Этой ночью с океана дует ветер, лижущий костер на пляже; мне кажется, огонь поднимется вплоть до скал и подожжет дома, начиная с дома Пита, а потом пламя разгорится вдоль камышей до гаража. Я чуть не смеюсь, подумав о том, что будет в конце: чтобы разжечь огонь, мы должны были получить специальное разрешение от местных парков департамента.

Хью и Мэтт явились с ящиком пива; в том доме на Брэндвэй наверняка было немного наличных денег или, может быть, всеми забытая кредитка. С другой стороны костра Белла ссутулилась, разговаривая с какими-то парнями, которых я еще не знаю. У нее на шее сияет ожерелье, которое она украла. Могу сказать, это не самое дорогое ювелирное изделие, думаю, не будет стоить много денег, когда они попытаются заложить его вместе со всеми украденными вещами. Но ожерелье действительно выглядит на ней красиво, оно ей подходит, даже если она его носит с толстовкой и шлепанцами. Она настолько маленькая, что толстовка смотрится на ней как мини-платье. Это, наверное, рубашка Пита, или была ею когда-то.

Дрожа от холода, подхожу ближе к костру. За мной Мэтт протягивает мне пиво. 

— Тост за преступника на час! — говорит он, стукаясь своей бутылкой об мою. 

— Ха-ха, — говорю я, немножко отхлебывая. — Очень смешно.

— Что смешного? — отвечает Мэтт. — Ты спасла наши задницы там. Мы теперь у тебя в долгу, Новичок. 

— Хорошо, тогда как плату я возьму бесплатное пиво и уроки серфинга, спасибо вам большое.

Мэтт усмехается. У него есть загар на лице, и когда он щурится на солнце, у него вокруг глаз появляются морщинки как у Пита. Мне кажется, он моего возраста; интересно, он когда-нибудь задумывался, что при других обстоятельствах закончил бы школу этой весной?

— Тебе не холодно? — спрашиваю я. Он только в шортах и футболке. Я надела джинсы и свитер и все еще покрыта гусиной кожей.

— Неее, меня не беспокоит холод. В январе я не ношу ничего, кроме шорт, — говорит он, указывая на волны. — Если ты замерзла, я могу сходить за одеялом или еще чем-нибудь, — предлагает Мэтт, но я качаю головой.

Я опускаюсь на песок, и он присаживается рядом со мной. Появилась возможность разузнать у него о Джоне и Майкле, но знаю, мне нужно действовать очень осторожно. 

— И как серфинг здесь в январе? Волны большие а?

Мэтт кивает. 

— О да, это реально что-то! Ты просто ждешь. Если сюда придет одна из северо-западных волн, ты просто наслаждаешься.

Киваю, улыбаясь тому, каким способом Мэтт предполагает, что в январе я еще буду здесь. 

— Этой зимой были большие волны? — спрашиваю я. 

— Довольно большие. Они сильно омыли побережье на севере, прежде чем достичь нас.

Я знаю.

— У нас были еще огромные волны, — продолжает Мэтт. — Я проделал там адскую работу. 

— Звучит опасно.

— Может быть. Но Пит всегда предупреждает нас, когда надвигаются огромные волны.

— Правда?

Мэтт пожимает плечами. 

— Знаешь, я здесь не лучший серфер. Пит знает об этом. Он держит меня на стороне. 

— Приятно слышать, как он обо всех вас заботится. 

Мэтт кивает.

— В январе здесь было много людей? Я имею в виду, когда волны нарастали, люди иногда наблюдали за этим, верно?

Мэтт пожимает плечами: 

— Ну, это место довольно таки далеко в глуши. Но да, мы видели людей, которые проходили время от времени. Белла сказала, что это туристы.

Я уверена, она это сделала, думаю, она хотя бы относится ко мне намного мягче. Я вижу ее сквозь пламя с другой стороны костра, ее белокурые волосы обрамляют лицо.

— Где обычно туристы останавливаются? — спрашиваю я. — Что-то мне подсказывает, что в Кенсингтоне нет отелей.

— Некоторые останавливаются здесь в пустых домах, — говорит он, указывая на скалы. — Многие устраивают здесь лагеря. Или на стоянке, ожидая приливы и отливы, знаешь? 

— Точно, — отвечаю я, кивая.

— Конечно, некоторые из них остаются в доме Джеса, хотя, довольно часто они останавливаются на другой стороне пляжа. Пит делает это, чтобы сохранить его. Опылители на одной стороне, мы на другой. 

— Опылители, — повторяю я. Я хотела спросить, что это значит, когда что-то щелкает, и я вспоминаю о "волшебном порошке", о котором рассказывал Пит. Представляю Пита у огромного здания, срезающего спуск на плаж и к океану, Пита с компанией на одной стороне и одурманенных наркотиками клиентов Джеса на другой.

— И иногда некоторые малыши остаются на полу нашей гостиной, но только тогда, когда Пит им позволит. 

— Я должна считать себя привилегированной, что не осталась на полу в гостиной?

Я смеюсь и Мэтт тоже. 

— Да, хорошо. У нас были кое-какие проблемы с незнакомцами, которые останавливались раньше в отеле. Ты не можешь винить нас за то, что мы всегда начеку. Иногда они не просто компания, понимаешь? С нами жили несколько детей прошлой зимой, черт — я думал, они были классными, но закончилось тем, что Пит просто выгнал их на улицу, понимаешь?

— Правда? — спрашиваю я. Пытаюсь представить, как Пит выгоняет кого-то из дома. 

— Да, они просто делали ненужные вещи на стороне, знаешь?

Киваю. Я уже привыкаю к особенности болтовни Мэтта, когда он заканчивает каждое предложение вопросом. Но он не отвечает на мои вопросы, поэтому я продолжаю.

— Полагаю, это неизбежно, — соглашаюсь я. — Но что говорят о детях, которые были туристами? Ты был с ними знаком? — просто потому, что Пит не был знаком с моими братьями, не значит, что Мэтт тоже. Может, он был здесь утром, пока Пит спал допоздна. Но прежде, чем Мэтт отвечает, я чувствую тепло чьего-то тела, сидящего сзади.

— О чем вы двое, здесь болтаете? — спрашивает Пит, и я поворачиваюсь к нему лицом. Мурашки по коже исчезли.

— Ничего важного, — отвечает Мэтт, прежде чем я что-то скажу, встает, отряхивая песок с шорт. Он коротко кивает Питу и, ухмыльнувшись, уступает свое место ему.

— Он не должен был уходить, — возражаю я. 

— Он просто был вежливым, — говорит Пит. Его карие глаза пристально изучают мое лицо, в их углах играет кривая улыбка. Качаю головой, пытаясь избежать этого взгляда. Не хочу, чтобы Пит неправильно меня понял, даже если сидя так близко к нему, напоминает ту ночь у скалы и его объятья. Это последняя вещь, о которой я хочу сейчас думать.

— Итак, — говорит Пит. — Хорошо проводишь время? 

— Ты имеешь в виду, хорошо ли я провела время, ограбляя дом невинных незнакомцев? — говорю я, стараюсь, чтобы мой голос звучал твердо и неодобрительно. Пытаюсь скрыть тот факт, что, на самом деле, это было весело.

— Ладно, — говорит Пит. — Ты, конечно, завоевала парней, это точно. Хью там не может прекратить петь тебе похвалу.

— Это не было большим делом, — говорю я, но улыбаюсь. Странная вещь, чтобы гордиться. — Как бы там ни было, — добавляю я. — Не думаю, что это помогло мне заработать дополнительные очки от Беллы. 

— Дай ей немного времени, — говорит Пит, пожимая плечами. — Довольно скоро она полюбит тебя так же, как и все мы.

Я улыбаюсь:

— Думаю, еще немного рано говорить, что кто-то меня любит, — говорю я. 

Пит наклонил голову в сторону: 

— Хорошо, возможно, — согласился он. — А также рано так давить на тебя.

— О, правда? — говорю я, указывая на людей вокруг нас. — Вся банда в меня влюблена? 

— Ладно, — говорит Пит, останавливаясь, как будто над чем-то размышляет. — Может быть, не вся банда.

Смотрю на свои колени. Не хочу, чтобы Пит видел улыбку на моем лице, не важно, как сильно я стараюсь выпрямить рот в линию. Ты здесь не для этого, напоминаю себе. Но прежде, чем смотрю вверх, губы Пита аккуратно касаются моей щеки, теплые и мягкие, как утреннее солнце сквозь туман. Не говоря ни слова, он встает и направляется к кулеру с пивом, хотя таи и нет льда, чтобы его охладить.

Я встаю и подхожу ближе к огню, протянув руки над ним так, чтобы не было сильно жарко. Всего несколько миллиметров и я обожгусь, но не убираю руки. С другой стороны костра Белла делает то же самое. Вдруг, она снимает с себя ожерелье и бросает его в огонь, посылая искры повсюду. Инстинктивно делаю несколько шагов назад, но Белла остается на месте. Она смеется, но я больше не улыбаюсь.