Программист Ксения Железнова решила понаблюдать за тем, что происходит у неё в сознании, да так, чтобы вспомнить некоторые детали. Благо, что она уже в больнице и ей могут помочь. Рядом лежала Оксана, которую привезли сегодня ночью. Больная Оксана была в секте, а там не слышали даже о том, что необходимо мыться. Т. е. всё её тело было грязным, да и одежда была рваной и грязной. Да больная непрерывно что-то говорила, тоже пытаясь понять: где её мысли, а где чужие. А как это определить? Казалось бы, если мысли уже в твоей голове, значит это ваши мысли? Как не так. Вот медсестра Ирина Степановна говорит:

— Оксана, иди в душ.

— Так, я запуталась, — сказала Оксана, когда мысли Ирины Степановны достигли ушных раковин и проникли по нейронам в мозг. — Вот когда я что-то слышу, то, что я слышу, я сама генерирую, или это чужие мысли? А если чужие мысли, то чьи? Вот проблема понять, где гипноз, а где моё собственное мышление. Где моя воля. Нет, она всё же есть, просто я не могу дать формулу этой воли.

— Оксана, я тебе ещё раз повторяю, иди в душ.

— Ага, ой сейчас я встану.

— Шлем снимай свой.

— Его же мочить нельзя. Как мне определить, где мои мысли, а где чужие?

— Это хорошо, что ты такие вопросы задаёшь. Порой у людей постарше таких вопросов нет. Это сложно определить то, твои ли это мысли или нет. Порой даже у известных профессоров нет своих мыслей, а всё чужие идеи, которые он даже не может понять. Порой люди в старости, уже имея хоть какой-то опыт, не могут определить: где их мысли, а где чужие. Может надо прекратить мыслить по замкнутому кругу? Надо мыслить так: здесь и сейчас что происходит, что мне делать, как мне жить, что я сделала, что я делаю, что я могу сделать? Нужно задать себе вопрос: какое моё место в этом мире, для чего я родился и для чего существую? И самому ответить на этот вопрос. Почувствовать свою волю и с её помощью ответить на этот вопрос, а не копаться в себе, в своих фобиях, в своих переживаниях и этим наслаждаться. Ой, я бедная и несчастная, меня гипнотизируют. Да гипнотизируют и это факт. А что ты сделала для того, чтобы тебя прекратили гипнотизировать. Ты даже так и не сказала кто ты, и не пытаешься вспомнить. Нужно решить эту проблему, а не Сидеть и переживать: где мои мысли, а где не мои. Ведь пока ты переживаешь, эти сектанты тебя и настигают. Они же и ловят именно это. Ты прекращаешь из-за гипноза переживать и начинаешь действовать, вот тогда они и уходят из твоей головы. Причём ты должна поступать решительно. Если ты сама примешь решение, то это и будет актом твоей воли. А когда ты так переживаешь, то ты никаких решений сама не принимаешь. А чтобы поступать решительно, нужно одновременно чувствовать свою ответственность за то, что происходит в этом мире, за то, что происходит внутри тебя. А эта молодёжь всё опять ощущения коллекционирует и живёт ими, и мира внешнего не слышит.

— Какое сегодня число?

— А что важно для ощущения своей ответственности, какое сегодня число? Двадцатое декабря две тысячи сто двадцать первого года.

— А как две тысячи сто двадцать первый? Должен быть восьмисотый!

— Ты мне надоела, а ну в душ. Ещё из-за календаря спорить!

Вот на этом бы и начать девушкам принимать решения. Начать решать задачи, которые хранятся где-то в подсознании. И у Железновой это почти удалось. «Итак, — думала Ксения. — Мне нужно принять решение, а именно что? Вот как разобраться с этой проблемой. А может и не нужно эту проблему решать. Может быть, если я не буду обращать внимания на то, где мои мысли, а где чужие, то и эта проблема исчезнет, если я просто чем-нибудь другим увлекусь. Я начинаю вспоминать эту девушку, Соню. Она мне тогда много чего наговорила, я до сих пор помню. Я так поняла, что она скачала мой компилятор на моем сайте. А как он называется, вот это я не помню. Но, она же, скачала. Так, может мой язык поможет вспомнить. Значит нужен блок «memory» для того чтобы вспомнить. Использовать надо здесь оператор ассоциаций. Вот я принимаю решение: спросить мозг, какие у меня ассоциации с сайтом language_N.by. Но для начала я всё-таки проверю сайт».

При помощи команд, которые она мысленно давала шлему, Ксения набрала адрес сайта. Какое было удивление программиста, когда она увидела это всё: эмблему языка — зелёный нейрон с нитью ДНК в центре, свою фамилию и имя, а также операторы языка и много всяких статей. Ирина Степановна пока возилась с Оксаной, поэтому не могла ей помочь. Но, как же, она поможет? Скажет, мол, уходи в свой мир и переживай по поводу исторического пространства? Но о реакции медсестры позже, через, скажем, полчаса больная Железнова узнает. Но вот пароль какой? Какой логин? Как войти? Железнова долго составляла программу восстановления воспоминаний посредством ассоциаций: «Итак, в боке «memory» я использую оператор «deja_vu» для того, чтобы получить воспоминание о пароле и логине. И если я регистрирую само это воспоминание, то я строю ассоциативный ряд. Так оператор ассоциаций позволяет обрабатывать эти воспоминания. Значит, мне нужно просто записать в список, воспоминания. Так проведём эксперимент именно так. Задаю ассоциативный ряд и восстанавливаю воспоминания посредством простых ассоциаций. Что здесь сложного. Сложно сконцентрироваться на этом. Т. е. сложно принять решение. А для этого мне нужен блок «real». Этот блок позволяет достучаться до сознания. В сознании у меня ерунда какая-то. Экспериментирование над собой, выявление предела прочности. Чудо какое: изменить свою биографию, чтобы она врагу не досталась, а теперь назад её восстанавливай. Теперь избавляйся от воспоминаний о том, что ты миссия и пришла из событийного пространстве, где-то из верхнего параллельного мира событийного пространства. И мысль моя поплыла: я в мир мёртвых находилась планете Венера, откуда меня выгнали. И уж точно я помню подробности вселения моего духа в моё тело. Ё-моё, да что же будешь ты делать. Стоп, я начинаю вспоминать устройство шлема-стимулятора. Тут должны быть гнезда с ДНК-носителями. Все заняты. Там тоже вирусы. Ну, да, главное, что файлы-призраки исчезли. Что интересно, ДНК можно программировать и это новая технология. И она не сработала. У меня здесь только один ДНК носитель, а две другие обыкновенные кристалл кварца. Кристаллы кварца я могу запрограммировать, но вот запрограммировать молекулу ДНК, кодируя мысли, я не могу. Там же просто фиксируются гены, а будут ли воспроизводиться мысли. О чем я думаю, мне о сайте надо думать».

То и дело Железнова рассматривала сайт и переносила заголовки статей на сайте в программный код, но в итоге волнение стало отступать. Было жуткое волнение, что всё конечно, что вот она умрёт. А тут она приняла решение жить, и уже нейроны работают по-другому, а уже наступает новый момент принятия решений: очистка базы знаний этого проклятого электронного эксперта внутри шлема. Нужно задать алгоритм лечения так, чтобы нужные записи в базе знаний были удалены. И потребовались гигантские усилия для того чтобы избавиться от мыслей всяких поганых в голове. За это время Оксана Сенно уже вымылась и переоделась. Она медленно надевала шлем и медленно ложилась. Ей помогали санитары, потому что она собиралась что-то другое сделать. Но как обычно не могла понять: куда ей надо идти. Санитарам пришлось Оксану Сенно зафиксировать. Тем более что Ирина Степановна принесла капельницу.

Оксана вновь уже говорила о ленте истории. Она ещё в душе все уши прожужжала этой лентой и этим пространством событий.

— Есть станция, её мы обозначим на графе, — это так пыталась больная избавится от гипноза. — Поставим на листе точки, и соединим их линиями. Каждая такая точка — это станция в пространстве событий. Станция — это место, где человек может принять решение, в том числе важное для страны. А чтобы принять новое решение, нужно подчиниться закону математики и сесть в поезд. И поехать по дуге графа, по железнодорожной ветке на новую станцию. Пока человек едет, он не может принимать решение. Нам поможет робот, который моделирует сознание. Если мы знаем общую формулу сознания, то мы можем согласно этой модели подтвердить математическую модель истории. Явится героиня, она миссия и спасёт весь мир, провозгласив оптимизацию! Т. е. упрощение информационного кода нашего мира! Чем проще, тем эффективнее!

— Опять она под гипнозом. С кем она разговаривает, — сказала Ирина и включила громкую связь на смартфоне Сенно.

Говорил электронный голос. Просто какая-то программа всё равно работала. Это был некий Кирилл, там была такая надпись в графе пользователь:

— Есть функция генерации вариантов выбора сигма от момента времени. Это количество возможных дуг на графе. Таким образом, лента истории…. Функция w генерирует слова, согласно функции сигма. Таким образом, воля отсутствует…. Воля не существует в природе…. Человек — это робот истории. И история это математика. Надо просто уметь считать, чтобы знать историю. Есть же много разных функций. Вот мы найдём тебя и приведём тебя обратно. Ты нам нужно. Кто ещё будет ходить по историческому пространству, и собирать образы артефактов. А мы их найдём после оптимизации исторического пространства. У нас получится это сделать, если все мы будем бродить по историческому пространству. Может, ты сама скажешь, где тебя искать. Робот, моделирующий сознания уже есть, и он работает…. Мышление, это чистая математика….

Будет ещё Ирина Степановна слушать этот бред. Она просто удалила эти файлы, да и всё:

— Мышление это математика, что за бред. Нет, кто-то это же говорит? Секта значит, это всё секта. Ничего, я сейчас все эти файлы просто удалю. Что же это за бред? Математически смоделировать мыслительные процессы в сознании? Нет, математика математикой, пусть она будет королевой наук, но диктатуру математики в сознании я не допущу. А что за файлы-призраки.

Пока Оксана опять боялась за свою жизнь. Ей казалось, что её может убить то ли какой-то естественный процесс в пространстве событий, то ли придёт какой-то человек и убьёт. Она была под гипнозом и чего-то себе думала. Она не могла принять решение. Она просто переживала по любому поводу, её всё раздражало, и не могла она сосредоточиться. Шлем мог уловить только часть того, что происходит в сознании. Но та программа, которая это делала, всё ещё висела в памяти и давила на больную с такой силой, что больная могла только повторять:

— Историческое пространство это ни одна лента, это множество лент: генеральных и побочных. Если оставить только генеральные, а побочные убрать силой математики, то не будет криминала. А как это сделать, я не понимаю.

— Сознание непрерывно, что вы тут сектанты говорите о том, что оно конечно, — продолжала медсестра. Её халат слегка колебался от ветра из открытого санитаром окна. — Мало того, когда человек умирает, его сознание продолжает жить, но уже вне тела. Душа всегда имеет сознание, мало того душа уходит в новую жизнь. И в новой жизни есть сознание. Сознание у души есть всегда. И я тебе больше скажу. Обязательным свойством сознания является воля, которая тоже непрерывна. Только на что она направлена.

Медсестра уже наконец-то удалила файлы и стала колоть вену. У больной Сенно галлюцинации: много всяких лент, плёнок из двадцатого века. Помните, тогда была плёнки, на которое снимали кино до первой цифровой революции. Правда Сенно видела много возможных вариантов своего прошлого, в котором она запуталась. Больная не могла понять, кто она. Словно произошло непоправимое событие: личность разделилась на несколько составляющих, с разными убеждениями, взглядами на жизнь, с разными биографиями.

Эти плёнки были закреплены на гвозди и каким-то чудом двигались. Оксана находилась далеко в прошлом, в пространстве событий. Эти плёнки были на стене. И надо выбрать одну. Оксана стала рвать эти плёнки, стала резать их ножницами, бросая куски на пол. И шла вперёд. Мелькали указатели того, какой год. Долго больная спорила с тем, кто её гипнотизирует. Она также красочно рассказывала то, как работает робот, моделирующий сознание. Она красочно рассказывала о функциях, которые позволяют математически моделировать сознание. Эх, как просто в таком состоянии сказать, что сознание — это система дифференциальных уравнений. Но разве это так? Не слишком ли всё просто: несколько тригонометрических функций, несколько производных, какие-то матрицы — и всё работает! Да ладно, что же тогда галлюцинации усиливаются. Но ведь если поглубже уйти в это историческое пространство, то можно не вернутся. В прямом смысле слова можно умереть.

Теперь в сознании Оксаны были спирали, лучи со звёзд. Эти же ленты, эти же плёнки крутились голове уже в виде спиралей. Вот уже они начали гореть. Случился страшный пожар. Горело всё. Потом что-то в этой воображаемой комнате что-то взорвалось. Естественно больная орала, кричала, пыталась бежать. Но, она же, зафиксированная. Сквозь страшные крики было слышно то, как она славит этого робота, славит служителей истории. Сектантка рвалась обратно. Она не говорила о себе ничего. И эти страшные крики слышала уже вошедшая Софья и уже вошедшая Елена.

Дверь в палату открылась и вошла как Соня Решетникова, так и следователь Алена Игоревна Гвоздева.

— Что делаешь? — спросила Соня, поставив пакет с продуктами.

— Пытаюсь вспомнить пароль, — ответила Ксюша. — Какой у меня логин, какой пароль.

— В твой язык я верю. Он может вылечить.

— Он же может и покалечить, — сказала Ирина и стала колоть запястье. — Оксана, где твоя воля? Вот я её пока не вижу.

Следователь сначала оторопела от истошных криков Сенно, а потом, когда Сенно просто устала орать что-то непонятное, следователь сказала громко, чтобы все слышали:

— Следователь комитета государственной безопасности Республики Беларусь Алена Игоревна Гвоздева, отдел национальной генетической безопасности.

Сначала тишина, только что-то скрипнуло, что-то замерцало, кто-то простонал. Железнова убедилась в том, что так в удостоверении и написано, а потом спросила:

— А что, обычные следователи уже у вас не работают?

Наивная, надо же опять в детские игры играть под названием «я служитель истории».

— У меня раздражение, — сказала Оксана, причём реально не адекватно и не понимая, кто перед ней стоит. — Ты знаешь, что мне открылось. Можно смоделировать сознание со стопроцентной точностью. Это же можно понять то, что со мной не так….

— Любое сознание можно смоделировать? — спросила Алена Игоревна. — Вот мы вашей сектой и заинтересовались. Дело государственной важности. Дело национальной безопасности. Я не просто борюсь с сектами. Что там рядовые секты сатанистов, использующие простую наркоту. Я из контрразведки, милочка. Так что давай на чистоту. Вы там сознание умудряетесь сканировать и делать из людей воинов-зомби. У нас и доказательства есть….

— Да любое.

— И Коперника? — вдруг вставила своё Железнова, просто нервы не выдержали. Просто уже постоянно она слышала это в голове, и мозг рефлекторно говорит, хоть сознание всё понимает. Сознание понимает, что всемогущий человек здесь стоит и от кого всё зависит, в том числе и смена адреса жительства, и проверка компилятора по полной программе. Но подсознание сейчас руководила и выпускала пар, ведь подсознание порой так тормозит, как из-за работающего антивируса в компьютере плохо загружается страничка в браузере: — Ты можешь сделать так, чтобы человек, сначала верил в Птолемея и поклонялся ему. Может быть из-за этого и став священником. Потом всего несколько раз посмотрел на небо, даже не используя телескоп. Потом по обыкновенной картинке звёздного неба усомнился и с ним произошёл инсайд, некоторое озарение. Вот в обыкновенную луну многие вглядывались в то время. И ответ лежал на поверхности, а только один человек сумел доказать, что Земля шар и вращается вокруг Солнца, а Луна вокруг Земли. И ты сможешь смоделировать со сто процентной точностью вот это состояние? Если да, то куда там реальному миссии Христу со всеми его апостолами и последователями великомучениками. Смоделировать душу человеческую, «Высшее Я», т. е. божественную составляющую личности. Как бы вы меня сектанты не гипнотизировали, я ни за что не приду к вам и не помогу. Ни разу я вам ничего не отправляла по почте. Разве что вы своими вирусами при помощи того шпионского устройства забирали у меня информацию. А растрезвонили о том, что я состою в тайном обществе и сайт мой взломали. И вот вирусы через мой сайт распространяете. А чтобы я ничего не сделала для вас дурного, а стала на вас работать как рабыня, вы сделали так, чтобы я сайт и забыла. И я реально больше месяца, всего лишь, о нем не помнила. Вот только пароль надо вспомнить. Так, оператор «deja_vu».

Алена Игоревна решила помолчать, пока Ксения злилась, и понаблюдать за реакцией.

— Да, наверно, — уже неуверенней сказала Оксана. — Только вот зачем он вам нужен. Его уже оптимизировали, как вы его вспомнили? А кто это? Он реально существовал? Ну, всё что с ним связанно Александр и Кирилл ликвидировали. Он же не верен. Или что-то ещё осталось. Просто идёт сейчас великая оптимизация. Коперник — это сложно, нужно проще. А раз Коперник сложен, то он не верен. Верно то, что просто для восприятия.

— Как это неверен Коперник. У меня его теория на полке дома стоит. Как это Александр и Кирилл информацию всю удалили? Он же у меня стоит спокойно на полке. У Коперника до сих пор большие тиражи. Его спокойно переиздают.

— Ладно, — сказала следователь Алена Игоревна Гвоздева, которой явно это надоело, потому что Оксана, зараза, не раскрылась, за то раскрылась Железнова. Она сняла у Оксаны Сенно шлем-стимулятор и стала снимать ещё и крышку: — Я всерьёз вами, девушки, занялась, и не надейтесь на то, что я от вас отстану. И с вами, Ксения Сергеевна Железнова, мы будем долго разговаривать, и с вами, Оксана Дмитриевна Сенно, мы будем долго разговаривать. Так, что у нас тут. Ага, вот заводская наша сборка, вот чип системы безопасности. Вот кристалл кварца для системы безопасности, вот обход этой системы безопасности. Здесь провод крепится. Так отсоединяют шпионскую штучку. Вы знаете девушки, что эта чёрная штучка, ящичек чёрный с проводами, не просто шпионская штучка, а гипнотическое оружие, запрограммированная на то, чтобы сделать из вас зомби и убийц. А вы тут философствуете. Сама идея уже настораживает: моделирование сознания, но это же не один пункт для главарей секты. А вы, Ксения Сергеевна, всё пароль вспомнить не можете. Странно, но ведь так раз вы там одна из самых главных в секте, причём именно вы программы разрабатываете, и на вас родители бедных сектантов жалуются больше всех. И про вашу миссию так хорошо ваши друзья и написали. И про связь вашу с высшими мирами. А вы пароль вспомнить и не можете.

Что за фон в форме туннеля у Оксаны в голове, жёлтого туннеля такого было вокруг, прямо в плате. Зеленные стены палаты были с желтизной, да к тому белые двери желтели. И пространство ссужалось там вдалеке, а девушка бредила и бредила.

— Да, у меня лёгкое головокружение опять началось, — ответила Ксения Сергеевна, — что-то здесь не так.

— Да не так явно, от вашего имени на ваш сайт никто не заходил. Написали ваши друзья LiveHistory и LiveMath, что вы так раз боитесь, что вашего отца убьют какие-то странные люди из какой-то госструктуры.

— Ого, я сейчас точно пароль не узнаю.

— Математически, — больная Оксана могла только говорить это слово, её замкнуло. Она как маленький пятилетний ребёнок повторяла это слово: — Математически, математически, математически, математически, математически.

— Так они могли его и изменить. Вот дежа-вю не срабатывает, я даже в одноклассниках путаюсь.

— Да, математические операции, математические операции, математические операции. Он считает да, превосходно считает. Вот формулы, согласно которым генерируется текст.

Сектантка показала на смартфоне график синусоиды. На вертикальной оси были буквы. А внизу была таблица смысла. Вот например буква «А» имеет смысл 1, а вот буква «Я» имеет смысл -1. От этого графика и таблицы внизу больная страшно бесилась. Головой мотала, кричала что-то непонятное, сначала с радостью, а потом резко горе из глубины сердца наружу вырвалось, так что она через три минуты разревелась и стала выть белугой:

— Смысл, это смысл. Я твержу себе, что это смысл! А-а-а! У-у-у! Эх, какой это смысл!

— Ну, зачем так кричать, тем более что смысла здесь никакого нет! Оксанка, ради Бога, закрой рот, ты не даёшь мне вспомнить, — говорила Ксения, но пароля так не получила. Просто очень много всяких логинов появилась. Непонятно, где какой. Ну, правильно, просто ряд получался.

— Ксения, по поводу пароля и логина, я додумалась, — сказала Софья. — Вот смотри. Явно твой логин «admin», это же просто. Так, вводи.

— Блин, вот тогда зачем я программу писала?

— Так, вводи логин.

— Нет, я все равно не вспомню, с такими криками.

— У всех нормальных сайтов есть такая надпись: «забыл пароль?». Вот щелкни на эту надпись, и всё ты практически вошла.

— Что ж я раньше не догадалась до этого?

— Бывает.

— Меня замкнуло.

— А как меня замкнуло! — кричала Оксана. — Вы все не понимаете, что значит смысл в один фикт!

— Чего? — Ксения возилась с сайтом: — А-а-а, тут ещё что-то надо.

— Да? Скрытая проверка, да? Сейчас проверим, — Алена Игоревна взглянула на смартфон, — теперь понятно, почему не взломали логин и пароль. Помимо пароля, надо пройти тест на ДНК. Проходите, вы не представляете, как это важно для дела.

Алена Игоревна взяла полученный при помощи стимулятора образ ДНК и проверила компилятор от LiveHistory и компилятор от Железновой. В компиляторе есть система проверки подлинности. Файлы с расширением «dnk» просто хранят ДНК и помогают для модификации компилятора.

Стала медленно загружаться страница. Вверху появилась меню сайта, а дальше и база данных сайта загрузилась.

— Вошла, — удивлённо сказала Ксения и поглядела на Софью таким взглядом, от какого одноклассница расхохоталась.

— Нет, ну ты даёшь, — смеясь, говорила Соня. — Ты непобедима. Реально, на что они рассчитывали?

— Нет, смысл в один фикт существует. Это доказано нашими опытами. Мы ищем предел прочности человека.

— Я вижу, что вы его нашли и перешли, — не выдержала Софья.

Следователь Алена Игоревна расспрашивала девушек:

— Так следственный эксперимент провели, память я смотрю восстанавливается. Теперь вспомните, как у вас этот гипнотическое устройство появилось?

— Не помню, — вдруг ответила Ксения.

— Математически, математически, математически…, - ответила Оксана Дмитриевна, дёргаясь в кровати. — Смысл абсолютен и математически описан!

— Прекратить этот балаган! Что за детский сад в конце концов! Или вы всё рассказываете добровольно, или вас, достигнут сектанты и точно так пытать, начнут, что буквально без рук и ног останетесь. Т. е. вы не помните, как вас загипнотизировали?

— Как только я шлем надела, так сразу, — ответила Ксения.

— Так, когда это произошло. Сегодня двадцатое, а надела я его где-то, сорок дней назад. Сорок дней — символичный срок.

— В каком смысле?

— А меня как миссию сектанты должны были воспринять. Меня и готовили особенным способом.

— Как конкретно.

— Заставляли над собой эксперименты ставить и вычислить предел прочности. Это раз. Во-вторых, полная подмена реальности на тридцать пять дней, хоть она на несколько часов всё равно пропадала. Это два. В-третьих, подмена биографии. На истфаке я явно не училась. И что-то там про то, как я вселилась в тело, вот с Венеры. Это внушение было. Нет, откуда у меня ДНК-носитель с молекулами ДНК?

— Купили наверно сами.

— Ещё меня постоянно куда-то заманивали каждый день. Только два раза им удалось меня из дома вытащить. Один раз полностью на автопилоте, и реальности я объективной тогда не видела. Ну, шла по лесу на лыжах и вот смогла отключить автопилот. Мысленными командами стимулятору. Дайте таблетку, голова уже сильно кружится.

— Набирайте текст на вашем компиляторе и запускайте, — сказала Алена Игоревна и стала диктовать текст программы по восстановлению памяти и снятию головокружения.

— А вы его уже смотрю, изучили. А мне некоторые операторы заблокировали. Я их только пять дней как помню. Мне внушали, что он как-то сам материализовался.

— Что нас не убивает, делает нас сильнее. Рефлексы выработались у вас. Так, как передавались данные сектантам. Не фиксировали сознанием?

— Через систему флагов. Каждый флаг из трёх горизонтальных полос состоит. А что конкретно значит, какая полоска, и какой цвет, я не знаю. Я чисто интуитивно сигналила.

— И обмануть не пытались?

— Я же сумасшедшая, как же я могу рационально мыслить?

— Это уже остаточные явления.

— Обманывала и ни раз. У меня там был свой цвет, кажется, зелёный. Ненавижу этот цвет. Раньше любила, а теперь мне больше жёлтый цвет нравится. Там кстати классификация эпох по цвету была. Предыдущая эпоха была голубого цвета, а новая будет зелёной. Бред вообще полный, что у эпохи цвет.

— Как умудрились такой язык программирования разработать, — ответы на эти вопросы Алена Игоревна Гвоздева уже знает, важно же память проверить. Мысленно Гвоздева уже вспоминает результаты наблюдения за Плазмоградским университетом.

— В качестве дипломного проекта.

— В качестве дипломного проекта можно было бы и просто физиологические и некоторые психические процессы описать, не прибегая к чтению мыслей.

— А мне сразу сказали, что в лабораторию какую-то направят, но дали отсрочку, потому что отец запил, и я в семье нужна была. Надо же, память восстанавливается.

— Так, понятно. Вы одноразовый блокнот используете?

— Так и это проверили.

— Сразу, мы с этого начали.

— И в этом проблема?

— Ну, раз компилятор взломали и вас так серьёзно готовили и обработали.

— Значит, знали шифр. Значит это кто-то из университетских сотрудников.

— Кто такой Кирилл?

— Это мой фонтом, скорее всего, не будут же сектанты реальными именами представляться.

— Это я уже не вам. Как и к вам, этот Кирилл являлся.

— Ну, в галлюцинациях. И на фирму манил, и в любви признавался. Такой служитель истории. Он любил цвет чёрный. Вообще, одна полоска, означает группу лиц.

— Так, понятно

— Оксана, вы меня слушать собираетесь?

— Да, — коротко ответила Оксана.

— Соберись и докладывай! Кто такой Кирилл?

— Верховный служитель истории. И цвет правда чёрный, как у всех верховных служителей. Цвет земли. А вот у миссии цвет зелёный. У меня, как у детектора, цвет белый.

— Дальше.

— Что дальше?

— Цветовую классификацию давай говори.

— На меня нельзя давить.

— Да ладно, за дачу ложных показаний — посажу. За укрывательство преступников — посажу. Так что думай, где ты окажешься.

— Сканеры имеют цвет жёлтый. Новички — фиолетовые. А дальше я не помню. Я хотела быть именно сканнером. Или даже зеленным.

— Так, как сбежала оттуда?

— Меня пытать собирались, а тут у Кирилла приступ. А так раз дверь была открыта. Я балахон напялила и сбежала, пока он валялся. Деньги схватила. Он насиловать меня собирался, а потом всеобщую боль сделать, чтобы все части тела, все органы болели.

— И в чем ты провинилась?

— Не показала через стимулятор то, что видят мои глаза. Я бы смогла, если бы миссия пришла.

— Не получилось бы, — вдруг зачем-то вставила Ксения, — просто я не знаю, какие сигналы мозга эту картинку показывают в сознании. Мне бы эту книжку не дали.

— Какую книжку.

— Теоретические расчёты кодовых сигналов мозга, такая монография есть одного нашего профессора.

— А-а-а.

Следователь ещё расспрашивала о карте событийного пространства. От Оксаны она мало что добилась, а вот дерево событий, важнейших для страны, Железнова сказала:

— Дерево начинает с восьмисотого года. 862 год — разделение на две ветви. Год основания Полоцка. До этого 988 года — фиолетовая эпоха, после этого синяя эпоха до какого-то года. Какого, я не помню. 1200-й год, ё-моё, смещение же там к тому же, да ещё разделение на десять ветвей. И я шла по побочной. Главная ветвь идёт до 1410-го года, и там разделение. Я была с Тевтонии, оказывается. Просто отец родился в Калининграде, а потом приехал сюда. Вместе с бабушкой. И система сектантов определила мне сначала побочную ветвь, будто я из Тевтонии.

— Странно, дальше, — ответила следователь.

— Дальше на пятнадцать ветвей Кревская уния и Брестская уния. Ну, я года не помню точно. А 1385 ещё. Сначала Кревская уния, а потом Грюнвальд. 1596 год. Проще просто года называть.

Каждую важную дату Ксения называла, упомянула и вхождения в состав Российской империи, войну с Наполеоном, две мировые войны, и гражданскую, распад союза и аварию на Чернобыле. Чётко у следователя вырисовывалось дерево гадательной истории. Мол, если бы Великое Княжество не вошло в состав, то было бы то-то и то-то, и сразу несколько путей развития. Только испытатели забыли, что нужно добровольно в режиме свободных ассоциаций и при погружении в свободный сон считывать событийное пространство и видеть эти ветви, а не под диктовку. Явно расчёт неверен. Так что машина времени не получилось. Господи, попытка воссоздать эту утопию — путешествие во времени и обретение при этом статуса феномена.