Некоторые люди сталкиваются с тем, что можно назвать предзнаменованием. Когда случается почувствовать приближение изменений в твоей жизни: какие-то намеки и совпадения, странные фразы, услышанные случайно, неожиданные встречи и просто состояние тревожного ожидания как будто готовят нас к чему-то новому. Умный человек подсознательно насторожится и постарается быть внимательнее, как-то обезопасит себя.

В моем случае ничего этого не было. Заканчивался мой самый обычный трудовой день в частном детском саду. Я работала там воспитателем. Работа была постоянная, по моему профилю и, в моем понимании, неплохо оплачиваемая. Во всяком случае, на необходимые вещи хватало.

Чужих детей я не то, чтобы очень любила, но работа с ними точно не была для меня в тягость. Группы у нас были немногочисленные — до десяти малышей, не больше. Своих я уже знала, как собственных — со всеми их заморочками, вредностями, способностями и слабостями. Справлялась отлично, в этом плане мне еще и крупно повезло с няней — Анна Ванна хоть и пребывала в пенсионном возрасте, но оставалась при этом человеком вполне трудоспособным, а так же — спокойным, аккуратным, чистоплотным и любящим маленьких детей просто до изумления.

Временное отсутствие личной жизни так же замечательно способствовало добросовестному исполнению должностных обязанностей. В довольно далеком прошлом я пережила страшное разочарование буквально накануне свадьбы — известие об измене жениха. Известие, к сожалению, подтвердилось, так что продолжения у наших отношений не было. Ситуация довольно распространенная, можно сказать — почти заурядная, чего уж там… Но каждая девушка или не верит, что такое может случиться с ней или надеется на это. Кого-то Бог миловал, меня вот — нет. В моем случае, если рассуждать здраво, все вскрылось вовремя, но тогда мои боль и обида от этого меньше не стали. К счастью, все это было в прошлом, я как-то пережила…

А сейчас, добравшись, наконец, после работы до своей квартиры, где меня, соответственно, никто не ждал, я провела свой вечер, как обычно — поужинала, порылась немного в компьютере, приняла душ и улеглась спать. Уснула в своей постели, а вот проснулась…

* * *

Это было классическое, уже набившее оскомину попадание — проснулась я, лежа на зеленой траве. Прочитала бы такое в фэнтези, которое не обходила своим вниманием — только хмыкнула бы, но сейчас мне было не до смеха. Потому что открыла глаза и замерла — надо мной был не потолок, а небо с легкими облачками, а лежать было не совсем удобно и сыровато. Приподнявшись, пробежала глазами вокруг — высоченные сосны поднимались по краю довольно большой лесной поляны. Просвет между ними прямо передо мной позволял увидеть какое-то водное пространство, и отсутствие течения указывало, что это озеро. На опушке леса, ближе к озеру стоял дом, сложенный из бревен. Не старый и не новый, скорее — поживший, крытый деревянными серебристыми плашками. На самой поляне между невысокими кустиками ветерок колыхал веселенькую невысокую травку.

Все это безо всяких мыслей промелькнуло в мозгу — просто картинка. Сев, быстро огляделась — сзади, метрах в десяти от меня, на большом бревне сидел старый мужик с бородой и приветливо улыбался мне.

Голова соображала четко. Что это не сон и не глюки, было понятно сразу — по ощущениям. Кроме того, что видели глаза, уши еще улавливали звуки, присущие летнему лесу — чириканье птиц, гудение насекомых, шум ветерка в кронах деревьев, а нос — запахи. Приятные запахи — влажной земли, примятой трави, цветов, хвои… Попа через любимую застиранную пижаму чувствовала прохладную сырость земли и травы подо мной. Да, это совершенно точно не было сном, навеянным прочитанной фантастикой. Видимой опасности как будто не было. Вот разве что…

Я уставилась на мужчину. Что-то отвлекало от того, чтобы полностью сосредоточиться на изучении его внешности, задать вопросы — какой-то дискомфорт. Голове было тяжело и неудобно. Провела по затылку и дернулась:

— Что за черт? Что это? — На спине обнаружилась коса, которой у меня раньше точно не было. И не просто коса, а косища — толстенная, тяжеленная. Она спускалась по спине и кольцом ложилась на траву возле моего бедра. Сразу отсеялись очевидные догадки, молнией мелькнувшие перед этим в мозгу — о дурацком розыгрыше, паскудном реалити-шоу, похищении черными риэлторами из-за квартиры, а так же — медиками-преступниками ради органов. ЭТО — что висело на спине — отсекало все разумные и неразумные объяснения тому, что происходило со мной.

— Пожалуйста, выслушайте меня. Ничего страшного не случилось, вам ничего не угрожает, и вы точно вернетесь домой — это я вам гарантирую, — быстро заговорил мужик мягким, успокаивающим голосом, при этом благоразумно не пытаясь сдвинуться с места.

Задумчиво покрутив головой, встала, подошла и тоже села на бревно, только подальше от него. Провела рукой по лицу, зачем-то — по ноге, вдавила ноготь в тело — от поведенческих стереотипов так просто не избавиться — отчаянно хотелось проснуться. Больно… Стараясь держать себя в руках, угрюмо выдавила из себя:

— Это что вообще происходит?

— Давайте договоримся так — рассказать нужно многое, вы не перебиваете меня, а потом можете задавать любые вопросы, хорошо?

— Ничего хорошего, — меня начинало потряхивать. Вытянула перед собой руку — она подрагивала. Жутковато, состояние стрессовое, могу выдать соответствующую ситуации неуправляемую реакцию. Нужно держать себя в руках. Посмотрела вокруг — больше никого, кроме нас, здесь не было.

— Да не бойтесь вы так! Я гарантирую вам полную безопасность, и хотя то, что я вам расскажу, будет звучать дико, не воспринимайте это, как бред, — он смотрел уже с беспокойством.

— Украли… навесили ЭТО, прикасались… кто заплетал косу? — Почему-то именно это необходимо было выяснить в первую очередь… Это ненормально, я выдаю вопросы напрямую из подсознания, не успевая обдумать их. Мне необходимо время, чтобы прийти в себя, собраться. Но его не было — времени. Еще и хм-м… — «не воспринимайте», как будто мы можем контролировать восприятие…

— Да что ж такое? Да кому это нужно — похищать вас? — нагло возмутился дядька, — я вам работу предлагаю.

— Зачем? — Это сбило с мыслей, действительно удивило. — У меня уже есть. Мне не нужна ваша работа.

— От которой вы не можете отказаться, — отрезал он, — и вы не в своем мире. Это другое место. Да, звучит как полный бред, но вы уж примите на веру, — собеседник оставил участливый тон и рубил в лоб: — Это место называется территория Хранителя. Вы — он и есть. Почему вы? Принцип отбора непонятен. Были мужчины и женщины, возраст тоже разный — от двадцати до пятидесяти лет, профессии разные, место жительства. Общего только — крепкая психика, — мужик с сомнением покосился на меня, — и развитый интеллект. От вас и требуется всего-то пожить на этом месте от трех до четырех месяцев. Потом вас доставят домой. Платой или наградой будет абсолютное здоровье.

У меня вообще глаза на лоб полезли.

— Я здорова! Мне, между прочим, всего двадцать восемь лет. Может, вам нужно было красть стариков или инвалидов? Они за абсолютное здоровье отпахали бы на вас с полной отдачей. Заодно сделали бы доброе дело людям.

— Абсолютно здоровых людей не бывает в принципе, — терпеливо объяснял мне мужчина, — где-то в вашем организме уже запущен процесс саморазрушения, а я вам предлагаю АБСОЛЮТНОЕ здоровье, соответственно и срок жизни увеличивается, а главное — это… я вам покажу сейчас, вы все поймете и не устоите. Еще никто не отказался.

Мужик вскочил, схватил меня под локоть и потащил за собой. Я волоклась следом и понимала, что почему-то не боюсь его от слова «совсем», и это было странно. Ситуация была абсурдной, моя реакция на все происходящее неправильной. Шок? Гипноз? Я что — верю, что все это действительно происходит со мной?

Остановились мы возле деревца. Ну — яблоня, яблоки на ней зеленовато-желтые, небольшие. А он стоял с видом фокусника, вытащившего кролика из цилиндра.

— И что? Извините… я не понимаю…

Накатывало раздражение.

— Плоды лечат, исцеляют болезни, ранения, омолаживают. Всего одно, больше нельзя, и вы абсолютно здоровы.

Вот теперь я смотрела на него с опасением.

— А вы можете предоставить какие-нибудь доказательства этого?

Теперь точно — становилось неуютно. Как у него с душевным здоровьем? И опять появилась мысль о розыгрыше — дурацком и нелепом. Подсыпали что-то, перетащили сюда — на полянку, приплели искусственных волос. Это более приемлемо для меня, даже, гадство — более желанно на данный момент, а то… вполне же себе наша реальность. Я стала решительно расплетать косу… Он смотрел. Расплела, волосы легли на землю… мрак… Дернула, и еще раз изо всех сил — больно, гадство, как же больно-то…

— Зачем? — ответил он на мой предыдущий вопрос, никак не реагируя на мои манипуляции с волосами, — сами со временем увидите. Когда будете уходить отсюда, вам разрешается взять с собой три яблока. Это возможность сделать абсолютно здоровыми дорогих вам людей, такая возможность вас прельщает?

Тяжело больных в семье у нас не было, но… бред же. Я что — поверила во всю эту чушь? С другой стороны — зачем ему меня обманывать с этими яблоками? В любом случае, нужно вытянуть из него максимум информации, попытаться договориться.

— Вы же понимаете, что я не хочу всего этого, что мне это не нужно? У меня вообще есть выбор? Ладно… Хорошо… Допустим, просто допустим, что я соглашусь остаться здесь добровольно, вы же этого хотите? Сколько мне здесь жить, три месяца? Поймите — я просто не выживу тут, элементарно пропаду. Я городской житель. Чем я питаться буду?

— С голоду не пропадете, — почему-то с облегчением выдохнул и заулыбался старик, — в доме в кладовой — запас продуктов, в озере есть рыба, ягоды поспеют, грибы. Жить будете в полном одиночестве, отвечать только за себя, — выдавал он плюсы, которые таковыми совсем не являлись.

— Ну и ничего себе… — тихо возмутилась я, — чтобы меня здесь зарезали ночью? Я женщина и защитить себя не смогу, на кой мне тогда, спрашивается, ваше здоровье?

— Безопасность полнейшая, — уверенно убеждал меня работодатель, — даже два круга безопасности — на расстоянии приблизительно километра вокруг дома и собственно — сам дом. На территорию не проникнет ни одно мыслящее существо, а в дом — даже комар или паук.

— Так медведи и волки тоже как бы — не мыслящие.

— Исключено. Не было. Ни разу. Невозможно.

— Ладно… ладно… А вы это вполне серьезно — про яблоки? Да? Тогда что это — волшебство или наука? Магия? И мир этот магический? Молодильные яблоки — это же из русской сказки?

— Магия есть и у вас. И ее тоже можно объяснить с точки зрения науки, как взаимодействие полей, элементов и составов. Было бы желание. Вам незачем углубляться в истоки и первопричины, потому что про этот мир вы ничего не узнаете. Жить будете только здесь, с аборигенами контактировать не будете. Через три-четыре месяца — домой, и вам не все равно — есть здесь магия или нет ее? Давайте, лучше я вам дом покажу.

Мы потихоньку двигались к дому, а голову оттягивали волосы, даже слегка волоклись по траве… Я скосила глаза назад и вниз, оглядев все это с брезгливостью — не мое же, у меня были по плечи…

— Что с волосами? Откуда этот ужас? Убрать можно хотя бы половину, это же невыносимо?

Мужик остановился и посмотрел на меня устало и печально.

— Вы меня все время отвлекаете… я же просил выслушать и не перебивать. Я не рассказал вам о важной вещи… Волосы здесь у всех длинные, а у мужчин, кроме того, еще и бороды. Волосы боятся стричь. Без них взрослый человек чахнет, хиреет и гибнет. Это способ медленного убийства здесь, поэтому резать их нельзя категорически. У Хранительниц волосы гуще и длиннее. Возможно, это связано с тем, что иномирец потребляет больше энергии… Или отдает… Потерпите, пока вы здесь. Дома делайте с ними, что хотите. Хоть под корень срезайте.

Ну, это само собой разумеется. А еще их можно очень выгодно продать… Эта приятная мысль заставила меня посмотреть на собеседника более доброжелательно. На грамульку…

Вообще, его манера общения, естественность поведения успокаивали. И в попадание это приходилось верить, ну, во всяком случае — привыкать к мысли. А если все так, и он не вызывает у меня прямого отторжения, хотя и должен бы… Пусть бы и пожил тут со мной рядышком, нашли бы общий язык, похоже, что дядька нормальный. Помог бы разобраться тут во всем, что ли?

— У меня еще вопрос — а, собственно, в чем будут заключаться мои обязанности здесь, что конкретно я должна буду делать?

— А вот это я вам и не скажу точно, — ответил он задумчиво, — что нужно делать или же не делать — я не знаю. Возможно, сам факт присутствия Хранителя уже является стабилизирующим для этой реальности. Излишки энергии вы впитываете или излучаете, просто на всякий случай здесь находитесь или вас необходимо было убрать из вашего мира — не известно. Поэтому просто живите, существуйте, так сказать.

Я за вами вернусь, когда придет время. Вам тут нечего бояться. Для жизни есть все необходимое: продукты, снасти, крыша над головой, одежда в доме — как мужская, так и женская — носите, что удобней, хоть и эту вашу.

Я с сомнением посмотрела на свою пижаму. Ну, если никого не будет рядом…

В доме оказалось два помещения: хозяйственное и жилое. В кладовой, вход в которую вел из сеней, как и в горницу, стояли лари с крупами, мед в долбленке, бутыль из мутного стекла с маслом, что-то еще, сейчас пока не до ревизии. Дальше разберусь в спокойной обстановке. В большой комнате испугала русская печь. Топить ее я не умела, но то, что это целое искусство — слышала, впрочем, как и готовка в ней. Оказалось, что и не надо топить, а летом на уличном костерке готовить очень даже удобно.

Постепенно время двигалось к вечеру, и я затрещала без умолку, задавая нужные и ненужные вопросы, подсознательно пытаясь задержать дядечку рядом подольше, что было вполне нормально и прогнозируемо в моей ситуации.

На одни вопросы мне ответили, другие нагло проигнорировали, и смотрел он на меня опять с сочувствием, отлично понимая причину моего словесного поноса. Во всяком случае, успокоил, что мои родители переживать не будут, благодаря небольшому и невредному внушению. С работой тоже проблем не возникнет — все у них отработано в этом плане.

Потихоньку двигаясь по тропинке в сторону, противоположную озеру, мы прошли некоторое расстояние по сосновому лесу, растущему почти без подлеска, с мягкими моховыми подушками между деревьев. Теплый воздух пах хвоей и был немного влажным… наверное, ночью прошел дождик. А потом я поняла, что дальше мне ходу нет и остановилась. Дядечка вздохнул, погладил меня по голове, хмыкнул и пошел дальше, скрывшись вскоре за деревьями.

А на меня накатила такая безнадега и тоска даже, что сразу поколебалось все мое великое смирение перед сложившими обстоятельствами, и я со злостью поняла, что почти ненавижу всех этих… работодателей. А кто, собственно, осуществляет этот отбор, не спрашивая согласия у нас? Я дернулась позвать и спросить, но потом закрыла рот. Похоже, что я о многом не сообразила спросить, да и разве знаешь о чем надо узнать и поймешь это сразу? А с другой стороны — жили же здесь до меня люди и справлялись. И сейчас почему-то выбрали именно меня, значит — соответствую, тоже должна справиться. Протяну как-нибудь. Постараюсь не накручивать себя зря.

Вернувшись на поляну и обойдя ее всю, посмотрела на озеро, яблоню. Решительно сорвала и съела яблоко… ничего особенного — знакомый кисло-сладкий вкус. Но должна же я была оприходовать этот бонус… Еще раз оглядела дом снаружи, прошлась по опушке леса, не решаясь пока отойти дальше, посидела на ступеньках крыльца…

Ближе к вечеру потянуло под защиту дома. Закрылась на засов и осмотрелась внимательнее внутри. Кушать хотелось, но терпимо, решать вопросы насыщения буду с утра. Из комнаты дверной проем, завешенный шторкой, вел в маленькую спаленку с топчаном, застеленным овчиной. В сундуке нашла подушку, стеганое одеяло и чистые куски полотна — простыни? Оборудовала себе лежбище и рухнула на него. Подумать нужно было о многом, но сил не было совсем, а времени у меня будет достаточно и для того, чтобы подумать, и для того, чтобы сделать выводы.

В доме было тихо, а с улицы едва слышно доносилось поскрипывание высоченных стволов сосен и глухой шум — к вечеру натянуло тучи и поднимался ветер. Маленький закуток без окон давал ощущение уюта. На этой мысли и уснула.

Назавтра обустраивала свой быт. Поскольку жить здесь мне предстояло довольно долго, необходимо было устроиться максимально комфортно. По моим понятиям. А мои понятия несколько отличались от того, что могла предложить эта реальность и это время. Да. Именно — время. Осмотрев внимательно качество и вид окружающих меня вещей, я пришла к выводу, что грубое полотно, деревянная лежанка, глиняные миски и деревянные ложки, плетеные короба в кладовой, туеса с крупой, керамический бутыль, емкость из мутного стекла с бугристой поверхностью, и т. д., сделаны основательно и качественно, но все это выглядело просто и примитивно.

Так могло выглядеть жилище крестьянина во времена княжеской Руси. Ну, учитывая мое знание истории и быта российского крестьянства — века три туда или обратно. Не вписывались в это, предполагаемое мною время, оконные стекла, но видимо и этому имелось свое объяснение. Просто я его не знала.

А еще я не нашла многих необходимых мне вещей. Например — зубной щетки, пасты, мыла, но особенно огорчило отсутствие шампуня. О древних способах мытья волос я знала следующее: мыть нужно мягкой дождевой водой или же пропущенной через прогоревшие угли. Ополаскивать отваром корня лопуха или настоем любистка — это для густоты и крепости, что было для меня не актуально.

Но, забегая вперед, расскажу, что, совсем озверев от ощущения жирных и грязных волос, я все-таки нашла выход. Даже странно было бы, не случись так. Все же человек современный — человек с более широким кругозором и при этом напичканный до макушки нужной и ненужной информацией, которая когда-нибудь да всплывет в памяти и пригодится. Вот так и с этим местным шампунем — грязюкой.

Раздевшись догола, я заходила в теплую озерную воду и, не расплетая волосы, натирала голову белой глиной. Потом полоскала с остервенением до чистой воды и, распустив косу, заходила в воду по плечи. Шла вдоль берега, а волосы плыли, выполаскиваясь и не путаясь, следом. На выходе из озера приходилось поддерживать их, пока я не ложилась на покрывало, раскинув гриву по траве. Найденным в доме, и хорошо отчищенным песочком гребнем, расчесывала высохшие пряди по очереди и потом крепко заплетала до следующего мытья. Вся процедура была длительной и муторной, занимала почти полдня и поэтому коса продолжала вызывать у меня глухое раздражение, грозившее перерасти в стойкую фобию…

Зубы чистила расщепленной веточкой и оттирала все той же, взятой с озерного обрыва белой глиной на тряпочке — я четко помнила, что где-то слышала про ее лечебный эффект. После еды жевала мяту, как кролик.

С приготовлением пищи проблем вообще не возникло. Костер разводила огромными спичками из провощенной коробочки. Серная головка загоралась при трении о любую поверхность и горела долго, давая возможность заняться сухим щепкам. Их было полно в дровнике под стеной дома, там же имелся и вогнанный в пень топор. Хорошо, что никто не видел, как я первый раз пыталась разрубить им поленце, поднимая это поленце раз за разом с земли и смачно и с чувством выдавая все те самые слова…

Ветки-рогульки, перекладина, мятый тяжелый котелок… и готово. Для начала варила каши, потом освоила уху и грибной суп. На них и остановилась — они не пригорали, и вообще жидкая горячая пища была полезней. На углях получалось запекать рыбу прямо в чешуе. Мужик был прав — голод мне точно не грозил. Правда, немного не хватало хлеба. Скорее — сказывалась привычка, но посидеть некоторое время без мучного было полезно. Потом можно было освоить приготовление пресных лепешек.

За пару первых недель адаптации я даже не сильно похудела, зато загорела и окрепла благодаря физическому труду и свежему воздуху. По ощущениям, а также при ощупывании, казалось что кое-где даже прибавилось, а в нужных местах — ушло. А может быть и так, что начали действовать эти самые яблоки, оздоровляя меня и омолаживая. В любом случае, положительные моменты в этой моей ситуации нашлись. Как трудно скинуть даже минимальный лишний вес, знают все. А тут все, хоть и немногочисленное, но лишнее ушло естественным образом и без особого напряга.

Посмотреть на результат не было возможности из-за отсутствия зеркал в доме. А гладкая озерная поверхность по вечерам показывала вроде бы обычную меня, как ни изворачивалась я и изгибалась, пытаясь себя рассмотреть.

Из развлечений в наличии были только ловля рыбы, купание в озере и пение. Именно пение успокаивало и отвлекало перед сном и не давало вконец одичать и забыть человеческую речь. Над водной гладью мой слабенький голос звучал, как в микрофоне. Акустика здесь была замечательная, слух — гораздо лучше голоса, а частичное незнание текстов я восполняла при помощи фантазии и рифмы. Потратив некоторое время на записывание обновленных текстов на песке, я потом с удовольствием выпевала то, что получилось. Песни просились на волю все больше протяжные и лирические, бодрые напевы как-то не соответствовали обстановке и настроению.

К вечеру на озере устанавливалась почти осязаемая тишина, особенно если не было ветра. И мой голос звучал терпимо, а в отдельных песнях даже приятно. Как правило, на то, чтобы восстановить и исполнить одну песню, уходило все оставшееся время до самых сумерек.

Место здесь было необыкновенно красивое — туман вечерами сгущался над озером, наползая потихоньку на берег, стелился понизу. А на небо после наступления полной темноты высыпали яркие и крупные голубоватые звезды и поднималась вполне себе знакомая Луна, что почему-то было приятно и делало это место уютнее. Я любила наблюдать за наступлением ночи, слушать звуки ночного леса — в них не было ничего тревожащего. С кружкой настоявшегося на углях травяного чая немножко еще сидела на верхней ступеньке крылечка, а когда начинала зевать, уходила спать, запершись на засов.

В пижаме ходить вне дома я не стала. В сундуке поменьше нашлись рубахи длинной до щиколоток и сарафаны. Что было, в общем-то, ожидаемо… Все бесцветное или бледненько окрашенное в сиреневый и синий цвет. Большущими ножницами обрезала себе подол одного сарафана до середины икры, а край живописно обдергала, организовав бахрому. Получилось живенько, и в общем этническом стиле. Кожаные балетки обувала, только доходя до дома после купания, и когда ходила в лес, а так — ходить по мягкой траве было приятно, и я знала, что полезно.

Кроме птиц, другой живности на моей территории не наблюдалось. Они мерзко орали по утрам и красиво пели к вечеру. Еще в озере водилась рыба и исправно ловилась на червяка. Обещанных ежей и белок я не видела, как и ужей со змеями.

Постепенно жизнь входила в размеренную колею, привычная работа делалась уже на автомате. Ожидались приятные бонусы в виде поспевающей земляники, а потом и черники-брусники со смородиной и малиной. Буду делать кисели, заваривая компот мукой и сдабривая медом — разнообразить свое меню.

Первый месяц подошел к концу, если считать каждый по тридцать дней в среднем. Прошедшие дни аккуратно отмечала угольком на стене дровника каждый вечер.

Потихоньку я уверилась в обещанной безопасности и перестала вслушиваться в темноту за окном, вглядываться по вечерам в тени под деревьями на опушке.

На стенку от одиночества тоже пока не лезла. Дни шли… иногда по вечерам я мечтала, как вернусь домой, в свою жизнь и квартирку. Разрешат ли мне делиться знаниями о чужой реальности — в этом я очень сомневалась. Вон сколько народу здесь побывало, а информации просочилось — ноль.

Могут убрать воспоминания — этого, само собой, категорически не хотелось, но ведь именно так и поступали с героями фантастических романов, если им не удавалось удрать по-тихому или договориться. Психовать по поводу того, как все устроится со мной, сейчас не имело смысла, потому что зависело от меня немногое, а остальное — только лишняя нервотрепка.