Остальная часть вечера показалась Ною неимоверно скучной. Он произнес ожидавшуюся всеми речь. Когда наступило для этого время, то провозгласил соответствующий тост. Улыбался, шутил, вел светские разговоры. Но все это было как в тумане. Потому что Энн исчезла. Найти ее оказалось невозможно. И внутреннее чувство подсказало Ною, что она совсем уехала с бала.

Энн сказала ему, что любит… Никто никогда не говорил Ною этих слов. Хотя ему было уже тридцать два года. И он также никому их не говорил. Но Энн сказала. То, что это было правдой, Ной понял по ее полным любви и нежности глазам, горящему страстным желанием телу, когда она прижималась к нему во время танца.

— Куда делась Энн? — спросил Ноя подошедший Росс, когда тот стоял около бившего в центре зала фонтана из шампанского. — Я хочу с ней потанцевать.

— Она…

— Она сегодня неотразима, — сказал Росс с гордостью. — Я как дурак все время стараюсь уверить себя, что Энн все еще ребенок. Но глядя на нее сегодня, понял: это уже вполне сформировавшаяся женщина.

— Я… Я тоже так думаю, — запинаясь ответил Ной, почувствовавший себя маленьким глупым ребенком. — Но если вы хотите с ней танцевать, то, наверное, уже опоздали.

Глаза Росса вдруг стали колючими.

— Она уехала?

— Думаю, да.

— Что происходит, сынок? Я был уверен, что между вами уже все решено.

Ной в замешательстве посмотрел на удивленное лицо Росса.

— Наши отношения с Энн вас очень мало касаются. Вместе с тем я с самого начала считал, что вы их не одобряете.

— Поначалу, может быть. Но, я думаю, ты простишь старого человека за то, что он несерьезно относился к совсем еще зеленому пареньку, каким ты был в то время. Но я понял, что вы оба уже стали взрослыми. Скажу откровенно: мужчина, в которого превратился Ной Тэйлор, мне нравится. Розмари может тобой гордиться.

Ной часто заморгал. Он не привык к подобным комплиментам.

— Спасибо, Росс. Но что касается Энн, то…

— Видишь ли, совершенно напрасно вы оба стараетесь делать вид, будто ничего не происходит.

Ной почувствовал, что его лицо становится пунцово-красным. Но, сделав над собой усилие, промолчал. Росс же наклонился к нему и дружески похлопал по руке.

— Не волнуйся, сынок. Я надежное прикрытие для вас обоих. Так что найди сейчас Энн и обсуди с ней все те глупости, которые намерен сделать. К сожалению, недостаток ума — удел каждого мужчины.

Толком не поняв, что он скажет Энн, и даже еще до конца не разобравшись в своих чувствах, Ной все же последовал совету Росса и, незаметно покинув бал, бросился ее искать.

Энн не оказалось ни в коттедже, ни в главном здании. Ной начал беспокоиться. Куда она могла деться? В ушах его продолжали звучать ее слова о любви. Они волновали его и создавали в голове ненужный хаос. Надо было срочно успокоиться.

Долетевший до слуха Ноя плеск волн подсказал, что для него сейчас полезнее всего было бы подышать морским воздухом. Не думая о том, что темный вечерний костюм не совсем подходящий наряд для подобных прогулок, он спустился по ступенькам на песчаный пляж и долго стоял, смотря в бесконечную темь океана, из которой набегали на берег барашки волн и дул соленый свежий ветер. Ночь была безлунной, а небо закрывали черные тучи, предвещавшие шторм…

Энн сидела за утесом у самой кромки воды и смотрела на пенящиеся волны, разбивавшиеся совсем рядом с ней о камни. С каждой минутой крепчайший ветер играл локонами ее освободившихся от шпилек волос, заставляя их то и дело падать на лоб. Туфли были сброшены и валялись на песке чуть поодаль. Один придерживавший платье шнурок соскользнул с плеча.

— Энн! — неожиданно донесся до ее ушей знакомый голос.

Она быстро обернулась и увидела Ноя, стоявшего в нескольких шагах от нее и опиравшегося рукой на выступ утеса.

— Я совсем сбился с ног, пока искал тебя! — воскликнул он, бросаясь к ней.

— Извини, ради Бога — прошептала Энн потупившись, потом вздохнула и посмотрела ему в глаза: — Но эти извинения не относятся к тому, что я сказала тебе час назад. Хотя слова и вырвались против воли. Просто у меня уже не было сил молчать. Тебе вовсе не обязательно отвечать тем же.

Ной открыл рот, желая что-то сказать.

Но Энн перебила его:

— Нам надо идти.

Она повернулась, подобрала с песка туфли и шагнула в темноту…

Энн хотела со всех ног бежать от берега, но какая-то сила удерживала ее. Может, это был почти молящий взгляд Ноя, брошенный ей вслед. А возможно, и слезы, хлынувшие из глаз и не дававшие возможности смотреть себе под ноги.

Завтра она уедет отсюда, несмотря на полученное от редакции новое задание. Что ж, оно останется невыполненным. Иначе нельзя. Постоянно ощущать рядом присутствие Ноя, когда он уже знает о ее чувствах, было бы невозможно.

Океанские валы с ревом накатывались на песчаный берег. За спиной Энн возвышались утесы, казавшиеся в темноте огромными и уходящими вершинами в черное небо. Нет, никогда еще она не была такой одинокой!

Энн хотела было бежать дальше. Но, почувствовав на плече широкую теплую ладонь, обернулась. Лицо Ноя было темным и угрюмым. Она смотрела на него, ожидая начала разговора, который казался неизбежным. Но Ной молчал. И это заставило сердце девушки усиленно биться, а колени — дрожать.

Ной протянул руку и потрепал ее по щеке. Потом чуть наклонился и поцеловал.

— Хочу тебя, — прошептал он. — Больше, чем когда бы то ни было. Не могу лгать!

— Я знаю, — чуть слышно ответила Энн.

— Мне совсем не знакомо чувство любви. Но ты для меня значишь гораздо больше, чем кто-либо из тех, кого я знаю. И вообще больше, чем кто-либо на свете. Теперь я уверен в этом. Тебе нужно что-то еще?

— Нет… Больше мне не нужно ничего. Этого достаточно… Поцелуй меня…

Ной прильнул к ее губам. Затем опустился на песок и усадил Энн рядом с собой. Его проворные пальцы освободили от оставшихся шпилек волосы девушки и утонули в них. Она почувствовала, как теплые ладони Ноя скользнули по шее, по спине и остановились на обнаженных икрах ног.

— Весь вечер я старался определить, — прошептал Ной, — что у тебя под этим платьем.

— Не так много, — тоже шепотом ответила Энн.

Он осторожно опустил с ее плеча второй шнурок. Шелк скользнул вниз, обнажив высокую твердую грудь. Ной впился горячими губами в упругий сосок, продолжая гладить ладонью спину девушки. Его губы, язык, зубы ласкали ее, щекотали, причиняли боль. Но это была сладкая, желанная боль. Как и стон, вырвавшийся из груди Энн.

Сбросив пиджак, он расстелил его на песке. Затем, отстранив дрожащие пальцы Энн, пытавшиеся расстегнуть его рубашку, сделал это сам. Они сбросили остатки одежды и, не обращая внимания на приближавшиеся со стороны океана раскаты грома и рев разбивавшихся о дрожащий утес волн, легли на песок, крепко прижавшись друг к другу. Им было тепло. Руки Ноя ласкали тело Энн, его губы покрывали поцелуями закрытые глаза.

Энн чувствовала рядом с собой его сильное тело. Страстным трепетом ответила она на стон, вырвавшийся из груди Ноя. Его пальцы массировали ее грудь, гладили живот, бедра, постепенно спускаясь вниз, к самому интимному месту женского тела. У Энн перехватило дыхание. А пальцы Ноя продолжали свой путь, задавая ее телу какой-то неведомый ритм. Энн почувствовала, что дыхание, хотя и восстановилось, но стало лихорадочным, а трепет охватил уже ее всю. Что-то надвигалось. А что именно, она не могла понять. На секунду ей показалось, что внутри вот-вот что-то взорвется. Так и случилось…

В ее сознании все кругом поплыло, а затем раскололось на миллионы ярких звезд, от нестерпимого блеска которых невольно закрылись глаза.

Но прежде чем Энн успела прийти в себя, Ной очутился сверху, раздвинул ей ноги и одним быстрым движением проник своей затвердевший плотью внутрь тела. Она всматривалась в его исполненные решимости черты лица и чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Каждое его новое движение внутри ее плоти приближало этот момент. Наконец глаза сами собой закрылись, Энн почувствовала, как вновь что-то взорвалось в ней, после чего провалилась в глубокую, но желанную и счастливую пропасть…

Очнувшись, Энн снова увидела перед собой полное блаженства лицо Ноя, почувствовала тяжесть его мускулистого тела, его по-прежнему твердую плоть внутри себя. Откуда-то издалека до нее доносился плеск волн. А на небе, в разрыве между тучами, стали проглядывать звезды. Энн боялась шевельнуться. Больше всего на свете она хотела, чтобы он продолжал оставаться в ней. Ной тоже не делал ни одного движения, стараясь продлить блаженство, максимально отдалив его пик.

Но в конце концов он все же не вытерпел и, приподнявшись на локтях, заключил лицо Энн между ладонями. Он ничего не говорил, а только смотрел ей в глаза и гладил большим пальцем ее губы. Но тело Энн само отвечало на эти ласки.

Он вновь крепко обнял Энн и перевернулся вместе с ней на бок. Его парадный пиджак под ними поскрипывал на песке.

— Ты хочешь встать?

Она отрицательно помотала головой, отчаянно не желая с ним расставаться ни на мгновение. Ной понял и остался спокойно лежать, глядя ей в глаза. Потом отвел упавшие на лоб локоны и нежно поцеловал бровь, на которой повисли капельки пота. Его пальцы возбуждали Энн, лишая всякой способности думать. Огонь желания начинал снова требовать пищи.

Пальцы Ноя пробежались по ее животу, груди и успокоились на шее.

— Я люблю твое тело, — просто сказал он. — И снова хочу тебя. Позволь мне еще раз… Еще раз подарить тебе мою любовь… Умоляю!

— Да! — порывисто ответила она. — Господи, конечно да!

На этот раз все происходило гораздо спокойнее. Они не спешили, растягивая наслаждение. И мучения. Хотя и сладкие. Ной нежно ласкал ее кончиками пальцев, целовал в губы, гладил грудь, слегка касаясь сосков. Энн стонала, выгибала тело навстречу ему, прижималась к могучей, покрытой коротенькими курчавыми волосами груди. Ной наблюдая за ней и продолжал ласкать, с наслаждением вслушиваясь в новые стоны, рвавшиеся из груди девушки.

Потом настала ее очередь ласкать его. Несмотря на неопытность, Энн делала это настолько искусно, что у Ноя оставались силы лишь шептать ее имя. А она покрывала поцелуями все его тело…

Он снова лег на нее и осторожно проскользнул в глубь женской плоти. Энн почувствовала себя наверху блаженства.

Первое, что дошло до сознания Энн, был грохот волн, разбивавшихся об утес. Потом на нее упала первая крупная капля холодного дождя, за ней вторая. Ослепительная вспышка молнии озарила все кругом. Последовал оглушительный удар грома. И хлынул ливень.

— Черт! — выругался Ной, вскакивая на ноги и поднимая за руку Энн.

Кое-как натянув на себя одежду и взяв в руки обувь, они бросились бежать вдоль берега. Но, поднявшись по ступенькам к главному зданию приюта, в нерешительности остановились. Можно было войти в дом и переждать шторм там. Или же пробежать еще с десяток метров, отделявших их от коттеджа Энн. Предпочтение было отдано последнему.

Едва закрыв за собой дверь коттеджа, они оба не сговариваясь бросились в ванную. Энн схватила губку и, намылив ее, принялась усердно тереть Ною спину и плечи. При этом никак не могла оторвать взгляд от классически совершенных очертаний его тела. Потом роли переменились. Теперь уже Ной старательно намыливал Энн, не переставая любоваться красотой этой обнаженной богини.

С веселым смехом они выскочили из-под душа и перешли в комнату. Энн обернулась к Ною, чтобы упрекнуть за неэкономную трату воды в ванной, но слова застыли у нее в горле. Ной стоял какой-то сразу обмякший, осунувшийся, с выражением глубокой печали на лице и смотрел в одну точку. Энн проследила за его взглядом и все поняла, увидев стоявший в углу упакованный чемодан.

Только тут она вспомнила, что завтра уезжает.

— Уезжаешь? — мрачновато проговорил Ной.

— Ты же знаешь, что это необходимо, — грустно ответила Энн, хотя ее сердце молило Ноя об одном: «Попроси меня остаться!»

Энн читала в его глазах отчаяние, страх оказаться брошенным. Боль за него и за себя переполнила ее душу.

— Тебе будет не хватать меня? — спросила она.

— Нет, — отрезал Ной.

Он повернулся и пошел к двери.

— Не лги! — бросила вслед ему Энн.

Ной остановился. Потом вернулся и взял ее за плечи.

— Хорошо. Я буду тосковать по тебе. Ты это и сама отлично знаешь. Но сегодня ночью ты сказала нечто очень важное для меня. И тут же убежала. Как так можно?! Говорить подобные вещи и потом спокойно уезжать!

Энн попыталась освободиться от его рук, но Ной продолжал крепко держать ее за плечи. Она поняла, что бороться бесполезно, и прошептала:

— Я сказала, что люблю тебя, Ной. И могу повторить это.

— Но почему ты уверена в этом?

— Потому что чувствую. Я не прошу тебя говорить мне то же. Хотя, конечно, очень бы хотела, чтобы мои чувства оказались взаимными. К сожалению, это не в моих силах. Но моя любовь — это подарок тебе, о котором ты не просил. И все же я его преподношу. На сегодняшнюю ночь.

Ной протестующе замотал головой.

— После всего того, что ты сказала, можно ли даже думать об отъезде?

— Попроси меня остаться, — прошептала она.

В темно-коричневых глазах Ноя появилось паническое выражение.

— Я не могу…

— Почему? — с негодованием прошептала Энн. — Потому что ты нужен мне не в общепринятом смысле, которому все здесь без оглядки следуют?

Ной молча повернулся, вышел из комнаты и через холл направился в ванную. Сорвав с вешалки полотенце, он бросил его Энн и, пока она закутывалась в него, долго и тщательно вытирался другим.

— Это был удар ниже пояса, — пробормотал он сквозь зубы.

— Возможно. Но разве это не правда? Ты окружил себя людьми, которые в тебе нуждаются гораздо больше, чем ты в них.

— К черту все это! — воскликнул Ной и отбросил полотенце, забыв, что остался совсем голым. — Я уже сказал там, на берегу, что хочу тебя! Готов о тебе заботиться. И что у меня и мысли нет сделать тебе больно! А ты ответила, что…

— Не надо. Я сама все отлично помню: «того, что ты сказал, для меня вполне достаточно». Так ведь я ответила тебе тогда?

Энн подошла почти вплотную к Ною, тоже отбросив полотенце.

— Могу подтвердить это и сейчас!

«И подтверждаю…» — докончила она про себя, чувствуя, как губы Ноя впиваются в ее…

Солнце взошло только через два часа. Энн спала счастливым сном, раскинувшись более чем на три четверти постели и укрытая всеми имевшимися одеялами. Ною же удалось заполучить для себя лишь уголок одного из них…

Она собиралась уехать. Возможно, даже сегодня. Ной с болью думал об этом. Но считал себя не вправе просить Энн остаться. Ибо не мог ничего ей предложить. Совсем ничего. Деньги и всякого рода материальные блага для нее ничего не значили. В свое время Энн отдавала им должное, но с тех прошло много лет, за которые она успела приобрести почти все, что хотела. Впрочем, нет! Она желала получить и еще кое-что, чего Ной не мог ей дать. Его любовь.

Как заставить ее понять, что в вопросах любви Ной Тэйлор отнюдь не гений? Он сам считал себя недостойным такого чувства. Это внушила ему родная мать. И прошло немало лет, прежде чем Ной понял, что любви достоин каждый. Но даже после этого он время от времени старался убедить себя, что лично ему никакая любовь не нужна. Не в последнюю очередь и потому, что это чувство почти всегда связано с душевной болью. А ее он уже успел испытать.

Почувствовав пустоту в желудке, Ной встал с кровати и натянул на себя еще невысохшие брюки. Все тело его ныло, будто накануне он целый день таскал тяжести. Может быть, виною тому был ночной безудержный секс? Действительно, такого безумства в его жизни еще не было…

Итак, Энн уезжает. Его взволнованно бьющееся сердце решительно протестовало против этого. Но умом Ной понимал, что ей надо уехать и жить подальше отсюда. Для собственного же блага. Какое он имеет право уговаривать Энн ради него отказаться от спокойной и безопасной жизни? Тем более что здесь не может ей ничего предложить!

Пустой желудок вновь напомнил о себе. Наверное, Энн тоже проголодалась. Сейчас он приготовит завтрак и подаст ей в постель.

Ной на цыпочках вышел из комнаты в примыкавшую к ней миниатюрную кухню и включил плиту. Через несколько минут на сковороде уже шипел огромный омлет. Но тут зазвонил телефон.

Ной быстро схватил трубку, не желая, чтобы кто-нибудь разбудил Энн, кроме него самого.

— Алло!

— Здравствуйте. Это звонит Сью, редактор Энн в Нью-Йорке. Она дома?

— Она спит.

— Узнаю Энн, — рассмеялась Сью в трубку. — Она никогда не была ранней пташкой. Не будите ее. Иначе разговора все равно не получится. Просто скажите, когда проснется, что я жду ее решения по поводу той прекрасной страны, которую вы зовете Калифорнией.

— Решения?

— Да. Я просила Энн ответить до понедельника. Но получилось так, что мне уже сегодня необходимо знать, согласна она выполнить эту работу или нет. Если нет, то я должна успеть передать задание кому-нибудь еще.

— Передать кому-нибудь еще? — растерянно повторил Ной, чувствуя, что выглядит в глазах Сью совершеннейшим идиотом.

— По моим расчетам Энн понадобится по меньшей мере месяц для того, чтобы выполнить эту работу. Судя по фотографиям, которые я от нее получила, у вас там совершенно роскошная природа. — Сью сделала паузу и вздохнула. — Что ж, во всех случаях пусть Энн позвонит мне и скажет, согласна она или нет. Если нет, пусть немедленно возвращается. Но не хотелось бы. Ведь она — единственный фотокорреспондент, который может сделать настоящий хорошо иллюстрированный репортаж и, вдобавок, написать серию великолепных статей. Кстати, передайте ей, что за Калифорнию я заплачу куда больше, чем за ее шотландские зарисовки. Хорошо?

— Хорошо.

Ной положил трубку. Его сердце бешено колотилось. Итак, Энн представляется возможность остаться. Она могла бы ею воспользоваться. Но решила уехать. Доказательство тому — упакованные чемоданы. Сказала, что любит его, и бежит! Зачем это все?

С раздражением он выключил плиту и вышел на улицу. Аппетит пропал сам собой…

Розмари все еще была больна. Едва войдя в главное здание приюта и взглянув на приемную мать, Ной понял, что наступающий день для нее не лучший. Он поднялся к себе в кабинет и опустился в кресло за рабочий стол напротив компьютера. Но никакого желания сразу же приступить к столь любимой им работе не почувствовал. Все его мысли были заняты совершенно другим…

Неужели она лгала, говоря, что любит его? Может быть, Энн была такой же, как и все его прошлые многочисленные увлечения? Как те ветреницы, которые норовили покупаться в его славе и урвать кусочек богатства и вовсе не задумывались о том, что за человек Ной Тэйлор?

Ной помотал головой, отгоняя эти предательские мысли. Нет, Энн не такая!.. Но какая же?

Он не знал, что и думать…

Ной включил компьютер, желая отвлечься. Нажав на клавишу, вызвал на экран файл под названием: «Поджигатели». Сверху вниз поплыли фамилии и имена возможных преступников. Ной невольно удивился их количеству. Видимо, Росс не зря просиживает дни и ночи в своем офисе. Но нераскрытых дел оказалось много. Среди них поджог дома Лейверти и коттеджа Ноя Тэйлора.

И вдруг Ной почувствовал, что сейчас, именно в эту минуту, Энн грозит страшная опасность…

— Так вот, чем ты предпочитаешь заниматься по утрам, вместо того чтобы соблазнять девиц! — раздался за его спиной сонный сексуальный голос. — Я бы не сказала, что это преумножает достоинства мужчины.

Ной резко повернулся и увидел стоявшую в дверях Энн. Она была непередаваемо хороша. На щеках играх румянец, а глаза искрились. Он с трудом сдержался, чтобы не сошвырнуть все со стола и, повалив на него девушку, тут же овладеть ею. Тем временем ее любопытные глаза обшаривали светившийся экран.

Ной протянул руку и выключил компьютер. Глаза Энн превратились в две узкие щелочки, а брови удивленно полезли вверх.

— В чем дело?