В работу я втянулась быстро. И особых проблем не возникло. Не благодаря моим выдающися способностям и талантам, а элементарно потому, что главную работу — подбор нужных слов, подходящих по смыслу, я делала почти неосознанно. Главное было — правильно расслышать фразу. График работы устраивал — я впряглась сразу и уставала довольно сильно. Вначале постоянно находясь в постоянном напряжении, в страхе, что не справлюсь и опозорюсь, а главное — подведу Наташу с Олегом. И утомляла не только необходимость постоянно говорить, прислушиваться, а и зачастую длинная дорога до места работы, то, что почти постоянно приходилось ходить, стоять — ноги отпадали. Вначале еще и опасалась лишнего внимания, но со временем успокоилась.

Дело в том, что работая в ресторанах, на приемах и прочих мероприятиях, я увидела другой мир и в этом мире жили необыкновенно красивые женщины. Не важно, доводили они свою красоту до совершенства при помощи дорогущей косметики и профессионалов мейкапа или это постаралась природа — я не особо выделялась на их фоне. Конечно, я и раньше видела на обложках фото известных моделей и красавиц, но рядом? И так ярко, броско, уверенно… Я, наверное, выглядела перепуганной серой мышей среди вальяжных, блистательных тигриц. И не имела ничего против, и не старалась подтянуться до их уровня — сначала нужно было просто освоиться, привыкнуть к работе, а дальше будет видно.

График работы составлялся на дни вперед согласно заявкам и заказам. Возможно потому, что наступило лето, они у меня не переводились — люди разошлись в отпуска. Нам раздавали распечатки за день до работы, забирали из дому, если не нужен был особый инструктаж. В случае, если это было необходимо, Наташа вводила меня в курс дела по поводу предстоящей работы. И вздыхала:

— Как ты, держишься? Хороший, ну очень хороший работник… Может, слегка разбавим график? Лег-ко… Даш, это же не из-за денег? Это все кобель?

— Я прихожу домой и сил хватает только на душ… я отлично сплю, Наташик, просто замечательно. А деньги не лишние, когда они вообще мешали?

И я не пахала, как раб на галерах, а даже получала удовольствие — работа была интересной, со своими особенностями и сложностями. Например, иногда, в ходе переговоров в ресторанах или на приемах, приходилось сильно напрягать слух, чтобы правильно перевести. Если звучала громкая музыка, вокруг стоял многоголосый гомон, а речь клиентов перемежалась смехом и возгласами… в общем — сложности были, но вполне преодолимые.

Во время перевода стояла или сидела немного сзади и сбоку от клиента, вне его поля зрения, вынуждая и собеседника смотреть на впереди сидящего — так делали все и это было удобно.

Если работала там, где кормили — не ела и не пила ничего, кроме воды в бутылочке, которую брала с собой. Береженого… Все-таки не все мужчины были прилично воспитаны и несколько раз назойливые знаки внимания вовремя пресекал охранник. Один раз получила официальное предложение о замужестве, и поклонник стоил того, чтобы его (предложение) рассмотреть, но не в моем случае.

Я тогда работала в загородном доме одного богатого мужика, работала не одна — давали большой прием и пригласили троих переводчиков из нашей фирмы. Гостями были австрийцы, у них имелся общий бизнес с хозяином и его русскими друзьями. И там я заметила одного гостя — нашего, откуда-то из глубинки, но тоже, очевидно, при хороших деньгах — других тут не гуляло. Здоровенный мужик, не отличающийся красотой, скорее просто обыкновенный. И с бородой. Борода была короткой и ухоженой и постоянно притягивала мое внимание. Меня разворачивало за ним, как магнитом, я еле собралась, чтобы не проворонить очередную фразу.

И понимала в чем дело, но поделать с собой ничего не могла. Мой интерес был замечен. Мы познакомились, разговорились, он вызывал симпатию, был приятным собеседником и интерес свой выказал сразу четко и понятно. Я через пару минут уже знала, что он разведен, свободен и я его интересую. И в душе затеплилась какая-то странная надежда — а вдруг? Вдруг получится забыть, не проклятая же я, почему нет? Я сдуру согласилась на танец — работа позволяла. И все!

Он пах не так… не так, как нужно. Какой-то, наверняка, дорогой и хороший парфюм вызывал отторжение. Не то — не грубо выделанная кожа, не тот слабый и приятный запах мужского пота, не отголосок острого лошадиного запаха, не сухой травяной холодок от зелья, которым пересыпают одежду в сундуках. И я не стала копаться в себе, поняла, что просто еще рано… это пройдет, просто нужно дать себе какое-то время. Сразу ничего не получится, не стоит сейчас и пытаться… И на предложение о замужестве, прозвучавшее во время танца, я ответила отказом — очень вежливым, мотивированным, переведя все на юмор. Он зря поспешил, скорее всего и сам понял это — сказал, что жаль… и что он был уверен, что у нас бы получилось.

А еще на том приеме меня ждал неприятный сюрприз, повлекший разборки с Наташей, а потом банальную бабскую попойку. Я психовала весь вечер, паршиво спала и с утра влетела к ней в кабинет.

— Значит — свадебный генерал? Или эскорт услуги? Что это, Наташа? Я не нужна была там, как переводчик, они, бл…ь, нормально общались на английском, когда я отошла… у меня глаза на лоб полезли… — я задыхалась от возмущения, — не записывай меня больше к Соколову. Он вполне справляется сам. Я вам не девочка-развлекалочка, я чувствовала себя полной…

— Дурой! Ты дура и есть, извини уж, мать. Ты чего прыгаешь сейчас? Он тебя оскорбил, обидел, предложил что-то неприличное? И что ты имеешь против девочек из эскорт услуг, а? Если это чистый эскорт?

— Да просто потому, что есть еще и грязный, им не отмыться от этого! Я себя чувствовала…

— Тебе налить? Коньяк…

— Давай!

— Шоколад, сыр, лимончик, другие фрукты?

— Просто.

— Ну-у… мы все-таки дамы…

— Тогда шоколад.

— Хорошо, — вздохнула Наташа, разливая коньяк по бокалам, — ты извини, но такое впечатление, что ты с другой планеты. Все понимаю — работа в детском саду, почти затворничество, потом разочарование. Но, блин…! Ты как будто жизни не видела! Ты скажи спасибо, что сейчас работаешь здесь и за тебя есть кому вступиться. Что Олег со связями, что братки не совсем отмороженные… Еще? Хх-х… крепкий, зараза… Ты бы и не пикнула… лег-ко… А так ты у нас дама с легендой — высокий покровитель в МИДе, а у нас просто стажировка. Я тут из штанов, можно сказать… оно мне надо, вообще… а ты, как с Луны свалилась…хх-х… давай-давай, не филонь…

— Обидно… старалась… на фига, Наташа… ты больше к Соколову…

— Нормальный мужик. Нравится смотреть на красоту — пусть платит, тебе не по фигу? Переводила и переводи себе… Ты как с Луны… хх-х… странная… Это не зло! Зло-о… оно…

Сквозь пьяный сон, лежа на диване в кабинете, я потом смутно слышала, как Олег приговаривал, утаскивая Наташу домой: — Ты ж моя девочка… что ж ты так ужралась-то, заразочка? И где же у тебя совесть находится, в каком таком месте?

И сквозь закрытые веки полились слезы, так невыносимо захотелось тепла, заботы, да просто мужика захотелось… Я тихо и пьяно скулила сквозь сон в одиночестве, в пустом кабинете. Все-таки проклятая?

Мне все никак не удавалось полностью очнуться после того, что со мной случилось. Я иначе стала видеть окружающий мир, изменилось его восприятие. Когда я была в Славии, та страна казалась мне отсталой и бедной — там не было всех тех удобств, которыми мы окружили себя в нашем мире. Сейчас я вспоминала ее, как невероятную страну-сказку. Почему-то перед глазами, кроме того, что я видела воочию, вставали луга, колосящиеся разноцветными травами и со вспышками золота на крыльях стрекоз. Я видела болота с окнами бездонных омутов, поросшие благоухающими целебными растениями и чудовищные грибы…

Вспоминала мечтательное выражение в голосе Старха и понимала, что мечтал он о том, что мы когда-нибудь вместе будем смотреть на все это. И когда чувство потери становилось почти невыносимым, я любыми способами пыталась прогонять эти образы. До поры это удавалось, а потом я сама с настойчивостью мазохиста восстанавливала малейшие подробности наших разговоров, взгляды, интонации, прикосновения и влюблялась по новой. И продолжала любить.

Дело было не в сказочной стране, а в сказочном принце, влюбленном в меня. Когда боль от осознания сделанной ошибки накатывала особенно сильно — вызывала воспоминания о его игрищах возле двери. Но, то ли уже привыкла думать об этом, то ли еще что — такой страшной тупой боли я больше не испытывала.

А еще я уже осознавала, что именно благодаря тому, что он таким образом «выпускал пар» — гасил с другими свою потребность в сексе, и мог быть таким безгранично терпеливым со мной, осторожным и нежным, что так нравилось мне, очаровало и влюбило в него. Он терпеливо приручал меня, сдерживая себя, хотя темперамент там был ого-го, это было видно по его разговору со стариком.

И еще очень жалела, что не уточнила у старика — его рассказ о будущем распутном поведении князя — это то, что он ВИДЕЛ или только предполагал? Это меняло бы многое. Но я, оглушенная его рассказом, тогда не обратила на это внимания. А сейчас, когда я углублялась в воспоминания, сердце кровоточило от безнадеги. Это действительно навсегда, как смерть.

И да — я страдаю. Но тогда я не могла поступить иначе. Да и сейчас, будь у меня возможность вернуться, я не стала бы этого делать. Он не привык к воздержанию… Страшно было бы, вернувшись, обнаружить очередную бабу в его постели. А, может быть — Лиину в его покоях. Я ушла навсегда. Ему незачем хранить мне верность, даже если он и был готов на это. Что ж мужику зря мучиться? Я опять сыпала соль на свои кровоточащие раны.

Мой родной мир в свете этих воспоминаний стал казаться пресным и скучным — обычным… Работа… для работы и для того, чтобы быстро засыпать вечером от усталости. И все эти мужики… красивые или богатые, обладающие властью, не могли бы сказать так мягко и ласково, как он, не сумели бы: — Маленькая моя, ну что ты? — И он не успел рассказать, как сильно любит меня… Боже, как это забыть?

После вечерних, а то и ночных сеансов мазохизма я приходила на работу бледная до синевы и с темными кругами под глазами. Не хотелось ничего, и я опять смотрела на всех больными глазами. И однажды Наташа вызвала меня на разговор:

— Ты, конечно, у нас женщина тонкой душевной организации и я многого не знаю, но то, что с тобой продолжает происходить, уже не лезет ни в какие ворота. Ты уж определись, можешь ты простить своего кобеля или точно — нет. Если все-таки общее будущее для вас невозможно — прогони его из своей головы на фиг! Или иди на поклон — думаю, что примет. Пора определиться. Хотя бы попробуй обратить внимание на других, ты же не даешь никому и шанса. Я не толкаю тебя в чью-то постель, хотя «клин клином» никто не отменял. Но! Просто сходить в кафе или ресторан ты можешь? Хотя бы слухи перестанут ходить о тебе, как о лесбиянке.

— Неожиданно… Это кто же посмел?

— Да это общее мнение, милая моя. Я уже боюсь за свою репутацию.

На счет «клин клином» я думала и сама. И ничего страшного в этом не было. Князь там за эти четыре месяца перетоптал все, что шевелилось. Я знала это, хотя и старалась об этом не думать. После всего я ему вообще ничего не должна, мы расстались навсегда, и назвать изменой мою попытку устроить свою личную жизнь было бы трудно. Но вот в чем была проблема — ТАК мне никто не нравился. Как приятели — сколько хочешь. А вот иначе…

Но вот однажды меня заинтересовал один молодой человек. Вел он себя необычно, хотя выглядел, как типичный плейбой. Москвич, приехал из аналогичной фирмы по какому-то делу к Олегу. Высокого роста, фигура прекрасно смотрелась в дорогом костюме. Приятное лицо, хорошее чувство юмора. Такой, наверное, не знал отказов. И еще — он не предпринимал никаких попыток ухаживать за мной. Однако я часто ловила на себе его взгляды, он внимательно следил за мной, когда думал, что я этого не вижу. Быстро оглядывался, услышав мой голос — налицо были все признаки интереса, но не предпринималось никаких действий.

Этот Никита оставался у нас уже четыре дня и интриговал своим поведением: складывалось впечатление, что он отслеживает меня, даже разговаривая с другими людьми, не упускает из виду. И когда в пятницу он подошел и пригласил меня поужинать вместе, я согласилась.

Мне интересно было, почему он так вел себя? И когда собиралась в ресторан, то даже почувствовала небольшое волнение. Я впервые после всего шла на свидание, поэтому постаралась произвести еще более сильное впечатление. Косу уложила короной на голове. Чуть ярче подкрасила губы, чуть сильнее оттенила глаза. Туфли на высоком каблуке, платье в стиле шестидесятых…

Никита заехал за мной на такси и ждал у подъезда. Ресторан был мне знаком, мне тут нравилось все — и интерьер, и кухня. Все в балканском стиле. Официантки в корсажах, пышных юбках и открытых рубашках порхали, как экзотические птички. Мы сели за столик и одна из них подошла к нам принять заказ. Наклонилась, поправляя скатерть, и взгляд Никиты погрузился в вырез ее рубашки. Я внимательно смотрела на него, когда он оторвал свой взгляд от ее пышных прелестей. Он понял, что я заметила его взгляд, а у меня в голове успело пронестись и вырвалось в голос:

— Что я тут делаю?

— Ужинаешь со мной?

— В то время, как забыла выключить утюг, — продолжила я. Встала, извинилась и ушла. Чувствовать себя глупой курицей было неприятно.

Он догнал меня уже на улице. Предложил провести, я согласилась. Странно — я не испытывала ни обиды, ни досады. Он был мне безразличен, но повел себя некрасиво — интересно, как он объяснит свое поведение? Мы молча шли по городу. Погода стояла чудесная, хотя лето и шло к закату. Днем еще было жарко, а вечером свежело и с реки дул приятный ветерок. Основной поток машин схлынул, на улицах стало тише.

Никита первым нарушил молчание:

— Даша, мне нужно было поговорить с тобой о работе. Я должен был сразу обозначить то, что у нас не свидание.

Я с изумлением посмотрела на него:

— Ты думаешь, что разочаровал меня? Удивил — это да.

Он грустно усмехнулся:

— Похоже, что в нас стреляли из одного пистолета. Мне много рассказывали о тебе, но теперь я понимаю, что все — чушь и вранье. Мне нужно было узнать тебя лучше, ты ведешь себя необычно. Я заинтересовался.

— Я здесь по той же причине. Но выглядело все не лучшим образом, согласись.

— Даша, ты ушла только потому, что, якобы обозначив свой интерес к тебе, я просто посмотрел на другую женщину. Это нетипичное поведение, это следы ранений. Ты не готова прощать в принципе. Даже просто взгляд. Но, что самое смешное — я тебя понимаю. Хочу, чтобы и ты поняла меня и не обижалась. Я сам долго не знал, что со мной, даже посещал психолога — представляешь? Я опасаюсь по-настоящему красивых женщин, перестал воспринимать их, как объект интереса. Одна из них сделала очень больно… В общем — срабатывает защита, поднимается броня. Так что тут дело не в тебе.

— Понятно. Теперь, когда я уже не чувствую себя полной идиоткой, собравшись на свидание, может, поговорим о истинной цели нашей встречи?

— Извини, если так. Но я рад, что ты согласилась со мной пройтись. У меня чувство, что я сто лет тебя знаю. Ты очень располагаешь к себе, ты знаешь об этом? Не ведешь себя, как пуп земли… Похоже, что мужское внимание тебя утомляет и не нужно тебе. Это странно… На тебя очень приятно смотреть — это, как любоваться прекрасным пейзажем или цветком.

— Я сейчас должна радоваться или обижаться?

— Ну, не знаю. Наверное, и то, и другое можно, — невесело рассмеялся Никита, — я приехал в «Полиглот» из-за тебя. Я сотрудник похожей фирмы и меня послали посмотреть на тебя, проверить слухи, так сказать. Если они подтвердятся, сделать звонок и получить квитанцию на действия. Вот я и стал действовать.

— Попытка номер два. Давай, попробуй — я слушаю.

Мы дружно сделали шаг к пустовавшей лавочке и хмыкнули. Напряжение немного спало, я почти успокоилась. Стало любопытно.

— Мне поручили сделать тебе предложение о работе в Москве. Это новые возможности и другой уровень дохода. Контракт — полностью на твое усмотрение, учтут все твои пожелания. Даша, такого не предлагали еще никому на моей памяти, да, скорее всего — никогда. Ты гениальна в своем роде — переводчик от Бога. Полиглот. Ты необыкновенно красива. Но не гордишься этим, скорее впечатление такое, что слегка тяготишься. За тобой не тянется шлейф любовных историй и скандалов. Ты, похоже, человек порядочный и не скомпрометируешь фирму.

— Никита, вы всегда так относитесь к подбору персонала? Не много ли требований? А руководство тоже идеально?

— Тебя хотят сделать лицом фирмы. Поэтому это все так важно. Я знаю, что у тебя договор и обязательства по отношению к «Полиглоту». У вашей фирмы очень хорошая репутация. Им предлагают слияние, статус филиала.

На первый взгляд — это не то, что самостоятельная фирма. Но для всех вас это выгодно — более высокий уровень подготовки, командировки за границу, работа на МИД, да и оплата труда несопоставима с нынешней. Главное условие — ты входишь в московский штат и являешься лицом фирмы. Безопасность тебе гарантируют, ты получишь достойное жилье и охрану, оклад оговорите на месте.

— И что тут вообще обсуждать? Все настолько заманчиво, что я уверена — Олег согласился.

— Остался только один вопрос — как ты получила способность к языкам? Про Мельникова знают все, там боевая контузия в Афгане, мистическую версию приняли, других объяснений просто не было. Тебе придется озвучить хотя бы ключевые моменты: как все случилось, когда?

— Исключено. Никита, все очень просто — я ничего не помню.

— Ага, упала, потеряла сознание, очнулась — гипс? Ты будешь сотрудничать с серьезными людьми, проверка будет проводиться в любом случае.

— Значит — я не буду работать с серьезными людьми, — медленно процедила я, — Никита, я не заинтересована в шумихе вокруг себя. Мне не нужна вся эта суета. Я только-только пришла в себя… Отменяйте проект. В него еще ничего не вложено, правда? Вот и славно.

— Наташа и Олег очень расстроятся. Может, ты подумаешь и ответишь завтра? Посоветуешься?

— Не с кем советоваться. Я, действительно — ничего не помню. Уснула в своей квартире — проснулась в ней же через полгода. И меня не воровали инопланетяне.

— А откуда ты знаешь, если ничего не помнишь? Ты согласишься ответить на вопросы под гипнозом и на детекторе? Тебе самой не интересно?

— Боже, во что ты меня втягиваешь? Какой детектор? Я просто отказываюсь во всем этом участвовать, — запаниковала я.

— Даша, извини, но ты сама заявила о своих способностях. Неужели ты думала, что ими не заинтересуются? Сказала «А» — говори «Б». Никто не собирается выбивать из тебя правду любой ценой. Нужна хотя бы убедительная версия. И у ее истоков должно стоять как можно меньше людей, давай вдвоем подумаем над вариантами. Но они должны выдержать проверку. Даша, я правда работаю в фирме «Безукоризненный перевод», а не в конторе. Ты боишься этого?

— Не самое удачное название. Наше лучше.

— Зато предельно ясно, какие услуги оказываются. Так что ты скажешь?

— Я не боюсь контор. Я не сделала ничего плохого. Но мне, действительно, нечего им сказать. Даже если это просто научный интерес. Я отказываюсь подвергаться допросу, как преступник. Не устраивает — не надо. Я буду работать на вашу фирму, если меня защитят и от излишнего любопытства. Если что-то мешает использовать меня в государственных интересах — не используйте, только и всего. Невелика потеря для государства. Это мое условие, так что советуйся там… Потом скажешь, что решили.

Мы расстались немного «на взводе». Попрощались у подъезда, и я поднялась в квартиру.

А чего я ожидала? Я знала от старика, что мои родители подали в розыск на меня. Его стараниями они не испытывали при этом слишком сильных и опасных для здоровья эмоций. Когда я вернулась, заявление было отозвано. Родители способствовали моему увольнению с работы, сказав, что я внезапно уехала за границу.

Близких подруг у меня не было, только приятельницы. Они шума не поднимали. Перемены в своей внешности я объяснила пластикой, волосы — нарощены искусственно. Все в той же загранице. Откуда деньги? Любимый дал. Мне только позавидовали. Я же старалась контакты с прежними знакомыми прекратить. Вроде все продумано. Но вот же ж! Так и знала, что «излишки» подгадят. Не было бы такого пристального внимания, не произвела бы на клиентов фирмы такого впечатления, то и не засветилась бы на таком уровне.

Все это не вызывало ничего, кроме досады на себя. Сама дура! На фиг я заявила знание всех языков? Не с кем было поговорить вообще, а Наташа вызывала доверие, и облегчением было рассказать хоть что-то о том, что со мной случилось? Наверное, так и есть.

Вся эта суета вокруг не была мне нужна. Я до сих пор ко всему, что произошло со мной и продолжает происходить, относилась отстраненно, словно наблюдая со стороны. Все происходящее не было совсем уж безразлично, но пропало что-то важное, что заставляет стремиться к чему-то, желать большего. Исчез интерес к жизни, кураж! Я и в «Полиглот» пошла, только чтобы отвлечься от переживаний.

Во всей этой истории остро и ярко чувствовалось и переживалось только то, что происходило между нами со Стархом. И положительные, и отрицательные эмоции заставляли меня жить там полной жизнью. Только при нем я жила яркими переживаниями и только происходящее с нами было для меня важно. Я сама лишила себя всего этого. Все жизненно важное осталось там, а тут — одна не нужная мне суета.

В какой-то момент я поняла, что справилась бы, я перевоспитала бы этого гада, я слепила бы из него то, что мне было нужно. Он сам готов был на все. Он старше меня, умнее, опытнее. Он все понимал лучше и пытался донести и до меня то, что чувствовал и знал — все можно исправить и изменить, кроме смерти. Нужно было хотя бы попытаться, а я упивалась своими обидами. Все-таки есть что-то в том, что «все бабы дуры», есть… Я чувствовала себя сейчас психопаткой и неврастеничкой. Теперь все поздно, все зря, все не нужно…

Я взяла телефон и позвонила Наташе. Рассказала о нашем разговоре с Никитой. Поручила ей переговоры, уточнив свои требования. И выпросила небольшой отпуск. Мне нужно было съездить к родителям. В этом мире у меня больше никого не было, кроме них и брата. Мне необходимо было отогреться там, попытаться ожить. Я звонила им часто, разговаривала по скайпу, но сейчас этого было мало.

Наташа согласилась, даже не советуясь с Олегом. Мне давали неделю отпуска. Я проработала в фирме всего около четырех месяцев и отпуска мне не полагалось. Но они пошли навстречу. Я была благодарна — он был необходим мне.

Уже очень поздно вечером собрала в дорогу вещи, достала три яблока. Они не сгнили и даже не завяли — магия, однако. Два взяла с собой.