Я спешил изо всех сил и всё равно опоздал. Известие о лигранском меморандуме настигло меня буквально в двух днях пути от Торната, бывшего целью моего путешествия. Столько трудов и всё кхаргам под хвост! И когда? Буквально накануне триумфа, когда дело, казалось, уже было в шляпе! От досады я даже саданул рукой по луке седла. Рыжуха, сбившись с шага, повернула голову, неодобрительно косясь на меня полным укоризны глазом. Я показал ей кулак.

- Поговори мне, скотина безмозглая!

Кобыла в ответ пренебрежительно фыркает и отворачивается. Вот и обсудили текущую политическую ситуацию.

А ситуация, прямо скажем, складывается аховая. Ибо, как гласит народная мудрость, любая ложка, даже самая распрекрасная, хороша не сама по себе, а исключительно к обеду. Вот я и поспешал к окончанию осенней кампании, чтобы явиться подобно ангелу с благой вестью посреди вакханалии смерти и разрушения - радуйтесь, люди, я привёз вам мир! Ну ведь беспроигрышный вариант же! По крайней мере, с точки зрения пиара. Когда по континенту из конца в конец шляются наёмные армии, между делом сжигая дотла целые страны, не щадя при этом ни дворцов, ни храмов, наверняка найдутся люди готовые ухватиться за любое предложение, сулящее хоть какую-то надежду на прекращение подобных безобразий. И тот, кто сделал бы первый шаг в нужном направлении, априори мог рассчитывать на сильнейшую поддержку с самых разных сторон, поскольку данная война уже порядком надоела многим, а кое-кого и вовсе достала до самых печёнок. Так что идея замирения на каких-нибудь более-менее приемлемых (читай - компромиссных) условиях буквально витала в воздухе. Мир для нашего поколения, м-да...

И вдруг явился какой-то хрен с бугра и всё испортил! Сволочь.

Новость между тем обрастала новыми подробностями. Лайд - бывший ордонанс-офицер "висельников Трайда", а в последние годы начальник разведки и контрразведки серого маршала, лично встретил меня на подъезде к Торнату, вызвавшись проводить в расположение штаб-квартиры. Ну и заодно уж попутно, так сказать, взялся просветить коллегу по части последних политических веяний.

Оказывается, пока мы крушили Виннерд, а Хассо планомерно занимал пограничные королевства Лиги, Велнард Четвёртый тоже времени даром не терял. В итоге, когда волна "серого прилива" докатилась до границ Лигранда, этот хитро сделанный товарищ не стал ждать у моря погоды и самолично заявился во временный лагерь ле Трайда под Торнатом. Да не просто так, а с меморандумом, призывающим нашего дорогого и всеми любимого маршала положить наконец предел воцарившемуся хаосу и беззаконию. Для чего оному маршалу, поименованному в документе "достойнейшим из достойных", в изысканных выражениях предлагалось взойти на престол, увенчав благородные седины алмазным венцом императора Севера. Меморандум, помимо самого Велнарда, приложившего свою печать первым, поддержали ещё 11 монархов. И не приходится сомневаться, что 14 королевств и герцогств, оккупированных в настоящий момент частями Серой армии, запросто присоединятся к этой коллективной петиции, буде ле Трайд явит на то свою высочайшую волю.

Ну и кто, скажите на милость, после столь эпического прогиба будет слушать какие-то там компромиссные условия? И главное, что со всей этой хренью делать мне?! А что-то делать надо, причём срочно. Потому как иначе события пойдут по тому самому сценарию, которого я больше всего опасался, то есть имперские амбиции Хассо в самое ближайшее время неминуемо вступят в противоречие с королевскими прерогативами Бенно.

Ведь что, по сути, представляет из себя предложение Велнарда? Если отбросить словесную шелуху и прочие красивости, то всё сводится к откату ситуации на пару лет назад, когда Хассо, кстати, с подачи того же Велнарда Четвёртого, возглавил Великую армию Лиги. То есть короли передают под начало ле Трайда свои вооружённые силы, а также необходимые ресурсы для их содержания, но при этом сохраняют за собой административную власть на местах. Естественно, нынешний вариант данного "гражданского соглашения" предусматривает существенно более высокий уровень полномочий маршала и большую степень свободы в принятии решений, чем во времена оны. Помимо чисто военных, ему делегируются ещё и прерогативы ведения внешней политики, а также предоставляется ряд персональных привилегий. Всё это красиво оформляется императорским титулом с соответствующей присягой. Но!

Фактически это всё тот же разовый договор подряда на выполнение определённых работ. Мы платим, ты командуешь и не лезешь в наши дела. Пускай раньше маршал был подотчётен совету Лиги, а теперь вроде как сами короли подотчётны императору, но это лишь слова. На деле же новоявленный император напрямую управляет лишь вооружёнными силами, финансирование и снабжение которых обеспечивается нижестоящими монархами. Следовательно, за королями остаётся эффективный инструмент контроля и даже давления, позволяющий влиять на имперскую политику. Оно бы и ладно. Система сдержек и противовесов - это не так уж и плохо, если подумать. Хреново другое.

Ле Кройф с недавних пор тоже числится королём, а значит, в рамках новой политической модели должен будет передать свежеиспечённому императору контроль над своими "мертвецами". Если это маловероятное событие всё же случится, то условия дальнейшего пребывание Бенно на троне оказываются в полной зависимости от доброй воли ле Трайда. В случае же гипотетической смерти старого маршала королевские перспективы моего друга становятся и вовсе туманными. Однако куда более реалистично смотрится вариант, при котором Мясник не захочет поступаться ни честно завоёванным троном, ни командованием, а это прямой путь к конфронтации с зарождающейся Северной империей. Скромная же персона некоего Морольда ле Брена окажется аккурат между этими двумя бодливыми баранами...

Размышления на столь животрепещущую тему так меня захватили, что я даже забыл вовремя кивать на слова Лайда, что, конечно же, не осталось незамеченным.

- Эй, сиятельство, ты меня слушаешь вообще?

Я показательно вздыхаю, выныривая из пучины невесёлых дум.

- Да куда от тебя денешься? Слушаю, конечно. Когда, говоришь, Велнард прибыл-то?

- Пятого дня. Наш, - Лайд особо выделил последнее слово, чтоб у меня не возникло даже тени сомнений о ком идёт речь, - взял полтерции на размышления. Сам понимаешь, дело серьёзное - надо приличия соблюсти. Получается, завтра официальный ответ будет. Так что ты как раз вовремя. Я уж, честно говоря, думал - не поспеешь. Да и то сказать: из империи такие новости доходят, что впору тебя туда посылать. Ты ж у нас с Рейнаром в ладах...

Упоминание новостей с юга тут же вызвало у меня новый приступ задумчивости. И не без оснований.

Перед самым отъездом из Танариса мне довелось ознакомиться с одним прелюбопытнейшим документом. Составил его некий Ринольд ле Монг - риттмейстер имперской кавалерии и по совместительству платный агент Танариса. Прошлой весной, когда проходила процедура передачи остатков коронных полков Рейнара в состав Серой армии, сей достойный муж был одним из представителей имперской делегации. Дела у империи тогда шли неважнецки, и господин ле Монг серьёзно беспокоился за свою дальнейшую карьеру, а потому между делом зондировал обстановку на предмет возможного трудоустройства в рядах наёмников. На этой почве Рино и сошёлся с Танисом ле Крайтом, бывшим одним из представителей уже нашей стороны на тех же самых переговорах. Два лихих кавалериста легко нашли общий язык. В результате имперскому риттмейстеру не пришлось менять место работы, а у нас появился эксклюзивный источник информации. Причём источник поистине шикарный, поскольку по окончании бюрократических процедур, связанных с передачей регуляров под командование серого маршала, наш новый друг был зачислен в штаб главкома имперской кавалерии на должность старшего ордонанс-офицера. И вот недавно я имел блестящую возможность убедиться в несомненной полезности такого взаимовыгодного сотрудничества.

Собственно, помянутый документ представлял собой детальный отчёт, который весьма подробно, на нескольких страницах повествовал о перипетиях осенней кампании, развернувшейся на западных рубежах империи Рейнар. Эльфы, окончательно уверившись в том, что наёмная армия ле Трайда концентрирует свои военные усилия исключительно на северном операционном направлении, решили до начала осенней распутицы провести ещё одно крупное наступление. Желая, с одной стороны, по полной использовать период военной слабости империи, а с другой - косвенно поддержать Валланд и прочих своих союзников из Северной лиги, остроухие двинули войска на Эборсес. Этот город, ещё недавно служивший нашей операционной базой, летом вновь перешёл под юрисдикцию имперских чиновников, а вот выделить для него приличный гарнизон столичные бюрократы не сподобились, так что эльфы небезосновательно рассчитывали на лёгкий успех. Действительность, однако, оказалась куда интересней.

Рейнар со товарищи, прослышав про надвигающуюся беду, не только прислал магистрату Эборсеса категорическое требование держаться во что бы то ни стало, но и отправил на выручку городу неслабое войско. До конца непонятно, что же послужило главным побудительным мотивом такого решения. Не то внутреннее напряжение в империи достигло таких величин, при которых и дальше безропотно сносить пинки от эльфов стало чревато неприятными последствиями. Не то какая-то светлая голова в столице решила испытать в деле новую "армию городов" перед решающими сражениями. Благо близилась зима, и даже в случае поражения имперских сил, остроухие просто не успели бы в должной мере воспользоваться плодами своей победы, люди же напротив - получали необходимую передышку для поиска виноватых и проведения работы над ошибками. Как бы то ни было, имперцы решились на открытое противостояние.

Основу новой армии составляли городские полки, именовавшиеся территориальной, то бишь ландмилицией. Всего создавалось 11 таких полков, но в поход двинулись только 7 - те, что успели достичь хоть сколько-нибудь приемлемого уровня боеспособности. И, надо сказать, эти горожане смогли изрядно всех удивить. По результатам прошедших кампаний, закончившихся полным разгромом всех рейнаровых ратей, в мире закрепилось несколько пренебрежительное отношение к имперской военной школе, но в данном конкретном случае она проявила себя с самой хорошей стороны.

Те, кто отвечал за формирование и обучение ландмилиции, в полной мере учли сложность поставленной перед ними задачи и подошли к делу творчески. Вместо того, чтобы пытаться механически перенести на новые войска опыт организации регулярных коронных частей, эти креативщики постарались максимально задействовать особенности оказавшегося в их руках человеческого материала. Результат получился необычным, но достаточно интересным.

Во-первых, городские полки оказались невелики по численности. Если в рядах Великой и Серой армий общей тенденцией было укрупнение организационных структур, с целью повышения ударной мощи и "запаса прочности" подразделений, то на землях империи эволюция пошла в прямо обратном направлении. Очевидно, причина заключалась в желании облегчить управление частями, укомплектованными солдатами и офицерами с весьма посредственной выучкой. Итогом стало появление полков, численность которых не дотягивала и до полутора тысяч бойцов. При этом совокупная мощь всей ландмилиции определялась в пятнадцать тысяч человек, а 7 полков, выделенных для похода к Эборсесу, насчитывали чуть менее десяти тысяч "активных штыков".

Во-вторых, прекрасно понимая, что, несмотря ни на какие ухищрения, вчерашние лавочники не выстоят перед атакой действительно сильного врага в чистом поле, организаторы территориальной армии сделали ставку на оборону укреплённых позиций. Для чего из закромов была извлечена старая идея с гуляй-городом, сиречь вагенбургом. Стандартные армейские повозки при этом были основательно модернизированы. Также были доработаны и изготовлены в изрядных количествах всевозможные разборные заграждения вроде тривиальных рогаток. Ну и, конечно же, самое пристальное внимание уделили полевым метательным машинам, многие из которых монтировались непосредственно на повозки.

И, наконец, в-третьих, снаряжение самой ландмилиции постарались привести в соответствие с объективными реалиями. Если в наёмных армиях королевой поля боя являлась пика, то для солдат территориальных полков основой вооружения стали куда более короткие гизармы и алебарды. Защитное снаряжение вместо ставшей уже привычной кирасы состояло из более дешёвой бригантины, дополненной самым простым шлемом типа капеллина. А красу и гордость ветеранов наёмных баталий - грозные цвайхандеры заменяли простецкие боевые цепы. В целом такое оснащение было попроще, подешевле и, чего уж греха таить, похуже стандартной экипировки линейной пехоты. Но при этом вполне отвечало уровню подготовки городских полков и, главное - идеально подходило под выбранную тактику.

В целом имперские военачальники, сумевшие в столь сжатые сроки буквально из ничего состряпать нечто боеспособное, безусловно, достойны самой лестной оценки. Чуда, однако, не смогли совершить даже они. Пусть оборонительная тактика, основанная на упорной защите хорошо организованного вагенбурга, и давала территориальным полкам шанс не рассыпаться от первого же натиска более опытного противника, но она никоим образом не увеличивала их наступательный потенциал, застывший где-то в районе нулевой отметки. Отлично осознавая этот факт, генералы Рейнара вполне логично искали выход в организации взаимодействия новой пехоты со старой доброй кавалерией, для чего в состав идущей на выручку Эборсесу армии была включена почти вся наличная конница.

Основу ударной мощи имперцев сформировали старые шеволежерские полки, пополненные прошлой зимой в ходе реорганизации остатков кадровых кавалерийских частей. Поскольку тут с качеством обучения личного состава всё было в порядке, резать штаты не пришлось, и численность шести конных полков достигала семи тысяч человек. Всадников старой закалки дополняли два новых полка - столичный, укомплектованный дворянами Иннгарда, и императорский, набранный в личном домене Рейнара Пятого. Третий, комплектуемый волонтёрами со всей империи, не успели довести до полного штата и потому оставили на зимних квартирах, а вместо него усилили армию гвардейскими "нетопырями". Последний и самый славный из жандармских полков империи состоял всего из трёх эскадронов и насчитывал в своих рядах около четырёх сотен всадников, но сверхдорогая экипировка, великолепный конский состав и отличная выучка отчасти компенсировали данный недостаток.

В итоге удалось наскрести около девяти с половиной тысяч всадников, а общая численность армии составила, если верить зарплатным и провиантским ведомостям, 19377 комбатантов. Командовать этой сборной солянкой, в виду отсутствия достойных альтернатив, назначили моего знакомого - первого конника империи и непосредственного начальника нашего отважного разведчика - графа Реджинальда ле Бурка.