Немецкий бронированный "кулак" достиг своей цели. В 4 часа дня 23 августа, когда августовский жар стал понемногу спадать, его передовой отряд подошёл к Волге севернее Сталинграда. Солдаты 16-й танковой дивизии, широко раскрыв глаза, смотрели на великую реку. Они просто не могли поверить в это чудо. То и дело слышались восклицания:

 - Подумать только мы достигли Волги!

 - А ведь засветло мы были на берегу Дона.

 - Прошло меньше суток!

 Тут же защелкали жадные фотоаппараты, каждому солдату хотелось сфотографироваться на живописном берегу. Вечером несколько таких фотографий подкололи к рапорту штаба 6-й армии.

 - Волга достигнута, - гласила надпись на обороте.

 Веселящиеся немецкие танкисты, щурясь на солнце, увидели в небе тучи "юнкерсов" и "хейнкелей". Они летели к Сталинграду. Чёрные тени покрыли степь, а воздух наполнился воем сирен - так лётчики приветствовали наступавшие войска.

 - С такой поддержкой мы легко возьмём русскую крепость на Волге.

 - Русские просто разбегутся оттуда…

 Танкисты восторженно махали им вслед руками, а вдалеке уже виднелись клубы мрачного дыма, поднимавшегося над городом, который носил грозное имя Сталина.

 - «Птенцы» Геринга не оставят от него камня на камне.

 - Поделом им, - засмеялся молодцеватый танкист с рыцарским крестом на шее, - если бы сдались вовремя, мы бы пощадили их города.

 Для жителей Сталинграда этот день выдался незабываемым. Образцовый город со знаменитыми садами и белыми высотными зданиями, которыми так гордились горожане, превратился в пылающий ад. Громкоговорители, установленные па фонарных столбах, неустанно повторяли: «Граждане, воздушная тревога! Граждане, воздушная тревога!»

 Население и прежде выслушивало немало подобных объявлений и поначалу не восприняло предупреждение всерьёз. Лишь когда батареи ПВО открыли редкий огонь по обнаглевшим стервятникам, люди бросились в укрытия.

 - Рятуйте люди добрые! – раздался душераздирающий крик.

 - Куда прёте?

 - Сашенька!.. Где ты доченька?

 На широких улицах, лежащих параллельно Волге, укрыться было практически негде, разве что в вырытых во дворах окопах да погребах. Авиация Рихтгофена приступила к бомбардировке всей территории города, а не только промышленных целей. В городе творилось нечто невообразимое.

 - Скорая! Скорая!

 - Убили… - плакал широкоплечий мужчина, зажимая рукой оторванную ногу.

 - Вызовите пожарных!

 На деревянные дома юго-западной окраины обрушился град зажигательных бомб. Этот район мгновенно выгорел дотла. Коробки многоэтажек, расположенные ближе к Волге, устояли, но перекрытия внутри обрушились.

 - Ой, лишенько! – голосила растрёпанная и простоволосая украинка. – Де мы будемо житы?

 Здания в центре города либо рухнули, либо были объяты огнём. Матери прижимали к груди мёртвых младенцев, а дети пытались приподнять с земли тела убитых матерей.

 - Встань мамочка!

 Сотни семей были заживо погребены под развалинами. Один немецкий пилот, после того как его бомбардировщик был сбит, выбросился с парашютом. Однако ему не удалось спастись. Летчик опустился прямо на   крышу пылавшего дома и сгорел заживо.

 - Хай, горит бисов сын! – сказал дед с лопатообразной седой бородой.

 Сталинградцы видели, как он погибает, но были настолько потрясены происходящим, что не могли уже испытывать никаких чувств - ни сожаления по поводу смерти человека, ни радости от справедливого возмездия.

 - Туда ему и дорога…

 На берегу Волги тоже бушевало пламя. Бомбы попали в цистерны с горючим, взметнув в небо огненный столб. Чёрная нефть растеклась по реке на многие километры. Бомбы уничтожили телефонную связь в городе и разрушили водопровод.

 - Воды, дайте воды!

 Пожарные гидранты оказались обезвоженными, да и количество возгораний превышало силы пожарной охраны и горожан. Приводить город в порядок после этого жуткого налёта пришлось одним женщинам, поскольку почти все мужчины призвались на фронт в составе бригад народного ополчения.

 - Алёшенька сынок мой родненький! - Женщины хоронили своих близких прямо во дворах домов.

 Авианалёт на Сталинград, самый массированный на Восточном фронте, явился кульминацией карьеры Рихтгофена. 4-я воздушная армия совершила в тот день 1500 вылетов, сбросив 1000 тонн бомб и потеряв при этом всего лишь три боевые машины.

 - Поздравляю генерал! – Штабные офицеры расшаркивались перед командующим. – Блестящая операция!

 - Это заслуга наших героических лётчиков.

 В Сталинграде в то время находилось около 600 тысяч человек, и более 40 тысяч из них было убито только за первую неделю бомбардировок. После них великолепный город было не узнать. Груды развалин; трубы, торчащие из нагромождения камней. Дома, разрезанные пополам, представившие взору потаённые уголки каждого этажа. Металлические решётки, сломанные, как спички; раздробленные балки, разрушенные стены, полный хаос там, где когда-то была нормальная жизнь. Плоды труда людей многих веков оказались превращёнными в прах всего за несколько дней.

 ***

 Летом 1942 года множество железнодорожных составов громыхало в направлении на Восток через узловую станцию Сталинград. Прорыв немецких войск под Харьковом привёл в движение огромные массы народа и перемещение колоссальных материальных ценностей. Оборудование текстильных фабрик и колхозный скот, заводские станки и труппы театров перемешивались на стальных рельсах.

 - Я вам что – волшебник! – кричал красноглазый от бессонницы железнодорожный начальник. - Сказано же, в первую очередь военные эшелоны.

 - У меня скоропортящийся груз! – пыхтел вспотевший толстяк. – Вы обязаны пропустить вагоны.

 - С чего?

 - Нам срочно нужно в Куйбышев.

 - Всем надо…

 - У меня образцы элитной пшеницы…

 - Вон эвакуированный ростовский детский дом уже неделю стоит в тупике, а ты про какую-то пшеницу!

 … Упомянутый эшелон действительно чрезвычайно медленно тащился по степи, то и дело, останавливаясь, чтобы пропустить литерные поезда. Расстояние от Ростова до Сталинграда он преодолел за несколько недель.

 - Так мы в лапы к немцам попадём! – ужасалась Дарья Ушакова, тридцатилетняя воспитательница детдома.

 Некрасивая, полная женщина вздохнула и пошла, выполнять свои ежедневные обязанности. Работы было много, воспитанников числилось под сто человек.

 - К тому же ещё по дороге подкидышей подбираем! – неприязненно подумала она, вспомнив малыша навязанного им на станции Миллерово.

 Годовалого мальчика назвали Колей, а фамилию ему записали Безродный.

 - Пока доедем до Кирова, нахватаемся сирот как блох!

 Дарья никогда не была замужем и только две вещи на свете радовали её: еда и мужчины.

 - Лучше бы приняли взвод военных…

 От таких приятных мыслей она стыдливо раскраснелась и вспомнила недавний случай. Их поезд надолго застрял около маленького разбитого бомбёжками полустанка. От него осталась бесформенная куча камней, семафор да кусок деревянного забора.

 - Пыль и зной, - заметила заведующая заведением Мария Ивановна, мусоля папиросу, - кругом ни души.

 - Только голая степь до горизонта. – Согласилась Даша, она не хотела ни в чём спорить с начальством.

 На главном пути притормозил военный эшелон. Молодые солдаты высыпали из теплушек разжиться жратвой. Кругом смех, маты и суматоха.

 - Где тута можно отоварить продовольственные аттестаты?

 - Хрен его знает!

 Вдруг откуда ни возьмись, появились бойкие девчата в гимнастёрках. Как Даша узнала позднее, это прибежали зенитчицы, которые обороняли объект от немецких самолётов. И естественно очень скучали…

 - Хи-хи, да ха-ха! – послышалось из клубящейся кучи, где девчонки смешались с заинтересовавшимися солдатиками.

 Особенно выделялась одна симпатичная девушка, чёрненькая и весёлая. К ней вразвалочку подошёл высокий, кучерявый солдат и начал нашёптывать на ушко всякую чушь.

 - Вот бы мне пообщаться с ним! – размечталась давно не целованная Дарья.

 Взявшись за руки, они побежали к остаткам забора и быстренько приступили к делу…

 - Время военное - нельзя терять мгновения, - одобрила их действия Ушакова. – Я тоже долго не ломалась бы…

 Внезапно раздался протяжный гудок паровоза, и лязгающий эшелон тронулся.

 - Лёвка-а-а! Скорей!!! - завопили товарищи красавца.

 - Бегу!

 Солдат рванулся к последнему вагону, поддерживая на бегу галифе рукой.

 - Ах, какая жалость! – огорчилась Даша и прошептала: - Пришлось голубкам расстаться. 

 Ребята помогли ему забраться в вагон, который уже набрал приличную скорость.

 - Воинский долг превыше всего! – весело крикнул он своей минутной подруге.

 - Куда же ты, солдатик, миленький, - закричала чёрненькая и одёрнула юбку защитного цвета, - имя хоть скажи!

 … Они простояли на том полустанке пока в небе не появились немецкие самолёты. Судя по их виражам, они охотились в степи за медленно тащившимися поездами. 

 - Где же наши истребители? – спросила побелевшая Мария Ивановна.

 - Там же где танкисты…

 И тут Даша увидела один советский самолёт. Прижимаясь чуть ли не к самой земле, краснозвёздный истребитель не уходил, а улепётывал, что было духу от противника, напоминавшего злую осу с ярко-жёлтым ободком на фюзеляже. Расстояние между ними быстро сокращалось, «мессер» уже выпускал очередь за очередью из своих пулемётов, но снаряды пролетали выше цели.

 - Неужель собьёт изверг?

 - А наш вёрткий….

 Очень скоро самолёты исчезли из глаз. Через какой-нибудь час Ушакова увидела обломки истребителя и рядом с ними самого лётчика. Эшелон снова остановился и Мария Ивановна закричала:

 - Дети не смотрите туда!

 - Гляньте вон крыло со звездой… - загалдели ребята.

 Тело было разорвано на куски и раскидано вокруг обломков. Из земли торчала нога, обутая в модный сапог. Глаза Даши не могли оторваться от другого сапога, валявшегося отдельно рядом с разрушенной кабиной: из него виднелся кровавый обрубок ноги, лишь верхние обнажённые осколки костей белели.

 - Господи, что же это?! – побледнела Дарья и прижала ладонь ко рту.

 - Отвернись немедленно. – Велела деспотичная заведующая.

 Дети притащили голову лётчика, она отлетела вперёд и попалась им на глаза.

 - Бросьте эту гадость! – закричала Мария Ивановна.

 Ушакова успела заметить, что из-под шлема пилота выделялись нос и глаза, до предела расширенные в предсмертный час, да так и застывшие в таком положении.

 - Надо бы попытаться собрать по кусочку лётчика, - сморкаясь, сказала она, - выкопать хотя бы небольшую ямку, да и похоронить.

 - Всех не похоронишь!

 ***

 Тот день у Дарьи не заладился с самого утра, всё шло наперекосяк. Сначала заведующая накричала на неё по поводу плохо вымытой посуды.

 - За всеми заморышами мне, что ли тарелки перемывать? – размышляла про себя Ушакова, когда Марья Ивановна разорялась про дизентерию.

 Затем выяснилось, что обещанный отъезд, в который раз откладывался.

 - Как мне надоел этот город! – тихо выругалась Даша. – Что в нём красивого?

 Ей до смерти надоела Волга, широкие проспекты и шумный вокзал.

 - Дашка, сгоняй за кипятком! – велела требовательная заведующая.

 - Счас! – лениво ответила Дарья, но за водой пошла.

 Только она завернула за угол здания вокзала, неся в руках горячий чайник, как прямо перед ней упала бомба. Невесть откуда взявшаяся взрывная штука угодила прямо в вагон, в котором размещались сироты.

 - О Господи! – выдохнула Даша и уронила чайник.

 Боли от ожога ноги она не почувствовала, так как прямо на её глазах вместо полного жизни вагона образовалась гигантская воронка.

 - Как же это? – выдохнула женщина и отшатнулась.

 Прямо на неё, толкаемый силой ударной волны летел ребёнок. Она инстинктивно выставила руки и упала вместе с ним за спасительный угол.

 - Кто это свалился на меня? – первым делом подумала она.

 При падении Ушакова сильно ударилась головой об брусчатку и от невероятности происшедшего начала соображать со скрипом.

 - Колька Безродный… - прошептала она почти с огорчением.

 Потом женщина встала, отряхнулась, взяла хнычущего мальчика на руки и пошла.

 - Нужно отойти подальше от эшелона, чтобы нас не убило! – думала Дашка, не замечая, что и там, куда она шла густо падали бомбы.

 В полной прострации Ушакова прошла несколько кварталов и остановилась, только упёршись в полностью разрушенный трёхэтажный дом.

 - Полундра! – услышала она молодой голос и увидела, как двое парней выпорхнули из-за остатков стены и припустили вдоль горящей улицы.

 - Что это у них в руках? – Дарью интересовали совсем ненужные вопросы.

 Она подошла ближе и увидела, что находится рядом с хлебным магазином. На её глазах остаток стены с надписью «Булочная» рухнула, похоронив прилавки с товаром.

 - Нужно достать хлебушка! – сказала Кольке воспитательница и обошла руины сзади.

 На удивление рассуждения заторможенной Дарьи оказались верными. Грузовые ворота в подвал оказались целыми. Рядом с наклонными створками вниз убегала крутая металлическая лестница.

 - Там должен быть хлеб!

 Дарья умудрилась, не отпуская мальчика с рук опуститься в глубокий подвал. Там действительно оказалось много хлеба, но не было ни души.

 - Очевидно, хлеб недавно завезли, а персонал разбежался. – Механически отметила Дарья и засмеялась: – Теперь у нас Коля еды навалом!

 Кроме продуктов питания женщина обнаружила комнату отдыха с туалетом. На удивление из крана текла вода.

 - Жить можно!

 Внезапно снаружи раздался сильный грохот, очевидно бомба упала совсем рядом, и соседнее здание рухнуло, придавив обломками вход в подвал. Ушакова положила заснувшего мальчика на кушетку и попыталась открыть железную дверь ведущую наружу. Та не поддавалась.

 - Ну и ладно, - весело сказала Даша, - значит, будем жить здесь… Тут хотя бы не взрываются бомбы.

 Ушакова прилегла рядом со спящим Колькой и через минуту заснула, будто провалилась в небытие. Психика женщины, получившая такой неожиданный и сильный удар, просто не выдержала перегрузок.