В старинной книге я прочёл недавно О том, как полководец достославный, Вождь, Искандеру в ратном деле равный, В былые отдалённые века Из долгого и трудного похода, Что длился месяц и четыре года, На родину привёл свои войска. На двадцать семь дневных полётов птицы (Доподлинно так в книге говорится) Он всех врагов отбросил от границы, И вот с победой в боевом строю Вернулся он, не знавший поражений, Склонить пред императором колени И верность подтвердить ему свою. Пред летней резиденцией владыки Расположил он лагерь свой великий, И, под толпы приветственные клики Сойдя с лимонногривого коня, В доспехах медных, грузен и степенен, Поднялся он по яшмовым ступеням, Руки движеньем стражу отстраня. И царь царей, властитель вод и суши, Тысячелетний этикет нарушив, Добросердечен и великодушен, Шагнул к нему — и чашу преподнёс С вином, достойным полководца славы, С вином без горечи и без отравы, С древнейшим соком виноградных лоз. Такой нежданной чести удостоен, С поклоном чашу принял старый воин, Но не пригубил. Сердцем неспокоен, Он вниз, на луг, невольно бросил взгляд, Где наклонилась, жаждою влекома, Над каменною чашей водоёма Усталая толпа его солдат. Не с ними ли в походе дальнем пил он Гнилую воду, смешанную с илом? Не с ними ли пред смертью равен был он? Теперь один за всех в почёте он. Он с войском шёл по вражескому следу — И вот не с войском делит он победу, От войска он победой отделён! И что-то в сердце тайно всколыхнулось, И что-то, в нём дремавшее, проснулось, И Справедливость поздняя коснулась Его своим невидимым крылом, — Минуя царедворцев и министров, Сошёл он вниз решительно и быстро, И выплеснул он чашу в водоём. Тот царь забыт. О давнем том походе Лишь в книгах мы подробности находим, Но песнь о старом воине в народе Звучит ещё и в наши времена. А в водоёме всё вода струится, И, говорят, доныне в ней хранится Тончайший привкус древнего вина.