То, что захватило его и вырвало из Узла, было транспортерным лучом.

Все, что Кирк осознал - моментальную материализацию в темноте, почувствовал физическую тяжесть возвратившейся к нему реальности.

Затем он рухнул с высоты двух метров. Прямо в грязь.

Пытаясь вдохнуть, он раскрыл рот, и задохнулся от зловония. От грязи несло нечистотами. Смертью.

Он боролся изо всех сил, а густой, холодный ил засасывал его. Скорее инстинктивно, чем обдуманно, он вытянулся, стараясь держать голову над душащей хваткой того, что держало его. Он понятия не имел, где находится.

Обычная транспортировка длится максимум несколько секунд, сопровождается легким головокружением, мерцающими брызгами света, и затем снова твердой формой.

Но обычный транспортер может перебросить материю только на двадцать пять тысяч километров.

Эта же транспортировка длилась дольше чем все другие, испытанные им прежде. Настолько долго, что он пришел в сознание, находясь еще в нематериальном состоянии.

Кирк знал, что, возможно есть и другие технологии, по другим правилам. Однажды его корабль перехватил транспортерный луч, который исходил из другого конца галактики.

Но как далеко может унести Кирка этим лучом? И что или кто?

Затем все мысли о том, где он, как далеко от родины Борга и кто или что может быть в ответе за это были подавлены внезапной невероятной болью, сотрясшей тело, почти утопившей его в благоухающей грязи.

Наниты продолжали свою работу в теле Кирка. Микроскопические машинки борговского и ромуланского происхождения. Машинки, которые использовали ромуланские ренегаты, чтобы изменить его тело согласно образцам, заложенным в его собственной ДНК. Единожды активировав, наниты было невозможно остановить или удалить. Они будут продолжать свою работу по его переделке до тех пор, пока окончательно не завершат свою функцию по ускорению генетически запрограммированного апогея, который приносит всем живым созданиям смерть от старости.

Когда Кирк потянул за рычаг в борговом Центральном Узле, жить ему оставалось всего несколько часов. И хотя он избежал взрыва, уничтожившего прародину Борга, он не мог избежать своей судьбы.

Кирк изогнулся в агонии, чувствуя, как все органы его тела крутит и выворачивает от прогрызающих, разрезающих, переделывающих их нанитов. Пальцы превратились в бесполезные клешни, роющие подступающую грязь.

Из окружавшей его тьмы слышались стонущие звуки других таких же схваток. А на расстоянии - грохотание отдаленных взрывов и вечно неустанных машин. Он лежал на спине, полу-погребенный в жиже, глотая воздух. Та часть Кирка, что жила в нем в детстве и заставляла думать, что может быть что-то прячется под кроватью или подглядывает из кладовки зашептала ему и теперь.

Он мертв.

Это ад.

И именно здесь ему предстоит провести вечность.

Наниты разъедали его, подобно тому как орел рвал печень Прометея. Но в бессилии он не выбрал ни успокоения мистицизма, ни убежища отчаянной фантазии.

Вместо этого с его замерзших, перепачканных грязью губ сорвалось единственное слово.

…нет…

Он не мертв.

Это не ад.

Но этому есть объяснение. Всегда должно быть объяснение.

Он находится где-то во вселенной. Физически. Иными словами реально. И он…

- … все еще жив, - прошептал он.

Затем, преодолевая натиск одиночества, он неистово улыбнулся, обнажив стучащие от озноба зубы.

Потому что высоко над ним небо начало светлеть. Небо.

Низкие серые облака озарились пока еще невидимым, встающим за горизонтом солнцем.

Он был на какой-то планете, точно, он был уверен. Объяснение найдено.

Он дернулся вверх, оценивая окружающее. Он лежал на грязевом поле.

Вдали он увидел темные, приближающиеся фигуры, похожие на мутные облака грозового фронта или гребни медленных волн, что-то внутри них вспыхивало красным и зеленым огнем. Каким-то образом он знал, что именно они были источником машинного гула и взрывов.

Но на мгновение он забыл о них, потому что они были еще далеко. И потому, что близлежащая грязь… исчезла.

Первой его мыслью было, что она живая. Вся грязь этой планеты - живое существо, жадно заглатывающая его, неумолимая как смерть, затягивающая его вглубь себя чтобы переварить.

Но в продолжающемся усиливаться свете пришедшего в этот новый мир дня Кирк увидел окружающий кошмарный ландшафт. Корчащийся, изгибающийся, растягивающийся вдоль и поперек, плененный так же как и он, умирающий, так же как и он.

Где бы он ни был, каким бы образом ни попал сюда, Джемс Т. Кирк встречал последние часы своей жизни застряв среди поля таких же страждущих.

Он был окружен тысячами тысяч умирающих дронов Борга…

- Поразительно, - сказал Спок.

Кирк проглотил последние капли виски и налил себе еще порцию. И тоже выпил, позволяя обжигающему теплу унести воспоминания о том ужасном месте.

- Не поразительней задницы, - произнес он. - Я был на мусорной куче, Спок. Борговской мусорной свалке.

- Значит, луч транспортера что перебросил тебя…?

- Был частью эвакуационной системы планеты. У наших кораблей спасательные капсулы, так что может у Борга спасательные лучи. Они проходят через транс-искривленное пространство, так что их дальность практически неограниченна, и они подбирают на подразделения Борга, связанные с коллективом, чтобы их снова собрать и переформировать - вне зависимости от того, из какой они ветви.

Спок выглядел задумчивым.

- В прошлом году судно Борга атаковало Землю. Его поразили, но во время необычных событий, сопровождающих его нападение, капитан Пикард встретился с самым интересным индивидуумом Борга, который, по всем данным, погиб несколькими годами ранее во время уничтожения другого куба Борга. Наверно эти спасательные лучи дают возможное объяснение выживанию этого индивидуума.

Кирк покачал головой.

- Выживание индивидуума - это не то, на что настроена борговская система.

Спок посмотрел на Кирка с мгнговенным пониманием.

- Машины на горизонте, - сказал он.

Кирк кивнул.

- Они недолго оставались на горизонте…

Вокруг какого бы солнца не вращалась эта планета, его сияние, похоже, прорезалось сквозь облака неравномерными скачками.

Машины на горизонте поступали так же, резко устремляясь вперед в безумном движении каждый раз, когда Кирк закрывал глаза.

Теперь он мог видеть их более ясно - движущиеся стены многослойного металла, движимые гусеницами, вздымающимися вверх на сотню метров. Каждая монстрообразная машина оборудована в основании глубокой прорезью, достаточной, чтобы проглотить небольшой самолет, заполненной скрежещущими и все перемалывающими лезвиями и залитой вспышками сталеплавильного огня.

Механические зверюги протраливали грязь, ненасытные пожиратели всего, что попадалось на пути. Дроны тысячами сметались их челюстями, чтобы быть раздробленными, утилизированными и собранными вновь.

Кирк засек машину, которая шла на него, но пока еще была на расстоянии нескольких километров. Он высчитал, что она доберется до него к закату. Хотя и сомневался, что наниты позволят ему протянуть так долго.

Ему следовало посмеяться над иронией такого конца.

В буквальном смысле на свалке галактической истории.

Но по-прежнему он почему-то не мог сдаться. Он обнаружил, что пытается представить, на что похожи находящиеся внутри этих машин. Поставил себе целью прожить вопреки нанитам столько, чтобы быть поглощенным этой машиной.

Не было ли это на самом деле тем, что случилось с ним столетия назад, когда он занял центральное кресло самый первый раз в жизни? Когда звездолеты поглотили его, сделав немногим важнее любого другого вставного компонента вселенской машины?

- Я готов для тебя, - прошептал Кирк подбирающемуся монстру. И еще раз, и снова солнце прыгало в небе и монстр подскакивал вперед.

В секунду просветления Кирк осознал, что прерывистый эффект получается из-за того, что он то теряет, то снова приходит в сознание. Он заставил себя сосредоточиться, держаться начеку до конца. Вознамерился не терять ни секунды жизни.

Но все, чего он добился, были разрозненные видения моста на Веридиане III. Тогда, как и сейчас, он был уверен, что смерть завладела им, и нет пути к бегству.

В тот день под солнцем Веридиан, после падения, после того как Нексус прошел мимо, он вновь увидел темную фигуру, которая преследовала его всю жизнь… почувствовал, что наконец он один, как, он всегда знал, должен умереть. Он уставился вверх, на это таинство, выискивая то, что в мыслях, по его убеждению, было бы последним моментом откровения…. и увидел Сарека?

Снова переживая тот момент, Кирк бессознательно бормотал лежащим вокруг него в грязи дронам. И немногим более чем просто наблюдающая за своей собственной судьбой, закрывшаяся от окружающего ужаса, какая-то все еще рациональная частичка его существа решила, что именно так погибает разум. Лишенные кислорода клетки мозга создают галлюцинации, чтобы спрятаться от нависающей смерти. Потоки эндорфинов, выпущенные чтобы облегчить страдание. Создать белый свет, который потянет его вперед. Но в этом свете…

… он снова увидел Сарека.

Какое-то время Кирку казалось что он сейчас стоит рядом с самим собой на грязевом поле, Сарек около него, в молчании.

Только они уже не были на грязевом поле.

Они были в лесу. Ночью. Под бескрайним звездным небом. Кирк узнал место.

Йосемити. Легкий дымок от потрескивающего костра смешивается с зеленым запахом сосновой хвои и ароматами земли.

- Мы были здесь прежде, - сказал Кирк. Он огляделся и увидел трех людей в спальных мешках, отдыхающих у огня. Спок, Маккой, и… он сам.

Затем Кирк узнал время.

Это день, когда он упал с Эль Капитан, рванувшись к неотвратимой гибели. День, когда вопреки всему он не чувствовал страха.

В ту ночь у костра, после того как Спок спас его, после того как Маккой отругал, он открыл своим друзьям то, что никогда не говорил ни единой живой душе.

Я всегда знал… что умру в одиночестве.

- Да, Кирк. В этом ключ, - теперь сказал ему Сарек.

Кирк закрыл глаза и услышал машинный гул, крики гибнущих дронов. Он открыл глаза, и увидел лес, Сарека, манящего к себе из-за деревьев.

- Ты должен оставить их, - позвал Сарек. - Они не могут быть с тобой.

Кирк был не готов. Ему нужно было знать, почему.

- У меня были эти видения прежде, - сказал он.

Но Сарек не ответил. Его одеяние, казалось, засияло, заколыхалось вокруг него, словно подхваченное бризом, которого Кирк не мог почувствовать.

Затем на Кирка нахлынули воспоминания, каждое об этом сне, этом скрытом знании о собственной гибели.

И как случалось всегда в этот момент, он был наполнен знанием о том, что видел этот сон прежде.

С тех пор как себя помнит.

И всегда он один и тот же.

Всегда приходит с…

- Сарек… - взмолился Кирк. - почему всегда вы в моих видениях? Даже прежде чем мы встретились. Прежде чем я узнал вашего сына. Прежде чем я покинул Землю… это всегда были вы, кто забирает меня от друзей к моей смерти.

Теперь Сарек был всего лишь светом в лесу - сияющими стрелами, вырывающимися из-за темных стволов и ветвей.

- Из-за того, что мы разделили, - сказал Сарек. - Или разделим.

- Мою мечту? Или мою смерть? - спросил Кирк.

Голос Сарека доносился отовсюду, громом прокатившись в воздухе. Но Кирк уже знал слова. Они всегда были те же самые.

Пока хотя бы один разум помнит, пока хотя бы одно сердце бьется со страстью, как может мечта умереть?

Кирк умоляюще протянул руки в ночь.

- А как же мечтатель?

Посмотри на звезды, Джеймс Кирк.

Кирк почувстовал руку Сарека на своей.

Точно так же Сарек взял его руку в первый раз…

В тот первый раз на…

Но вновь то финальное звено цепочки не явилось ему, как бы сильно он не старался притянуть его - словно потерялась часть его разума и памяти, словно истина была скрыта за какими-то баррикадами.

Давным-давно на Тарсусе IV, теперь на Йосемити, там на поле гибнущих дронов… Сарек обхватил Кирка рукой за запястье, притянув ближе.

И произнесенные им слова вдохновили Кирка.

Как и всегда

Отомсти за меня.

Кирк закрыл глаза в агонии потерянных знаний, потерянного времени, потерянной жизни.

И даже когда видение улетучилось и над ним замаячила машина, рука по-прежнему держала его за запястье.

Но сон закончился. Кирк смотрел вверх, в спокойные глаза молодой женщины-гуманоида, измазанной полосами грязи и обнаженной за исключением замаранной той же грязью набедренной повязки. Под грязью кожа была коричнево-белой, словно лоскутное одеяло.

- … кто… вы? - выдохнул Кирк, его горло почти отказывало, уничтоженное нанитами.

Девушка оглянулась на что-то, чего Кирк не мог увидеть.

- Этот в рабочем состоянии, - крикнула она.

Почти в бессознательном состояни Кирк почувствовал громоподобный пульс приближающейся машины, смешавшийся в его теле с непрестанными волнами боли от нанитов. Его смерть должно быть будет жестокой. Чувствовал он себя так, словно конец наступит всего лишь через мгновения, когда его тело больше не сможет сдержать напряжения и просто взорвется.

Второй гуманоид присоединился к первому. На этот раз мужчина, такой же перемазанный в грязи и легко одетый, как и женщина, с такой же лоскутной кожей, на этот раз бело-розовой.

Юновша присел возле Кирка, прощупал его пульс, слегка прикоснулся темными от грязи пальцами точек на лице Кирка, вызвав шепот позабытых воспоминаний.

- Он не «в рабочем состоянии», - сказал юноша девушке. - Он живой. Как и мы.

Резким движением юноша вытянул голову Кирка из грязи. Над ним виднелась вздымающаяся стена металла, всего лишь в минуте от того, чтобы завладеть ими всеми.

- Твое обозначение? - спросил юноша.

Время для Кирка остановилось. Он собрался с силами, чтобы обозначить свое существование прежде чем оно оборвется навсегда.

- Кирк… - прошептал он. - ..Джеймс… Тиберий…

Юноша встал, и без малейшего напряжения поднял Кирка на ноги.

Кирк ног не чувствовал. Он оставался в стоячем положении исключительно лишь потому, что двое молодых людей поддерживали его. Без малейших усилий.

- Добро пожаловать, Кирк Джеймс Тиберий, - сказал юноша. - Меня зовут Хью.

- Хью? - произнес Спок. - Я изучал подробные записи капитана Пикарда о его встречах с Боргом. Может ли это быть тот самый Хью, который был заражен индивидуальностью? И который затем стал частью восстания против Коллектива?

Кирк откинулся в кресле медотсека. Он чувствовал, что охрип после столь долгих объяснений. Еще одна порция виски сняла болезненное напряжение в горле.

- Понятия не имею, Спок. Половина народа в клане, который нашел меня, носила имя Хью. Это было распространенное имя, словно бы перешедшее к ним из других ветвей.

- Клан?

Кирк пожал плечами. Все еще были вещи из тех первых дней в том мире, которые не вспоминались ясно.

- Они - Борг, - сказал он. - Или когда-то были. Они определенно отказались от имплантов.

- Все что мы знаем о Борге предполагает, что это невозможно.

- Если дрон по имени Хью мог заразиться индивидуальностью и затем взбунтоваться против Коллектива, то я бы сказал, что различные ветви Борга могут эволюционировать самостоятельно, по своим собственным уникальным вариантам организации. А те, что нашли меня, имели доступ к уникальным биотехнологиям.

- Это может объяснить многие противоречия в их поведении.

Кирк уставился на друга.

- Спок, и это все что ты можешь сказать? То что произошедшее со мной может объяснить борговы противоречия?

- А что бы ты хотел от меня услышать?

Кирк опустил стакан на стол. Несмотря на свое вулканское наследие, Спок должен был увидеть юмор в случившемся.

- Ты разве не видишь? Меня… переработали.

По выражению Спока Кирк понял, что его друг не видит вообще никакой иронии.

- Меня перенесли борговским спасательным транспортером на планету, куда отправлялись поврежденные компоненты Борга, чтобы их разобрали и переделали. Клан Борга, который отверг кибернетические импланты нашел меня, засек наниты и принял за своего. Так что они меня обработали, Спок. Чем бы они там не пользовались чтобы избавиться от своих машинных частей, этой штукой они удалили из меня наниты. Сделали снова человеком - только потому, что обращались как с… продуктом для переработки.

Спок несколько долгих секунд внимательно разглядывал Кирка.

- Ты говоришь, у тебя были видения моего отца?

Кирк вздохнул.

- И чего я, спрашивается, старался?

- Я пытаюсь понять, - заверил Спок Кирка. - И я поражен утверждением, что ты видел сны о моем отце прежде чем встретил его. Хотя это распространенный пост-эффект слияния разумов, а ты и я сливались довольно часто в прошлом, так что несомненно ты воспринял и запечатлел в памяти ранние образы моего отца, основанные на моих воспоминаниях.

Кирк решил что пришло время.

- Знаешь, однажды я сам сливался с твоим отцом.

Обе брови Спока взлетели вверх.

- В Сан-Франциско, - сказал Кирк. - После… после тех событий с Ханом. Когда ты…

- Когда я умер.

- Твой отец прибыл ко мне, разыскивая твою катру. Он не знал, что ты поместил ее в Маккоя.

Спок посмотрел так, словно Кирк только что его обухом по голове ударил.

- Ты никогда не рассказывал мне этого, - произнес он, но так, словно его слова предназначались не для Кирка. - Ничего удивительного в том, что тебе снится Сарек. Тебя не обучали методам контроля остаточных эффектов слияния разумов.

Кирк был озадачен.

- Ты имеешь в виду, что мне не снился твой отец с тех пор как я себя помню? Это все только некая разновидность фальшивых воспоминаний?

Поскольку они были друзьями, поскольку они были одни, Спок заговорил мягко, стараясь смягчить удар - Кирк это понимал.

- Если ты не сливался с моим отцом в детстве, твои видения были всего лишь результатом воздействия более тренированного разума моего отца на твой.

- Без разницы, что те галлюцинации были в предсмертном состоянии?

- Иллюзия, - согласился Спок.

Кирк выстукивал пальцами по столу, обдумывая анализ Спока. Как всегда, он выглядел логичным. Он просто не выглядел правильным.

- Но мои воспоминания о Сареке кажутся такими ясными, - сказал Кирк.

- Тогда я тебе завидую, Джим. Потому что я никогда не сливался с отцом.

Кирк был удивлен чувством в голосе Спока. Он понял, что Спок только что открыл что-то, имеющее для него огромную важность. Возможно, настолько важное, как и чувства Кирка о том, что приходит к нему в преддверии смерти.

Что может один друг сказать другому после такого откровения? Так много времени прошло, но когда они снова были вместе, казалось, что вообще не прошло ни секунды. Есть что-то, что Кирк может сказать. Должно быть…

Каждый незакрепленный предмет в медотсеке - включая бутылку «Джека Дэниелса» и двух друзей в креслах - с силой отшвырнуло в сторону, корпус корабля протестующе заскрипел. Кирк поймал бутылку виски как раз когда она слетела со стола. Мгновением позже раскатился сигнал красной тревоги.

Кирк оглядывался в поисках настенного коммуникатора. Но Спок оторвал его от этого занятия, вытащив из одежды комм-значок.

- Спок - мостику. У нас затруднения?

Ответил молодой голос коммандера Кристины Макдональд.

- Это зависит от вашего определения затруднений, посол. Нас только что взяли на абордаж тяговыми лучами вулканские патрульные корабли. Похоже, что они желают порасспросить нас об инциденте в поместье Тарока. Наша судебная команда уже под арестом и транспортирована на борт.

- Это, коммандер Макдональд, - произнес Спок, - в точности соответствует моему определению «затруднение».