В «Последней вехе» жизнь дяди Гарольда, откликавшегося лишь на обращение «полковник», не задалась. Во вторую ночь, едва он уснул в своей комнате на первом этаже, его разбудил грохот над головой (судя по звуку, кто-то свалился с кровати), следом послышались торопливые хозяйкины шаги. Было не разобрать, о чем говорит персонал «скорой помощи», топавший, словно подкованный эскадрон; потом загомонили другие голоса, среди которых выделялся писклявый тенор врача, жившего через дорогу. Целую вечность все сборище шастало в верхней комнате, а когда наконец вывалилось на площадку, раздался бестактно громкий голос соседского лекаря:

— Может, в больнице засранцу чем-то помогут, хотя сильно сомневаюсь. Как же его угораздило вывалиться из кровати?

— Наверное, забыл про катетер и решил помочиться. Он такой беспамятный, наш генерал. И упрямый.

— Похоже, был, — провозгласил врач.

— Видно, шандарахнулся головой о тумбочку.

Чуть позже на улице завыли полицейские сирены, затем по лестнице протопали шаги еще беспардоннее. «Почему лифтом-то не подняться?» — злился полковник. Минут через пять орава воспользовалась и лифтом — вернее, попыталась:

— Вот же долговязый… Не впихнуть… Такого надо было селить на первом этаже.

— Чтобы гости слышали его беспрестанную матерщину? — возмутилась хозяйка. — Хотя обычно самых вздорных старых козлов мы селим внизу — так прислуге легче их обихаживать.

Решив выразить свое мнение, полковник заорал:

— Я вам не старый козел!

— Понятно, что вы имели в виду, — сказал чей-то голос на лестнице.

Дверь приоткрылась, и в щели возникла хозяйкина голова, проворковавшая в темноту:

— Не бузите! Давайте баиньки, как хороший мальчик!

— Я вам не мальчик! Сами же меня разбудили, когда вверх-вниз шлендали по лестнице! Ни о ком не думаете! Ну уж я не потерплю вашего хамства, ясно? И впредь обращаться ко мне «сэр»! Пшла вон!

— Фу, как нехорошо! Но у нас освободился катетер для старых неслухов, которые не умеют себя вести! — Хозяйка хлопнула дверью.

Крепко обложив все женское племя, полковник предался мрачным размышлениям о своем будущем, которое выглядело безрадостным и недолгим. А ведь когда-то он обладал изрядной властью. Давным-давно.

Уже засыпая, полковник прикинул тактический план по собственному освобождению из этой чертовой дыры, прежде чем старая кошелка предпримет атаку с катетером. Кажется, сын ее служил в каком-то полку. Человек подобной закалки должен почитать военных больше, нежели эту каргу, свою матушку. На милость Клариссы рассчитывать нечего — она четко дала понять: выбор лишь между «Последней вехой» и зловещим «Концом пути», где в иной день не продохнуть от кремационного чада.

Нет, Кларисса — пустой номер. Ясно как божий день: ее регулярные визиты никак не связаны с любовью. Точнее, с любовью к дядюшке.

Вот если б переправить записку служивому, тогда, возможно, он сумеет отсюда выбраться.