Курская битва занимает в истории Великой Отечественной войны особое место. Она продолжалась 50 дней и ночей, с 5 июля по 23 августа 1943 года. Общий замысел германского командования сводился к тому, чтобы окружить и уничтожить оборонявшиеся в районе Курска советские войска Центрального и Воронежского фронтов. В случае успеха предполагалось расширить фронт наступления и вернуть Германии стратегическую инициативу.
Для реализации амбициозных планов Гитлер сосредоточил мощные ударные группировки, которые насчитывали свыше 900 тысяч человек, около 10 тысяч орудий и миномётов, до 2700 танков и штурмовых орудий, около 2000 самолётов. Большие надежды возлагались на новейшие танки "тигр" и "пантера", штурмовые орудия "Фердинанд", самолёты-истребители "Фокке-Вульф-190-А" и штурмовики "Хейнкель-129".
Советское командование решило сначала обескровить наступающего врага в оборонительных сражениях, а затем перейти в контрнаступление. Начавшаяся битва сразу же приняла грандиозный размах и носила крайне напряжённый характер. Лишь ценой огромных потерь немцам удалось на отдельных участках вклиниться в советскую оборону. На Центральном фронте - на 10 километров, на Воронежском - до 35 километров.
Командующий Воронежским фронтом генерал армии Ватутин, оценивая обстановку, сложившуюся на фронте, пришёл к выводу, что противник на прохоровском направлении вводит в сражение все свои наличные силы и что срыв готовящегося нового удара явится окончательным провалом вражеского наступления на Курск с юга.
Командование фронтом приняло решение с утра 12 июля нанести контрудар силами 5-й гвардейской танковой армии совместно с 33-м стрелковым корпусом из района Прохоровка на Яковлево и силами 1-й танковой армии с 22-м стрелковым корпусом из района Меловое. 2-я и 17-я воздушные армии, завоевавшие к этому времени господство в воздухе, получили задачу поддержать основными силами контрудар наземных войск.
В 8 часов 30 минут 12 июля после 15-минутной артиллерийской подготовки войска фронта начали контрудар. Основные события развернулись в полосе наступления 5-й танковой армии, танковые корпуса которой встретили в двух километрах от исходных позиций атакующие вражеские танки. Завязалось беспримерное в истории войн ожесточённое встречное танковое сражение, которое длилось весь день.
Танковое сражение под Прохоровкой, в котором одновременно принимало участие до 1200 танков с обеих сторон, закончилось неудачно для немецко-фашистских войск. Они не смогли выполнить поставленную перед ними задачу. За этот день противник потерял около 100 танков, 500 автомашин, свыше 4500 солдат и офицеров и вынужден был перейти к обороне на этом направлении. Войска Ватутина также понесли большие потери в танках до 400 машин. Одновременно с танковым сражением проходило сражение авиации 2-й и 17-й воздушных армий РККА против 4-го воздушного флота немцев.
5 августа советские войска освободили города Орёл и Белгород. Вечером этого дня в честь крупного воинского успеха в Москве впервые за два года войны был дан победный салют. С этого времени артиллерийские салюты постоянно возвещали о славных победах советского оружия. 23 августа был освобождён Харьков. Так победоносно завершилась битва на Курской огненной дуге. В ходе неё было разгромлено 30 отборных дивизий противника. Немецко-фашистские войска потеряли около 500 тысяч человек, 1500 танков, 3 тысяч орудий и 3700 самолётов. Битвой под Курском завершился коренной перелом в Великой Отечественной войне.
***
В разгар Курской битвы полковник Шаповалов командовал 178-й танковой бригадой. Вначале его танкисты держали оборону на рубеже реки Пены – перед Ивней. Когда они только прибыли туда Иван Матвеевич был шокирован открывшимся видом.
- Сколько техники и людей задором потеряли! – с горечью выдохнул он.
- Очевидно, - вставил начштаба Саркисян, - танковая бригада легла…
В низине виднелись несколько десятков ржавых танков - в окружении тысяч трупов. Оглядевшись на местности, они поняли, что немцы запустили в мешок наступающих, а потом расстреляли их с окрестных холмов.
- Не надо было быть профессиональным военным, - заметил полковник, - чтобы понять идиотскую бессмысленность нашей атаки.
- К сожалению ошибки лучше видны после поражения…
Они разговаривали сто на вершине небольшого холма. Теперь уже советские танкисты ожидали появления вражеского танкового клина. И не ошиблись: танки пошли в атаку под прикрытием артиллерийского и миномётного огня.
- Сосчитайте, сколько их прёт! – приказал комбриг командирам танковых батальонов.
- Десять «Тигров» и двадцать средних танков.
- Точно звери?
- Да.
- Много, чёрт возьми!
- Вот повезло нам, - выругался начальник штаба, - не могли они рядом пройти…
- В жизни нет ничего случайного, - рассеяно сказал Шаповалов, - всё, что происходит с нами, происходит в нужное время и в правильном месте...
Из-за пыли, поднятой разрывами снарядов и гусеницами вражеских танков, он не видел глубины стального клина.
- По моим наблюдениям, - вставил Саркисян, - вражеские танки идут в атаку медленно, боевая скорость у них не более 10 километров в час.
- Передайте по рации всем танкистам и самоходчикам приказ не обнаруживать себя, а подпускать вражеские танки на дистанцию 200-300 метров и бить без промаха.
- Есть!
По мере приближения свирепых танков к переднему краю его бригады полковнику всё больше тревожила мысль:
- Выдержат ли наши танкисты, смогут ли подпустить их на дистанцию кинжального огня.
Особенно командир беспокоился за 2-й танковый батальон, укомплектованной машинами Т-70 с 45-мм орудиями, ведь среди атаковавших танков двигалось более десятка "тигров".
- Его пушка вышвыривает снаряды со страшной силой и буквально разрывает слабенькую броню. – Со злостью сказал Шаповалов.
- А для них «сорокапятка» - как горох об стену…
- Нам бы, хотя один КВ. - Командир самоходно-артиллерийского полка подполковник Лебедев стоял возле Ивана Матвеевича. – У меня в 41 году случай интересный произошёл. Наш КВ-1 заглох на нейтральной полосе. Немцы долго стучали по броне, предлагали экипажу сдаться, но тот отказался. Тогда немцы зацепили КВ двумя своими лёгкими танками, чтобы оттащить наш танк в своё расположение, и там без помех вскрыть. Расчёт оказался не совсем верным. Когда они начали буксировку, наш танк завёлся.
- Видимо имел место "запуск с толкача". – Вставил Шаповалов, внимательно рассматривая поле предстоящего боя.
- Быть может, - сказал Лебедев и продолжил: - Он потащил немецкие танки в наше расположение. Немецкие танкисты были вынуждены оставить свои танки, и КВ приволок их к нашим позициям.
- В начале войны ему не было равных, - подтвердил Иван Матвеевич, - а сейчас эти проклятые «тигры» появились…
Лебедев связался по радио с командиром батареи СУ-152 и установил, что все самоходки, стоящие на прямой наводке, получили свои цели и ждут их подхода к намеченным ориентирам.
- Бои орлы готовы стрелять. – Доложил он.
- Ждать!
Передний край советской обороны и переднюю линию вражеских танков разделяло теперь не более километра. Артиллерийский и миномётный огонь противника усиливался, несколько снарядов разорвалось вблизи наблюдательного пункта Шаповалова.
- Они уже близко! – доложил встревоженный начштаба.
- Не обнаруживать себя! – рявкнул нервничающий полковник.
- Если они подойду слишком близко, их не остановишь.
- Главное выбить у них «тигры», другие наши снаряды не пробьют их броню…
- Такого в Уставе нет!
- В любви и на войне выигрывает тот, кто не признаёт никаких правил.
Враждебные танки неумолимо приближались. Вот до ближайшего "тигра" уже 800... 700... 400 ... метров. Какими долгими казались эти минуты!
- Открыть огонь из самоходок! - Резко приказал Шаповалов.
- Огонь! – азартно крикнул в шлемофон подполковник.
Прошло несколько секунд, и один за другим прогремели звучные выстрелы из мощных 152-мм орудий. Тут же Иван Матвеевич увидел в бинокль, как башня одного из монстров охватило жадное пламя.
- Попали! – с восторгом крикнул он.
- Готова зверюга… - согласился Саркисян.
Через несколько секунд, когда дым развеялся, танк уже стоял... без башни. Командир батареи СУ-152 доложил, что в результате прямых попаданий подбито ещё два "тигра".
- Молодцы! – похвалил комбриг и приказал: – Огонь из всех стволов!
- Беглым пли! – скомандовал начальник штаба.
Точные выстрелы самоходок послужили сигналом для плотного огня из всех стволов, находившихся в первой линии танковых капониров.
- Не зря мы их тренировали! – удовлетворённо потирая руки, сказал Шаповалов.
- Война – лучший тренер. – Согласился довольный Лебедев.
Этот бой оказался скоротечным. После того как впервые три "тигра" в течение нескольких секунд были превращены хищными самоходками в стальной лом, остальные вражеские танки, как по команде, развернулись на 180 градусов и ушли на свои исходные позиции.
- И мы научились воевать! – весело сказал Саркисян.
- Главное использовать сильные и скрывать слабые стороны наших танков. – Комбриг снова настроился на деловой лад. - Во время боя им так и не удалось подойти к переднему краю обороны 2-го танкового батальона ближе, чем на 100 метров.
- Иначе бы «тигры» перемололи их в труху.
***
Если взглянуть на сентябрьское небо в приднепровских местах – душа возликует. Умытое нежными дождями, оно излучает тепло, празднично синеет, изредка пропуская лёгкие облака и стаи улетавших птах.
- Вот бы забраться туда! - Солдатам так хотелось оказаться в его мирной бездонной глубине, поскольку на земле творилась адская круговерть.
Чадящие стены домов, срубленные осколками берёзы, покорёженная на обочинах техника, учащающие сердцебиение взрывы снарядов и бесконечное движение к Днепру бесформенной воинской массы.
- Противник ещё не успел закрепиться на правобережных кручах восточнее отвоёванного недавно Переяслава. – На совещание у командира 10-го танкового корпуса 40-й армии собрались командиры подразделений.
Генерал Алексеев обрисовал боевую обстановку:
- Нам не хватило плавсредств, чтобы с ходу переправить через широкую реку боевые машины.
Время работало на гитлеровцев, поэтому спешно пришлось захватывать плацдармы доблестью пехоты. Та ожесточённо осваивала землю на правом берегу. Пока наводили понтонные мосты и паромные переправы, в корпусе решили перегруппировать силы, объединив боевую технику в два ударных кулака.
- Своими машинами двинешь так, чтобы немцы винтом покатились домой, – генерал Алексеев на карте показал Ивану Матвеевичу Шаповалову, как должна действовать его группа.
- Понятно!
В сложившейся обстановке командир корпуса решил направить на букринский плацдарм 16 танков и САУ, а также 727-й истребительно-противотанковый артиллерийский полк. Эти силы возглавил командир 178-й бригады полковник Шаповалов.
- Твоя задача состоит в следующем, - сказал генерал напоследок, - любой ценой закрепиться там и обеспечить переправу основных сил армии.
- Всё сделаем!
Совершив обходной марш, его отряд в течение ночи на 29 сентября сосредоточился в нужном районе. Отряд был переправлен на плацдарм и сосредоточился в районе Трактомирова, где получил приказ совместно с частями 47-го стрелкового корпуса наступать вдоль правого берега Днепра на соединение с отрядом Ковалёва, с тем, чтобы образовать единый плацдарм.
- Не удержим плацдарм, - инструктировал полковник своих офицеров, - сбросит немец нас в Днепр.
- Ох, как тяжело будет его, потом оттуда подвинуть…
С утра 29 сентября противник перешёл в наступление. До двух пехотных полков при поддержке танков атаковали полки 161-й стрелковой дивизии с целью овладеть Великим Букрином. Решительным ударом отряда враг был отброшен в исходное положение.
- Нате - выкусите! – с радостью сказал Иван Матвеевич, осматривая место недавнего боя.
- Двинули немцу под дых… - согласился легкораненый Саркисян.
Плоская равнина разлеглась в удобной излучине великой реки. Повсюду были натыканы воронки и траншеи, валяются неубранные трупы. А посредине торчало громадное подбитое немецкое самоходное орудие «Пантера» - чудовищный обгорелый зверь, покрытый копотью и пятнистой маскировочной окраской.
- Не помогла ему броня! – полковник похлопал ладонью по мощной шкуре.
- А броня не слабая… - вставил начальник штаба.
Машина убийства уткнула свой длинный хобот-пушку в землю и застыла. Из открытых люков, свисая вниз и почти касаясь земли руками, торчали два обгорелых трупа. У одного - чёрное обугленное лицо и светлые, развевающиеся на ветру волосы, другой весь искромсан осколками…
- Стоило попасть в Россию, чтобы найти смерть! – сказал с грустью Шаповалов.
- Не зачем было к нам соваться… - заметил Саркисян.
Накануне немцы были остановлены на этом лугу, прорвалась вперёд только одна «Пантера». Она переползла через небольшую речку, и только тут её прищучили: рядом с железной махиной виднелся невысокий холмик. Здесь зарыли солдата, уничтожившего монстра связкой противотанковых гранат…
- Тихий такой был парнишка! – сказал полковнику закопчённый комбат танкового батальона, первым встретивший врага.
- Тихие бывают самыми геройскими… - кивнул головой Иван Матвеевич и снял шлемофон.
Километрах в пяти от фронта командирский танк наткнулся на большое поле, сплошь уставленное разбитой техникой. Сюда с передовой специальными тягачами трофейные бригады стаскивали разбитые танки, пушки и бронетранспортёры. Среди них были и немецкие машины. Делалось это то ли для ремонта, то ли для отправки на переплавку.
- Металл в военное время был особенно дефицитен. – Заметил Шаповалов.
- Картина впечатляющая. – Сказал начальник штаба бригады.
Толстый металл танковой брони был прошит бронебойными снарядами. Пласты стали разодраны, скручены в спираль или искорёжены, подобно зазубренным лепесткам неведомых цветов. Некоторые танки рыжие - они сгорели, на некоторых видна бурая засохшая человеческая кровь, а иногда лежали изувеченные останки танкистов…
- Ведь в каждом танке, у каждой разбитой пушки погибли люди. – Внутренне содрогаясь, прошептал Шаповалов.
- И у каждого дома остались родные! – поддержал командира Саркисян.
Они знали, что этот памятник смерти скоро исчезнет, переплавившись в другие танки и пушки.
- Придут новые люди и вновь будут направлены в жуткий конвейер войны, - Иван Матвеевич отвернулся от свалки отходов смерти, - работающий непрерывно и требующий всё новых и новых жертв.
- Пока не победим Гитлера!
- Должны победить…
Преодолевая яростное сопротивление гитлеровцев, и отражая в день по нескольку контратак, отряд и части 161-й и 253-й стрелковых дивизий к концу первой декады октября вышли на северо-восточную окраину деревни Ромашки и закрепились на ней.
- Теперь главное удержаться! – настраивал подчинённых Шаповалов.
- Снарядов маловато…
Два дня противник предпринимал отчаянные попытки сбить их с занимаемого рубежа. Однако стойкость и высокое мастерство советских танкистов позволили им удержать захваченные позиции. Вскоре ему позвонили из штаба 40-й армии:
- Товарищ полковник! С вас причитается.
- Что случилось?
- Скоро будет что обмывать…
По секрету, который для Ивана Матвеевича не был секретом, сообщили о грядущих добрых переменах в его фронтовой жизни. А они, эти перемены, пошли, почитай, косяком. Полковника Шаповалова назначили командиром 10-го танкового корпуса. Через месяц торжественно вручили в Кремле медаль "Золотая звезда" и присвоили звание генерал-майора танковых войск.