Рано или поздно это должно было случиться — ментальный вызов Магистра взорвался в голове привычной болью в висках.

Магистр все знал. Сова поняла это раньше, чем решилась ему ответить. Ну что ж, у него было достаточно времени, чтобы заподозрить, проверить, проанализировать, и сделать правильные выводы. Она почувствовала тяжесть этих выводов на собственных плечах, когда одновременно с ментальным контактом ее вдруг придавило к стулу с силой нескольких атмосфер.

Много чего произошло за последние дни. Наверняка военные чины недосчитались свежеиспеченного капитана внешней разведки Лаэрты Эвери в числе вернувшихся с флагмана, заглянули в личное дело и прочли там пометку: «Обо всех происшествиях докладывать непосредственно главнокомандующему». Наверняка главнокомандующий уже успел сопоставить ее исчезновение и с поспешным отбытием Командора, прихватившего с собой три радиобакена под предлогом проведения научного эксперимента, и с рапортом врача Лориса Лэвелля, бесследно покинувшего орбитальный госпиталь. Неужели ей удалось переиграть в скорости непогрешимый в своей логике интеллект Магистра, так что даже в госпитале Лориса ее не ждала засада? Или просто Магистр не ожидал от нее подобной глупости?

Она не сомневалась, что он вполне мог обойтись и без разговора. Удивительно, что он все-таки решил поговорить с ней перед возмездием.

Пришлось выйти из операционного зала в комнату отдыха, запереться изнутри и только потом настроиться на ментальный канал.

Минуту она просто смотрела на уставшее, постаревшее лицо Магистра, не рискуя нарушить молчание. Ей нечего было сказать в свое оправдание. Сова виновато опустила глаза.

— Значит, ты знала, на что идешь, — заметил он.

Она кивнула

— У меня нет выхода. — Строгость в его голосе прозвучала бы нелепо, и он сам вполне понимал это. — Даже если бы я хотел тебя спасти.

— Я знаю, — покорно согласилась Сова. — Программа уничтожения…

— Даже Зорий не знал, в чем она заключается, — оборвал он ее.

— Сейчас? — Собственный голос вдруг стал чужим, сиплым.

Он отрицательно покачал головой.

— Тогда сколько времени у меня еще есть?

— Около двух-трех суток.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— За что? — с горечью спросил он,

— За то, что сказали.

— Если ты вернешься, я смогу…

— Нет. — Она ждала и боялась этого неизбежного искушения. — Нет. Нельзя служить тому, что не любишь. Простите, Магистр, из меня получился плохой наемник.

— Неужели Тонатос стоит этого?

— Не знаю, — честно призналась она. — Но если уж выбирать себе новую родину, пусть это будет Тонатос, а не Орден. Это неразумно. Это вопреки всякому здравому смыслу. Но я сделала выбор. И принимаю последствия.

— Что ты успела ему рассказать?

Она не сразу поняла, о чем он спрашивает. Ах, да! Служебные тайны. Сова честно постаралась вспомнить свои грехи.

— Пространственный канал. Симаргл видел, как я ухожу через коридор. О тайной связи он давно догадывается. Но точных сведений у него нет. Он знает, что я — трансогенет и давно уже располагает моими клетками. Да, я предупредила его о готовящемся прорыве щита.

— Почему его флот не продолжил обстрел после навигационного сбоя?

— Это было условием соглашения.

Магистр со вздохом покачал головой.

— Пойми, Тонатос обречен. Как и Симаргл. У него нет шансов. У тебя — еще есть. Я готов закрыть глаза на то, что случилось, если сейчас ты будешь действовать в качестве агента

— Не надо, Магистр, — попросила она. — Два предательства за такой короткий срок — даже для меня слишком много.

— Ты не представляешь, что тебя ждет.

Сова усмехнулась:

— Это хорошо. Мне сейчас — не до подробностей.

— У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы решить. Потом я уже ничего не смогу сделать.

— Прощайте, Магистр.

И первая секунда начавшегося отсчета глухо ударилась о ребра изнутри. Сова задержала дыхание и не позволила второму удару достичь цели.

А потом ей уже некогда было считать. На третьи сутки переворота Симаргл перенес свой штаб в телевидеоцентр. Слишком долго находиться на одном месте в условиях военных действий было небезопасно. Приступы юмора Индриса Гари перемежались с приступами отчаянья при попытках грамотно организовать охрану здания, не приспособленного для обеспечения безопасности главы государства: открытые панорамные окна, хорошо простреливаемый подъезд, не охраняемая с воздуха посадочная площадка и отсутствие системы внутреннего видеонаблюдения… Он вспоминал взлетевший на воздух дворец с ностальгией изгнанника родины, потому что вместе с дворцом на воздух взлетело все тщательно замаскированное охранное оборудование: магнитные ворота, рентгеновские рамки, антенны концентрической фильтрации. Здание телевидеоцентра было немногим лучше покинутого диспетчерского пункта. Его нижние этажи теперь были отданы под казармы. Номер этажа, на котором расположился штаб лорда Тонатоса, был теперь самой большой государственной тайной. Часть системы противовоздушной обороны столицы теперь была перенастроена на защиту башни от любых низколетящих объектов.

Опасения Индриса Гари были вполне оправданы. В каждом перевороте после его свершения наступает момент кажущегося успеха, когда все, что должно было совершиться — уже совершено, и ситуация начинает обрастать непредсказуемыми случайностями. Тонатос, переживший два переворота подряд, достиг той стадии шаткого равновесия, когда малейшего толчка достаточно, чтобы хрупкая конструкция нового порядка рухнула, похоронив под собой все усилия. Слишком много людей были выбиты из привычной жизни, слишком много интересов схлестнулось между собой, слишком много сил боролось за противоречивые цели. Охота на ведьм шла полным ходом. Тюрьмы заполнялись теми, кого в наручниках приводили к правителю их же былые сподвижники, каялись и замаливали грехи скоропостижным предательством и свежей верностью. Но эти-то хоть были на виду. Гораздо хуже были те, кто не спешил каяться: обезглавленная, но не уничтоженная Корпорация; разложившаяся и плохо управляемая, но хорошо вооруженная армия; временно отступивший, но не бездействующий Орден.

И именно сейчас, когда риск покушений был как никогда велик, Симаргл, как публичный политик и глава государства, должен был постоянно быть на виду. Отказаться от этого означало признать свой страх, запереть себя в четырех стенах, перестать быть неуязвимым. И без того щуплый Гари от своих забот тощал на глазах, пытаясь обеспечить охрану прилегающей к башне территории, установить стерильную зону доступа, во время выездов к войскам обставить Симаргла со всех сторон телами охранников, но понимал, что все это едва ли спасет от самой простой пули снайпера с крыши, от бластерного импульса, пущенного из вооруженной толпы.

Это случилось в ночь церемонии освящения огня в центральном храме столицы. Четырежды проверенный внутри и оцепленный снаружи храм принял толпу верующих, отфильтрованных сквозь рамки металлоискателей и по концентрическим кругам через растворившуюся в толпе охрану допущенных к главному алтарю, где в тусклом свете едва тлеющего огня Симаргл в белых одеждах начал обряд очищения. Сова, стоявшая в ближнем круге, пыталась хоть чем-то помочь Гари. Часовое представление подошло к концу без происшествий. Охрана вытеснила из центрального зала набожных граждан и заняла круговую оборону снаружи, дожидаясь выхода правителя. Гари унесся проверять посты, запретив куда-либо выходить без его команды.

— Пойдем, — уставший Симаргл махнул Сове рукой. — Тут есть комната для главного жреца. В ней, помнится, был диван. Я уже не могу стоять.

Небольшое помещение без окон в глубине храма когда-то было обставлено с роскошью, но с тех пор количество мебели в нем сильно уменьшилось. Диван, впрочем, остался. Симаргл со стоном облегчения повалился на него и только потом принялся оглядываться. Сова стояла на пороге. Наверное, от усталости они оба не слишком хорошо соображали. Симаргл почувствовал опасность первым. Сова и не представляла, что он может двигаться с такой скоростью. Перед глазами взметнулся белый шелк его ритуального плаща, и в следующее мгновение Симаргл смел ее с порога назад и сам кинулся сверху, прикрывая от чего-то, что тугой волной рванулось вслед за ними. Грянул гром, и Сова вдруг оглохла.

Когда она очнулась, тело Симаргла каменным грузом придавливало ее к полу. Из цветных пятен, плывущих перед глазами, зрение, наконец, выхватило его лицо — иссиня-белое, с зажмуренными глазами, с серыми губами, сжатыми в ломаную линию. Губы медленно разжались, и, не открывая глаз, он прошипел:

— Тебя не задело?

— Н-нет.

— Вызови врача. Быстро.

И он с усилием приподнялся на локте. Сова осторожно освободилась, Симаргл снова зашипел, переворачиваясь на спину и зажимая рукой левый бок. И она увидела: по белой рубашке из-под его руки расползалось ярко-алое пятно. А она-то думала, что не боится крови — ни своей, ни чужой.

— Врача, — напомнил он.

Врача… Столько крови… На каменном полу храма уже темная густая лужица… «Симаргл обречен»… Двадцать четыре часа.

— Лорис! Лорис!

Ей казалось, что она кричит вслух, а с губ срывался только хриплый шепот. И собственная ладонь у парализованного горла никак не могла вернуть ему голос. И только когда в сознание пробился образ мягкого, успокаивающего присутствия, Сова захлебываясь, выдохнула:

— Лорис! Помоги!

«Успокойся», — будто крепкие руки взяли ее за плечи.

— Лорис! Помоги мне. Я не умею. Мне одной его не вытащить.

«Успокойся. Пока ты не успокоишься, я ничего не смогу сделать».

— Лорис! Что мне делать? Что?

«Тише, Сова! Дай мне посмотреть. Ты сейчас — мои глаза, мои руки. Только не волнуйся, потому что ты мне мешаешь. Ты — проводник. Не дергайся. Мне нужен почти полный контроль над твоим мозгом. Расслабься. Как в поисковом трансе. Как будто засыпаешь».

— Я знаю. Знаю. Сейчас. Я стараюсь.

Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем Лорис сказал:

«Вот так. Правильно. Посмотри на него. Сдирай всю одежду. Мне нужно видеть рану».

Набухший белый шелк скрипел под ножом, когда Сова вспарывала его. Она ничего не видела вокруг, кроме мокрой ткани, прилипающей к телу. Симаргл поймал ее руку и прерывисто спросил:

— С кем ты разговариваешь?

— Пусти. Ты мне мешаешь.

Это был не ее голос. Вернее, не ее интонация. От неожиданности он выпустил ее руку. Но Сове было некогда.

— Смотри, Лорис.

«Нужно обезболить. Иначе он может умереть от шока. Странно, что он в сознании».

Неужели Магистр был прав? «Симаргл обречен»…

«Не бойся. — Успокаивающие руки все еще держали Сову. — Не бойся. Снимай ему боль. Я помогу».

Боль — черный спрут, комком пульсирующий в чужом теле, с холодными режущими щупальцами, обвивающими теперь и ее. Сова потянулась, и с трудом вырвала его в себя, заставляя выпустить из объятий другого. Тугие кольца, пережимая дыхание, теперь стягивали ее горло, так что стало больно глотать.

«Ты как?» — Лорис беспокоился за нее.

— Справлюсь, — уверенно бросила она.

«Переверни его на бок, — приказал он. — Осколочное. Глубокое. Положи руки на рану».

— Осколок внутри.

«Да. Вижу. Помоги мне. Я буду двигать очень медленно. Неправильная траектория. Глубоко».

— Он выживет? Лорис, скажи мне, он выживет?

«Ты мне мешаешь».

— Лорис!

«Сова, ты мне мешаешь. Я сделаю все возможное. Я когда-нибудь тебе врал? А теперь помоги».

Секунды тянулись бесконечно долго. Когда из кровавого месива появился проклятый осколок, Сове показалось, что у нее вспотели даже волосы. Она вцепилась пальцами в скользкое железо.

«Теперь положи пальцы на края раны. Мне нужен канал. Не сильный. Дальше я сам. И расслабься! Как в госпитале. Ты нервничаешь, это мешает».

Расслабься. Легко сказать! Сову трясло, и пальцы соскальзывали. Почему она так и не научилась этому? Почему столько времени потратила на то, чтобы научиться драться, стрелять, убивать? Почему она впервые чувствует то, с чем Лорис сталкивается каждый день. Чужая жизнь на кончиках ее пальцев, чужая кровь под холодными онемевшими ладонями…

Когда Симаргл очнулся, рядом суетилась охрана. А чуть поодаль, привалившись к стене, сидела Сова и мокрыми, заляпанными в его крови руками размазывала по лицу красные слезы. Он впервые видел, чтобы она плакала.

Встать она уже не смогла. После нервного перенапряжения ноги ниже коленей потеряли всякую чувствительность, а заодно и способность двигаться. Хирурги ее предупреждали: при сильном переутомлении головного мозга скульптурно восстановленные конечности откажут первыми — периферический паралич. Лорис примчался к храму из столичного госпиталя через пятнадцать минут после взрыва, когда Сову на носилках уже грузили в правительственный глайдер. Симаргл шел сам. Под прикрытием трех машин транспорт с ранеными взял курс к башне. Индрис Гари наотрез отверг предложение Лориса лететь прямо в госпиталь, вручил ему рацию и приказал организовать доставку необходимого медицинского оборудования к телевидеоцентру. Приказ был отдан таким тоном, что Лорис не позволил себе ни одного слова против. Даже смотреть на Гари сейчас было страшно, не то что спорить с ним. Сове приходилось видеть людей на грани нервного срыва, но Индрис Гари, всецело принявший вину за покушение на себя, сорваться не мог — его некем было заменить. Вместо этого он своим малым весом легко раздвинул плотные фигуры телохранителей, кольцом обступивших Симаргла, и исчез за их мощными спинами, а изнутри кольца раздалось неожиданное:

— Я где приказал стоять?

Сова представила себе сцену выговора и попыталась хихикнуть, но не вышло. Вместо смеха получился судорожный всхлип. Слезы все еще текли, не переставая. Если это была истерика, то это была очень спокойная и тихая истерика. Сова лежала на носилках, разглядывая сквозь пелену слез текстуру потолка кабины глайдера, а неконтролируемая жидкость стекала по вискам вниз, щекоча кожу. Иногда Сова на секунду закрывала глаза, и тогда вниз скатывалась целая волна, а потолок на некоторое время становился четче виден. Но потом он вновь начинал блекнуть и расплываться, она закрывала глаза, по вискам скатывался новый водопадик, и глаза можно было открывать. Можно было и не открывать. Она попробовала, но прозрачная жидкость скапливалась под веками, и Сове казалось, что она может утонуть. Или захлебнуться.

Ее разместили в одной из комнат башни, где раньше, вероятно, был кабинет редактора. У редактора был диван. Лорис осмотрел Сову и с оптимизмом констатировал, что могло быть и хуже. Потом повздыхал, подержал ее за руку и попытался погрузить в сон. Сова сделала вид, что задремала. Лорис вышел, притворившись, что поверил. Впрочем, ей все-таки удалось заснуть.

Когда она открыла глаза, около нее на стуле за компанию спал Командор. Впрочем, стоило ей пошевелиться, как он тут же проснулся и немедленно потребовал ответа:

— Ты как?

— Сносно, — поведала Сова, спуская ноги с дивана и с сомнением на них поглядывая. — Как Симаргл?

— Лучше тебя, — сердито буркнул Командор, критически осматривая Сову. — В очередной раз явил себя широкой общественности — выступил по телевидению. Ругал заговорщиков, грозил виселицами. Бодрый, здоровый, без единой царапины. Гари уже арестовал кого-то из охраны, так что виселицы — это отнюдь не образное выражение.

Сова оперлась на плечо Командора и попыталась встать. Но покачнулась и бесславно шмякнулась обратно на диван.

— Лежи. — Командор пресек вторую попытку подняться. — Лорис приказал тебя караулить, чтобы ты не порывалась на новые подвиги. Пара дней в постели тебе не помешает. Вид у тебя, мягко говоря, потрепанный. Да, Лорис сказал, что тебе полезны положительные эмоции. Я как раз готов тебя порадовать.

— Ну радуй, — согласилась она, подозрительно прислушиваясь к собственным ощущениям.

Ощущения были странные: предложение провести несколько дней в кровати впервые не вызывало у Совы ни малейшего протеста

Командор полез в карман и к ее удивлению вытащил оттуда небольшой складной ножик. Сова заинтересованно вытянула шею.

— Смотри! — И резко полоснул лезвием по своей руке.

Сова вздрогнула, но вскрикнуть от испуга не успела. То, что она увидела, оказалось до боли знакомым. До самой настоящей боли, от которой вдруг заныла собственная ладонь. Закапала кровь, но ее поток быстро иссяк. Командор бесцеремонно вытер испачканную ладонь о штаны и показал Сове. Неглубокий порез затягивался прямо на глазах. Кожа регенерировала медленнее мышечной ткани, красная полоса сужалась до ширины царапины, наконец, образовался шрам, он посветлел, но не исчез, а остался ровной белой линией, не слишком бросающейся в глаза. Командор не убирал руку, давая возможность Сове насладиться всей значимостью произошедшего. Потом победоносно пошевелил пальцами, пару раз сжал руку в кулак и остался доволен. Сова не двигалась. Наконец она с шумным выдохом откинулась на спинку дивана и стерла со лба пот.

— Слава Двуглавому!

— Ты рада? — Командор жаждал заслуженных похвал.

Она улыбнулась.

— Конечно. Я бы просто не перенесла, если бы ты принялся стареть без меня, — фыркнула Сова.

— Это — твой мозг. Лорис считает, что из-за ментального взаимодействия он подстраивает нас под тебя. Так что со временем твои аномалии станут нашим общим достоянием.

— А кровь? — Сова встревожилась. — Дыхание? Пульс?

— Нет. Все в норме: и у меня, и у Лориса. Поэтому он считает, что причины ускоренной регенерации нужно искать вовсе не на уровне физиологии. Лаборатория в Ордене все равно топчется на месте в этом вопросе.

— Откуда ты знаешь?

— Ну, это же по твоей милости мне приходится общаться с профессором Гауфманом. Кстати, он тебе кое-что передал.

— Что именно?

— Если честно, я не понял. Он сказал: «Передай ей, что последняя часть кода — это поколение номер «три», генетическая линия «сто семнадцать».

— Это все?

— Нет. Он сообщил, что линия составлялась на Земле по запросу директората проекта «Колыбель» в три тысячи сто пятидесятом году. И передал тебе список личностей, чьи гены вошли в эту линию. Там пять академиков, восемь шахматистов, штук сорок политиков, четыре лауреата художественных премий Киферона, актеры, спортсмены и даже один покоритель какой-то окраинной планетки. Представить себе не могу, кого можно было выращивать из такого пестрого набора наследственностей.

— Что представлять? Именно этому пестрому набору наследственностей ты подарил целых три своих радиобакена.

— Симаргл? Он — землянин?

— Не совсем. Проект «Колыбель» базировался не на Земле.

Она успела рассказать не так уж и много, когда голова вдруг закружилась и мир без разрешения поплыл куда-то в сторону. Сова вцепилась рукой в поручень дивана, пытаясь вернуть контроль над собственным телом.

— Что с тобой? — встревоженно нагнулся к ней Командор.

— Что-то я себя странно чувствую, — призналась Сова.

— Что-то ты и выглядишь странно. Давай-ка я позову Лориса.

— Подожди. — Сова до последнего оттягивала момент расставания с иллюзией собственного бессмертия.

Вдруг ее взгляд упал на нож, который во время ее рассказа Командор задумчиво вертел в руках. Сова отобрала его, раскрыла лезвие и нерешительно приставила к руке. Рука казалась чужой: какой-то тощей, костлявой, с выступающими костяшками пальцев, с сухой истончившейся кожей. Сова не имела полезной привычки ухаживать за руками, и вложение в красоту конечностей почитала пустой тратой денег, но такой некрасивой свою кисть она решительно не помнила

Командор тоже изучал ее руку с каким-то новым вниманием. Потом перевел взгляд на лицо.

— Что, с лицом у меня тоже что-то не так?

— Не знаю, — как-то нерешительно протянул он.

— Тут есть зеркало?

— Не видел.

— Ладно, это потом.

Сова слегка чиркнула лезвием по коже.

— Зачем? — Командор отобрал у нее нож.

— Хочу кое-то проверить.

— Самое время! — недовольно прокомментировал он.

Царапина сочилась кровью. Сова слизнула выступившую кровь и принялась ждать. В наступившей тишине было отчетливо слышно, как первая капля звонко хлюпнулась на пол, за ней — вторая, третья…

— Вот теперь можешь звать Лориса, — как-то слишком спокойно посоветовала она.

— Почему? — Командор потрясенно разглядывал ее раскрытую ладонь.

— Программа уничтожения, — пояснила Сова. — Все логично — как минимум, Орден должен был лишить меня регенерации. Как максимум…

Она не успела договорить — в дверь ворвался Лорис. Все-таки общее ментальное пространство очень экономило слова — одно и то же Сове почти не приходилось повторять дважды. Командор, наверняка, связался с Лорисом еще до того, как ей вздумалось ставить над собой эксперименты.

— Тебе угрожали? — с порога закричал Лорис.

— Я знаю, что программа запущена, — призналась Сова

— В чем она заключается?

— Этого не знал даже Зорий. А Магистр не сказал

— Командор, бери ее на руки, — прикачал Лорис. — Мы летим в центральный госпиталь.

Сова вздохнула. Хорошо, пусть госпиталь. Она могла запретить надеяться на лучшее себе, но не им. Она покорно обхватила руками шею Командора.

— Предупреди Симаргла. — Лорис сам залез за штурвал глайдера и захлопнул дверцу перед носом Командора. — Скажи ему, через час мне нужны лучшие генетики в любом количестве и лучшая генетическая лаборатория на Тонатосе. Пусть хоть из-под земли их достает!

Глайдер рванул вверх. Сова откинулась на сиденье, и тут ее взгляд упал на вмонтированное в спинку переднего кресла зеркало. Она подалась вперед. И долго, бесконечно долго рассматривала свое отражение. Лорис обернулся, встревоженный ее молчанием — и все понял.

— Гиперпрогерия, — тихо произнесла Сова. — Обычная болезнь клонированного организма.

— Ты — не клон! — Он сам хотел верить, что она не права. — Но даже у клонов эта болезнь лечится.

Сова желчно усмехнулась.

— У клонов, может быть, и лечится. Только у тебя нет парочки лет в запасе, чтобы изобрести лекарство для моего аномального организма.

— И все-таки…

— У меня к тебе одна просьба, — вдруг тихо перебила она. — Не пускай ко мне Симаргла. Я не хочу…

Глайдер рухнул на посадочную площадку у госпиталя, и к нему кинулись люди в белых халатах.

Лабораторию в буквальном смысле слова пришлось «доставать из-под земли». Удивительно, что она вообще уцелела после мощного взрыва главного купола резиденции. Когда через пять часов глайдер Лориса приземлился у западного крыла полуразрушенного дворца правителя Тонатоса, еще дымящиеся развалины были уже разобраны, а над входом в подземную часть лаборатории был натянут чистый тент с красным крестом на крыше. Рабочие заканчивали монтаж энергетической установки. Вокруг, не слишком бросаясь в глаза, сновала охрана.

Лаборатория располагалась на третьем подземном уровне здания и не уступала своим оснащением лучшим генетическим институтам Земли. Впрочем, Лорису некогда было завидовать: он надеялся успеть и боялся даже думать о том, сколько предстоит сделать — свыше сотни анализов и проб, экспериментов, проверок. Сколько специалистов придется засадить за работу, сколько суток потратить на то, на что обычно уходят годы. Но в лаборатории было пусто и безлюдно. Он застыл в центре зала, прижимая к груди термоконтейнер с живыми клетками Совы к отчаянно пытаясь придумать, как успеть сделать все необходимое в одиночку.

За спиной послышался шум спускающегося лифта. Лорис с надеждой обернулся. Может быть, Симаргл прислал специалистов? Но створки лифта разошлись, и в лабораторию стремительно ворвался сам диктатор. В одиночестве.

— Не стой столбом, — бросил он, пробегая мимо Лориса куда-то вглубь лаборатории. — Включай оборудование, энергию уже дали.

— Мне нужны люди!

Симаргл вскрывал магнитные замки сдвижных панелей.

— Я знаю, что ты хочешь делать, но это не поможет, — донеслось до Лориса.

— У нас нет другого выхода! Она умирает!

— Я знаю. Но ты не успеешь.

— Я должен успеть!

— Тебе чувство долга нужно или результат? Помоги мне!

Одна из панелей плавно отъехала в сторону, открывая вход в неглубокую нишу, из которой в лабораторию вырвалось облако холодного пара В нише покоились два термококона размером в человеческий рост, опечатанные биоиндикаторными пломбами с государственным гербом Тонатоса. Такие термококоны Лорису приходилось видеть только в моргах. Симаргл приложил палец к биоиндикатору, сорвал пломбу и осторожно вытянул контейнер из ниши

— Бери второй, — приказал он.

Лорис осторожно потянул на себя тяжелый пенал термококона Смотровое окошечко как раз оказалось на уровне глаз. Лорис случайно заглянул внутрь и, не удержавшись, вскрикнул.

Симаргл уже катил первый контейнер к операционному аппарату. Крик заставил его остановиться.

— Ты бы вколол себе успокоительного, — язвительно посоветовал он Лорису. — С такими нервами ты мне не помощник.

Возразить было нечего. Лорис отошел от контейнера и принялся копаться в собственном медицинском саквояже. Игла шприца-ампулы легко вошла в кожу. Лорис подождал несколько секунд и только потом решился на вторую попытку.

В контейнере лежало тело Совы.

Симаргл тем временем уже откинул крышку первого термококона.

— Помоги!

Вдвоем они переложили замороженное тело на операционный стол.

— Почему их два? — Лорис говорил шепотом, как будто боялся разбудить Сову.

— Жаль, что не десять. — Симаргл привычно пробежался пальцами по кнопкам управления анабиозного агрегата. — Шансов на успех было бы больше.

— Как ты это сделал? Ее ведь нельзя клонировать!

— Как видишь, можно. Ее клетки начинают деление исключительно в биополе оригинала. Им нужен первотолчок. А когда масса достигает килограммов двадцати, им достаточно уже собственного излучения. Но пришлось основательно повозиться, чтобы убрать аномалии. Тот, кто работал с ней в первый раз, был на редкость небрежен и слишком торопился. Кстати, это не ты?

— Нет.

— Это хорошо. Я бы за такую работу мог и повесить. Это же не кровь! Это же Анхра знает что! Ядерные эритроциты в таком количестве! А чем помешал гемоглобин? Нет, понятно, что генетики хотели максимально защитить ее тело, но зачем же делать это таким извращенным способом?

— Ты убрал аномалии?

— Только на одном экземпляре. Второй — точная копия. — Симаргл уже тащил Лориса к оставшемуся в нише термококону. — Так что у нас всего по одной попытке. Давай, вызывай сюда вашего Командора. Мне нужны его мозги. Как думаешь, его мозг выдержит сознание Совы целиком? Мне бы не хотелось переносить ее интеллект на силиконовый носитель — слишком велика вероятность дефектов при переноске и хранении. А так мы обойдемся живым человеческим черепом Командора. Его самого, конечно, придется отключить на некоторое время. Для безопасности.

Симаргл подкатил к операционному столу второй термококон и требовательно повернулся к Лорису:

— Свяжись с Командором! — повторил он и снизошел до пояснений: — Да, я знаю, что у вас на троих фактически один мозг. Я телепат. Сова еще умеет закрываться от моего внимания, но вы с Командором были для меня большим откровением. Ваши мозги очень интересны, но сейчас меня интересует практический аспект. Можно или нельзя удержать чужое сознание в собственном мозгу и на какой срок?

— Я не знаю, — признался Лорис.

— Плохо! — поморщился Симаргл. — Значит, и здесь придется рисковать. И прекрати, пожалуйста, мучиться вопросом, зачем я клонировал Сову. Мало ли что можно делать с клоном?! Можно, например, подменить оригинал. Я бы выдал Ордену ее труп, и Магистр смирился бы с ее потерей. Можно было бы подослать клона к резиденту. Да в конце концов, просто изучать ее копию куда удобнее, чем оригинал. Оригинал всегда сопротивляется.

Вторая копия Совы легла на операционный стол рядом с первой.

Симаргл запустил второй анабиозный комбайн, и вдруг широко улыбнулся. Лорис попытался прогнать от себя рассмешившую диктатора мысль, но не успел.

— Нет. — Симаргл придирчиво осмотрел лежащие перед ним одинаковые тела. В его взгляде вовсе не было того, в чем заподозрил его Лорис. — Именно так использовать клоны я не собрался. Хотя мысль была заманчивая.

Он продолжал улыбаться, и Лорис понял — его дразнят.

— Извини, — Лорис смущенно отвел глаза в сторону. — Я подумал о тебе хуже, чем ты есть.

— Да нет. Ты думаешь обо мне лучше, чем я есть. Но в данном случае все-таки ошибся. До переворота к моим услугам был отличный гарем. Но поместить в него клон Совы? — Симаргл презрительно фыркнул. — Есть что-то унизительное в том, чтобы собирать коллекцию из копий недостижимых оригиналов. Я предпочел подлинник.

— Подлинник просил тебя к нему не пускать, — заметил Лорис.

Симаргл внимательно следил за показаниями температур покоящихся под анабиозными аппаратами тел. Сообщение Лориса вновь вызвало у него улыбку.

— Сова тщеславна, как любая женщина, — ласково пояснил он. — Она не хочет, чтобы я видел ее в плохом состоянии. А это о многом говорит.

Его самоуверенность нельзя было поколебать ничем. Но сейчас никому не нужны были лишние сомнения.

— Мы их не перепутаем? — с опаской спросил Лорис после некоторого молчания.

— Нет. Я их пометил.

— Как?

— Так же как и земляне — лазерными метками на пальцах.

— А мозг?

— Чист.

Симаргл дождался нужной температуры и принялся быстро и точно насаживать датчики на одно из тел.

— Ищи вены, вставляй катетеры. — Он кивнул Лорису на второй экземпляр. — Часа три нужно, чтобы вывести организм из анабиоза. Потом еще пара часов — проверить работоспособность всех органов. Начнем с аномального клона. Если не получится с первого раза, попробуем уже на исправленном варианте. Надеюсь, Сова не слишком привязана к своим незрелым эритроцитам?

— А если получится с первого раза?

— Да.. — протянул Симаргл. — Я не подумал, куда девать второй экземпляр. Тогда начнем с исправленного. Ну а если не получится…

— Получится!

— Успокоительное подействовало? — поинтересовался Симаргл.

— Кажется, да, — признался Лорис. — Командор уже летит сюда.

— Встреть его и проинструктируй.

Несмотря на то, что Командор был допущен в лабораторию уже морально подготовленным, вид двух одинаковых тел произвел на него не меньшее впечатление, чем на Лориса. Он обошел хирургический стол сначала по часовой стрелке, потом — против и, наконец, остановился рядом с Симарглом, продолжая опасливо поглядывать на результат его трудов.

— Это из тех клеток, что я обменял на дипломатический паспорт? — уточнил он.

— Нет. — Симаргл внимательно сверял показания медленно ускоряющегося пульса обоих тел. — Хотя те клетки меня сразу заинтересовали. Но я довольно поздно выяснил, кому именно они принадлежат. Однажды я поцарапал Сове горло. Я искал химическое вещество, блокирующее действие наркотиков, а нашел совсем другое. Осталось только сопоставить.

— Да… — задумчиво протянул Командор. — Как бы помягче сообщить Сове, что ты клонировал ее организм без ее разрешения? Боюсь, она устроит скандал.

— Никаких сообщений! — отрезал Лорис.

— Не получится, — покачал головой Симаргл.

Он легко кольнул иглой одно из тел, проверяя восстановление кожной чувствительности. Тело слабо дернулось — Командор на метр отскочил от стола

— Не получится, — повторил Симаргл. — Чтобы перенести сознание на новый носитель, Сова должна понимать, что происходит. Такого раньше я никогда еще не делал. Пересадка сознания и пассивное дублирование — далеко не одно и то же. Дублирование убивает личность. Остаются память, мышление. Гораздо сложнее сохранить волевую регуляцию, воображение, индивидуальность восприятия.

— То есть это будет уже не Сова? — сухо сглотнув, заставил себя спросить Командор.

— Я смогу сказать это только после операции. У каждого человека свой неповторимый рисунок психики. — Симаргл как телепат знал, о чем говорил. — Психику Совы я ни с чем не перепутаю. Но гарантировать результат не могу.

Лорис вытащил из чемоданчика вторую ампулу успокоительного и пальцем поманил к себе бледного Командора.