Рано утром я проснулся от шума. Брат сидел у костра и смеялся, слушая, из-за чего Борис ругался с Толиком, самым старшим из нас, любившим, как барон Мюнхгаузен, всегда выдумывать неправдоподобные истории, злившие Бориса.

— Боря, я-то здесь причем? Под ноги смотреть надо. Хотя это хорошая примета, к удаче, — улыбаясь, оправдывался Толик.

Оказалось, что ночью Анатолий сходил по нужде далеко от костра в лес, утром Борис в этой необъятной тайге умудрился найти тоже самое место и, вляпавшись там в кое-что, теперь вытирал свой кед, громко ворча на Анатолия.

Всё утро мы просидели в кустах у воды, дожидаясь, когда от заставы отойдёт лодка. Пограничники начали обход границы. Они должны были пройти вдоль вспаханной полосы двенадцать километров до стыка с соседней заставой — и вернуться. Значит, у нас было часа четыре до их возвращения, и за это время мы должны были успеть проскочить. Мы тронулись в путь, но лес здесь был вырублен, нас легко было заметить с вышки и пришлось пойти по тропе связистов к границе

Скоро начали сдавать наши нервы. Как только показался лес, мы поспешили скрыться в нем, но это был не лес, а сосновый бор, где человека и зверя видно было за сотню метров. Болот, на которых отсутствуют КСП и где мы должны были переходить границу, согласно планам Анатолия, здесь не было и впомине. Но менять что-либо было уже поздно, время поджимало, а тут, как назло, опять бурная речка.

Борис обвязал себя веревкой и первым полез в воду. Глубина была чуть выше колена, но сильный поток воды вдруг сбил его с ног и потащил вниз по камням. С трудом удерживая веревку, мы остановили Бориса и, цепляясь за камни и коряги, он смог выкарабкаться. Теперь и мы быстро перебрались на другой берег.

Толик показал нам что-то рукой и прошептал:

— КСП, КСП, — и побежал вперед.

У меня и у брата к рюкзакам были привязаны чайник и кастрюля с крышками. Пока мы бежали, крышки подпрыгивали и гремели на весь лес. Остановиться и отвязать их — на это нужно было время. Борис бежал рядом, прихрамывая. Я видел, что подошва его кеда оторвалась полностью. Толик вырвался далеко вперед и теперь метался около вспаханной на песке пограничной полосы. Полоса была метров шесть шириной. Прикоснуться к ней, значит оставить след, который сразу заметит патруль и начнется погоня.

— Где твоё болото? — зло спросил у Анатолия Борис.

— Оно там, дальше, — не растерявшись врал Толик.

— Смотрите, не порвите сигнализацию, — Анатолий указал пальцем на другую сторону КСП.

Вдоль полосы, сантиметров двадцать от земли, рядом с тропой обхода тянулась тонкая, еле заметная медная проволока. Решили идти друг за другом, оставляя глубокий след на полосе. Если след обнаружат, то быстро пошлют пограничников с собаками на перехват со стороны границы.

Контрольно-следовая полоса (КСП). Фото автора.

Пробежав сотню метров, я выбросил в лес рюкзак со звенящим чайником, Борис и брат последовали моему примеру.

Анатолий, задыхаясь сказал, что он не может бросить рюкзак, там лежат все его документы и добавил:

— Пограничникам разрешается стрелять в бегущих в сторону границы.

Эти слова так меня подстегнули, что спортивный Борис и брат вместе с Анатолием быстро начали отставать. Я держал компас и нёсся на запад по белому мху соснового бора. Мне казалось, что я бегу по хорошо ухоженному городскому парку, которому нет конца. Вдруг этот лес закончился и впереди появился широкий, метров в шестьдесят выруб. Посередине выруба шла хорошо укатанная грунтовая дорога и, не заметив ничего подозрительного, я быстро перебежал её.

— Где же эта граница? — спрашивал я себя.

Я бежал еще долго, метров пятьсот, пока не оказался на песчаном берегу мутной реки.

Это была Оланка. Только теперь я увидел возле себя пограничный столб с красно-зелеными полосами и гербом Советского Союза и финский с сине-белыми полосками на другом берегу реки.

Финско-Российская граница.

С этого места, от этого столба, лицом на восток начиналась эта ужасная страна, страна безумия, идиотизма и рабства. Мне захотелось что-то сделать, сказать ей на прощание, и я стал поливать красно-зеленый столб теперь уже своим ячменным кофе. Подбежал брат и сходу нырнул в Оланку, за ним — все остальные. Толик толкал свой рюкзак, и сильный поток воды тащил его в сторону советской заставы.

— Помогите, тону! — завопил Анатолий.

Пограничная река Оланка. Фото автора.

Я нырнул, зацепил его рюкзак, и мы благополучно выбрались на берег.

— Уходим скорее в лес, если Советы нас увидят, они нас и в Финляндии достанут, — первое, что он мог сказать. Мы перелезли через забор, сбитый финнами из тонких стволов деревьев, и продолжили свой путь на запад, в Швецию. Мы знали, что у Финляндии был подписан договор с Советским Союзом о выдаче нелегально перешедших границу. Нам предстояло пройти лесами через Финляндию до Шведской границы чуть более 280 км.