USS ЭНТЕРПРАЙЗ NСС-1701, МАНДИЛИОНСКИЙ РАЗЛОМ, ЗВЕЗДНАЯ ДАТА 1007.2

Ничегоделание никогда не было выбором Кирка. Поэтому на седьмом часе медленного, почти слепого продвижения «Энтерпрайза» через газовое облако Мандилионского разлома, его капитан отправился в гимнастический зал. Там был только один человек: Спок, поднимающий антигравитационные гири.

– Капитан, – сказал Спок, когда Кирк приблизился к стойке с антигравитационными тренировочными устройствами.

– Мистер Спок, – подтвердил Кирк.

Подпространственные сенсоры «Энтерпрайза» все еще были отключены, и Кирк не удивился, обнаружив здесь своего офицера по науке. На мостике ему тоже было нечего делать. По крайней мере до тех пор, пока не будут восстановлены сенсоры. Хотя команда Скотти уже занималась их ремонтом.

Кирк изучил стойку в поисках антиграва с нужным захватом. Он по прежнему держался руками за концы полотенца, висящего вокруг его шеи, и еще раз тайком посмотрел на Спока. Правда с точки зрения того, кто когда-либо тренировался с гирями, вулканец не прикладывал для этого особых усилий.

– Что-то не так, капитан?

Кирк покачал головой, бросил полотенце на стойку, а затем вытащил одинаковую пару антигравов и установил их на массу в пять килограмм каждый для разминки. На контрольной панели устройств замигали предостерегающие огоньки, когда в каждом из них генераторы Казимира изменили полярность и гири начали тяжелеть. Когда огни перестали вспыхивать, Кирк встал с антигравом в каждой руке с руками свободно висящими по бокам. Каждый антиграв генерировал силу, эквивалентную пяти килограммовому весу. Он сделал вдох и снова посмотрел на Спока.

Вулканец все еще не двигался. Что он делает? подумал Кирк. Спок стоял в тренировочном костюме, держа в каждой руке по антиграву, разведя руки в стороны примерно на сорок пять градусов. Спок был в том же самом положении с того момента, когда Кирк вошел через дверь.

– Капитан? – снова сказал Спок.

Кирк прекратил притворяться, что не пялится на своего офицера по науке.

– Мистер Спок, что именно вы делаете?

Кирк не замечал этого прежде, но Спок потел.

– Поднимаю гири, сэр. Это часть моей обычной физической закалки.

Прямыми руками, работая плечами, Кирк развел свои антигравитационные гири в стороны.

– Беда в том, мистер Спок, что вы их не поднимаете. Вы их держите.

– Напротив, сэр. Я поднимаю их, хотя и очень медленно.

Кирк отсчитал четырнадцать повторений, затем опустил антигравы. Когда их инерционные датчики обнаружили скорость снижения, они отключили обратную полярность полей, и каждое из устройств мягко опустилось на палубу. Все еще наблюдая за Споком Кирк покрутил плечами назад и вперед. Возможно руки вулканца стали чуть выше чем прежде. Но не очень.

– Медленно? – спросил Кирк.

Когда Спок ответил, не дрогнул ни один его мускул. А если и дрогнул, то Кирк этого не заметил.

– Отрезок времени, когда группа мышц находится под нагрузкой на протяжении одного длительного подъема эквивалентен совокупному количеству нагрузки, испытываемой во время многократных коротких повторений вроде тех, которые только что делали вы.

Кирк несколько мгновений пялился на своего неподвижного офицера по науке, потом присел, чтобы снова взять гири.

– Логичная тяжелая атлетика, Спок?

– Я предпочитаю термин «эффективная».

Кирк снова установил свои гири для цикла с десяти килограмм до двух в пять стадий, затем снова начал разводить руки.

– Как долго вы поднимаете… – начал он между двумя вздохами.

– Эти гири? – услужливо добавил Спок.

Кирк кивнул, когда почувствовал, что цикл гирь перешел к следующей установке: снизился с десяти килограмм до восьми.

– Четыре минуты восемнадцать секунд с того момента как вы спросили, – сказал Спок. – Полный диапазон движений займет одиннадцать минут.

Кирк почувствовал, как горят его плечи, когда гири изменили установку на шесть килограмм, позволив ему продолжить как раз тогда, когда его сила начала постепенно истощаться.

– Не могу поверить, что для вас это так же хорошо как и обычные упражнения, – выдохнул он.

– Это и в самом деле лучше.

Кирк почувствовал укол беспокойства, изо всех сил стараясь заставить свои руки подниматься и опускаться. Гири остановились на четырех килограммах, но он по-прежнему чувствовал, как горячие иглы впиваются в его плечи.

– Это… потому… что вы… вулканец?

– Нет. Этот вид упражнений в равной мере намного эффективнее и для людей.

Гири сбросили вес до двух кило, но сила Кирка истощилась, и после того, как он потерпел неудачу в двух попытках поднять руки, он с облегчением выпустил антигравы.

– Мистер Спок, – отдышавшись сказал он, – если эта форма упражнений настолько лучше обычной, почему же все ею не пользуются?

– Потому что это намного труднее.

Плечи Кирка все еще горели.

– Вы шутите? Нет, не отвечайте.

Он попробовал прочесть контрольный дисплей на одном из антигравов Спока.

– Что вы там установили?

– Сорок килограммов, – сказал Спок.

Кирк нахмурился. Он сомневался, что сможет завершить хотя бы один подъем с сорока килограммовым весом в каждой руке, уж не говоря о том, чтобы держать этот вес практически неподвижно одиннадцать минут.

– Но этот вес установлен потому, что я вулканец. Мои мускульные волокна отличаются от ваших.

Кирк издал уклончивый звук, затем снова поднял один из своих антигравов, щелкнул по контрольной панели, чтобы установить ее на сорок килограмм, а потом напрягся, когда вспыхнули огни предостережения и устройство стало тяжелеть. Он попытался удержать его двумя руками, пришел к выводу, что мускулы вулканцев кардинально отличаются от человеческих, и снова отпустил устройство, позволив ему медленно упасть на палубу.

– Проблема с антигравом? – невинно спросил Спок.

– Нисколько, – пробормотал Кирк. Он переустановил гири для другого цикла ступенчатых повторений, и снова начал. Потом он спросил. – Как вы думаете, что случится с клингонским кораблем, когда его поразит подпространственный импульс?

– Ничего особенного.

– Что? Клингоны могут устоять перед такого рода атакой, а мы не можем?

– Клингоны не столь уязвимы перед атаками такого рода.

Спок все так же продолжал неподвижно стоять на одном месте, хотя его руки были почти полностью разведены. Кирк был рад видеть, что они хотя бы дрожали.

– Мистер Спок, вы утверждаете, что боевой крейсер клингонов лучше «Энтерпрайза»?

Спок вздохнул, и Кирк понадеялся, что это от усталости.

– Нет, сэр. Я просто указываю на тот факт, что клингонский крейсер не оборудован для проведения обширных научных исследований, как мы. Большая часть разрушительного подпространственного сигнала, который испытали мы, клингонский корабль просто не получит, потому что у них нет сенсоров, способных его обнаружить.

Кирк об этом не подумал.

– Это означает, что клингоны смогут в облаке продолжать полет в варпе?

– Сомневаюсь. По крайней мере его навигационные системы будут затронуты также, как были наши.

– Хорошо, – сказал Кирк, снова опуская гири.

Теперь руки Спока были полностью разведены под углом девяносто градусов, локти чуть выше линии плеч. Пот капал с его черной челки, а дрожь в руках стала еще заметнее. Но несмотря на все усилия, которые расходовал Спок, это не помешало ему задать вопрос своему капитану.

– Разрешите говорить свободно?

Кирк вздохнул, потирая свои плечи.

– Я думал мы это уже уладили, Спок. Нет необходимости спрашивать еще раз. Вы всегда можете говорить со мной свободно.

– Хорошо. Почему вы все превращаете в соревнование?

С чего он взял? подумал Кирк.

– Я не превращаю все в соревнование.

– Наша миссия в центр Мандилионского разлома последний тому пример, – сказал Спок.

Кирк фыркнул.

– Я не превращал эту миссию в соревнование. Это и есть соревнование. «Энтерпрайз» и по меньшей мере еще четыре корабля пытаются добраться до инопланетного судна…

– Если только это судно, – перебил его Спок.

– … первыми, –закончил Кирк.

– Тогда другой пример. Подъем гирь, – сказал Спок.

Кирк не понял смены темы разговора.

– А что с этим?

Он снова поднял свои антигравы, и установил их на другой цикл, но на этот раз начиная с восьми килограммов.

– Теперь вы пытаетесь соперничать со мной, – объяснил Спок.

– Нет. Я не пытаюсь.

– Вы установили ваш антиграв на сорок килограммов.

– Мне было просто любопытно, мистер Спок. Вы же сказали, что вулканские мускульные волокна отличаются от человеческих. Какой смысл конкуренции при таких условиях? Это было бы похоже…

Спок закончил сравнение за него.

– Как если бы «Энтерпрайз» с его прогрессивными возможностями сравнивали с более базовой технологией клингонского крейсера?

– Мистер Спок, – сказал Кирк задаваясь вопросом, а не был ли Спок слишком хитер, чтобы он смог это распознать, или же их странный, перескакивающий с темы на тему, разговор плавно перешел в вулканскую светскую беседу, – соревнование между Клингонской Империей и Федерацией продолжается многие десятилетия. И опять же, не я приложил к этому руку.

– Но при этом вы не стремитесь его избегать.

Кирк потерял ритм движений. Не имея другого выбора, он позволил рукам опуститься, в то время как антигравы все еще генерировали шестикилограммовый вес.

– Спок, разве вы хотите избежать соревнования с клингонами?

Ответ вулканца был совершенно спокоен.

– Исходя из ситуации, некоторые ответы на этот вопрос можно истолковать как противоречащие моей присяге офицера Звездного флота.

– Вы чертовски правы, – сказал Кирк. – Есть ли смысл в этом разговоре?

Спок наклонил голову. Небольшое движение, либо самое ближайшее к пожатию плечами, какое когда-либо исходил от офицера по науке, либо признак того, что вулканец перешел на процесс медленного опускания гирь.

– Мы приближаемся к ситуации чреватой возможностями, которые не поддаются логическим выводам.

Кирк тряхнул головой.

– Прошу прощения?

Спок прищурился от пота, струящегося по его глазам.

– Условия, с которыми мы вероятно столкнемся когда достигнем центра Мандилионского разлома…

– Вы имеете ввиду, когда мы определим местонахождение инопланетного корабля, – сказал Кирк, а потом быстро добавил. – Если вы имеете ввиду именно это.

– Да, сэр. Те условия вероятно вовлекут нас в ситуацию противостояния с командирами других кораблей, которые возможно тоже ищут этот инопланетный объект.

Кирк все еще не понимал о чем говорит Спок.

– Почему вы так беспокоитесь о ? состязательных ситуациях?, мистер Спок?

– Меня беспокоит степень риска, с которой мы можем столкнуться. И определенно степень риска, которую вы выберете для себя.

Кирк был заинтригован, услышав эту фразу из уст вулканца. Степень риска, подумал он. Как такое может быть логичным? Он начал подозревать, что как только Спок отступает от точных и не подлежащих сомнению научных фактов, он перестает быть непробиваемым мастером споров, которого опасался Кирк. Он снова поднял свои гири. Пришло время проделать последний подход. Он подумал, что врядли Спок сможет отвлечь его во второй раз.

– Мистер Спок, когда речь идет о ?степени риска?, я должен заметить, что в случае с нашей миссией риск абсолютен. Он либо существует либо нет, и любые споры о его мере ненаучны.

Кирку показалось, что глаза Спока с интересом оживились. Это было очень похоже на ?вызов принят?, внезапно подумал Кирк.

– Капитан, если мне позволено не согласиться, я хотел бы указать на прежние, предпринятые вами поступки, которые показывают брешь в логике вашего утверждения.

Кирк ответил сквозь стиснутые зубы, поднимая и опуская руки. Спок действительно хочет превратить этот разговор в спор, в соревнование со мной!

– Отлично, мистер Спок. Если хотите не соглашайтесь.

Спок прочистил горло.

– Сэр, должен напомнить, что два месяца назад вы приняли решение, представляющее приемлемый риск, когда опустили все наши щиты кроме навигационных, чтобы показать наши мирные намерения кораблю трелориан. На другом конце шкалы ваше решение лично руководить партией приземления в колонию на Диморусе прежде чем биологи провели полное расследование таинственных смертей колонистов, что можно рассматривать, как неприемлемый риск. При всем моем уважении, различие между этими двумя фактами не незначительно.

– Понимаю.

Кирк закончил свою серию, снова опустил гири, уже не беспокоясь о крайней усталости в мышцах плеч. Этот спор для него становился все интереснее. Тем более, что он знал, что с легкостью может его выиграть.

– Тогда, мистер Спок, ответьте вот на что. Что самое худшее могло случиться два месяца назад, если бы мое решение опустить щиты перед кораблем трелориан было бы неверным?

Кирк схватил со стойки свое полотенце. Он улыбнулся, почувствовав колебание Спока. Все выглядело так, словно офицер по науке подозревал о готовящейся западне, но не был уверен как из нее выскочить.

– Худшее что могло бы случиться – разрушение «Энтерпрайза» и потеря всей команды.

– Мне это кажется логичным, – согласился Кирк, наслаждаясь реакцией которую он точно заметил и которую Спок попытался скрыть, когда он использовал слово «логично». – А теперь доставьте мне удовольствие…

– Но это происходит весьма регулярно с другими людьми на этом корабле, – перебил его Спок.

Теперь руки вулканца были почти возле боков, и их дрожь заметно уменьшилась, когда изменился угол наклона. Без сомнений время пришло, подумал Кирк. Я определенно раскусил его.

– Тогда у вас не возникнет затруднений сказать мне, какой мог бы быть худший исход моего решения самому вести партию приземления на Диморус.

Глаза Спока сузились. И это действие подсказало Кирку, что его офицер по науке идентифицировал ловушку.

– Полная потеря партии приземления.

– Пять человек, – сказал Кирк. – Из четыреста восемнадцати.

– В то время, – согласился Спок, или так интерпретировал его тон Кирк, – на корабле было четыреста двенадцать.

– Итак, – сказал Кирк, ожидая момента триумфа, – если я правильно понял ваш аргумент…

– Я поправил вас на случай какого-либо недоразумения.

– Спасибо, мистер Спок.

Кирк вытер лицо полотенцем, поняв, что его офицер по наукек использовал ту же стратегию, что и он: сбивать оппонента с толку, делая неподходящие заке идентифицировал ловушку.

л уверен как из нее выскочить.

бы неверным?

трелмечания. Кирк пользовался ей с большим эффектом на полях лакросса в Академии. Хотя его комментарии были более прямолинейными и обычно затрагивали происхождение его оппонентов. Кирк перебросил полотенце через плечо и продолжил.

– Подведем итоги. Вы полагаете, что было приемлемо рисковать уничтожением корабля и команды, и в то же время недопустимо рисковать жизнями пятерых членов этой команды.

Спок издал терпеливый вздох, как родитель, в десятый раз объясняющий что-то своенравному ребенку.

– Капитан, вы были одним из тех пяти. В самомом деле, не встань лейтенант Митчелл на пути у отравленного дротика, брошенного диморанцем, весьма вероятно что вы были бы уже мертвы.

– Гэри не умер.

Хотя он был близок к этому, и Кирк это знал. В настоящий момент его лучший друг покинул «Энтерпрайз» для прохождения шестинедельного лечения от ядовитого токсина. Недавно Кирк выяснил у медицнского управления Звездного флота, что пройдет по меньшей мере еще два месяца, прежде чем Митчелл очистится и вернется к своим обязанностям.

– К счастью лейтенант Митчелл не разделяет вашей аллергии на многие инопланетные белки.

Кирк вздохнул. То что обещало стать интересным соревнованием, быстро опускалось до бессмысленного препирательства по несущественным деталям.

– Мистер Спок, важно то что я не умер. И трелорианцы не напали, когда опустились наши щиты.

– Тот факт что не было отрицательных результатов не изменяет начальные условия любого из сценариев.

Кирк мог и не говорить насколько это удачно для него. Игра окончена. Он победил.

– В точку, мистер Спок.

Спок открыл рот словно чтобы что-то сказать, потом уставился на Кирка с выражением замешательства.

– Вы согласились со мной?

Кирк был удивлен вопросом.

– Нет, это вы соглашаетесь со мной.

– Нет, я этого не делал.

– Вы только что сказали это.

– Я сказал, что факт того что вы преуспели в обоих примерах не изменяет того факта, что в начале были возможны неблагоприятные исходы.

– Что и является моим аргументом, мистер Спок. Неблагоприятные исходы были возможны в обоих случаях. Риск существовал. Имеет ли значение вовлекает ли этот риск одного человека или четыреста?

Спок выпустил свои гири и они поплыли к палубе.

– Эти вопросы важны для других трехста девяносто девяти человек.

– Мистер Спок, вы готовы утверждать, что жизнь одного человека на борту «Энтерпрайза» важнее чем жизнь другого?

Теперь уже Спок выглядел несколько оскорбленным.

– Этого требует логика.

Он начал вращать плечами как делал Кирк, хотя опять же намного медленнее.

– Здесь логика не применима.

Выражение крайнего ужаса на лице Спока было едва замаскировано.

– Логика применима всегда.

– Поясните.

Спок достал свое собственное полотенце с места возле стойки с гирями, куда он его аккуратно положил.

– Если умрет ваш старшина, миссия корабля не изменится. Если умрете вы…

– Вы примете командование, пока из Звездного флота не прибудет новый капитан, и миссия корабля не изменится. А если будет потеряно судно, его место займет новое. А за ним другое. Такова природа того, что мы делаем, мистер Спок. – Кирк скрестил руки. – Ни один человек не важнее миссии. И ничья жизнь не важнее другой жизни. Не на моем корабле.

И без того прямая ле.

спина Спока стала еще прямее, если такое было возможно, словно вулканец заставлял себя больше ничего не говорить. Через несколько мгновений Кирк не выдержал.

– Что еще?

– Капитан, вы самый важный человек на этом судне. И никакой логический аргумент не может доказать обратного. Следовательно по этому вопросу больше нечего сказать.

Спок вытер лицо полотенцем.

– Нечего сказать потому что вы согласились со мной? Или нечего сказать, потому что я тупоголовый мул?

Спок оторвался от своего полотенца, словно соблазненный сказать что-то другое, нежели то, что он сказал в конце концов.

– Я не согласен с вами.

Кирк был удивлен тем в какой степени он наслаждался замешательством Спока. Не потому что Спок был смущен, а потому что это была честная эмоциональная реакция. Под этим безликим фасадом в конце концов оказался реальный человек, и Кирк осуществил свой план, чтобы открыть его.

– Что оставляет…?

Кирк сказал это как можно невиннее. Но Спок явно был не настолько глуп, чтобы поддаться провокации и назвать своего командира ?тупоголовым мулом?, независимо от того насколько точной он считал эту характеристику.

– Что оставляет перед фактом, – сказал Спок, – что вы эрудированный, способный командир, чья страсть к своему кораблю и команде заслуживает всеобщего уважения тех, кто служит на корабле.

– Я восхищаюсь вашей дипломатичностью, мистер Спок.

– Спасибо, капитан.

Спок снова свернул свое полотенце, затем посмотрел на двери словно тонко пытаясь напомнить Кирку, что у них есть другие обязанности. Но Кирк с ним еще не закончил.

– Еще одна вещь, мистер Спок.

– Что именно, сэр?

– После всего что мы только что обсудили, чувствую был бы оправдан вывод, что вы уверены, что я хороший капитан, достойный уважения своей команды.

– Бесспорно.

Кирк вздохнул, потом умышленно задал Споку вопрос, ответа на который он не знал.

– Тогда давайте вернемся к обсуждению, которое было раньше: почему вы хотите уйти из моей команды?

Ответ Спока был прост. И поразил Кирка.

– Я не хочу уходить, капитан.

– Мистер Спок, вы заполнили запрос о переводе.

– Моя просьба о переводе логически не приравнивается к моему желанию покинуть судно.

– Но вы запросили перевод?

– Да.

Кирк отбросил все размышления о тонкостях или стратегии и бросил свои карты на стол.

– Почему?

– Согласно плану моей карьеры, я достаточно времени провел служа на корабле.

– Мистер Спок, что может быть там такого хорошего для офицера по науке?

– Лично для меня – перевод на исследовательскую станцию Звездного флота на планете с генетическим разнообразием примерно на четыре с половиной года. Следующие пять лет должность преподавателя Академии, затем мисия по научному обмену Федерации на десять-двадцать лет в зависимости от времени путешествия туда и обратно к выбранной культуре. Профессорство в совместном научно-исследовательском институте вроде лаборатории реактивного движения на Земле или института Кокрейна на Альфе Центавра на период не больше еще двадцати лет. Затем инструкторские командировки на разнообразные колониальные заставы, пока я не буду вынужден уйти в отставку по состоянию здоровья или пока не умру.

Кирк был неуверен, была ли его реакция на эту декламацию восхищенной или же опасливой. Как кто-то мог распланировать свое будущее в таких деталях? Он сам был неспособен представить грядущий день, проведенный на «Энтерпрайзе». Уж не говоря о последующих днях.

– Мистер Спок, – сказал он, – я совершенно вас не понимаю.

– Да, сэр, кажется вы не понимаете.

Шах и мат, решил Кирк. А потом зазвучала общая тревога и снова началось соревнование.