В главе 2 («Планирование») я изложил основные факторы, которые привели меня к выводу, что с нашими ограниченными возможностями египетские Вооруженные силы в состоянии только форсировать Суэцкий канал, уничтожить линию Барлева и затем занять оборонительные позиции. Поэтому я не собираюсь подробно обсуждать то, что было сказано в этой главе. Я ограничусь тем, что представлю читателю мнения моих оппонентов и свои комментарии к ним.
Президент Садат принял решение начать наступление на перевалы Синая вопреки моим неоднократным возражениям. Результат этого решения, как я уже ранее писал, был катастрофическим, как в военном, так и в политическом отношении. Оно привело к прорыву противника у Деверсуара, результатом чего стало окружение Третьей армии и ослабление наших позиций за столом переговоров. Но все равно действия Садата оправдывались и защищались многочисленными авторами, чьи сочинения, как я уже говорил, были заранее одобрены правительством. Среди этих книг примечательна книга «Октябрьская война. Мемуары фельдмаршала эль-Гамасси», которая была опубликована на арабском языке в 1992 году. Во время войны Гамасси был начальником Оперативного управления в звании генерал-майора.
В этой главе я приведу некоторые факты, которые опустил генерал Гамасси. Но сначала немного истории.
В главе 2 («Планирование») обсуждались три военных плана. Первый назывался «Высокие минареты», второй — «Операция 41», позже переименованный в «Гранит 2», и третий и последний план «Операция Бадр».
Хороший план военных действий — это такой план, цели которого могут быть достигнуты имеющимися в наличии средствами. Исходя их этого, я собираюсь оценить эти планы на основе соотношения цели и наличия средств ее достижения.
В основе плана «Высокие минареты» была оценка имеющихся у нас средств, а затем определение цели в зависимости от их наличия.
Поэтому его можно считать хорошим планом военных действий.
С другой стороны, «Операция 41» планировалась посредством постановки цели, а уже потом изучения наличия средств ее достижения. Поэтому с самого начала это не был хороший план. Он мог бы считаться хорошим, если бы необходимые для его осуществления средства можно было бы приобрести в разумные сроки и в соответствии с графиком.
Целью «Операции 41», позже переименованной в «Гранит 2», был захват и удержание ключевых перевалов Синая в рамках одной операции, которая должна была завершиться за пять дней. К сентябрю 1971 года этот план был готов на бумаге, но средств его осуществления у нас никогда не было.
«Операция 41» — «Гранит 2» мог стать реальным планом военных действий, только если бы Египет получил оружие и технику из Советского Союза. Хотя мы получили часть того, что запрашивали для осуществления этого плана, мы не получили того, что было необходимо для захвата перевалов Синая. Наши ПВО оставались слишком слабыми, чтобы отражать авиаудары противника, если бы мы двинули войска на восток за пределы зоны действия наших стационарных ЗРК.
К марту 1973 года высшее военное командование уже знало, что в случае войны мы будем выполнять первый план, «Высокие минареты». К концу марта генерал Исмаил поручил мне разработать план наступления на перевалы Синая в связи с политическим решением президента Садата, принятым, чтобы заставить Сирию вступить в войну вместе с Египтом.
Фактически это решение означало осуществление плана «Гранит 2». Генерал Исмаил обещал мне, что этот план предназначен только для глаз сирийцев, и никогда не будет реализован, за исключением наступления самых благоприятных условий. Эти благоприятные условия включали наличие соответствующих вооружений и техники для наступления, в частности, мобильных ЗРК, и время для подготовки войск к боевым действиям с применением нового оружия (см. стр. 44–45).
Итак, согласно приказу и обещаниям генерала Исмаила, мы подготовили и распространили наш план развития наступления на перевалы Синая, обновленный «Гранит 2». Но мы не скрывали правду от своих высших командиров. Руководство вооруженных сил и армейские командиры были уведомлены, что эти две операции совершенно не зависят друг от друга: (а) форсирование Суэцкого канала и (b) наступление на перевалы Синая. Ни я, ни мои подчиненные и не думали, что мы будем проводить второй этап наступления. Формулировка, которую мы использовали в обновленном «Граните 2», ясно об этом говорила. В него была включена решающая фраза: «После оперативной паузы… мы будем развивать наступление на перевалы». Эта фраза обеспечивала военным нужную нам гибкость. Как я уже писал в главе 2, на языке военных эта фраза означает, что перед началом наступления на перевалы мы проведем оценку обстановки. Этой ключевой фразы не было в первоначальном варианте плана, когда он разрабатывался как «Операция 41». Она была добавлена в «Гранит 2» в апреле 1973 года.
К октябрю 1973 года у нас были средства осуществления только первого этапа плана «Гранит 2», который включал форсирование Суэцкого канала, захват линии Барлева и занятие оборонительных позиций. У нас не было средств для осуществления второго этапа этого плана, то есть наступления на перевалы Синая. Захват перевалов был включен в план только для того, чтобы убедить Сирию присоединиться к нам в войне. Никто и не планировал его проводить, если у нас не будет техники и войск для выполнения этой части плана. Во время октябрьской войны у нас не было военных сил для достижения, захвата и удержания перевалов Синая. У нас была цель, но не было средств ее достижения.
Противоречия по поводу проведения наступления на перевалы Синая
В своей книге генерал Гамасси утверждает, что решение начать наступление на перевалы Синая 14 октября 1973 года было правильным, и соответствовало плану.
Гамасси защищает и оправдывает решение президента Садата отдать приказ об этом катастрофическом наступлении на перевалы Синая, искажая данные и опуская важные факты. Гамасси избирательно включает в свой рассказ отдельные моменты того, что происходило во время октябрьской войны, чтобы поддержать решения президента Садата, и не упоминает те факты, которые противоречили бы его изложению событий. Полуправда, представленная в книге Гамасси, является обманным приемом сокрытия исторических фактов.
В защиту решений президента Садата во время ведения войны Гамасси в своей книге утверждает, что «нашей целью в октябрьской войне было дойти до перевалов».
Он (Гамасси) требовал от генерала Исмаила развивать наше наступление на перевалы, начиная с 9 октября 1973 года.
У египетской армии было все необходимое для достижения цели — захвата перевалов.
О целях октябрьской войны 1973 года Гамасси в своей книге пишет: «Я должен подтвердить, что стратегия октябрьской войны 1973 года никогда не ограничивалась захватом линии Барлева. Наш план имел более масштабную конечную военную цель, а именно дойти до перевалов и захватить их».
Когда Гамасси утверждает, что нашей целью в октябрьской войне был захват перевалов Синая, он, должно быть, имеет в виду обновленный план «Гранит 2» от апреля 1973 года. Однако он не упоминает два факта. Первый факт тот, что этот план был предназначен исключительно для глаз сирийцев. Второй факт, что обновленный «Гранит 2» был разделен на два этапа. Этап первый включал форсирование канала, уничтожение линии Барлева и закрепление на оборонительных позициях. Этот этап плана и должен был быть осуществлен в случае войны. Этап второй предусматривал наступление на перевалы Синая после «оперативной паузы».
У Гамасси нет ни одного свидетеля, готового подтвердить его утверждение, что нашей целью был захват перевалов Синая. Даже сам Садат до самой смерти ни разу не сказал это публично. Все высшие военные командиры знали, что этап 2 не будет осуществлен по указанным выше причинам. Одиннадцать высших командных чинов, которые знали правду, о которой я говорю, ни разу не поддержали Гамасси. Кроме меня самого, это были:
генерал Ахмад Исмаил Али
Главнокомандующий Вооруженных сил;
генерал Мохаммед Али Фахми командующий ПВО;
генерал Хосни Мубарак командующий ВВС;
генерал Фуад Зекри командующий ВМС;
генерал Саид эль Махи командующий артиллерией;
генерал Фуад Нассар начальник службы военной разведки;
генерал Саад Мамун командующий Третьей армией;
генерал Абдель Мунейм Васел командующий Второй армией;
Двое других, кто знал эти факты и обнародовал их, были:
генерал Хафез Исмаил, бывший советник по вопросам безопасности. В его книге «Безопасность Египта в эпоху вызовов» Исмаил утверждал, что генерал Ахмад Исмаил говорил ему, что наше намерение достичь перевалов Синая существует только на бумаге, но осуществляться не будет;
генерал Абу Газаля, командующий артиллерией Второй армии во время войны, а позже министр обороны. Генерал Газаля утверждал, что поход на перевалы Синая не был включен в план Второй армии.
Выбор момента для наступления на перевалы Синая
Генерал Гамасси пишет, что 9 октября он дважды встречался с генералом Исмаилом в Центре оперативной обстановки и просил его начать наступление на перевалы Синая.
Гамасси пишет: «Я считал, что… необходимо без долгой паузы развивать наступление на восток, чтобы лишить противника любой возможности закрепиться на его позициях. Генерал Исмаил думал, что наши наземные войска будут слишком открыты для ударов ВВС Израиля и что наши ПВО, истребители и ракеты не могут обеспечить им надежного прикрытия. Несмотря на длительные обсуждения, он решил, что необходима оперативная пауза».
После этих двух длительных совещаний «я сказал ему: умоляю вспомнить, что после первых успехов и форсирования канала план военных действий требует продолжать наступление на перевалы с тактической паузой или без нее».
Гамасси утверждает, что с 9 октября он требовал от Исмаила развивать наступление на перевалы Синая, что полностью противоречит установленному порядку в вооруженных силах. Стандартный порядок воинской службы регулирует отношения между офицерами и командирами. Согласно субординации и военному протоколу, начальник оперативного управления подчиняется начальнику Генштаба Вооруженных сил, начальник Генштаба подчинен Главнокомандующему и т. д. Поэтому, если только Гамасси не нарушал все воинские правила, процедуры и протокол в ходе войны, вряд ли он мог вести такие разговоры с Исмаилом.
Когда в 1972 году Гамасси назначили начальником оперативного управления, планы «Высокие минареты» и «Гранит 2» были уже готовы. Похоже, что Гамасси не понял идею плана, которая состояла в том, чтобы использовать две коренных слабости противника: его неспособность нести тяжелые потери живой силы и вести длительную войну (см. главу 2, стр. 33–34).
Когда Гамасси пишет в книге о своем энтузиазме и о предложении повести наши войска на перевалы, у меня создается впечатление, что он говорит о каком-то совершенно другом плане, а не о том, который разрабатывался, начиная с 1971 года.
Будучи его вышестоящим начальником, я никогда не слышал от Гамасси во время войны о походе на перевалы, будь то 9 октября или позже. Пожалуй, я и никогда этого не слышал, потому что он заранее знал, каким будет мой ответ. В любом случае, если, как он пишет, он предлагал 9 октября начать наступление на перевалы, а генерал Исмаил отверг его предложение на той основе, что у нас не было средств для обеспечения прикрытия с воздуха наступления наших наземных войск из-за ограниченных возможностей наших ВВС и отсутствия мобильных ЗРК, то это доказывает, что генерал Исмаил прекрасно понимал суть нашего первоначального плана и какие огромные потери мы понесем, если двинем наши войска за пределы зоны действия наших стационарных ЗРК.
Опять же, ни один из одиннадцати высших командиров никогда не подтвердил утверждение Гамасси, что слова «оперативная пауза» были впервые сказаны генералом Исмаилом во время их встречи 9 октября. Эти слова были включены в план «Гранит 2» в апреле 1973 года. Я ясно изложил причины включения этих слов ранее. На следующих страницах я объясню невозможность проведения успешного наступления на перевалы Синая в тот период времени.
Способность египетской армии дойти до перевалов Синая
В своей книге генерал Гамасси утверждает, что во время его разговора с генералом Исмаилом 9 октября в Генштабе он объяснял:
«Я объяснил [генералу Исмаилу], что возобновление наступательных действий будет означать ближний бой с силами противника, что будет препятствовать эффективности работы израильских ВВС. Чтобы еще снизить эту эффективность, мы должны использовать свои ВВС. Более того, даже несмотря на малое количество зенитных ракет класса „земля-воздух“, их легко транспортировать. Мы также могли бы поэтапно передвигать некоторые батальоны зенитных ракет вперед».
Гамасси признает нашу слабость в воздухе и нехватку мобильных ЗРК. Но он утверждает, что эту слабость можно было компенсировать следующими действиями.
Гамасси утверждает, что массированное использование наших ВВС может обеспечить прикрытие наших наземных войск. Ясно, что Гамасси преувеличивает способность наших ВВС вопреки всем хорошо известным и признанным фактам.
Гамасси также предлагает передвигать наши стационарные ЗРК вместе с войсками, перекатами перебрасывая их соответственно продвижению войск. Он думает, что в октябре 1973 года можно было повторить на восточном берегу канала то, что было сделано в 1970 году Верховным командованием Египта, которое создало барьер из ЗРК на западном берегу Суэцкого канала. Разница между 1970 и 1973 годами была огромной, и переброска ЗРК перекатами была невозможной.
В 1970 году потребовалось более трех месяцев, чтобы передвинуть их с позиций примерно в 80 км от Каира на позиции в 20 км к западу от канала. Гамасси думал, что в 1973 году за один день можно перебросить эти стационарные ЗРК примерно на 30 км. Как это можно было сделать при превосходстве противника в воздухе?
В 1970 году сначала готовились позиции для каждого батальона ЗРК, а затем каждый батальон занимал их под прикрытием других батальонов ЗРК на боевом дежурстве в тылу. После этого оборудовались позиции для следующего батальона примерно в 15 км к востоку. Когда они были готовы, другой батальон ЗРК передвигался на уже построенные позиции под прикрытием первого батальона ЗРК, вставшего на боевое дежурство. И так далее.
В 1970 году наши ЗРК были полностью обеспечены прикрытием от наземных атак противника, потому что мы находились на нашей собственной территории.
В 1973 году не было времени для подготовки позиций для батальона ЗРК, которая предполагала окапывание, переброску и вступление на боевое дежурство за один день и на территории противника. Наши ЗРК были бы открыты для наземных атак противника, который умело маневрировал вокруг флангов наших фронтовых частей.
В 1970 году наши батальоны ЗРК должны были сами перебрасываться в зону Суэцкого канала. Предполагалось, что в 1973 году они должны двигаться к востоку от канала вместе с наземными войсками. Поэтому их передвижение должно было подчиняться и согласовываться с движением наземных войск по времени, скорости движения и характером местности, где проходят боевые действия. Поскольку было невозможно провести полномасштабное наступление на перевалы Синая ночью, батальоны ЗРК должны были передвигаться в дневное время, то есть становиться целью для атак противника. Поскольку невозможно было перебрасывать эти батальоны стационарных ЗРК со скоростью, равной скорости движения танков и бронемашин наземных войск, эти батальоны ЗРК неизбежно отставали бы и соответственно не могли бы обеспечивать нашим наступающим войскам эффективную защиту от налетов. Кроме того, из-за тяжелой техники эти батальоны ЗРК не обладали проходимостью по пересеченной местности. Поэтому они не могли сопровождать части с высокой проходимостью, такие, как бронетанковые и механизированные бригады, которые должны были развивать наступление на перевалы Синая.
Наконец, третий довод Гамасси в защиту его позиции состоит в том, что мы могли достаточно быстро ввести свои войска в ближний бой с противником, чтобы авиации противника было трудно отличать наши войска от своих, и поэтому пришлось бы прекратить налеты на наши войска. Эта идея совершенно абсурдна по следующим причинам: из опыта предыдущих войн с этим противником мы узнали, что у израильтян даже на уровне мелких подразделений есть самые совершенные средства связи между наземными и воздушными силами.
Из-за точности современного оружия, такое тесное соприкосновение двух противников в условиях мобильных военных действий, когда их войска перемешиваются, возможно, только когда фронтовые части отделены друг от друга расстоянием не более 200 м. Неужели генерал Гамасси предполагал, что ВВС противника позволят нашим войскам свободно пройти по пустыне 30 км без прикрытия наших ЗРК, пока они не приблизятся на 200 м к израильским наземным войскам?
Хотя это совершенно невозможно, давайте для наших рассуждений предположим, что фронтовые части нашего первого эшелона дошли до израильских войск на расстояние в 200 м. Что же тогда будет с уязвимостью перед авиаударами противника нашего второго эшелона, находящегося еще в нескольких километрах от первого?
В общем, если эти предложения Гамасси были осуществимыми, почему нам не удалось дойти до перевалов 14 октября? У Гамасси есть столь же неубедительный ответ на этот вопрос. Он пишет, что, если бы мы развили наступление на перевалы 9 или 10 октября, оно было бы успешным. Это не правдоподобно, поскольку те недостатки, которые заставляли нас возражать против похода на перевалы 13 октября, были все те же, что и 9 и 10 октября. А именно: наша слабость в воздухе и отсутствие мобильных ЗРК. Следует вспомнить, как Израиль ответил на продвижение нашей 10-й пехотной бригады 10 октября. Она была полностью уничтожена исключительно авиаударами (см. стр. 252).
Уменьшить давление на Сирию
В главе 6 («Война»), на стр. 253–263, я подробно объясняю положение на египетском и сирийском фронтах. Я также пишу о решении двинуть войска на перевалы Синая и неубедительном доводе снижения давления на Сирию. Теперь я хочу добавить кое-что, чего я не знал, когда опубликовал эту книгу в 1979 году.
В своей книге об октябрьской войне, впервые опубликованной в 1993 году, Хасанейн Хейкал сообщает, что поздним вечером 11 октября он приехал в резиденцию президента Садата после того, как тот только что закончил встречу с министром обороны Кувейта Саадом эль-Абдаллой.
Хейкал пишет: «Президент был в прекрасном настроении. Он сообщил мне, что сирийцам удалось остановить наступление противника. В Сирию потоком идут поставки из Советского Союза и прибывают иорданские и саудовские войска подкрепления. Недавно приезжал Ахмад Исмаил сообщить, что положение на сирийском фронте хорошее. Я сказал, что я это знаю».
То, что Садат сказал Хейкалу, возбудило у меня подозрения. Как я уже говорил, утром 12 октября Садат дал указания генералу Исмаилу двинуть наши войска на перевалы, чтобы облегчить положение Сирии, и 13 октября наступление началось. Когда утром 12 октября Садат отдавал приказ Исмаилу начать наступление на перевалы Синая, действительно он имел в виду ослабление давления на Сирию? Или там было что-то еще, о чем мы не знаем, что заставило его принять это решение?
Есть несколько причин, по которым я не верю, что Садат действительно имел это в виду, когда он говорил Исмаилу об ослаблении давления на Сирию.
Как я уже говорил ранее, пока Израиль господствует в воздушном пространстве обеих стран, невозможно ослабить давление на египетский или сирийский фронты.
Сирийский фронт стабилизировался 11 октября, когда одна иорданская бронетанковая бригада была на подходе для участия в сражении 13 октября. Поэтому 13 октября, когда мы должны были двинуть свои войска на перевалы Синая, на сирийском фронте было 13 бронетанковых бригад арабских стран (8 из Сирии, 3 из Ирака, 1 из Иордании и одна из Марокко). И все это против всего шести израильских бронетанковых бригад. Конечно, арабские бронетанковые бригады понесли потери в предыдущих боях, но если добавить к ним противотанковые вооружения, можно считать сирийский фронт прочным и способным отразить любую атаку противника. Так оно и было.
Между 22:00 11 октября и 08.00 12 октября (момент беседы Садата с Хейкалом, в которой он заявил о прочности сирийского фронта), на сирийском фронте не произошло никаких серьёзных событий, которые могли бы оправдать приказ, отданный Садатом Исмаилу, о продвижении наших войск к перевалам.
Если принять то объяснение, что целью нашего похода на восток 14 октября было облегчить положение Сирии, почему утром 15 октября Исмаил отказался выполнить мою просьбу вернуть некоторые части 21-й и 4-й бронетанковых дивизий на западный берег канала? Этим войскам было приказано покинуть свои позиции в оперативном резерве, чтобы принять участие в наступлении 14 октября. Его ответ, что их отвод на западный берег может вызвать панику в войсках, совершенно неоправдан.
Развитие обстановки на театре военных действий также доказывает, что утверждение о том, что наше наступление 14 октября должно было облегчить положение на сирийском фронте, не соответствует действительности. Несмотря на тяжелые потери, которые мы понесли во время этого злополучного наступления, противник не снял ни одного солдата с сирийского фронта, чтобы отбить нашу атаку.
Мы сделали то, чего они хотели
Заместитель начальника Генштаба Израиля Исраэль Таль вспоминает: «Ранним утром 14 октября мы провели решающее совещание с премьер-министром Голдой Меир. Мы обсуждали, переходить нам немедленно в наступление на египетском фронте или подождать, пока египетские дивизии продвинутся глубже на Синай, а затем навязать им танковые сражения, чтобы их измотать. Большинство высказывались за наступление. Я думал по-другому и отстаивал танковое сражение. Однако сами египтяне разрешили споры в нашем кабинете. Пока мы спорили, наша служба разведки сообщила, что египетские бронетанковые дивизии продвигаются вглубь Синая».
Из слов генерала Таля ясно, что мы сделали именно то, чего хотел противник. Он ждал, чтобы мы совершили эту ошибку, и мы ему удружили. В 1973 году наше планирование и принятие решений основывалось на предположениях, но теперь у нас есть достоверные факты. Теперь мы их знаем, а генерал Гамасси, пользуясь возможностью судить задним числом, продолжает отстаивать свое мнение, хотя давно уже было доказано противоположное.