…Википедия называется Википедией
Когда в 1995 году Ховард Каннигем запустил в интернет свою разработку, она называлась WikiWikiWeb. Оказывается, впервые посетив Гавайи, Ховард услышал от работника местного аэропорта, что между терминалами ему придётся сесть в wiki wiki автобус. Ховард, подобно нам, людям не любопытным, но любознательным, поинтересовался, что это такое, и узнал, что на гавайском (вероятно, не без помощи английского) wiki означает quick, то есть «быстрый». А если это слово повторить дважды, то и скорость удвоится – «очень быстрый». Позднее Ховард решил применить это забавное открытие в своей новой интернет-платформе.
…по-английски все поют без акцента
Вы никогда не задумывались о том, почему при таком обилии английских акцентов в мире, все эстрадные исполнители поют одинаково?
Послушайте интервью с такими чисто британскими созданиями, как Мик Джаггер, Элтон Джон, Род Стюарт, Фил Коллинс или Джордж Майкал. Они все выросли если не в Лондоне, то неподалёку от него, и говорят с зубодробительным английским акцентом, отличным от американского, как ополяченная мова от русского. Куда же он исчезает, когда они начинают петь?
Примечательно, что подобное происходит не только с британцами, но и почти со всеми поющими по-английски. Возьмите ту же легендарную шведскую группу моего детства ABBA. Или тысячи нынешних исполнителей по всему миру. Создаётся впечатление, что современная эстрада построена сплошь на американском акценте.
Задавшиеся этим вопросом учёные выяснили, что причина стирания каких-либо акцентов в песнях и похожесть результата на акцент американский связана с фонетикой, то есть с тем, где рождаются звуки нашего голоса при пении и при говорении, а также с давлением воздуха.
Акцент, который кажется нам «американским», на самом деле таковым не является. В самой Америке можно насчитать по меньшей мере дюжину весьма отличных друг от друга акцентов, типа нью-йоркского или hillbilly (акцента горных районов западных и южных штатов, считающегося простецким). Однако стоит певцу из Нью-Йорка или Калифорнии запеть, как его произношение становится нейтральным. Если, конечно, это не исполнитель в жанре кантри, поскольку тогда он будет изо всех сил стараться звучать «по-американски». Наиболее явно то, о чём я говорю, вы сами можете услышать, если посмотрите в интернете британский и американский The Voice («Голос»).
Известный ирландский лингвист Дэвид Кристал также считает, что песенная мелодия нивелирует речевую интонацию и следует за ритмом, отчего певцам приходится опираться на слоги и в результате растягивать гласные. Как ни странно это может прозвучать на первый взгляд, скорость пения медленнее скорости говорения. Пение позволяет делать слова более выразительными, за счёт чего акцент становится нейтральнее.
Что касается давления воздуха, то при пении оно, разумеется, усиливается. Исполнителям приходится учиться дышать правильно, чтобы дольше держать взятые ноты и т. п. И снова слоги вынужденно растягиваются, а ударения падают иначе, нежели в обычной речи. Меняется качество звука. Так в недавнем эпизоде британского The Voice зал и судьи рыдали от смеха, когда после слепого прослушивания певший чуть ли не фальцетом негр заговорил глубоким баритоном.
Сами артисты, если задать им вопрос «Почему?», скорее всего даже не замечают, что их «певческий» акцент меняется. Для них этот переход естественен. Точно также, как мы с вами не воспринимаем собственную русскую речь за акцент, пока ни окажемся где-нибудь в другой части страны и кто-нибудь из собеседников вдруг ни спросит: «Ну, как там в Москве?». Блин, оказывается, я говорю с московским акцентом…
Пожалуй, единственным исключением сегодня является британка Kate Nash, почти случайно обнаруженная на просторах интернета и ставшая сразу же обладательницей платинового альбома. Англичане говорят про неё, что она is as English as tea in the afternoon (такая же английская, как чай на полдник). Многие поющие сограждане подхватили её почин, так что посмотрим, сохранит ли эта моя статья свою актуальность лет так через десять…
…футбол называется «футболом»
Я совсем недавно перестал смотреть футбол.
Долгое время он казался мне интересным времяпрепровождением, и я искренне болел за «Манчестер Юнайтед», а уж во время чемпионатов мира старался не пропустить ни одного матча. Ещё раньше я с таким же, если не большим, упоением следил за перипетиями профессионального баскетбола уровня НБА. Но ушёл Майкл Джордан, динозавры вымерли, и сегодня смотреть на то, что от НБА осталось, мне лично грустно. Из «Манчестера» ушёл сэр Алекс Фергюсон, я попытался болеть за «Барселону», но и там не стало Гвардиолы, так что сегодня я в лучшем случае вспоминаю о футболе на финале Лиги Чемпионов да и то, не включая телевизор (честно говоря, я даже не знаю, есть ли он у меня), а скачивая матч задним числом в интернете и проматывая до более или менее интересных моментов. Интрига исчезла. Иногда мне даже кажется, что куда занятнее погонять мяч за какую-нибудь команду в формате очередной версии FIFA на приставке Xbox…
Однако не будем о грустном.
Если вы были (а может и остаётесь) неравнодушны к футболу, то наверняка знаете, что игра, которую во всём мире называют именно так, в США зовётся «соккер» (soccer). Американцев за это (и не только, разумеется) в Старом Свете недолюбливают, однако мало кто знает (кроме вас теперь), что слово soccer не только впервые появилось именно на родине футбола, но и стало первым называнием этого вида спорта.
Именно так величали новую игру британские аристократы на протяжении целых восемнадцати лет с момента её рождения до тех пор, пока она ни охватила более широкие массы средних и низших классов, которые и дали ей простецкое название – football.
На самом деле игр с применением ног и использованием мяча в мире всегда было много, как в самой Англии, так и за её пределами. Некоторые учёные ведут историю футбола с 1004 года до н. э. Причём страной-первооткрывательницей называют Японию. Это их дело. Нас же с вами должна интересовать дата 26 октября 1863 года, когда группа английских команд создала набор единых правил игры и назвала их Association Football, чтобы отличаться от других английских «футболов», например, Rugby Football, то есть регби.
Сегодня, как и в старину, английские школьники любят придумывать прозвища, добавляя к слову окончание «er». Так регби в то время называли rugger. По аналогии с ним новое детище – Association Football – скоро получило прозвище assoccer, от которого было уже рукой подать до soccer. Говорили даже Soccer Football.
По легенде крестным отцом соккера был некто Чарльз Редфорд Браун, студент из Оксфорда, который в том же 1863 году на вопрос друзей, пойдёт ли он с ними играть в rugger, ответил, что предпочитает soccer.
Интересно, что, зародившись как развлечения «для джентльменов», и регби и соккер пошли в массы, однако, в отличие от соккера, регби, несмотря на простоту, грязь, драчливость и демократичность, почему-то так и не добрался до сердец представителей низших слоёв английского общества. В отличие от соккера. Который, как я уже упоминал в начале, через восемнадцать лет после своего рождения, то есть в 1881 году, видоизменился из Association Football в просто football.
Английский футбол стал стремительно распространяться по свету. Однако в таких странах как США, Канада, Ирландия, Новая Зеландия и ЮАР, в то время уже были свои популярные виды спорта, называемые «футболом». Именно в них общепризнанный футбол стали называть другим, как мы теперь знаем, более оригинальным термином – soccer.
Кстати, вы никогда не задумывались над тем, почему американский футбол, больше похожий на регби, называют футболом, хотя игроки там, как и в регби, на самом деле пользуются преимущественно руками, как в гандболе?
Потому что в него играют на ногах.
В отличие, скажем, от аристократических игр, когда игроки сидят верхом на лошадях.
Вот вам ещё несколько занятных фактов из той же оперы.
В США первая футбольная лига вплоть до 1975 года носила название United States Soccer Football Association, после чего утеряла слово Football.
Изначально американский футбол назывался в Англии Start-Stop Rugby with Padding (буквально, «стартостопное регби с набивкой»).
Название «регби» произошло от названия школы в Англии. Во время футбольного матча один из игроков Rugby School, Уильям Уэбб Эллис, схватил мяч в руки и так добежал с ним до ворот. Гол засчитан не был, однако судья заметил, что это была «отличная попытка» (jolly good try), откуда и пошла традиция называть голы в регби «попытками».
Поскольку, как я упоминал, регби, в отличие от футбола, не проник в низшие классы английского общества, в Англии существует присказка: Soccer is a gentleman’s game played by ruffians and rugby is a ruffian’s game played by gentlemen (Футбол – игра джентльменов, в которую играют хулиганы, а регби – игра хулиганов, в которую играют джентльмены).
Не все английские монархи были благосклонны к футболу. Так король Эдвард ещё в начале XIV века издал закон, по которому любой, кто будет уличён в игре с мячом, должен быть посажен в тюрьму, ибо «большие мячи вызывают в городе толкотню и шум великий, чем чинят много зла». Королева Елизавета I распорядилась сажать «футболистов» за решётку на неделю с последующей епитимьей. Короли Генрихи IV и VIII также выступали против этого беспокойного увлеченья…
…«майский день»
Если вы смотрите в оригинале американские боевики или играете в компьютерные стрелялки, вам не раз приходилось слышать, как радисты подбитых самолётов или кораблей кричат в микрофон не SOS, а одно и то же слово – Mayday!
Настало время выяснить, почему…
В 1923 году старшего радиста из лондонского аэропорта Кройдон попросили придумать одно-единственное слово, которое бы все воздушные и наземные службы поняли как сигнал бедствия. SOS использовалось в азбуке Морзе, а слово типа Help для голосового общения не годилось, поскольку его могли употребить вовсе не обязательно в связи с надвигающейся катастрофой.
В то время из Кройдона самолёты летели главным образом в Париж, в аэропорт Ле Бурже. Подумав, радист выдал нагара англизированный вариант французского выражения m’aider, то есть «помогите мне».
Через четыре года в Вашингтоне на международной радиотелеграфной конвенции Mayday был официально утверждён, как голосовой сигнал бедствия, угрожающего жизни людей.
Традиционно слово Mayday в подобных случаях повторяется трижды, чтобы наверняка отличаться от «майского дня» и всего того, что может прозвучать похожим образом.
Примечательно, что если вы передадите Mayday без особой на то необходимости, в США вас за это могут посадить в тюрьму на шесть лет и выписать штраф на 250 000 долларов…
…все спешат к «мёртвой линии»
Первое, с чем вы сталкиваетесь, когда начинаете либо работать на буржуйской фирме, либо в какой-нибудь нашей конторе, усиленной косящей под буржуйскую (например, в рекламном агентстве), это подлое словечко deadline, то есть дата, к которой во что бы то ни стало нужно успеть сделать что-нибудь совершенно тупое и бесполезное. В правильном английском это выражение звучит как meet a deadline, иными словами «успеть к назначенному сроку». Но почему «назначенный срок» называется в буквальном переводе «мёртвая линия»? Никогда не задумывались? Сейчас разберёмся.
Большинство учёных сходятся на том, что слово deadline впервые вошло в английский язык в период гражданской войны в США (1861—1865). Называют даже место: лагерь для военнопленных в Джорджии – Андерсонвилл. 5-го июля 1864 года полковник Чандлер написал в отчёте:
The Federal prisoners of war are confined within a stockade 15 feet high, of roughly hewn pine logs, about 8 inches in diameter, inserted 5 feet into the ground, enclosing, including the recent extension, an area of 540 by 260 yards. A railing around the inside of the stockade, and about 20 feet from it, constitutes the «deadline,» beyond which the prisoners are not allowed to pass…
Федеральные военнопленные огорожены частоколом 15 футов высотой из грубо тёсаных сосновых брёвен порядка 8 дюймов в диаметре, вкопанных на 5 футов в землю, заключая в себе территорию, с учётом недавнего расширения, 540 на 260 ярдов. Ограждение, выставленное по внутреннему периметру частокола на расстоянии порядка 20 футов от него, составляет «мёртвую линию», за которую пленные не имеют права заходить…
Некоторые учёные справедливо полагают, что для тогдашних тюрем это выражение было вообще универсальным, поскольку оно употреблено в официальных отчётах по поводу нескольких подобных лагерей, включая тюрьму «Юнион» в Рок Айленде, Иллинойс.
Примечательно, что термин «мёртвая линия», писавшийся по-английски через дефис – dead-line – использовался в то же время и в полиграфии, в лексиконе наборщиков. Причём не в смысле срока, к которому они должны успеть, а в смысле той границы на наборной доске, дальше которой не следовало укладывать литеры во избежание брака при печати.
Как бы то ни было, к началу XX века под dead line подразумевалась физическая или воображаемая черта, которую не следовало пересекать. Так в рассказе О’Генри, опубликованном в 1909 году, говорится:
She had unfailing kindliness and good nature; and not even a whitelead drummer or fur importer had ever dared to cross the dead line of good behavior in her presence. (Она обладала неисчерпаемой добротой и миролюбием. Так что даже коммивояжер с белилами или завозчик пушнины не отваживались в её присутствии переступить черту приличий).
И только к двадцатым годам прошлого века deadline стало синонимом ограничения по времени, причём главным образом в жаргоне репортёров. Именно им начальники выставляли «мёртвую линию», срок, после которого никакие новые заметки в публикуемый номер не принимались.
Напоследок несколько примечательных фактов.
Комендант лагеря Андерсонвилл, капитан Генри Вёрз, был единственным военным со стороны союзников, которого судили за преступления, совершённые во время гражданской войны. Его приговорили к смерти и повесили 10 ноября 1865 года.
За 14 месяцев существования лагеря из 45000 заключённых 13000 погибли от болезней, ужасной антисанитарии, недоедания, перенаселённости и, как писали в тогдашних официальных хрониках, exposure, что мне так и хочется перевести как «от облучения»…
…англичане надевают сникерсы на ноги
Если вы думаете, что «сникерс» – это просто вредный шоколадный батончик, от которого толстеешь, то вы ошибаетесь. Потому что в английском мире так называется обувь для занятия спортом. Не знаю, как сейчас, а раньше мы в СССР называли её «кроссовками».
Англичане сами удивляются тому, что выбрали название sneakers, а не более подходящее walkers (ходунки) или runners (бегунки). Поскольку sneakers запросто можно перевести на русский язык как «подхалимки» (от глагола sneak).
Обратимся к истории.
Слово sneak происходит от древнеанглийского snican, которое изначально означало «желать, стремиться», а позже стало пониматься как «пресмыкаться». К XVI веку оно использовалась в качестве глагола «идти крадучись». Правда, в те времена делать это было довольно сложно по причине как раз таки тяжёлой и громкой обуви. Проблема была решена в XIX веке, когда изобрели туфли на резиновой подошве. Промышленная революция также позволила производить обувь массово. Людям больше не приходилось зависеть от сапожников. Появилась парусиновая обувь на резине, получившая название plimsolls. В 1862 году она уже звалась sneaks по имени людей, которые пользовались ею в своих целях. Кстати, не обязательно плохишей, а просто тех, кто любил ходить тихо. В газетах того времени писали:
The night-officer is generally accustomed to wear a species of India-rubber shoes or goloshes on her feet. These are termed «sneaks’ by the women [of Brixton Prison]. (Ночные сторожихи приучены носить разновидность резиновых башмаков или галош. Женщины из тюрьмы Брикстон прозвали их sneaks.)
В 1889 году универмаг Джордан Марш уже рекламировал sneakers. В 1895 году этот термин появился в словаре Funk and Wagnall’s, также определяя обувь, а не тип людей.
Замечу, что название sneakers лучше прижилось в США. На Британщине кроссовки обычно называют «тренерки» (trainers).
Примечательно также, что от древнеанглийского глагола snican произошло и слово snake (змея)…
…мы носим кеды, а не педы
Если ваше детство прошло при советской власти, то для вас спортивная обувь наверняка ассоциируется с кедами. Которые в последнее время, кажется, возродились, но уже как «трендовая», а вовсе не спортивная вещица. Хотя и не менее вредная для ног.
Оказывается, в мировом масштабе спортивную обувь типа кроссовок ввёла вовсе не фирма Keds. Их дочерняя компания, Goodyear, известная сегодня как производитель резиновых покрышек, первой получила лицензию на процесс вулканизации, при котором резина соединяется с тканью. Однако вплоть до 1892 года экспериментов с изготовлением таким способом обуви почему-то никто проводить не решался. Так что Keds стали первыми, кто поставил производство резиновых ботинок на массовые рельсы.
Вообще-то изначально Keds должны были называться Peds, с латинским корнем «ноги», однако это название оказалось уже занятым. Выбор встал между Keds и Veds. Результат нам уже известен.
Ещё интереснее история сложилась с названием Reebok. Была в Британии фирма – J.W. Foster & Sons, основанная аж в 1895 году. В 1958 двое из сыновей решили создать компанию по изготовлению спортивной обуви и первым делом стали подбирать название. Они узнали, что Джо Фостер, их прапрадедушка, однажды выиграл забег и за это получил в награду словарь. В словаре им на глаза попалось слово из языка африкаанс rhebok – то есть африканская антилопа, знаменитая своими скоростными качествами. Братьям осталось лишь переделать его на английский манер – Reebok.
Другая история про братьев касается Ади и Руди Дасслеров, которые тоже делали спортивную обувь, причём настолько удачно, что в их кроссовках Джесс Оуэнс победил в забеге на олимпиаде 1936 года. В 1949 году Ади Дасслер создал собственную фирму. Догадались, как она называлась и называется? И вовсе не потому, что All Day I Dream About Soccer! (Весь День Я Мечтаю О Футболе).
Кстати, брат родоначальника «Адидаса» основал другую фирму – Puma…
…Холмс никогда не говорил «Элементарно, Ватсон!»
Все знают, что Шерлок Холмс любил приговаривать: «Это элементарно, Ватсон!». Точно так же, как последними словами Цезаря, убитого заговорщиками, были: «И ты, Брут!».
Правильно?
Нет. Потому что в оригинале Цезарь удивлённо воскликнул «И ты, дитя!». А вот про Холмса мы как раз поговорим подробнее…
Действительно, в отличие от советского (замечательного во всех отношениях) фильма, где Ливанов то и дело говорит Соломину «Это же элементарно, мой дорогой Ватсон!», ни в одном из 56 рассказов и 4 повестей, настоящий Шерлок этой фразы не произносит. Пожалуй, единственное место, где звучит слово «элементарно» в связи с «дорогим Уотсоном» – это в рассказе The Crooked Man («Горбун»):
«I have the advantage of knowing your habits, my dear Watson,» said he. «When your round is a short one you walk, and when it is a long one you use a hansom. As I perceive that your boots, although used, are by no means dirty, I cannot doubt that you are at present busy enough to justify the hansom.»
«Excellent!» I cried.
«Elementary,» said he.
– Моё преимущество в том, что я знаю ваши пристрастия, мой дорогой Уотсон, – сказал он. – Когда у вас короткий обход, вы передвигаетесь пешком, когда долгий – вы берёте двуколку. Поскольку, на мой взгляд, ваша обувь, хоть и побывала в употреблении, нисколько не испачкалась, я не сомневаюсь в том, что в данный момент вы достаточно заняты, чтобы оправдать двуколку.
– Превосходно! – воскликнул я.
– Элементарно, – ответил он.
Учёные подсчитали, что, кроме этого места, Холмс употребляет наречие «элементарно» всего 7 раз. «Дорогим» он называет своего друга, разумеется, многократно.
Замечено, правда, что вместо elementary, my dear Watson, Холмс трижды в разных рассказах восклицает exactly, my dear Watson, то есть, «точно, мой дорогой Уотсон».
Откуда же взялась эта самая фраза «Элементарно, Ватсон!»?
Оказывается, на бумаге она была впервые зафиксирована в 1915 году в повести (или романе) Psmith, Journalist за авторством П. Г. Вудхауза. Кстати, если вы вдруг не знаете, кто такой Вудхауз, то вот вам наглядная притча. В 1936 году в Оксфорде в комнату, где занимались студенты, вошёл один из преподавателей, попросил всех встать и сказал: «Джентльмены, сегодня скончался Честертон. Теперь в Англии остался только один хороший писатель – Вудхауз». Имя преподавателя было Джон Рональд Руэл Толкиен…
Пикантность ситуации с Psmith, Journalist заключалась в том, что Шерлок Холмс вовсе не являлся в ней сколько-нибудь заметным персонажем. Судите сами:
«I fancy,» said Psmith, «that this is one of those moments when it is necessary for me to unlimber my Sherlock Holmes system. As thus. If the rent collector had been there, it is certain, I think, that Comrade Spaghetti, or whatever you said his name was, wouldn’t have been. That is to say, if the rent collector had called and found no money waiting for him, surely Comrade Spaghetti would have been out in the cold night instead of under his own roof-tree. Do you follow me, Comrade Maloney?»
«That’s right,» said Billy Windsor. «Of course.»
«Elementary, my dear Watson, elementary,» murmured Psmith.
– Полагаю, – сказал Псмит, – сейчас как раз тот случай, когда мне необходимо взять на вооружение мою систему Шерлока Холмса. И вот как. Если бы сборщик аренды был там, я уверен, что товарища Спагетти, или как там вы сказали его зовут, там не было. То есть, если бы сборщик аренды зашёл и обнаружил, что никакие деньги его не ждут, товарищ Спагетти наверняка был бы на ночном холоде, а не под сенью отчего дома. Вы следуете за моей мыслью, товарищ Мелони?
– Точно, – сказал Билли Уиндзор. – Ну, конечно.
– Элементарно, мой дорогой Уотсон, элементарно, – проворчал Псмит.
Как видите, Холмс и Уотсон пришлись здесь просто к слову. Такова ирония большой литературы… Вроде знаменитой шапки Холмса с двумя козырьками, которая сегодня украшает голову сыщика на всех сувенирах, но которую сам Конан Дойл на него вовсе не надевал… в отличие от первого иллюстратора его приключений, который списал её, если не ошибаюсь, с фотографии прототипа великого сыщика – доктора Джозефа Бэлла.
Что касается первого произнесения крылатой фразы с экрана или со сцены, то тут царит полная неясность. Некоторые даже утверждают, что впервые с театральных подмостков её произнёс актёр Уильям Жилет, причем было это аж в 1899 году, то есть задолго до романа Вудхауза. Правда, звучала она Elementary, my dear fellow! А вовсе не Уотсон…
…Чикаго называется Чикаго
Как вы, вероятно, знаете, в Новом Свете почти все названия городов пришли из Света Старого, будь то Англия, Голландия, Италия, Россия или Испания. Фантазии переселенцам хватало разве что на то, чтобы назвать очередное поселение, скажем, Новым Амстердамом, а потом очередные хозяева давали ему же имя Новый Йорк, то есть Нью-Йорк. А уж сколько в Северной Америке городов с названием Москва, Петербург или Одесса, думаю, никто толком и не считал…
Тем интереснее поговорить о том, почему Чикаго называется Чикаго, и при этом ни одного подобного топонима в Старом Свете я пока не обнаружил. Нет, конечно, недалеко от моей деревни под Звенигородом есть хуторок, который местные всегда называли Чикаго, но появился он гораздо позже 1671 года, когда на территорию нынешнего американского Чикаго ступила нога первого европейца, французского торговца Николя Пэрро.
Первым поселенцем в тех местах лишь спустя сто лет стал тоже француз, Жан Батист Пуан дю Сабль, построивший ферму на берегу реки. Незадолго до начала XIX века жившие здесь племена индейцев алгонкин уступили эту территорию Соединённым Штатам, победившим в так называемой северо-западной индейской войне. К 1830 году в Чикаго было зарегистрировано аж 100 жителей. И именно тогда эта деревенька и была официально названа Чикаго.
Как будто, всё тут ясно: название будущего города произошло от какого-то местного индейского слова. Вот только от какого? Наиболее общепринятой считается теория, будто своим названием Чикаго обязан вождю по имени Чекагоу, утонувшему в местной реке. По другой версии слово это произошло от индейского «шекауго», что переводилось как «игривые воды», или «чокаго» – «покинутый».
Между тем, учёные полагают, что виной всему слово, заимствованное из наречия индейцев племени майами – «шикааква», означавшее не то «полосатый скунс», не то «вонючий лук». В пользу такой странной и не слишком презентабельной теории говорит тот факт, что майами любили называть места по имени произраставших там растений, а вовсе не животных. Такая система была оправдана удобством запоминания того, что и где следует собирать. Осваивавшие те земли французы взяли шикаакву и переделали его на свой лад – Чикаго. Подтверждение тому исследователи находят в журнале Анри Жутеля, который писал ещё в 1687 году:
Мы прибыли на место, называемое Чекагоу, которое, судя по тому, что мы узнали, получило такое прозвище из-за разновидности чеснока, произрастающего в этом районе, в лесах… он не совсем такой, как у нас во Франции, листы его шире и короче, и он не такой забористый, хотя по вкусу близок, однако на французский лук не похож.
По иронии судьбы сегодня в округе Кук (центром которого и является город Чикаго) разводить подобный лук официально запрещено…
Примечательно, что Шикааква – это ещё и название одной из планет во вселенной «Звёздных Войн».
Город Чикаго называют также «Город ветров», «Чи-таун», «Второй город», «Чикаголенд» и по аналогии с Нью-Йорком – «Большая луковица». В одноимённой поэме Карла Сандберга он называется «Городом больших плеч». А кроме того, его часто величают «Сердцем Америки» в силу сохранившейся до сих пор роли крупнейшего транспортного центра США и северо-западного расположения.
…обращение «миссис» пишется через «р»
То, что английское обращение к мужчине «мистер» сокращается как Mr., мы все прекрасно знаем. А знаете ли вы о том, почему английское обращение к женщине «миссис» сокращается как Mrs.? Ведь в слове «миссис» нет никакого «r»…
Оказывается, впервые Mrs. появилось в английском языке ещё в XVI веке и первоначально заменяло собой обращение mistress, которое сегодня всё чаще переводится как банальная «любовница», хотя в то время воспринималось как «госпожа» (от французского maistresse, которое происходит от латинского magister, т.е. «хозяин», «учитель», которое в свою очередь происходит от латинского же magis – «великий»).
Что до самого слова mistress, то оно живёт в английском обиходе ещё дольше, с XIV века, когда под ним скрывалась безобидная «гувернантка».
К XVI веку так уже называли любую женщину, безотносительно её семейного статуса. Когда через сто лет mistress всё чаще стали использовать при упоминании не просто женщины, а любовницы женатого мужчины, аббревиатура Mrs. моментально перестала читаться как mistress, чтобы никого лишний раз не обидеть.
Примечательно, что «миссис» (как с середины XIX века стало повсеместно читаться Mrs.) – это сокращённая версия ставшего неугодным обращения mistress.
Но самое пикантное во всей этой истории то, что до XVIII века именно произношение «миссис» считалось вульгарной версией общепризнанного тогда mistress…
Вместе с появлением Mrs. в конце XVI века в английский обиход вошли обращение к незамужней женщине «мисс» и его сокращённый вариант – Ms. Последнее было быстро позабыто, и Mrs. стало противопоставляться полному Miss. Так продолжалось вплоть до XX века, когда Ms. вернулось в английский язык. Однако свою нынешнюю общепризнанность оно снискало лишь в 70-е годы благодаря появлению журнала Ms. Magazine. Его соучредительница, некая Глория Штайнем, как-то услышала о том, будто Ms. стоит применять в обращении к любым женщинам, как замужним, так и нет. Название журнала родилось само собой.
Поэтому сегодня Ms. всё чаще используется как эквивалент мужского Mr. вместо ещё недавно широко употребимого Mrs.
Кстати, аббревиатура Mr. изначально скрывала под собой обращение master (хозяин), и лишь к XVIII веку стало «читаться» как mister.
На всякий случай имейте также в виду, что при обращении к нескольким мужчинам на письме, следует писать Messrs.
…важно не только начало, но и конец
Не знаю, смотрите ли вы недавно вышедший довольно дурацкий, сериал The last man on earth, но в нём есть забавный эпизод, когда последний из выживших на земле мужчин, в конце концов, встречает последнюю выжившую на земле женщину, и та первым делом начинает исправлять его речевые ошибки. Особенно одну: если герой, например, говорит Who are you looking for, то она немедленно поправляет порядок слов на For whom are you looking и т. п.
Авторы в данном случае посмеиваются над извечным спором между теми, кто считал (и считает), что английское предложение ни в коем случае не должно заканчиваться на предлог, и теми, кто относится к этому с пониманием и толерантностью. На стороне последних был и выпивоха Уинстон Черчилль, который в своё время произнёс часто цитируемую сегодня фразу, показывающую кретинизм строгого соблюдения правила «безпредложности»: This is the sort of English up with which I will not put (вместо более складного по нынешним меркам This is the sort of English which I will not put up with).
Если заглянуть в историю английского языка, скоро ко всеобщему удивлению выяснится, что вышеозначенного правила никогда по сути не существовало. В эпоху Реставрации (конец XVII века) известный поэт, драматург и литературный критик Джон Драйден писал, правда, что раз представление о достойном образовании зиждется на знании латыни, а в ней предложения на предлог заканчиваться не могут, то такому здоровому примеру должен следовать и правильный английский. По той же причине, кстати, считалось (и считается) неправильным отделять наречием инфинитив от инфинитивной частицы to.
Под влияние Драйдена попало немало представителей английской интеллигенции, включая епископа Роберта Лоута, автора весьма популярного в то время учебника A Short Introduction to English Grammar (1762). Хотя в нём содержалось «правило Драйдена», сам Лоут, говорят, допускал мысль о том, что концовка предложения с предлогом не только «доминирует в обиходе, но и очень хорошо соответствует неформальному языку письма». Как бы то ни было, поскольку оба гиганта английской языковой мысли считали «более изящным ставить предлог перед относительным местоимением», у этой идеи появилось много последователей, и к началу XX века учителя грамматики воспринимали её как неукоснительное правило.
Учителям, конечно, виднее, но их мало кто слушал. Так в 1926 году автор словаря Dictionary of Modern English Usage Генри Фаулер назвал это правило «желанным предрассудком».
В сегодняшнем английском, отражённом в Оксфордском словаре, существует четыре основных типа предложений, где концовка с предлогом звучит более естественно:
С инфинитивом: I had no one to talk to
В вопросах на «кто», «что» и «где»: Who were you listening to?
В пассивах: The dog was let in
В определительных придаточных: That is the man she has been waiting for
…в английском языке неправильно отделять инфинитивную частицу «to»
Или всё-таки правильно?
Как вы понимаете, имеются в виду примеры типа I really want to learn English в противовес I want to really learn English .
В Оксфордском словаре на эту тему говорится, что «люди на протяжении столетий разделяли инфинитивы, особенно в разговорном английском. Нарочитое уклонение от разделения инфинитива может звучать нескладно. Это может также смещать акценты в высказывании».
В самом деле, рассмотрим простенькую фразу John decided to slowly put down his gun (Джон решил медленно положить пистолет). Её можно видоизменить несколькими способами:
John decided slowly to put down his gun
John slowly decided to put down his gun
Но в таком случае получается, что он не медленно его положил, а медленно принял это решение. Вообще другой смысл.
Можно было бы сказать John decided to put slowly down his gun . Но в таком виде это предложение удивит любого носителя языка.
Есть ещё возможность John decided to put down his gun slowly . Всё вроде бы по-английски, однако, теперь непонятно, то ли он медленно думал, то ли медленно клал.
Как видно из этого примера, разделение инфинитива наречием позволяет легко передать нужный смысл, избегая сложной перестройки всей фразы.
Вообще до XIX века английские грамматисты не задумывались о том, что в разделении инфинитива есть что-то греховное. Вот что писали в знаменитом справочнике The King’s English 1907 года издания братья Фаулеры:
«Разделённый инфинитив настолько завладел умами журналистов, что вместо того, чтобы предостерегать новичка от разделения, мы обязаны предостерегать его от предрассудка, будто разделение или не разделение подразумевает разницу между хорошим и плохим писателем».
В XX веке мысль о том, что разделённые инфинитивы плохи сами по себе и не должны использоваться, проникла во многие, хотя и не во все учебники английской грамматики. Продлилось это недолго, и к концу тысячелетия наречия между to и глаголом снова стали вполне приемлемым явлением. Правда, представители старого поколения по привычке нет-нет да и ворчат. Просто потому, что их так учили. Ещё в 1983 году на канале BBC Special в программе, посвящённой английской грамматике, говорилось:
«Одной из причин, почему старое поколение так настаивает на своём, является то обстоятельство, что нас нещадно наказывали, если мы не придерживались правил! Один разделённый инфинитив – по заднице; два разделённых инфинитива – два раза по заднице и т.п.».
Откуда же взялась такая неприязнь к наречиям, внедряемым в инфинитивы?
За океаном, напротив, в словаре Уэбстера чёрным по белому утверждалось: «возражения против разделения инфинитивов никогда не имели под собой рациональной основы». Но если «рациональной основы» не было, кто первым решил, что так делать нельзя?
Наиболее популярная версия гласит, что виновниками всего стали английские академические круги, искони молившиеся на латынь как на единственный «настоящий» язык. Поскольку в латинской грамоте инфинитивы разделяться не могут, значит, сделали они вывод, нельзя этого делать и в правильном английском языке.
Второй аргумент борцов за «чистоту» языка звучал ещё более надуманно: так по-английски не говорят. Первым популяризатором этой идеи стал некто Генри Алфорд, настоятель Кентерберийского собора. В справочнике, на сей раз The Queen’s English за 1864 год, он утверждал:
«Некий корреспондент называет это своим собственным употреблением и защищает помещение наречия между значком инфинитивного залога и глаголом. Он приводит этот пример, чтобы to scientifically illustrate (научно проиллюстрировать). Однако подобная практика определённо чужда тем, кто говорит и пишет на английском. Мне представляется, что мы всегда рассматриваем to при инфинитиве как неотъемлемую часть глагола. И если у нас есть выбор между двумя формами – to scientifically illustrate и to illustrate scientifically, нет ни малейшей причины отступать перед лицом того, что широко употребительно».
Подобное утверждение не выдерживает критики, поскольку, как мы с вами теперь знаем, инфинитив разделялся англичанами задолго до описываемых событий, и это считалось в порядке вещей.
В заключении хочется процитировать фрагмент письма писателя Рэймонда Чандлера своему редактору из The Atlantic Monthly. Вот как он высказался по поводу намерения издательства поправить его разделённые инфинитивы:
«Кстати, передайте мои поздравления тому пуристу, которые читает ваши гранки, и скажите ему, или ей, что я пишу на своего рода ломаном говоре, который порой напоминает речь швейцарского официанта, и что когда я разделяю инфинитив, черт возьми, я разделяю его, чтобы он в таком разделённом состоянии и оставался, а когда я прерываю бархатную гладкость моего более или менее литературного синтаксиса несколькими неожиданными словами из буфетного просторечья, то делается это с широко открытыми глазами и расслабленным, но внимательным рассудком. Сей метод, быть может, не идеален, но он всё, что у меня есть».
…мы говорим «Алло»
Знаете ли вы, откуда пошло наше «Алло!» при ответе на телефонный звонок и с чего всё на самом деле началось?
Александр Грэм Бэлл, знаменитый, в частности, тем, что успел первым запатентовать телефон, ненадолго ввёл в моду словосочетание «Ахой-хой!» (ahoy-hoy). Словечко ahoy любили использовать моряки во фразах типа Ship ahoy (Эй, на палубе!). Предтечей его было собственно hoy, которым ещё в XIV веке пастухи подгоняли овец. Существуют, правда, учёные, которые считают, что исторически оно произошло от голландского hoi со значением «эй» или даже от чешского ahoj… с тем же значением.
Как бы то ни было, телефонное ahoy-hoy довольно быстро оказалось вытеснено современным hello. К 1889 году телефонисток уже стали называть hello-girls. Молва приписывает популяризацию и чуть ли не изобретение hello хитрюге Томасу Эдисону. Более того, даже в популярной на BBC программе QI (Quite Interesting) обычно очень дотошной, Эдисона как автора hello сочли правильным ответом.
На самом деле ещё за четырнадцать лет до рождения Эдисона, в 1833 году слово hello впервые появилось в «Набросках и экстравагантностях» полковника Дейви Крокетта. В ней говорилось буквально следующее: Said I, «Hello stranger! if you don’t take keer your boat will run away with you. (И сказал я: «Эй, незнакомец! Если не поостережёшься, лодка тебя унесёт»). В 60-е годы XIX века hello уже было у всех на устах в качестве популярного приветствия. Бытовых телефонов тогда, как вы понимаете, ещё не было. Только в 1877, через год после получения заветного патента, Эдисон написал президенту Central District & Printing Telegraph Company в Питтсбурге письмо-памятку, предлагая использовать hello для начала телефонного разговора. Он подчёркивал, что hello отчётливо слышно при передаче на расстояние в «десять-двадцать футов». При испытаниях Эдисон пользовался прототипом Бэлла, любившего ahoy hoy по тем же причинам.
Что касается происхождения самого слова hello, то многие этимологи обычно ведут его «родословную» от английского оклика hullo (или hallo), который в свою очередь происходит от hollo, использовавшегося когда-то для привлечения внимания. Ещё раньше, считается, оно звучало как holla и означало «Стой!». По другой, менее распространённой версии, настоящей предтечей hello было древнеанглийское выражение hál béo þu, иначе говоря, Hale be thou, то есть некое пожелание доброго здравия.
Кстати. В английском морском деле ответ на оклик ahoy различался в зависимости от ситуации. Если на борту был офицер, кричали aye aye. Если никого старшего звания не было, отвечали no no. Если на борту находился капитан другого судна, в ответ выкрикивалось его название. Если же на палубе оказывался адмирал, кричали flag.
Кроме того, ahoy hoy снова набрало некоторую популярность благодаря сериалу «Симпсоны» и привычке м-ра Бёрнса именно так приветствовать звонящих.
…рекламные анонсы называются «прицепами»
В самом деле, рекламные ролики, появляющиеся перед выходом на экраны фильмов или компьютерных игр, называются «трейлеры» (trailers) и буквально переводятся как «прицепы», хотя в таком случае правильно было бы показывать их не до, а после.
Оказывается, изначально трейлеры к фильмам, действительно, показывались не в начале, как сегодня, а в конце. Лента с роликом приклеивалась к ленте фильма на последней катушке (если вы понимаете, о чём я), и таким образом реклама шла следом за фильмом.
Первый трейлер, говорят, появился на экране кинотеатра в ноябре 1913 года. Сделал его некто Нилс Грандлунд, рекламный управляющий заведений Маркуса Лова, который, как вы наверняка знаете, создал корпорацию Metro-Goldwyn-Mayer. Трейлер был посвящён мюзиклу «Искатели удовольствий», который должен был вот-вот стартовать премьерой на Бродвее. Нилс включил в трейлер фрагменты репетиций. Идея пришлась ко двору, и трейлеры после фильмов стали появляться регулярно. Особенно часто они использовались вместе с короткими мультфильмами и эпизодами сериалов, поскольку их концовки, как правило, заставляли зрителя с нетерпением ждать продолжения. Сегодня тоже можно часто увидеть (особенно если вы смотрите не переводную чушь, а оригинальные версии, которые тоннами лежат в интернете), как сразу за финальными титрами очередного эпизода начинается реклама следующей серии.
Тогдашние киношники были людьми ушлыми и довольно быстро сообразили, что рекламировать фильмы всё-таки лучше перед фильмами, а не после, и к концу 30-х годов этот сдвиг оформился окончательно.
Несмотря на то, что последние 80 лет буржуйская кинопромышленность борется за то, чтобы заменить название trailer на что-то типа preview (предпоказ), англоязычная публика на это пока упорно не ведётся. Оно и верно: было бы что рекламировать…
Кстати, Лу Харрис, директор студии «Парамаунт» в 1960-е годы, утверждал, что вообще-то первый трейлер был показан в одном нью-йоркском парке развлечений ещё в 1912 году. Мол, некий работник парка повесил белую простыню и стал показывать сериал «Приключения Кэтлин». В конце эпизода Кэтлин сваливалась в логово льва. Работник-новатор приклеил к фильму кусок плёнки с текстом «Сбежит ли она из ловушки?». Эта фраза, по мнению Харриса, и должна считаться началом трейлеров.
На заре эры киноиндустрии маленькая компания National Screen Service стала, как бы сейчас сказали, пиратским способом, то есть без разрешения, брать кадры из фильмов и самостоятельно лепить из них рекламные ролики. Нравы тогда были другие, никто на ребят в суд подавать не стал, напротив, студии сами принялись снабжать их материалами, и какое-то время National Screen Service имели фактическую монополию на трейлеры. И только в конце 1920-х годов студии решили заняться этим делом самостоятельно.
Впервые слово trailer в этом значении было использовано в номере газеты The New York Times за 2 июня 1917 года:
«A committee of the National Association of the Motion Picture Industry yesterday began sending films known as trailers [advertising the bonds] to all of the 15,000 or more movie theatres in the United States. These films are seventy feet in length and will be attached to longer films that are shown at every performance.»
Комитет при Национальной ассоциации киносъемочной промышленности вчера начал рассылать ленты, известные как «трейлеры» (рекламирующие облигации) по всем 15 000 или более того кинотеатрам Соединённых Штатов. Эти фильмы имеют в длину семьдесят футов, и будут приклеиваться к более протяжённым кинолентам, которые демонстрируются на каждом сеансе.
Первые трейлеры показывали только пояснительный текст и несколько кадров из фильма. Лишь в 1960-е годы они стали напоминать сегодняшние. Среди пионеров этого нового подхода оказались такие деятели, как автор «прилунения» американцев Стенли Кубрик, Артур Липсетт и Эндрю Куэн. Кубрик ввёл монтажный формат трейлера. Куэн добавил рассказчика, заменив им текст. Это новшество сделало компанию Куэна Kaleidoscope Films самой крупной и успешной в деле создания трейлеров. Примечательно, что даже сегодня большинство руководителей студий, выпускающих ролики к фильмам, это бывшие сотрудники Kaleidoscope Films.
Одним из самых знаменитых трейлеров считается работа Альфреда Хичкока, в которой он проводит зрителя по закоулкам мотеля Бейтсов и таким образом рекламирует своего «Психоз». Под конец он оказывается в ванной, где в будущем должна произойти знаменитая сцена в душе. Хичкок отдёргивает занавеску, и Вера Майлс заходится не менее знаменитым душераздирающим криком. На экране появляется название – «Психоз». Если вы знаток творчества Хичкока, то знаете, что Мэрион Крейн, убитую в душе, играла вовсе не Вера Майлс, а Дженет Ли. Однако Дженет, как назло, не могла сниматься, и Хичкоку пришлось надевать её парик на Веру, которая в фильме играет сестру. Примечательно, что подмену заметили лишь много лет спустя. Кстати, Дженет Ли с тех пор отказывалась принимать душ из страха разделить участь своей героини…
Стандартной фразой, которой начинается большинство трейлеров, считается In a world where… (В мире, где…). Её автором был Дон Лафонтэн, озвучивший рекордное количество роликов. До своей кончины в 2008 году он успел озвучить более 5000 трейлеров и сотни тысяч обычных рекламных текстов. Долгие годы он, можно сказать, имел монополию на Голливуд.
…напитки с солью углекислой кислоты называются «мягкими»
Говоря простым языком, почему газировка называется soft drink?
Оказывается, название soft drink относится вообще-то не только к углекислым бякам, но ко всем напиткам, не содержащим существенного объёма алкоголя (hard drinks).
Сегодня, правда, за названием soft drink потребители видят исключительно газировку. И вина тут целиком и полностью на рекламе. Производители «ацких смесей» долго мучились, как назвать свой продукт в национальных масштабах, поскольку не секрет, что он повсюду имел локальные наименования. Скажем, в одних районах США и Канады эту гадость называли pop, в других – soda, в третьих – coke и т. п. Если же оторваться от земли и взглянуть на вопрос в глобальных масштабах, то англичане, например, до сих пор называют её fizzy drinks, а какие-нибудь ирландцы – minerals. Так ради идеи интернационализма производители в один прекрасный день остановились на обобщающем термине – soft drink.
Примечательно, что проведённое в 2006 году исследование показало, что большинство газированных напитков на самом деле алкоголь содержат. В былые годы появление диоксида углерода в напитке происходило в результате естественной ферментации, схожей с тем, что происходит при брожении пива. При современных методах этого происходить не должно, однако алкоголь образуется. Говорят, виной тому ферментация сахара в нестерильной среде напитка. В некоторые банки и бутылки алкоголь попадает потому, что им используется при выработке экстрактов.
Страшно ли это?
Конечно.
Только следует также знать, что в равном объёме йогурта алкоголя содержится в два раза больше, чем в soda-pop-coke.
Кстати, первое упоминание слова pop (пук) в отношении пития относится к 1812 году, когда английский поэт Роббер Саути в одном из своих писем рассказал:
«Called on A. Harrison and found he was at Carlisle, but that we were expected to supper; excused ourselves on the necessity of eating at the inn; supped there upon trout and roast foul, drank some most admirable cyder, and a new manufactory of a nectar, between soda-water and ginger-beer, and called pop, because «pop goes the cork’ when it is drawn, and pop you would go off too, if you drank too much of it.»
Заехал к А. Харрисону и обнаружил, что он в «Карлайл», однако нас ждали к ужину; принесли извинения за необходимость есть в гостинице; отужинали форелью и жареной дичью (вероятно, поэт хотел написал fowl, поскольку едва ли имел в виду египетское блюдо из фасоли, которое не жарят, а варят – прим. автора), выпили восхитительного сидра и новую разновидность нектара, нечто среднее между содовой водой и имбирным пивом, называемое «пук», поскольку пробка делает пук, когда её открывают, и вы тоже, если перепьёте.
Первый углеродосодержащий напиток был создан в США в 1807 году Таунсендом Спикманом. Его целью было не столько улучшить вкус, сколько придать своему детищу целительные свойства, поскольку издавна считалось, что пузырьки свойственны воде из минеральных источников, а она, как известно, лечит. Среди популярных ингредиентов того времени были берёзовая кора, одуванчики, имбирь, лимон, кока и кола (последние два тропических растения соединились впоследствии в формуле доктора Джона Пембертона и были впервые проданы им 8 мая 1886 года).
«Отцом» газировки в промышленных масштабах считается швейцарец (хотя вообще-то ювелир), Яков Швепп, который стал производить шипучую водицу в районе 1783 года. Англичанин Уильям Браунригг ювелиром не был, а потому, несмотря на тот факт, что его производство шипучки началось в 1741 году, в историю он как-то не вошёл.
Основной проблемой при продажах, как вы наверняка догадываетесь, была… пробка. Газ быстро улетучивался. Было предложено в общей сложности 1500 патентов, и только в 1891 году американец Уильям Пэинтер придумал «пробку-корону» современного вида. К сожалению, в то время бутылки выпускались не промышленным способом, а стеклодувами, в количестве 1500 штук в день. На все Соединённые Штаты. Стеклодувные аппараты изобрели лишь в 1899 году, и производство сразу выросло до 57000 бутылок в день. Цены упали, и шипучка пошла в массы.
Кстати, имейте в виду, что в отличие от стекла, пластик пропускает газы, а потому срок годности этой сахарной отравы в современной пластиковой упаковке короче оригинальной.
…в английском союз «и» обозначается как &
Оказывается, истоки значка & следует искать в шрифте, называемом римским курсивом, в котором таким образом выглядела комбинация букв E и T, соединявшихся в латинский союз «и» – et.
Кстати у этого значка есть своё затейливое название – амперсанд. Которое, как считают, вошло в обиход лишь в XIX веке, и возникло из фразы and per se and, что можно примерно перевести «и как таковой является и». Раньше, если вы не знали, когда в английских школах декламировали алфавит, присказка per se (как таковая) произносилась перед каждой буквой, которая могла обозначать самостоятельное слово. К ним, в частности, относились A, I и даже O. Кроме того, значком & раньше английский алфавит заканчивался, поэтому концовка его читалась так: … X, Y, Z, and per se and.
Шотландцы и тут не смогли удержаться от своей неприязни ко всему английскому, и вместо «амперсанд» говорили «эпершенд», имея в виду фразу et per se and, то есть с использованием латинского et, а не английского and.
…студентов называют «свежачок», «мудрый тупица», «младшенький» и «синьор»
Если у нас студентов принято делить по курсам – первокурсник, второкурсник и т. д. – то в США студенты средних школ и колледжей делятся по годам: первый год их зовут freshmen, на второй – sophomores, на трети – juniors, а самых старших и опытных – seniors.
Хотя Америка ассоциируется у многих (к счастью, уже не у всех) с современностью и прогрессом, система эта уходит корнями на несколько столетий в историю, причём британскую, и связана с Кембриджем, где уже в 1688 году выделялись следующие ступени «посвящённости»: Fresh Men, Sophy Moores, Junior Soph (или Sophester) и, наконец, Senior Soph. Каждая из этих ступеней имела свою собственную историю, притом ещё более старинную. Так, скажем, слово freshman уже в середине XVI века служило синонимом слова «новичок», а применительно к первокурсникам стало применяться с конца 1590-х.
С термином sophomore ситуация сложнее, поскольку оно состоит из двух греческих корней: sophos (мудрый) и moros (тупица). «Мудрый тупица» появился где-то в 1560-х, а через тридцать лет уже прочно закрепился за учениками второго года. Ещё таких студентов называли arguer (спорщик), намекая на диалектические упражнения, которыми были насыщены средние годы тогдашнего обучения.
Слово junior впервые встречается в английском в конце XIII века и на протяжении всей своей истории означает кого-то, кто моложе, обычно, из двух. Те, что были помладше, как я упоминал, назывались junior soph, а те, что постарше – sophester.
Начиная с XIV века, словом senior в английском языке принято называть либо старшего по возрасту, либо по авторитету. Списанный с латинского прилагательного со значением «старший», к началу XVII века этот термин стал обозначать «продвинутых студентов», а с 1741 – студентов четвёртого года обучения.
Кстати (или некстати), по состоянию на 2014 год, студенты американских колледжей задолжали банкам за учёбу 1,08 триллионов долларов, причём эта цифра удвоилась всего за 7 лет – с 2007 года – и превысила задолжность американцев по кредитным карточкам (679 миллиардов) и по автокредитам (783 миллиарда). При этом на 40% заёмщиков из числа студентов приходится сумма, превышающая 10 000 долларов. Таким образом, американские семьи, главой которых являются молодые люди до 34 лет, тянут внушительный долг, который с годами становится неподъёмным. За один год просрочки по выплатам, превышающие 60 дней, растут каждый год почти на 20%. Взрослеющим американцам остаётся лишь надеяться на то, что к 2020 году на пенсию уйдут «бэби-бумеры» и откуда ни возьмись появятся порядка 55 миллионов рабочих мест…
…рок-н-ролл называется так, а ни как-нибудь иначе
Слово roll в английском языке используется со Средневековья. В частности, если бы Горин писал «Формулу любви» в то время да ещё по-английски, знаменитая фраза Фарады «Хочешь большой, но чистой любви?» могла бы прозвучать как Let’s go for a roll in the hay.
Слово rock уже в XVII веке могло использоваться в значении «шатать» или «мешать». Прошло лет двести, и в устах чернокожих исполнителей церковных хоров оно приобрело оттенок духовного потрясения – I am rocked by gospel singing. Отсюда уже было недалеко до превращения rock теми же американскими неграми в слэнговое выражение, означающее пританцовывание под сильный ритм того, что в начале XX века называлось «расовой музыкой». В 1922 глагол to rock английские словари объясняли как to cause to move with musical rhythm («вынуждать двигаться под музыку»). Что опять же намекало на повышенную сексуальность.
Слияние обоих слов – rock и roll – в такой среде произошло естественным образом, в результате чего получилось сочетание, намекавшее как на вызывающий танец, так и собственно на секс, смотря как применить. Красноречивым примером тому является название одной тогдашней песенки My Man Rocks Me, with One Steady Roll. Так и хочется вспомнить Шейкспира с его прозрачными намёками…
Где нет любви, а есть секс, там сразу появляется дьявол, чему свидетельством могут стать «стихи» из песни 1935 года Рассела Робинсона:
Негритянскую чернуху охотно подхватили и белые музыканты, среди которых был, например, Бенни Гудман. Рок-н-ролл пошёл в массы.
Больше остальных, как считается, постарался диск-жокей из Кливленда Алан Фрид. Товарищ Фрид запускал на своём радио ранние формы рок-н-ролла, главным образом миксы из ритм-и-блюза, а также кантри. Подбивал Фрида к этому его спонсор, некий Лёня Минц, который пытался заставить белых покупателей заинтересоваться расовой музыкой. Он провёл своеобразный ребрендинг, и под названием рок-н-ролл музыка негритят пошла на ура, особенно среди вечно глупых и наивных подростков.
Кстати, другой музыкальный продюсер и журналист, Джерри Векслер, параллельно занимался тем, что вешал на расовые записи ярлык Rhythm and Blues.
Как бы то ни было, именно шоу Фрида стало причиной, по которой в 1980-е годы именно Кливленд оказался избранным для обустройства Зала Славы рок-н-ролла.
Между прочим, братом-близнецом рок-н-ролла одно время считался стиль rockabilly, который имел чуть больший уклон в сторону кантри, нежели в ритм, и который исполняли преимущественно белые музыканты. Название его произошло от сочетания слов rock и hillbilly (см. выше). В стиле rockabilly выступали такие небезызвестные товарищи, как Элвис Пресли, Бадди Холи, Джерри Ли Люис и Джонни Кэш. Повлиял он и на Теодора Адорно, писавшего песни для «Биттлз».
Что касается музыки кантри, то изначально она называлась тоже по-другому – hillbilly music. Её ребрендингом в 1940-е занимался некто Эрст Табб, который говорил буквально следующее:
Hillbilly, that’s what the press use to call it, «hillbilly music.» Now, I always said, «You can call me a hillbilly if you got a smile on your face.» We let the record companies know that they were producing country music ’cause we all come from the country.
Хиллбилли, вот как пресса её называет – музыка хиллбилли. А я всегда говорил: «Если улыбаетесь, можете называть меня хоть хиллбилли». Мы давали звукозаписывающим компаниям понять, что они производили музыку деревни (country), поскольку мы все родом из деревни.
Одной из первых, если не первой песней, положившей начало рок-н-рольному сумасшествию была песенка Rock Around the Clock Билли Хейли и его «Комет». Как водится, поначалу на неё никто не обратил внимания, но через год её удалось впихнуть в фильм Blackboard Jungle. В результате она стала одним из «величайших» музыкальных хитов в истории и своеобразным послом рок-н-рола во всем дуреющем не по дням, а по часам мире.
В заключение укажу для знающих ещё на одну интересную связь. Слово rock, как считается, этимологически имеет кельтские корни и происходит от древнеанглийского слова rocc в значении «камень» или… «обелиск».
…прилагательные blond и blonde не совсем синонимы
Разница объясняется совершенно несвойственным английскому языку образом: они отличаются по роду. Может быть, я неправ, но, похоже, это единственный случай подобного различия, во всяком случае, на современном этапе развития (или деградации) английского. То есть, когда вы называете блондином мужчину, то должны использовать форму blond. Если же речь идёт о женщине, то она blonde.
Нет, конечно, я не до конца точен, поскольку подобная парочка и тоже в связи с волосами напрашивается сама собой – brunet и brunette. Но речь сейчас не о них.
Исторически слово blond, разумеется, происходит от старофранцузского blund, означавшего буквально «цвет между золотым и светло-каштановым». В свою очередь blund произошло от латинского blundus, которое считалось вульгарным произношением тоже латинского слова flavus («золотистый»). А уж французы, как мы знаем, любят отделять мужское от женского, добавляя в прилагательные в общем-то ненужную буку e.
Кстати, такая же тонкость часто приводит к ошибкам в написании английских слов fiancé и fiancée (жених и невеста), пришедших прямиком из французского. Между прочим, если вы думаете, что правильно их называть bride и groom, то спешу вас разочаровать: bride и groom английские молодожёны становятся лишь в день свадьбы.
Как таковое слово blond впервые было зафиксировано в английской литературе в 1481 году. Потом оно забылось и появилось вновь уже в XVII веке. С тех пор его постепенно стало вытеснять прилагательное fair с тем же значением.
Упоминавшийся мною ранее товарищ Хичкок любил использовать в качестве главных героинь блондинок. Ему почему-то казалось, что зрители едва ли в чём-либо будут их подозревать. Существует даже специальный термин на этот счёт – Hitchcock blonde.
…в электронных адресах используется значок @
До появления интернета символ @ существовал, но был, мягко говоря, не слишком популярен. Собственно, именно поэтому его, вероятно, и выбрали в качестве универсального значка электронной почты.
Но давайте по порядку.
Говорят, впервые он обнаруживается в 1345 году в болгарском переводе хроники XII века, дававшей краткое изложение истории мира. Поставленный в самом её конце значок @ должен был означать «Аминь».
В 2000 году кто-то обнаружил похожий на современный @ в письме, написанном 4 мая 1536 флорентийским торговцем Франческо Лапи. Им Лапи обозначил меру ёмкости перевозимого им вина – амфоры. Итальянцы такой находке обрадовались и заявили, что их предки, мол, популяризовали ставший нынче столь известным значок по всей тогдашней Европе.
Испанцы почесали в затылках и обнаружили, что ещё в 1448 году их предки обозначали им меру веса, которая называлась «арроба» и которая соответствовала 11,3 кг. В свою очередь арроба пришла в испанский от арабов, у которых «ар-руб» означало «четверть».
В любом случае получалось, что @ использовалось, прежде всего, в коммерции в контексте «по цене такой-то», что соответствует английскому at the price of. Запомним.
Интересно, что до открытий последних лет считалось, что символ этот придумали средневековые монахи, заменяя им латинский предлог ad, то есть «возле, около, о». Ну, ведь если две буквы соединить в один знак, считали учёные, так будет и быстрее, и чернил уйдёт меньше. В качестве примеров приводились уже знакомые нам & вместо and и X вместо Христа.
Монахи монахами, а вспомнил про @ инженер по имени Рэй Томлинсон, когда одним погожим деньком в далёком теперь уже 1971 году возился с собственной программулькой по имени SNDMSG, которая работала в операционной системе TENEX и умела пересылать электронные письма… пока только между двумя адресами… и только внутри одного и того же компьютера. Вот и подумал Рэй, что было бы неплохо, если можно было бы посылать сообщения куда-нибудь ещё. Тем более что в то время уже подавала надежды система ARPANET.
Прячась от начальства на работе (а дома тогда компьютеры не имел никто), Рэй стал решать, как заставить программу понимать, что письмо предназначено не локальному юзеру, а кому-то на вообще другом компьютере. Взгляд его упал на значок @, который оказался на клавиатуре лишь потому, что худо-бедно использовался в коммерции. Зато никто не задействовал его в именах и фамилиях, так что никакой путаницы он не вносил в отличие от запятых, дефисов и кавычек.
Будучи носителем языка, Рэй, как я намекал выше, знал, что @ служит сокращением в ситуации «по цене такой-то». На письме это выглядело, например, 10 items @ $1.95.
Так что теперь вы знаете, если кто вдруг спросит, что первый имейл был послан в 1971 году. Причём Рэй посылал тестовые сообщения сам себе. Скорее всего, выглядели они так: QWERTYUIOP. Первым же посланием «вовне» почтовая система сообщила… о своём существовании.
Кстати, значок // в адресе сайта, по словам официального создателя Web Тима Бернерс-Ли, стоят там просто так. Он, мол, хотел всего-навсего отделить адрес, например, best-repetitor.jimdo.com, что важнее для сервера, от всего остального, что просто выполняет служебные функции. Ему, типа, не хотелось переживать по поводу того, что делает конкретный сайт, когда создаёт конкретный линк. Для пользователя Юниксом эти две косые палки казались вполне естественными. Раньше их в адресах указывали, теперь нет. Видать, Тим не обманул.
Сегодня многие считают термины World Wide Web (или просто Web) и Internet взаимозаменяемыми, однако, как говорят у них в Одессе, это две большие разницы. Internet есть фактически глобальная сеть сетей, состоящих из компьютеров, а Web – лишь один из многих сервисов, доступных через неё, соединяющий документы и прочие файлы, лежащие в Интернете.
Бернерс-Ли хотел названием World Wide Web подчеркнуть мысль, что в этой глобальной системе всё связано со всем. Но вы это и так знаете. А вот знаете ли вы, над какими ещё названиями он раздумывал? Mine of Information (или Moi) – Шахта информации, The Information Mine (или Tim, в честь себя любимого) – Информационная шахта и Information Mesh – Информационная западня. Получилось, как мы знаем, последнее, хотя он отказался от этого названия, поскольку оно было слишком созвучно с Information Mess – Информационной мешаниной. Что, кстати, удалось ничуть не хуже…
…и откуда произошло слово handicap
На русский язык оно переводится либо как «фора» (в спорте), либо как «недостаток» (по жизни).
Англичанам обычно рассказывают, что появилось оно вместе с изувеченными ветеранами в правление Генриха VII, которое приходилось на XV – XVI века. Будучи не в состоянии зарабатывать себе на пропитание после войны, они были вынуждены податься на улицы и там просить милостыню «с кепкой в руке», то есть cap in hand. Король, разумеется, этому воспротивился и велел принять соответствующие законы, а инвалидов с тех пор стали называть handicapped.
Оказывается, эта история ничего общего не имеет с правдой. Handicapped стало восприниматься в значении «инвалид» лишь в начале… XX века.
На самом деле давным-давно в Англии существовала игра, называемая hand in cap (то есть никакая не «кепка в руке», а наоборот – «рука в кепке»). В двух словах суть её заключалась в следующем.
Один игрок требовал у другого какую-нибудь его вещь, а потом предлагал взамен что-то, что считал соответствующим по стоимости. Третий участник выполнял функцию судьи и определял, что чего стоит на самом деле, и если один из предметов оказывался дешевле, назначал дополнительную сумму монетами, чтобы уравнять ставки. Затем каждый из игроков и судья клали в шапку назначенную сумму, а игроки ещё и запускали в неё руки. Тот, кто считал, что решение судьи справедливо, выдёргивал руку, открыв ладонь. Кто считал, что решение несправедливо, выдёргивал кулак. Если решения обоих игроков совпадали, все деньги из шапки получал судья. Если не совпадали, то деньги получал тот, то был согласен с решением судьи. Судья и второй игрок оказывались в таком случае в проигрыше.
Игра эта была в ходу уже к 1653 году. Название её постепенно сокращалось от hand in cap до hand i’cap, и наконец до handicap.
С названием менялось и понимание её сути. Теперь это уже была не столько игра, сколько действие, уравнивавшее условия для соревнующихся. Впервые применение форы (которую часто так и называют – гандикап) зафиксировано документарно в районе 1754 года. Сейчас об этом как-то не очень говорят, однако фору, то есть преимущество в стартовой позиции получают, например, гонщики, показавшие хорошие результаты в тренировочных заездах.
Это опять же не совсем верно, поскольку изначально гандикап, наоборот, был обращён против более сильного противника, чтобы дать некоторое преимущество остальным.
Поскольку handicap стал означать «оказаться в неблагоприятных условиях», его всё чаще начали использовать в отношении людей с физическими недугами. В 1915 году под handicapped понимались дети-инвалиды. К 1958 так уже называли всех подряд, взрослых и детей, больных физически и умственно. За последние годы этот термин употребляют всё реже, считая, что в нём заложено негативное отношение к человеку. Его даже включили в список «десяти самых плохих слов» вместе с таким «ругательствами», как retard («тормоз») и cripple («калека»). Примечательно, что слово retard изначально использовалось как более мягкий заменитель таких «унизительных» прозвищ как idiot, moron и imbecile.
Сегодня некоторые борцы за права меньшинств приравнивают handicapped к таким непроизносимым словам, как nigger (будь их воля, наверное, они бы и чёрный цвет переименовали в «небелый»). Вместо него сегодня предпочитают говорить disabled (недееспособный), хотя многие обижаются и на него и рекомендуют переходить на less abled (менее дееспособный).
…англичане начинают предложения со слова «So»
Вообще-то слово so можно смело считать ровесником английского языка. Происходит оно, говорят, от древнеанглийского swæ. Оно может быть наречием (It’s so hot), союзом (Eat your dinner so you can have dessert), «прилагательным» (He is dead, isn’t that so?) и вводной частицей (So, what is your name, baby?).
Последний случай, где so предшествует высказыванию, вызывает у многих современных носителей определённое беспокойство как нечто слишком современное и наносное. Однако вскрытие показало, что англичане пользуются so таким образом аж со времён Средневековья. Знаменитый Джефри Чосер (1343—1400) смело начинал с него не просто предложения, а поставил в зачин своей поэмы «Троил и Хризеида»:
Если вам мало Чосера, вспомните поэму Шекспира (точнее, Шейкспира, точнее «Шейкспиров») «Обесчещенная Лукреция» (на самом деле в оригинале «Изнасилование Лукреции» – The Rape of Lucrece):
Поверьте мне на слово: со временем употребление so таким образом не сходило на нет, а лишь ширилось. В этом его противники правы. Другое дело – почему? И здесь мудрые мужи нет-нет да и тычут пальцами в район… Силиконовой долины.
Писатель Майкл Люис, описывающий историю Силиконовой долины в своей книжке «Новая, новая штука» (The New New Thing), вышедшей в последний год прошлого тысячелетия, рассказывает следующее:
Когда программист отвечает на вопрос, он часто начинает со слова «So». Как так получилось? Считается, что при сугубо интернациональном окружении типичного «силиконового» рабочего места, где для многих английский язык не является родным, оно стало просто-напросто универсальным переходным словечком. Со временем и по мере использования оно превратилось в нечто вроде тика – обычный речевой оборот представителей данной отрасли, а потом шагнуло дальше.
А какие у англичан есть альтернативы? Можно начать с неопределенных um или well, но в отличие от них короткое и чёткое so свидетельствует об уверенности говорящего, о том, что его мысль обдумана заранее. Если вы начинаете с него не собственное высказывание, а ответ на чей-то вопрос, то оно даёт вам возможность выиграть время: либо для того, чтобы сформулировать ответ, либо чтобы попытаться уйти от вопроса.
Некоторые специалисты в коммуникациях считают, что so сигнализирует слушающему, что говорящий заинтересован в теме и думает о получателе информации. Кроме того, оно как бы перебрасывает мостик в предысторию их разговора, хотя бы на уровне ощущений, даже если такового не было вовсе.
Это мне напоминает одного моего знакомого актёра, который легко знакомился с любыми, особенно молоденькими, девушками. «Звездой» он не был, его не узнавали, но стоило ему добродушно улыбнуться и спросить «Ну, что новенького?», как собеседница, не успев удивиться такой наглости, расцветала, и дальше разговор завязывался сам собой.
…гомиков называют геями
Слово gay появилось в английском языке ещё где-то в XII веке от старофранцузского gai, которое в свою очередь, вероятно, образовалось от какого-то германского корня, хотя никто точно не знает, какого именно.
Изначально оно означало «весёлый», «беззабостый», «безшабашный».
Однако уже в начале XVII века оно стало ассоциироваться с аморальностью. Оксфордский словарь того времени давал его определение как «склонный к удовольствиям и разгульной жизни».
Перепрыгнем в век XIX, и тут мы обнаружим, что прилагательным gay определяют женщин лёгкого поведения и мужчин того же сорта. Возникло даже выражение gay it, означавшее «заняться любовью».
Замечу, что gay вовсе не утеряло при этом своего первоначального весёлого смысла и не стало прерогативой проституток обоих полов.
И только к 1930-м годам словосочетание gay man начали употреблять не просто по отношению к распутникам, но к тем из них, кто предпочитал сами знаете что. Педики помоложе стали называться gay cat. Причём в обиход это слово стали вводить они сами, поскольку эпитет homosexual представлялся им слишком «медицинским» термином, чем-то вроде болезни. А ведь им хотелось чувствовать себя здоровыми…
Лесбиянок, кстати, тогда называли лесбиянками. И только уже значительно позже они добились права назваться наравне с «мужчинками» – gay.
До принятия в 1967 году акта о сексуальных оскорблениях (Sexual Offenses Act) гомосексуальность была на Британщине под запретом. Девочек, желающих быть мальчиками, называли тогда эпитетом sporty, а мальчиков, желающими быть девочками – artistic.
Впервые с экрана слово gay в отношении педиков прозвучало в фильме 1938 года с красноречивым названием Bringing Up Baby («Воспитывая ребёнка»). В одной из сцен актёр Кэри Грант оказывался облачённым в женское платье в перьях. Когда другой персонаж интересовался, почему он так нарядился, Грант отвечал: Because I just went gay. Примечательно, что большая часть публики ничего не поняла, вернее, поняла по-своему, мол, парень всего лишь придуривается и на самом деле говорит «Я просто решил подурачиться».
Представьте себе, сколько подобных многозначностей мы пропускаем мимо ушей сегодня…
…ноут-буки часто называются леп-топами
В английском языке слово lap, будучи существительным, глаголом и прилагательным (я же не устаю на полном серьёзе повторять, что английские слова, это иероглифы) имеет целый ряд значений и по-своему весьма примечательно.
Чаще всего оно обозначает верхнюю часть ног сидящего человека. То, что мы по-русски называем не совсем точно «колени». Изначально, говорят, оно писалось в протогерманском языке как lapp и означало «подол одежды». В свою очередь этимологию lapp вытягивают из протоиндоевропейского корня leb со значением «висеть, отвисать». В старосаксонском и древнем верхнегерманском оно стало lappa, а с средненидерландском – lappe и lap, а в древнеанглийском – læppa.
В значении «колени сидящего человека» оно зафиксировано в поэме 1275 года английского священника Лайамона (его ещё называют Юристом, поскольку написание имени Layamon, как считается, соответствует современному Lawman) «Брут»:
Позднее Джефри Чосер использовал его в прологе к своим «Кентерберийским рассказам»: His walet lay biforn hym in his lappe.
Вторым популярным значением иероглифа lap с IV века и по сей день остаётся глагол «лакать».
Термин lap сегодня должны знать все фанаты гонок по кругу. Собственно, lap – это и есть круг по стадиону, который должны проехать болиды. Правда, они там чаще изменяются десятками, если не сотнями.
Что касается непосредственно термина laptop в значении «переносной компьютер», то это слово появилось в конце 1980-х. Кстати, если хотите иметь детей, никогда не ставьте компьютер на свой lap. Лучше пользоваться desktop, то есть настольным компьютером или на худой конец подкладывать подушку. Между прочим, словом desktop появилось в конце 1920-х годов и изначально понималось просто как «поверхность рабочего стола».
Для любителей такого жанра сомнительного искусства как стриптиз замечу, что термин lap dance впервые был отражён на бумаге в газете города Сан-Франциско за 16 августа 1986 года. Почему этот танец так называется, вы и сами прекрасно знаете.
Любители сказок и путешествий наверняка ассоциируют lap с Лапландией. В английской традиции эта страна с конца XVI века воспринималась как место, где обитают колдуны и ведьмы, умеющие повелевать стихиями. Как реальные страны, находящиеся выше Полярного круга, включая часть Норвегии, Швеции, Финляндии и России, Лапландия стала пониматься англичанами где-то в середине XIX века. Тамошних обитателей называют Lapp, хотя, как мы знаем, те сами себя зовут саамами, а всяких там «лапок» и «лапландцев» считают обидными прозвищами. Однако если посмотреть на традиционные костюмы саамов, на красивые, расшитые цветными лентами и кружевами подолы, смысл названия Lapland кажется вполне уместным. Вероятно, обижаются они потому, что слово lape на финском означает «периферия».
…попугай капитана Сильвера в оригинале не кричал «Пиастры»!
Мы с вами этого уже не помним, а ведь не так давно мерилом денег были не цифровые нолики на прямоугольных кусочках пластмассы, а самое что ни на есть реальное золото и серебро. Причём второе было предпочтительнее, поскольку удобнее при использовании.
Более того, тогдашние обыватели (а речь идёт о веке XVIII) предпочитали вовсе не американские доллары или британские фунты, а испанские монеты. В английской части американского континента не было ни одного действующего прииска, а Британия снабжать колонистов собственными драгметаллами отнюдь не спешила. При этом южные соседи английских поселенцев буквально купались в золоте, и даже хотя Мексика, говорят, штамповала собственные монеты, доминирующей валютой были испанские доллар или песо. Один песо соответствовал 8 реалам, откуда и пошло английское название pieces of eight, которое, собственно, и выкрикивает попугай Сильвера, и которое у нас перевели как «пиастры». Было ещё медио песо, равное 4 реалам, и песета, равная 2 реалам. Это испанское деление доллара (или песо) на восемь частей впоследствии оказало сильное воздействие на монетарную систему США, где в ходу появились половина и четверть доллара.
Правда, испанский реал получил в Штатах название bit («кусочек»), и таким образом четверть американского доллара стал современным quarter и равнялся 2 реалам, то есть two bits.
Это сегодня в английском языке словосочетание two bits соответствует нашему «мелочь» в смысле «пустяки» или «дешёвка» (вспомните знаменитый роман «Табачная дорога» Эрскина Колдуэлла, где встречается фраза She used to be a two-bit slut, т.е. «Она была дешёвкой»), а ещё в начале XX века в Нью-Йорке на эту сумму (т.е. 25 центов, которые сегодняшняя инфляция подняла до 6 долларов 15 центов) можно было заказать в ресторане дюжину устриц, тарелку анчоусов или куриного супа. Холодный сэндвич из ростбифа стоил 50 центов, а кусок яблочного пирога – 15 центов (сегодня 3,69 доллара).
Рассуждать об этом – такое же неблагодарное занятие, как рассказывать нашим детям о том, что не так давно в ходу были не только тысячи рублей, но и копейки, на которые можно было ездить в метро, покупать мороженое и калорийные булки с изюмом, звонить по телефону и т. п.
Кстати, что касается пиастр, то pieces of eight имели хождение в США вплоть до 1857 года. Один такой piece of eight чеканки 1600 года соответствовал по своей покупной способности 50 фунтам или 75 долларам в 2010. Сегодня одно только серебро, использованное в одной пиастре, будет стоить на рынке порядка 16 долларов. Металл добывали в «серебряных горах» Боливии, где в общей сложности, как кто-то подсчитал, успело потрудиться примерно 33 миллиона человек. Нынче там труд добровольный, однако прииск этот был настолько перекопан вдоль и поперёк (на 600 шахт приходится 100 км тоннелей), что место стало весьма опасным для здоровья. Так что если вы уже решили отправиться на поиски пиастр, рекомендую воздержаться.
…книга называется book
По свидетельству уважаемого Оксфордского словаря, древнеанглийское boc родственно древнефризскому bōk, древненидерландскому buok, древнесаксонскому bōk, древнему верхненемецкому buoh, древнеисландскому bók и древнешведскому (а заодно и древнедатскому) bok. Слова эти означали некий пространный рукописный документ, письменный стол, текст, надпись, рассказ, историю и даже отдельную букву (что чётко видно в русском).
В VIII веке англичане понимали под ним некий объём рукописных слов. Считается, что впервые оно появилось у короля Альфреда в переводе с латыни труда папы Грегорио I, т.е. ближе к концу IX века:
Ic bebiode… daet nan mon done aestel from daere bec ne do, ne da boc from daem nynstre.
В таком же, почти неузнаваемом нынче виде, оно фигурирует в первых текстах, написанных на среднеанглийском. Так в аллегорическом произведении Sawles Warde (1225) мы читаем He pa boc unfeold. В районе 1300 года Св. Доминик уже пишет: His bokes he solde and al is guod.
С наступлением эпохи Тюдоров и Стюартов английский язык становится более похож на современный. Так В. Хорман в своей «Вульгарии» (1519) уже выражает мысль понятнее: A volume is lesse than a boke : and a boke lesse than a coucher. Правда его современник Г. Джой замечает: There were so many false printed bokis stil putforth & bought vp so fast.
И только в «Исторических эссе» Генри Марвелла 1680 года встречается предложение с нынешним написанием: Would you anathemize, banish, imprison, execute us, and burn our books ?
Кстати в пятёрку самых продаваемых книг в мире входят сразу четыре произведения английских авторов. На первом месте почти неизвестная у нас «Повесть о двух городах» Диккенса (более 200 миллионов), потом идут «Властелин колец» и «Хоббит» Толкиена (порядка 150 миллионов каждая), а замыкает пятёрку «Десять негритят» Агаты Кристи (100 миллионов). На четвёртом месте китайская сага «Сон в красном тереме». Вы, конечно, слышали про миллиардные тиражи Библии, Корана, цитат Мао Цзэдуна и т.п., однако «много напечатать», отнюдь не значит «много продать», поэтому бесплатно насаждаемое к разряду «продаваемых» относить не стоит.