Люди-сканеры или инспекторы бродили по городу и в такой ранний час, лишь достичь этого высокого звания хранителя коридоров времени. Причём главный тест проходили. Есть в мозгу человека какой-то мозговой центр, который позволяет управлять временными потоками. И им важно ещё чувствовать эту власть над людьми. И за каждую успешную проверку сканеры получают даже денежные бонусы. Так что эти опьянённые властью люди, тоже своего рода заложники верховного учителя, ни за что не сдадутся добровольно. Именно они путали карты в интернете. Именно они запутали, хоть и временно как систему расшифровки этих самых шпионских устройств, так и телепатическую систему слежения также пытались запутать. Они воевали до последнего со всеми, кто не согласен путешествовать во времени.

Ах, как хочется порой убежать от проблем в другую реальность. Как бы вернуть забытую веру. Ведь хорошая была та забытая вера. Может мы зря отказались от той веры? Или скажем, хорош был политический режим в Великом Княжестве Литовском. Вот бы сделать так, чтобы история как бы изменилась, ведь будет лучше. А будет ли? Дело не в том, даже, что строй хорош. Он и был тогда для тех граждан хорош. Но мы-то другие. И как бы это сказать, вы пытаетесь вылезти из шкуры, характерной для своего времени, и залезть в шкуру прошлой эпохи. У каждой души есть как бы свой скафандр, состоящий из установок для своей эпохи, для конкретного времени. И вы пытаетесь снять этот скафандр и примерить себе другой. Он на вас не влезет. Душа как бы сама больше стала, как бы выросла. Хотя почему как бы? Она действительно выросла из детского скафандра, и залезть уже в него обратно не сможет. И не сможет она просто жить, будучи душой из 2121-го года, в 1410-ом году.

Сканеры круглосуточно бродят по городу, патрулируя улицы и вылавливая сектантов. Именно за ними началась такая охота, что где-то в городе были слышны выстрелы. Это пять человек заметили милицейский уазик и стали отстреливаться в одном из домов в новеньком квартале. Три фонаря были разбиты прямым попаданием, уже звенит сигнализация. Пока сектанты трясущимися руками прицеливались, уже три бойца проскочили через двор в подъезд и быстро открыли дверь с кодовым замком. Ещё пять выстрелов из окна восьмого этажа. Попали в какую-то машину, прямо в лобовое стекло все пять раз. Раздались крики жильцов, проснувшихся от жуткого мата и выстрелов. Зажигаются люстры в окнах и народ подниматься с кроватей. В голове у следователей стоит какая-то жуткая картина того, как ведёт себя социальная сеть: куча всяких безумных комментариев под видом странных личностей. Не слишком ли высокая активность в столь ранний час. И сообщения какие-то однотипные. Мало того, эти сообщения теперь стали содержать какой-то странный числовой код, словно это кто-то разгадывает какой-то математический ребус. Странные желания не только у следователей, но и простых завсегдатаях сети разгадать этот шифр. Народ просто сначала ничего не понимает, а просто наблюдает. Большинство нормальных людей всё-таки удерживаются от комментариев, потому что, уж что-что, а вот спорить с роботами бесполезно. Бесполезно отвечать на числовые коды, потому что тебя в любом случае неверно поймут. В глазах некоторых сектантов, откровенно вышедших в эфир с какими-то странными требованиями, читалась конкретная психическая болезнь. Восемь психопатов в прямом эфире шли по городу, демонстрируя оружия в социальной сети, и искали кого-то, естественно, чтобы убить.

Пять стрелков на восьмом этаже были арестованы быстро. Они надеялись на переговоры, а их сразу ранили в ногу и арестовали. Эти восемь человек на улице шли по городу так, словно они фильмов пересмотрели. Шли, шатаясь и отчего-то квакая и каркая. Из горла текла пена. Глаза расширены. Идут сначала по синусоиде, потом описывают круги, рыча и повизгивая от удовольствия скорой расправы с каким-то виртуальным противником, которого видят в сознании.

Затем восьмёрка стреляет. Становится ясным, что эти зомби на автопилоте ничего не соображают, потому что пули попадают друг в друга. Буквально один труп уже появился. Теперь семёрка смыкает какой-то круг, т. е. приближается к перекрёстку и той самой остановке, где должна быть и Железнова и Сенно.

— Странно, они там не поняли, что Ксения у нас? — спросила Алёна Игоревна у следователя Петьки, которого вид сектантов в порванных куртках насторожил.

— Ну, не знаю, может, ещё какой-то разработчик должен быть чего-то там.

— Так кто там ещё может быть за разработчик и чего?

— Ну, какая-то теория у них есть, чтобы создать такую телепатическую завесу. Почему мы вдруг едем по городу за ними. И тут слышим: вот здесь сектант, вот здесь, а тут пусто или ориентировка не совпадает. Нет, откуда такая вдруг неуверенность в своих способностях?

— Хочешь сказать, что это зеркало пытаются сбить?

— Ну, да, так, а это же Сенно, так я стреляю.

На перекрёстке стояла Оксана Сенно, которая громко кричала:

— Я не помню! Я не помню!

Кричала эту фразу постоянно и что-то больше ничего не могла сказать. Память словно заблокировала к себе доступ. Даже имя своё Оксана не могла вспомнить. Два человека по каждому пути с пистолетами, нет на четвёртом пути один человек. Все сектанты-сканеры окружили Оксану и выдвигали бессмысленные требования: взлетай, телепортируйся, чего-то там капай или перевоплощай в какую-то зверушку. А ещё это дерзкий дебильный идиотский смех как в поганых телешоу. Петька выстрелил и попал в одного сканера и тут же попал в сердце. Тут же второй выстрел и попадание в другого сектанта. Две мгновенные смерти. В мозгу у Оксаны короткое замыкание произошло. Она резко меняется в лице. Всё тело дрожит страшной дрожью.

Вдруг какой-то странный звон раздался с небес. Какой-то зелёный туман вокруг образовался, такой полупрозрачный и со странными образами, разумными естественно. Нет, не какие-то блики бесформенные, а странные какие-то машины, не едущие по дороге на колёсах, а парящие над трассой. И только потом было понятно, что это некое покрытие, обладающее электромагнитным эффектом. Сектанты разочарованно смотрели на это, временно опустив стволы. Ну, на несколько секунд они их опустили. И на несколько минут остановились и заткнулись. Спецназовцы за доли секунды до тумана начали бег. И уже во время светопреставления стали стрелять.

Ещё три убиты. Оксану через несколько секунд, дрожащую и мычащую уже что-то, повали на асфальт, и прикрыли с трёх сторон.

— Безродный! — крикнула Алёна Гвоздева, когда туман развеялся. И трое оставшихся сектантов окружены: — Твои бойцы окружены! Выключай автопилот, дебил хренов!

— Чё? Виртуал кончился, начался реал? — вдруг спросил зомби, — А чё с этими и кровь откуда? А чё тут мы? А чё реально происходит? А чё кино кончалось? Ребята валим!

Тут трое, как они посчитали, побежали. Бегом это сложно назвать, скорее это было падение на асфальт. Итак, арестовано всего уже тридцать человек сканеров. И всего было тридцать человек в реальности, согласно расшифровке, даже есть такие боты, мнимые люди, всего сорок виртуальных людей. Шизофрения — хорошо, чтобы создать эффект, что говорит весь город в гневе. А психопат паранормальными способностями обладает, и воздействовать на здоровую психику так сильно так раз таки может, причём так долго и имитируя многоголосье. Оксану вновь отправили в больницу, где на этот раз она может пролежать полгода, восстанавливая речь. И имя она вспомнит, и язык, и семью, вот только если чудо не произойдёт, то она никогда не сможет работать и нормально разговаривать, как взрослый с взрослым. Она так может и навеки остаться маленькой девочкой. И уже завтра утром она буквально и реально станет как пятилетняя девочка играть с куклой, точнее с ложкой как куклой, порой издавая дикие зверские крики словно она до сих пор в заложниках.

— Конечно, — говорила Ксения уже спокойно и с достоинством в голосе коллегам в лаборатории: — я всё понимаю, что служба есть служба, и в любом состоянии ты должна работать, но одна проблема: почему я до сих пор слышу мысли в сознании, что я агент и прогрессор с Венеры. Вирусы не работают, резерв активирован, а как были мысли о спецоперации, так и идут, и всякие вредные воспоминания остались. Так что не понимаю, как себя вылечить нужно, чтобы эта тяга вести спецоперацию прекратилась. Может, если бы я не работала здесь, то этого всего не было. Нет, просто я иногда слышу, что я пришелец из событийного пространства и я вот прямо агент. Меня вот специально как бы специально сюда направили. Вот и всякие планы спецоперации, которая вообще уже невозможна, вот держатся в голове. И есть тяга, опять-таки бессознательная, служить другому небесному народу и быть не от мира сего. Я конечно понимаю, что есть божественный генеральный план, есть генеральная божественная историческая линия, есть божественное информационное поле со всеми его ячейками. Но сколько можно по всему этому в мыслях носиться. В меня даже нанороботы влили, а слышу не только спецоперацию, но сущностей из параллельного мира. Мало того, я чрезмерно порой рассеянная и плохо помню некоторые события, которые нужно помнить, а вот то, что не нужно помнить — меня не просто смущает, а мучает. Мне постоянно снится эта Венера. Я теперь эту Венеру возненавидела. Можно мне просто отдохнуть, чтобы это всё прошло. Ну, мы же взяли почти всю секту. А я уже сомневаюсь, что если мы всю секту возьмём, то эти образы пропадут. Я понимаю порой, что эти воспоминания важны для следствия, но как это нужно применить. Ведь я и так всё важное сказала. И вообще-то восемьдесят процентов этих воспоминаний — это враньё Безродного. И я это понимаю. А вот избавиться от этих воспоминаний я не могу. Нет, может и не надо от них избавляться, но чтобы они силу такую не имели. Чтобы они просто были воспоминаниями, не вызывающими раздражения и тревоги. Я уже устала при помощи оператора «delete» удалять воспоминания. Их столько много, словно шлем их сам генерирует. Создаётся впечатление, что шлем сам генерирует все мои мысли, словно без шлема я уже не могу. И без Венеры не могу. И без божественного плана моей жизни. Хоть сделала целый оператор, который план жизни и показывает. И всё равно непонятно, что со мной такое. Я не знаю, в какого Бога верить. Потому что это враньё Безродного испоганило всё, во что я верила. Все постулаты православной веры поруганы. Все постулаты истории поруганы. Потому что в голове множество различных вариантов как развития веры, так вариантов развития истории. И ты не можешь грамотно ориентироваться во всех вариантах развития науки, культуры и религии. У тебя просто сил не хватает, чтобы снять все эти аффекты. Тем более всё цепляется одно за другое, другое за третье и так до бесконечности. Я не могу ориентироваться до конца в своей вере и истории. Если в биографии своей я могу ориентироваться, то в социальной памяти нет. И как я могу быть телепатическим диспетчером и слышать город. Конечно, я буду ощущать то, как гневается город, хотя на самом деле он просто спит и занят своими делами.

Антон Валерьевич стоял на входе в лабораторию так, держа дверь рукой. Потом пришёл в себя от чего-то мистического, а потом сообщил:

— А много есть необычного в этом деле, включая хрономирожи и всякие сигналы тоже непонятны. Но шлем не всесилен, просто ты сними его хоть иногда, и поймёшь, что и без него мыслить можешь. Я понимаю, что это тяжело после гипноза, мыслить самостоятельно. Но это нужно сделать. А удалять воспоминания сразу все без разбору нельзя, не то, чтобы это всё как-то необходимо для следствия, а то, что каждое воспоминание, отдельно взятое связанно с другими воспоминаниями, и так по цепочке. И совершая своеобразное каскадное удаление воспоминаний, ты удаляешь и необходимые воспоминания. И ты это неоднократно до нас делала, в результате у тебя и была подмена воспоминаний. Ты должна их забыть сама, своей волей, а не при помощи шлема. Шлем — это как точечный катализатор, он должен воздействовать точечно на одни участки, и дальше мозг должен мыслить самостоятельно. И ты мыслишь самостоятельно, в принципе. Конечно, не так, как обычные люди. Но это в пределах нормы. Мы же следим за тобой. А вот сейчас мы возьмём и снимем с тебя шлем и заставим принимать решения самостоятельно. К примеру, ляг на вот этот диван для нашей релаксации и просто силой мыслей заставь себя уснуть. И не надо спрашивать меня, как ты это будешь делать. Возьми и отбрось всё прошлое из себя путём отсечения. И опускайся в машине времени вниз или вверх, а просто прекрати рассуждать о Венере, о спецоперации и прочих гадостях. С этой минуты ты используешь шлем только по моему распоряжению и мыслишь без него. Вот есть у сектантов, у этого Безродного секретная книжка о генах и сигналах мозга человека. Вот в этой книжке описаны странные такие гены зомбирования, рассчитанные, правда, теоретически. Вот именно поэтому мы и проверяем, что этот гад умудрился включить древние гены, идущие ещё со времён наших первобытных племён. Если хочешь, до в тебе Безродный активировал одну из форм древней болезни. Т. е., если уже говорить о машине времени, проверяющей гены, то история давно эти гены закрыла, они уже как где-то несколько тысячелетий не активны. Они просто передаются как балласт. Вот он их и активировал. Неспроста у всех сектантов мания идти в прошлое и менять его. Это гены тянут вниз, животные такие гены. И у тебя также. Так что ты знатных кровей, да ещё каких, раз смогла сама противостоять гипнозу и дать вакцину. У тебя в прямом смысле кровь голубая. Я погружу тебя в транс, а ты сама заблокируешь воспоминания, причём пока сама не заблокируешь все, не проснёшься.

Отчего-то Ксения, когда ложилась на диван, боялась, что не проснётся, когда на самом деле всё было безопасно, если резерв активен и язык N работал нормально и его активировал. А это важный вопрос для Ксении: верна ли теория данного языка программирования, сама математическая система, преобразующая текст в код и выполняющая проверки. Честно говоря, если уже в КГБ работаешь, то сомневаться не будешь в том, что вообще вся математическая система в принципе работает, т. е. происходит лечение пациента, пусть не так идеально, но происходит. Но это Железнова и она будет сомневаться во всём постоянно! Но в результате тренинга Ксения уснула аж на восемь часов. Хотя начальник лаборатории просто какую-то молитву прочитал.

Сознание, по ощущениям Ксении, есть всегда. Вот сейчас Ксения абсолютно полностью помнит весь прошедший день. И бредёт она по какой-то огромной комнате, заполненной одними серверами с кучей всяких проводов. Впереди её шёл Ангел-хранитель как некий научный руководитель и старший администратор этого серверного зала. Странные таблички на что-то намекали. На табличках указанно: «эпифиз», «родничок», «височные доли» и т. д. Вопросов задавать тут как бы непринято. Вообще вопросы здесь лишние — просто нету времени на это.

— Так берёшь этот провод, — говорит старший администратор, — только нежно так, но с усилием. И вот перестыковываешь с этим шестнадцатым разъёмом. Помни, это твой мозг. Вот твоя задача, я тебе начала показал, а вот всю эту поганую петлю надо распутать. И чтобы вся нужная память была восстановлена. Идёшь сверху вниз по оси времени.

— А где тут временная ось? — вдруг спросила Ксения.

— Время указывается на проводах и разъёмах.

— Но всё не по порядку! Ну, пускай же идёт всё сверху вниз слева направо. Но тут же всё хаотично!

— Да, вот эта петля. Да чуть не забыл, что генеральные линии жёлтые и помеченные символов флага: прямая линия под углом и тройной зигзаг.

Десять проводов переплелись в мощный узел. Две генеральной линии, и одна из них с номером два, о, ужас, вся в пыли. Освободить её сразу получилось, так как удалось просто отсоединить какой-то левый красный кабель с символом в форме петли. Как только взяла в руки этот красный кабель, тут же вспомнила сектантов Безродного и увидела его самого. Тут же удивилась. Ведь это просто абстракция и ничего с её телом не связанно. У неё же сейчас поверхностный сон! Она же слышит, как бурлит в животе съеденная булочка и шоколадка. Как дёргается тело, а именно правая рука. Только через минуту дошло, что у неё сейчас прямой доступ к клеткам. Нужно взять и пробежать по всему мозгу, а это ох сколько много разъёмов и полностью отсоединить красные кабели. Все красные кабели.

— Куда это девать? — спросила Ксения у старшего администратора, когда со страшной болью в голове и жутким волнением она отделила кабель и отключила некоторые сегменты этого суперкомпьютера.

А тот ответил спокойно:

— Тому, кто это сюда всё это понапихал.

— Ага, и что будет, передача родового проклятия, я не пойму?

— Нет, а что мы такие миролюбивые. Я не понимаю, что же терпеть и умирать? Имей виду, питание уже не поступает, ты сама отключила кабель. И сама уже передала по вот этому же кабелю в руках во время его отключения ему всё, что ты о нём думаешь. И он на уровне сознания такое увидел, что мама не горюй. Вот странные вы люди, сначала делаете, а потом думаете. Нужно было сразу догадаться, что вы спите и видите свои клетки воочию. И воля как бы вне клеток и абсолютно всеми управляет. Это непросто виртуальное пространство, это вся ваша жизнь Железнова. И вместо того, чтобы постоянно сопоставлять себя с другими и думать о комфорте и благополучии ваших врагов, в том числе и вашего отца, вы берёте и им помогаете. А когда вам от них же грозит смерть, то вы и нам же и жалуетесь. Ксения, вы так думаете о чужих кабелях, что своих не замечаете. У вас есть уникальная способность программировать. У вас есть свой язык. Вот и работайте. Вся жизнь эта школа. Вы дети малы. Если по-простому, то вы только в пятом классе учитесь. В смысле душа ваша — душа пятиклассницы. Вы даже во взрослом состоянии верите в миф, что ваш отец герой только потому, что он вас не бросил. Вы верите в миф, что весь мир против вас, потому что отец вам когда-то один раз так сказал. И вы в это поверили. А что ваш класс, по своему идиотизму, превышал все мыслимые нормы, ну так это мы и сами готовы верить в то, что средняя оценка класса это пять баллов из десяти возможных — это норма. И весь мир такой. Но вот представили себе теперь весь этот бред, что вы служите каким-то идиотам, которые привыкли всю жизнь ни хрена не делать и жить за ваш счёт. Вы поклоняетесь роботам, а не ими управляете. И пока вы не поймёте, что ваше тело, в том числе и мозг, это всего лишь суперкомпьютер для вашей воли, и что весь это серверный зал — это всего лишь суперкомпьютер, а воля во много раз выше, то ничего не изменится. Вы слишком рациональны, вы гиперрациональны были. А «гипер» в таком случае означает «анти». Проявите наконец-то своё предназначение, и мир поймёт вас. Не поймёт — его проблемы. А вы должны ему выбор предоставить, и писать программы на своём языке и публиковать их на своём сайте. И расследовать дела вам не нужно, вы должны разрабатывать противоядие. Так гиперборейскую генеральную линию вот эту с особым знаком солнца. Ты его увидишь сразу. Она взяла запылённая. Да ещё один странный момент в твоём поведении и мышлении. Вот принцип: «не можешь, не уверен — не делай!». Так почему вы его чрезмерно сильно выполняете, а не требуете, чтобы такой реально хороший принцип не выполняли ваши же враги, в том числе и отец. Не можешь детей воспитывать и растить — не рожай. Не можешь женщину любить — не женись. Ну, лучше бы наверно, если бы он на ней не женился! Лучше бы, если бы он не ходил на сторону! Лучше бы, если он вас бросил. И вам бы было бы лучше от этого, что он вас бросил. Вы бы нашли себе другого отца. И шансы были. Конечно, человек дорожит тем, что произошло в его жизни как бриллиантом. Потому что память — это бриллиант в принципе. Но ведь я вижу все варианты, и могу сказать, что шансы были. Если бы вы взглянули на мир со стороны. Если бы вы просто перестали упиваться своим горем и своей жизнью, и просто бы доверяли людям. Это сложно, но всё возможно, раз ты этот кабель держишь. Ты долго его держать, кстати будешь?

Ксения куда-то отнесла кабель, явно в какую-то точку пространства, а потом стала очищать от пыли гиперборейскую генеральную линию:

— А что реально была гиперборея?

— Ну, это тебе сейчас неважно знать, так как ты включишь себе только телепатию и коммуникабельность, а вот восстановление крови на таком уровне, чтобы слышать такое прошлое невозможно, — продолжал старший администратор, записывая что-то на бумагу, — ты же сама не захочешь сразу стать проповедником. И тут надо не только этот узел распутать. Он проходит через столько узлов. И если эти все сегменты разам активизировать, то ты просто сгоришь. Ну, в буквальном смысле впадёшь в кому. Зачем тебе это надо менять генеральный план жизни и в этом разбираться. Ты один только узел распутываешь, а уже такие вопросы — похвально, только разбираться с этим ты должна сама, а не я. У меня итак бумажной волокиты много. Да к тому же это требует большого времени. И надо на дно Северно-ледовитого океана тебе самой погрузиться. Ты же никогда не поверишь в то, что сама не увидишь. А найти гиперборею вы не можете. Только это не значит, что её не было, или что она была. Вы просто не можете — это ваш потолок в развитии. Причём вы сам для себя так решили.

Шёл долгий и мучительный промежуток времени, затянутый до невозможности рассуждениями о теории телепатии и какой-то там левитации и какой-то комиссии по консервации. Ксения таскала тяжеленный мотки проводов, протирала влажной тряпкой провода. Она видела этот странный кабель с того самого параллельного мира. Увидела наконец-то, что какой-то сегмент, куда воткнут это кабель, активен. Просто для эксперимента коснулась выключателя, легонько, чтобы не потревожить. И услышала странную девушку, лежавшую уже довольно в знакомой больнице, и похожу на саму себя. Стоп, ведь в голове путаница. Этот странный кабель тоже весь в пыли, что даже изоляции не видать. Протёрла кабель и увидала гиперборейский символ солнца:

— Блин, так это же мои воспоминания и проекция куда-то вон, признак проявления слабости. Значит, я отключу эту херню. Ну, как-то умудрялась и при помощи этой проекции писать тексты. Только тексты я должна писать сама, а эти самые ощущения я не могу и воспринять на веру, и доказать логически. И вытащу разъём на всякий случай.

После этого какая-то странная петля генеральной линии с символом флага распуталась, и узел стал легчать. Пришлось взять зелёный кабель отца и отключать и его и сегменты с ним связанные. Так что уже ощущалось, как пропадали воспоминания о болезни и о какой-то Венере. Зелёный кабель на одну треть был скручен в бобину. Бобину отрезали и выкинули.

И в конце концов, после того как разобрались с узлом, стала Железнова просто включать освободившиеся сегменты. Загорались жёлтые лампочки во многих местах. Включались клетки, а потом проверялись и остальные органы, не только мозг, а даже почки и селезёнка. После чего Ксения проснулась.

Ксения видела в голове какую-то формулу, какой-то алгоритм. И долго Ксения сомневалась в этом алгоритме, долго думала о возможностях мозга. Ведь мозг работает у обычного человека только на десять процентов, хорошо, на двадцать процентов максимум. Многие клетки просто молчат. И они работают, так сказать, в спящем режиме. И вот алгоритм позволяет их как бы раскрыть. Алгоритм позволяет перенести некоторые задачи с больных клеток на здоровые клетки, спящие. И может даже, позволит восстановить и память и речь. Только стоит страх перед глазами.

Рассказывать о таких грандиозных алгоритмах, требующих работы всего отдела практически, Ксения не решилась. Да и память хоть и восстановилась частично, но в ней ориентируется Ксения с сомнениями в глазах. Эти сомнения на лица описаны. Один коллега, рядовой сотрудник расспросил, да так навязчиво, и так быстро записывал схему, великую схему, до которой никто не то, что в стране не мог додуматься, а в целом мире.

После чего её коллега стал говорить так, что получалась пародия на Владимира Ленина. Он так проявлял свои актёрские способности, а потом сурово так сказал, что именно Ксения Железнова должна возглавить это новое революционное движение в программировании. Ребята так оживлённо смеялись с того, что это революция в программировании. Ксения не верила, в отличии от того парня, пытающегося просто успокоить нервы и подготовить её к важному шагу.

— Революция говоришь? — спросил вошедший Антон Валерьевич, отчего-то злой и противный, своим взглядом он требовал порядка и тишины, а главное работы. Просто он только что с задержания особо опасного преступника, особо опасного преступника года, а может и десятилетия: — И как это понимать: почему не работаем? Ну, если это не революция, то я не знаю, что я с вами сделаю. Итак, рекурсия, ну это понятно. Так воздействует на центр речи, гм, интересно. Так, включаем вот этот ключ, да, и подключаем вот этот блок. Где система сама задаёт образ буквы и цифры, а уже это отражается в памяти. Так, а чего сидим, чего смотрим? Значит, вот Ксения Сергеевна возглавит группу разработчиков проекта «Речь» и начнёт реализацию данного алгоритма. Половина сотрудников лаборатории у вас в распоряжении. Быстро делаем программы и модули. Революция, эх, революция! Да это же гениально! И времени у нас нет на эксперименты, сразу группа Железновой готовит обновление для компилятора и антивируса! У нас нет времени! Никто не знает, что там в сети ещё осталось. Этот подонок на всё способен! Ну, что бойцы невидимого фронта, кто не рискует, тот не пьёт шампанского! Выполнять! Я за Виктором Викторовичем, — Антон Валерьевич Виноградов уже бежал по коридору как наивный мальчишка, бежал красиво и грациозно, словно уже перед ними сотни камер и он телезвезда. Он уже продолжал свою речь: — Это великая находка! Это великий приём Железновой. Он сработает наверняка, и шлем позволит, здесь есть обход грёбанной системы безопасности. Это действительно революция! А за это революцией, ради этого алгоритма за ней и охотились! И она у нас! И мы во всём сомневались, но верили в интуицию! Ой, наивно как-то получается! Работать, работать, работать! Теперь мы сможем быстро восстанавливать и память и речь, а главное надёжно и быстро. Так что сотни дел мы раскроем. И инвалидов мы спасём. У Оксаны Сенно, бедной девочки, будет не первая группа и сломленная жизнь пятилетней девочки, а жизнь полноценного человека. Конечно, сначала будет вторая группа. И длительный курс реабилитации. Но потом сможет нам многое рассказать. Да нет, не нужна её теория, какая это может теория, если её ей напомнили, а приступы начались. Антоша, хоть ты не будь садистом. Смерть не существует, а организм нас обманывает! Мало того, и память абсолютная, а мозг нас обманывает, что он ничего не помнит. Ничего не пропадает! Память любого человека абсолютна. И всё, что запомнилось человеку в течении дня, всё это сохраняется в памяти: одно в первородном виде в качестве воспоминания, а другое влияет на рефлексы и подсознание, а третье распространяется к тому же в народ по биополю. И тем самым это объясняет всё. Память — это и есть душа, и она бессмертна. И эта память пусть частично, а то и полностью передаётся по наследству вплоть до десятого колена. И даже есть будет конец всему, всей цивилизации, души наши уйдут в другие миры. И в этих мирах мы всё восстановим. Просто это будет в другой форме и на другой планете, но всё воскреснет. Как растения умирают осенью и воскресают весной, как бабочки бывают гусеницами и совершают метаморфозу, так человек может буквально перевоплотиться во что-то иное, если он духовно к этому готов. И шлем-стимулятор всего лишь ключ, который даёт выбор. А души наших пациентов сотворят сами себя по этому лекалу. Мы сможем трансформировать всё общество в новое состояние. Главное, чтобы были обретены не только новые способности, но и чтобы был новый духовный скачок. И будет ли он, или народ в этой трансформации уничтожит сам себя. Но то, что мы однозначно обгоняем не только Россию, но даже и США и ЕС, это факт неоспоримый, уже не оспоримый! Теперь из этих технологий можно такую конфетку сделать! Эта Железнова на самом верху окажется, смысле на приёме.