Кирк сорвал руку Шрелла со своего лица; знание того, что он должен сделать пылало в мозгу и в крови.
Ещё один взрыв разорвал дальнюю стену. Осколки с глухим стуком ударили по первой цистерне, заставив её металл застонать. Летели искры, временами взрываясь, пары взвивались над скапливающейся водой.
Но ничто не могло отвлечь внимание Кирка или изменить его действия.
Шрелл отполз назад от своего преследователя, скользя на мокром полу. Он пристально посмотрел на Кирка, в его глаза, которые отражали бросающее в дрожь знание того, от секретов от него у Шрелла нет.
Позади Кирка Спок всё ещё стоял на коленях, охваченный бешеной атакой эмоций, которые он отрицал слишком долго, не зная, как сбежать от них.
Пикард быстро двинулся к Кирку и Споку, Беверли рядом с ним.
- Мы должны уходить. Следующие взрывы охватят весь этот уровень.
Кирк продолжал смотреть на Шрелла.
- Нам нужна проба из цистерны номер пять, - сказал он. Он увидел назначение этого сооружения в сознании Шрелла. - В ней альта-туман, который они разработали, чтобы внедрять антивироген.
Лицо Пикарда просияло.
- Тогда они получили лекарство?
- Возьмите пробу, - сказал Кирк. Объяснения могли подождать. Времени оставалось мало. Пикард и Беверли побежали к пятой цистерне.
М’Бенга и Барк полу-тащили полу-вели Кристину по направлению к Кирку, Споку и Шреллу, через вздымающийся белый пар, который покрывал пол. Командир «Тобиаса» была ошеломлена, но жива и на своих ногах. Барк наклонился, как будто Кристина тоже поддерживала его, как он поддерживал её.
Кирк выхватил фазер М’Бенги прежде, чем ей смогло прийти в голову остановить его.
Управление устройством было простым.
Он установил его на смертельную мощность.
Вернулись Пикард и Беверли. Пикард держал маленький герметичный цилиндр из медицинской сумки Беверли.
- Взяли, - сказал он.
Откуда-то, с этого же уровня, новый взрыв создал воздушный хлопок, который дошёл до них, подобный удару при сверхзвуковом переходе. Когда эхо замерло, Кирк осознал, что Пикард пристально смотрит на него. И взгляд был направлен прямо на фазер, который он держал.
- Кирк, в чём бы ни состояло преступление этого человека, он понадобится нам для допроса.
- Нет, - сказал Кирк.
- Вы - офицер Звёздного Флота!
- Больше нет.
- У вас есть обязанности перед Федерацией!
Но Кирк не обращал на него внимания.
- Я выполнил свои обязанности. Более, чем достаточно.
Молниеносным движением Пикард выхватил фазер Беверли и вскинул его к голове Кирка, тогда как Кирк направил свой фазер на Пикарда.
Они застыли так, глаза в глаза, оружие лишь в сантиметрах от шей друг друга. Так близко, что и оглушающий выстрел мог убить, если только палец дёрнется с курка.
Никто в камере не смел двинуться. Даже тогда, когда взрывы продолжились - приближаясь, разрастаясь.
- Я не позволю вам убить этого человека, - сказал Пикард сквозь стиснутые зубы.
Ответ Кирка был выдержан в том же тоне.
- Тогда логика указывает, что я убью вас первым.
На лбу каждого блестел пот. Их фазеры сохраняли прицел с непоколебимой точностью.
- Прислушайтесь к словам, которые вы используете, - попросил Пикард. - Вы разделили сознание другого существа. На вас воздействуют мысли кого-то еще.
- Опустите фазер, Жан-Люк.
- Сначала вы.
Секунды проходили и ни один не сделал и вздоха.
Затем, медленно и осторожно Кирк двинул свой фазер от Пикарда к Шреллу.
- Тогда убейте меня, - сказал он. - Если сможете.
Затем Кирк подождал, его оружие нацелено на Шрелла.
До тех пор, пока не услышал то, что - он знал - должен был услышать. Медленный выдох Пикарда. Капитан «Энтерпрайза» был честным человеком. Он не смог убить Кирка.
- Джим, пожалуйста… - сказал Пикард, но это был весь протест, который он смог выразить.
Кирк нацелил свой фазер на Шрелла. Каким-то образом он знал слова, которые должен был сказать на древнем вулканском языке, который он никогда не изучал и даже никогда не слышал.
- Терр`тра стои ну, кРэн джахл.
… и так я мщу за смерть моего отца…
Но Шрелл вызывающе откинул назад голову.
- Ты забываешь, Кирк, равно как ты заглянул в мой разум, я заглянул и в твой.
Фазер Кирка качнулся, когда его рука задрожала.
- Беги, мальчик, - насмешливо сказал молодой вулканец, эхом повторяя слова Сарека, обращенные к тринадцатилетнему Джимми Кирку. - Беги, как ты всегда бежал. От своего прошлого. От своих неудач. От себя.
Ещё один взрыв, ближе, совсем рядом, ещё громче, хлопком раздался в камере. Но Кирк не дрогнул, как будто черпал силу в своей ярости.
Потому что какими бы жестокими, какими бы обличающими не были слова Шрелла, он слышал в них правду.
Он провёл свою жизнь убегая. От прошлого. Но не от неудач. Он убегал от того, что таилось глубоко внутри него, от той скрытой части, что всегда вела его к поиску другого пути, иного решения, возможности изменить правила.
Потому что в сердце любого противостояния, с которым он сталкивался, как он знал, всегда существовал один простой ответ: освободить зверя, что скрывается в сердце каждого человека и позволить ему бешено наброситься и уничтожить всё, что было неправильно.
Разрушение и хаос кружились вокруг Кирка, и впервые в своей жизни он принял их.
Позволить этой базе разлететься в прах. Позволить Федерации пасть. Позволить всем звёздам всех галактик быть низвергнутыми в забвение.
Ничего не имело значения, кроме этого места и этого времени. Этого перекрёстка всех событий его жизни, когда он наконец перестал убегать.
Кирк нацелил свое оружие на Шрелла, и вулканец стал для него средоточием всего, что было злом в его жизни, в его вселенной.
- Загляни в мой разум, - окликнул его Кирк. - Скажи мне, что ты видишь теперь.
Совершенно непрошено в Кирке прорвалась волна первобытного предвкушения, когда он почувствовал первую слабость, проявившуюся сквозь высокомерие юноши, в броне вулканского превосходства.
Какие бы тайны Шрелл ни увидел в сознании Кирка, он, в конце концов, начал понимать их также, как понимал Кирк. И Кирк видел, что Шрелл наконец осознал, что он выпустил на свободу.
Вулканец неуверенно поднял руки.
- … нет… - прошептал он. Но его последнее слово потонуло в шуме разрушающейся базы. Затерялось в первобытной ярости Кирка.
Кирк ткнул фазером перед собой, словно тот был молнией, метнувшейся с небес. Он закричал криком, пришедшим из такой глубины, что, казалось, остановилось время.
И в это бесконечное мгновение Кирк наконец избавился от последних следов своей физической оболочки и стал тем, с кем он боролся всю свою жизнь, что держал под контролем. Чистой страстью.
Шрелл отшатнулся назад, его глаза были наполнены ужасом полного понимания того, что должно произойти дальше.
И это произошло.
Кирк выстрелил.
И, в то же мгновение камеру затрясло нарастающей последовательностью взрывов, из-за которых ближайшая цистерна рассыпалась подобно умирающему цветку, высвободив стремительный поток желатиноподобной растительной культуры, сплошной волной поглотившей Шрелла, точно в тот момент, когда в его направлении сверкнул луч фазера. Он исчез в дымке, взбитой фазерным выстрелом из густой крутящейся жидкости, ушел навсегда.
Кирк глубоко вздохнул, когда время для него вернуло свой ход. Он ли убил Шрелла, или жидкая масса поглотила его - так или иначе, он может никогда и не узнает. Но его намерение было ясным. И этого неожиданного знания оказалось достаточно.
Кирк позволил фазеру выскользнуть из руки, упасть в густую массу растительной культуры, достигавшую щиколотки, которая струилась через пол камеры, скрытая волнами белого пара.
Откуда-то издалека он услышал, как Пикард вызывает «Энтерпрайз». Сейчас не было слышно ответного шипения глушащих устройств. Райкер ответил.
Затем твёрдый голос Пикарда перекрыл смертельные конвульсии камеры и мечтаний симметристов.
- Шестерых на борт, - сказал он.
Подхваченные кораблём, которому они все служили, Кирк и его товарищи ускользнули от разрушения в ту секунду, когда камера взорвалась вокруг них.
Но Кирка это не беспокоило. Он чувствовал… чистоту, свободу от боли и сомнения. Смерть Сарека была отомщена. Как и жизнь Кирка была свободна от отречения. Даже в центре разрушения Кирк наконец-то пребывал в мире.