Виола просматривала каталог услуг, предоставляемых вновь открывшимся центром обслуживания населения, когда в офис «Домашнего рая» вошел Марк Харди.

— Вот она где, самая великая в мире домашняя хозяйка!

Он опустился в кресло напротив Виолы и небрежно откинулся на спинку.

— Вам нужно что-нибудь, Марк, или вы зашли, чтобы изводить меня?

— Встали сегодня не с той стороны супружеского ложа?

— Не смешно, мистер Харди. — Виола почувствовала, что краснеет.

— Ну и как… ваши договоренности… работают? — спросил Марк. — Надеюсь, все в порядке.

— С бизнесом — да.

— Не разыгрывайте из себя наивную девочку, Виола. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Игра в супружество оказалась более… захватывающей, чем вы ожидали?

Виола опять вспыхнула и обругала себя за то, что чувства всегда отчетливо проявляются на ее лице.

— Я не собираюсь говорить об этом с вами, Марк. Это непрофессионально…

— Ой, не надо мне лапшу на уши вешать, Виола! Сейчас мы говорим о вас и Грее! Я наблюдал за ним последние несколько дней, расспрашивал, но он ведь на публике не откроет ничего личного, даже если это размер ботинок. Я считаю себя другом вам обоим и, честно говоря, обеспокоен.

У Виолы пересохло в горле.

— Почему?

— Уж больно он стал молчаливым. Грей никогда не делился мыслями и чувствами с посторонними людьми, но со мной всегда был откровенен — до последнего времени. Уж не вы ли в этом виноваты?

— Полагаете, что теперь он доверяет свои мысли только мне? — Виола не знала, плакать ей или смеяться. — Ошибаетесь…

— Ну, а как ваши дела? Кому вы доверяли свои мысли в эти дни? — Голос Марка был преисполнен сочувствия.

Слезинка выкатилась из уголка глаза Виолы.

— Ох, Марк. Вы очень добры ко мне. А я больше привыкла к холодному безразличию, которое проявляют ко мне некоторые… другие…

— Под словом «другие», как я понимаю, подразумевается старина Грей? Неужели этот несносный волокита чем-либо причинил вам боль? — Марк выглядел искренне встревоженным.

— О нет. Грей — истинный джентльмен. Если в этой цепи и есть слабое звено, то это я.

— Что вы имеете в виду? — Марк перегнулся через стол и взял ее руки в свои.

— Я сделала действительно глупую вещь, Марк. Невероятно глупую… Я влюбилась в него.

Марк явно не был удивлен признанием Виолы.

— Случаются вещи и похуже. Грей — великолепный парень. Думаю, и вы ему небезразличны.

— Вы говорите так, только чтобы меня утешить? Сознайтесь, Марк Харди?

Марк задумался, подбирая слова.

— Видите ли, Грей стал молчаливым, как устрица. Он всегда замыкается в себе, когда в его жизни грядут какие-то значительные изменения. Вполне вероятно, это хороший признак. Так как он ни словом не обмолвился о вас, это может означать…

— Бросьте, Марк… Грей не говорит обо мне, потому что я ему неинтересна. Я для него служащая… такая же, как Сара или любой из сотрудников его компании. И ничего больше.

— Вы не понимаете его так, как я.

— Ну так помогите мне! Как бы мне хотелось иметь хоть какое-нибудь представление о том, что заставило его спрятаться в свою раковину.

— Не обижайтесь, если Грей не откровенен с вами, Виола. Он никогда не доверял женщинам. Женщины в его жизни — это то, что принесло ему наибольшие огорчения.

— Что вы хотите этим сказать?

— Детство Грея было далеко не идиллическим. Овдовев, отец его женился во второй раз, наградив сына классической мачехой-ведьмой. Она не желала, чтобы Грей и его братья мешали ее личной жизни, и сделала все, чтобы они знали об этом. Я бывал в их доме достаточно часто, чтобы видеть, как Грей из кожи вон лез, стремясь ублажить эту женщину, и как она отметала его титанические усилия. Никогда — ни разу! — не удалось Грею сделать что-нибудь такое, что удовлетворило бы его мачеху.

— Какой ужас! — с состраданием воскликнула Виола.

— Самое печальное заключалось в том, что он был идеальным ребенком. Уж если Грей не сумел ублажить эту мегеру, значит, этого не смог бы сделать никто. Когда ему было лет десять, он работал в две смены, доставляя газеты, чтобы иметь возможность купить подарки на Рождество своей семье. Когда мачеха увидела эти подарки, она презрительно расхохоталась. Более того, — продолжал Марк, — она изловчилась еще и вбить клин в отношения между сыном и его отцом. Стоит ли удивляться, если Грей с горечью и цинизмом относится к браку. Ведь брак, который он видел лично вблизи, оказался сродни ночным кошмарам.

— Я никогда не думала…

— Откуда вам было знать? Грей отказывается говорить об этой стороне своей жизни с кем бы то ни было. Это-то и сделало его таким прагматичным и целеустремленным человеком. Он уже давно решил, что преуспеет в этой жизни любой ценой. Мне кажется, он до сих пор пытается доказать мачехе, что вовсе не такой никчемный, как она утверждала.

— Он и в самом деле достиг многого.

— Но какой ценой! В его жизни не было ни одной женщины, которой он мог бы доверять. Даже если такая и была, Грей этого не знал. Он никого из них не подпускал близко к себе… пока не появились вы.

— Правильно. Я на самом деле близка к нему. Так же близка, как мой еженедельный чек.

— Не надо недооценивать этот чек, Виола. Здесь кроется гораздо больше, чем кажется со стороны.

— Да?

Виола постаралась справиться со своим голосом и надеялась, что и лицо не выдаст охвативших ее чувств. Она не хотела, чтобы Марк заметил, как много значил для нее ответ.

— Он пытается найти контакт с вами. Проверяет себя и вас.

— Сколько раз я должна доказывать, что «Домашний рай» — это…

— Дело не в бизнесе, Виола. Дело в вас!

Она в недоумении уставилась на Марка, приоткрыв рот. Наконец ей удалось собраться с мыслями.

— Это самое смехотворное предположение, которое мне когда-либо доводилось слышать!

Марк с угрюмым видом покачал головой.

— Вы не правы. Виола. Я знаю Грея. Его явно влечет к вам.

— Это вы не правы. Я для него просто деловой партнер, не более того. Я в этом уверена.

Марк, как бы в раздумье, глянул на нее.

— Готовы рискнуть и узнать все наверняка?

— Как это?

— Выходите за него замуж. Если это чистой воды бизнес, вам все станет ясно довольно скоро, и через шесть месяцев о договоре можно будет забыть. Но я не думаю, что такое…

— Вы несете чепуху! — перебила его Виола и постучала кончиком ручки по крышке стола. — По-моему, Маргарет уже закончила телефонный разговор. Можете пройти к ней.

Марк красноречиво пожал плечами и встал.

— Я прав, Виола. Знаю, что прав.

Когда он вышел, Виола поймала себя на том, что не отрываясь смотрит на пачку неоплаченных счетов. Последние слова Марка Харди эхом отдавались у нее в голове. А если он действительно прав? Неужели она хоть немного небезразлична Грею? Вне себя от неизвестности, Виола запустила пальцы в волосы. У нее было так много вопросов и так мало ответов. Сможет ли она завоевать сердце Грея теперь, когда знает о его прошлом?

Грей Джонсон и Виола Ханнифорд были соединены узами брака мировым судьей. На церемонии присутствовали только ближайшие родственники и друзья. Виола по такому случаю надела красный костюм, про который Грей сказал, что в нем она похожа на конфету-хлопушку. Он недалек от истины, подумала Виола. Она и на самом деле чувствовала, что может взорваться в любую секунду.

Для всего остального мира они были обыкновенными женихом и невестой. Виола решила не говорить матери, почему Грей сделал ей предложение. Если Марк прав, — а Виола как-то инстинктивно начинала верить, что это так, — они и будут самыми настоящими молодоженами, глубоко и страстно любящими друг друга.

Грей не разочаровал ее. Цветы, шампанское, тосты, поцелуи на публику — словом, все на этой свадьбе было на самом высоком уровне. А когда они подошли к двери дома, Грей вдруг поднял ее на руки.

— Что ты делаешь? — закричала Виола.

— Следую традиции, — последовал ответ.

Грей ногой открыл дверь, на лице его при этом играла дьявольская усмешка, и понес ее вверх по ступенькам так легко, как будто она была перышком.

Сначала свалилась одна красная туфля на высоком каблуке. Потом другая.

— Мои туфли!

— Они станут не единственной потерей, если будешь так вертеться, — предупредил Грей.

— Куда ты меня несешь?

— Туда, куда я хотел отнести тебя последнюю пару недель. — Голос у него был низкий и соблазнительный, с чувственной хрипотцой.

Сердце у Виолы забилось где-то в горле.

— Но моя комната в противоположном направлении, — слабо запротестовала она.

— Теперь уже нет, миссис Джонсон, — прошептал он ей на ухо.

— Ты хочешь сказать?

Его ответом был долгий, медленный поцелуй, заставивший Виолу вцепиться в его широкие плечи.

— Ты моя жена, дорогая. Больше не будет никакого притворства!

Меньше всего Виола ожидала, что испытает в первую брачную ночь подобное блаженство. Чудесный мир, о котором она только подозревала, оказался явью. Приятной неожиданностью стало и свадебное путешествие, о котором позаботился Грей.

Четыре дня под жарком пуэрто-риканским солнцем были похожи на сказку. А прогулки при луне по песчаным пляжам и морские купания, романтические ужины при свечах под рокот прибоя помогли Виоле загнать все сомнения по поводу их брака куда-то в дальние закоулки сознания. Грей предстал перед ней совсем другим человеком, и она хотела одного, — чтобы эта идиллия никогда не кончалась. Однако очень скоро они вернулись домой.

— Это что, весь багаж? — Грей уронил на пол два объемистых полиэтиленовых пакета и большой кожаный чемодан.

— Должно быть так. Ты не попросил таксиста посмотреть в багажнике?

— Не волнуйся. Машина ждет меня у входа. Она отвезет меня в офис.

— О-о, — простонала Виола, отчаянно пытаясь не показать своего огорчения. — Уже?

А она-то надеялась, что сегодняшний вечер Грей проведет с ней дома. Называйте ее глупой или сентиментальной, но ей казалось неправильным, что сразу же после их возвращения из свадебного путешествия, муж оставляет ее в одиночестве.

— Мне надо просмотреть накопившуюся почту. Постараюсь вернуться побыстрее. Не беспокойся насчет ужина. Я перехвачу пару бутербродов в кафе-автомате.

— Но я…

Грей уже исчез за дверью. Виола видела в окно, как он сел с поджидавшее его такси. Хлопнула дверца, и желтый автомобиль растворился в сгущавшихся сумерках.

— Вот и все, — жалобно прошептала Виола. — Без году неделя замужем и уже брошена!

Она побрела по темным пустым комнатам дома. Смешно, подумала Виола, ведь если бы Грей был с ней, эти комнаты не казались бы ей холодными и чужими. Он уже стал значить для нее очень много.

Она любила его. И эта любовь росла с каждым днем и с каждой ночью, проведенной вместе. В Пуэрто-Рико, вдали от телефонов и офисов, клиентов и сотрудников, Грей Джонсон стал нежным, внимательным, любящим. То есть таким, каким она мечтала видеть своего мужа.

Виола посмотрела на себя в венецианское зеркало, вспоминая свое появление в этом доме. С первого момента их встречи она поняла, что в Грее Джонсоне есть нечто необычное и неотразимое. Став его женой, она успела убедиться, что не ошиблась. Виола самым глубоким, необузданным, сумасшедшим образом влюбилась в него, и теперь, после восхитительных дней, проведенных под жарким солнцем, больше не сомневалась, что и Грей отвечает ей взаимностью.

Виола переоделась в привычные джинсы и свитер и отправилась в кухню. Ее мать любила повторять, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, и Виола не собиралась пропускать ни единой тропиночки. Замешивая тесто для пирога, она подпевала передаваемым по радио старым мелодиям и пританцовывала на выложенном керамическими плитками полу.

Виола не услышала бы звонка в дверь, если бы не перерыв в музыкальной программе для передачи прогноза погоды. Она открыла огромную парадную дверь и обнаружила по другую ее сторону Джорджа Миллера. Гость выглядел таким же высохшим и таким же веселым, как всегда, — хитрый старый тролль с экстраординарным умом и необыкновенной деловой хваткой.

Виола вытерла руки о фартук с надписью «Поцелуй повара!».

— Мистер Миллер, вот так сюрприз! Что вы делаете в этой части города?

— Вообще-то я направляюсь в аэропорт.

— Но тогда вы едете в противоположном направлении.

— У меня деловая встреча в Нью-Йорке, но я решил забросить вам вот это по пути. — Миллер наклонился и поднял красиво упакованную коробку, стоявшую у его ног, которую Виола не замечала до этого момента. — Прошу прощения, что свадебный подарок несколько задержался, но мне хотелось вручить его лично вместе с поздравлениями по поводу вашего с Греем бракосочетания.

В ответ на эти слова Виола мило улыбнулась и пригласила мистера Миллера войти в гостиную.

— Очень любезно с вашей стороны, но это совсем не обязательно…

Виола сняла крышку с коробки и обнаружила внутри роскошную хрустальную вазу. Она разворачивала приложенную к подарку записку, когда слова Миллера заставили ее испуганно вскинуть ресницы.

— Еще как обязательно! Я следил за карьерой Джонсона еще с тех пор, когда он был щенком, и должен честно сказать, что вы один из лучших двигателей его карьеры, молодая леди.

— Двигатель… карьеры? — запинаясь проговорила Виола.

Миллер помахал в воздухе рукой с подагрически искривленными пальцами.

— Не обращайте внимания на то, как я выражаю свои мысли, дорогая. Моя жена говорит, что я порой смахиваю на лавочника и кажусь грубияном, но это вовсе не так. Я просто хотел сказать, что Грей достиг всех возможных вершин в деловой жизни, как мне прежде казалось, в ущерб личной жизни. Теперь он нашел вас, и я не сомневаюсь, что вы принесете необходимую гармонию в его существование. Я очень рад, что он наконец-то пробудился и начал понимать, сколь важными могут быть семейные ценности для такой процветающей организации, как наша.

Двигатель карьеры? Гармония? Семейные ценности? Господи, да о чем это он толкует? Джордж Миллер заставил Виолу чувствовать себя больше приобретением корпорации «Перспектив технолоджис», чем женой Грея Джонсона.

Неожиданно Виола ощутила, как ее сердце болезненно сжалось в дурном предчувствии.

— Пару недель назад я прямо и откровенно сказал Грею, что ему пора остепениться, — продолжал между тем мистер Миллер, не обращая внимания на то, как изменилась в лице его собеседница. — В свое время, как мне известно, он посмеивался над моей теорией о том, что только из семейных мужчин получаются достойные члены любого совета директоров. Грей полагал, что жена не помогает мужчине мыслить лучше — скорее наоборот. Он был очень упорным женоненавистником. Естественно, я делал скидку на возраст и отсутствие жизненного опыта и не обижался на парня, понимая, что со временем он разделит мою точку зрения. И оказался прав!

Старик был чрезмерно говорлив, но Виола интуитивно чувствовала, что в его болтовне кроется нечто, что ей следовало бы знать.

— И как вы к этому относитесь? — откликнулась она, отчаявшись уловить какой-нибудь смысл в том, что говорил мистер Миллер.

— К важности того, чтобы в совете директоров моей компании были только женатые мужчины и замужние женщины? Не поймите меня неправильно: у меня работают на руководящих постах и одинокие люди тоже, но только перспективные в семейном плане сотрудники в основном принимаются в расчет в наши дни. Даже политики выступают за семейные ценности. Крепкий семейный союз, члены которого поддерживают друг друга, — это то, что позволит нам выстоять при любых невзгодах. А родительский дом — это место, где дети могут научиться отличать хорошее от плохого, где они будут пользоваться безграничной любовью.

Джордж Миллер был весь охвачен энтузиазмом, как проповедник, нашедший свою паству. И не заметил, что его следующие слова причинили Виоле почти физическую боль.

— Именно это я сказал Грею, когда пригласил занять место в совете директоров моей корпорации. Грей обрел не только красивую, умную спутницу жизни. Его женитьба обеспечила ему достойное место на служебной лестнице. Поверьте моему слову, мы принимаем решения, которые могут полностью изменить облик нашей индустрии!

У Виолы возникло ощущение, что жизнь по капле покидает ее. Слова Джорджа Миллера ранили ее, как пули.

— Грей, каким бы превосходным руководителем он ни был, просто не обладал одним качеством, которое я считаю необходимым для члена моего совета директоров. Кроме того, просто несолидно было бы иметь на столь ответственном посту человека, известного своей репутацией плейбоя. — Мистер Миллер довольно захихикал. — Могу побиться об заклад, что, когда вы влюбились в Джонсона, вы и не думали о бизнесе! — Он хлопнул себя рукой по колену, довольный шуткой, которая, как ему казалось, вышла весьма удачной.

Престарелый глава корпорации разглагольствовал, а Виола чувствовала, как рушится мир, который она только что обрела. Все сразу стало на свои места: Грей, смотрящий на нее ничего не выражающим взглядом, говорящий, что хочет ее, что она нужна ему, но не произносящий ни слова о любви.

Потом другое воспоминание — небрежное замечание, которое он обронил при ней как-то. Замечание, показавшееся ей холодным и расчетливым, но тогда абсолютно неважным: «Я думаю, что сделал бы что угодно, лишь бы оказаться там». Грей имел в виду совет директоров «Перспектив технолоджис».

Вот он и сделал это «что угодно». Даже пошел на шаг дальше: их фиктивный брак превратил в настоящий. Привязал себя к женщине, которую не любил, чтобы занять то положение, которое иначе было бы для него недостижимо. Согласился жить жизнью, полной лжи, даже не помышляя когда-нибудь открыть правду. Решил использовать ее даже в большей степени, чем она могла вообразить.

Разочарование и стыд горечью осели на ее губах. Она выдавила из себя деревянную улыбку и вялое, вымученное «спасибо», когда мистер Миллер уходил. Она закрыла за ним дверь.

Чувство унижения перерастало в гнев, удушливой волной заливавший лицо. Хитроумный Грей Джонсон может не надеяться, что она позволит ему превратить почти жену в абсолютную дуру! Схватив жакет, Виола бросилась вон из дома.