опыта, намеренно сгущая краски: “В моей детской слепоте — ключ к моим произведениям, в ней мое отличие от других людей, — еще одна цитата из книги “Моя жизнь и стремления”. — Для меня существуют только людские души; ничего, кроме человеческих душ. Только тот, кто был, подобно мне, слепым, а потом обрел зрение; только тот, кто развил в себе столь многообразный и глубокий внутренний мир, способен до конца понять мои чувства и ощущения; только такой человек имеет право критиковать меня”.

Но Карла Мая критиковали многие, и не только слепые с детства.

Грустная история детской болезни вдруг окончилась счастливо. В 1846 году Кристиана Май окончила курсы акушерок и вместе с сыном отправилась сдавать экзамены в Дрезденскую хирургическую академию. Слепенький Карл впервые в жизни попал в большой город, поразивший его обилием незнакомых шумов, запахов и ощущений. Здоровьем мальчика занялись видные местные профессора, и после месячного курса лечения к пятилетнему малышу вернулось зрение. По всей видимости, причина заболевания заключалась скорее в отсутствии квалифицированной медицинской помощи, чем в серьезности недуга. Ни в одном из сохранившихся биографических документов Карла Мая нет упоминания о том, что врачам потребовалось хирургическое вмешательство.

Вместе с прозревшим сыном акушерка Кристиана вернулась в Эрнстталь. К тому времени в семье родились еще две дочери. Генрих Май, видимо, мечтал, чтобы единственный сын добился того, чего жизнь не позволила достичь ему самому. Поэтому на год раньше срока Карла отдали учиться в школу для бедных детей, в переполненных классах которой иногда занимались по 90 человек. То, что днем не успевали внушить маленькому школьнику учителя, вечерами розгами вколачивал в Карла строгий папаша. Не отличавшийся деликатностью бабушки, рассказчицы чудесных сказок, Генрих Май требовал от сына невероятного прилежания и механического заучивания учебного материала. Глава книги воспоминаний Мая о школьных годах называется коротко и ясно: “Без детства”. Хотя отец, сам не выбившийся ни в учителя, ни в доктора, заставлял сына много читать, обучил мальчика игре на нескольких музыкальных инструментах, жесткие методы воспитания привили Карлу стойкое отвращение к любому систематическому образованию.

Саксонский мальчик следовал сюжету англичанина Диккенса: в 12 лет Карл уже подрабатывал в пивной в соседнем Хохенштайне. Мамаша продолжала с периодичностью в год-два рожать дочерей, большинство из которых умирали в младенчестве (из 14 детей Кристианы Май выжили только пятеро; зато младшая дочь, Каролина, прожила 96 лет и скончалась последней из близких родственников Карла в 1945 году). Средств на образование Карла не хватало, поэтому папаше пришлось расстаться с мечтами о том, что его наследник станет доктором. Начитавшись приключенческой литературы, отчаявшийся от невозможности совместить реальную жизнь с книжными повествованиями тринадцатилетний Карл вздумал сбежать в Испанию, страну грандов и разбойников. Но отец проявил бдительность и быстро вернул беглеца домой, на сей раз почему-то не наказав его ни криком, ни розгами.

В 1857 году Карла приняли в педагогическую семинарию в Вальденбурге. Учился он за счет местного филантропа. В семинарии мальчику не понравилось: “Занятия были трудными, холодными, тупыми. Никакого восхищения религией они не вызывали”. Тем не менее, как покажет будущее, Карл вырос добрым христианином. Пятнадцати лет от роду он впервые влюбился — в ровесницу Анну Прессер. Юноша посвящал ей песни и стихи, однако Анхен вскоре забеременела от “взрослого” лавочника. На волне любовного разочарования Карл Май в 1858 году написал первый рассказ про индейцев и отправил его в журнал “Беседка” (Gartenlaube). Редактор не разглядел в начинающем авторе таланта. Это произведение считается утерянным.

В конце 1859 года Карл Май впервые попался на воровстве: в семинарии он стащил шесть рождественских свечей, которые хотел отвезти в подарок родителям. Директорский суд оказался скорым и суровым: исключение. Карл написал прошение о снисхождении в Министерство образования Саксонии; директор семинарии, сменив гнев на милость, поддержал просьбу. Юноше разрешили продолжать образование в педагогическом училище в Плауэне, которое Май через год с лишним с горем пополам без всякого удовольствия окончил.

С завершением учебы не прекратились неудачи. В школе в Глаухау учитель Карл Май успел проработать всего лишь 12 дней. На молодого преподавателя пожаловался его квартирный хозяин. В интерпретации Мая история выглядела так: за невинный поцелуй 19-летней жены хозяина, которой Карл взялся давать уроки игры на фортепиано, ревнивый супруг наябедничал директору школы. Мая немедленно уволили. Он устроился в фабричную школу в Алтхемнице, где его поселили в одну квартирку с местным библиотекарем. Вскоре Май “позаимствовал” у соседа старые часы — и эта кража была открыта; на сей раз не обошлось без вмешательства полиции. Преступник получил шесть недель тюрьмы. В мемуарах Май описывает и этот казус: юноша якобы имел от хозяина позволение пользоваться часами, правда, довольно широко трактовал условия этого разрешения. Маю запретили преподавать. В том же году его вознамерились призвать в армию, но из-за близорукости и язвенного заболевания признали негодным к воинской службе.

Он вернулся домой и попытался давать уроки в Эрнсттале. Ему запретили и частную практику. Жизнь оборачивалась кошмаром: государство, коллеги, общество, родственники, девушки, друзья — все отвернулись от него. Карл не оправдал надежд родителей, жертвовавших последним, чтобы дать единственному сыну приличное образование. Невысокого роста, в детстве перенесший тяжелое заболевание, как полагают некоторые биографы, еще и с предрасположенностью к рахитизму, он страдал также нервным расстройством… “Мною владела только одна мысль: отомстить. Отомстить владельцу несчастных часов, донесшему на меня, чтобы выгнать с квартиры; отомстить полиции, судье, правительству, всему человечеству, всем вместе! Я ведь был выдающейся личностью, с чистой душой, невинной, как у ягненка. А мир взял и зачеркнул мое будущее, мое грядущее счастье. Меня назвали преступником”.

Ночами восемнадцатилетний отверженный сочинял лихорадочные стихи, в которых живописал преследовавших его повсюду “тысячу демонов”. Характерным для этого периода творчества Мая считают стихотворение “Ночные ужасы”: “Когда Ночь опускается на Жизнь, / Когда Смерть накрывает тебя в последнем убежище, / Когда рядом ударяет колокол вечности, / Страх останавливает биение твоего сердца…” Надеясь хоть как-то заработать, Май принялся писать музыку для местного хора, но и это творчество не принесло денег. Он вел беспорядочный образ жизни: переехал из дома родителей под Дрезден, целый год колесил по Саксонии с театральной труппой, влюбился в балерину из Лейпцига… Однажды, оказавшись в городе Пениг, Май выдал себя за врача-окулиста Хейлига и принялся выписывать фальшивые рецепты (еще одно воспоминание о травме детства?); в ателье портного он заказал приличный костюм — и исчез, не заплатив. В Хемнице Май под чужим именем поселился в гостинице “У золотого якоря” и пытался спекулировать меховой женской одеждой. Закончились эти похождения летом 1865 года: суд в Лейпциге приговорил Карла Фридриха Мая, учителя с запретом на профессию, из рабочих, двадцати трех лет, к сорока девяти месяцам тюрьмы по совокупности совершенных преступлений. Из поэта и преподавателя он стал заключенным номер 171. Через три месяца умерла его любимая старенькая бабушка, о чем Май узнал только после выхода на свободу, — та самая, что когда-то так здорово рассказывала маленькому слепому мальчику волшебные сказки.

В тюрьме Май занимался пошивом кошельков и кожаных портсигаров. Начальники заметили у номера 171 музыкальные способности и назначили его тромбонистом тюремного оркестра и певчим церковного хора; еще несколько месяцев Май проработал клерком. В тюрьме он много читал и занимался сочинительством. Никто этих сочинений не печатал, зато молодой заключенный вел себя примерно и заслужил досрочное, за 253 дня до истечения приговора, освобождение.

Оказавшись на воле, Май завел роман с горничной по имени Августа Грасслер и принялся писать тексты для дрезденского издателя Генриха Мюнхмайера. Роман с Густой быстро завершился, литературное творчество опять не задалось. Выяснилось, что и тюремное наказание не пошло впрок. В 1869–70 годах Карл Май совершил несколько новых дерзких правонарушений, промышляя по всей Саксонии аферами, жульничеством и мелким воровством. Он ездил по городам и весям, выдавая себя то за лейтенанта полиции фон Вольфрамсдорфа, то за помощника дрезденского профессора права Шаффрата, то за писателя Хейшеля, сына герцога фон Вальденбурга. Воровал на продажу что получится: комплект бильярдных шаров, лошадь с упряжью, курительную трубку, набор полотенец из ресторана. Казалось, что преступника больше финансовой выгоды интересовали элегантность замысла и социальное положение персон, именами которых он представлялся. Жил этот врун и воришка где попало, некоторое время даже в лесной пещере; иногда наклеивал накладную бороду. Исчезая, Карл Май периодически распространял среди знакомых слухи о своей “окончательной” эмиграции в Америку.

Карл Май в костюме героя своих “восточных” романов Кара Бен Немси. Фото Алоиза Шиссера, около 1900 года.

Такое экзотическое существование власти сочли общественно опасным: в июле 1869 года Мая опять арестовали, но он непонятным образом скрылся, в январе 1870 года беглеца поймали снова (в этот момент он выдавал себя за Альбина Ваденбаха, плантатора с острова Мартиника). Перечня экстравагантных злодеяний Карла Мая достаточно, чтобы предположить: речь шла о поступках не вполне здорового человека. Саксонская полиция не приняла эти обстоятельства во внимание, но через столетие биографы писателя обратились к специалистам. Врачи с громкими именами сделали заключение: Карл Май страдал психическим расстройством, возможно — псевдологией (патологическая лживость; склонность к придумыванию несуществующего с целью возвышения своей личности в глазах окружающих). Австралийский доктор Уильям Томас, специализирующийся на истории медицины (автор книги о причинах смерти фараона Аменхотепа), провел целое исследование о здоровье Карла Мая, опубликовав в 2005 году объемистую монографию “Карл Май. Тело и разум”. Томас довольно убедительно опровергает мнение тех исследователей, которые считали Мая тяжелым невротиком, склонным к истерикам, даже шизофреником. Тщательно проанализировав мемуары писателя, архивные документы и воспоминания современников, Томас составил список синдромов недуга, обуревавшего Карла Мая на протяжении первых 30 лет его жизни: галлюцинации, амнезия, приступы паники, разного рода фобии, признаки раздвоения личности… Вывод таков: болезни Мая были столь серьезными, что не подразумевали его уголовного преследования. Об этом, кстати, писал и сам Май, убежденный, что в “более просвещенную эпоху” его отправили бы к врачу, а не к судье. Однако правосудие сочло по-другому: Маю дали четыре года тюрьмы. Как ни парадоксально, его случай — как раз тот, когда достоинства становятся продолжением пороков. Склонность к изощренной выдумке сохранялась у писателя всю жизнь; она упрятала неудачливого литератора Карла Мая за решетку, она же принесла писателю Карлу Маю международную славу.

На сей раз он отбывал наказание в тюрьме в Вальдхайме. Ему “присвоили” не только более высокий тюремный номер (402), но и ужесточили режим содержания; свободы литературной деятельности уже не предполагалось. Май по тринадцать часов в день трудился на производстве сигар, заодно серьезно пристрастившись к курению. На склоне лет он даже считал себя экспертом по сигарам. Май избавился от табачной зависимости в возрасте шестидесяти лет, только почувствовав угрозу здоровью, — он боялся снова ослепнуть и считал, что курение негативно влияет на зрение. На четвертом году заключения ему удалось устроиться на службу в тюремную библиотеку. Встреча с пастором Иоганном Кахтой изменила духовную жизнь номера 402: лютеранин Май склонился к католицизму и даже музицировал на органе во время тюремных церковных служб по католическому обряду.

Доктор Томас полагает, что тюремный режим в сочетании с психотерапевтическими проповедями пастора Кахты и занятиями музыкой в значительной степени сгладили душевный недуг Карла Мая. Признаки неуравновешенности в его поведении с той поры так сильно не проявлялись. Через много лет во второй части трилогии о Виннету среди других персонажей Карл Май представит читателям сына нью-йоркского банкира Уильяма Олерта, похищенного злоумышленником Гибсоном, — нервического молодого поэта, страдающего психическими расстройствами. Доктор Джекил Карла Мая победил его мистера Хайда: Олд Шеттерхэнд освободил Уильяма Олерта из рук негодяя, избавив юношу и от неминуемого помешательства.

В мае 1874 года Карл Май вышел на свободу, отсидев на сей раз “от звонка до звонка”. Все нужно было начинать заново. Ему 32 года. В жизненном багаже — семь с лишним лет тюрьмы и горы неопубликованных рукописей. Ни работы, ни денег, ни связей, ни дома, ни жены. Но всего через полгода вышел в свет его первый роман “Роза из Эрнстталя”, и Карл Май начал путешествие в учебники литературы. Не было ни гроша, да вдруг алтын: старый знакомый, издатель Мюнхмайер, предложил Маю работу редактора в дрезденском журнале “Наблюдатель Эльбы” (Der Beobachter an der Elbe). В присутствии посторонних шеф уважительно называл нового сотрудника “доктор Май”. Роман “доктора” читающая публика восприняла с неожиданным интересом. В конце 1875 года “Наблюдатель” приступил к публикации еще одного произведения Карла Мая, романа “Ванда”. В том же журнале Май планировал опубликовать и “Книгу любви”, продолжение исследования “Храм Венеры”, результат “всестороннего изучения проституции и ее корней”. Эту книгу запретили в Австрии и Германии, и Май после неприятных контактов с полицией вынужденно изъял из рукописи самые пикантные детали.

Но дела наконец-то пошли на лад: Май занялся редактированием сразу нескольких “народных” журналов. В свободное время он с невероятной скоростью писал приключенческо-авантюрные рассказы, мелодраматические романы и повести, сказки. В октябре 1875 года вышел в свет рассказ “Олд Файерхэнд”, в котором впервые упомянут благородный вождь апачей Виннету. Через год плодовитый автор на время расстался с издательством Мюнхмайера. Биографы свидетельствуют, что произошло это не по профессиональной, а по личной причине: жена Мюнхмайера планировала выдать замуж за Карла свою сестру, но потенциальный жених воспротивился. Во время одной из поездок в Эрнстталь он познакомился с простой двадцатилетней девушкой Эммой Поллмер. Завязался роман; вскоре Эмма переехала в Дрезден, где устроилась работать гувернанткой. “Они производили впечатление супружеской пары, но в конце 1879 года отношения осложнились из-за ветрености Эммы”, — указывает биограф. На страницах следующей книжки Карла Мая тут же появилась особа по имени Эмма Фоллмер, вероломно изменившая возлюбленному. Этот кризис и в романе, и в реальной жизни молодым удалось преодолеть: в августе 1880 года Карл Май и Эмма Поллмер поженились.

Имя относительно еще молодого писателя стало известным в Дрездене. Столица Саксонии слыла в ту пору одним из самых блестящих городов Германской империи, хотя былое политическое значение Дрезден потерял. С XII века Саксонией правили сначала курфюрсты, а потом короли из династии Веттинов, последний из которых отрекся от престола только в 1918 году. Главным “немецким” соперником Саксонии веками считалась Пруссия. После наполеоновских войн, в которых Саксония поддерживала Францию, Веттины утратили почти две трети своих территорий. В австро-прусской войне 1866 года (Карл Май в это время сидел в тюрьме) Дрезден выступил на стороне Вены, и поражение союзников означало фактическое подчинение саксонцев Берлину. Смирившись политически, Дрезден не утратил притязаний на роль одной из духовных столиц германского мира. Еще в конце XVII века курфюрст Фридрих Август I, известный как Август Сильный, а потом и сын его Фридрих Август II принялись строить на берегах Эльбы вторую Флоренцию. На центральной площади Дрездена воздвигли самый большой в немецких землях протестантский храм — собор Богоматери, высокую, величавую и холодную церковь в традициях барокко, прозванную в народе “Каменный колокол”. По соседству поднялся католический храм, размерами и великолепием не уступавший Frauenkirche. От алтарной стены этого собора — всего-то пара сотен метров до высокого берега реки, до знаменитой элегантной террасы, которой Август присвоил имя своего премьер-министра Генриха фон Брюля. Отсюда, с “европейского балкона”, как окрестил этот очаровательный променад Генрих Гейне, открывается великолепный вид через Эльбу. Веттины собрали в своем стольном граде разнообразную художественную коллекцию, ставшую основой экспозиции Дрезденской картинной галереи. Главным шедевром размещенной в дворцовом комплексе Цвингер коллекции была тогда и остается сейчас “Сикстинская Мадонна” Рафаэля. В Дрездене эпохи Карла Мая уже давал спектакли оперный театр, труппа которого считалась одной из лучших в Европе, — в помпезном здании, выстроенном по проекту Готтфрида Семпера. В ту пору театр только-только восстановили после могучего пожара 1869 года. На просторной Театральной площади извозчики поджидали пассажиров, а мальчишки торговали городскими газетами, в которых, как и в газетах Штутгарта или Регенсбурга, печатались произведения Карла Мая, романы или рассказы с продолжением.

Некоторое представление об этих творениях дает даже перечень их названий: “В Сибири”, “Роза Каира”, “Приключение на Цейлоне”, “Африканец”, “Смертельная пыль”… Поденная, хотя и творческая, работа, классическая “газетная” бульварная литература, мода на которую захватила в ту пору читающую Европу. В 1879 году в одном из “американских” рассказов Карла Мая промелькнуло имя Олд Шеттерхэнда. Для издательства в Штутгарте Май в то же время впервые переработал свой любимый приключенческий роман, книгу французского писателя Габриэля Ферри “Лесной скиталец” о молодом воине Рейоне Брюлане. За годы литературной деятельности Май изготовил 29 переложений этого романа для молодежной немецкой аудитории.

Вдохновленный успехом, на рубеже 1880-х годов Май приступил к работе над новым циклом романов, так называемой ориентальной серией, и в ней тоже занимательность брала верх над достоверностью. В рассказе, переработанном позже в роман “Через пустыню”, появилась новая пара ставших впоследствии знаменитыми литературных героев. Это отважные путешественники по просторам Османской империи Кара Бен Немси (“Карл, сын Германии”) и его слуга и толмач хаджи Халеф Омар. Верхом на вороном коне по кличке Рих “сын Германии” путешествовал по Сахаре, Балканам и Ближнему Востоку, шутя расправляясь с бандитами и негодяями всех мастей. Туда же, в Сахару, на реабилитацию Карл Май потом отправил и главного героя “американской” серии своих романов, Олд Шеттерхэнда. Дрезденская газета Deutsche Hausschatz, много лет из номера в номер печатавшая произведения Мая, сообщала, что о приключениях в экзотических краях он не случайно пишет от первого лица: “Автор этих занимательных рассказов лично посетил все те страны, о которых идет речь в повествовании. Недавно он вернулся из поездки по России, Болгарии, побывал в Константинополе и даже привез ножевой удар в качестве сувенира. Он не любит путешествовать в вагоне комфортабельного поезда с записной книжкой в руках, он выбирает более сложные маршруты”.

Все это было вопиющим враньем: Май не покидал пределов Саксонии. Нехватку личных впечатлений писатель компенсировал работой с источниками: он дотошно изучал географические карты, учебники истории и путеводители, работы по антропологии и лингвистике. Но главным залогом успеха романов Мая стало умение занимательно выдумывать и записывать эти выдумки быстрым легким пером. В ноябре 1881 года парижская Le Monde начала публикацию переводов книг Мая на французский язык. Писатель с увлечением продолжал работу над “восточным” циклом, порой без энтузиазма относясь к другим обязанностям автора “газетных романов с продолжением”. Книги “Караван смерти” и “Приключения в Курдистане” о новых похождениях Кара Бен Немси превратили Карла Мая в респектабельного писателя. В том же году появилась еще одна реинкарнация его любимого героя — под именем доктора Карла Стернау в новой серии романов он отправил Олд Шеттерхэнда/Кара Бен Немси в Мексику…

Карлу Маю явно не нравилось жить в мире, где положение человека не совпадало с его представлениями о себе. Попытка юношеского бунта обернулась столкновением с репрессивной полицейской машиной и нормами морали, которым он не желал и не собирался следовать; безденежье годами закрывало ему доступ в те общественные группы, к которым он желал принадлежать. Только воображение оказалось сильнее границ и социальных условностей. Всех государственных сил упорядоченной, скучной бюргерской Саксонии не хватило для того, чтобы удержать полет его мысли. И Карл Май, никуда не уезжая, отыскал свой вариант эмиграции. Самой свободной страной на свете для него стали вовсе не дикие пространства североамериканского Юга, Мексики и Ближнего Востока, но выдуманная, изобретенная им самим территория мечты, где своей судьбой и судьбами других людей он распоряжался так, как ему только могло заблагорассудиться. Карл Май все-таки стал тем, кем хотел; на книжной странице он отыскал настоящую дружбу и подлинное благородство; росчерком пера он сам превратился в добро и наконец расправился со злом. В своих романах Карл Май самостоятельно дозировал объемы и параметры личного и общественного долга, обращаясь разве что к помощи Господа Бога. Именно так хотели жить миллионы, десятки миллионов людей, именно так хочет жить почти каждый. Неисправимый лгун Карл Май отыскал рецепт удачи для самого себя и для своих бесчисленных и благодарных ему за открытие этого рецепта читателей.

Случайная встреча в ресторане со старым знакомым, издателем Мюнхмайером, обернулась очередным выгодным контрактом: Май взялся писать романы с лихим сюжетом за солидный гонорар в 35 марок за каждый экземпляр и дополнительный бонус, если тираж превысит 20 тысяч. За пять лет он сочинил для Мюнхмайера пять романов, не оставляя работы для газет (в немецких еженедельниках опубликованы романы “В Дамаске и Баальбеке”, “На Диком Западе Северной Америки” и “Уланы и зуавы”). Его работоспособность поразительна, но с некоторыми заказами Май все же не успевал справляться, вызывая неудовольствие издателей и редакторов. “Дорогой доктор! Я напрасно ожидал Вас у себя с кипой рукописей. Это заставляет меня волноваться, поскольку речь идет о самом моем существовании, — писал Мюнхмайер в ноябре 1887 года. — Если Вы не поспеете с работой, я рискую потерять подписчиков, и это выльется в громадные финансовые неприятности. Наймите стенографистку! За ночь Вы надиктуете в четыре-пять раз больше, чем смогли бы написать, и это спасет меня”.

Однако отношение Карла Мая к сочинительству не было обязательным и трепетным. Май писал все, что ему заказывали, если не сказать откровеннее — он писал обо всем, что попадалось под руку, в том числе стряпал бесчисленные адаптации популярных за границей сюжетов для местных бульварных изданий. Сейчас такой метод творчества назвали бы плагиатом; в конце XIX века нравы были иными, Мая лишь поругивали за “моральную неразборчивость”. Он использовал десяток громких и диковинных псевдонимов — капитан Рамон Диаз де ла Эскосура, М. Гизела, Хоббл Фрэнк, Карл Хохенталь, Д. Ям, принц Мухаммед Лотремон, Эрнст фон Линден, П. Ван дер Левен, Франц Лангер. Самым оригинальным из этого списка следует признать имя его жены Эммы Поллмер, которая, как утверждал писатель, о таком заимствовании даже не подозревала. Сейчас все произведения Мая публикуются под его настоящим именем.

Новый продолжительный контракт Май подписал в 1891 году с издателем из Фрайбурга Фридрихом Фезенфельдом. Издательство Фезенфельда, с которым писатель сотрудничал до самой смерти, выпустило знаменитую в немецкоязычном мире “коллекцию романов о путешествиях” (Gesammelte Reiseromane) Карла Мая в 33 томах. По цвету обложек это собрание сочинений, а оно до сих пор считается образцовым, называют еще “зеленые тома”. Теперь каждый томик репринта этого издания продается по цене 16 евро, а подарочный set в дорогих кожаных переплетах, для профессиональных поклонников таланта, оценен почти в две тысячи евро. К началу 1890-х годов “доктор философии Карл Май, писатель” — автор популярных и сегодня далеко за пределами Германии романов “Сокровища Серебряного озера”, “Дух Льяно-Эстакадо”, “Сын охотника на медведей”, “Караван рабов”. Новые договоренности принесли не только публикацию новых романов (“Из Багдада в Стамбул”, “В ущельях Балкан”, “Выстрел”), но и новые деньги и новую славу. В 1893 году Карл Май за несколько месяцев сочинил тысячестраничную трилогию о вожде апачей Виннету.

Дом своей мечты Карл Май купил в 1896 году в окрестностях Дрездена. Хозяин присвоил двухэтажному особняку имя самого знаменитого героя своих романов.

Май разбогател, но за полями книжной страницы счастья не было. Все более непростыми становились отношения с женой. В письмах друзьям Май жаловался на то, что из-за постоянных супружеских ссор у него портилось настроение, он раздражался и не мог работать, его обуревали черные предчувствия: “Я все чаще поглядываю на стену рабочего кабинета, на которой висит заряженный револьвер”. Май подозревал жену в намерении отравить его, даже отказывался от приготовленных Эммой блюд. Писатель становился все более одиноким — и все сильнее сживался с героями своих книг. Успех у читателей, очевидно, утвердил его в мысли о том, что выдумка имеет право на существование в реальности. В 1896 году Май купил в тихом городке Радебойль неподалеку от Дрездена просторный дом с тенистым садом. Особняк получил название “вилла «Шеттерхэнд»”, что засвидетельствовано соответствующей надписью на фронтоне здания. Вилла “Шеттерхэнд” — это два этажа буржуазных представлений о достатке: просторные комнаты с узорчатыми восточными коврами, мебель на оттоманский манер или в стиле бидермайер, с темно-матовой полировкой, с чеканкой и насечкой, с гнутыми спинками и ножками; книжные стеллажи длиною в стенной пролет. Жилище знающего толк в дальних опасных путешествиях человека — с ориентальной сувенирной дребеденью на комодах, с охотничьими трофеями и диковинными экзотическими безделушками, с размашистыми географическими картами и пузатыми глобусами, с кувшинами и кальянами, с ятаганами и патронташами, даже с расшитым бисером седлом скакуна турецкого паши… Хозяин виллы продолжал организовывать вокруг себя дорогую выдуманную реальность: он заказал дрезденскому оружейнику Максу Фуксу два ружья, “Серебряное ружье” и “Гроза медведей”, из которых в его романах стреляли Виннету и Олд Шеттерхэнд. “Серебряное ружье” — действительно с круглыми серебряными заклепками на прикладе; “Гроза медведей” выглядит так грозно, что кажется, будто из этой двустволки можно завалить и слона. Из Линца к Маю приехал фотограф Алоиз Шиссер, чтобы сделать сотню фотографий, на которых писатель предстал в облике Кара Бен Немси и Олд Шеттерхэнда, со знаменитыми ружьями наперевес. Эти фотографии и столетие назад любой желающий мог приобрести на вилле “Шеттерхэнд”. Потом Май сочинил гимн Ave Maria! — тот самый, что умилял принявшего перед смертью христианство вождя апачей Виннету…

Дом Карла Мая в Радебойле — это жилище знающего толк в опасных путешествиях человека.

Любой развернутый авторский текст — зеркало и достоинств, и комплексов своего создателя. Оскорбленный столкновениями с правосудием Карл Май, так никогда и не признавший справедливость наказаний, которым его подвергало государство, заставлял героев своих произведений руководствоваться простыми правилами. Главное из них заключается в том, что мораль выше закона. Это мальчишеский мир, где добро непременно с кулаками, где равнозначны понятия “сила” и “справедливость”. “Такой уж у нас, в прерии, закон: кто первый нажал на спусковой крючок — за тем и победа”, — говорит один из героев романа “Сын охотника на медведей”. У Мая храбрый и благородный стреляет если не точнее, то быстрее трусливого и жестокого. Военные уловки Виннету и Олд Шеттерхэнда для писателя — всегда “хитрость”, уловки их недругов — непременно “коварство”. Трагедия Карла Мая в том, что он и в реальности пробовал (хорошо хоть, что без оружия) руководствоваться теми же принципами. Он и написал однажды: “Моя душа и мой ум таятся под обложками моих романов. Мои книги — единственное пристанище, дающее возможность живущим во мне людям говорить с моими читателями, быть услышанными и замеченными”. В книге “Доктор Карл Май по имени Олд Шеттерхэнд” исследователь творчества писателя Клаус Роксин заметил: “Это случилось. Выдумка стала реальностью. Он был Олд Шеттерхэндом, которого придумал, жизнью которого жил в своих книгах”. Андрэ Колер, сотрудник музея Карла Мая, с которым в саду виллы “Шеттерхэнд” мы рассуждали о том, почему сказка так настойчиво стремится стать былью, предложил еще более емкую формулировку: “Май всеми силами стремился превратить свою жизнь в приключение”.

Литературоведы обращают внимание на сходство истории Мая и англо-канадского писателя Арчибальда Белани, который под именем Серая Сова в 1930-е годы опубликовал несколько получивших популярность романов о североамериканских индейцах (“Люди последней границы’’, “Пилигримы дикого мира”, “Приключения Сахо из народа бобров”, “Сказки опустевшей хижины”, два последних переведены и на русский язык). Белани юношей в 1906 году приехал из Шотландии в Канаду, прибился к одному из индейских племен, дважды женился на индианках. Себя он выдавал за сына британского скаута и индианки из племени апачей-чикарилья, одевался как индеец, отпустил длинные волосы, затемнял кожу хной, обитал в хижине. Популярность писателя Серая Сова в Великобритании была столь велика, что члены королевской семьи удостоили его аудиенции в Букингемском дворце. Выдумку Белани разоблачили только после его смерти в 1938 году. Через 60 лет режиссер Ричард Аттенборо снял о Серой Сове фильм с Пирсом Броснаном в главной роли.

…В Саксонии Олд Шеттерхэнду было бы скучно. В 1897 году вместе с женой Карл Май отправился в трехмесячное путешествие по Германии и Австрии. Эта поездка стала триумфом: в Мюнхене, Инсбруке, Гамбурге, Лейпциге писателя восторженно приветствовали тысячи поклонников. “Университетские студенты, добивавшиеся автографа, собрались у дверей отеля в таком количестве, что перекрыли трамвайную линию, и полиция разгоняла их силой”, — сообщал Май издателю Фезенфельду. В феврале 1898 года самого знаменитого писателя Германии приняла австро-венгерская эрцгерцогиня Мария Терезия. Одну из своих книг немецкий литературный критик Клаус Фарин назвал “Карл Май, первая немецкая поп-звезда”.

Не всем такая сногсшибательная популярность Мая приходилась по душе. В патриархальной Германии его не только восторженно хвалили, но и яростно критиковали: за воровство и тюрьму, за претворение в жизнь легенды о Шеттерхэнде, за смешение выдумки и реальности; католическая церковь выражала неудовольствие мистическими поисками, которыми Май увлекся в поздних романах. Через двадцать лет немецкий философ Эрнст Блох так оценит это массовое недовольство чужой славой: “Он — один из лучших писателей-рассказчиков в истории нашей литературы и, не родись он в бедной, униженной пролетарской семье, оказался бы самым лучшим”. Ярым противником Карла Мая стал литератор и издатель национал-социалистической газеты Рудольф Лебиус, который считал писателя “прирожденным злодеем” и использовал в борьбе против него самые недостойные методы, скажем, развешивал в окнах дрезденских книжных магазинов дискредитировавшие недруга плакаты. Окончилось это все открытым в 1910 году, но так и не завершившимся из-за смерти писателя судебным процессом по поводу статьи Лебиуса “За сценой”, в которой Май обвинялся в том, что годами скрывался в лесу, возглавляя шайку бандитов; в том, что пытался реализовать нездоровый сексуальный интерес к девятилетней племяннице, какое-то время жившей у него в доме; в том, что задушил бабушку своей жены. Май, как мог, не оставался в долгу.

С конца 1890-х годов Май жил преимущественно на немалые гонорары от переизданий своих книг. Как сообщали немецкие газеты, в 1903 году его доходы составили 160 тысяч марок (вилла “Шеттерхэнд” обошлась в 37 тысяч марок). Сочинять он стал поменьше, зато больше путешествовал, отчасти для того, чтобы избавиться от назойливого внимания посетителей, почти ежедневно прибывавших на виллу. Май наконец отправился в вояж по тем местам, которые неоднократно описывал: весной 1899 года через Италию и Египет добрался до Ближнего Востока, откуда пароходом проследовал до Суматры. Поначалу в поездке его сопровождали жена Эмма и семейная пара друзей, Клара и Рихард Плон. Однако из-за болезни Рихарда им троим пришлось остаться в Генуе, куда Май вернулся в конце года, чтобы вместе с друзьями отправиться в новый круг поездки, по восточному Средиземноморью. Еще в начале турне, в Каире, писатель нанял арабского слугу Саида Хасана, следовавшего за ним повсюду подобно тому, как за Кара Бен Немси следовал хаджи Халеф Омар. В эти месяцы Май пережил серьезный эмоциональный кризис: то ли от экзотических впечатлений, то ли по психологическим причинам.

Поездка на Восток навсегда изменила писателя, отчасти, как считают биографы, еще и потому, что Май убедился: как ни старался он воссоздать реальность по книгам и чужим запискам, действительность оказалась бесконечно далека от самой блестящей литературной выдумки. Творчество Мая приняло новое направление: в 1901 году он выпустил признанный критикой крайне неудачным сборник романтических стихов, все больше увлекался идеями мистицизма и пацифизма. Одним из ключевых персонажей книг этого периода стала таинственная старуха Маара Дуриме. К 1909 году Май сочинил обширный опус “Ардистан и Джиннистан”, своего рода дневник о путешествии в выдуманные миры, наполненный пацифистскими и философско-религиозными рассуждениями о судьбах человечества. Эта книга считается мировоззренческим завещанием Карла Мая, своего рода итогом его творчества, причем, как уверены биографы и поклонники писателя, это сочинение до сих пор по достоинству не оценено ни широкой публикой, ни специалистами. “Философские” книги Карла Мая оформлял известный в Германии художник-мистик Саша Шнайдер, репродукции некоторых его картин — раздвоение душ, полет Героя к свету, день и ночь, бог и дьявол, тот мир и этот — украшают теперь виллу “Шеттерхэнд”.

Репутация писателя в глазах публики, ожидавшей новых захватывающих приключений Виннету и компании, пошатнулась. В имперской Германии начала XX века богоспасительные идеи оказались малопривлекательными. Юридические дела Мая пришли в беспорядок: писатель был недоволен действиями издателей и время от времени вступал в судебные тяжбы, в том числе с наследниками уже покойного Мюнхмайера. Книги Мая, прежде выходившие под псевдонимами, теперь без ведома автора печатались под его настоящим именем. Стали раздаваться новые обвинения в плагиате, а доказать свою правоту Маю удавалось не всегда, поскольку рукописи оказавшихся сомнительными произведений либо были уничтожены, либо находились у издателей. Процесс против Лебиуса казался логичным завершением этой долгой череды правовых споров.

Произошли изменения и в личной жизни Карла Мая. Отношения с семейной парой Плон становились все более интимными; после смерти Рихарда Плона в 1901 году его вдова Клара в качестве секретаря писателя превратилась в постоянную спутницу Эммы и Карла. Летом 1902 года разрыв Мая с женой стал неизбежным; они расстались. “Облегчение. Как если бы я вернулся к жизни после тяжелой болезни”, — описывал Май свои ощущения той поры. Одним из условий выплаты Эмме пожизненных “отступных” в три тысячи марок ежегодно стал ее отказ от жизни в Дрездене и окрестностях города. Эмма переехала в Веймар. Страдавшая душевным расстройством (как полагают биографы, ставшим одной из причин развода), она умерла в конце 1917 года в психиатрической клинике. Проблема отношений с первой женой долго тяготила Мая: в 1907 году он написал (но не опубликовал) большое эссе “Фрау Поллмер, психологический этюд”, в котором попытался расставить точки над i. Безуспешно.

Надгробье на кладбище Фридхоф свидетельствует о том, что здесь покоится самый славный житель Радебойля.

Менее чем через месяц после вступления в силу соглашения о разводе шестидесятиоднолетний Карл Фридрих Май обвенчался с тридцативосьмилетней Августой Вильгельминой Кларой Плон, урожденной Бейблер. Новобрачный выглядел как почтенный школьный учитель: в тирольской шляпе с пером, в позолоченном пенсне, с аккуратной бородкой клинышком. Через год после свадьбы супруги уехали в путешествие по Соединенным Штатам, хотя до Аризоны и Нью-Мексико, территории апачей, не добрались. Маршрут лежал из Нью-Йорка через Буффало и Ниагарский водопад в Массачусетс и Бостон. В США Май так и не стал популярным: в реальность его страны апачей американская публика не поверила. Вскоре после возвращения Мая из-за океана вышла четвертая часть эпопеи о Виннету.

Здоровье Мая ухудшалось. Он жаловался на бессонницу и потерю аппетита, нервное расстройство, боли во всем теле: “Я не могу сидеть и не могу стоять, я не могу лежать и не могу ходить, но все это мне, конечно, приходится делать. Лучше было бы умереть, но этого я не могу себе позволить: я не хочу смерти. Прежде я должен выполнить свое предназначение”. Работать писатель фактически уже не мог; в конце 1910 года он перенес сильное воспаление легких. Через несколько месяцев Май уехал лечиться на курорт в Богемию. Суд против зловредного Лебиуса проходил в отсутствие истца; с клеветника взыскали смехотворную сумму в 100 марок. В последний раз семидесятилетний писатель появился на публике за неделю до смерти. Для двух с половиной тысяч слушателей он прочитал в Вене пространную лекцию о жизни и литературе. “Высокий полет благородной души — вот за что должен бороться человек” — эти произнесенные с лекторской трибуны слова слышала и присутствовавшая в аудитории австрийская писательница-пацифистка баронесса Берта фон Зутнер, давняя знакомая Карла Мая и первая в истории женщина — лауреат Нобелевской премии мира.

30 марта 1912 года Карл Май умер на вилле “Шеттерхэнд”, в день годовщины свадьбы с Кларой Плон. Жена была единственным человеком, присутствовавшим при кончине писателя. Ее описание смерти Карла Мая выглядит патетическим: последними словами писателя была якобы фраза “Победа! Великая победа! Мир предстал передо мной в розовом свете!”. Биографы предполагают, что Май цитировал строки собственного стихотворения: “Жизнь — это борьба, / Смерть — это победа, / Я живу для борьбы, / Я умру для победы”. Врачи констатировали смертельное заболевание легких (бронхиальная карцинома). Писателя похоронили 3 апреля на кладбище Фридхоф в Радебойле. Биографическое предание гласит, что одной из первых иностранных делегаций, пришедших поклониться праху Карла Мая, стала группа североамериканских индейцев во главе с вождем по имени Большой Змей. По пышному надгробному памятнику любому посетителю сразу понятно, что это могила самого славного жителя Радебойля: в глубине беломраморного античного портика дева Скорбь ищет утешающего поцелуя ангела. От мавзолея раздумчиво шагаешь к выходу по тенистой липовой аллее. А городок за воротами кладбища, наверное, такой же, как и столетие назад: невероятно тихий, полусонный и в солнце, и в дождь, бережно лелеющий очарование своего провинциального запустения…

Клара Май пережила второго супруга на 32 года. До конца дней она оставалась рьяной пропагандисткой и защитницей его творчества. Вместе с издателем Фезенфельдом и юристом Эухаром Альбрехтом Шмидом вскоре после смерти мужа Клара Май основала издательство Karl-May-Verlag, до сих пор в широком ассортименте выпускающее книги только одного писателя и книги только об этом писателе. Клара и партнеры, со временем выкупившие или отсудившие все авторские права на произведения Карла Мая, ясно отдавали себе отчет, владельцами какого интеллектуального сокровища оказались. Очистить имя писателя от сомнительных предположений; заботиться о поддержании популярности “самого народного” литератора Германии — такие цели были поставлены, такие цели и были достигнуты. Причем на разных направлениях. В середине 1920-х годов хозяева Karl-May-Verlag приобрели у модного в Германии циркового артиста и антрепренера Эрнста Тобиса (известного под артистическим псевдонимом Пэтти Франк) собранные им в поездках по Соединенным Штатам экспонаты, рассказывающие о жизни североамериканских индейцев. К этому собранию добавили привезенные Карлом и Кларой Май из-за океана индейские маски, курительные трубки, образцы оружия… В саду виллы “Шеттерхэнд” построили двухэтажный бревенчатый дом, точно в таких жили во второй половине XIX века в Оклахоме и Аризоне охотники и старатели. В 1928 году в этой вилле Barenfett (“Медвежий жир”), названной в честь хижины персонажа романа “Сокровища Серебряного озера” Хромого Фрэнка, открылся музей культуры североамериканских индейцев, первым директором которого стал Пэтти Франк.

Параллельно шла работа над текстами знаменитого писателя. Еще в 1916 году Эухар Шмид издал книгу Карла Мая о Карле Мае под названием “Я”. Составной частью этого томика стала подправленная за счет сокращений “спорных” фрагментов автобиография “Моя жизнь и стремления”, запрещенная в Германии сразу после написания в 1910 году. Постепенно тиражи книг Мая увеличивались, а популярность их росла — еще и потому, что вдова писателя допускала литературную правку его произведений. Объемы и характер этой правки и, как следствие, аутентичность некоторых книг Карла Мая для поклонников и исследователей его творчества и сейчас остаются темами крайне болезненной дискуссии. Как заверил меня один из руководителей Общества Карла Мая (Karl-May-Gesellschaft), Ханс Грюнерт, в основном редактура текстов сводилась к устранению фактических ошибок и длиннот, что позволяло удачнее “переводить” прежде публиковавшиеся в газетах романы в книжный формат. Такая работа велась на протяжении нескольких десятилетий: например, в третью часть эпопеи о Виннету изменения внесены только в 50-е годы.

Однако другие исследователи утверждают: тексты Мая корректировались и так, что отчасти менялась их суть. Один из сотрудников Karl-May-Verlag, католический священник Франц Кандольф, например, дописал незавершенный роман Мая “Вечность”. Спорные новации были связаны и с непростой политической обстановкой в тогдашней Германии. Хозяева издательства стремились, чтобы Карл Май и при национал-социалистах оставался любимцем молодых немцев. В 30-е годы в книги Мая поэтому вносились коррективы, смещавшие некоторые акценты в авторской позиции по вопросам религии и национальных отношений. “Автору следует умереть, закончив книгу, чтобы не становиться на пути своего текста”, — написал однажды Умберто Эко. Карл Май, отчасти по воле своих литературных наследников, в точности последовал этой заповеди.

Вдова писателя не скрывала симпатий к нацистам, в частности, публикуя свои статьи в газете национал-социалистической партии в Дрездене. “Но кто только тогда таких статей в Германии не писал”, — пожимает плечами Ханс Грюнерт. Однако, не будь Клара Май столь общественно активной, кто знает, может, клеймо любимчика Гитлера на имени ее покойного супруга не проступило бы так явственно. В недобрый час творчество Карла Мая оказалось связано с практикой национал-социалистов. Как и подавляющее большинство немцев и австрийцев, Адольф Шикльгрубер в юности зачитывался приключенческими романами о Виннету и Кара Бен Немси, интерес к этим книгам он сохранил навсегда. Известно, что в 1939 году фюрер получил в подарок только что вышедшее в Karl-May-Verlag 65-томное собрание сочинений Мая. В свои выступления Гитлер иногда включал цитаты из книг Карла Мая. Вот что писал личный архитектор фюрера Альберт Шпеер: “Оказываясь в сложной ситуации, Гитлер на ночь листал книги Карла Мая о Виннету. Они давали ему ту же силу, которую другим дают философские трактаты или чтение Библии”. По распоряжению фюрера в 1943 году в фронтовые части вермахта для подкрепления морали отправили 300 тысяч экземпляров романов Карла Мая. Все это вызывало самые критические оценки в адрес писателя. В 1940 году литератор-политэмигрант Клаус Манн опубликовал статью под названием “Ковбой, учитель фюрера”, в которой, в частности, писал: “Олд Шеттерхэнд постоянно ссылался на Библию, якобы дававшую ему святое право истреблять представителей неполноценных рас, и Гитлер неоднократно высказывался в том же роде”. Манн, считавший Третий рейх “посмертным триумфом Карла Мая”, рассматривал воздействие его книг на умы немецкой молодежи как тлетворное: “Он отравил их сердца и души прославлением жестокости”.

Но мало ли кем восхищались Гитлер и нацисты? А что касается Мая, то среди его горячих поклонников — совершенно разные люди: Альберт Эйнштейн, Герман Гессе, Генрих Манн, Карл Либкнехт. Немецкий писатель Карл Цукмайер даже назвал свою дочь мужским именем Виннету. Так или иначе, но споры о жизни и творческом наследии Карла Мая не прекращаются и сейчас; утихнут они, судя по интенсивности этой дискуссии, не скоро. Слишком странную жизнь писатель прожил, слишком чудные истории писал, чтобы не оставить после себя целый список упреков: “прирожденный преступник”, маньяк, неисправимый лгун, сумасшедший, “учитель Гитлера”, мошенник и болтун. Слишком важной и слишком прочно вписанной в контекст новейшей истории Германии стала фигура Карла Мая. В 1974 году маститый западногерманский режиссер Ханс Юрген Зиберберг снял о Карле Мае двухсерийный фантасмагорический телефильм, в котором перенес автора “Виннету” в нацистскую Германию и предложил ему самому разобраться в отношениях с прошлым и будущим. Картина Зиберберга составила часть нашумевшей в ФРГ эпической трилогии о судьбах страны. Другие эпизоды назывались “Людвиг: реквием по непорочному королю” и “Гитлер: фильм из Германии”. Режиссер, таким образом, включил Карла Мая в триумвират ключевых персонажей немецкой истории.

Вторая мировая война потревожила если не прах — боевые действия и бомбардировки, разрушившие Дрезден, обошли Радебойль стороной, — то дух Карла Мая. После поражения нацизма Саксония стала частью социалистической ГДР. При налетах англо-американской авиации сгорели книжные склады и типографии Karl-May-Verlag. В ГДР возобновить деятельность издательства его владельцам не удалось, работу они продолжили в Западной Германии, в городе Бамберг. Не обошлось без раздела собственности с Фондом Карла Мая (Karl-May-Stiftung), управлявшим виллой “Шеттерхэнд” и размещенным на ее территории “индейским музеем”. Клара Май занимала эту виллу до своей смерти в 1944 году. Еще через несколько лет издательству удалось отсудить библиотеку и кабинет писателя, которые стали основой устроенной в Бамберге музейной экспозиции.

В 1956 году виллу Barenfett вновь открыли для посетителей, однако о прежнем владельце поместья здесь мало что напоминало. В пору “прусского социализма” Карл Май как бы не существовал, хотя официального запрета на его книги не объявлялось. Власти ГДР переименовали третий по величине саксонский город Хемниц в Карл-Маркс-Штадт, а вот крошечный Эрнстталь (объединившийся еще в конце XIX века с Хохенштайном) назвать именем его самого знаменитого уроженца и не подумали. В Восточной Германии произведения Карла Мая не печатались, даже чтение их, как рассказывали мои немецкие собеседники старшего поколения, приводило к неприятностям. Время жесткого идеологического противостояния — через полвека после смерти Карла Мая — снова превратило его в политического бойца. В ГДР не показывали имевшие громадный успех в Западной Германии кинофильмы 1960-х годов о приключениях Олд Шеттерхэнда и Кара Бен Немси. Немцы из Восточного Берлина, Ростока, Лейпцига, Дрездена ездили смотреть эти картины в пражские и варшавские кинозалы. “Театр Карла Мая на открытом воздухе”, костюмированные представления, во время которых разыгрывались срежиссированные по мотивам романов о Виннету схватки индейцев и ковбоев, стали во многих городах ФРГ излюбленной детской забавой. Оставшаяся за Берлинской стеной такая же немецкая детвора о подобных спектаклях и мечтать не могла. В Гамбурге для изучения наследия писателя и пропаганды его творчества основали Общество Карла Мая, членами которого стали клубы поклонников Виннету и Шеттерхэнда из многих стран мира. В ГДР такие клубы если и действовали, то нелегально. В середине 60-х годов берлинская киностудия DEFA приступила к съемкам серии “своих” фильмов “про индейцев”, и у “западного” Виннету появились “восточные” аналоги в облике Ульзаны, Токей Ито, Зоркого Сокола.

Однако мир менялся. В начале 80-х годов в руководстве Социалистической единой партии Германии возобладало представление о том, что идеологическую узду необходимо ослабить: ГДР все больше уступала ФРГ не только в экономическом, но и в политическом соревновании, и спасение решили поискать в том числе и в более либеральной мировоззренческой модели. В частности, пересмотрели роль некоторых “запрещенных”, “нежелательных”, “забытых” деятелей национальной истории. В компанию “реабилитированных”, среди которых были, в частности, прусский король Фридрих II и первопечатник Иоганн Гутенберг, попал и Карл Май. Его книги, пусть и небольшими тиражами, стали печатать в Восточной Германии. С опозданием в 15 или 20 лет фильмы с Пьером Брисом и Лексом Баркером появились на кино- и телеэкранах, исполнитель роли Виннету с триумфом совершил первую поездку по ГДР. В 1985 году в помещениях виллы “Шеттерхэнд” открылся музей Карла Мая.

Полный исторический круг замкнулся в Радебойле еще через десятилетие, когда из Бамберга в экспозицию музея перевезли личные вещи писателя: его (действительно очень острое даже на вид) перо, ружья вождя апачей и его белого “брата по крови”, фолианты из домашней библиотеки. С той поры “империя Карла Мая” только расширяется. Издательством Karl-May-Verlag владеют сын и внук одного из его основателей, Лотар и Бернард Шмиды. Самое полное классическое собрание сочинений Мая включает в себя 87 увесистых зеленоватых томов — вот они, каждый в отдельной ячейке стеллажа музейного книжного магазина, каждый запаян в целлофановую оболочку, от самого первого, романа “Через пустыню”, до последнего, когда-то смутившего нравы немцев труда “Книга о любви”. Предприятие процветает: за годы существования Karl-May-Verlag издано 80 миллионов экземпляров книг Карла Мая, четыре пятых всех тиражей на немецком языке и две пятых общемировых тиражей на тридцати трех языках, от идиш до эсперанто, от китайского до малайского.

Один из этих языков — русский. Первые переводы двух небольших произведений Мая в 1891 году опубликовал издатель Иван Сытин. В начале 1910-х годов в издательстве Петра Сойкина вышел роман “Виннету”. В сталинские 30-е годы в Москве планировали издать многотомное собрание сочинений Карла Мая, но, по-видимому, не успели. Тесная дружба с Германией обернулась смертельной войной, и на имени писателя в Советском Союзе надолго поставили крест. Немногие закупленные для советского проката фильмы о Виннету мы смотрели, и понятия не имея о том, кто выдумал благородного вождя апачей. Российский читатель смог открыть для себя Карла Мая со столетним опозданием. В 1991 году появился первый “новый” перевод “Виннету” (издательство “Олимпия”). Вторая часть романа получила название “Белый брат Виннету”, третья — “Золото Виннету”. В 1996 году в “Издатцентре” тиражом 15 тысяч экземпляров вышел в свет трехтомник Карла Мая (“Виннету” и “Сокровища Серебряного озера”). Через пять лет издательство “Терра”, в середине 1990-х уже предложившее читателям двухтомник Мая в “Большой библиотеке приключений”, выпустило двенадцатитомное собрание сочинений, а издательство “Прибой” в 2003 году — пятнадцатитомник. Скачку Виннету и Олд Шеттерхэнда по Поволжью, Сибири и Дальнему Востоку не остановить, в библиотеках и головах сегодняшних мальчишек романы Карла Мая займут то место, которое им положено, — рядом с Майн Ридом, Фенимором Купером и Эмилио Сальгари. А вот их отцам предстоит решать, стоит ли ближе к сорока годам читать те книги, которые впервые следовало открывать, будучи восьми или двенадцати лет от роду.

Международная дискуссия о наследии Карла Мая проходит без заметного участия российских литературоведов. Защитники тонкой творческой натуры и доброго имени Карла Мая из разных стран по-прежнему пишут фундаментальные труды вроде тех, что издали Уильям Томас или Клаус Роксин. В этих исследованиях злопыхателям и тем, кто сомневается, предлагается ответить на убийственно простые вопросы. Разве романы, повести и рассказы, над которыми Карл Май работал в течение сорока лет, не являются достаточным свидетельством его здравомыслия, трудолюбия и таланта? Почему через столетие после смерти этого “преступника и вруна” его книги остаются столь популярными во многих странах мира? В конце концов, разве безудержный полет фантазии не является одним из главных достоинств массовой художественной литературы?

Одно из самых точных определений сути творчества Карла Мая принадлежит Герману Гессе. Автор “Степного волка” и “Игры в бисер” сказал так: “Карл Май — наиболее яркий представитель по-настоящему оригинального типа литературы, литературы как способа воплощения мечты”. С этим вряд ли поспоришь. Чтобы вернуться в детство, чтобы почувствовать себя сильнее обстоятельств, достаточно открыть хотя бы один из 87 томов собрания сочинений Карла Мая. Не зря в Германии до сих пор остается в ходу фраза “Мы уважаем Гете, но читаем Мая”.

 

Романы Карла Мая о Виннету и Олд Шеттерхэнде

“ВИННЕТУ” [2]

WINNETOU, DER ROTE GENTLEMAN, 1893

Повествование ведется от первого лица. Молодой искатель приключений приезжает из Европы в Сент-Луис и устраивается домашним учителем в семью местного оружейника мистера Генри. Под его руководством юный гринхорн (так называют на Диком Западе новичков) проходит первые уроки мужества. Главный герой романа прекрасно образован, обладает обширными техническими знаниями, метко стреляет, отлично держится в седле, он смел и честен. Генри знакомит своего подопечного с опытным вестменом, скальпированным охотником Сэмом Хокенсом. Вместе с Хокенсом и его друзьями Диком Стоуном и Биллом Паркером по протекции мистера Генри главный герой отправляется на изучение трассы будущей железной дороги, которая должна протянуться через индейские территории от Сент-Луиса до побережья Тихого океана. Проводя геодезическую разведку, друзья вступают в конфликт с начальником участка строительства, пропойцей Бэнкрофтом, и его подручным, охранником Рэттлером. Главный герой в рукопашном бою побеждает Рэттлера. Хокенс дает своему молодому товарищу прозвище Шеттерхэнд (Сэки-Лата) — Разящая Рука (“Прямо как Файерхэнд, а ведь этого имени удостоен опытнейший вестмен!”). Под руководством Сэма — а фактически не нуждаясь в его помощи — юноша проходит все этапы инициации вестмена: принимает участие в охоте на бизонов, обуздывает мустанга, убивает громадного медведя-гризли, впервые идет в разведку. У головорезов Рэттлера его успехи вызывают зависть и раздражение. Новичок оказывается “прирожденным вестменом”.

В лагере появляются индейцы-мескалеро: верховный вождь апачей Инчу-Чуна (Доброе Солнце) и его сын Виннету в сопровождении белого горбатого старика Клеки-Петра (Белый Отец), воспитателя и наставника юного индейского воина. Апачи требуют, чтобы белые немедленно покинули принадлежащие индейцам земли. Инженер Бэнкрофт и Рэттлер отвечают оскорблениями. В схватке, закрывая от пули Виннету, гибнет Белый Отец. Умирая, он берет с Шеттерхэнда клятву стать другом молодого вождя. Инчу-Чуна и Виннету клянутся отомстить бледнолицым за смерть Белого Отца и попрание прав своего народа. Они возвращаются в лагерь апачей за подмогой, увозя с собой тело Клеки-Петра. За индейцами, чтобы выведать их планы, отправляются Шеттерхэнд и Сэм Хокенс. В прерии они встречают шестерых индейцев-кайова во главе с воином Бао (Хитрая Лиса). В отличие от благородных апачей кайова — “краснокожая банда” конокрадов и негодяев. После неудачного нападения на селение апачей, потеряв нескольких воинов, они вышли на тропу войны. Хокенс, обоснованно опасаясь мести апачей за убийство бледнолицыми Белого Отца, вступает с кайова во временный союз. Вестмены хотят заманить апачей в ловушку, а затем освободить Инчу-Чуну и Виннету из плена кайова, чтобы доказать им свою дружбу. В лагерь белых приезжают две сотни воинов кайова во главе с коварным и жестоким вождем Тангуа (Предводитель). План Сэма Хокенса срабатывает: апачи попадают в плен, и под покровом ночи Шеттерхэнд освобождает привязанных к столбам пыток Инчу-Чуну и Виннету, срезав с головы молодого вождя прядь волос. Союз бледнолицых и кайова оказывается непрочным: чтобы вызволить из плена остальных апачей, Шеттерхэнд вступает в бой на ножах со свирепым индейцем по имени Нож-Молния (Мэтан-Аква) и побеждает его. Но вероломный Тангуа не выполняет обещания освободить апачей.

Вернувшиеся во главе сотен воинов апачей, Инчу-Чуна и Виннету нападают на кайова. В схватке гибнут Бэнкрофт и его подручные. Шеттерхэнду приходится сражаться с Инчу-Чуной и Виннету; он не успевает объяснить, что испытывает к индейцам дружеские чувства. Шеттерхэнд берет верх в схватке, однако Виннету наносит ему ранения ножом в шею и рот. Оглушенный, Шеттерхэнд теряет сознание…

Вместе с охотником Сэмом и его друзьями Шеттерхэнда перевозят в селение апачей на берегу реки Пекос. По обычаям индейцев, пленников лечат и кормят, чтобы затем проверить их мужество, подвергнув смертельным пыткам. Шеттерхэнд борется за свою жизнь, его выхаживает младшая сестра Виннету, восемнадцатилетняя длинноволосая красавица Ншо-Чи (Ясный День). У Шеттерхэнда нет возможности объясниться с Виннету, однако он хранит прядь волос индейского вождя.

Наступает день казни. Смелые слова Шеттерхэнда у столба пыток поколебали убежденность Виннету и Инчу-Чуны в том, что эти бледнолицые — враги апачей. Чтобы остаться в живых и спасти друзей, Шеттерхэнду предстоит в неравном бою сойтись с верховным вождем. Пленник должен, безоружный, переплыть реку и добраться до стоящего на песчаном острове дерева, избежав удара томагавка Инчу-Чуны. Хитрость и доблесть помогают Шеттерхэнду одержать верх. Он щадит жизнь Инчу-Чуны и открывает Виннету тайну его чудесного спасения из плена кайова. Шеттерхэнд вызывает на смертельный поединок подлого Тангуа — и простреливает ему оба колена. Негодяя Рэттлера за убийство Белого Отца привязывают к столбу пыток, но он ведет себя так унизительно трусливо, что негодяя бросают в реку, в которой он и тонет.

Крепкая дружба навсегда связывает Шеттерхэнда и Виннету. Они становятся “братьями по крови”. Шеттерхэнда называют белым вождем апачей, он и его друзья остаются в племени. Шеттерхэнд узнает, что его любит Ншо-Чи. Но Виннету убежден, что его белый брат не захочет связать свою судьбу с необразованной индейской девушкой. По просьбе Ншо-Чи Виннету добивается от отца согласия на учебу сестры в Сент-Луисе. Инчу-Чуна с детьми и Шеттерхэнд с белыми друзьями отправляются к Золотой горе, чтобы забрать необходимое для учебы Ншо-Чи золото апачей. На пути они встречают четверых всадников, главарю которых Сантэру удается выведать у Сэма Хокенса, что дочь индейского вождя собирается получить образование. Банда Сантэра нападает на Инчу-Чуну, Виннету и Ншо-Чи. Шеттерхэнд приходит на помощь, но не успевает предотвратить трагедию: в неравной схватке гибнут верховный вождь апачей и его дочь. Исполненный мести, Шеттерхэнд преследует Сантэра, однако тот укрывается у индейцев-кайова, к которым еще и попадает в плен Сэм Хокенс. Шеттерхэнду удается выкрасть из селения кайова старшего сына Тангуа по имени Пиду (Олень) и обменять его на Сэма. Однако Сантэр снова ускользает.

“БЕЛЫЙ БРАТ ВИННЕТУ”

WINNETOU II, 1893

Преследуя Сантэра, Шеттерхэнд и Виннету приезжают в Сент-Луис, где их пути расходятся: в поисках негодяя индейский вождь отправляется в Новый Орлеан, а молодой вестмен получает плату за работу в геодезической партии и решает посетить Европу. Однако в Мексиканском заливе его корабль терпит крушение, Шеттерхэнд чудом спасается, потеряв все деньги. Добравшись до Нью-Йорка, он устраивается в частное сыскное бюро и получает задание найти опасного авантюриста Гибсона, похитившего психически нестабильного взрослого сына банкира Уильяма Олерта. Шеттерхэнд вновь попадает на юг Соединенных Штатов, где встречается со знаменитым вестменом по прозвищу Старая Смерть (Олд Дэт). “Похожий на скелет” Олд Дэт, которого индейцы называют Коша-Певе, принимает Шеттерхэнда за гринхорна. В салуне техасского городка Матагорда Олд Дэт и Шеттерхэнд вступают в схватку с шестью подгулявшими негодяями. В салуне появляется и Виннету. Друзья одолевают бандитов, однако Шеттерхэнд и Виннету вскоре расстаются. Олд Дэт так и не узнает, что его новый друг — знаменитый Шеттерхэнд.

Погоня за Гибсоном продолжается. Шеттерхэнд и Олд Дэт спускаются по реке на пароходе, их путь снова пересекается с путем шайки головорезов, которые оказываются членами Ку-клукс-клана. В городке Ла-Гранха друзья узнают, что Гибсон и его пленник отправились в Мексику, где французские войска воюют с армией индейского президента Бенито Хуареса. В Ла-Гранхе появляется банда куклуксклановцев, Шеттерхэнд и Олд Дэт берут бандитов в плен; негодяев с позором изгоняют из города. Получив у агента президента Хуареса документы офицеров республиканской армии, Шеттерхэнд и Олд Дэт с тремя новыми друзьями отправляются к мексиканской границе. В пути они узнают, что Виннету вышел на тропу войны. Вождь возмущен несправедливостью белых: они не воспрепятствовали убийству команчами вождей апачей во время мирных переговоров в форте Индж. Вестмены идут по следу Виннету, который сопровождает раненого вождя апачей, но сталкиваются с отрядом команчей во главе с молодым недружелюбным вождем Великим Медведем (Ават-Вила). Олд Дэт знаком с отцом Великого Медведя, Белым Бобром (Оло-Койса), и это помогает вестменам спастись.

Дорога приводит их на берег Рио-Гранде-дель-Норте в асиенду богатого кабальеро Атанасио. Здесь Виннету оставил раненого товарища, старого вождя апачей Инда-Нишо (Добрый Человек). Шеттерхэнд убеждается, что цель его поиска близка: Гибсон посетил асиенду сеньора Атанасио лишь несколько часов назад. Встретив в прерии команчей, негодяй выдал им место пребывания Инда-Нишо, и вот отряд из 50 свирепых краснокожих окружил поместье. Военная хитрость помогает Шеттерхэнду спрятать вождя апачей и избежать столкновения с команчами. Вестмены вновь бросаются в погоню за Гибсоном: команчи сопровождают их в селение Белого Бобра.

В ожидании нападения апачей команчи заняли оборону в ущелье, рассчитывая с помощью засады сдержать натиск противника. Сложные переговоры о заключении мира с апачами, которые Олд Дэт и Шеттерхэнд ведут с команчами, не приносят успеха; друзьям также не удается схватить Гибсона. Смелость Виннету позволяет ему одержать победу над команчами, которые не желают сдаваться, несмотря на все доводы разума. Вождь апачей не хочет крови, но вынужден идти в бой.

Шеттерхэнд и Олд Дэт начинают новое преследование Гибсона — на территории Мексики, в пустыне Чиуауа. По пути они спасают мексиканского золотоискателя, ограбленного злоумышленниками. Его компаньона по имени Фред Хартон бандиты забрали с собой в качестве проводника. Услышав это имя, Олд Дэт меняется в лице. Вечером он открывает Шеттерхэнду страшную тайну своей молодости. Настоящее имя старого вестмена — Генри Хартон. Несдержанность, авантюрный склад характера и пристрастие к опиуму заставили Хартона пойти на преступление: он обокрал своего брата Фреда и с тех пор не может избавиться от угрызений совести. Олд Дэт терзается предчувствием скорой смерти. Друзья наконец настигают Гибсона и Фреда Хартона. В случайной перестрелке Олд Дэт, так и не помирившийся с братом, получает смертельную рану в грудь. В стычке “хороших” и “плохих” погибает и Гибсон. Шеттерхэнд освобождает Уильяма Олерта и передает его отцу. Фред Хартон безутешен. В седле его погибшего брата зашиты сертификаты на золотоносный участок. Хартон и Шеттерхэнд становятся состоятельными людьми.

…Шеттерхэнд решает сменить обстановку и на полгода отправляется путешествовать в Северную Африку. Затем он возвращается в Сент-Луис и оттуда на верном коне Своллоу отправляется на встречу с Виннету, в охотничьи угодья апачей в горах Сьерра-Бланка. В прерии в районе Скалистых гор он встречается с 15-летним юношей по имени Гарри, сыном индианки из племени ассинибойнов и белого человека, родственники которого Форстеры — крупнейшие местные нефтепромышленники. Юноша ведет себя с Шеттерхэндом вызывающе и даже пытается купить у вестмена его лошадь. Алчность нефтедобытчиков приводит к беде: вспыхивает разлитая в речной воде нефть, и Шеттерхэнд спасает Гарри от смерти в огне пожара. Но Гарри неблагодарен.

Через неделю Шеттерхэнд и Виннету встречаются в прерии Гревел. Виннету решает познакомить своего белого брата со знаменитым вестменом Олд Файерхэндом, и друзья отправляются в путь. Дорога проходит мимо железнодорожной линии, на насыпи которой они обнаруживают готовых в нападению на поезд индейцев из племени понка во главе с белым вождем Паранохом (Тим Финетти). Виннету и Шеттерхэнд останавливают поезд компании “Пасифик”, в котором случайно путешествует и Олд Файерхэнд. Они нападают на коварных краснокожих, одному только Параноху удается уйти от расплаты.

Втроем искатели приключений отправляются в долину Манкисити. Шеттерхэнд выясняет, что Виннету скрывал от него тайну прошлого: вождь апачей и Олд Файерхэнд любили одну и ту же женщину, дочь вождя ассинибойнов Рибанну, и Гарри — ее сын от Олд Файерхэнда. Чтобы Рибанна “не доставалась никому”, ее много лет назад убил Тим Финетти, он же Паранох, и с той поры сердца Олд Файерхэнда, Виннету и Гарри кипят праведной местью.

Шеттерхэнд, Олд Файерхэнд и Виннету встречают Сэма Хокенса и двоих его верных спутников, а также Гарри, который, узнав, с кем он имел дело, изменил отношение к главному герою книги. Друзья отправляются ставить ловушки на бобров и сталкиваются с лазутчиками понка. Негодяй Паранох попадает в плен к вестменам, и друзья решают устроить мерзавцу примерную казнь, лишив его жизни на том самом месте, где он некогда хладнокровно убил прекрасную Рибанну. Однако на пути к слиянию рек Бифок и Манкисити уже притаились краснокожие. Теперь уже Шеттерхэнд, Виннету, Гарри, Сэм Хокенс и его друзья попадают в плен… Но им удается вырваться из объятий смерти — и Паранох падает замертво, сраженный пулей Виннету и томагавком Олд Шеттерхэнда. Но и вестмены несут потери: Файерхэнд ранен, а Дик Стоун и Билл Паркер убиты.

Через три месяца Шеттерхэнд и Виннету отправляются к торговцу пушниной в район Тарки-Крик, чтобы продать шкурки бобров, добытые за охотничий сезон. У Тарки-Крик хозяйничают индейцы племени сиу-окананда. Друзья находят приют у семьи поселенцев Корнеров, где встречают и помощника торговца пушниной Бартона Роллинса. Ночью на дом Корнеров нападают индейцы, однако мудрость Виннету внушает вождю сиу Гнедому Коню спокойствие и миролюбие. Вместе с Роллинсом Шеттерхэнд и Виннету направляются на встречу с Бартоном, под личиной которого, как выясняется, кроется негодяй Сантэр. Мерзавцу вновь удается уйти от возмездия. Виннету отправляется по следам Сантэра.

“ЗОЛОТО ВИННЕТУ”

WINNETOU III, 1893

1874 год. Олд Шеттерхэнд направляется от берегов реки Плат восточными отрогами Скалистых гор в Техас. В этих краях хозяйничают воинственные индейцы сиу. Вестмен помогает избежать гибели охотнику по прозвищу Sans-Ear (Безухий). Безухий вначале относится к Шеттерхэнду с недоверием, но вскоре Становится его другом. Сэмюэль Гаверфилд получил странное прозвище не случайно: когда-то у столба пыток индейцы отрезали ему оба уха, и с тех пор он стал жестоким мстителем, делая на прикладе ружья засечки после каждого меткого выстрела в краснокожего. Безухий скитается по прериям в поисках бандитов, разоривших его дом и убивших семью. Вестмены добираются до железнодорожной ветки, возле которой белые бандиты и краснокожие из племени сиу во главе с вождем Ма-Ти-Ру готовятся к ограблению груженного золотым запасом поезда из Калифорнии. Шеттерхэнд предупреждает пассажиров поезда об опасности, однако самоуверенный кондуктор, взявшийся командовать обороной, принимает неверные решения. Шеттерхэнд и Безухий приходят пассажирам экспресса на помощь. В белом разбойнике, сообщнике индейцев, Безухий узнает Фреда Моргана, убийцу своих жены и сына. Друзья отправляются по следам негодяя.

Сбившись с пути в пустыне Льяно-Эстакадо, вестмены едва не погибают от жары и жажды. От смерти их спасает меткость Шеттерхэнда, подстрелившего несколько койотов. Друзья утоляют жажду кровью животных, а затем Шеттерхэнд вызывает дождь, устроив пожар зарослей кактуса (дождь начинается “от повышенного содержания электричества в воздухе”). Дождь не дает погибнуть еще одной группе путешественников, среди которых — знакомый Шеттерхэнда Бернард Маршалл, сын убитого бандитами ювелира из Луисвилля, и его чернокожий слуга Боб. Вестмен подозревает, что источник проблем — группа стейкменов (так называют бандитов, которые переставляют указывающие тропу колышки, чтобы погубить путников в пустыне). Шеттерхэнд и Безухий обезвреживают негодяев и отправляются в путь за спрятанными в каньоне реки Пекос сокровищами. По дороге они встречают вышедших на тропу войны команчей, ставших на сторону Фреда Моргана и его сына Патрика. Тут же появляется и Виннету. Благородство Шеттерхэнда, пленившего и пощадившего сына вождя команчей Ма-Раму, позволяет друзьям избежать плена. В стойбище команчей между Шеттерхэндом и девушкой Чистый Ручей, дочерью вождя по имени Рогатый Бык, возникает симпатия. Однако вестмены и Виннету вновь отправляются в дорогу и вскоре прибывают в Сан-Франциско. После многих опасных приключений они с помощью дружественных индейцев из племени шошонов настигают негодяев Морганов в районе Сакраменто и свершают возмездие.

Шеттерхэнд уезжает по делам в Гамбург, однако вскоре возвращается в США. Он решает отправиться в горы Титон. Встреча в поезде с частным сыщиком из Сент-Луиса Фредом Уокером, по прозвищу Толстый Фред, меняет планы вестмена. Фред преследует отъявленного бандита Сэма Геллера и его сообщников. Убедившись в высоких достоинствах Шеттерхэнда, сыщик предлагает вестмену присоединиться к поискам. Шеттерхэнд соглашается, и вскоре в прерии они встречают Виннету. Друзья отправляются на железнодорожную станцию Экоу-Каньон, которой грозит нападение бандитов и их союзников, индейцев сиу. В дороге путники попадают в деревню баварских поселенцев Хелльдорф, где Виннету проникается духом любви и христианства и со слезами на глазах слушает религиозный гимн Ave Maria!. Простившись с добрыми поселенцами, друзья прибывают в Экоу-Каньон и успевают организовать оборону станции: индейцы рассеяны, смертельно раненный Геллер попадает в плен к командиру гарнизона полковнику Раджу. Однако, спасаясь бегством, бандиты сжигают Хелльдорф и уводят в плен его жителей, чтобы подвергнуть их мучительной казни в Долине Крови у горы Хенкок. Виннету чувствует приближение смерти; со слезами на глазах он прощается с Шеттерхэндом и завещает ему золото апачей, сведения о котором находятся в записке рядом с могилой отца и сестры вождя Инчу-Чуны и Ншо-Чи. В схватке за жизни баварских поселенцев Виннету гибнет от пуль злого вождя сиу Кои-Тсе (Огненные Губы). Шеттерхэнд тут же убивает Кои-Тсе ударом кулака в висок. Поселенцы освобождены, но вождя апачей не вернуть: испуская дух под звуки гимна Ave Maria! Виннету говорит, что стал христианином. Виннету хоронят на его верном коне и с серебряным ружьем в руках в каменном кургане в Скалистых горах на берегу реки Метсур. “Не трепещут на ветру над его могилой скальпы убитых врагов — по христианскому обычаю воздвигнут крест”.

Завещание Виннету зовет Шеттерхэнда к Золотой горе. Вестмен прощается с Толстым Уокером и дружелюбными баварскими поселенцами и отправляется в долгий путь. В прерии он встречает троих доверчивых охотников, которые направляются к Золотой горе по договоренности с бандитом Сантэром, тем самым, которого много лет безуспешно преследовал Виннету. У индейских могил Шеттерхэнд отыскивает завещание Виннету: вождь отвез самородки в район Деклил-То (Темная Вода) и спрятал в пещере Тсе-Шош (Медвежья Скала). На мгновение утратив бдительность, Шеттерхэнд едва не попадает в плен к Сантэру, однако мужество и выдержка позволяют ему справиться с негодяем. Но удача не на стороне вестмена: Сантэра спасают индейцы кайова во главе с молодым вождем Пидой, которого некогда пощадил Шеттерхэнд. В знак уважения к доблестям Шеттерхэнда Пида решает отвезти вестмена в стойбище кайова, где совет старейшин во главе с верховным вождем Тангуа определит, каким именно испытаниям подвергнуть пленника у столба пыток. Пида оказывает Шеттерхэнду большую честь: вестмен будет похоронен рядом с Ншо-Чи, “которая подарила Сэки-Лате свою душу”. Шеттерхэнд проводит двое суток у столба пыток. Романтическими чувствами к вестмену проникается дочь вождя Какхо-Ото (Темный Волос). Ее старшая сестра замужем за Пидой. Коварный Сантэр похищает из вигвама завещание Виннету, хранившееся у Пиды, ранит его жену и бежит из селения кайова. Временно освобожденный индейцами от пут Шеттерхэнд возвращает женщину к жизни и похищает у нее ножичек для рукоделия. Вождь Одно Перо предлагает Шеттерхэнду жениться на Какхо-Ото — это спасет бледнолицему жизнь, но в этом случае он должен навсегда остаться в племени кайова. Шеттерхэнд отказывается. Ночью он разрезает путы и с помощью Какхо-Ото бежит. Девушка со слезами на глазах прощается с любимым. В прерии вестмен встречает сначала вождя апачей Ято-Ка, а затем и Пиду. Все вместе они добираются до пещеры Тсе-Шош, где находят только что похитившего сокровища апачей Сантэра. Негодяй намеревается взорвать вход в пещеру однако взрыв топит в озере Темная Вода и его самого, и золото индейцев. “Так погибло навсегда завещание вождя апачей, как погиб он сам, как вскоре погибнет все краснокожее племя”.

“НАСЛЕДНИКИ ВИННЕТУ”

WINNETOUS ERBEN, 1910

Действие книги происходит через 30 лет после смерти вождя апачей. Сюжет завязывается в Радебойле, где Олд Шеттерхэнд (он же Карл Май) живет вместе со своей женой Кларой на вилле, названной его собственным именем. Ушедший на покой вестмен получает из Америки несколько писем (как от своих друзей, например от вождя шошонов Желтого Оленя, так и от недругов, вроде вождя кайова Тангуа). Карл и Клара отправляются за океан, где у Ниагарского водопада встречают двух сыновей злодея Сантэра, которые, как и их отец, охотятся за золотом апачей. Олд Шеттерхэнд и его друзья Дик Хаммердалл и Питт Хольберс отправляются к Золотой горе, где, согласно завещанию Виннету находят наследство вождя апачей.

Жестокие индейцы кайова, команчи, сиу и юта планируют захватить на месте гибели Виннету в Скалистых горах отряд бледнолицых, которые намереваются поставить памятник вождю апачей. В этом отряде — сыновья Олд Шурхэнда и его брата-полукровки Апаначи. После цепи драматических событий индейские вожди попадают в горную ловушку (среди них сын вождя Тангуа Пиду). Олд Шеттерхэнд спасает жизнь пленникам. Участники конфликтов, краснокожие и бледнолицые, примиряются. Дух Виннету становится символом мира, любви и братства.