Летом 1942 года два сводных брата и отец могли, наконец, встретиться в родных местах Григория. Части Михаила Кошевого и Петра Шелехова отступали через Миллерово, навстречу им в составе 33-й стрелковой дивизии двигался пропавший родитель. Он занял позиции, немного не доходя до своей малой Родины, а его сыновья разошлись в разные стороны. Михаил в направлении Сталинграда, а Пётр на Кавказ.

 … Бойцам 383-й «шахтёрской» дивизии долго не удавалось оторваться от наседавших немцев. Бывали дни, когда параллельно друг друга двигались две колонны вражеских войск. Через клубы пыли красноармейцы видели огромные грузовики, везущие гитлеровцев, которые мчались по выжженной степи на расстоянии одного километра.

 - Так мы угодим в ловушку! – покачав головой, сказал Петя, внимательно рассматривая близких врагов.

 - Точно, - согласился Генка Шахов, - пешком и на лошадях  за моторами не угонишься.

 - Неужели они отрежут нас?

 - Всё может быть…

 Много страшных слов можно услышать на войне, но страшнее этого, пожалуй, и не бывает: «Окружены!»

 Произнесённое кем-то вслух в критический час боя, оно способно в одну минуту сделать то, чего не сделает самое грозное оружие, а именно, посеять панику, которая может превратить войско в обезумевшую толпу.

 - Капец нам братва!

 - Тикаем!

 Передавалось нехорошее слово в основном шепотом, но вот что удивительно: оно не произвело того действия, какое могло бы произвести в сорок первом году.

 - Никто не оставил своего места в строю, - оглядев ряды товарищей сказал Петя.

 - Значит, вырвемся! – заверил друга Шахов.

 На следующий день им требовалось переправиться через вяло текущий Дон. Мост оказался узким, и в ожидании переправы к нему выстроилась длинная очередь пехоты и армейских повозок.

 - Приплыли! – Генка сплюнул на горячий песок.

 - Думаешь, застрянем надолго?

 - Сам что ли не видишь?

 Откуда-то вынырнул немецкий истребитель «мессершмитт» и, сбросив осколочные бомбы, обстрелял их из пушки. Красноармейцы попадали кто куда, а наглый стервятник снова зашёл на боевой разворот. Он на бреющем полете обстрелял колонну из пулемёта и снова вернулся.

 - Вот привязался! – не выдержал Петя.

 - Интересно, - серьёзно сказал лежащий с ним рядом тщедушный паренёк с характерным носом, - откуда мерзавец узнал, что я еврей?

 Ночь им пришлось провести в станице под открытым небом, в нескольких километрах от подвижного фронта. Повсюду было множество повозок снабженцев, и каждый дом оказался доверху забит ими, поэтому они устроились на ночлег под какой-то телегой.

 - Царские условия! – пошутил Генка и вскоре безмятежно заснул.

 - Как он может спать где угодно? – недоумевал Петька.

 После града зажигательных и фугасных бомб станица заполыхала, и он забился как можно дальше под повозку.

 - Глупо вот так умереть…

 Перекрывая глухой рокот вражеских бомбардировщиков, разнёсся высокий пронзительный звук.

 - Наши истребители. – Обрадовался сонный Шелехов. – Может, прогонят немцев?

 - А?.. Что? – встрепенулся Генка.

 Сквозь взрывы бомб слышалась дробь пулемётной стрельбы и в небе виднелись огни трассирующих пуль и снарядов с каждой из сторон. Три вражеских самолёта сразу пошли вниз, полыхая, как факелы, после этого остальные дали дёру. Впрочем, потери понесли и советские лётчики. 

 - Так их ребята! – вопили русские пехотинцы.

 - Знай наших! – с апломбом сказал Шахов и снова захрапел.

 Когда утром их рота проходило через поле, над которым случился вечерний бой,  Пётр увидел торчащие из берега обломки истребителя, сбитого накануне немцами. Повсюду валялись куски лилового мяса.

 - Это останки «сталинского сокола»… - понял он и сглотнул набежавшую тошноту.

 - Получается что он не такой уж «сокол»! – вставил циничный товарищ.

 Тут как по заказу появились русские самолёты. Как обычно штурмовики ИЛы прилетели девятками. Немецкий передний край весь содрогнулся от выстрелов по ним. Пулемёты, зенитные орудия всех калибров, винтовки изрыгали море огня. Хотя они стреляли издалека, небо над головой Петьки перепоясывали разноцветные трассы. Красные, синие, зелёные, белые - туманные.

 - Ничего не боятся!

 - Сколько можно прятаться за нашими спинами?

 Штурмовики обволакивались клубами разрывов, но упрямо шли к цели, словно презирая смерть. Они сбросили бомбы, которые сперва кувыркались, а потом выровнялись и, набирая скорость, полетели по инерции на немцев.

 - Ракеты снизу похожи на карандаши, – подумал Петя и вспомнил школу.

 С шипением, оставляя огненный след, бомбы мчались к цели. Зрители небесного действа стояли, задрав головы и открыв рты.

 - Атака штурмовиков захватывающее зрелище. – Признался позёвывающий Генка.

 - Только если они летят не на тебя…

 Обычно такой налёт кончался гибелью одной или двух машин, которые либо разваливались, взорвавшись в воздухе, либо падали на землю, оставляя дымный след.

 - Глянь, подбили-таки, - перебил его светленький паренёк.

 - Точно!.. Лётчик выбросился с парашютом.

 Пилоты часто спасались на парашютах, хотя немцы имели обыкновение убивать их в воздухе, до приземления.

 - Попали! 

 - На фронте гибнет больше всего пехотинцев и танкистов, - с сожалением сказал Петя, - а все переживают за пилотов.

 - Но их гибель происходила не столь зрелищно, как гибель лётчиков, - не согласился Шахов, - её наблюдают тысячи глаз…

 Едва они вздохнули с облегчением, как к переправе подъехал легковой автомобиль с майором, кричавшим в громкоговоритель, что немецкие танки прорвались.

 - Дайте дорогу!

 - Ага, разбежались…

 - У меня пакет в штаб армии.

 Молоденький лейтенант, комендант переправы твёрдо встал перед машиной.

 - Прекратите панику!

 - Ты понимаешь, что через полчаса немцы будут здесь?

 Майор специально кричал так громко, что часть пехотинцев бросилось в воду, и попытались переплыть реку.

 - Паникёр!

 - Уйди с дороги щенок…

 Лейтенант резко достал из кобуры револьвер и в упор выстрелил в грудь майора. Когда рота Шелехова подошла к мосту, труп офицера, отодвинутый сотнями ног, валялся чуть в стороне. Водитель с автомобилем испарился, будто они не существовали. Петька, изумлённый увиденным, предположил:

 - Может действительно засланный немцами?

 - Вполне возможно, - поддержал его Шахов и достал из внутреннего кармана убитого удостоверение, - много наших военнопленных немцы специально посылают к нам в тыл, чтобы сеять панику.

 - Умный стерва…

 - Точно немец! – воскликнул он.

 - Откуда знаешь?

 - Посмотри сам, - Генка показал другу разворот офицерской книжки. - Металлические скрепки, которыми прошиты военные удостоверения, сделаны из нержавеющего металла.

 - Наши уже через месяц после выдачи покрывались ржавчиной... – ахнул Петя.

 - Вот так и губит немецкое качество своих агентов. – Закончил довольный Шахов и оглянулся вокруг.

 Воздух звенел от резких команд, ругательств и причитаний местных женщин. Личный состав пехотных частей усердно работал, переправляясь на другой берег. 

 - Вон первые признаки приближающихся танков, - кивнул Петька в сторону близких разрывов. - Осколочными снарядами бьёт зараза!

 - Чего они там телятся? – Гена приподнялся на цыпочки и оглядел медленную очередь.

 Немцы начали целенаправленный обстрел переправы. В грузовик с боеприпасами попал снаряд, и он взлетел на воздух вместе с автоцистерной с горючим, которая подошла как раз в этот момент. Цистерна вспыхнула чудовищным языком пламени.

 - Хрен мы сегодня переправимся!

 - Давай искать нормальный ночлег. – Предложил Петя.

 - Пошли отсюда…

 Пришлось вернуться в станицу и прятаться где придётся, ожидая ночи. Шрапнельные снаряды большого калибра, опасные даже для танков, теперь накрыли центр поселения и сотворили настоящую кашу из пылающих домов и обломков транспорта, как огромная кочерга, мешающая горящие поленья.

 - Нам пока везёт, не то, что некоторым!

 - Сплюнь!

 В набитый ранеными грузовик пришлось прямое попадание, он упал на бок, и в одно мгновение огонь охватил массу выброшенных беспомощных тел, на которых вызывающе белели бинты.

 - Помогите! – из огня слышались слабые крики, которые быстро смолкли.

 ***

 Вечером того же дня Шахов попал в затруднительное положение. Он откуда-то узнал, что на окраине станицы разбомбили спиртзавод.

 - Побегу, может, успею добыть спиртика! – крикнул он Петьке.

 - Только не напейся…

 На удивление одна цистерна с желанным напитком оказалась цела. Генка выстрелил в неё из автомата, и спирт струйками потёк на пол.

 - Вляпается во что-нибудь! – подумал Петя, когда через час товарищ не вернулся.

  Взволнованный Шелехов прибежал на место и спустился в подвал, где размещалась ёмкость. На бетонном полу стояла семидесятиградусная лужа по колено, а воздух, заполненный парами спирта, пьянил.

 - Вашу мать!

 Кое-где в жидкости виднелись защитные штаны и пилотки захлебнувшихся любителей выпить. Посередине с котелком в руках ходил обалдевший Генка, он натыкался на стены и не находил выхода.

 - Ещё немного, и ты захлебнулся бы, упав в лужу. - Петька успел вытащить его на воздух, сам балдея и задыхаясь.

 - Иди, набери котелок. – Едва отдышавшись, велел Шахов.

 Дело было серьёзное. Достаточно одной искры, чтобы всё взлетело к чёрту, а жаждущих с котелками прибывало всё больше и больше. Словно какой-то беспроволочный телеграф или телепатический импульс оповестил всех о наличии спиртного.

 - Откуда они только узнают? – изумился Петя.

 Славяне, как мухи на тухлое мясо, слетались со всех сторон. Шелехову два часа пришлось с автоматом в руках оборонять опасное место, пока начальство не поставило оцепление вокруг рокового склада.

 … Только дождавшись полной темноты, где-то в одиннадцатом часу ночи, ездовые под командой старшины роты Пикалёва подали повозки вместе с походной кухней. Старшина любил рассказывать  о Гражданской войне, которую он прослужил в обозе у Буденного. С тех пор он сохранил длинные усы и любовь к лошадям.

 - Как хорошо тогда жилось, - вспоминал он часто, - какие колбасы, сыры и вина доставались нам в магазинах городов, отбитых у «белых».

  Однако сейчас было не до разговоров. Почти в полной тишине солдаты погрузили снаряжение и запасные ящики с патронами. Необходимые команды отдавались вполголоса:

 - Будем переходить реку вброд.

 - А я плавать не умею! – раздался тоненький голосок.

 - Зато не будет толкучки на мосту! – успокоил старшина подчинённых.

 Часам к двенадцати все оставшиеся части дивизии перешли реку и спустились в балку. Здесь подразделения построились одной колонной. Стрелковые роты стали во главе, за ними пулемётчики, связисты и миномётчики.

 - Плохо, что будем тащиться в середине. – Шахов немного поспал, но чувствовал себя отвратительно.

 - Почему?

 - Пыли наглотаемся много…

 Рота, где служили друзья, оказалась посредине, поскольку её огневые позиции находились как раз на стыке двух стрелковых полков.

 - Сколько наших городов осталось под фашистами, - услышал Петя голос скуповатого старшины, - а мы всё отходим.

 - Мы обязательно вернёмся!

 - Немцы добра нагребут…

 - Наживём ещё!

 - Как подумаешь, что с ним гитлеровцы сделают, так и жить не хочется...

  Ровно в полночь, по чьей-то команде началось движение. Колонна, похожая на медленно текущую реку, потекла по балке. 

 - Побыстрей, побыстрей, ребята!.. Не отставать!

 - Ногу натёр…

 - Скоро выйдем! - подбадривали бойцов командиры.

 Пётр радовался тому, что шёл в строю, соблюдавшем, как бы ни было трудно, прежний порядок. Вся 383-я стрелковая дивизия монолитно двигалась на спасительный юг.

 - Неизвестно командует дивизией кто-нибудь или нет? – неожиданно спросил Гена.

 - К чему это ты?

 - Смутная тревога не покидает меня... – признался Шахов.

 Под утро появились первые отстающие, которые садились на землю и безучастно смотрели на проходящих бойцов. Многие стали сбрасывать противогазы, вещмешки, некоторые даже оружие.

 - Всё едино погибать! – шептались солдаты и растворялись в темноте.

 Забрезжил нежелательный рассвет. Нежеланный потому, что всем хотелось до восхода солнца не только выйти из окружения, но как можно дальше оторваться от противника. Впереди пологую, всё расширяющуюся балку рассёк надвое узкий, но довольно глубокий овраг, разделивший надвое колонну. Теперь она текла двумя ручьями по правую и левую стороны оврага. 

 - Слышь, Генка! – Шелехов толкнул вяло переставлявшего ноги товарища, мучавшегося похмельем. - Что-то я не припомню в этом районе хуторов.

 - Тебе какая разница?

 - Вот торчат какие-то крыши…

 - Отстань!

 В предрассветных сумерках на гребне балки смутно виднелись очертания каких-то степных поселений.

 - Домики, неожиданно проступившие справа и слева от нас, там наверху, откуда они? – удивился примкнувший к ним Николай Сараев.

 - Хрен их знает!

 Вдруг «домики» зашевелились, сбросив с себя «крыши», маскировочные сети и пятнистые покрывала. Моторы взревели, окутались дымом, пылью и острыми клиньями, ромбами, с двух сторон устремились на красноармейцев.

 - Немцы!

 - Твою мать!

 Нападение, которое все ожидали с часу на час во время ночного похода, совершилось на рассвете, в самом конце балки. Впереди, там, где находились стрелковые роты, теперь беспорядочно рассыпавшиеся, творилось ужасное.

 - Мы в мышеловке! – крикнул Шахов и передёрнул затвор автомата.

 Основная масса немецких танков главный удар наносила по передовым подразделениям, чтобы, отрезать путь для идущих вслед за ними, с которыми можно расправиться во вторую очередь.

 - Поворачивай вправо! – закричал командир роты Усманов. – Нужно выходить наискосок вверх.

 - Куда?

 - Туда, где промчались танки. 

 Бойцы поднялись достаточно высоко, удивившись тому, что их никто не преследует. Оттуда было хорошо видно, как немецкие танки давили  растерянных людей. Несколько танков горело, а потом, на глазах Петра, загорелись ещё два. Единственная в дивизии батарея, полностью сохранившая материальную часть, открыла огонь прямой наводкой.

 - Только одна стреляет!

 - А что же с остальными батареями? – беспомощно прошептал Генка. - Что они делают, когда захлёбывается в крови матушка-пехота? 

  Командир рассчитывал, что немцы не обратят внимания на три десятка человек, но он ошибся.

 - Нас заметили! – прошептал Усманов.

 - Хана парни! - Кто-то первый увидел немецкую танкетку, отделившуюся от своей группы и направившись в их сторону.

 Все начали бежать, но танкетка приближалась очень быстро. Она находилась уже метрах в ста. Николай  всё время жавшийся к Шахову, вдруг остановился и побежал навстречу танку. У Пети мелькнула мысль:

 - В плен побежал!

 Он видел, что немалое число красноармейцев подымало руки.

 - Так, может, и Коля струсил?..

 Из танкового люка высунулась лысая голова немца, затем он вылез наполовину:

 - Рус, сдавайсь... капут!..

 Танкетка еле двигалась, а Сараев испуганно пятился перед ней.

 - Ма-а-мааа!!! – Шелехов услышал надрывный крик Николая.

 И тут случилось то, во что ни немец, ни товарищи не могли поверить. Коля, в одну секунду отстегнул от пояса противотанковую гранату и метнул её, почти не целясь. Когда дым рассеялся, все увидели неподвижный танк, а из его люка вниз головой висел долговязый немец с засученными выше локтей рукавами. Перед поверженным монстром, в двух-трёх метрах, лежал мёртвый Сараев.

 - Товарищ лейтенант! – раздался голос сержанта Фокина. - Вы бегите, а мы прикроем вас.

 - Да, да, правильно!

 - Во-о-он ещё одна танкетка показалась!..

 Усманов скомандовал двум ближайшим бойцам:

 - Связать несколько гранат и попытайтесь взорвать танк!

 - Сделаем…

 - Потом догоняйте нас.

 Сержант зигзагами побежал вперёд. Немецкий танкист выстрелил из пистолета и убил одного солдата. Фокин сделал несколько шагов, и когда пуля угодила ему в грудь упал прямо под гусеницы продолжавшей движение танкетки... Петя и Шахов, пригибаясь, бежали по степи, туда, где не слышалось стрельбы. Они даже не оглянулись, когда прогремел взрыв.

 - Давай поднажмём!

 - Я почти выдохся!

 Всё было ясно без объяснений. Отойдя километров на пять от злополучной балки, они спрятались в котловане. Николай Светличный, один из двух бойцов оставшихся с Фокиным без гимнастёрки, в одних шароварах, едва догнал группу и свалился без сознания. 

 - Коля, милый... вставай!.. – тормошил его Шахов. - Нельзя задерживаться... погибнем все.

 - Дай передохнуть!

 - Ну, вставай, дорогой!.. Ещё немножечко и мы выйдем к своим!

 Передохнув минут пятнадцать, солдаты двинулись дальше. Через некоторое время они вышли к полевой дороге. Приглядевшись к следам колёс, лейтенант Усманов с горечью сказал:

 - Резина немецкая.

 - Значит, немцы прошли здесь. – Ужаснулся Петя и побледнел: - Они где-то впереди.

 Красноармейцы стояли посреди дороги, думая, что делать, как вдруг увидели идущие прямо на них танки.

 - Братцы, это конец! – выдавил из себя Шахов.

 Бойцы смотрели на лейтенанта, ждали каких-то команд и распоряжений. Но тот молчал.

 - В степи от танков не убежишь. – У всех появилась одна мысль.

 На всех нашло какое-то оцепенение. Пете вдруг стало всё безразлично. В этот жуткий миг кто-то закричал на всю степь:

 - Братцы!.. Наши танки-то!.. На них звёзды!.. 

 Будь они в ином положении, то легко и раньше определили бы, что перед ними свои танки.

 - У немцев ведь нет таких ни по величине, ни по форме. – С облегчением выдохнул Усманов.

 - Как мы сразу не поняли?

 К застывшим людям вплотную подошли три «тридцатьчетвёрки», а чуть позади, приотстав малость, наползали два громадных «КВ».

 - Наши!.. Ура-а-а-а!!

 Резко притормозив, танки остановились. К ним спрыгнул небольшого роста человек в чёрном комбинезоне и танкистском шлеме. Он что-то спросил, но солдаты не могли его слышать, а просто кинулись на него, начали обнимать.

 - Где... где немцы?! - кричал танкист, вырываясь из объятий.

 Фырча приглушенными моторами, танки стояли в нетерпеливом ожидании, готовые в любую минуту сорваться с мест.

 - Откуда вы?.. Где немцы-то? - кричал тот, кто первым выскочил к ним. - Да вы что, оглохли?..

 - Испугались что попались!

 - Я кого спрашиваю?! Какого хера молчите?

 Первым опамятовался Усманов, за ним Шахов. Перебивая друг друга, они показывали туда, куда направлялась основная часть дивизии, та, что увлекла за собой и главные силы немецких танковых частей.

 - Много вы видели танков-то? - в последнюю минуту спросил командир отряда.

 - Тьма-тьмущая!

 Танковый командир безнадежно махнул рукой, выругался ещё ядренее, подбежал к своей машине и скрылся под крышкой люка. Грозные махины, взревев, помчались туда, где шла бойня.

 - Сколько же нас осталось? - начал считать лейтенант.

 Пересчитав, ужаснулся, большая часть из тех, что вышли с ними,  находилась теперь где-то там, в злополучной балке. Без сил опустившись на траву, он сказал:

 - Что с ними?.. Удалось ли хоть кому-нибудь вырваться, остаться в живых?

 - Главное мы живы…

 Собрав отставших людей, рота медленно двинулась на юг. Вечером того же дня Петька увидел впереди советских солдат копавших оборонительные позиции.

 - Вырвались! - пронеслось у него в голове.

 Шахов ничего не говорил, но на его лице читалось:

 - Неужели спаслись?

 За весь дальнейший путь до города Туапсе немцы больше ни разу не побеспокоили остатки потрёпанной дивизии. Сам того не зная Петька Шелехов в точности повторил маршрут отступления своего отца с Добровольческой армией Деникина. В двадцатом году Григорий от нижнего течения Дона держал путь на Новороссийск и его младший сын через двадцать два года тоже оказался в тех местах.