Они остановили машину в переулке, не доезжая до нужного дома, чтобы не привлекать к себе внимание. Артем остался в машине, а Аня подошла к воротам. Она несколько раз нажимала на кнопку звонка, но в ответ не раздалось ни звука. Подождав пять минут, девушка достала отмычку и вставила в замочную скважину. Через несколько секунд послышался щелчок. Аня тихонько открыла дверь и вошла во двор. Сразу было видно, что здесь либо никто давно не живет, либо хозяева очень нерадивые: вся площадка вокруг дома заросла травой. Девушка огляделась по сторонам и осторожно подошла к входной двери. Открыть этот замок ей тоже не составило большого труда. Аня в очередной раз порадовалась тому, что потратила год своего вынужденного отшельничества с пользой и научилась стольким нужным вещам.
Девушка вошла внутрь. Оказавшись в просторном холле, она сразу почувствовала затхлый запах и увидела толстый слой пыли на мебели. Все это говорило о том, что дом действительно необитаем.
Аня осмотрела комнаты на первом этаже, но там была только старая мебель, тогда она поднялась по лестнице наверх. Первая комната слева оказалась запертой. Девушка открыла ее с помощью отмычки и вошла. Несколько секунд она стояла неподвижно, но сердце стучало с такой скоростью, словно хотело побить мировой рекорд.
На кровати, привязанная широким кожаным ремнем, лежала девушка. Косметика на ее бледном личике размазалась. На правой руке и левой ноге белели бинты.
«Он действительно маньяк», – с этими мыслями Аня подбежала к кровати и осторожно взялась за запястье несчастной жертвы. Пульс бился ровно. Лицо девушки показалось Ане очень знакомым и тут ее осенило: «Господи, да это же пропавшая дочка отца Николая. Позавчера она поругалась с матерью и ушла из дома. Как хорошо, что я ее нашла живой».
Первым порывом Ани было развязать бедную девочку, но она остановилась. В голове зазвенели слова Евгения Андреевича: «Нам нужны веские доказательства».
«Мы возьмем этого урода с поличным, и он сядет за решетку на всю жизнь», – подумала девушка и вышла из комнаты.
****
Максим Лавров сидел утром дома на кухне с поднесенной ко рту кружкой кофе и никак не мог оправиться от шока.
Милая девушка с пухлыми розовыми щечками, заклеенным ртом и размазанной по лицу косметикой две ночи радовала и насыщала его изголодавшуюся душу. Он только стал приходить в норму, даже на работу вышел, и тут новый удар.
Диктор на экране телевизора продолжал говорить: «Последний раз дочь банкира Владимира Шатохина видели в ночном клубе „Черная мамба“ с Владом Зеленцовым. По словам молодого человека, они поссорились, и девушка ушла. Домой она так и не вернулась. Сейчас полиция расследует версию о похищении, но с заявлениями о выкупе никаких обращений пока не поступало. Просьба всех, кто видел Веру Шатохину, позвонить по телефонам указанным на экране, вознаграждение за помощь-тысяча долларов США».
На экране снова крупным планом появилась фотография Веры: 15-летняя девушка с волосами, расчесанными на прямой пробор, без косметики на лице, в белой блузке.
Максим поймал себя на мысли, что видел эту девушку дома у Владимира Шатохина. Но сейчас в ней с трудом можно было узнать ту расфуфыренную «ночную бабочку».
«Зачем она соврала, что сирота, и назвалась другим именем? Я бы отвез ее домой и сейчас она бы преспокойно пила чай с родителями, а не лежала связанная на кровати», – Максим вспомнил, как Вера смотрела на него, когда они ехали в машине: «Черт, да она напросилась ко мне домой, чтобы заняться сексом, маленькая шлюха. Я ведь тогда подумал, что ей уже больше двадцати. Теперь эту сучку ищет вся полиция города. Нужно срочно от нее избавиться».
Максим позвонил секретарше, сказал, что плохо себя чувствует, попросил ее извиниться перед клиентами и перенести прием на другое время, а сам начал быстро собираться. У него сегодня опять будет трудный, но не лишенный удовольствий день.
****
Аня уже успела разместить по периметру комнаты, в которой находилась жертва, миниатюрные видеокамеры, когда Артем сообщил через наушник, что машина Максима Лаврова направляется в сторону дома. Девушка быстро замкнула все двери, чтобы маньяк ничего не заподозрил, и спряталась в комнате на первом этаже.
****
Максим подъехал к особняку, открыл ворота, загнал автомобиль во двор, зашел в дом и поднялся на второй этаж. Отомкнув комнату, он убедился, что пленница спит. Мужчина осторожно взял девушку на руки, посадил в кресло, крепко привязал и заклеил рот скотчем. Достал шприц и сделал укол. Через несколько минут Вера проснулась.
– Ты меня обманула. Представилась сиротой. Назвала выдуманное имя. Зачем? – холодно спросил мужчина.
Пленница замычала.
– Не будешь кричать?
Девушка кивнула
Лавров подошел к креслу и резко сорвал со рта Веры скотч. Она вскрикнула, но тут же замолчала.
– Я жду ответа.
– Максим Игоревич, – неожиданно залепетала девушка. – Отпустите меня, пожалуйста, домой. Я не хотела Вас обидеть.
– Так ты даже знаешь, мое отчество. Я тебя, кстати, тоже вспомнил, когда увидел фотографию по телевизору. Оказывается, косметика очень меняет внешность. Ты что, притворилась несчастной сироткой, чтобы затащить меня в постель? Отвечай. И не вздумай врать.
– Вы со своим отцом недавно приходили к нам домой, – голос Веры дрожал. – Я влюбилась с первого взгляда. Вы меня не узнали, и тогда я решила не говорить свое настоящее имя, боялась, что Вы меня отвезете к родителям, и ничего у нас не выйдет. Да, я мечтала заняться с Вами сексом. Я и сейчас этого хочу. Вы же меня отпустите, правда?
– Надо же, угадал. Какая ты еще наивная и глупая. Сексом я заниматься с тобой не собираюсь. Человеческие страдания доставляют мне намного больше удовольствия, – Максим вздохнул. – Теперь слушай мою историю. Возвращался я к себе домой, никого не трогал. Вижу, девушка сидит на лавочке расстроенная такая, решил помочь. Может, ты не поверишь, но я поначалу действительно просто хотел подвезти тебя до дома. Чудовище иногда тоже бывает человеком. Тут вдруг выясняется, что ты – сирота из провинции. Я не мог упустить такой шанс. Сегодня утром включаю телевизор и слышу: «Разыскивается дочь банкира Владимира Шатохина», и твоя фотография на экране появляется. Ты даже не представляешь, как меня подставила со своими дурацкими эротическими фантазиями. Я, кстати, недавно уже осуществил мечту одной юной любительницы садомазохизма. Пришла твоя очередь.
– Вы знаете, кто мой отчим, и, думаю, догадываетесь, что он с Вами сделает, когда найдет! – гневно выпалила Вера. – Остановитесь, пока не поздно!
– Я убил свою невесту! – Максим неожиданно для себя сорвался на крик. – Теперь меня уже ничто и никто не остановит, ни твой возраст, ни папа – банкир!
На последнем слове Лавров немного сбавил тон.
– Все хватит разговоров, – сказал он устало. – Я собирался развлекаться с тобой как минимум неделю, но, в свете новых обстоятельств, придется поторопиться. Надеюсь, ты готова, потому, что будет очень больно.
Прежде, чем девушка успела что-то ответить, Максим снова заклеил ей скотчем рот, взял скальпель и провел им по левой руке.
Всю эту картину Артем наблюдал через объективы видеокамер.
– Аня, он уже начал. Твой выход, – сказал молодой человек в наушник.
Девушка вышла из своего укрытия. Осторожно поднялась на второй этаж и тихо приоткрыла дверь в комнату. Она бесшумно скользнула внутрь. Подошла к маньяку и ударила его битой по голове. Он упал и потерял сознание.
Аня подошла к девушке и начала быстро развязывать веревки, одновременно успокаивая ее:
– Вера, я пришла тебе помочь. Теперь все будет хорошо.
Пленница смотрела на Аню со смесью благодарности и страха. Это было неудивительно потому, что Аня перевела нано конвертер в режим 100-ой прозрачности, и Вера видела ее настоящее, изуродованное лицо.
Когда веревки были развязаны, а скотч отлеплен, Вера заплакала и запричитала:
– Он, он мучил меня, мне было очень больно, за что мне все это, что я сделала?
Аня погладила девушку по голове, помогла ей встать на ноги и сказала:
– Все закончилось, постарайся успокоиться. Ты можешь идти?
Вера кивнула.
– Тогда иди в холл и посиди там, а я сейчас вызову полицию.
Девушка не спеша побрела из комнаты.
Аня подняла все еще лежащего без сознания маньяка, усадила его в кресло и привязала.
– Что ты делаешь, – послышался в наушниках голос Артема.
– Хочу отомстить, – ответила Аня.
– Камеры все записали. Он тут такого наговорил, жаль, что ты не слышала, теперь точно не отвертится.
Девушка ничего не ответила. Она нагнулась и подняла с пола оброненный маньяком скальпель.
****
Максим начал приходить в себя, голова жутко болела, во рту чувствовался металлический привкус крови. Похоже, он прикусил язык, когда его ударили. Мужчина открыл глаза и вздрогнул от неожиданности, увидев перед собой бледное безобразное существо. Но испуг длился недолго. Он узнал свою работу и почти с любовью стал разглядывать тонкие линии шрамов, вспоминая, как водил скальпелем по этому, некогда красивому лицу.
– Анна… ты все-таки жива, – прошептал Лавров нежно.
Девушка не ответила. «Узоры» покрывали не только ее лицо, но и тело. Глаза горели бешеным огнем, а скальпель в руке не позволял сомневаться в намерениях. Максим даже не пытался пошевелиться, прекрасно понимая, что привязан достаточно крепко. Он не испытывал страха.
«Значит, так мне суждено умереть, – подумал Лавров. – Что ж, закон равновесия одинаков для всех. Когда одному хорошо другому должно быть плохо. Видимо пришел мой черед».
Девушка подняла руку и резко воткнула скальпель Максиму в ногу. Сначала мужчина почувствовал сильную боль, а потом наступил покой, как тогда, в детстве. Мысли исчезли. Сознание стало медленно растворяться…
****
– Остановись! Что ты делаешь? Он же истечет кровью до приезда полиции, – услышала девушка голос в наушнике. Аня вздрогнула от неожиданности. Эмоции так захлестнули ее, что она с трудом осознавала, что происходит вокруг. Сейчас для девушки существовала только эта комната и сидящий в кресле окровавленный человек. Голос показался далеким и нереальным.
– Аня, нам надо уходить, немедленно возвращайся, – продолжал настаивать голос. И тут девушка поняла, что это Артем, и он завет ее. Сознание прояснилось. Окровавленный человек в кресле – Максим Лавров. Сначала он бесстыже разглядывал ее лицо не скрывая восхищения своей работой. Но, после того, как она, пылая гневом, воткнула скальпель в ногу, его взгляд остекленел, а лицо стало похоже на восковую маску. Это еще больше разозлило девушку. Она продолжала наносить удар за ударом, и только голос Артема ее остановил.
Аня уронила скальпель на пол. Она больше не чувствовала ни радости, ни гнева, только пустоту. Взгляд маньяка по-прежнему оставался застывшим и бессмысленным. Из ран на теле текла кровь. Девушка взяла его за запястье и почувствовала слабый пульс.
– Аня, чего ты ждешь? Я уже вызвал полицию. Ты хочешь, что бы они нас арестовали?
Аня развернулась спиной к креслу и выбежала из комнаты.
****
– Как он? – спросил Лавров – старший.
– Потерял много крови, можно сказать, чудом остался жив, – ответил Панкратов, лечащий врач.
Игорь Викторович посмотрел на Максима через стеклянную стену палаты интенсивной терапии. Сын лежал на кровати с открытыми, словно остекленевшими, глазами и не реагировал на происходящее вокруг. Руки и ноги покрывали бинты. Из вены тянулась капельница. Рот закрывала дыхательная маска.
– Тело вашего сына восстанавливается довольно быстро, – продолжил Александр Семенович. – К сожалению, о его разуме я такое сказать не могу. Максим в детстве получал какую – нибудь психологическую травму?
– Моя жена, мать Максима умерла от рака, когда мальчику было семь лет. Он очень переживал.
– Здесь что-то другое, скорее всего, связанное с насилием.
– Почему Вы так думаете?
– Такое состояние Вашего сына было спровоцировано нападением на него. Могу предположить, что сильная боль вытащила наружу воспоминая о подобном случае, произошем в детстве. Мозг, если говорить простым языком, не справился с большой нагрузкой и включил режим сохранения.
– Он поправится? – с тревогой в голосе спросил Игорь Викторович.
– Не хочу Вас обнадеживать. Очень велика вероятность того, что Ваш сын навсегда останется прикованным к аппарату жизнеобеспечения, – ответил Панкратов. – У Вас еще есть вопросы?
– Пока нет.
– Тогда я пойду, нужно проводить планерку с персоналом.
– Можно здесь еще постоять?
– Конечно.
Врач ушел. Лавров внезапно понял, о какой травме идет речь. Ему стало не по себе.
– Что вы вцепились в меня, как клещи! – услышал Игорь Викторович высокий женский голос, в котором проскакивали истерические нотки. – Пустите, сейчас же, я должна туда пройти! Пуститее!!!
Из-за поворота вышла худощавая женщина с растрепанными седыми волосами и быстрыми шагами направилась к Лаврову. Рядом бежала медсестра в белом медицинском костюме. Она попыталась взять нарушительницу тишины за предплечье, но та резко отдернула руку со словами:
– Не трогайте меня! Что Вы вообще себе позволяете!
Женщина подошла к стеклянной стене и, как завороженная, стала смотреть на лежащего без сознания Максима. Возникла пауза. В коридоре вдруг стало очень тихо.
Игорь Лавров увидел, что из-за угла вывернул Александр Семенович. Он подошел к женщине и сказал мягким успокаивающим голосом:
– Я же говорил, Максим Лавров в коме. Он ничего не сможет Вам сообщить. Мне очень жаль.
– Мне нужно пройти к нему, – сказала женщина тихо. – Очень нужно.
Она резко повернула голову и в упор посмотрела на Игоря Викторовича.
– Игорь Лавров?
– Да.
– Алена Геннадьевна Костина. Мама Екатерины, невесты Максима. Вот знакомство с родителями, наконец, и состоялось!
В глазах женщины блестели искорки безумия.
Игорь Викторович побледнел.
– Скажите, чтобы меня пустили к Вашему сыну. Мне нужно у него кое-что спросить.
– Алена Геннадьевна, но ведь Александр Семенович уже сказал Вам, что Максим без сознания. Он ничего не сможет сказать. Что Вы хотели у него спросить?
В следующую минуту Игорь Лавров пожалел, что задал этот вопрос. Лицо Костиной исказилось, и она сказала страшным, каким-то нечеловеческим голосом:
– Где тело моей дочери? Куда он его дел? Я хочу похоронить мою малышку по-человечески! Пусть скажет, куда он дел тело моей дочери!
Алена Геннадьевна все повторяла и повторяла последний вопрос. К каждым разом ее голос звучал громче. Она сжала в кулаки свои худые руки и стала со всей силой колотить в стеклянную стену. Послышался топот ног и грохот. Из-за поворота выбежали два санитара. Один из них толкал перед собой кресло-каталку. Мужчины с двух сторон взяли Костину под руки. Панкратов достал из кармана шприц и вколол ей лекарство в плечо. Женщина обмякла.
– Поместите ее в пятую палату, – сказал Александр Семенович.
Игорь Лавров, словно в замедленной съемке, наблюдал за тем, как санитары аккуратно посадили Костину в кресло и повезли по коридору. Когда процессия скрылась за поворотом, он почувствовал сильную дрожь в ногах и покачнулся.
– Игорь Викторович, Вам плохо, – участливо спросил Панкратов.
– Нет. Все хорошо, – ответил Лавров. – Мне нужно идти. До свидания.
Игорь Викторович еще раз посмотрел на своего сына и направился по коридору вслед за санитарами.
Посещение больницы было только началом трудного дня. Сегодня ему еще предстояло посмотреть видеозапись, которую неизвестные прислали в отделение полиции.
****
Последние несколько лет Игорь Лавров приходил на кладбище к могиле своей первой жены на годовщину их свадьбы и на день ее рождения. Но сегодня была ни та и не другая дата. Мужчина сидел на лавочке и смотрел на выгравированное на памятнике лицо любимой женщины. Мысли унеслись в прошлое.
Сообщение врачей о том, что Наташа смертельно больна, стало настоящей трагедией. Любимая женщина таяла буквально на глазах, а он не мог ничего сделать. Незадолго до своей смерти Наташа была так слаба, что уронила кружку с кипятком сыну на руку. Когда рана зажила, Максим отказался делать пластическую операцию, сказав, что шрам – это память о маме.
После смерти Наташи Игорю казалось, что солнце померкло. Боль раздирала сердце. Пытаясь как-то облегчить свое состояние, он начал пить. С начала только на ночь, чтобы заснуть. Но утром боль возвращалась с новой силой, поэтому Игорь стал заправляться и днем.
Однажды он сидел за столом и, как всегда, пил. Водки в бутылке становилось все меньше и меньше, но облечения очередное возлияние не приносило. Игорь был уже изрядно пьян, и ему казалось, что Наташа на кухне готовит ужин. Сейчас она войдет в комнату и поцелует в щеку. Звонок в дверь вернул к реальности. Игорь встал и, пошатываясь, пошел открывать. На пороге стоял Максим. На его раскрасневшемся лице сияла улыбка. Не обращая внимания на помятый вид отца, мальчик забежал в комнату и стал радостно рассказывать о том, что они обыграли в футбол ребят с соседнего двора: «Папа, сначала у нас была ничья, а потом на последней минуте я забил гол прямо в девятку. Представляешь! Четыре – три в нашу пользу!»
Игорь смотрел на счастливое лицо сына и у него внутри начал закипать гнев: «Как может этот щенок веселиться, когда его мать умерла всего несколько месяцев назад. Он забыл ее. Неблагодарный мальчишка!»
Игорь кинулся на Максима с кулаками. Боль, мучавшая изнутри, вырвалась наружу, преобразовавшись в гнев.
Мальчик закричал: «Папа, что ты делаешь? Мне больно! Не надо!»
Но Игорь сына уже не слышал. В ушах гудело. Глаза застилала кровавая пелена. Он наносил удар за ударом. Максим уже не кричал, а потом провал…
Игорь очнулся на полу в гостиной. Голова гудела, во рту пересохло. Он встал и побрел на кухню за пивом, и тут, как волной накатили воспоминания: веселое лицо Максима, гнев, боль, удары. С ужасом осознав, что натворил, Игорь кинулся обратно в гостиную.
Максим лежал на полу с закрытыми глазами. Все его маленькое тело было покрыто синяками и кровоподтеками. Игорь подбежал к сыну, встал на колени, взял мальчика за запястье и почувствовал слабый пульс. Он осторожно поднял сына на руки и понес в машину. Аккуратно положил Максима на заднее сиденье, сел за руль, завел мотор и поехал в больницу.
В результате обследования у мальчика обнаружили ушиб головного мозга, три сломанных ребра и перелом правой руки, множественные синяки и кровоподтеки. Максим по-прежнему был без сознания. Врач отвел Игоря в сторону и сообщил, что, вероятнее всего, мальчика избили. Лавров сунул доктору в карман три стодолларовые купюры и попросил, чтобы в карточке написали: «Упал с велосипеда». Врач понимающе кивнул.
Максим был без сознания несколько дней. Игорь не отходил от постели больного ни на шаг. И вот, наконец, сын открыл глаза. Игорь кинулся к Максиму со словами: «Сынок, прости меня! Я был болен! Этого больше не повторится! Клянусь!»
Максим посмотрел на него удивленным взглядом и спросил: «Папа, что случилось? Мы в больнице?»
«Да сынок. Что ты помнишь?»
«Было темно и очень больно, потом мне стало спокойно и хорошо».
Игорь облегченно вздохнул и сказал: «Ты упал с велосипеда, ударился головой и сломал руку, но все уже позади. Врач сказал, что ты скоро поправишься».
Через две недели Максима выписали. Мальчик так и не вспомнил события того рокового вечера, но стал более замкнутым и серьезным не по годам. Игорь чувствовал себя виноватым, поэтому покупал Максиму самые лучшие игрушки, выполнял любую прихоть. Ему было стыдно перед сыном и погибшей супругой, которая никогда бы не простила подобного поступка. Игорь держался неделями, но срывался и уходил в запой. Максима на это время он увозил к бабушке. Сын больше никогда не видел отца пьяным.
Потом Игорь встретил свою святую Марию и понял, что еще может любить. Она помогла ему бросить пить. Бизнес пошел в гору. Максим вырос и стал известным врачом. Все было так хорошо. И вот, как гром среди ясного неба, свалилась новость, что сын похитил и истязал дочь Владимира Шатохина. На видеозаписи, которую показали в полиции, было видно все, что Максим делал с этой несчастной девушкой и слышно каждое его слово. Фраза: «Я убил свою невесту», – прозвучала как гром и лишила последней надежды.
В финале появилась изуродованная женщина. Она привязала Максима к креслу и изрезала его тело скальпелем. В полиции сказали, что возможно это одна из его жертв. Женщину объявили в розыск, а СМИ уже «окрестили» ее «Леди – монстр».
Игорь Викторович обхватил голову руками и зарыдал.
Через несколько минут ему удалось немного взять себя в руки. Осталось еще одно дело, которое не терпело промедления. Лавров достал из кармана пиджака телефон и набрал номер:
– Я хочу отменить заказ № 37, – сказал он, когда оппонент поднял трубку.
– Сейчас я узнаю, можно ли это сделать, подождите немного, – сообщил мягкий мужской голос.
Потянулось томительное ожидание.
– Да, – наконец, прозвучал ответ. – Только при условии, что аванс остается у исполнителя.
– Конечно. Я могу еще оплатить неустойку.
– Это не нужно. До свидания, – на том конце линии повисла тишина.
****
– Игорь Викторович, к Вам посетитель, говорит, дело касается Вашего сына, – сообщила секретарша в телефонную трубку. – Я сказала, что сейчас не приемное время, но он настаивает.
– Пропустите его, – ответил Лавров.
Через минуту дверь открылась. В кабинет вошел худощавый мужчина с длинным острым носом.
– Здравствуйте, – Игорь Викторович, – сказал он немного возбужденным голосом. – Меня зовут Семен Синевский. Я – профессор, доктор медицинских наук. Вы, наверно, слышали обо мне?
Имя Лавров действительно знал его, как ему припоминалось, в связи с каким – то громким скандалом.
– Ваше имя мне знакомо, – подтвердил он. – Проходите, присаживайтесь.
– Не верьте всему, что обо мне говорят злые языки, – предупредил профессор. – В своей работе я использую настолько передовые методы, что большинство посредственных граждан их просто не понимают.
– Вы сказали, у Вас дело, которое касается моего сына, – Игорь Викторович решил, что пора вернуть разговор в деловое русло.
– Так я к этому как раз и подошел, – невозмутимо парировал Синевский. – Я изобрел машину, которая позволяет одному человеку проникнуть в сознание другого. Максим ведь сейчас находится в коме?
– Да. Но как это ему поможет?
– Самым непосредственным образом. С помощью моего прибора можно вытащить вашего сына с того света на этот.
Лаврову слова Синевского показались действительно слишком фантастическими, но ведь он предупреждал. Другие врачи, как попугаи, твердили одно и то же, что Максиму ничем нельзя помочь. Только этот чокнутый профессор предложил хоть какой-то вариант. Так что выбирать было не из чего.
– Допустим, я Вам поверил, – сказал Игорь Викторович. – Что от меня требуется?
– Во-первых, Вы должны перевезти Максима из больницы, в которой он сейчас находится, в мой медицинский центр. Я понимаю, это будет сделать непросто в свете последних со…
– Это не проблема, – резко перебил Лавров.
– Замечательно, – обрадовался Семен Евстратович. – Во-вторых, нужно найти того, кто с помощью моего изобретения проникнет в сознание Максима. Это должен быть человек, который имеет для Вашего сына большое значение. Есть кто-нибудь подходящий на примете?
– Пока нет, но найдем.
– Вот, в принципе, и все. Правда для доработки прибора мне не хватает финансов.
Игорь Викторович ждал подобной фразы.
– Назовите сумму, – коротко сказал он.
– Два миллиона долларов.
– Напишите номер счета, на который нужно
евести деньги.
Семен Евстратович достал из портмоне бумажку с банковскими реквизитами и протянул Лаврову.
– Сколько времени Вам понадобится, чтобы все подготовить? – уточнил Игорь Викторович.
– Думаю, в две недели уложусь, – ответил профессор.
– Хорошо. Держите меня в курсе событий.
Синевский ушел.
Лавров достал из кармана телефон и набрал номер, когда на том конце взяли трубку, он сказал:
– Найдите женщину по прозвищу «Леди-монстр» и доставьте ее ко мне.