Добравшись домой спустя несколько часов, Джейн открыла заднюю дверь, бросила сумку и прошла прямиком в магазин. Первое, что она сделала, — перевесила подвенечное платье из отдела проката в отдел подержанных вещей, продаваемых за четверть цены. Джейн не хотела больше видеть его! Теперь она знала, что никогда не наденет это платье.
Лиза ворвалась в магазин в понедельник утром и застала Джейн, склонившуюся над бухгалтерскими книгами.
— Эй! Как прошел уик-энд?
— Прекрасно.
— Ты думаешь, что произвела на его родителей хорошее впечатление?
Джейн на секунду оторвалась от своих подсчетов.
— Я произвела на них огромное впечатление!
— Классно! — воскликнула Лиза. — Если ты понравилась его предкам, то половину сражения ты выиграла.
Джейн знала, что проиграла всю войну, но ей очень не хотелось нагружать Лизу своими горестями: ведь девушка только что закончила семестр и собиралась домой. Чтобы сменить тему, Джейн показала на ряды вешалок.
— Не пора ли нам сбросить цену на все это?
— Не знаю… — растерянно ответила Лиза. — Извини, что все в таком беспорядке. С этими экзаменами у меня совсем не было времени.
Она подняла кипу одежды, поискала, куда бы ее положить, и, не найдя, бросила на прежнее место.
— Не беспокойся, я сама все разберу, — сказала Джейн.
— Да, еще много бумажек скопилось, — предупредила Лиза. — Мы еще не оплатили счета за май.
Вот так! Значит, на счету Джейн еще меньше денег, чем она думала…
— Ладно, я все сделаю сама.
После паузы Лиза спросила нарочито безразличным тоном:
— Ты хочешь, чтобы я осталась и поработала сегодня?
— Нет, тебе надо собираться. О чем речь… — Джейн вытряхнула вещи из сумки и протянула ее Лизе. — Спасибо тебе за сумку и вообще за все, что ты для меня сделала.
— А тебе спасибо за премиальные. — Лиза улыбнулась, ее глаза блестели. — Нам эти деньги очень кстати.
— Вам?
Лицо Лизы сияло.
— Мы с Филом собираемся пожениться!
— Пожениться?!
Лиза выходит замуж! А ведь это Джейн собиралась объявить ей о своей помолвке…
Заметив, что Лиза ожидает ее реакции, Джейн крепко обняла подругу.
— Я так рада за тебя! — Ее голос дрогнул.
— Спасибо. Но мы решили сделать это осенью, так что погоди рыдать.
— Извини. — Джейн улыбнулась сквозь слезы. — Просто я счастлива за тебя.
И оплакиваю себя…
Джейн было неловко: она понимала, что ее реакция кажется Лизе странной, но объяснять ей истинную причину не хотелось. Зачем огорчать ее?
Внезапно Джейн озарила прекрасная мысль. Выхватив из кучи вещей пресловутую жакетку, она преодолела желание разорвать ее на части и протянула Лизе.
— Вот, возьми, пожалуйста. Это подарок от фирмы. Я знаю, что она тебе нравится.
— Джейн! Но я не могу… Это очень красиво, но так дорого!
— Возьми!
Джейн решительно оторвала ценник, который только что прикрепила. Цена была значительно ниже первоначальной, так как ей хотелось побыстрее от нее избавиться.
— Ты серьезно?
— Конечно!
Свернув жакетку с большим почтением, чем она того заслуживала, Лиза уложила ее в свою сумку. Оглядев еще раз «Дженнис хаус», она неуверенно сказала:
— Мне бы, наверное, стоило остаться здесь и поработать летом…
— Нет-нет, поезжай домой! — Джейн проводила ее до двери. — Тебе нужно отдохнуть перед следующим семестром. И начинай готовиться к свадьбе!
— Спасибо, Джейн!
Они еще раз обнялись. Джейн стояла в дверях, пока Лиза не села в машину и не отъехала.
Но едва она скрылась, Джейн без сил прислонилась к дверному косяку. Она бы просто мечтала, чтобы Лиза осталась на лето, но дело в том, что ей нечем было платить. Ей нечем было платить кому бы то ни было!
Пока Джейн жила в своем воображаемом мире, ее бизнес пришел в кошмарное состояние. Объем продаж сократился на сорок процентов. Она пропустила срок подачи рекламных объявлений к выпускным балам и сезону свадеб, и прокат катастрофически упал. В довершение всего ее кредитная карточка была объявлена неплатежеспособной, так как она исчерпала лимит. Что и говорить, лето ей предстояло безрадостное…
Джейн пока еще не была разорена, но прекрасно понимала, что ей придется жить очень скромно, пока она не расплатится с долгами. То, что это, может быть, займет годы, особенно не беспокоило ее. Пусть это будет служить напоминанием о том, что никогда не следует пытаться сделать свои сны явью!
Потянулись день за днем, похожие один на другой. Джейн перебирала, оценивала и чинила одежду до изнеможения, и все-таки только во сне ее отпускала сердечная боль.
Она не понимала, чего боится больше: того, что Патрик будет разыскивать ее, или того, что он не будет этого делать. Джейн хотелось запомнить его таким, каким он был до того, как Хильда Сэвидж выплеснула свой яд — слегка смущенным и счастливым, принимающим поздравления и пожелания вечной любви…
Обнаружив ее исчезновение, Патрик, конечно, сразу поймет, что Хильда сказала правду. Поймет, что ее магазин — вовсе не изысканный бутик, что «вольво» не принадлежит ей, и наверняка разгадает все ее прочие уловки.
Короче говоря, ему теперь ясно, что Джейн Оделл — обманщица.
Джейн знала, что Патрик разгневан и оскорблен, но он не станет ее разыскивать, чтобы сообщить ей об этом. Она недостойна даже его упреков! Ему нужна другая женщина, достойная звания миссис Патрик Крайс…
Но он никогда не найдет женщину, которая любила бы его так, как любит Джейн! Она была так же уверена в этом, как и в том, что Патрик не придет к ней ни за что…
Но все равно каждый раз, когда звонил колокольчик над дверью, Джейн вздрагивала и вновь принималась убеждать себя, что, даже если бы Патрик захотел, то не смог бы найти ее. Ведь она никогда не упоминала названия своего магазина, а он не станет унижаться до того, чтобы расспрашивать Хильду. Да и та вряд ли запомнила, вывеску «занюханного магазинчика подержанной одежды»…
Патрик даже не знал номера ее телефона: он всегда звонил ей в отель, а туда Джейн возвращаться не собиралась. Не сможет он встретить ее и в оздоровительном центре или ресторанах… Джейн было жалко только пропущенных лекций в университете, но ничего, она запишется на другие дни, когда не будет риска встретиться с Патриком.
Нет, когда гнев Патрика остынет, он будет только рад, что она исчезла!
Но Джейн не будет этому рада… Ее сердце разбито, и никогда осколки его не соединятся вновь. Впрочем, она ни о чем не жалела, кроме своего вынужденного обмана. Но ведь без него ей никогда не удалось бы встретиться с Патриком и испытать настоящую любовь! Теперь она, по крайней мере, знает, что это такое…
Постепенно Джейн почти успокоилась и смирилась со своей участью. В четверг она еще немного волновалась, так как в этот день Патрик приезжал в университетский городок и мог попытаться разыскать ее. Но ничего не произошло. Ей удалось даже переоборудовать витрину.
Но в пятницу к ней в магазин принесли проспект, приглашающий в субботу всех жителей и торговцев района на пунш с пирожными в супермаркет «Уотсонс фудз» в честь открытия общественной площадки. В проспекте говорилось, что правление компании открывает эту площадку бесплатно для нужд общества. Всех заинтересованных в организации собраний просят звонить по указанным телефонам.
Джейн задумчиво обошла прилавок и опустилась на стул. Проспект был яркий, четырехцветный, профессионально исполненный. Может быть, к его изготовлению приложил руку лично Патрик?
Вот тогда она окончательно сломалась. Прижав листок бумаги к груди, Джейн разрыдалась, скорбя об утраченной любви.
Как ей пережить эту боль? Как жить дальше?! Дни, недели, месяцы, годы сидеть за ненавистным прилавком в ожидании клиентов?
— Я ожидал более радостной реакции. — Голос был мужским и страшно знакомым. — Ведь твоя идея о площадке для общественных собраний осуществилась.
Она подняла голову.
— Патрик!
— Привет, Джейн, — спокойно сказал он, улыбнувшись.
Джейн вытерла покрасневшие глаза и молча уставилась на него.
Его спокойствие и веселость были обманчивы. Ярко-синие глаза утратили свой блеск, потухли, и она поняла, какой удар нанесла ему. Джейн ожидала, что он будет сердиться, но ей не хотелось причинять ему боль.
— Что ты здесь делаешь? — растерянно спросила она.
Ей казалось, что он никогда не ответит на этот вопрос. Прошла вечность, прежде чем Патрик, усмехнувшись, положил на прилавок какой-то черный предмет.
Это была ее туфля!
— Я искал по всему городу прекрасную девушку, потерявшую этот башмачок. Не примеришь ли ты его? Может быть, он подходит тебе?
Джейн опустила голову.
— Как ты меня нашел?
— А ты и не пряталась, верно?
Джейн пожала плечами.
— Я не считала это нужным. Ты ведь все равно не знал, где я живу, не знал названия моего магазина…
Ей было очень стыдно.
— За кого ты меня принимаешь?! — внезапно рассердился он. Его пальцы сжались в кулаки, и Джейн стало страшно. — Я ведь предложил тебе выйти за меня замуж! Неужели ты думаешь, что я могу сделать предложение женщине, о которой предварительно не получил достаточную информацию?
— Так тебе все было давно известно?! — потрясенно воскликнула Джейн.
— Мы зайдем попозже. — Две женщины, заглянувшие в магазин, испуганно выпорхнули за дверь.
— Замечательно! — воскликнула Джейн. — А теперь ты спугнул моих единственных клиентов за весь день!
— Ерунда! Это не имеет значения по сравнению с тем, что ты натворила.
Патрик прошел к двери и перевернул табличку с надписью «Закрыто».
Джейн перепугалась не на шутку. Сейчас последует ужасная сцена, но, наверное, это к лучшему. Ей не хотелось больше обманывать его.
— Патрик, я хочу, чтобы ты знал все. Я не та, за кого ты меня принимал.
— Еще бы! Женщина, которой я предложил стать моей женой, не сбежала бы среди ночи, оставив нас в размышлении: а не стоит ли проверить столовое серебро. Джейн, что случилось?
Что случилось?!
— Ты же был там! Ты слышал, что сказала Хильда!
— Я слышал ее реплику насчет жакетки, которая была на тебе. Что-то там про пуговицу… А потом ты исчезла.
Джейн в недоумении посмотрела на него.
— Неужели ты ничего не понял?! Жакетка, которая была на мне, раньше принадлежала ей!
Сообщив столь убийственную информацию, она ожидала увидеть на лице Патрика признаки ужаса или отвращения. Но выражение его лица оставалось невозмутимым. Наверное, придется объяснить ему все до конца…
— Не модель, а эта самая жакетка, — подчеркнула Джейн. — И все поняли это, потому что она специально обратила внимание на потерянную пуговицу. Я действительно заменила ее дешевой брошкой, которая тоже кому-то раньше принадлежала!
Вот оно, сейчас! Сейчас он взорвется! Джейн встала, скрестила руки на груди и мужественно ждала смерти.
— И это тебя так расстроило?
— А как ты думаешь?! Это меня просто убило!
— И поэтому ты сбежала?
Кивнув, Джейн закрыла глаза.
— Хильда — порядочная мерзавка, — спокойно сказал Патрик. — Она грубо оскорбила тебя. Я уже предупредил родителей, чтобы на свадьбе ее не было.
— Пожалуйста, замолчи! — Джейн упала на стул позади и закрыла лицо руками. — Мы оба знаем, что никакой свадьбы не будет!
— Я не сказал родителям, что нашел твое кольцо. Мы никогда им про это не скажем…
— Патрик! — Джейн посмотрела на него и покачала головой. — Ты не видел, что было дальше? Когда ты ушел с Хильдой, все начали шептаться. Я помню лицо твоей матери — она была испугана!
— Еще бы! Гостья оскорбила ее будущую невестку!
— Нет, Патрик. Она просто поняла, что ее будущая невестка — выскочка ниоткуда.
— Рискую тебя разочаровать, но ты сама всё это придумала. Все были возмущены поведением Хильды, а вовсе не тобой. Тебе незачем было бежать.
Джейн снова закрыла глаза и потрясла головой. Может быть, Патрик просто не хочет ничего понимать? Но она не собиралась жить в постоянном страхе, что ее обман раскроется.
— Я больше не могу, — сказала она, еле сдерживая слезы.
— Чего не можешь?
— Я больше не могу выдавать себя за того, кем на самом деле не являюсь!
Он усмехнулся.
— И за кого же ты себя выдавала?
— За преуспевающую и изысканную особу! Разбирающуюся в искусстве и музыке, в ресторанах и хорошей еде, носящую модельные платья и владеющую «вольво»…
— Ох, Джейн! — Патрик обошел прилавок и обнял девушку.
Впервые за это время он произнес ее имя так, словно все еще любил ее. И тогда Джейн начала говорить. Ей показалось, что прорвалась какая-то плотина: она не могла остановиться, пока не рассказала ему все — начиная с изучения его ежедневника и кончая сборами на уик-энд.
— Теперь ты видишь? Я обманывала тебя с самого начала!
Она ожидала, что он с негодованием отвернется от нее, но вместо этого Патрик только крепче прижал ее к себе. Джейн не могла больше сдерживаться. Она опустила голову ему на грудь, думая, что это в последний раз.
— Так значит, ты обманывала меня во всем?
Джейн удрученно кивнула. Патрик помолчал, потом негромко спросил:
— И о том, что ты меня любишь?
— Нет! Что ты! — Она подняла заплаканное лицо. — Я никогда не обманывала тебя!
Эти слова так противоречили всему, что она только что говорила! Патрик невольно улыбнулся.
— Значит, ты меня все-таки любишь?
— Да! Разве иначе я стала бы все это делать?!
— Я тоже люблю тебя, Джейн.
— Но ты не можешь меня любить! Ты даже не знаешь меня…
— Я знаю тебя. — Он погладил ее по щеке. — Когда я с тобой, я словно оживаю. Мне впервые захотелось разделить с кем-то свою жизнь. Всю: и радости и горе.
— Но я не подхожу тебе! Я даже не умею играть в теннис!
— Ну, это не самое страшное. Я научу тебя, если ты захочешь, — засмеялся он.
— Не смейся. Это еще не все. Мне не понравилась та дурацкая музыка, которую мы с тобой слушали! И я совершенно не понимаю живописи твоего приятеля-художника…
Ну вот, кажется, теперь она призналась во всем.
— Картины и вправду дурацкие, — согласился Патрик. — Но насчет того произведения готов поспорить. Только если мне нравится современная музыка, а тебе нет, мир из-за этого не рушится.
— Но, Патрик… Я наверняка не понравилась всем тем людям, которых пригласили твои родители. А если они меня не примут, то я кончу, как Хильда.
— Ты не можешь кончить, как Хильда! — Он поглядел на нее так, словно хотел хорошенько встряхнуть. — Ведь тебе она тоже не понравилась — разве нет? Ты хоть понимаешь, что обвиняешь моих родителей и их друзей в снобизме?
Джейн была потрясена подобным истолкованием своих слов.
— Я не хотела этого сказать!
— Надеюсь. А еще это выглядит так, будто ты стыдишься своего происхождения.
— Нет! Просто оно настолько отличается от твоего… Я не думала, что такая девушка, как я, может тебя интересовать. Прости меня! Прости за все!
— Нет, Джейн. — Патрик снова обнял ее. — Это я должен просить у тебя прощения.
— За что?
— За то, что повысил на тебя голос; за то, что изменил своим правилам и позволил тебе продолжать эту дурацкую игру.
— Что ты имеешь в виду?
— Видишь ли, в рекламном бизнесе столько иллюзий, столько внимания уделяется внешней стороне, что мне всегда хотелось быть выше этого. Я всегда стремился увидеть больше того, что лежит на поверхности. Я ценю честность…
Джейн огорченно вздохнула и отвернулась, но Патрик взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Да, я ценю честность. Но, глядя на все эти блестящие ловушки, которые ты расставляла для меня, решил, что тебе это почему-то нравится, и стал подыгрывать. Я не понимал, что ты думаешь, будто все это необходимо для меня. Почему я сразу не догадался?!
— Но ведь это был единственный способ обратить на меня твое внимание!
— Ты ошибаешься. — Патрик покачал головой. — Я обратил на тебя внимание в первый же раз, когда увидел тебя в приемной… А потом ты исчезла. Никто не знал, кто ты такая, и я думал, что больше никогда не увижу тебя.
— Но ведь я вернулась, — тихо сказала Джейн.
Он улыбнулся.
— Знаю. Хотя, признаться, не сразу догадался, что это та самая забавная девушка в очках.
— Тогда почему же ты «не узнал» меня в оздоровительном клубе?
— Ты настолько изменилась после первой нашей встречи, что я подумал: ты такая же, как все.
— Но я и хотела быть, как все! Мне в голову не пришло, что эти «все» успели тебе надоесть… И ты был разочарован?
— Что-то вроде этого. — Он коснулся ее щеки. — Ты простишь меня?
— Простить тебя? За что? Я ведь люблю тебя, — сказала Джейн.
— Тогда почему же ты сбежала, вместо того чтобы обсудить нашу предстоящую свадьбу? Что, ты думаешь, я пережил, когда обнаружил, что ты скрылась?
— Я решила, что сначала ты разозлишься… а потом почувствуешь облегчение.
Патрик покачал головой.
— Сначала я ничего не понял. Все говорили, что видели тебя минуту назад, но никто не заметил, как ты ушла. А потом я нашел кольцо и догадался, что ты меня бросила.
— Мне очень стыдно…
— За свой побег?
— Нет, за то, что я читала твой ежедневник и… за все остальное. — Слезы хлынули из ее глаз.
— Только честному человеку может быть знакомо чувство стыда, — заключил Патрик. — Я не сердился. Мне просто было обидно, что ты не доверяешь мне и воспринимаешь только мой внешний облик, за которым трудно разглядеть правду.
— Патрик! Прости меня! Прости!
— Джейн, — Патрик взял ее за руки, — мы оба наделали множество ошибок. Давай начнем все сначала.
— Я тоже этого хочу, — улыбнулась она сквозь слезы.
— Тогда пообещай, что всегда будешь рассказывать мне о том, что тебя тревожит. А не убегать от меня со своими проблемами.
— Я не убегу больше, — отозвалась она.
Судьба давала ей еще один шанс! Неужели она заслужила его?! Патрик сжал ее руки.
— Учти: в следующий раз я не буду тебя искать.
— Я так счастлива, что ты меня нашел сейчас! Второго раза не потребуется. Я же не предполагала, что ты давно уже все знаешь обо мне. Знаешь, что у меня жалкий магазинчик подержанного платья, а вовсе не роскошный бутик…
Он улыбнулся.
— Так примерит ли Золушка эту туфельку?
Дрожащими пальцами Джейн взяла из его руки свою туфлю.
— Подожди. — Патрик опустился на одно колено и сам надел туфлю ей на ногу. — Подошла! Так, значит, ты выйдешь за меня замуж?
— Да! — ответила Джейн.
Они стояли друг против друга и улыбались. Джейн никогда не была так счастлива, как в эту минуту. Он любил ее — настоящую, а не выдуманную Джейн Оделл!
— О, Патрик!
Она бросилась к нему, обхватила руками за шею и спрятала лицо у него на груди.
— Спасибо тебе, Джейн, — услышала она его прерывающийся голос.
— За что?
— За то, что ты — это ты. За то, что нашла меня. За то, что я оказался достоин тебя…
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, Джейн показалось, что вокруг них зазвучали наконец райские трубы.
Ясным осенним утром Джейн Оделл, в замужестве миссис Патрик Крайс, вышла из университетской часовни. На ней было умопомрачительное платье, отделанное жемчугом. Платье ее мечты.
Впереди у меня долгая и, надеюсь — нет, я уверена! — счастливая жизнь, думала Джейн. Полная страсти и нежности, в покое и достатке. И, конечно, дети. Патрик, разумеется, будет мечтать о первенце-сыне. Что ж, миссис Крайс постарается. Она лукаво улыбнулась. А потом, несомненно, придет очередь дочки. Дети станут их продолжением, наполнят их жизнь новыми красками, теплым солнечным светом…
Да, это и есть счастье.