Охрипнув от ауканья, Ева решила, что дочери отправились на поиски пляжа. Чтобы рассчитаться с таксистом, не внявшим объяснениям, что вот-вот вернется муж, который и заплатит, пришлось пойти на унижение — попробовать одолжить денег у миссис Бейл.
— В счет включено время простоя, и я немедля обращусь к своему адвокату, ежели… — завел сквалыга, но Ева, не дослушав, метнулась в кухню. Домоправительница, слава богу, вновь была там. Однако на вопрос, не вернулся ли Генри, был получен ответ, что вряд ли, поскольку машины его во дворе не видно. «Что с такой-то женой вполне объяснимо», — хотела добавить добрая женщина, но передумала, ибо Ева, шмыгнув носом, залилась в три ручья.
— Девочки пропали… Генри сгинул… У меня ни гроша… — рыдала она. — Зачем только сюда приехали…
— Хорошо, я одолжу вам из денег на хозяйственные расходы, о чем придется известить миледи. Полагаю, эту сумму она удержит из жалованья вашего мужа.
В ответ Ева судорожно, с подвыванием, всхлипнула, и миссис Бейл раскаялась в своей байке о преступной связи Клариссы и Уилта.
— Не плачьте, все утрясется. Давайте-ка перекусим. Сейчас разогреем пудинг с говядиной и почками, примем по глоточку джина с тоником, и вы будете как новенькая. По себе знаю.
Расплатившись с таксистом, Ева послушно села в кресло и в кои-то веки оценила всю прелесть крепчайшего джина с капелькой тоника. После третьего стаканчика ей стало так хорошо, что она, забыв об исчезнувших дочерях, позволила препроводить себя в комнату Уилта, где мгновенно уснула.
* * *
Сэр Джордж был взбешен. Решив, что яростную перепалку пристойнее продолжить в доме, однако не желая, чтобы секретарь слышала ругань хозяина, он дождался супругу и, впустив ее в кабинет, захлопнул дверь. Замужество автоматически причислило ее к роду Гэдсли! — утверждала Кларисса. Ничего подобного! — возражал сэр Джордж.
— Видит бог, не хотела поднимать сию тему, но твое безобразное поведение меня вынуждает. Миссис Бейл поведала, что и ты вовсе не Гэдсли, — нанесла удар леди Кларисса.
— Брехня! — возопил сэр Джордж, забыв о чужих ушах. — Вышвырну мерзавку! Я самый Гэдсли из всех Гэдсли!
«Интересно, как это?» — подумала Кларисса, но уточнить не получилось, ибо судья не смолкал:
— Я лучше всех знаю историю рода! Ну давай, спроси о чем-нибудь! Спрашивай!
— Отстань от меня, чудовище!
— Ладно, сам расскажу! Ты у меня все узнаешь о кладбище, на которое мечтала пропихнуть своего треклятого родственничка! После битвы при Гастингсе его основал Блисетт Гэдсли — причем тайно, дабы нормандцы не осквернили его своими покойниками. И ныне никто не осквернит! — Судья буравил взглядом жену. — Как было тайным и частным, таким и останется! Там даже надгробия уложены вровень с землей, дабы сделать могилы неприметнее. Подобная деталь не укрылась бы от твоего внимания, будь у тебя иные цели, кроме как позлить меня!
— А что с часовней? Она освящена? — почти миролюбиво поинтересовалась леди Кларисса, чтобы утихомирить супруга и перевести беседу в разумное русло.
— Сейчас нет, но в шестнадцатом веке при постройке ее освятили. Нынче это всего лишь декорация, однако вполне пригодная для семейных захоронений. И таковой останется!
Вспомнив о первопричине дискуссии, судья со всей силы грохнул кулаком по столу, отчего миссис Бейл, решив, что недослышала вызов, опрометью кинулась в кабинет. Открыв ей дверь, сэр Джордж слегка опешил, но быстро нашелся: дескать, предстоит конфиденциальный телефонный разговор, который нужно запротоколировать. Вытолкав Клариссу из комнаты, он набрал справочную и, положив трубку на стол, угостился доброй порцией бренди, после чего вновь взял трубку и завел с несуществующим финансовым консультантом односторонний разговор об акциях. Время от времени он выдерживал долгие паузы, а затем опять что-то уточнял. Наконец сэр Джордж положил трубку на рычаг и, отпустив ошеломленную миссис Бейл, вновь наполнил стакан.
Он бы не ограничился двумя порциями, если б знал, чем в сосняке занята четверня.
* * *
Сестры притащили полковника на опушку в кайме великовозрастных сосен, отделившихся от лиственных деревьев, что надежной ширмой укрывали усадьбу от взглядов с дороги. Ярдах в двухстах уже виднелся большой луг, на котором паслись коровы и некто подозрительно похожий на быка.
— Пока чем-нибудь прикроем жмурика и пойдем за хворостом, — распорядилась Саманта, хотя сестры ее повалились наземь, измученные транспортировкой покойника через бурелом. — В лесу полно сушняка. Но сперва надо убрать все железяки с формы и прочего.
— Даже монеты из карманов? — спросила Эммелина.
— Деньги фиг найдешь. Уже свистнули — если не родственники, то гробовщики. Как чаевые.
Сестры отправились по дрова, временами прислушиваясь, не раздаются ли чьи голоса, и обсуждая проблему гроба.
— Черт, ведь его не утащишь!
— Да почему? — не согласилась Джозефина. — Не такой уж он тяжелый, а пустой вообще пушинка.
— Вот то-то и оно! Как бы чего не заподозрили те, кто его понесет. Жалко, нельзя прямо на месте сжечь!
— Да нет, дерево хорошо горит.
— Но лучше бы закрывался гроб на замок! Мы бы его заперли, а ключ выбросили!
— Чего ты мелешь? Весь смысл в том, чтобы леди Кларисса увидела пустой гроб и решила, что муж ее… как его там… чего-то сотворил с покойником.
Тут Джозефину осенила новая идея:
— А давайте положим внутрь что-нибудь увесистое! Только не шибко тяжелое, потому как полковник-то сморчок. Представляете: наступает минута прощания, поднимают крышку — и все офигевают!
— Здорово! Так, пошли искать корягу! — приказала Саманта, командир отряда.
Увесистая ветка, идеально подходившая под размер гроба, вскоре нашлась, однако пора было возвращаться, чтоб встревоженные родители не снарядили собственные поиски запропастившихся дочерей. Быстренько ополоснувшись в пруду и умышленно намочив волосы, сестры появились в кухне, где полусонная Ева пробуждалась чашкой черного кофе.
— Где вас носило? — воскликнула она.
— На пляж ходили, — соврала Джозефина.
— В одежде купались, что ли? Вы же насквозь мокрые!
Возникла секундная заминка, после чего выступила Саманта:
— Малыш лет пяти зашел на глубину и стал тонуть, а мы кинулись его спасать.
— Куда же родители-то смотрели?
— Он пришел только с мамой… наверное, это была его мама… но с ней случилась истерика. Опять пришлось задержаться, чтобы ее успокоить. Извини, что так вышло.
Ева вздохнула. Хитрые мордашки плохо вязались с искренним раскаянием, однако выяснять, чем негодяйки взаправду занимались, сил не было.
Пока в своей комнате миссис Бейл сушила девчонок, Ева гадала, за что ей выпало подобное наказание.
— Вот так-то лучше, — сказала она, когда высушенные дочери вернулись в кухню.
Миссис Бейл молча улыбнулась. Мокрая голова Эммелины оставила на ее блузке влажное пятно без малейших следов соли и запаха морской воды. Девицы где-то шлялись, но к морю и близко не подходили.
* * *
Сидя на берегу, Генри гадал, куда, черт возьми, подевалась Ева. Администраторша заверила, что среди постояльцев отеля нет и быть не может вновь прибывших по фамилии Уилт, поскольку до конца недели свободных мест не предвидится. Конечно, он погорячился, бросив семью на гостиничном пороге, но уж слишком достала Ева.
Раздумья нарушила подсевшая к нему женщина, в которой он узнал буфетчицу из паба.
— Здрасьте! — удивился Генри. — Какими судьбами?
— По-вашему, у меня не бывает выходных? Вот ходила насчет работы в том роскошном отеле. Хватит с меня этого паба, где нормальных людей-то не встретишь. Все больше такие, как вы, кто в жизнь не расщедрится на хорошие чаевые.
— Пожалуй, мне пора, — поспешно поднялся Уилт.
— Чего всполошились-то? От меня бежите?
— Вовсе нет, просто беспокоюсь за жену и дочек.
— Хворают, что ли?
— Слава богу, здоровы. Только я полагал, они проживают в отеле, но там их в глаза не видели.
Недоуменное лицо собеседницы заставило Уилта вновь сесть и поведать всю историю.
— Стало быть, в имении их обстреляли? — уточнила буфетчица. — Жена ваша решила поселиться в отеле, но вы заартачились, так?
— Цены-то баснословные! Во что оно обойдется?
— Ну вот, раз их нет, значит, не надо платить.
— Тут вы правы. Но Ева грозилась переслать счет этой задрыге, леди Клариссе.
— Судя по вашему рассказу, той раз плюнуть его оплатить.
— А если откажется, что тогда?
— Значит, боитесь, что вам предъявят огромный счет? Вернее, предъявили бы, если б ваши жена и дочки поселились в отеле. Но там их нет. — Буфетчица уже раскаялась, что не поехала домой сразу после собеседования.
— Что еще хуже, Ева обещала подать в суд, если Гэдсли не заплатят. А те, разумеется, наймут лучших адвокатов. Скорее всего, проигрыш в суде нас разорит. Да нет, стопроцентно разорит. Больше всего меня бесит, что Ева, отъявленный сноб, стелилась перед чертовой бабой, полагая ее аристократкой. А та никакая не леди!
— Да уж, на леди не смахивает.
— Нет, просто вовсе не леди.
— Я и говорю, не смахивает, — окончательно запуталась буфетчица.
Уилт пожалел, что затеял этот разговор. Помолчали.
— Я вот все думаю о мальце, — сказала буфетчица. — У него есть разрешение на ружье?
— Полагаю, нет. Но отчим-то обязан иметь. В кабинете весь шкаф забит оружием. Как-то раз я обмолвился о фургоне в лесу и женщине, что развешивала белье. Так хозяин схватил ружье и помчался выяснять отношения. У него пунктик насчет незаконного вторжения. Правда, тогда он не стрелял.
— Шкаф всегда заперт?
— В тот раз остался открытым. Я не стал караулить, потому как не люблю оружия.
— Выходит, любой мог свистнуть ружьишко, коль их пруд пруди, верно?
— Я не подсчитывал, но вообще там целый арсенал. К чему вы клоните?
— Не спешите, сейчас поймете.
— Как скажете. Ясно одно: из-за Евы я опять вляпался в дерьмо, откуда не выбраться.
— Выберетесь. Вы не понимаете, насколько сильна ваша позиция. Во-первых: как огнестрельное оружие оказалось у подростка, не имеющего на него разрешения? Во-вторых: почему сэр Джордж оставляет постороннего возле незапертого оружейного шкафа? В-третьих: что заставило ваше семейство покинуть имение? Задайтесь этими вопросами — и тогда поймете, в чем корень вашего беспокойства.
— Так говорю же, мои уехали, потому что кто-то, скорее всего юный недоумок, стрелял в девчонок, чем до смерти их напугал.
— Вот то-то и оно! При таком раскладе даже самый искушенный законник не докажет, что вы в чем-то виновны. Добавьте сюда незапертый оружейный шкаф, и сэр Джордж непременно потеряет лицензию, а то и заплатит штраф. Как пить дать, ваши Гэдсли умоются.
— Дай-то бог, — вздохнул Генри, недоумевая, почему продолжает этот совершенно безумный разговор, и, не удержавшись, добавил: — Только вы забываете, что сэр Джордж судья и определенно имеет вес в юридических кругах.
— Тем хуже для него! Сначала он нарушает закон, без присмотра бросая оружие, а затем допускает, что его сын… ладно, пусть пасынок… незаконно охотится на оленя или кого там.
— Вроде бы на кабана, убежавшего с фермы.
— В том-то и штука! Так что вам не о чем беспокоиться.
Логика буфетчицы вызывала большие сомнения, однако Уилт был благодарен за поддержку и даже пожалел, что в свое время не раскошелился на хорошие чаевые. Мелькнула мысль прямо сейчас исправить оплошность, но это могло быть неверно истолковано. Выразив признательность, Уилт предложил подвезти буфетчицу до паба, но та предпочла посидеть на берегу.
Слегка приободренный, Генри покатил в имение. Миссис Бейл поможет со списком местных отелей, которые он обзвонит. Наверняка Ева и девочки без него не уехали. Разыскать домашних будет несложно. Раз увидев, их не забудешь. А если еще и услышишь, вовек не оклемаешься. Припарковавшись во дворе, Уилт прошел в кухню.
— О, вернулись? А вас искала жена, — сообщила миссис Бейл. — Ей нужна машина.
— С ума сойти! Вот же безголовая баба, почему не позвонить-то? А я как идиот жду ее возле отеля! Гд е она?
— Супруга ваша крепко поцапалась с леди Клариссой, с которой вы якобы переспали…
— Что? И в мыслях не держал!
— Я знаю, что ничего не было, — смущенно поддакнула миссис Бейл. — И миссис Уилт осознала свою ошибку. Но прежде она успела наговорить кучу гадостей хозяйке, отчего леди Кларисса слегла с мигренью.
— О господи, что творит! — застонал Уилт, предвидя иск на огромную сумму.
— Во искупление своей вины миссис Уилт вызвалась переговорить со священником насчет полковничьих похорон.
— Я полагал, усопшего похоронят здесь. Разве все эти столы и зонтики не для поминальной трапезы?
— Нет, сэр Джордж отказал в погребении на родовом погосте. Маркитанты пакуют припасы, провожатым дан от ворот поворот. Хотя какие они провожатые — так, зеваки.
— И жена моя, стало быть, хлопочет об иных похоронах? — изумился Генри. — Невероятно!
— Думаю, вы уже поняли, что здесь все невероятно.
— Просто сумасшедший дом, набитый психами!
— Ведь я предупреждала! Хоть и приняла вас за нового любовника хозяйки.
— Благодарю за комплимент.
— Познакомившись с вашей супругой, я поняла, как сильно заблуждалась. С ней шутки плохи.
— Да, иногда она сущий кошмар, но я уж привык. Значит, Ева ушла в поселок… А где девочки?
— Бог их знает. Сказали, опять пойдут на пляж, но, по-моему, они там и не были. Ох, вы с ними намучаетесь!
— А то я не знаю! — горестно вздохнул Уилт. — Пойду-ка разыщу доченек. Готов спорить, они вновь затеяли какое-нибудь непотребство!